Текст книги "Дорогами судьбы"
Автор книги: Элизабет Кларк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Шарлотта тогда улыбнулась, но чувствовала она себя неважно. Она любила этого мужчину. Она любила его даже тогда, когда ее сердце разрывалось от горя, а он копал могилу для Люсинды. Она любила его, когда он помогал Зику управиться с быком, хотя тогда она его даже не знала. И каждый раз, когда он говорил с ней, касался ее, заставлял ее снова и снова повторять его имя. "
В то же время она была уверена так же твердо, как была уверена в том, что ее зовут Шарлотта, что ей никогда не суждено любить мужчину, что ее предназначение – выполнить детский обет и никогда не выходить замуж.
– Мы будем с тобой жить вместе, Джейкоб, ты и я, – сказала она вслух. Малыш лежал свернувшись калачиком у нее на коленях, и она гладила его по голове. – И это будет просто прекрасно.
Нора сказала ей, что «он получил столько молока, что хватило бы накормить семью из шести человек, Шарлотта! Куда только маленький Джейкоб его девает?». А теперь Шарлотта наблюдала, как веки малыша тяжелеют, маленький рот расслабляется, губки сворачиваются, как лепестки цветка…
И в этот момент она подняла глаза. Бидди Ли быстрыми шагами приближалась к ней.
– Мне нужно кое-что у тебя узнать, – сказала она шепотом, когда глазки Джейкоба закрылись. – Ты не видела ничего странного? Ничего не слышала странного от Смитерсов?
– Ты имеешь в виду более странного, чем обычно? – спросила Шарлотта. – Я знаю, что Карлин, должно быть, видела, как Скит заходит или выходит из твоей палатки, Бидди Ли, потому что она этим утром ругала его на чем свет стоит.
– Мой Бен, должно быть, тоже видел, – сказала она. Слова ее текли как вода. – Мой Бен, должно быть, видел, и он чуть с ума не сошел.
– Ну, а что он сказал? Что тысказала? – спросила Шарлотта, укачивая Джейкоба на коленях.
– Я сказала ему, что убежала. Но он все равно был взбешен. Он сказал, что Скит меня оставит в покое только тогда, когда я буду на девятом месяце беременности. А он ни в коем случае этого не допустит.
– Где он сейчас? – спросила Шарлотта. Бидди Ли только развела руками.
– Я даже точно не знаю, Шарлотта. Я не знаю, ни где сейчас Скит, ни где Джок. Никогда бы не подумала, что столько мужчин может исчезнуть одновременно, но все они… – Ее голос сорвался. – Я очень боюсь, что с Беном может случиться беда, Шарлотта.
Как будто почувствовав страх Бидди Ли, проснулся Джейкоб. Он посмотрел в глаза Шарлотте, перевел взгляд на Бидди Ли, а потом его веки снова сомкнулись.
– Твоя мама целует тебя с небес, мой сладкий, – сказала Бидди Ли и положила руку ему на головку. – Засыпай и дай твоей тете отдохнуть до утра.
Шарлотта огляделась. Некоторые костры еще горели, светились фонари фургонов, но многие уже отправились спать, подчиняясь распоряжению капитана Тайлера.
– У нас было слишком много стоянок в самом начале нашего пути, – сказал он на собрании во время ланча. – Завтра мы должны ехать быстрее. Поэтому каждый, у кого есть голова на плечах, сделает правильно, если уложит свою голову на подушку с наступлением сумерек. Это особенно касается таких отчаянных гуляк и любителей вечеринок, как Альма и Зик Блиссы, – добавил он со смехом.
– Может быть, Бен уже вернулся, а я ничего об этом не знаю? – вдруг сказала Бидди Ли. – Может быть, и Смитерсы уже вернулись?
Шарлотта качала Джейкоба на руках.
– Вернись и скажи мне, если случится беда, Бидди Ли, – сказала она перед тем, как забрать Джейкоба в палатку.
