Текст книги "Свадебный огонь"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Уэббер обеспечил праздник виски. Кассандра не пила и с удовольствием отметила, что Алекс тоже едва прикасался к стаканчику.
Оделл Уэббер несколько раз напоминал, что им повезло, потому что несколько дней назад удалось подстрелить медведя, и сейчас есть вкусная еда.
– До этого мы целый месяц питались солониной и сладким картофелем. Шляпка высаживает его на огороде. Шляпка у нас – стопроцентная команчи, не так ли, дорогая?
Она молча запустила руку в горшочек с бататом.
– Для меня нет ничего лучше сладкого картофеля на медвежьем жире, – признался мистер Уэббер, заметно опьянев. – Медвежий жир хорош еще и с хлебом.
Кассандра, попробовав его первый раз, пришла к выводу, что он все-таки больше годится для смазки оружейных стволов, чем для еды. Ей хотелось, чтобы это пиршество побыстрее закончилось. Мистер Хендрикс оказался еще большим любителем виски, чем мистер Уэббер.
– Молодым уже, наверно, невтерпеж? – игриво спросил Уэббер. – Я знаю, что всем хочется, чтобы побыстрее настала первая брачная ночь. – Он опрокинул еще один стакан виски.
– Я не осуждаю тебя, – повернулся он к Алексу. – На твоем месте я тоже бы торопился в постель.
Кассандра покраснела.
– Ну ладно, пора отправлять молодых спать. Я знаю подходящую песню. Она тебе понравится, Алекс, – он икнул и, пошатываясь, запел: – Когда ты придешь под навес, который построил я сам. Наша постель будет розовый куст, умытый росой.
Размахивая бутылкой с виски, он ухватил за руку Алекса и притянул к себе. Алекс обнял Кассандру за талию.
– Как следующая строчка? – пробормотал мистер Уэббер.
– Они легли... – с трудом выговорил Хендрикс. – Легли на розы.
– Да вот так: на розах ты лежала, – запел Уэббер.
– Ты лежала, – эхом отозвался мистер Хендрикс.
Алекс попытался обогнать подвыпивших мужчин, но они собрались сыграть свою роль в брачной церемонии и уложить пару в постель. Кассандра готова была провалиться сквозь землю.
– И румянец на твоей щеке... – пел мистер Уэббер, пытаясь поцеловать невесту в щеку по пути к сараю.
Кассандру обдал тяжелый спиртовой запах. Она отвернулась, уклоняясь от поцелуя.
– И твоя улыбка, – прогудел мистер Хендрикс и вдруг захихикал.
Кассандра посмотрела на него с раздражением. Они уже пришли. Алекс зажег масляную лампу.
– Доброй ночи, джентльмены, – решительно произнес он.
– Доброй ночи? – в голосе Уэббера прозвучало негодование. – Мы должны положить вас в постель, как положено.
Кассандра вздрогнула, и Алекс почувствовал это.
– Пошли Оделл, – прокричал мистер Хендрикс. – И твоя улыбка... – Он усмехнулся. – Надо оставить их наедине.
– Оставим обязательно. Но мне это все нравится.
По его приказу они легли на свои матрасы. Кассандра ощущала рядом глубокое и прерывистое дыхание Алекса. Они выслушали серенаду еще раз. И мужчины, шатаясь, наконец вышли, все еще напевая себе под нос.
Румянец на твой щеке...
– Что это за песня? – спросила Кассандра.
– Оделл тоже сражался при Сан-Жасинто. Мы пели ее всякий раз перед боем.
Они отвоевали Техас у мексиканцев с такой песней? Кассандра удивленно слушала об этом.
– У нас был немец, игравший на дудке, негр с барабаном и еще двое музыкантов. Вчетвером они знали только одну песню.
Кассандра наблюдала за ним. Он расшнуровал свою рубашку, снял ее через голову, и она увидела мускулистую грудь, плечи, руки и темную растительность на груди и животе. Скоро этот красивый мужчина превратит ее в свою жену, прямо здесь, среди этих плохо обработанных шкур, от запаха которых ее тошнило и кружилась голова.
– Ты чем-то озабочена, Кэсси? – спросил Алекс.
Она моргнула, чтобы не заплакать, и покачала головой.
