Текст книги "Исчезающий Трон (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 25

На улицах тихо. Несколько людей рискнули выйти из своих домов, но свет все еще погашен. Облака вернулись, в это времямежду ними сияет луна. Булыжная улица блестит в ее свете, все еще скользкая после недавнего дождя. Я вспоминаю путь, по которому Киаран вел меня ранее, через темные проходы – в комнату, полную гобеленов с победами пикси.

Я затаила дыхание и вошла. Все немедленно притихли и повернулись. Боже, ощущение, что я сделала что-то ужасно неправильное. Дверь позади меня закрылась с сильным хлопком. Похожим на выстрел.

Сзади Лорн и Тэвиш смотрят на меня с явным подозрением, возможно с капелькой страха. Выражение Гэвина нечитаемое, с намеком чего-то похожим на … сожаление? В противоположность ему Кэтрин кажется сердитой и обеспокоенной. Второе потому, что, когда она видит меня, она спешит пересечь комнату.

– Кэтрин, не надо.

Это от Дэниэла. Сюрприз, сюрприз…

Она игнорирует его и берет меня под локоть.

– Пойдем со мной. Не обращай внимания на этих идиотов в углу.

Игнорировать? Вижу, беспокойство Киарана не было совершенно необоснованным.

Но Дэниэл уже направляется к нам.

– Позволь, я улажу это, – сказал он ей.

Кэтрин нахмурилась.

– Я так не думаю. Отойди.

Дэниэл вздохнул. В этот раз он посмотрел на меня. Не подозрительный и обвиняющий, каким я привыкла его видеть, он кажется уставшим. Слишком уставшим. Он даже не переоделся, был в том же, что и при поездке верхом.

– Могу я поговорить с тобой? – он спросил меня прямо. Кэтрин открыла рот для возражения, но он поднял вверх руку. – Наедине, если ты не возражаешь.

Я делаю шаг назад от него.

– Уверена, ты понимаешь, что я, скорее, откажусь.

Дэниэл прошелся рукой по волосам.

– Послушай, я не собираюсь причинять тебе вреда, – сказал он, – я только хочу поговорить.

Я посмотрела на Кэтрин. Она колеблется прежде, чем указать, что все в порядке. Полагаю, нам с Дэниэлом надо поговорить в любом случае.

Кэтрин отпустила меня и поднялась на цыпочки, чтобы сказать что-то Дэниэлу на ушко. Он закатывает глаз, когда она улыбается ему и целует в щеку.

Ну … ну …

Я не могу управлять внезапным румянцем, который появляется на моем лице при их очень публичном проявлении любви. Это так лично.

Кэтрин одобрительно кивает мне, как только ее муж сопровождает меня в темный проход. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он прервал меня.

– Не здесь, – сказал он глубоким басом. – Моя жена скорее всего подслушивает через дверь, – видя мое нежелание идти дальше, он говорит: – Обещаю, что не обижу тебя. Пожалуйста.

– Ну хорошо.

Не сказав ни слова, он повернулся и начал спускаться по туннелю, и у меня не было выбора, кроме как последовать за ним. Я едва могу различить где прохожу, тут так темно. Даже свет от фальшивой луны сверху не проникает сквозь тени, окутавшие дома вокруг нас.

– Что она сказала тебе? – спрашиваю я, осторожно шагая, чтобы не споткнуться.

– Она сказала, чтобы я вел себя хорошо.

Я улыбнулась. Это не может быть единственной вещью, которую она сказала.

– Или?

– Та часть предназначается только мне.

Он приводит меня к тяжелой двери из дуба, окруженной плющом. Она стонет на своих стержнях, когда он открывает ее. Ничего не видно по ту сторону; только густая, непроницаемая темнота. Я недостаточно доверяю ему, чтобы заходить в комнату, которуюне могу рассмотреть. Откуда мне знать, что это не очередная засада огоньков.

– Что именно ты собираешься делать, раз не хочешь, чтобы это услышала Кэтрин? – спросила я его.

Выражение Дэниэла ожесточается, как будто он оскорблен вопросом.

– Просто поговорить.

– О чем?

– Узнаешь, – он показывает мне жестом, чтобы я входила.