Шарлотта видела, что Люк и Джордж сидят у костра Эммы Грей и ее отца. Она решила уложить Джейкоба спать, а затем рассказать Люку об опасениях Бидди Ли. Она устроила Джейкоба так, чтобы его маленькое теплое личико было у нее на груди, и сказала себе, что скоро встанет; встанет, как только почувствует у себя на коже его горячее и сладкое дыхание, такое же ровное и размеренное, как часы, тикавшие на камине у них дома…
Ночь разрезал пронзительный крик боли и ужаса, и Шарлотта, вздрогнув, проснулась. Где она находится?
Когда она почувствовала рядом с собой горячее тельце Джейкоба, она вспомнила: она в палатке и с ней ее маленький племянник. Но Люсинды с ними нет.
Слышала ли она что-то на самом деле? Она помнила, что заснула и не смогла поговорить с Люком… и что Бидди Ли беспокоилась о Бене.
Шарлотта протерла глаза, боясь снова услышать этот жуткий звук. Но на округу опустилась тяжелая тишина. Однако выбросить из головы воспоминание об этом леденящем кровь вопле не удавалось. Он напомнил ей крик, который издавали свиньи, когда ее отец перерезал им горло.
Только теперь, когда она уже проснулась, ей стало понятно, что такого звука, – если только он ей не приснился, – она раньше никогда в жизни не слышала. Шарлотта посмотрела на маленького Джейкоба и провела губами по его щеке.
– Я вернусь через минуту, – прошептала она, надеясь, что снаружи она не найдет ничего необычного и что этот крик ей только приснился.
Но стоило ей оказаться на улице, как Шарлотта поняла, что ее надеждам не суждено сбыться. Вдалеке она увидела огонь, мерцавший в рощице молодых деревьев.
Уже одно это было странным. Индейцы не стали бы разводить такой большой костер, Шарлотта была в этом совершенно уверена. Кроме этого она также увидела, там людей – они двигались каким-то странным образом, и во всем этом было слишком много энергии, слишком много энтузиазма для глубокой ночи.
«Бидди Ли! – внезапно сказала себе Шарлотта. – Происходит что-то странное, а Бидди Ли боялась, что может случиться беда».
Шарлотта бросилась бежать. Она бежала так, как они в детстве бежали вместе с Люсиндой, спасаясь от одной из родительских драк: быстро, как ветер, едва касаясь земли, как маленькие котята, потому что, если отец догонит, это означало, что их ожидает порка.
Только на этот раз она не убегала, а, наоборот, бежала навстречу чему-то неизвестному и плохому, и, по мере того как она приближалась к костру, она не могла поверить собственным глазам, поверить, что это было похоже на…
Шарлотта зажала рот рукой. Колени ее подогнулись.
Она закричала «О нет! Нет, нет!», а затем развернулась и бросилась бежать назад к каравану. Она должна найти Люка, твердила она себе. Если она найдет Люка, это каким-то образом изменит ход вещей, это превратит то, что она видела, в иллюзию, во что-то, что привиделось ей в ночном кошмарном сне.
Она споткнулась о кочку и упала, но она уже почти была на месте. Она уже видела в лунном свете палатку Люка и знала, что стоит только найти его, как все встанет на свои места.
– Люк! – позвала Шарлотта. У нее не осталось почти ни дыхания, ни голоса. Она влетела в палатку и наткнулась на Люка, который как раз выходил оттуда.
– Что случилось? – спросил он, схватив ее за плечи. – С Джейкобом все в порядке?
Она покачала головой: увиденное ею – зрелище, которое она никогда не сможет забыть, – лишило ее дара речи.
– Бен, – наконец сказала она. – Эти люди, эти ужасные люди, они убили Бена и повесили его, и… – Она закрыла глаза, рыдая на груди у Люка, не в состоянии закончить. То, что она видела в лунном свете, было даже хуже того, о чем она рассказывала Люку. – Они отрезали ему гениталии и стегали его, а он… то, что висело на дереве» это уже было не похоже на человеческое тело.
– Я пойду за Джорджем, капитаном и Питом, – сказал он. – А ты найди Бидди Ли.
Шарлотта какое-то время смотрела вслед Люку, но потом взяла себя в руки и пошла разыскивать Бидди Ли.
– Бидди Ли! – позвала Шарлотта, стоя перед своей палаткой. – Бидди Ли!
Шарлотта услышала шорох позади себя и обернулась. Там стояли Карлин и Молли Смитерс, закутанные в одеяла. Обе выглядели полностью проснувшимися и возбужденными.
– Какая чудесная ночь! – сказала Молли.
Бидди Ли вышла из палатки и переводила взгляд с Шарлотты на Смитерсов. Потом ее глаза остановились на Шарлотте. – Что… что происходит?
– Твой мужчина мертв! – сказала Карлин. – Он пытался подобраться к нам с Молли, и наши мужчины свершили над ним правосудие.
Бидди Ли резко зажала рот рукой.
– Конечно, люди в караване одобрят их поступок, – сказала Молли.
– Может быть, если бы эта блудливая рабыня не увивалась за моим мужем днем и ночью, – добавила Карлин, – нам и не пришлось бы наказывать ее мужчину.
С воплем Бидди Ли ринулась к Карлин, но Шарлотта успела сдержать ее.
– Не сейчас, – прошептала Шарлотта, изо всех сил стараясь удержать Бидди Ли.
Вдруг Бидди Ли увидела костер вдалеке и мгновенно поняла, что Бен находится там. Оттолкнув Шарлотту, она бросилась бежать.
Шарлотта побежала за ней, крича на бегу. От мысли о том, что эти люди сделали с бедным Беном, ее тошнило. В душе кипела ненависть.
– Говорите по одному! – услышала она голос капитана Тайлера. – Ваши крики напоминают визг стаи шакалов! И только шакалы могли сделать то, что вы сделали. – Он покачал головой. – Это выглядит так, словно звери порвали человека на части.
– У нас не было выбора, сэр, – сказал Скит Смитерс, с сокрушенным видом подходя к капитану и держа шляпу в руках. – Представьте, что вы застали раба, пытающегося изнасиловать одну из ваших женщин. И вы скажете мне, что не повесили бы его еще до рассвета, даже если, убивая одного из своих людей, вы понесете убыток?
– У нас есть совет мужчин… – начал капитан Тайлер.
– Мы с трудом смогли стащить этого человека с моей жены, капитан. Он набросился на нас, словно сумасшедший.
– Кто может это доказать? – сказал Пит Вестроу. – Вы изувечили человека, а затем убили его! По какому праву?
– По праву, данному нам Господом! – пророкотал Джок Смитерс. – Я хотел бы, чтобы хоть кто-нибудь из мужчин сказал мне, что он не отомстил бы после такого вот нападения. Чтобы спасти своих женщин, делаешь то, что должен делать…
– А зачем вы растерзали человека, как звери? – спросила Шарлотта. – Вам двоим, что, не хватило бы сил удержать Бена Люциуса до того момента, пока можно будет созвать совет, если хоть слово из того, что вы говорили, правда?
– Кто-нибудь уберет отсюда женщин? – прокричал Джок Смитерс.
Шарлотта увидела, как сквозь толпу мужчин проталкивается Люк.
– Вы обе, возвращайтесь в лагерь, – сказал он голосом, не допускающим возражений. – Бидди Ли, Бен действительно не заслуживал того, что с ним сделали эти люди. Но если вы здесь останетесь, будет только хуже.
Шарлотта проглотила комок боли и горя, застрявший в горле. Разве так должно было закончиться это путешествие – потерей сестры, смертью человека, замученного ненавистью и невежеством?
– Идите, – сказал Люк. – Прямо сейчас. Пока не стало хуже. Бидди Ли, я не могу пообещать тебе что-то большее, но я обещаю, что ради тебя я похороню Бена Люциуса.
– Молли, Карлин и миссис Смитерс лгут, – сказала Бидди Ли.
– Я верю тебе, – сказал Люк. – И, вероятно, все здравомыслящие люди в этом караване тоже тебе поверят. Но это не больше, чем несколько слов, произнесенных другом, Бидди Ли. А теперь идите. Возвращайтесь к ребенку.
Когда молодые женщины шли по направлению к лагерю, по лицу Бидди Ли текли слезы. Шарлотта крепко обнимала подругу, чувствуя, как плечи ее содрогаются от рыданий.
Внезапно дрожь прекратилась, и Бидди Ли утерла слезы.
– Я расскажу тебе один секрет, – сказала Бидди Ли, сузив глаза. – Я думаю о побеге. Я думаю об этом с самого первого раза, когда Скит коснулся меня своими жирными тошнотворными руками.
Шарлотта понимала, что с ее стороны это проявление эгоизма, но она не могла себе представить, как перенесет потерю еще одного близкого человека.
– Ты собираешься сделать это прямо сейчас? – мягко спросила она.
– Сейчас, Шарлотта, как раз сейчас я собираюсь остаться, – сказала Бидди Ли, щуря глаза. – Просто из-за злости, ненависти и ради мести. Эти Карлин и Молли, – может быть, думают, что я буду плестись в одиночестве в этих обносках, которые они называют туфлями, покинув караван на полпути к Орегонским землям. Но они еще не знают Бидди Ли Уотерс так, как ее знаю я.
Шарлотта ничего не сказала. Она не могла себе представить, чем это все может закончиться. И не могла перестать думать о боли, которую должен был испытывать Бен перед смертью.
Когда они подходили к палатке, Шарлотта вспомнила, что надолго оставила Джейкоба в одиночестве. Ее охватила паника – Молли и ее семья пойдут на все ради своих интересов, а Маркусу и Пенни доверять нельзя. Как она могла надолго оставить Джейкоба одного?
Но как только она вошла в палатку, она услышала легкое ровное дыхание, означавшее, что Джейкоб мирно спит. Она стала на колени и подхватила его на руки, испытывая сильнейшее желание прижаться к этому маленькому тельцу.
– В этом мальчике твое будущее, дорогая, – сказала Бидди Ли. – Это ясно как божий день. В этом мальчике и в мистере Люке Эшкрофте.
Джейкоб зашевелился и устроился поудобнее на груди Шарлотты, а Шарлотта закрыла глаза, вдыхая запах его макушки, такой теплой, мягкой и пушистой.
– Ты можешь бороться с этим, ты можешь это отрицать, ты можешь говорить, что не веришь этому, но это не заставит правду о мистере Люке Эшкрофте куда-то исчезнуть, – сказала Бидди Ли. В тусклом свете Шарлотта видела, как в глазах Бидди Ли блестят слезы. – Я боролась за Бена Люциуса каждый день нашей жизни. Он сделал бы ради меня все что угодно, а теперь его нет, – тихо произнесла она, и слезы снова побежали по ее щекам. Она подобрала свои юбки и направилась к пологу палатки.
– Бидди Ли, постой. Куда ты идешь?
– Я не могу остаться, – сказала Бидди Ли, – Мне не уснуть сегодня ночью, Шарлотта.
– Мне тоже, – ответила Шарлотта. – И никому, кто знает, что произошло, не удастся уснуть, Бидди Ли. Оставайся со мной и Джейкобом. Мы будем говорить до утра.
Шарлотта услышала шорох снаружи палатки и посмотрела на Бидди Ли. Бидди Ли двинулась к выходу, но Шарлотта покачала головой и протянула ей Джейкоба.
– Я посмотрю, кто там, – прошептала она.
Она откинула полог и увидела уходящих Карлин и Молли Смитерс.
– Убирайтесь отсюда! Как вы смеете здесь показываться? – закричала Шарлотта. Ее голос, казалось, растворился в темноте, и на мгновение она засомневалась, не привиделись ли ей эти знакомые фигуры.
Но затем она услыхала смех.
– Не пугай нас, Шарлотта. Это так жестоко! И они опять засмеялись.
Голос Шарлотты полетел в темноту за ними вслед.
– Могилой своей сестры клянусь, что вы обе поплатитесь зато, что сделали!
И снова смех, как перезвон колокольчиков, прозвучал в темноте. Затем Шарлотта услышала торопливые шаги, которые означали, что две женщины легко упорхнули в ночь, как две молоденькие беззаботные девушки.
Глава семнадцатая
В какой-то момент Шарлотта, открыв глаза, поняла, что она, должно быть, заснула. Маленький Джейкоб спал у нее на груди, и…
Тут она вспомнила весь ужас предыдущей ночи. Она вскочила, уложила Джейкоба в гнездо из одеял, выбралась наружу – и столкнулась с Люком.
Она остановилась, и он взял ее руки в свои.
– Мы похоронили Бена, – мягко сказал он. – Бидди Ли сейчас с Джорджем. С ней все будет в порядке.
– А семья Смитерсов? – спросила Шарлотта. – Никто не повесил их и не отрезал их половые органы? Никто не высек их и не содрал с них живьем кожу?
– Все уже закончилось, – пробормотал он, крепко удерживая ее ладони в своих.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «закончилось»? – спросила она. – А как насчет правосудия? Ты хочешь сказать, что совет мужчин считает, что это прекрасно – убить человека просто потому, что кому-то этого хочется? – Она сжала кулаки, как будто от этого что-то могло измениться.
– Послушай, Шарлотта, – сказал он. – Все закончилось. Бен мертв, и ничего не произойдет с Джеком, Скитом и их дружками. Это неправильно, но это правда. По их рассказам, им пришлось сражаться за свою жизнь и стаскивать Бена с Карлин…
– Но это же ложь! Бен, вероятно, защищал Бидди Ли от Скита! Он знал, что Скит ходит за ней по пятам.
– Слово белой женщины значит больше, чем слово рабыни. Фрэнсиса повесили за воровство. Наказание за тот проступок, в котором они обвинили Бена, гораздо серьезнее. Так и должно быть.
– И ты считаешь, что это правильно?
– Конечно, нет, – ответил Люк. Из палатки раздался детский плач. – Я говорю, что это называется самосуд.
Шарлотта вошла в палатку, взяла Джейкоба на руки и сразу вышла, но увидела только спину Люка. Неужели он уходит?
Она хотела позвать его, но в следующий момент она возненавидела его за то, что он, мужчина, понимая, что Смитерсы совершили страшное убийство, признал свое бессилие и умыл руки.
Она положила Джейкоба на маленькое стеганое одеяло, которое сшила ее мама, «как раз под попку ребеночку», и вытерла ему эту маленькую попку, которая сейчас помещалась у нее на ладони. Джейкоб заплакал, и Шарлотта почувствовала, что тоже готова разрыдаться, оплакивая все то, что так неожиданно пошло неправильно в этом путешествии. Почему Джейкобу теперь суждено расти без мамы, которая бы заботилась о нем и присматривала за ним? Почему Бен должен был испытать такую боль?
Когда она просунула мягкую пеленку между его маленькими ножками, он закричал еще громче. Шарлотта наложила немного успокаивающего бальзама, предназначенного для ран лошадей и скота, на опрелости, которые образовались в складочках кожи. Она говорила себе, что кое-что она знает точно: она знает, что успокаивающая мазь из толченой ромашки, пчелиного воска и меда поможет успокоить боль маленького Джейкоба. Она знала, как ухаживать за ним и как любить в нем все – его запах, мягкость его кожи и свежесть его дыхания. Но было еще столько всего, чего она не знала, потому что она не была настоящей матерью. И ее тело чувствовало всю свою бесполезность перед лицом его голода.
– Я принесу тебе немного молока, как только… – начала Шарлотта, но потом замолчала от изумления. Люк возвращался к ее палатке и нес в руках что-то похожее на чашку.
Люк посмотрел на Джейкоба, и на его лице отразились любовь и боль потери. Малыш снова напомнил ему собственного сына.
– Тебе бы надо научиться кормить твоего мальчика, Шарлотта, чтобы не приходилось бегать к другим женщинам всякий раз, когда Джейкоб захочет есть. А сейчас дай-ка его мне, а сама налей немного молока в эту чашку.
Она закончила пеленать Джейкоба и протянула извивающегося голодного малыша Люку. Джейкоб перестал верещать, но Шарлотта видела по его ожесточенным, нетерпеливым, толкающим движениям, что он вот-вот разразится новой звонкой трелью.
Люк укачивал малыша, но при взгляде на него казалось, будто сердце его разрывается от горя. Шарлотта подумала, что он, должно быть, вспоминает, как баюкал своего собственного маленького сына.
Она налила молоко в чашку, которую принес Люк, – маленькую серебряную чашечку с инициалами Дж. Э., и догадалась, что это, наверное, чашка сына Люка.
– Достаточно, Шарлотта, – сказал Люк. – Все, что ему нужно, это несколько глоточков.
Шарлотта сглотнула, удивляясь, как может быть, чтобы ее имя, произнесенное Люком, оказывало на нее такое действие. С момента смерти Люси ее впервые охватило отчаяние – она не желала любить, не хотела испытывать вообще никаких чувств по отношению к кому бы то ни было, и меньше всего – по отношению к этому мужчине. И Люк, – Шарлотта была в этом убеждена, – чувствовал то же самое. Но сейчас, всего лишь услышав свое имя из его уст, она почувствовала, что он хочет удержать ее рядом с собой. Глядя, как он держит Джейкоба, – так ловко, будто возился с детьми всю свою жизнь, – она понимала, что сердце ее в опасности.
– Теперь ты должна сначала смочить в молоке палец. Смотри, как это делаю я, – сказал он, когда она протянула ему чашку. Он уложил Джейкоба на свою руку. – Заставь его поверить, что ты его мама. – Он сунул свой палец в рот Джейкобу, и тот взял молоко, двигая губами сначала нерешительно, но потом более активно. Он посмотрел вверх на Люка с удивлением. – Потом нужно наклонить чашку, – продолжал Люк, – и дать ему сделать маленький глоток, но очень маленький – просто коснуться молока губами. Видишь?
Джейкоб пил, но не делая глотки, а просто набирая молоко губами с края чашки.
Пока Шарлотта смотрела на это, она поняла, что если бы она не успела влюбиться в Люка раньше, то в этот момент она не смогла бы избежать этой участи. Он едва знал Джейкоба и все же обращался с ним, как с собственным сыном.
– Тебе лучше попробовать сделать это самой, пока я здесь, – сказал Люк, передавая ей Джейкоба.
Люк ощущал в своих руках вес маленького тельца, чувствовал сразу слишком много – слишком большую потерю, слишком большую нежность к ребенку, которого он почти не знал, слишком большое сожаление о неправильном решении, принятом много лет назад.
Он посмотрел на Шарлотту и увидел в ее глазах отражение чувства, которое столько раз видел в глазах Пармелии: она была в него влюблена. Ясно как божий день. Женщина, которая утверждала, что не нуждается в мужчине, женщина, которая планировала самостоятельно содержать ферму, когда достигнет земель Орегона, была влюблена в Люка Эшкрофта, мужчину, который действительно испытывал потребность в том, чтобы видеть ее, говорить с ней. Но любовь? Это было нечто, чего он не желал видеть в глазах женщины, и совершенно точно не желал ощущать ее в своем сердце. И если ему когда-либо суждено снова испытать это чувство, это должна быть любовь к участку земли, к своему делу. И на этом точка…
Джейкоб плакал и тянулся к Люку, размахивая своими маленькими ручками в воздухе, а голос в сердце Люка говорил ему: « Ты уже любишь этого ребенка»,И это было неправильно. Когда он чувствовал тепло тела Джейкоба, он забывал Джона. Если он привыкнет к запаху кожи Джейкоба, он забудет запах кожи Джона. Он чувствовал, что это уже происходит.