Алекс присел рядом с ней на ее матрасе и негромко сказал:
– Мы ведь недолго пробудем здесь. Не надо, не переживай, – оглянувшись вокруг, он добавил: – Конечно, это не самое подходящее место для первой брачной ночи. – Потом наклонился и поцеловал ее в губы. – Возле реки есть хорошая рощица.
Кассандра прикусила нижнюю губу.
– Все, что сегодня было, для меня серьезно. Теперь мы муж и жена. Я хочу спать сегодня с тобой. Я очень долго ждал этого часа, но здесь все равно не место.
Она подала ему руку и поднялась с постели.
* * *
– Пожалуйста, не надо, – просила она.
Несколько секунд назад ее тело дрожало от желания. Теперь ей больше всего хотелось сбежать.
– Прошу тебя! – он причинял ей боль.
– Все будет в порядке, – пробормотал он.
Кассандра хотела вырваться, но оказалась прижатой к земле его телом. «Наверное, он что-то сделал не так, – подумала она, охваченная паникой. – Иначе это не причиняло бы такую пронизывающую боль».
Потом она почувствовала, что плачет. В темноте слезы горячей волной окутали ее глаза. Кассандра слышала негромкое журчание ручья, возле которого они расположились, загадочные ночные звуки, рожденные лесом, и прерывистое частое дыхание Алекса. Она стала кусать себе губы, чтобы он не услышал ее плача. Она ведь сама хотела этого. Хотела, но не знала, что это такая боль.
Наконец, все закончилось. За минуту до этого она услышала негромкий стон, и тело его судорожно напряглось. Поцеловав ее, он скатился в сторону и лежал сейчас на спине, закрыв глаза одной рукой.
– В следующий раз не будет так больно, – пообещал он.
Она почувствовала, что по ногам что-то течет. Надо ли сказать ему об этом? То же самое будет и в следующий раз, ведь он только что сказал об этом. Даст ли он ей время, чтобы травма зажила?
* * *
Спустя немного времени Алексу снова захотелось обнять ее. Он почувствовал, что хочет повторить все снова и снова, но понимал, что она испытывает совсем другие эмоции. Может быть, если бы она так не испугалась, все прошло бы более гладко? В его жизни уже были девственницы, но ни одна из них не плакала от боли. Он привык приносить женщинам удовольствие, а не боль. Какая ирония судьбы: женщину, которую он полюбил, он же напугал до смерти. Но она ведь еще не женщина. А на что он надеялся? Взял себе в невесты ребенка и хотел увидеть страсть?
Он вздохнул и повернулся на бок. Завтра им рано вставать. Их ждет долгая дорога обратно в лагерь. Наверное, в течение ближайших дней все утрясется.
* * *
Без табуна лошадей назад они двигались значительно быстрее. Каждый вечер Алекс с волнением спрашивал у нее о самочувствии. Она кивала головой, стараясь не смотреть ему в глаза. Спали они, обнявшись друг с другом. И постепенно Кассандра перестала бояться еще одного его желания. Нежное и ласковое отношение к ней Алекса на протяжении нескольких дней снова усилило ее чувства, но все-таки интимная сторона жизни была для нее не очень приятной.
Если раньше Алекс никогда не раздевался в ее присутствии, теперь он делал это как нечто само собой разумеющееся, когда шел к ручью помыться в конце рабочего дня. Когда она смущенно отводила глаза, он заставлял ее сделать то же самое и смотрел на нее изучающим и радостным взглядом.
Обнаженная фигура Алекса тоже привлекала ее. Она вновь стала чувствовать физическое влечение к нему. Руки, лицо и верхняя часть его тела под палящими лучами солнца давно стали коричневыми. Все остальное резко отличалось белизной.
Она любила его, но продолжала побаиваться его физической силы. Появившееся когда-то томление вернулось к ней снова, но уже с некоторой долей страха. Алекс ждал, когда она придет в себя после потрясения первой ночи. Но она не спешила сообщать ему об этом.
Интересно, как часто женатые люди занимаются этим? Скоро они с Алексом вернутся к мустангерам. Наверное, он не будет настаивать заниматься подобным каждую ночь, тем более если поблизости будут спать чужие мужчины?