Сохраняя самообладание, я пересекаю порог. Спустя мгновение, как я зашла, все изменилось. Мастерская кузнеца? Айе, это она. Печь, которая нагревает металл, находится в одном углу. Деревянные столы и пол завалены частями металлических, крошечных зубчатых валиков, шпинделей и некоторых более крупных полусобранных механизмов.

Наковальня находится в углу, молоток и долот около него. Здесь пахнет угольным огнем, как в небольшом садовом доме, который я использовала для своей собственной мастерской позади особняка Отца. Когда мы были в городе, я платила другим, чтобы работали для меня.

Только смотря на эти вещи, мне хочется строить снова, взять механические части и сложить их обратно, чтобы сделать что-то новое. Я скучаю по ощущению масла на кончиках моих пальцев и работе с металлом бессонными ночами. Я скучаю по чувству гордости, когда завершаешь что-то и обнаруживаешь, что это работает точно так, как я рассчитывала.

Я легонько касаюсь наковальни, чувствуя отметки в металле там, где молоток ударялся. Я взглянула на Дэниэла.

– Оно твое? Это место?

– Айе, – Дэниэл сел за рабочее кресло, скрестив ноги в лодыжках. – Сделано в точности, как у моего отца.

Так значит, он сын кузнеца. До Дикой Охоты Кэтрин даже и предложить не могла бы, что выйдет за мужчину с таким статусом. Браки были не по любви, а из-за собственности. Это было тем, что внушали леди, то, что мы запросто принимали.

– Должно быть, ты находишь в этом утешение, – сказала я, стараясь быть вежливой, – иметь что-то, что напоминает о нем.

Не уверена, что создала бы место, напоминавшее мне об отце. Айе, мне все еще больно, когда я думаю о его смерти. Я все еще страдаю от сознания своей вины за то, что должно было быть между нами. Даже когда я была маленькой, он никогда не обнимал меня и не говорил добрых слов. Его слова были всегда короткими, абразивными, говорились просто, чтобы заставить меня уйти. Даже повзрослев, я все еще жила ребяческой надеждой, что он полюбит меня. Он не сделал этого. Это – то, что я буду всегда нести с собой.

Дэниэл горько рассмеялся.

– Это не так. Мой отец был еще тем сукином сыном, – он отодвигает свой воротник, чтобы показать шрам под ключицей, звездообразная отметка от пули. – Я вспоминаю о нем здесь. То как я умер и вернулся обратно Видящим.

Христос, что я могу сказать на это? Я практически сказала, что мне жаль. Но этого не кажется подходящим.

– Тогда зачем ты создал это место? – спросила я его.

– Это напоминает мне о том, что я должен делать. После того, как я вернулся с другой стороны, чтобы мой отец не убил так же и мою маму, – его один глаз жестоко посмотрел на меня. – Что я все еще готов сделать, чтобы сохранить людей, которых я люблю, в безопасности.

– Я так понимаю, ты обращаешься ко мне? – сказала я легко.

– Ты – не человек, – сказал Дэниэл внезапно. Не обвиняя, но ставя перед фактом. – И не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Тэвиш наблюдал за сражением, и я знаю, что видел с холмов.

Ты не человек. Не совсем человек, не совсем фейри. Я не принадлежу ни одному миру, ни миру Кэтрин, ни даже миру Киарана. По крайней мере, до всего этого у меня была фальшивая комфортная зона. Я могла притворяться нормальной, всего лишь очередной дебютанткой. Я могла обернуть себя в ложь, и никто не знал, что я жила неправдой. У меня больше нет этого кокона порядочности, чтобы защитить мой секрет.

– Мистер Рейд…

Дэниэл поднял руку, чтобы остановить меня.

– Нет. Мне не нужны объяснения. Просто ответь на вопрос: они искали тебя?

Я подняла подбородок и встретила прямо его взгляд.

– Так и есть.

Дэниэл тихо выругался.

– Я боялся этого, – он закрыл свой глаз. И я удивилась, когда он сразу не открыл его. Вместо этого он начал стучать пальцем по столу. Не обдуманный ритм, а просто раз два, раз два стук.

– Я ждал этого больше 3х лет, – пробормотал он.

– Чего?

Что он делает?

– Девушку, которая несет хаос, – тук тук. Тук тук. – Смерть – ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней. Они говорят, что она может или спасти мир, или покончить с ним.

