Текст книги "Исчезающий Трон (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Мы сделаем одно в этот раз, ты…

– Я сделаю это, – чуть не крича, говорю я. К счастью, они оба немедленно прекратили пререкаться. Крылья Деррика перестают биться о мою щеку. – Я сделаю это, – в этот раз я говорю спокойнее. – Мне нечего скрывать.

После некоторой тишины Деррик шепчет мне.

– Ты не хочешь этого делать. Ты не должна.

То, как он это говорит, может означать только одно: это будет больно. Я ненадолго закрываю глаза, прежде чем сказать.

– Если это поможет вернуть его доверие, я сделаю это.

Деррик вздыхает.

– Они не позволят мне пойти с тобой, но я приду, как только Дэниэль закончит. Хорошо?

Он слетает с моего плеча и парит перед Гэвином.

– Испытание Айлиэн не будет отличаться от других.

– Прошу прощения?

– Ее способности охотницы только усложнят ситуацию. Я не уйду, пока ты не пообещаешь мне, – Деррик скрещивает руки. – Один раз. Не больше.

– Хорошо, – резко говорит Гэвин.

Деррик кивает.

– И я хочу, чтобы ты знал, что прямо сейчас я тебя ненавижу.

Он улетает, прежде чем Гэвин успевает что-то сказать. Его ореол освещает вход в пещеру лишь на мгновение до тех пор, пока пикси не растворяется в темноте.

– Я согласилась на это, но это не значит, что мне нравится это, – я пытаюсь держать голос спокойным. – Что включает в себя этот тест?

Ты провела дни-недели-месяцы-годы с Лоннрахом. Ты сможешь так же выдержать и это.

Гэвин ждет, пока свет крыльев Деррика полностью исчезает, прежде чем заговорить; его черты немного смягчаются.

– Один из моментов – это проверка твоей крови.

Я стараюсь контролировать свою ответную реакцию, мое желание отступить. Мою кровь. Мою грязную, наполненную ядом фейри кровь. Что если это повлияет на результат? Внезапно лицо Лоннраха всплывает в моей памяти. Шепот слов, обещание боли. “Мне просто нужно использовать твою кровь, чтобы увидеть”.

Я должна рискнуть. Если я этого не сделаю, Лоннрах найдет меня. Я не готова с ним биться, пока нет.

Словно читая мои мысли, Гэвин говорит.

– Если ты действительно та девушка, с которой я вырос, то прошу прощения за это.

Глава 16.

Мои глаза завязаны шейным платком Гэвина. Он спокойно ведет меня через длинный коридор, затем вниз, так долго, что я уже потеряла счет шагам. Он держит мою руку нежно и терпеливо. Я спускаюсь медленно, чтобы не споткнуться, пытаясь услышать какие-нибудь звуки, чтобы понять, куда мы идем.

Единственным звуком здесь, помимо наших шагов, является звук капающей воды. Температура падает, пока мы спускаемся все глубже под землю, запах заплесневелых камней ударяет в нос.

Когда мы достигаем нашей цели, Гэвин усаживает меня на один из камней.

– Дай мне свои руки, – бормочет он.

Я делаю, как он просит и, прежде чем я успеваю что-либо ответить, он надевает мне на руки тяжелые кандалы. Чувство страха наполняет меня.

– Что ты делаешь?

– Я говорил, что тебе это не понравится, – говорит он. Затем Гэвин касается моего плеча – нежное прикосновение, как будто он сожалеет о том, что произойдет. Этого Гэвина я знаю.

– Подожди…

Он уходит; звуки шагов исчезают, когда он поднимается по лестнице. Когда никто больше не приходит, я начинаю дрожать от холода и страха. Я ничего не вижу сквозь платок, а скованные руки могут вернуть мне слишком много воспоминаний.

Это всего лишь испытание. Единственное. Ты можешь через него пройти.

– Гэвин? – Зову я его. Я жду. Где-то позади меня вода капает на землю с кротким “КАП” – один за другим, и кроме этого я ни черта не слышу.

Все остается тихим еще долгое время, и я больше не могу этого вынести. Я трясу головой, чтобы ослабить повязку. Она сползает вниз на один дюйм. Я пытаюсь снова и снова, запрокидывая голову, пока она не сползает ко рту. Затем я использую зубы, чтобы окончательно освободиться от нее.

