Текст книги "Свадебный огонь"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Но, Боун, ведь он...
– Ты права, никакой вины его нет. Но если мужчина так думает, он и ведет себя соответственно.
Неожиданно Боун поднялся, срезал с индейки остатки мяса, разделил его, и через несколько минут все трое были уже на лошадях. Кассандра наклонилась и поцеловала Боуна в щеку. Алекс пожал ему руку. И они разъехались в разные стороны.
* * *
«Наверное, мы опять оказались в ловушке», – подумала она, направляясь в глубь пещеры с ребенком на руках. Алекс, забрав трех лошадей и ее ружье, ушел куда-то, чтобы можно было в случае необходимости вести стрельбу сверху вниз. Ей он оставил два заряженных револьвера.
– Никуда отсюда не уходи, – попросил он ее на прощание.
В пещере было холодно, сыро и пахло каким-то гнильем. Если ей суждено умереть, то очень не хотелось, чтобы это произошло именно здесь. Она поежилась и стала укачивать сына.
Неожиданно послышались чьи-то голоса. По мере их приближения она стала различать отдельные слова. Боже мой! Что она будет делать, если Алекса убьют? Опять останется одна. А вдруг ее снова вернут к индейцам? В мешочке на шее у нее теперь лежала бумага, что она – жена, а Бенджамин – сын Алекса, и они оба являются наследниками его имущества. Алекс велел ей в любом случае добираться до плантации в Дьявольском Лесу.
Совсем близко раздался голос Буффало Липера. Неужели они выследили Алекса? Она подавила в себе внутреннюю дрожь и заставила себя слушать дальше. Надо успокоиться, иначе может проснуться Бенджамин и его плач услышат.
– Я же говорил тебе, что их след был там, – произнес кто-то из индейцев.
– Нет, там была уловка. Я понял, что только одна лошадь ушла с седоком.
– Но здесь тоже никто не проходил, – вступил в спор еще один из индейцев. Он остановился совсем рядом с пещерой.
– Белая женщина не может быть настолько хитрой, – в голосе первого из говоривших прозвучало превосходство.
– Сколько мы еще будем гоняться за женщиной? В долине я видел след оленя. Может, лучше...
– Мы будем искать до того часа, когда солнце достигнет зенита, – прервал его Буффало Липер. – Если сегодня ничего не найдем, будем возвращаться. Может быть Элк Тус оказался более удачливым, когда пошел по другому следу?
Элк Тус. Оказывается, брат Беар тоже с ними. Бенджамин попытался захныкать. Испуганная Кассандра спустила блузку и стала кормить его.
– Ты ничего не слышал? – спросил один из индейцев.
– Нет. А что? Может ты боишься чьей-нибудь засады?
– Если Элк Тус найдет эту женщину, то Буффало Липер уже не увидит ее живой. Он ненавидит ее за ту клятву, что ему пришлось дать.
– А зачем было наговаривать на нее? – пробормотал Буффало Липер. – Ладно, вы двое отправляйтесь сейчас по другую сторону ручья.
Через некоторое время их голоса стали стихать. Значит, они собираются искать до полудня, а потом будут возвращаться. Кассандра прислонилась к сырой стене пещеры и закрыла глаза...
«Где же Алекс? – думала она. – Не обнаружат ли они лошадей? Вдруг они специально затеяли здесь этот разговор, чтоб выманить ее или спровоцировать тех, кто ее прячет? Слышал ли Алекс их?»
Время тянулось нескончаемо долго. В самой пещере стали раздаваться какие-то неясные звуки. Интересно, какие существа здесь живут? Свет, струившийся снаружи, постепенно стал меркнуть. Бенджамин крепко уснул у нее на руках. Скоро он проснется и снова может заплакать. Что ей делать? Ждать?
Надо думать о чем-нибудь другом. Надо читать наизусть стихи, которые она когда-то учила в пансионе матери. Она стала читать все подряд, все, что приходило на ум. Ей казалось, что прошли уже долгие часы. И вот снова послышались голоса.
– Ну, что у вас?
– Ничего.
– И у нас тоже.
– Посмотрите, надвигается гроза.
– Здесь недалеко есть поросший кустарником холм, – произнес Буффало Липер. – Может посмотрим там?
– Но куда, интересно, она могла исчезнуть?
– Ее и ребенка забрала к себе Птица, Несущая Гром.
– А лошадей тоже?
– Возможно, и так, – согласился Буффало Липер. – У нее были очень необычные глаза. Даже более синие, чем у моего брата.
– Скажи лучше, что ты уже хочешь в свой вигвам, к другим женам.
Буффало Липер рассмеялся. После этого голоса индейцев стали затихать, пока не исчезли совсем в раскатах грома. Начался дождь.
Через некоторое время появился промокший Алекс с лошадьми.
– Кажется, они ушли насовсем, – пробормотал он. – