Текст книги "Исчезающий Трон (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Элизабет Мэй

Исчезающий Трон

трилогия Охотницы, книга 2.

Автор: Элизабет Мэй

Название: Исчезающий Трон, трилогия Охотницы, книга 1

Жанр: Фэнтези

Серия: Охотницы / TheFalconer

Перевод группы:💎 БЕСТСЕЛЛЕРЫ 💎 Книжные романы!

Перевод: Елена Курак, Алена Спеней

Корректор: Ксения Боцилина (1-20гл), Алена Спирина (21-39гл)

Редактор: Анюта Солнцева

Глава 1.

Я помню, как воздух вокруг меня пылал, пепел и обломки повсюду. Как его клинок вонзился в кожу на моей шее, как стекали струйки крови. Как война вокруг показалась такой тихой, будто время замерло.

Только Лоннрах и я… Вся моя жизнь висела на кончике его клинка. Легкое нажатие – темнота.

Мои веки отяжелели и жгут. Перед глазами мелькают моменты битвы и те драгоценные секунды, когда я должна была собрать механизм, чтобы запереть фейри под землей, пока ещё не поздно. Столб света вокруг меня постепенно ослабевал и разрушался от их силы.

Смех отвлёк меня от мыслей. Между картинками воспоминаний послышались голоса. Где я? Мелодичный голос, как у Киарана, разнесся эхом вокруг меня, тихо нашептывал слова, которые я не узнавала или не понимала.

“Открой свои глаза”, – я приказываю себе, -” Открой свои глаза.” Страх заставил меня очнуться, перед глазами сверкнул слабый свет, прежде чем меня снова прижали к земле рукой; виски пронзила ужасная боль.

– Никто не разрешал тебе двигаться, – слова медленно переходили в шипение.

Моё тело онемело. Кто-то сжимает моё запястье; ногти впиваются в плоть так сильно, что на коже выступает кровь. В воздухе повис громкий и удовлетворённый смех.

Над ухом раздался тихий шёпот, я ощутила поток горячего воздуха на шее.

– Ты проиграла. Теперь ты принадлежишь мне.

Меня снова охватывает волна воспоминаний: моменты из моей прежней жизни, тот день, когда я чуть не умерла… Передо мной выстраивается целая цепочка событий: как Киаран спас меня от водяного коня, сотни убитых мной фейри. Каждый из них оставил свой след в моём сердце. Первый, испугавший меня фейри. Первый, которого я убила…

– Мы убьем их всех, – говорил он с тенью улыбки на лице.

Воспоминания меняются, словно дым. Вдруг я опять на поле боя; каждая минута в тяжёлых доспехах казалась мне настоящей пыткой. Неподвижное тело Киарана возле меня, часть его лица обожжена щитом, кожа почернела, сквозь неё виднеется кость. Мёртв?

Нет, нет, этого не может быть! Я трясу его. Бью по груди.

– Очнись, очнись, очни..!

Я широко открыла глаза, прищуриваясь от яркого света. Жадно хватаю воздух и тут же морщусь от пульсирующей головной боли. Прижимаю пальцы к вискам. Мокрые.

В глазах медленно начинает проясняться.

– Никто не разрешал тебе двигаться.

Я быстро обнаружила, что доспехи пропали. Кожа на груди была местами расцарапана, виднелись всё ещё кровоточащие следы от когтей. Похоже на предупреждение.

– Ты проиграла. Теперь ты принадлежишь мне.

Я встряхиваю головой, пытаясь преодолеть страх, растущий внутри. Ну же, сосредоточься! Мои мысли заполняет голос Киарана, один из его важнейших уроков. Но мысли о нём завладевают мной – где он, жив ли он, и…живы ли те, кого я люблю? Его голос вновь останавливает меня. Осмотрись. С трудом подавляю растущую панику и заставляю исчезнуть стеснение в груди. Контролируй эмоции.

Только сейчас замечаю, что на мне свободное белое платье, как у Сорчи. Легонько провожу рукой по шёлковой ткани, хотя, я не уверенна, что это именно шёлк. Эта ткань намного мягче, белее и нежнее. Кажется, словно она соткана из лепестков цветов и лёгких перьев птиц. Свободные рукава легко скользят по коже, когда я приподнимаю руку. Ноги украшают изысканные туфельки из тёмных орхидей и металлических бусин.