Я в пещере, затхлой, грязной и сырой. Я прислонена к породе камней, которых ещё никогда не видела. Столб лунного света светит через отверстие в верхней части скалы, освещая неровные стены. Они блестят, словно звезды, пойманные в ловушку группами, яркие и светлые. Я провожу по ним ладонью и ощущаю гладкую и отшлифованную до совершенства вулканическую породу.

– Я вижу, ты сняла повязку, – говорит незнакомый голос.

Мне приходится напрячь глаза, чтобы увидеть его. Я даже не слышала, как он пришел. Если только он был здесь все это время, наблюдая за мной. Он стоит прямо за лунным светом, где слишком темно, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь, кроме его очертаний.

Его высокая фигура прислонилась к одному из валунов на дальней стороне пещеры. Спустя мгновение он выходит на свет, и я могу разглядеть черты его лица.

У него были мужественные черты: нос, который раньше был сломан, и тело, мускулистее, чем у Гэвина. Он повидал сражение, это очевидно. Один глаз закрыт повязкой.

– Я так полагаю, Гэвин не вернется, – говорю я.

– Верно. Думаю, он напьется до потери памяти, – говорит мужчина, его глаз оценивающе смотрит на меня. – Это что-то вроде традиции, когда нам приходится делать это.

Его акцент легко отличить: я знаю его с того момента, как однажды забрела в один из самых бедных районов Глазго, пытаясь сбежать от родителей. Отец провел весь день, ругая меня за это.

Его интонация и произношение отличается от того, как говорят мои богатые сверстники в Эдинбурге и Глазго. Наши уроки речи с детства были направлены на устранение ирландского акцента и замену его шотландским, чтобы больше быть схожими с английским обществом, что в свою очередь означало статус и богатство. В отличие от меня, каждое его слово произносится картаво.

– Вы должно быть Дэниэль, – я изо всех сил пытаюсь быть вежливой. – Есть ли какое-то официальное имя, как я могу называть вас?

– Никакой официальности. Не здесь, – его голос хриплый. – Ты бы захотела проклясть мое христианское имя.

Я чувствую приступ страха. Оковы уже впились в мою кожу, вызывая неприятные воспоминания.

Я стараюсь успокоить себя.

– Если для вас это не играет никакой роли, то я предпочла бы знать вашу фамилию. Если вы позволите.

Должно быть, моё беспокойство об этикете, будучи прикованной к стене пещеры, выглядит очень глупо, но, по крайне мере, единственное, что я могу сейчас сделать – это узнать его имя.

– Тогда Мистер Рид, – говорит он, преувеличено кланяясь. – Моя леди.

Я не обращаю внимания на очевидный сарказм с его стороны и лишь приподнимаю толстую цепь, прикреплённую к скале.

– Есть ли причина, по какой я прикована здесь, словно заключённая? – Мой голос спокоен, чего не скажешь обо мне. – Я здесь по своей воле. Я не собираюсь бежать.

Инстинктивно я дёргаю рукой, чтобы проверить, насколько сильно закреплены оковы. Если бы я могла хоть чуть-чуть их вытащить, хоть немного ослабить, это значительно успокоило бы меня. Мой пульс неровный, паника растёт.

– Оковы здесь вовсе не для того, чтобы держать тебя против твоей воли, – в его голосе есть нечто, что я не могу понять. – Они здесь лишь для того, чтобы ты не навредила себе.

Я хотела спросить, что он имеет в виду, но его свист опережает меня, такой пронзительный звук эхом разлетается по всей пещере. Я сижу, не шелохнувшись и затаив дыхание. Мой пульс стучит в бешеном ритме, щёки пылают.

В задней части пещеры что-то шелестит. Очень похоже на порхание крыльев. Вкус силы оседает на кончике языка, мягкий и сладкий, как жимолость. Затем, что-то сияющее, даже ярче, чем Деррик, летит к Дэниэлу. Он останавливается перед ним. Крошечные крылья на спинке порхают, и существо что-то говорит на своём языке, его голос тонкий и звонкий, как колокольчик.

Свет, излучаемый от фейри, слишком яркий, чтобы разглядеть черты, но он меньше пикси, размером не больше моего пальца. Teine-sionnachain. Блуждающий огонёк. Крошечное существо выглядит точно, как и в описаниях Киарана. Они загородные жители и весьма чувствительны к городскому свету и шуму. Я никогда не видела их прежде. Они всегда жили на окраинах города, прятались в пещерах или деревьях.