По пути Алекс расспрашивал ее о детстве и с интересом слушал рассказы о жизни в пансионе ее матери, среди благовоспитанных девиц – дочерей из состоятельных семей Новой Англии, истории о проделках учащихся. Она удачно пародировала акцент ирландских горничных и, польщенная его вниманием, изображала надутых от величия министров и университетских профессоров, навещавших их дом по выходным дням.
Кассандра никогда не предполагала в себе дар рассказчицы и не считала свою школьную жизнь чем-то особо примечательным, но сейчас она была счастлива, что Алекс смеется вместе с ней. В эти минуты она забывала о том, что опять придется терпеть боль, чтобы муж получил удовольствие. Она уже вспомнила, что ее всезнающие подруги предупреждали о том, что супружеская постель – это сфера активности мужчин. А женщина должна быть смиренной христианкой. И все-таки было обидно оказаться на его празднике, словно необходимым предметом, и не больше.
Алекс тоже рассказывал ей о своих мальчишеских годах в Новом Орлеане, но больше – о своих военных приключениях в Техасе. Похоже, он участвовал добровольцем почти во всех происходивших там стычках с момента появления в 1832 году. Конечно, это был не только патриотизм.
Но вот теперь, когда он завел семью, он не должен подвергать себя столь частым опасностям. Она даже боялась представить себе, что его могут убить.
Кассандра украдкой разглядывала его и внезапно вспомнила, что он ничего не сказал ей о том, собирается ли он бросить свою профессию мустангера. Вместо этого они возвращались к небезопасному занятию, хотя у него, как выяснилось, была даже своя плантация. Наверное, в том, что так происходит, виновата она сама. Рабство она назвала моральным преступлением. А Алекс возражал ей, что без этого текстильная промышленность потерпит здесь полный крах.
– Плантаторы, выращивающие хлопчатник, могут использовать наемный труд, как и все остальные фермеры, – настаивала Кассандра.
– Чудесная мысль, – иронизировал Алекс. – Это уже пытались сделать в Луизиане. Но когда подошло время сбора хлопка, рабочие устроили забастовку, требуя двукратного увеличения зарплаты. Владельцы не смогли заплатить и потеряли весь урожай плюс средства, вложенные в выращенный хлопок. Наемный труд оказался губительным для бизнеса.
– И все равно рабство безнравственно, – настаивала Кассандра, – именно поэтому Соединенные Штаты отвергли договор о присоединении.
– У Мексики есть законы против рабства, но правительство у них никогда не волновалось на этот счет, – добавил Алекс.
– Тогда Техасская республика никогда не станет частью Соединенных Штатов, ВО ВСЯКОМ случае, пока здесь поощряется рабство.
– Рабство распространилось только там, где оно необходимо, – огрызнулся Алекс. – Там, где не выращивают хлопчатник, уже нет рабства и защитникам прав негров не на что пожаловаться.
Спор закончился тем, что они вдруг почувствовали, что так можно и поссориться, и замолчали, чувствуя неловкость. Потом Алекс решил поменять тему.
– Ну а что ты изучала в пансионе своей матери?
Обрадованная тем, что он не сердится, Кассандра стала перечислять:
– Латынь, греческий, риторику...
– А как насчет кулинарии, игры на фортепиано? Мне казалось, что школы для девочек должны обучать прежде всего этим женским искусствам.
Кассандра удивленно посмотрела на него.
– Я умею играть на фортепиано, – она попыталась улыбнуться. – И постараюсь показать тебе, если ты планируешь взять меня туда, где эта штука есть.
Лицо Алекса стало серьезным. Он ничего не рассказывал ей о своей жизни на плантации. Неужели он думает, что она пытается скорее стать женой богатого джентльмена?
– Сделаем привал, – коротко скомандовал он.
Это была их третья ночь на пути в лагерь. Она оглянулась по сторонам и обнаружила, что рощица с родником ей уже знакомы. До конечной цели оставался один день.
Они разожгли костер и стали готовить ужин из бобов. Оставив еду повариться, они решили искупаться вместе. Алекс снял рубашку и помог Кассандре сделать то же самое. Затем смочил ладони и стал мягко гладить ей шею и грудь.