Он жил жизнью, наполненной любовью к жене и сыну. У него был один шанс, и теперь этот шанс уже использован.
– Я все делаю правильно? – спросила Шарлотта с улыбкой, пока Джейкоб собирал капли молока с ее пальца.
Он не может любить ее. Он не может позволить ей любить себя, каким бы сильным ни было их влечение друг к другу.
– Теперь наклони чашку, – сказал он. – Сейчас, когда он хочет еще, дай ему еще.
Пока Шарлотта ждала, когда Джейкоб сделает глоточек, брови ее взлетели высоко-высоко. А когда он все-таки глотнул, она выглядела пораженной.
– Это работает! – воскликнула она.
– Конечно, работает, – ответил Люк. – Ведь его кормит такая красивая и заботливая женщина, как ты, Шарлотта. Разве может быть по-другому, когда ты рядом?
Щеки Шарлотты вспыхнули, а уголки рта поднялись вверх – слегка. Она дала Джейкобу сделать еще глоточек, потом еще и еще один. А потом он свернулся у нее на груди, кулачки его сжались, а веки тяжело опустились.
– Он, кажется, спит, – сказал Люк.
Шарлотта улыбнулась, а затем печально посмотрела на Люка.
– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты помог мне разобраться со всем этим, – сказала она тихим и робким голосом. – Я знаю, что без тебя я бы не справилась.
Она выглядела такой красивой и чувственной… Он должен положить этому конец, прежде чем причинит ей еще более сильную боль.
– Шарлотта, – произнес он. Он ненавидел то, что ему приходилось говорить, но он должен был это сделать.
– Да? – мягко отозвалась она.
– Ты знаешь, что я всегда приду тебе на помощь, в любой день этого путешествия. Днем и ночью.
Она ничего не ответила.
– Ты знаешь это?
– Да, – ответила она почти шепотом.
– И ты знаешь… – Он замолчал. Как он может ей сказать, что всегда будет хотеть ее? Разве он не пытается поступить правильно, направить ее к кому-то, кто достоин ее, кто не причинит ей боли? – Шарлотта, тебе следовало бы найти себе мужчину, которому тоже была бы нужна семья. Видит Бог, в этом обозе много холостых мужчин, и у тебя есть возможность выбрать.
Шарлотта сжалась, как будто он ударил ее. Следующий долгий миг он ощущал как физическую боль. Он ждал, что она расплачется.
– Что дает тебе уверенность, будто ты можешь знать, чего хочу я? Что мне нужна семья?
– Потому что я всегда знал тебя, – сказал он, и услышал в своем голосе надлом. – С момента первой нашей встречи. Как ты и сказала.
– Но это не так, потому что, если ты думаешь, что я снова хочу выйти замуж, Люк, ты ошибаешься.
– Нет, ты этого хочешь, Шарлотта. Ты хочешь выйти замуж, и ты хочешь иметь еще детей, кроме Джейкоба. Ты заслуживаешь встретить мужчину, который тоже хочет этого.
Слезы, наконец, брызнули из ее глаз. Ничего не ответив, Шарлотта крепче сжала Джейкоба в своих руках и юркнула обратно в палатку.
Он разбил ее сердце. На мгновение перед его мысленным взором снова появился Белый Лис. «Ты должен жить настоящим, – сказал он. – Ты должен жить своей жизнью».
Но Белый Лис не знал его. Джордж не знал его, Зик Блисс не знал его. Он получил дар – Пармелию и Джона – и потерял их.
Шарлотта заслуживала лучшего мужчины. Он посмотрел вниз на молоко, которое осталось у него в руке, – на серебряную чашку с инициалами, при виде которых его сердце разрывалось от боли. Иди к ней!
Люк сделал глубокий вдох и направился к палатке Шарлотты. Затем остановился, поставил чашку снаружи перед пологом и пошел назад к своему фургону. Говорить с ней снова было пустой тратой времени, пришла пора отправляться в путь.