Дэниэль кивает в мою сторону и говорит фейри.

– Ты знаешь, что делать.

Так значит, мой собеседник – Видящий. Это объясняет отсутствие глаза; должно быть его забрали фейри.

Чтобы он не сказал этому Огоньку сделать… Я начинаю сопротивляться, дёргая сильнее за цепи. Они издают пронзительный скрип от моих попыток. Я тяну ещё и ещё, но нет ни намека на то, что я сдвинула их из камня.

Я больше не сдамся на милость фейри. Не так. Больше никогда.

– Подожди, – говорю я. Я не могу сформулировать связное предложение. – Постой, не надо…

Фейри подлетает ко мне, и я нервно дёргаю за цепи, стараясь отдалиться от существа. Проклятье.

– Замри, – говорит Огонек голосом похожим на звоночек.

Существо присаживается на моё бедро; его свет постепенно тускнеет, и я могу разглядеть человекоподобное создание, с острыми маленькими ушами и большими чёрными глазами. Его кожа тёмная и гладкая, как оникс, сверкала в тусклом освещении, как вкрапления слюды. На крыльях виднелись еле заметные золотые жилки, как у стрекозы.

Он выглядел таким безобидным. Но я то лучше знаю. Даже самые маленькие фейри способны убить человека или причинить много вреда.

“Если ты действительно та девушка, с которой я вырос, то я прошу прощения”.

Существо кладет руки на мое бедро, и я чувствую, как сила теплыми потоками растекается по всему телу, словно солнечные лучи.

– Она мне нравится, taibhsdear, – он смотрит на Дэниэля, гладя моё запястье, – она пахнет огнём. Могу я забрать ее?

– У нас есть договорённость, – говорит Дэниэль. – Твой вид не забирает людей.

Фейри хмурится.

– Я мог бы предложить тебе что-то за неё. Желание, mathograstu. Всё, что пожелаешь.

– Нет, – резко отвечает Дэниэль.

Существо опускает ресницы, но прежде, я успеваю увидеть вспышку гнева в его глазах. Похоже, он не любит, когда человек командуем им. Что же это за место, где фейри делают что угодно для Видящего? Что это за соглашение такое?

– Гэвин сказал, что в этом тесте не бывает исключений. Почему? – говорю я. Мой голос дрожит. Чёрт. Ненавижу, как он трясется.

– Однажды мы уже допустили ошибку, без разбора забирая выживших в наше прошлое место пребывания, – взгляд Дэниэля прикован к маленькому существу, который, в это время поднимается вверх по моей руке. – Мы не повторим эту ошибку здесь.

Я напряглась, когда Огонек перевернул мою ладонь и облизнул руку, от запястья до кончиков пальцев.

– На вкус как пепел, – пробормотал он, – как будто сгоревшая.

Я замираю. Все, о чем я могу думать – как губы Лоннраха прикасаются к моей коже, моя кровь пачкает его рот. “У тебя вкус смерти”.

Я плотно прикрываю глаза, всего на мгновение. Его здесь нет. Его здесь нет. Ты не его.

– Я не под властью sthichean, – говорю я неуверенно, – я клянусь вам, что это не так.

– Гэвин сказал, что ты находилась в Sith-bhruth. На протяжении трёх земных лет.

Я ещё совсем не привыкла к акценту Дэниэля и тщательно обдумываю каждое его слово, чтобы вникнуть в суть.

– Эйтиннэ спасла меня…

– Они могли позволить тебе сбежать. Фейри забирают людей и ломают их разум. Затем они отправляют этих людей найти нас, надеясь, что мы выдадим своё местоположение, спасая их. Но есть один способ проверить влияние фейри, – пробормотал он, наблюдая за мной. – Они оставляют отпечаток в крови. Из-за него человек чувствует лишь удовольствие от фейри, и никакой боли.

Внутри все холодеет. Я вспоминаю руку Лоннраха на моем запястье, его палец скользит вниз по моей щеке… “Я хочу всё знать. Мне просто нужна твоя кровь, чтобы видеть”.

Нет-нет, я не могу быть под его контролем. Не могу, я…

Фейри забирают людей и ломают их разум.