Моя грудь сжалась. Каждое слово, которое он произносит, похоже на удар, каждый более болезненный, чем предыдущий.

“Они говорят, что она может или спасти мир, или покончить с ним”.

Я. Он говорит обо мне.

– Они? – я, наконец, произношу слово, задыхаясь.

Дэниел приоткрывает глаз. Он выглядит как стеклянный, несосредоточенный.

– Я не знаю, откуда приходят эти голоса, и мне не особо есть до этого дело. Они просто говорят.

– Ты видишь будущее? Как Гэвин?

– Нет, – сказал Дэниэл. – У меня не бывает видений. Я просто слышу шепот – о тебе. Впервые – более 3х лет назад, а затем в пещере они начались снова, – он изучает меня более близко. – Когда бы я не посмотрел на тебя – они не останавливаются. Они становятся только громче.

“Смерть – ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней”.

Я – девушка, которая приносит хаос.

– Когда точно это началось? – спрашиваю я, думая, что уже знаю ответ.

– Перед тем, как фейри все уничтожили, – он колеблется перед тем, как спросить: – Подозреваю, ты была там в ту первую ночь.

Я понимаю, о чем он действительно спрашивает: “Ты собиралась предотвратить это”.

Не удивительно, что Дэниэл не хотел видеть меня в своем городе, почему он говорит со мной с враждебностью, начиная с моего прибытия. Он точно знал, кем я была. Я – девушка, которая позволит городу пасть. Я девушка, которая покончит с миром.

Я девушка, которая приносит смерть и разрушения. Всегда. Всегда.

– Я была там, – говорю я. Мое дыхание задрожало на выдохе. – Так ты хочешь, чтобы я ушла.

Дэниэл умолк, как будто подбирая следующие слова очень аккуратно.

– Я неверно относился к тебе. Я не просил тебя спасать мою жизнь, и я никогда не забуду, что ты сделала для меня. Я твой должник. Но я не могу подвергать людей, которых люблю, опасности, позволяя тебе остаться.

Я тоже этого не хочу. Люди, которых он любит – те же люди, которых люблю я. Я уже сделала достаточно, чтобы разрушить их жизни. Лоннрах ищет меня и он не остановится, пока не найдет, не заберет мои силы и не убьет меня.

– Поэтому ты не хотел, чтоб Кэтрин слышала?

– Нет. Я не хотел, чтобы она слышала мое предостережение о тебе. Она скажет, что это неважно. – он расстроенно пригладил свои черные волосы. – Я должен убедить тебя, что это важно, потому что ты сможешь найти причину для ухода.

Мне кажется я знаю, куда он клонит.

– Не говори мне, что ты хочешь, чтобы я солгала Кэтрин.

– Это не то, о чем я прошу, – сказал он. -Я никогда не лгал ей. Но она лучше воспримет это, если ты скажешь, почему должна уйти, – Дэниэл улыбнулся. – Она упряма, если это затрагивает ее интерес, в случае, если ты не заметила.

Я кивнула, пытаясь решить, что именно ей скажу. Я уже однажды отсылала ее прочь, потому что боялась за нее. Я в ответе за то, что Кэтрин была в дороге, когда фейри атаковали, и Дэниэл был там, чтобы спасти ее, а не меня.

“Смерть – ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней”.

Она преследует меня здесь. Лоннрах найдет меня и убьет их всех. И у меня нет такой силы, чтобы защитить ее…

Слова Киарана всплыли в моей голове. Они сказали, что кристалл все еще здесь, спрятанный где-то. Полный старой магии.

– Ты должен знать, – сказала я быстро, прежде чем остановить себя. Я решила доверится ему, рискнуть тем немногим, что знаю. Все-таки он спас Кэтрин жизнь. Я все еще благодарна ему за это. – Они ищут не только меня. Фейри хотят кое-что еще.

– Ты знаешь, что это?

– Кристалл, который спрятан где-то на острове. Слышал что-нибудь об этом? – он помотал головой, и я сказала: – Я должна найти его прежде, чем это сделают фейри, но Деррик настоит на том, чтобы пойти со мной. Его не будет здесь, чтобы удерживать защиту, если они нападут.

– О чем ты просишь? – спрашивает он.