– Ну, как ты? Кровь еще идет?
Она замерла, и первой мыслью было придумать что-нибудь. Но потом вспомнила, что завтра они уже будут в лагере, а что и как сложится там, неизвестно. Если она сейчас откажет, он будет очень опечален, хоть и не покажет вида. Ведь кровотечение уже и вправду прекратилось. Да и она сама хотела видеть его своим мужем. Никто ее не заставлял. Потом она вспомнила их свадьбу. Можно ли считать их брак законным? Если она не будет выполнять свои супружеские обязанности, он может бросить ее. А ведь она его любит!
– Кассандра, ты не ответила.
– Все нормально, кровь прекратилась, – выдохнула она.
– Ты боишься этого, да? – мягко спросил он. – Бедная моя девочка! – Он обнял ее. – Извини, что в первый раз получилось все так скверно. Иногда ничего нельзя сделать. Но со временем это проходит. Я обязательно постараюсь, чтобы все было хорошо и для тебя.
Но его добрых намерений оказалось недостаточно. Кассандра оставалась внутренне напряженной, словно туго натянутый лук. Боже, он раньше никогда не слышал о женщинах, у которых потеря девственности вызывала долгое кровотечение и такое нервное потрясение! Ему ведь удалось вызвать у нее возбуждение: она дрожала уже от его прикосновения. В этот раз он понял, что у нее еще не страсть, а только покорность.
– Кассандра, с тобой все в порядке?
Она подняла голову, но старалась не смотреть ему в глаза. Этого следовало ожидать. Конечно, ей и не могло быть приятно, хотя больше не было кровотечения. Ему хотелось выругаться, но это вряд ли было бы понятно испуганной девчонке, лежащей в его объятиях и старающейся изо всех сил не заплакать. Черт побери! Может быть, это месть за бездарно растраченную молодость?
– Наверное, бобы уже готовы, – пробормотал он.
Кассандра оделась и пошла раскладывать еду. Она понимала, что вызвала у него разочарование, но не совсем догадывалась, что от нее требовалось. Ведь она не мешала ему и не плакала. И на этот раз у нее не было кровотечения. Что же он хотел? С трудом сдерживая слезы, она подала ему тарелку с ужином.
* * *
Возвращение Алекса с Кассандрой было встречено по-разному.
– Поженились? – удивился Никодемус. – Тебе должно быть стыдно, Алекс. Это все равно что убить ее.
От такого обвинения Алекс помрачнел, а Кассандра подумала, что лучше бы Никодемус держал свое мнение при себе. Если Алекс будет чувствовать себя виноватым, он постарается избавиться от нее.
Аурельяно, однако, смотрел на них с явным одобрением. Он пожелал им счастья и много детей. «Дети? Это будет некстати, пока они ловят мустангов, – подумала Кассандра. – Нет, пока об этом не может быть и речи».
– Но вообще-то Нико прав в отношении опасности, – продолжил Аурельяно. – Ты должен отослать ее к сестре.
При упоминании о доме сестры Алекс внутренне напрягся.
– Кассандра останется здесь, – отрезал он.
Она вздохнула с облегчением. Ей совсем не хотелось ехать куда-то, где закованные в цепи негры страдают от непосильного труда и жестокого обращения, как возмущались в их семье.
– А кто был свидетелем вашего брака? – с подозрением спросил Пинто.
У Кассандры гулко забилось сердце. Может, Алекса и вполне устраивала их женитьба по взаимному согласию, но для нее это было источником смущения и беспокойства. Она не хотела, чтоб остальные мужчины знали о том, что их брак не имеет пока законной основы.
– Мы поженились, – холодно ответил Алекс. – Какое тебе дело до того, как у нас это получилось?
– Потому что все это незаконно, – огрызнулся Пинто. – Ты теперь держишь женщину для себя. А в нашей команде у всех акционеров одинаковые права.
– Слушай, заткнись, – отрезал Алекс.
Пинто повиновался и хмурый отошел от них.
Когда Кассандра уже еле сдерживала себя, чтобы не заплакать от такого приема, появился Боун и принес ей букет полевых цветов.
– Невестам положено дарить цветы, – пробормотал он.