Мое тело замирает. Ведь я приняла его еду. Я пила его воду. Он был в моей голове, он пил мою кровь, он украл мои воспоминания, он отметил меня.

“Ты проиграла. Теперь ты принадлежишь мне”.

– Этого не могло произойти, – шепчу я.

Или всё-таки могло? Могу поклясться, что Лоннрах почти завладел мной, когда мы сбегали с Sith-bhruth. Я сделала тот шаг против своей воли. На секунду тело стало не моим, я не могла контролировать себя. Я была его.

– Я не могу так рисковать, – Дэниэль отступает назад и прислоняется спиной к камню, прочь от света. Всё, что я могу рассмотреть в темноте – его силуэт и как медленно вздымается его широкая грудь. – Но если ты действительно не находишься под влиянием фейри, – просто говорит он, – то мне очень жаль. Потому что будет больно.

Я уже слышала это прежде.

Блуждающий огонёк улыбается шире, обнажая ряд достаточно острых и длинных клыков. Кто бы мог подумать, что они смогут поместиться во рту такой крохи. Прежде, чем я успеваю моргнуть, фейри впивается в кожу моей ладони идеально отточенными зубами.

Нет-нет-нет. Только не снова.

Укус жжёт. Боль, словно ток, поражает каждую клеточку моего тела, на ладони выступает капля алой жидкости, которая спустя секунды медленно стекает вниз.

Я не кричу. Я не стану. Вспомнились Дни-недели-месяцы-годы, проведённые в Sith-bhruth. Тогда я не кричала. Я не доставила Лоннраху такого удовольствия. Это единственное, что у меня оставалось. Не кричать, не кричать, не кричать.

– Прекрати! – говорю я. Я умоляю Дэниэля взглядом. Фейри внезапно кусает ещё сильнее, клыки впиваются всё глубже, разрывая. – Хватит!

– Убедись, что она не притворяется, – Дэниэль говорит Огоньку спокойно.

Сразу после фейри отступает назад и приподнимает мой рукав.

– Её кусали прежде, – говорит он Дэниэлу сладким голосом. Он едва заметно усмехается, эти слова предназначены только мне. – Много-много раз. Первый укус напоминает его.

Затем он вновь вонзает зубы в меня, целясь в вену.

Я с ужасом наблюдаю, как существо снова отступает. Кровь капает с его рта, он смотрит на меня своими тёмными и коварными глазами. Он выдыхает лишь одно пугающее слово:

– Seabhagair.

Seabhagair. Киаран прошептал мне его в парке несколько лет назад. Соколиная охотница. Теперь он знает, кто я.

Блуждающий огонёк издает неистовый, пронзительный крик. Рот открывается шире, челюсть практически падает к ногам, зов эхом разносится по пещере. Я слышу, как крылья запорхали в ответ. Их сотни. Они начинают вопить в унисон, и скоро вся пещера заполняется их проникновенными воплями. Вкус жимолости оседает на моём языке, такой насыщенный, сильный.

Дэниэль подался вперед,

– Какого чёрта? – выругался он, уставившись позади меня, на дальний конец пещеры.

Моё сердце бешено колотится в груди. Я изо всех сил дёргаю цепи, пытаясь высвободиться от оков.

– Они знают, что я Охотница, – говорю я Дэниэлу. – Освободи меня! Сейчас же!

Он бросается ко мне, протягивая руку к оковам, но слишком поздно. Блуждающие огоньки вокруг нас. Они кружат вокруг нас огромной группой, сотни из сотен ярких движущихся звезд. Как один, они впиваются в меня, отталкивая Дэниэля своей сверхъестественной силой.

У меня даже нет времени подготовиться. Вернуться в то оцепеневшее состояние, в котором я прибывала, когда Лоннрах приходил ко мне, просто чтобы вынести боль. Это хуже, чем его укусы. Это хуже зеркальной комнаты. Это не один рот, не один укус, не один фейри, восемьдесят два зуба – их сотни.

Я не могу остановить себя. Я кричу.

Огоньки разрывают мою одежду, кусают, полосуют мою кожу. Их зубы обжигают, их ногти царапают до крови. Они впиваются в вены и пьют кровь оттуда. Кровь течет по моей коже, моим ногтям, вниз по камню в устойчивом “кап, кап, кап”. Огоньки продолжают кусать снова и снова, и когда я уже думаю, что упаду в обморок от потери крови, что боль притупилась, агония разрастается с новой силой.