После быстрого осмотра своих ран, я оглядываюсь. Боже. Я всеми силами пытаюсь успокоиться и взять себя в руки. Этого не может быть! Или может?

Я на платформе из черного камня, который переливается и сверкает, как обсидиан, отколовшегося и парящего над ущельем чёрных скал, которое простирается за пределы моего поля зрения. Как будто земля вокруг раскололась на тысячи платформ, витающих в воздухе, словно листья. На других плитах были здания – сверху одной из них возвышался замок; низ плиты являл собой острые грани, напоминающие клинки. Замок был великолепным, красивее любых построек, которые я когда-либо видела. Он выглядел, словно был сооружен из чистого, сверкающего металла, блеск которого придавал замку таинственности. Даже с этого расстояния видно, что он мерцал, подобно опалу. Осколкоподобные башни обрамляли углы замка, окружая величественное здание в центре, словно скопления звёзд.

Здания на других платформах ниже парящего замка, зависли в пространстве между возвышающимися скалами. Куполообразные верхушки, сделанные из металла и других сверкающих камней, увенчивали некоторые здания. В отличие от них, скалы по обе стороны от меня – одноцветные, тусклые. Даже деревья тут кажутся стеклянными, с тонкими колючими ветвями. Вдоль скалы сверкают цветы, нежные бутоны которых переливаются на морозе. Когда я вдыхаю, ледяной воздух обжигает грудь. Пахнет зимней свежестью.

Мне все мерещится. Это всё лишь сон. Я касаюсь ладонью холодной скалы, провожу пальцами по глянцевой поверхности. Вдоль внешнего края платформы мелкие осколки вонзаются в кожу, оставляя красные ноющие раны.

Это не сон, не сон. Резко выдыхаю, лёгкие сдавливает от боли. Я быстро отдергиваю руку, оступаюсь и оказываюсь у самого края платформы. Глянув через край, понимаю, что совершила ошибку.

Мой желудок сворачивается. Ниже меня нет ничего, кроме устрашающей темноты. Ни один луч света не проникает сквозь эту толщу тьмы, и нет ничего, за что я смогла бы ухватиться, в попытке убежать. Поблизости нет ни платформы, ни скалы, чтобы прыгнуть, и, парящие здания, расположены слишком далеко. Это тюрьма, выход из которой – смерть. Где же я, чёрт возьми?

– Хорошо. Ты очнулась.

Я оглянулась и увидела Лоннраха на соседней платформе. Растерявшись, я даже не заметила, что вкус его силы осел на моём языке, оставляя сладкий привкус природы и мёда. Его доспехи исчезли. Он был одет как человек: дымчато-серые брюки и белая льняная рубашка. Его светлые волосы были собраны на затылке. Взгляд был прикован к ране на моей голове.

– Я надеялся, что это не доставит тебе неудобств.

Почему? Я уже хотела расспросить его об этом, но увидев его живым, меня наполнила ярость. Мой взгляд остановился на его щеке, где виднелся след от моего клинка. У меня был шанс убить его, но я им не воспользовалась. И я не повторю эту ошибку снова.

– Где мы? – Я замечаю, что мой голос охрип. Спокойствие. Успокойся.

– Sith-bhruth, когда-то это была территория Неблагих. – Его взгляд задерживается на утёсах вокруг нас. – То, что от неё осталось.

Если бы мы были на балу, и я не знала, что Лоннрах не человек, я бы сказала лишь то, что он чертовски красив. Но это всё – лишь часть его физической привлекательности, его способность убивать с такой лёгкостью – навык, которым обладают все daoinesith. Я поддалась соблазну этой силы на поле боя, но сейчас, он просто ублюдок, который ранил меня, заставил меня страдать и оставил истекать кровью, и…

– Если ты хоть что-то сделал с моим домом, – мой голос грубеет, – Я убью тебя.

Я убью тебя в независимости от обстоятельств. Я просто сделаю это.

Лоннрах слегка наклоняет голову. На его лице мелькнула едва заметная улыбка, будто мы на свидании, и он пытается флиртовать. Его улыбка нервирует. Явный намек на то, что он знает что-то, чего не знаю я, и от этого я теряю самообладание.

– Неужели?