– Дай Деррику время, чтобы укрепить ее, прежде чем мы уйдем. – он засомневался, и я добавила: – Пару дней. Вот о чем я прошу.

– Хорошо, – отозвался он неохотно. – Пару дней. А затем..

– А затем я уйду.

Глава 26

На следующий день я стояла у своего окна, когда вновь падал снег в фальшивом Эдинбурге. Всего несколько дней. Я не знаю точно, куда пойду или где найду укрытие. Город пикси не похож на мой старый город в принципе, но иллюзия моей старой спальни, моего старого дома, заставляют меня жалеть об уходе.

Просто на протяжении нескольких часов я испытываю желание притвориться, что это реально, что я вернулась. Что я в моей прошлой жизни до сражения, когда все казалось таким простым.

Деррик прилетел на мое плечо, удивляя меня своим внезапным присутствием.

– Послушай меня, – сказал он серьезно, – это мой дом. Ты не уйдешь. Скажи слово, и я выброшу Циклопа с его задницей.

– “Я ждал больше 3х лет”.

– “Чего?”

– “Девушку, которая приносит хаос”.

Смерть следует за мной; она следует за мной с момента смерти моей мамы. Я – проводник, пытающийся избежать вспышки молнии во время грозы.

– Ты не сделаешь этого, – сказала я мягко. – Его предостережение не было неверным. И мне все еще нужно найти кристалл из старого королевства. Ты же знаешь, я должна.

– Это может занять года, – захныкал он. – Мои предки похоронили все. Черт, они похоронили трофеи своих жертв. На этом острове миллион скелетов. Лоннрах прежде всегодолжен откопать их.

– А что, если Дэниэл слышит шепот по какой-то причине?

– Мне все равно, – зашипел он. Его ореол загорелся ярко красным, вспыхивая словно пламя. – Я, наконец-то, вернул себе мой шкаф. У меня снова появилась ты. Он все разрушил.

Пауза. Затем:

– Как думаешь, Кэтрин была бы оскорблена, если бы я отрезал ему одно ухо?

Я придерживаю его ладонью, удерживая таким образом, я могу поймать его взгляд.

– Это то, что тебя действительно заботит? Потерять твой шкаф?

– Конечно, – он моргает, такой наивный и невинный. Он совсем не невинен. – Что же еще это может быть?

– Знаешь, Киаран рассказал мне. О твоей семье и твоем доме.

Жар Деррика немедленно гаснет и крылья складываются. Я слышу крошечный сбой в его дыхании, и он отводит взгляд.

– Да, он сделал это.

Деррик потерял свое королевство и всех, кого любил, и, когда я уеду, он будет вынужден выбрать между мной и домом, который только возвратил. Я не обвиняю его в том, что он цепляется за вещи, которые стали такими родными. Такие простые вещи. Его шкаф, гора одежды. Я. Его комната. “Я спал в своей собственной версии твоего шкафа последние три года, и он никогда не пах также.” Даже считая эту комнату подделкой, я должна быть здесь, чтобы сделать ее реальной для него. Вот, что делает семья – вместе с собой они возвращают дом. Я с Дерриком стали семьей.

Я поглаживаю пальцами одно крыло, потом другое.

– Я бы хотела ненавидеть Киарана радитебя, – говорю я ему. – Так же сильно, как ты ненавидишь baobhansìth за то, что она сделала с моей мамой.

– Я не хочу, чтобы ты так делала, – сказал он. И в этом столько боли. Не важно, как давно он потерял свою семью, эта боль до сих пор сжигает его изнутри. – У меня были тысячи лет, чтобы оплакать мою семью. Но знаю одно: не прошло ни дня, когда я не верил, что Киарану так далеко до тебя, что он должен ползать под твоими ногами и быть благодарным, что кто-то решил, что он достоин доброты.

– Тогда что изменило твое мнение? – спросила я серьезно. – Я говорю о желании, чтобы я убила его.

Деррик замолчал надолго, крылья мягко разворачивались. Его золотое свечение медленно возвращалось.

– Я вижу, как он смотрит на тебя.

Я сглатываю, боясь его ответа.

– И как же?

– Как будто он желает быть смертным.

Он взмахивает крыльями, чтобы взлететь с моей ладони.