Она поцеловала Боуна в щеку. Он заулыбался, а Алекс в ответ тихо поблагодарил:
– Спасибо, что ты так отнесся к ней. Девочке никто не подарил цветов даже в день свадьбы. И я сам забыл об этом.
Кассандра улыбнулась.
– У меня же была там голубая шляпка. Разве ты забыл?
– А меня ты не поцелуешь? – спросил Пинто.
– Нет, – твердо ответила она и взяла Алекса под руку.
Несмотря ни на что, они вместе, и никто не отправит ее домой, к теткам.
Глава 7
– Не надо. Не здесь, – прошептала Кассандра прохладной сентябрьской ночью, когда Алекс под одеялом стал гладить ей грудь.
Она почувствовала, что он обижается, но руку он сразу убрал. Потом повернулся и быстро заснул, оставив Кассандру наедине со своими размышлениями. Но почему только она должна думать об осторожности?
«Хотя, если быть честной, я всегда использую разговоры об осторожности как повод, чтобы не чувствовать боль», – мысленно призналась себе она. В эту ночь они оба спали беспокойно и плохо отдохнули.
Во время их отсутствия мужчины под руководством Никодемуса собирали и объездили небольшой табун мустангов. Сейчас все пришли к согласию, что им следует двигаться на юг, собирая по дороге столько лошадей, сколько они смогут продать в Сан-Антонио. Так как попадавшиеся им мустанги были в хорошей физической форме, снова пришлось гонять их по кругу.
Стоял ранний октябрь. Алекс и Кассандра отправились к лошадям, которые уже около двух суток были в движении. Мустанги устали, и неожиданно Алекс решил дать им поесть. Он кивнул Кассандре, указывая на ближайший лесок. Она покорно пошла с ним вдоль ручья. Она уже тоже очень устала и хотела пить.
– Наконец-то мы одни, – заметил он.
Она удивленно посмотрела на него.
– Но ведь табун...
– Пусть они пока побегают сами. Я не могу больше этого терпеть. Это был, наверное, самый ужасный медовый месяц из тех, что доводилось иметь мужчинам.
Кассандра покраснела.
– Пожалуйста, разденься скорее, пока я позабочусь об остальном.
Она с неохотой сняла мокасины, потом стянула белую рубашку, оставаясь в черных штанах, подаренных ей Аурельяно в качестве свадебного презента. Эти вещи были частью его выходного гардероба, и она оценила щедрость юноши. Одежда других мужчин вряд ли ей подошла бы, за исключением Пинто. Но сама мысль об этом вызывала у Кассандры отвращение.
С волнением посмотрев на мужа, она стала опускать трусики. Рядом с остальной одеждой они были необыкновенно шикарными – последнее воспоминание о ее гардеробе в Кембридже.
– Теперь иди сюда, – позвал ее Алекс.
Он уже постелил одеяло на желтеющей траве. Притянув ее к себе, он осторожно провел ладонью по ее роскошным волосам, заплетенным в косы.
– Если бы у нас было время, я с удовольствием расплел бы твои косы. Я очень люблю твои волосы и всегда хочу их гладить.
Он провел рукой по ее шее, потом по груди, животу и стал гладить бедра. Кассандра вздрогнула, ощутив острый прилив желания. Потом был поцелуй, мягкий и многообещающий, тянувшийся бесконечно, словно они были единственными обитателями земли. Через несколько секунд она с удовольствием прижалась к нему всем телом.
– Мы с тобой подходим друг другу, милая моя девочка, – шептал Алекс. Он гладил ее всю и неожиданно стал ласкать и то место, откуда раньше приходила боль.
Кассандре стало жарко, у нее закружилась голова. В этот раз он все делал как-то иначе. Он не спешил, хотя у них было совсем немного времени.
Новым было и то, что он мягко целовал ей лицо, волосы и изгибы ушных раковин. Кассандра вздрогнула.
– Что ты, моя родная?
– Там л-лошади, – бормотала она.
– Они останутся на месте, – он продолжал гладить ласковыми пальцами ее тело.
Кассандра застонала. Его ласки довели ее желание до эмоционального взрыва, который она испытывала впервые. Теперь его пальцы, скользящие внизу живота, вызывали у нее стон. Она непроизвольно сжимала его руки и плечи. Он удовлетворенно улыбнулся.