Сквозь порхание крыльев я слышу, что Дэниэль зовет кого-то. Он бормочет поток проклятий, поскольку пытается сорвать фейри с моих рук, моей одежды, но они только сильнее вонзают в меня свои зубы. Мой голос охрип, а горло болит от крика.

Когда я уже думаю, что больше не могу терпеть эту боль, я ощущаю вкус силы – сильный и знакомый. Киаран.

Все огоньки внезапно отрываются от меня, их сияющие тела врезаются в стены пещеры повсюду. Теперь они кричат, хлопая крыльями, и улетают в конец пещеры с писком, отражающимся от стен, как призраки.

Глава 17.

У меня не получается поднять голову и я резко падаю вперед, повисая на цепях. В глазах двоится от яда Огоньков, прожигающего мои вены. Неожиданно Киаран оказывается рядом со мной, своими теплыми пальцами он приподнимает мой подбородок.

Боже, эти глаза. Красивые глаза Киарана осматривают мое лицо и шею, где Огоньки задели артерию, и с каждой секундой выражение его лица становится все холоднее. Без гнева, без каких-либо эмоций. Всего лишь подсчет повреждений.

Как будто готовится убивать.

Я стараюсь дотянуться до него, но цепи останавливают меня, лязгая о камень.

Киаран видит их, и я не думаю, что его взгляд может быть еще более жестоким. Он обхватил руками металлические оковы на моих запястьях. Я почувствовала всплеск его силы, когда металл превратился в пепел.

Не сдерживаемая больше цепями, я подаюсь вперед. Киаран ловит меня, и я шиплю от боли, зрение расплывается.

– Ты можешь двигаться? – Бормочет он. Его голос нежный, но в нем слышны нотки жестокости, из-за чего я мешкаюсь.

Я сгибаю пальцы и проверяю конечности, вздрагивая от того, насколько сильно они болят.

– Думаю да.

Мне больно говорить.

Все мои руки покрыты небольшими кровоточащими укусами, некоторые глубже других. Мои рубашка, брюки, пальто – все разорвано. Ткань клочьями свисает с меня.

– Значит, она твоя, – говорит голос позади нас. Дэниэль. – Так и думал, что должна быть какая-то причина, чтобы ты приложил столько усилий ради спасения человека.

Он даже не попытался скрыть отвращение в голосе.

– Она твоя зверушка.

Киаран не сводит с меня глаз, но я не пропускаю, как замирает его тело от слов Дэниэля. Пепел горит в его зрачках, и я ощущаю вкус его силы на моем языке.

Я наклоняюсь ближе.

– Не надо. Чтобы ты ни задумал – не надо.

– Ты испытываешь мое терпение, – голос Киарана разрезает воздух, такой же холодный, как зимний ветер, – ты не заставишь меня пообещать, Кэм. Не в этот раз.

Сейчас я могу ясно прочитать его. Я знаю, о чем он думает. Он будет убивать Огоньков, а так как клятва помешает ему убить Дэниэля – он причинит ему боль. Плохо.

Температура внезапно начинает падать. Мое дыхание становится видимым в воздухе, а кожа болезненно покрывается мурашками. Так холодно, что это обжигает.

Киаран снова изучает каждый мой укус, словно считая, скольких ему придется убить.

– МакКей, – говорю я. Легкие болят от холода. Я едва могу вдохнуть достаточно воздуха, чтобы что-то сказать, – остановись.

Киаран встает на ноги и тянется к клинку на талии.

Я делаю первое, что приходит в голову: хватаю его за запястье и со всей возможной силой тяну на себя. Я целую его.

Сначала просто, чтобы отвлечь, но потом… Боже. Температура вновь стала нормальной, и я больше не могу думать. Это просто губы Киарана на моих, очертания, которые я так прекрасно запомнила. Это та же настойчивость, какой я ее помню. Это тот же звук, доносящийся из его горла, низкое рычание, заставляющее меня дрожать.

Потом я оказываюсь в его руках, он тянет за пальто, как будто хочет его снять. Он расстегивает пуговицы, его руки под…

Я задыхаюсь от боли у его губ. Он коснулся одной из моих ран.

Киаран отстраняется, словно внезапно осознав, почему я поцеловала его.

– Приятная диверсия, – голос его ломается. – Не помню, чтобы учил тебя этому.