– Вернусь к шитью. Успокаивает нервы. Я сотку другой уровень вокруг защиты сегодня вечером, но скажу, что одноглазый – дурак, и когда я уйду – удачи им в поиске другого sìthiche для шитья.

Разгневанный он несется в свой шкаф и закрывает дверь позади себя с громким ударом.

“Как будто он желает быть смертным”.

Нет, я не могу сосредоточится на этом сейчас. Я снова взглянула на снег за окном, и на этот раз я решилась. Я выйду наружу, чтобы увидеть город, каким представляю его до того, как была сослана охотится нафейри.

Я расправляю плечи и тяну в сторону панель рядом с окном. Кнопка, которая отделяет эту часть стены, все еще здесь, напротив деревянной обшивки. Прямо там, где я и устанавливала ее в реальной комнате – скрытый проход, чтобы я могла ускользать ночами на охоту.

Затаив дыхание, я нажала на нее. Часть стены опускается как разводной мост к саду, его металлические механизмы, щелкают в процессе. Я дрожу от морозного воздуха и снежинок и жду, пока панель из тика опустится достаточно, чтобы пройти.

Как только оказалась в саду, я закрыла глаза и представила погоду немного теплее, дождь и более мягкий ветер. Погода тут же преобразилась, когда я подумала, что слишком холодно и нужно надеть пальто.

Дождь барабанит по безлистным веткам деревьев, когда я перехожу по газону к задним воротам. Они открываются и закрываются со скрипом стержней, как это было всегда. Мои пальцы сжали металл, когда я шагнула на улицу. Уличные лампы вдоль одинокой дороги включены, влажные булыжники блестят в свете сумрака.

Я никогда не видела город таким тихим, таким пустым, даже тогда, когда отправлялась на позднюю ночную охоту. Даже тогда в зданиях вокруг меня был свет, слуги в подвалах сплетничали, когда заканчивали свою работу по дому. Теперь я иду по пустынной улице без единого звука, только шум дождя и мои шаги. Здания вокруг меня – безупречный белый кирпич и камень, одно прямо после другого – и без души, которая бы занимала их. Площадь Шарлотты, бесплодное место богатых зданий, осталось покинутым.

Ниже на Принцесс-стрит я смотрю сквозь темный парк на остатки замка, взгроможденного на скале. Ничего не осталось, кроме передней части; остальная часть каменной цитадели рассеяна по частям ниже на траве.

Я закрыла свои глаза и представила замок таким, каким он был в моих воспоминаниях прежде. Замок был самым видным зданием в городе, возвышающимся прямо в центре. Он был прекрасен, фундамент выступал так, словно появлялся прямо из скалы.

Когда я открыла свои глаза, замок был цел. Полностью. Еще более красивый. Я чуть было не заплакала, увидев его. “Он не настоящий”, – повторила я себе, – “это иллюзия”.

Пейзаж почувствовал мое настроение, и я увидела, как стены замка распадаются, как будто на картину вылили воду. Целые части здания рушатся и снова обращаются в руины.

Я смахиваю с глаз слезы и иду по улицам моего воображаемого Эдинбурга. Так холодно и пусто, что я начинаю сожалеть о том, что пошла. Я никогда не смогла бы быть одной из тех, кого описывала Кэтрин, кто входит в свои двери, чтобы очутится в месте, которое они любили, прежде чем умереть. Тут так много боли, слишком тесно переплетенной с моей виной.

Я начинаю замечать, как фальшивы эти ощущения, как ограничено мое воображение. Как, чем дальше от центра города я ухожу, тем больше начинается пятен в моей памяти – места и здания – сливаются в пятна.

Когда я достигаю Холироуд, многоквартирные дома мерцают, как будто находятся под водой, в конечном счете превращаясь в то, на что, как я думаю, они были похожи. Все что я помню – это высокие строения, но никаких деталей, никаких вещей, которые делают каждый дом уникальным. Сейчас они выглядят отражением друг друга. Длинный ряд зданий, которые выглядят одинаково. Я пытаюсь изменить их, вызвать ночные воспоминания, когда пробегала по этим улицам во время охоты, но не могу. Кирпич, камень и строительный раствор просто перестраивают себя все в те же копии друг друга.