Я прикусила язык, чтобы удержаться от расспросов о Киаране и всех, кого я люблю. Я не могу позволить ему увидеть моё беспокойство: я должна сделать вид, что ничего не чувствую.

Вместо этого я перебираю веточки сейгфлюра на своей шее. Мягкий чертополох смертельно опасен для daoinesith, и достаточно эффективен, чтобы прожечь его плоть. Я могла бы обернуть его вокруг горла Лоннраха, если бы только пожелала. Это не самая быстрая смерть. Я уже видела это.

Лоннрах спрятал руки в карманах брюк и, казалось, что даже при столкновении платформ, он бы так и стоял, не пошатнувшись. Холод, очевидно, нисколько его не беспокоил.

Возможно, он такой же искусный лжец. Как и я.

– Ты не в том положении, чтобы угрожать, маленькая охотница, – сказал он спокойным голосом, глядя в кромешную тьму.

Я пытаюсь так же осмотреться. И проигрываю. Даже если я и попыталась бы убить Лоннраха, то оказалась бы в ловушке. Столкнуть его в пропасть – не выход, он, вероятней всего, выживет. Чёрт бы побрал их неуязвимость.

Я сохраняю бесстрастный и холодный взгляд. Это удалось только благодаря всему тому, чему я научилась после того, как Сорча убила мою маму. Для фейри это всего лишь игра. Даже человеческое горе. Даже если бы у меня была возможность убить его, Лоннрах использовал бы это против меня. Ну что же, сыграем!

Вдох-выдох, пытаюсь взять себя в руки.

– Откуда мне знать, что это не очередная уловка? – Мой голос звучит игриво. Я мастерски лгу. Я училась у лучшего, в конце концов. – Это место?

Выражения лица Лоннраха остается безразличным.

– Никак.

Я думаю о его улыбке, и не упускаю вероятности того, что она вызвана смертью всех, кто мне дорог. Если это так, тогда мне больше нечего терять.

Но не Лоннраху. Есть кое-что, что ему нужно: я. Если бы это оказалось неправдой, то я была бы мертва.

Самое время проверить. Я подхожу к краю своей платформы, оказываюсь недалеко от Лоннраха.

– Что будет, если я сделаю это? – спрашиваю я, балансируя на одной ноге на выступе. – И падение будет смертельным…

Я даже не успела моргнуть, как Лоннрах спрыгнул со своей платформы, сбивая меня с ног. На мгновение мне показалось, что мы свалимся в пропасть.

Но нет. Он резко хватает меня за руку и силой тащит от края платформы. Его серебряные глаза пылают гневом. Я удивлена таким проявлением эмоций: обычно они скрывают свои чувства.

– Глупая девчонка!

Теперь я поняла. Лоннрах забыл главное правило нашей с ним игры: никогда не позволяй своему врагу знать то, как сильно ты в чем-либо нуждаешься. Я нужна ему живой, не только в качестве пленника. Вот почему он беспокоился о моей травме.

Но я не могу сосредоточиться на этом. Не могу. Единственный вопрос, на который я хочу получить ответ – он убил всех, кого я люблю? – но не могу, к горлу подходит ком. Тогда задаю другой вопрос:

– Где Киаран?

Я замечаю, как Лоннрах в спешке отводит свои глаза, чтобы я не успела заглянуть в них и пытается сгладить изначальное выражение своего лица.

– Его сестра убила моих людей ради его спасения. – Его ухмылка жестока. – Вероятно, они решили, что ты не стоишь спасения.

Ещё одно воспоминание о Киаране на поле боя вспыхнуло в моем сознании. Его неподвижное тело и обгоревшее лицо. Очнись! Очнись! Но он даже не шелохнулся.

Лоннрах сказал, что Киаран выжил, но если бы это было правдой, он не оставил бы меня. Он не мог бы.

– Ты что-то чувствуешь к нему, – его пальцы вцепились в мой подбородок, заставляя на него посмотреть. – Он заставил тебя поверить в то, что ты ему небезразлична. – Его взгляд полон сочувствия, но я знаю, что это не так. – Таких, как он, не волнуют маленькие девочки вроде тебя.