– Я импровизировала. Мне нужно было твое внимание, – я едва могу говорить громче шепота. – Не надо жестокости. Я сделала это добровольно.

Его глаза сужаются.

– Ты позволила разорвать себя на кусочки?

Я не отвечаю ему, он не воспримет мой ответ.

– Не делай больно Дэниэлю.

Киаран поднимает меня на ноги. Он обнимает меня за талию, словно чувствует, что мне больно стоять.

– Ты снова ошибаешься, принимая меня за человека, Кэм, – когда он это говорит, его слова шепотом проходятся по моей шее, оставляя там легкие поцелуи. – Там, откуда я родом, мы не практикуем сострадание. Если бы не моя клятва, я бы без раздумий убил его за то, что он сделал с тобой.

Прежде чем я могу ответить, он смотрит на Дэниэля.

– Кэм прошла твой тест, – его голос убийственно спокойный. – Теперь найдите ей место для сна и лечения.

Дэниэль встречается взглядом с Киараном, уже даже не пытаясь скрыть свою враждебность.

– Я не потерплю в своем городе людей, имеющих интимные отношения с фейри.

– Твой город? – губы Киарана изгибаются в дразнящей улыбке. – Будь уверен, я сообщу об этом пикси, – он указывает на меня. – Сразу же после того как скажу, что его человеческого компаньона не пускают сюда.

Руки Дэниэля сжимаются в кулаки, словно он готов к бою.

– Мне все равно кто она, она выглядит для меня как другая фейрийскаяшлюх…

Прежде чем я успела моргнуть, Киаран достал свой клинок и метнул его в Дэниэля. Лезвие разрезало рубашку и вклинилось в камень за ним – почти смертельный удар в живот.

– Закончи эту фразу, и следующий пройдет прямо сквозь горло, – говорит Киаран.

– Ходит слушок, что ты не можешь убивать людей, – говорит Дэниэль, резко выдергивая клинок из скалы, стиснув зубы. – Это правда?

– Мне и не нужно убивать тебя, – говорит Киаран своим ужасающим фейрийским голосом. – Ты даже не представляешь, что может выдержать человеческое тело, не умирая.

Дэниэль рычит и бросает кинжал. Киаран отпускает меня, чтобы поймать его с легкостью, даже не моргнув.

– Первый бросок был вежливым, Видящий. В следующий раз я не промахнусь.

– Джентльмены, пожалуйста, – говорю я слабо, – достаточно, – звездочки пляшут перед глазами, и я со стоном сползаю по Киарану. Моя голова перестает соображать. Я словно плыву.

– Проклятье, Кэм, – Киаран подхватывает меня, когда я начинаю заваливаться вперед. Не уверена, что могу идти, – твоя кровь повсюду.

Мой голос начинает хрипеть.

– Я тоже этому не рада.

Киаран медленно ведет меня в сторону прохода, который выведет нас из пещеры. Голос Дэниэля прорывается через темноту.

– Я уже сказал, что не позволю жить ей в городе, фейри. Забирай ее и убирайся туда, откуда пришел.

Киаран останавливается и медленно поворачивается.

– Я полагаю, что ты ценишь оставшийся глаз, Видящий. Еще одно слово и ты останешься слепым.

– Дэниэль, ты здесь? – знакомый голос доносится из задней части пещеры. – Гэвин сказал…

Кэтрин замирает, когда видит меня и Киарана. В двадцать лет черты лица моей лучшей подруги женственные, еще более красивые, чем раньше. Ее волосы заплетены в косу, которая спадает ей на талию. Вместо платьев, которые она обычно носила (всегда по последней моде), на ней надеты темные брюки и льняная рубашка.

Одними губами она произносит мое имя, как будто не может поверить, что это я.

– Ты жива.

Затем она бросается вперед и крепко обнимает меня. У меня вырывается стон от боли, и ей приходится меня отпустить. Кажется, она даже не поняла, что я истекаю кровью.

– Боже, – наши глаза встретились, – они что, проверяли тебя?

– Твой муж проверял, – резко говорит Киаран. – А твой идиот-братец ему помог. Я удивлен, что ты этого не знала.

Муж? Она вышла замуж за Дэниэля? Боже мой, это похоже на нескончаемый ночной кошмар.