Я потеряла иллюзию. Я позволяю всему изменится и изобразить здания таким, какими они были, когда я вернулась из Sìth-bhrùth. Стены превратились в разрушенный кирпич и щебень, полностью заросший мхом и плющом.

Это напоминание, послание, что я должна принять: “Это то, что ты уже оставила позади. Здесь больше ничего нет”.

Я закрываю глаза. Моя вина. Все это мой провал. Все, что мне надо было сделать, это запустить механизм и все осталось бы прежним. Все осталось бы так, как было.

Когда я открыла глаза, я была в Парке Королевы. Трава того же самого бледно-янтарного цвета, которым бывает каждую зиму. Дорожка из грязи, которая приводит прямо к Трону Артура впереди, руины Часовни Святого Энтони около меня. Я вдыхаю аромат парка, и запах – точно такой, каким был той ночью: огонь и пепел и дождь.

Вокруг меня замерло сражение – отлично воспроизведенное мое воспоминание. Солдаты фейри окружили меня. Каждый из них остановился точно там, где они были, когда пытались прорваться через поле света, что окружило меня из механизма.

В моих ногах лежит прибор, таким он выглядел во время сражения. Я падаю на колени и прижимаюсь кончиками пальцев к внешнему краю, к частям циферблата, к частям компаса – затем к символам, которые Киаран учил меня рисовать. Механизмы пылают желтовато-коричневым блеском, тик-тик, тикающее в приятном гуле.

– Айлиэн.

Я взглянула поверх плеча, чтобы увидеть Гэвина; я даже не слышала, как он спустился. Он был в той же самой одежде, в которой ездил на лошади, покрытый грязью, немного кровью.

Ничего не могу с собой поделать, мой взгляд тут же падает на его шрамы, те новые особенности на лице, которое я помнила все эти годы. Теперь я оставляю его снова.

– Что ты хочешь, Галловей?

Его внимание сосредоточено на битве вокруг меня и на руинах города вдалеке. Я наблюдаю, как он изучает руины домов. Он напрягается, когда просматривает сражение и то, как каждый солдат замирает в позиции сражения, чтобы напасть на меня.

“Девушка, что приносит хаос”.

– Почему ты вышла сюда? – спрашивает он. – Не делай этого с собой.

Я опять фокусируюсь на механизме. Он не выглядит таким же красивым, как тогда, возможно, потому что это простая вещь из моей памяти, не странное изобретение фейри, которое было столь великолепно, что я мечтала создать.

– Делаю что? – спросила я резко.

– Окружаешь себя этим, – Гэвин обвел рукой город. – Черт побери. Твою комнату я могу понять, но весь этот проклятый город?

– Я представила его, потому что это все, о чем я могу сейчас думать, – я подавляю свое раздражение, мой гнев. – Как ты вообще узнал, где меня найти?

– Просто, – прошипел Гэвин. – Я следовал по дороге вины. Которая выглядит, как улицы из разрушенных зданий.

– Ты вошел в мою дверь. Ты последовал за мной сюда, – напомнила я ему. – Зачем?

Гэвин сел рядом со мной на холодную траву. Он замолчал надолго. Я наблюдаю за его грудью, как он дышит, медленный вдох и выдох. Наконец, он сказал:

– Я должен объяснить тебе. Почему я сказал те вещи, прежде чем уехать.

Я подняла руку.

– Тебе действительно не нужно. Я понимаю.

– Нет, не понимаешь, – сказал он тяжело. Я вижу, насколько противоречивый он, как будто размышляет, что сказать мне. – Я провел прошедшие три года, убеждая себя, что все это было полностью твоей виной, – наконец его глаза встретились с моими. – Я винил тебя за это. Каждый день.

Я замерла. Боль в груди вернулась.

– Ты винил меня? – говорю спокойно, очень спокойно, голос не передает то, что на самом деле я чувствую.

Я научилась выглядеть так, будто эмоции не затрагивают меня, как будто я больше ничего не чувствую. Но в этом месте погода не лжет. Я не могу притворятся достаточно хорошо для этого, оставаться незатронутой суматохой внутри меня. Облака темнеют, тяжелеют и чернеют.

Внимание Гэвина не дрогнуло.