Нужно притвориться, что мне все равно. И я пытаюсь, но слова Киарана, сказанные той ночью, всплывают в моем сознании. Настойчивый поцелуй, два слова, сказанных мне в губы, которые я прочувствовала всем сердцем. Aoramdhuit. Я буду служить тебе. Мои воспоминания оборвали слова Лоннраха:

– Ты не первая, кого он приручил.

Прежде, чем я сумела себя остановить, мне удалось вырваться из его хватки и ударить его кулаком по лицу. Он слегка пошатнулся. Я бью его снова, коленом в живот. И еще раз. Сильный порыв ветра откидывает меня назад, но Лоннрах успевает схватить мою руку, и выкрутить её у меня за спиной. Он позади меня, его дыхание щекочет мою шею.

– Я нужна тебе живой. – Мне пришлось сглотнуть, чтобы скрыть дрожь в голосе. Я пытаюсь освободиться из его рук, но его хватка сильна; любое мое движение мучительно. – Зачем? – Ответа не последовало. – Зачем?!

– Ты можешь достать то, что мне нужно. Это все, что от тебя требуется. – Я понимаю, к чему он клонит: Когда он получит то, что ему нужно – он убьёт меня. Закидываю голову назад и ударяю его в нос. Я слышу ругательства на его фейском языке и это не может не принести мне удовольствия. Я попыталась атаковать, но он держит меня мертвой хваткой, пальцы впиваются в моё запястье.

Любое лишнее движение – и он сломает мне руку. Мои раны заживают быстрее, чем у обычного человека, но я бы предпочла не знать, сколько времени мне потребуется восстановиться от этого. Словно предупреждая, он сжимает мою руку сильнее. Я стискиваю зубы от боли.

– Если бы я знала, что ты ищешь, то уничтожила бы это прежде, чем оно попадет тебе в руки.

Я чувствую, как его плоть содрогается от дикой ярости.

– Ты действительно веришь в это? Думаешь дело в войне? Твой вид против моего?

– Разве не так? – Я удивляюсь

– Оглянись, Охотница.

Своей свободной рукой он указывает на местность.

– Или ты думаешь, это место всегда было таким? Некогда цветущая территория Sith-bhruth была единым целым, а теперь она разваливается на части.

Он притягивает меня ближе, ослабляя хватку на моем запястье.

– Я привел тебя сюда для того, чтобы ты увидела эти руины. Это напоминание о том, что в один прекрасный день здесь всё превратится в прах. Королевство погибает, трон начинает исчезать.

Я ничего не могу с собой поделать и смотрю на скалы вокруг нас, изучая местность серо-голубых цветов. Мне не верится, что это останки того места, которое описывает Лоннрах.

– Я не понимаю, что ты хочешь от меня.

– То, что я ищу, может помочь спасти Sith-bhruth. Ты можешь помочь мне отыскать это.

Я молчу. Не то, чтобы меня хоть немного заботило Sith-bhruth, но Киарана может. Однажды он сказал мне, что его мир был красивым и жестоким, что он любил и ненавидел его с одинаковой силой. Интересно, хотел бы он сохранить его?

Но я должна знать еще кое-что. Я задаю вопрос, который должна была задать уже давно:

– Почему спасаем твой дом вместо моего?

Молчание Лоннраха оглушительно; кажется, он будет молчать вечно. Он не скажет этого, если… если только… Мне уже нечего спасать. Тяжелый ком подходит к горлу.

– Покажи мне, – когда он медлит, я хватаю его, – Сейчас же.

Лоннрах отпускает мое запястье. Я даже не успеваю пошевелиться, как он зарывается в мои волосы и пальцем касается виска.

Я моргаю… и в скором времени понимаю, что попала в ад.

Слишком много всего, чтобы понять это сразу. Мне едва удается сосредоточиться на чем-либо. Каменные осколки, падающие с неба на землю, разбиваются о землю, словно снег. Вокруг меня лишь разрушенные здания, как будто что-то ударило по ним с невероятной силой. Мостовая полностью разбита, на улицах ничего, кроме едва заметного щебня, покрытого толстым слоем пыли. Я едва могу видеть то, что находиться передо мной: сильно заметная дымка не позволяет мне этого сделать. Я вдыхаю запах сожженного дерева, металла и камня, и мои легкие стискиваются с невероятной силой.