– Любовь моя!
В этот раз она только замерла на мгновение, а потом волна восторга унесла ее далеко-далеко. Все эти чувства были впервые, и она поняла, что именно сегодня испытала то, что должна испытывать женщина от любви мужчины.
Через несколько минут он задышал ровнее, и она тоже лежала без сил.
– Там кто-то идет, – прошептала она.
Алекс прислушался.
– Черт побери, пробормотал он, поднимаясь на ноги неожиданно быстро и легко. В спешке они оделись, слушая приближающийся стук копыт.
– Что произошло, черт побери? – грозно спросил появившийся верхом Никодемус.
– Мы остановились, чтобы напиться, – спокойно ответил Алекс.
– Я так и думал. А лошади в это время хорошо отдохнули и вовсю отъелись травы.
– Добрый день, – появился Аурельяно.
Кассандра спешно заправила рубашку.
– Два дня мы гоняли лошадей, чтобы вы устроили им шикарную передышку ради своих забав!
– Нико, так нельзя, – вмешался Аурельяно. – Ведь они новобрачные.
– Я согласен, они муж и жена. Но скоро зима. И я не хочу, чтобы моя тяжелая работа пошла коту под хвост из-за человека, который не может удержать на месте свои штаны. Я уже говорил тебе...
– Все в порядке, Нико, – прервал его Алекс. – Успокойся. Это больше не повторится.
* * *
– Как ты думаешь, откуда берутся работорговцы? – спросил Алекс. – С севера. Они покупают негров у каких-нибудь африканских королей, которые тоже богатеют на продаже своих подданных.
– Даже если это и так, рабовладельцы виновны в том, что наживаются на рабском труде, – упрямо ответила Кассандра.
– С тобой трудно разговаривать, – отрезал Алекс. – Мне придется оставить тебя на первой торговой точке на нашем пути.
Кассандра молчала. Потом слезы ручейками потекли у нее по лицу.
– Дорогая моя, – ошарашенно пробормотал Алекс, – только не плачь. Мы просто обсуждаем тему рабства.
Она отвернулась в сторону.
– Поверь мне, я только пошутил, что оставлю тебя где-нибудь, – продолжал уговаривать ее Алекс.
– В самом деле? Но мне кажется, что ты вправе это сделать. Наш брак не оформлен по-настоящему. И если я скажу что-то, что тебе не понравится, ты в полном праве...
– Кассандра, я люблю тебя и никогда этого не сделаю.
* * *
Кассандра поежилась, лежа под грубыми одеялами. Был уже ноябрь, и по прериям начали гулять холодные ветры с севера.
– Тебе холодно? – спросил Алекс.
– Да.
Она вообще себя скверно чувствовала после их вчерашнего спора.
– Двигайся поближе, – предложил он, обнимая ее. Она охотно приняла его предложение. И вскоре Алекс уже на ощупь искал застежку на ее брюках.
– Что ты задумал?
– Тсс... – прошептал он.
– Алекс, но нам нельзя...
– Лежи тихо, – прошептал он ей на ухо. – Все будет хорошо.
Через несколько минут он уже гладил ее бедра. Лицо Кассандры в темноте вспыхнуло. А когда она ощутила его обнаженное тело и мягкие поцелуи, ее охватила сладостная дрожь. Опять появилось то впервые открытое чувство, когда, кроме Алекса, уже никого не существовало. Ей хотелось, чтобы это чувство непрерывно росло до тех пор, пока ее собственное тело не растворится в блаженстве без остатка.
– Боже мой, как хорошо! – пробормотала она тихо.
– Ты уже стала теплой и влажной, – сообщил Алекс.
Ей очень хотелось лечь на спину, но она боялась, что эти великолепные ощущения исчезнут. И еще – как бы что-нибудь не заметили другие.
Она прижалась к нему и, наконец, ощутила необыкновенно сильные эмоции. То, что с ней происходило, было какое-то чудо.
* * *
– Это команчи? – испуганно спросила Кассандра.
Они поднялись на холм и стали внимательно разглядывать приближающуюся группу.
– Не похоже. Ты когда-нибудь видела команчей, одетых в черное? – ответил Алекс.