– Тебе не пришлось столкнуться с последствиями здесь, – сказал он. – Ты не видела, как они убивали тех, кого мы знали, и ты не была здесь, когда мы жили в руинах зданий, у которых был запах смерти. Мы собирались каждое утро и перемещались снова, в надежде, что они не найдут нас. И я винил тебя. Я винил тебя каждый проклятый день. Мы нуждались в тебе, а тебя здесь не было.

Я не могу дышать. Я боюсь, что, если вздохну, я не смогу сдержать слез. Мои глаза жжет из-за них. Облака распахнулись, пошел дождь, крупные капли стекают с моих волос на глаза. Я даже не почувствовала холода. Я пуста.

– Гэвин…

– Не надо. Дай мне закончить, – гнев, кажется, утих в нем. – Когда я увидел тебя снаружи, и ты не повзрослела ни на день, я подумал … Христос, – дыхание Гэвина хриплое, его тело дрожит от холода, которым я не могу управлять. – Ты всего лишь один человек, а я виню тебя за то, что не спасла весь мир.

Я наблюдаю как капли дождя стекают с кончиков моих пальцев на механизм. Что я могу сделать, чтобы он понял? Как мне объяснить ему, что Лоннрах забрал у меня, что я заплатила за то, что сделала?

Прежде чем я поняла, что происходит, мои мысли снова изменили пейзаж. Холмы в парке исчезли, и вокруг нас начало формироваться новое место. Здание преобразилось в куполообразную комнату…

– Нет, – шепчу я, отступая настолько быстро, что сталкиваюсь с зеркалом. – Нет, нет, нет!

Я кручусь и бью зеркала кулаками достаточно сильно, чтобы мне было больно. Я царапаю ногтями. Я не могу думать. Я дышу так быстро, что мне не хватает воздуха.

– Айлиэн!

Руки хватают меня сзади, но я вырываюсь.

– Нет! Не подходи ко мне.

Это на самом деле больно.

– Айлиэн, – спокойный голос Гэвина прорывается через мою панику. Он назвал мое имя снова, присев рядом со мной. Он шептал его снова и снова, как будто напоминая, кто я такая.

Я никогда не слышала своего имени в этом месте. Оно никогда тут не звучало. Сначала я была Охотницей, а затем перестала быть даже ей. Я стала ничем. Никем.

Затем я ощутила руки Гэвина на своих. Я выдернула их, но он попробовал снова, так нежно.

– Все в порядке, – сказал он, а затем я позволила его рукам обнять меня. Я зарылась лицом в его плечо, чтобы не видеть. Мое тело задрожало. – Все в порядке.

“Все не в порядке. То, что он сделал с тобой, это не в порядок”.

– Просто дыши, – сказал он мне. – Дыши.

Гэвин держал меня, пока я пыталась взять себя в руки, успокаивая. Я держу мои глаза зажмуренными. Я потянулась кончиками пальцев к отметке от укуса на моей шее. Под этими шрамами ощущается мой пульс. Я сконцентрировалась на ритме, на том, что каждый удар напоминает мне: ты жива. Ты не по-настоящему здесь. Это иллюзия.

Твое имя АйлиэнКэмерон, и ты жива.

Когда я достаточно успокаиваюсь, Гэвин немного отступает.

– Что это за место? – спрашивает он.

– Тюрьма. Где Лоннрах держал меня в Sìth-bhrùth.

Мне не нужно видеть Гэвина, чтобы понять, что он удивлен. Я могу почувствовать это в его объятии, как он держится. Я открыла глаза. В этот раз у меня появилась возможность осмотреть место, которое было моей тюрьмой и похоронить страх внутри меня. Куполообразные арки потолка высоко над нами, каждый дюйм пространства покрыт зеркалами. Отражения не показывают Гэвина; они показывают меня, сидящую на полу, мои ногти впиваются в отметки от зубов Лоннраха, когда я пытаюсь вспомнить. Когда я заставляю себя вспоминать.

Я отодвигаюсь от Гэвина, чтобы потрогать свой собственный двойной шрам на руке. Там, где кожа бугрится под моими пальцами. 82 зуба. 2214 отдельных отметок.

– Зеркала предназначались для того, чтобы усилить мои воспоминания, – сказала я, держа свой голос ровным. – Лоннрах приходил сюда и крал их для информации. Он… – я подняла свой рукав. – Он делал это со мной. Он говорил, что ему нужна моя кровь, чтобы увидеть.