Из-за большого количества пыли и копоти, я с трудом могу различить, где нахожусь, но все же мне это удается. Принцесс-стрит. Вернее, то, что от нее осталось. Некоторые магазины так и остались там стоять, будто ничего и не случилось. Памятник Вальтеру Скотту. Красивый, цвета слоновой кости памятник, сооруженный совсем недавно, сейчас был похож просто на груду камней.

Я сделала это. Я причина. Это моя вина, что они все мертвы. Это только моя вина.

– Хватит. – Слово было едва слышным. – Я сказала хватит!

Внезапно я вернулась обратно: в реальность фейри; упала на колени, оцарапав их об острый обсидиан. Слёзы покатились из глаз, размыв все видения.

Как такое могло случиться за столь короткое время? Я дотрагиваюсь до раны чуть выше моего уха. Все ещё мокрая. Кажется, я чувствую прикосновения Лоннраха. Всё ещё жгучая и воспаленная рана, даже не начавшая заживать.

– Это уловка. Должна быть уловка. Фейри не могли уничтожить Эдинбург так быстро. Мои раны ещё свежие.

Лоннрах всё так же непоколебим.

– Ты в Sith-bhruth, – единственное, что он произнёс.

На мгновение я закрываю глаза. Боже. Как я могла забыть? В мире фейри время идёт медленней. Несколько часов тут могут равняться неделям в мире людей. Дни могут длиться месяцами.

– Сколько я здесь? – Дрожь в голосе предает меня. Я выгляжу слабой и уязвимой. – По нашему времени. Сколько?

– Я не веду счет вашему времени. – Его ответ равнодушен и холоден. – Дни, недели, месяца, может быть годы. Они ничего для меня не значат. Всё, что мне нужно – найти нечто, спрятанное в твоём мире. И ты мне с этим поможешь, хочешь того или нет.

Перед глазами вспыхивают и гаснут картинки Эдинбурга, того, что от него осталось. Это всё из-за меня. И только. Что теперь обо мне подумают Деррик и Гэвин? Кэтрин? Они должно быть уверенны, что я мертва, что я бросила их, что я просто сдалась.

По щеке стекает одинокая слеза, я перехватываю взгляд Лоннрах.

– Ты уничтожил всё, что мне дорого, ради поисков. Пожертвовал моим миром ради спасения своего.

Его взгляд всё так же бесчувственен.

– Ты говоришь так, словно у меня был выбор. Ты бы уничтожила нас всех ради их спасения. Ради спасения людей. – Он медленно опускается на колени, теперь, когда его лицо так близко он шепчет, – Ты бы убила ради спасения. Как и я.

Где-то глубоко в моём подсознании звучит голос Киарана. Теперь ты такая же, как я.

Создание ночи. Дьявол. Нечто, живущее смертью и разрушением. Я и он, мы одинаковы.

Так оно и было. Мой взгляд встречает его и в нем читается едва различимый страх. Хорошо. Ты должен меня бояться.

– Надеюсь, твоё Королевство падёт. Я сама сожгу его до тла.

Черты лица Лоннраха грубеют.

– Сколько угроз. Я мог бы оставить тебя здесь на любое время, на столько, сколько потребуется МНЕ. Может, я запру тебя в водонепроницаемом ящике и брошу на дно моря внизу. В вашем мире пройдут годы. Тысячи лет, но ты всё ещё будешь оставаться такой же, как и в первый день пребывания здесь. Ты в моей власти.

Море. Так вот что находится внизу. Волны, разбивающиеся о скалы, напоминают тяжелое, сбитое дыхание.

Прежде, чем я решаюсь ответить, Лоннрах уже стоит на своей платформе, которая, по крайней мере, в двадцати футах от меня. Надеяться преодолеть такое расстояние бесполезно. Его взгляд прикован ко мне:

– У тебя нет выбора, Охотница. Если королевство падёт, то ты погибнешь вместе с нами.

Глава 2.

Я думаю о тысячах потенциальных способах побега. Я пытаюсь использовать собственный вес, для того чтобы подтолкнуть платформу ближе к скалам. Я вскакиваю, и мои ноги ударяются о почву так сильно, что по всему телу проходи дрожь, но платформа даже и не думает двигаться в нужную мне сторону.

Вместо этого она уверено плывет через овраг, как будто здесь протекает река. Замок и другие здания находятся на том же расстоянии что и раньше: не ближе и не дальше.