– Это священник, – объявил Аурельяно. – Нужно их встретить. У меня появилась возможность исповедаться.
– В чем ты хочешь сознаться? – стал выяснять Пинто. – Никто из нас не совершил ничего плохого, кроме Алекса, который утверждает, что он женат.
Кассандра была грустная, и Алекс решил не реагировать на Пинто.
– Аурельяно прав, – произнес он. – Нам надо их встретить.
– Может, они воруют лошадей? – заволновался Никодемус.
Гости оказались совсем не ворами, а, наоборот, купили у них десять лошадей. Трое были торговцами-мексиканцами, которые шли за лошадьми к индейцам. Четвертый, как и предположил Аурельяно, имел сан. Он хотел попробовать обратить в свою веру команчей, очевидно, пренебрегая всеми советами. До сих пор попытки испанцев установить миссии в Техасе заканчивались полным провалом.
Кассандра посочувствовала святому отцу. Вряд ли удастся ему выжить после встречи с команчами. Скорее всего, отберут у него библию для своих щитов, а с него снимут скальп.
После того, как завершилась торговля лошадьми, Аурельяно и Алекс отвели отца Аннунциата в сторону, и Алекс попросил Аурельяно помочь ему поговорить со священником.
– Он спрашивает, католик ли ты? – перевел Аурельяно.
– Скажи ему – нет, – раздраженно ответил Алекс. – Но пусть он, несмотря на это, сделает то, что я попрошу.
– Алекс, священнику нельзя угрожать.
– Ладно, спасибо. Я попробую сам поговорить, – Алекс отвел священника еще подальше. Вскоре он кивнул Кассандре и объявил:
– Мы все сделали правильно, а религиозную церемонию он проведет.
– Интересно, как же вы поженились? – усмехнулся Пинто.
– Он освятит наш брак, но в течение шести месяцев нам нужно будет найти какого-нибудь клерка из местного самоуправления.
– Шесть месяцев? – Кассандра посчитала на пальцах. Получалось до февраля. Удастся ли найти клерка в Сан-Антонио?
– Ты довольна, дорогая?
Он выглядел очень радостным. Ему хотелось, чтоб их брак был освящен богом.
– У одного торговца есть свадебное платье. Он согласен дать тебе его для церемонии.
Она посмотрела на мексиканцев. Вскоре один из них достал красивое вышитое платье.
– Я помню, как ты мечтала о таком платье, – добавил Алекс.
Торговец собирался продать его индейской женщине, получив за него лошадей и шкуры. Кассандра с улыбкой посмотрела на мужа. Ей было приятно, что он так хлопочет, хотя ее мать, если бы была жива, пришла бы сейчас в шоковое состояние, увидев дочь на брачной церемонии по католическим канонам.
– Тебе только семнадцать лет? – спросил священник.
– В январе будет восемнадцать, – в ее голосе прозвучало упрямство.
– Девушки не должны вступать в брак без родительского благословления, если им нет восемнадцати лет.
– У меня нет живых родителей.
Церковная процедура длилась недолго. После ее окончания Алекс почесал затылок.
– Теперь по закону надо еще разыскать этого дурацкого клерка, чтобы все было по правилам.
Торговцы достали несколько бутылок виски и пустили их по кругу. «Эти люди не сомневаются, что брак наш теперь законен, – подумала Кассандра. – Вот только пьянство не очень приятно». В их доме никто не пил крепких напитков, а как после них выглядят люди, она уже хорошо знает.
* * *
– Кэсси, – обратился к ней Алекс как-то в конце ноября, – ты ничего не хочешь мне рассказать?
«О чем это он? – подумала Кассандра. – Может, он имеет в виду вчерашнее поведение за ужином? Но ведь бекон был действительно испорченный. От него исходил такой тошнотворный запах. Правда, все остальные, включая Алекса, отказались его выбросить. Теперь, если они будут плохо себя чувствовать, она им напомнит».
– А что ты имеешь в виду?
– Посмотри на меня, – продолжил он. – У тебя давно в последний раз были месячные?
Она смутилась.
– Не знаю.
Она не считала нужным обсуждать эти проблемы с мужем.
– Мне кажется, что последние месячные у тебя были в августе.