Я пытаюсь отойти, но чувствую слабость из-за большой кровопотери. Не теряя больше времени, Киаран берет меня на руки. У него это получается гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда он держал меня на руках, когда я была больна. Он держит меня очень аккуратно, так как кровь все еще продолжает капать из моих многочисленных ран от укусов.

Я открываю глаза. Кэтрин оценивает раны, кровь, скопившуюся у ног Киарана.

– Никто не сказал мне, что ты жива. Никто, – она смотрит на мужа. – Дэниэль, нам нужно поговорить.

– Кэт…

– В рабочем кабинете. И скажи Гэвину, чтобы он тоже к нам присоединился. Прямо сейчас.

Она ждет, пока его шаги стихнут, затем произносит:

– Некоторые твои раны выглядят очень глубокими, – она прикасается к одному из шрамов на руке, отчего я прикусываю язык. – Я должна была быть с Дэниэлем здесь, чтобы помочь тебе. Если бы я знала, я бы тебя встретила.

Он ее муж? В самом деле?

Кэтрин выглядит такой расстроенной, поэтому, не могу не сказать ей.

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке, – она и Киаран говорят одновременно.

Кэтрин бросает взгляд на Киарана, и я не пропускаю, как она становится суровой, или как слегка дрожит ее голос, когда она говорит.

– Где ты собираешься оставить ее?

Мое зрение затуманивается, и голова начинает раскалываться. Я не слышу ответа Киарана. Он говорит что-то о двери. Какой двери? Я хочу спросить об этом, но, прежде чем я успеваю это сделать, головокружение становится слишком сильным. Последнее что я помню, это как Киаран нежно прижимал меня к себе.

Глава 18.

Я скользила между сознательным и бессознательным, могла пролежать так часы или дни.

Спустя время я ощутила, что мои конечности стали слишком тяжелыми, чтобы двигать ими. Все тело будто горит изнутри.

Сквозь туман мне удалось открыть глаза. Я смотрю вниз на свои руки и вижу, что сотни укусов превратились в шрамы. Кожа сильно покраснела, будто я провела слишком много времени под солнцем, и стала влажной от лихорадки. Даже лёгкое почесывание кончиками пальцев доставляет мучения.

Иногда в комнате бывают люди, чьи голоса я узнаю. Я изо всех сил стараюсь открыть глаза, но веки слишком тяжёлые. Всегда тяжёлые. Я шевелю губами в надежде, что Эйтиннэ услышит и исцелит меня, но не могу говорить.

Всё тело болит, за исключением тех моментов, когда он рядом. Киаран. Вкус его силы оседает на моём языке, его имя на моих устах. Могу поклясться, что слышала, как он шепчет мне на языке фейри, который звучит так нежно и трогательно, как навязчивая колыбельная. Я так хочу ещё раз услышать те слова, которые он сказал мне перед сражением.

Aoramdhuit. Я буду служить тебе.

Он больше не произносит их. Я почти спрашиваю его, когда просыпаюсь, мои глаза болезненно открываются. Только тогда я понимаю, что это вовсе не Киаран рядом со мной, это Кэтрин.

– Эй… – я едва проговариваю это, голос охрип, и слова, скорее, напоминают карканье.

Кэтрин поднимает голову, глаза уставшие, словно она не спала в течение долгого времени.

– Хэй.

Я пытаюсь осмотреться, игнорируя жгучую боль в глазах, но едва могу держать веки открытыми. Я в комнате. Своей комнате.

Всё такое же, как я запомнила. Стены сделаны из тика, с сотнями крошечных лампочек между деревянными панелями. Штурвал от старой шхуны, взятый мной как трофей, висит на дальней стене рядом с картой. Раздается щелчок передач по краям потолка, которые подключаются к башне электроэнергии в центре Нового города.

Дом. Это сон? Я сплю? Голова начинает кружиться, картинка в глазах чернеет и размывается.

– Дом? – Я спрашиваю её, едва шевеля губами.

Я вижу её нерешительность. Кэтрин берёт мою руку.

–Тсс… Спи дальше. Я буду здесь, когда ты проснешься.

Мне снится дом. Нет, не моя старая жизнь, чайные посиделки, танцы и балы, мне снится место. В моем сне мы с мамой сидим на зелёной траве в парке на Принцесс-Стрит.