Минуты или даже часы проходят, но я никогда не знаю сколько. Теперь я знаю, почему Лоннрах не задумывается о счете времени: его здесь просто не существует. Свет всегда остается неизменным: серый, создающий туманную дымку, которая так похожа на ту, что ожидала по возвращению домой. Тяжелые дождевые облака не двигаются, даже учитывая, что платформа постоянно перемещается вперед, сквозь пустое пространство.

За все время пребывания здесь, я не увидела ни одного фейри; даже тени в одном из величественных зданий, парящих в разломе. Это место мертво, оно абсолютно пустое. Мой крик никто не услышит.

Должно быть в этом и заключался план Лоннраха: Изолировать меня, сделать меня беспомощной, а затем, использовав меня – убить.

По ходу движения платформы, я пытаюсь найти хоть намёк на спасение, хоть что-нибудь, но мои попытки тщетны. У этой пропасти нет начала или конца, она бесконечна. Медленно проплывая над пропастью, я рассматриваю постоянно меняющиеся пейзажи из гор и лесов; все такое же монотонное. Поля стеклянных цветов и леса, словно из темного металла, настолько тёмные, что я не вижу ни проблеска света за ними.

Этот пейзаж будто нарисован углём. Скалы вокруг меня словно выгравированы резкими, агрессивными штрихами.

Ранее цельная земля, треснула прямо в центре, образовав этот разлом. Камни, парящие в воздухе, разбиваются о зазубренные скалы и падают в ущелье. Это место рушится и вскоре сотрется в пыль.

Как и Эдинбург. Все эти здания теперь не больше, чем просто гора обломков. Всё уничтожено. Как и…

Я закрываю глаза и прижимаю колени к груди, сев на гладкий холодный камень. Пытаюсь удержать самообладание; все эти образы, воспоминания, мои чувства…

Где-то в глубине ущелья дышит море. Наслаждаюсь тихим шумом волн и представляю, что я там. В Шотландии. В мире людей. Я искренне верю, что там осталось хоть что-то, ради чего стоит бороться. Что люди, которых я люблю – живы. Что я не единственная выжившая.

Когда я очнулась, вокруг царила тишина: шум морских волн утих; зимняя прохлада успокаивала.

Открыв глаза, понимаю, что больше не над ущельем. Вместо грубых пород платформы под моими ногами гладкий пол. Единственное напоминание о том месте – красные отпечатки на моих руках, оставленные камнем на поверхности платформы. Временные следы.

Я переворачиваюсь на спину и невольно вздрагиваю от неожиданной мысли. Она проникает в каждую клеточку моего тела, словно яд от укуса.

Не важно где я сейчас. Виной моему одиночеству лишь то, что я обрекла всех на верную смерть. Я не спасла их. Я…

Ногти впиваются в кожу ладони. Боль перенаправляет моё внимание на то, что я усвоила после смерти матери. Всё это лишь маленький осколок целого, и всё произошедшее это моя, моя, и только МОЯ вина. Это чувство пульсирует где-то в груди, оно никогда не покидает меня. Оно словно шрам: от этого невозможно избавиться. Можно лишь приглушить, временно.

Когда мысли уходят, я вновь открываю глаза. Где я теперь?

Высоко надо мной выгибается зеркальный купол, каждое зеркало которого, сосредоточено на центре – где я и лежу. Пол был будто сплетен из ярких зеленых травинок, прижатых к земле так, что казалось, словно они росли прямо оттуда. Это, пожалуй, первый естественный и “живой” цвет, который я увидела в мире фейри; единственный не из стекла, черного камня или металла. Зелень укрывала всю поверхность пола и вилась вверх по стенам между зеркалами.

Я лежу среди мягких листьев; медные локоны волос – полная противоположность зеленому. Даже на зеркальном потолке, видно веснушки на щеках и неприкрытые плечи: места, где легкая ткань слегка спадала, обнажая кожу.

Ран будто и не было, не осталось ни одного кровавого следа. Касаюсь рукой виска, шеи. Единственным доказательством ранений остались лишь тонкие светлые шрамы.

Я содрогаюсь от мысли о его прикосновениях, о том, как он переодел меня и привел в порядок. Знаю, что не из-за доброты или сострадания.