Кассандра пожала плечами.
– Наверное, это из-за постоянной езды верхом.
Но она понимала, что он был прав. После первой брачной ночи месячные у нее действительно прекратились.
– А у тебя случались раньше задержки?
– Кажется, нет. Впрочем, иногда бывало.
Алекс вздохнул.
– Кэсси, у тебя не появлялась мысль, что ты беременна?
Кассандра удивленно посмотрела на него.
– Понятно. Значит, ты не думала на эту тему.
– Но я не хочу этого. Скорее всего, ты ошибаешься.
– Сомневаюсь. А почему ты так испугалась? Почему ты не хочешь?
– Потому, что тогда ты отправишь меня отсюда, – ее глаза наполнились слезами. – Я постоянно боюсь, что наш брак до конца еще не законен и может случиться всякое.
– Думаю, нам лучше устраниться и обсудить свои проблемы, – предложил он.
– Никодемус сразу же озвереет. Помнишь, что он сказал тебе в прошлый раз?
– К черту Никодемуса! – отрезал он. – Теперь у нас дела посерьезнее. – Он неожиданно подмигнул ей.
Кассандра оставалась серьезной. Неужели она беременна?
– Дорогая моя, это совсем не несчастье. Разве тебе не хочется, чтобы у нас был ребенок?
– Но где? Где я буду жить с этим ребенком? И еще. Где в это время будешь ты?
– Хорошо. Давай спокойно разберемся. Прежде всего, ты не должна сомневаться, что мы с тобой муж и жена. Когда у нас будет возможность, мы уладим все формальности в связи с нашим браком. Что касается твоего пребывания здесь, ты должна признать, Кэсси, что это не самое хорошее место для женщины с ребенком. Сама езда на лошади будет для тебя опасной.
– Если я беременна и случится выкидыш, я не буду делать из этого большой трагедии, – пробормотала она. Больше всего на свете она боялась разлуки с Алексом. – Когда ты меня отправишь, то сам останешься здесь еще надолго?
– Я обещал всем, что буду с ними до весны, но я вернусь к тебе обязательно до рождения ребенка.
– А где я должна находиться? – в глазах у нее опять стояли слезы.
– Скорее всего, с моей сестрой, – неохотно ответил он.
– Нет! Я не хочу жить там, где есть рабы. Я останусь здесь.
– Кэсси, поверь, я и сам не хочу этого. Я буду очень скучать.
– Не будешь, потому что я не собираюсь уезжать. Скоро Рождество. Это наше первое совместное Рождество.
Ее навязчивое желание остаться было похоже на безумие. Алекс понимал это, но чувствовал, что она в результате может победить. Ему самому очень не хотелось отсылать ее к Элоизе. Может быть, если не разрешить ей болтаться в седле на ветру, можно будет дотянуть и до Рождества. Но потом все равно придется отправлять.
– Ну-ка, улыбнись, пока нет повода для слез, – успокоил он ее.
* * *
В декабре стало заметно холоднее. Мустанги теперь попадались нечасто. После того, как целая неделя прошла без прибавки к табуну, все решили, что пора перегонять лошадей в Сан-Антонио. А потом, если позволит погода, идти на север.
– В кедровых чащах обязательно должны быть лошади, – рассуждал Никодемус. – В холодную зиму они будут искать деревья, корой которых можно питаться, когда кончится трава.
Алекс согласно кивнул и печально посмотрел на свою жену. Если бы это было в его власти, он бы устроил зимний отпуск. Но все остальные хотели работать и зимой, а у него с ними был договор, подписанный еще до появления Кассандры.
– Мы погоним табун в Сан-Антонио втроем, – объявил он. – Остальные могут потихоньку двигаться к северу. Мы купим припасы и догоним вас.
– Нет, – объявил Пинто. – Теперь моя очередь отправляться в город.
– Послушай, Пинто, – попытался урезонить его Алекс. – Обязательно должен идти Аурельяно, потому что он лучше всех говорит по-испански, и Кэсси.
– Почему? – удивился Никодемус. – Если ты планируешь отослать ее домой, то...
– Нет, – вмешалась Кассандра. – Мы должны найти клерка, чтоб официально оформить брак.