На дворе лето, и всё вокруг благоухает, цветёт. Моим любимым цветком всегда была лобелия. Такой нежный, он укрывал землю своими фиолетовыми бутонами. В это время года многолетники разбросаны по всему травяному ковру. Они, как одеяло, укрывают склон у основания замка жёлтыми, красными и розовыми цветами, трава вокруг ещё никогда не была более пышной и живой.

Солнце греет лицо. Моя шляпа откинута назад, и я, буквально, могу чувствовать тепло солнечных лучей. На мне светло-синее лёгкое платье, сквозь тонкую ткань я ощущаю дуновение летнего бриза.

– Красиво, не так ли? – Говорит мама. Она закрывает глаза, ее кожа светится золотом от послеполуденного солнца. – Я скучаю по этому.

– Я тоже, – говорю я.

– Мы просто обязаны посетить это место ещё раз. Только ты и я.

– Мне хотелось бы этого, – говорю я, голос срывается. Мне здесь не место.

Мама смотрит на меня.

– Что-то не так?

– Я просто… Я бы хотела остаться, – я срываю лепестки с нежного бутона лобелии. Один за другим.

– Почему бы и не остаться?

Как я могу объяснить ей это, не обидев?

– Меня ждут в другом месте. Люди, за которых я несу ответственность.

От резкого смеха матери меня окутывает неприятный холод, словно от ледяных прикосновений к коже.

– Что за чушь ты несешь! – Говорит она. Когда она откидывает шляпу назад, Её рыжие волосы и зелёные глаза почему-то кажутся неестественно яркими. Разве они всегда были такими? – Конечно же, ты не несешь ни за кого ответственности.

От её слов внутри возникает непонятное чувство. Она звучит как-то пренебрежительно. Мама никогда не говорила пренебрежительно.

– Но…

– Мы должны построить нечто новое, моя дорогая. Что бы ты ни пожелала. Разве ты не хочешь?

“Что бы ты ни пожелала. Разве ты не хочешь?”

– Нет, – говорю я. Что-то не так.

Резкий смех привлекает мое внимание. Вороны скопились в траве вокруг нас, сотни. Их не было там раньше. Теперь их чернильного цвета перья закрывают землю вокруг, с их острых клювов стекает алая жидкость. Кровь?

Мама хватает меня за руку, так сильно, что я едва могу дышать.

– Я найду тебя, – когда мой взгляд встречает её, я холодею. Её глаза чёрные, как смоль, темные, как беззвездная ночь. Я могу утонуть в них, – где бы ты ни была – я найду тебя.

– Минни? – Я зову её по прозвищу, которое когда-то давно ей дала. Не ей. Это не она.

Её лицо начинает исчезать, кожа облезает, оголяя кости черепа. С громким воплем я пытаюсь вырваться из её мёртвой хватки, но она крепко держит.

Я замечаю, что солнце исчезло. Небо потемнело, тёмные, совсем непроглядные тучи заволокли его, и наступил полный мрак. Цветы вокруг нас за секунды завяли и погибли. Они превратились в пыль. Вороны, словно насмехаясь, разрезают воздух диким карканьем, и взлетают, тяжело взмахивая крыльями.

– Отпусти меня, – я тяну изо всех сил, игнорируя боль. Её хватка настолько сильна, что пальцы буквально впиваются в мою кожу до костей.

– С этого момента каждая секунда, прожитая тобой – это мой подарок, моя милость, – её голос грубеет до неузнаваемости. Она тянет меня ещё ближе к себе и шепчет на ухо. – Мы вновь увидимся. Скоро.

Я просыпаюсь готовая застонать от боли. Такое ощущение, что все тело горит. Я хватаюсь за одеяло, кожу. Больно.

– Айлиэн! – Чьи-то руки нежно сжимают мои плечи. – Всё в порядке. Ты в порядке.

Кэтрин.

Я открываю глаза и вижу её силуэт, повисший надо мной. Она выглядит ещё более уставшей, чем в прошлый раз, когда я просыпалась. Хотелось бы мне знать, как долго она здесь пробыла.

– Так жарко, – я лишь хриплю.

Кэтрин хмурится, прижимая ладонь к моей щеке.

– Тебя всё ещё лихорадит. Дай мне минутку, – затем она тянется к чему-то. Я слышу всплеск воды, прежде чем она подносит к моей голове мокрую ткань и, сложив её, кладет на лоб.

Холодная вода приглушает жар, и я вздыхаю с облегчением.