Только я могу найти и открыть то, что он ищет. Это его единственная цель и моё предназначение.

Нужно придумать, как выбраться отсюда. Возможно, я навсегда потеряла свой дом, но Киаран всё ещё там. Может быть Гэвину и Деррику удалось выжить.

Может быть. Может быть. Может быть и то, что все они мертвы. Нет. Отталкиваю любую мысль об этом.

Сначала, мне казалось, что эта комната на самом деле – просторный зал, как во дворце, с зеркальными стенами до самого потолка. Я осматриваюсь, пытаясь найти дверь или что-то, что поможет мне выбраться, но вижу лишь мои отражения.

Каждое отражение совершенно разное. Одно, например, словно насмехалось надо мной. Другое – излучало боль и страдание. Ещё одно – забрызгано кровью; ярко-зелёные глаза излучали ярость и жестокость. Эта Айлиэн пугала больше всего: её взгляд, острый, словно лезвие клинка, впивался в грудь. Будто она желала вырвать моё сердце ради своего же удовольствия.

Я делаю шаг назад, но отражение приближается. Её взгляд прикован ко мне. По телу пробегает холодок, боль в груди становится сильнее. А затем она улыбается.

Я бегу. Так быстро, как только возможно в этих чёртовых тапочках. Меня охватывает чувство, что я миновала тысячи “версий” себя, но так и не приблизилась к выходу. Это последнее зеркало тянется всё дальше и дальше.

Жестокая Айлиэн, казалось, была так близко; она приближалась всё ближе и ближе. Одно её присутствие нагнетало и до того жуткую атмосферу вокруг. Каждый её взгляд, словно удар клинка, впивался в кожу вновь и вновь. Этот образ всё ещё мелькал перед глазами: ярко-зеленые, пылающие яростью и излучающие лишь смерть глаза, как и у убийцы моей матери – Сорчи. Она – чудовище, не человек. Она – сама смерть.

Она служит живым напоминанием о каждом убитом мной фейри, как я наслаждалась каждой смертью. Алый идёт тебе больше всего.

Что-то внутри меня ломается, меня охватывает поток воспоминаний, и я не могу это контролировать. Они душат и не отпускают. Моя мама, лежащая в луже крови, мертва. Мой отчаянный крик, который никто не слышит…

Со всей силы ударяю зеркальную стену, пальцы скользят по гладкой поверхности. Бью кулаком по ближайшему зеркалу и понимаю, что это не зеркала. Это камень.

Чёрт, черт, чёрт! Ноги подкашиваются, когда кто-то хватает меня за плечи и грубо разворачивает к себе.

Лоннрах.

Инстинктивно пытаюсь ударить его, но ноги тут же запутываются в виноградной лозе. Растения поднимаются вверх, изо всей силы переплетаясь вокруг ног. Я пытаюсь выпутаться, хоть немного, но всё бесполезно – не могу даже шелохнуться. Лоза тут же завивается вокруг моих рук, блокируя любое движение.

– Чем больше сопротивляешься, тем быстрее она растёт. – Его улыбка словно дразнит, насмехается. Теперь он облачён в чёрное.

Я замираю, и виноградная лоза тут же застывает на моих бёдрах.

– Моя новая тюрьма? – Язвительно отвечаю, не отводя взгляда с Лоннраха. – Наверное раньше это место было другим. Более красивым и ярким. Просто ещё одно напоминание того, что твоё Королевство рушится. – Черты его лица грубеют. – Надеюсь, оно падёт, а если нет, то я подожгу всё к чертям.

Его взгляд холодеет. Он нежно касается пальцем моей щеки. Я вздрагиваю, и лоза сильнее впивается в кожу, продолжая расти.

– Не могу дождаться, чтобы посмотреть, от какого воспоминания ты убегала.

Воспоминание. Так вот кем было то отражение. Это воспоминание. Её образ исчез из зеркала, но я всё ещё чувствую её взгляд. Такой холодный, он всё еще впивается в мою плоть.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы обнаружили, что нужную информацию можно извлечь из воспоминаний, – Лоннрах отступает на шаг и медленно снимает пальто. – Этот зал позволяет приобретать воспоминаниям форму. И так как Кадамах выскользнул у меня из рук, то придётся довольствоваться тобой.