– Айлиэн…

– Эйтиннэ сказала, что он продержал меня тут около двух месяцев по времени фейри – продолжила я, – но это ощущалось дольше. Я не помню… – Я делаю паузу из-за воспоминаний, которые угрожают настигнуть меня.

Когда я заговорила снова, я удержала свой голос обдуманным, почти холодным.

– Понимаешь, почему я не могу простить тебе огоньков, Галловей? Ты бросил меня обратно сюда. После всего, что я сделала для побега, ты был тем, кто заставил меня пройти через это снова.

Гэвин выглядит разбитым. На это раз он даже не потянулся ко мне. Он даже не попытался прикоснуться ко мне. Я наблюдаю, как он рассматривает мои новые шрамы, те крошечные, которые смешались со следами от Лоннраха. Шрамы, за которые он несет ответственность.

– Я не могу выразить то, как мне жаль, – сказал он. – Для этого нет слов. Ничто не оправдает того, что я сделал с тобой.

Даже после этих слов я еще не готова простить его, но они успокоили меня. Они успокоили меня достаточно для того, чтобы зеркальная комната исчезла, и мы вернулись в Парк Королевы. Солдаты больше не окружали нас. Гэвин и я были совершенно одни, только механизм между нами.

– Ты должен знать, – говорю я, – я тоже себя виню. Я верила, что вы все умерли и то, через что я прошла с Лоннрахом – это мое наказание. Я проигрывала эти последние моменты тысячи раз. Я должна была быть сильнее…

– Нет, – он прерывает, дотягиваясь, чтобы сжать мою ладонь. – Я никогда не говорил тебе о своем видении. Что я видел.

– Что? – шепчу я.

– Когда я собрал все в один кусок, я увидел, как ты атакуешь Сорчу. Она победила, и все произошло бы в любом случае. Это всегда должно было произойти. Я был так зол, что не мог увидеть того, что это никогда не было твоей ошибкой. Действительно, нет.

Я не сказала ему, что действительно об этом думаю: такое чувство, что судьба использует Зрение Гэвина, чтобы жестоко упрекнуть нас в видении будущих событий, которые мы не можем предотвратить. Я не смогла уберечь Шотландию от падения в руины, несмотря на его предостережения. Что хорошего в видении будущего, если ты не можешь его изменить?

– Итак, мы оказались здесь, – сказала я немного смеясь.

– Мы здесь, – повторил Гэвин мягко. Он посмотрел вниз на наши руки. – Некоторые вещи невозможно предотвратить. Я должен был понять это раньше, когда у меня еще был дар.

Это привлекло мое внимание.

– Был?

– У меня не было больше видений с тех пор, как ты ушла.

Я заставляю лицо стать беспристрастным, таким образом, чтобы он не мог узнать, что я прежде думала о его силе, похожей больше на проклятие.

– Мне жаль, – сказала я.

Гэвин тут же улыбнулся.

– Лгунья, – он снова огляделся. На этот раз без солдат вокруг, я замечаю, как его внимание скользит по пейзажу. – Ты так и не ответила на вопрос, почему ты пришла сюда.

Потому что даже зная, что это иллюзия, здесь все еще мои воспоминания. Потому что у меня нет больше дома. Потому что фейри забрали его у меня.

– Я просто хотела увидеть это, – сказала я ему. – Прежде чем уйду.

– Дэниэл рассказал мне, – он остановился. – Он также рассказал мне о голосах.

“Смерть – ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней”.

Я бы хотела никогда не слышать предостережений Дэниэла. Я бы хотела забыть его слова.

– Я не хочу подвергать вас опасности, – сказала я.

– Что ты будешь делать, выйдя отсюда? – спросил он.

Лоннрах никогда не прекратит охоту на меня. Бессмертный может позволить себе быть терпеливым; все, что он должен сделать – захватить меня и отправить в Sìth-bhrùth снова. На этот раз он запрет меня связанной. И когда он найдет то, что ищет, он вернется, чтобы прикончить меня и забрать мою силу.

– Я не знаю, – говорю я ему. – Если Лоннрах схватит меня снова, я попаду обратно туда, Гэвин. Я не могу…

Теперь ты знаешь точно, какого это чувствовать себя таким беспомощным.