Боже. От услышанного меня охватывает ужас. Сорча использовала мои воспоминания и заставляла вновь переживать те моменты, которые я предпочла бы забыть.

– Что бы ты ни искал, я не знаю где это.

Лоннрах бросает черное пальто на пол и закатывает рукава, обнажая блестящую кожу, словно боится запачкаться.

– Это просто невероятно, как работает человеческий разум! Мой народ помнит каждую мелочь, наши воспоминания остаются нетронутыми всю жизнь. Люди же помнят отрывками. Только то, что кажется им важным, остальное забывается. Конечно, это требует времени и концентрации, ведь ваш разум такая хрупкая вещь.

Требует времени. Хрупкая вещь. Он способен на всё, он разрушит мои воспоминания в пепел, пока не найдёт то, что ему нужно. Даже будучи Соколиной Охотницей, я всё же человек.

– Если бы я знала, что может помочь фейри, я бы запомнила это.

Лоннрах перехватывает мой взгляд.

– Ты провела год, тренируясь с моим врагом и пикси-лгунишкой. Уверен, они часто говорили о вещах, которые ты не понимала.

Я стискиваю губы, чтобы не выдать эмоции. Клянусь Киаран и Деррик нередко разговаривали о вещах из своего прошлого, которые отказывались объяснять. Иногда они использовали совсем другой язык, иногда язык фейри, но, черт побери, я не могла понять и слова.

– Даже если ты этого не понимаешь, это будет полезно. – продолжил он. – Их слабости. Твои слабости.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Лоннрах возвышается прямо надо мной, пытаясь ухватить мое запястье.

– Я хочу знать, – шепчет он, а его серые глаза гневно пылают, – Я загляну в каждое твоё воспоминание, возможно, там найдется что-то полезное. Мне лишь нужна твоя кровь.

Моя кровь.

Воспоминание о смерти мамы врезается в голову, подобно острому клинку. Она в руках Сорчи, капли крови стекают с зубов фейри, пачкая ее белое платье. Маминой кровью.

Нет, нет, нет. Только не снова. Ветки, похожие на виноградные лозы, хватают мою руку и подносят ее вверх, прямо к губам Лоннраха. Он открывает рот и обнажает два ряда идеально белых и ровных зубов, потом опускает их на мое запястье.

Такие же как у Сорчи.

Я вздрагиваю. Не смогу пошевелиться, даже если и захочу. Он baobhansith. Вампироподобныйфейри, больше похожий на кошмар, чем на что-либо реальное.

Лоннрах шипя произносит несколько слов над моей рукой, улыбаясь:

– Это будет очень больно.

Затем следует укус.

Глава 3.

Укус Лоннраха, словно яд, обжигает мое тело и вены, двигаясь вниз по спине. Эта боль настолько невыносимая, что я чувствую все и не чувствую ничего: моя кожа обтягивает кости, кровь несется с бешеной скоростью, разливаясь по венам и приливая к конечностям, мышцы стискивает боль.

Лоннрах поднимает голову лишь на одно мгновенье. Его лицо измазано моей кровью. Он даже не удосужился открыть глаза. Прежде чем я снова ощущаю его клыки на моей руке, он шепчет:

– У тебя вкус смерти.

Воспоминания врываются в мой разум, картинки сменяют друг друга так быстро, что я не успеваю их различать. Вначале они все из того времени, когда мама была жива. Время, когда важными были лишь уроки этикета и танцев, чайные посиделки и мои первые изобретения.

Я чувствую, как Лоннрах пропускает их, словно они ничего не значат.

Мамин смех потрясает меня до глубины души. Я почти приказываю ему остановить это, но он лишь показывает мне образ ее улыбки, такой ясный, словно она находится здесь. Запах ее духов заполняет мои ноздри, а потом исчезает так же быстро, как и появляется.

Вновь уносимся прочь. Наводить четкость на изображения все сложнее. Бессонные ночи, когда Киаран и я охотились вместе, будто мы напарники. Картинки воспоминаний представляют собой охоту, стрельбу, убийства, а затем снова исчезают.

Я чувствую, как Лоннрах пытается замедлить скорость, с которой воспоминания “мигают” в моей голове, чтобы разглядеть их получше. Он собирается вернуться к началу, к ночи, когда я впервые встретила Киарана.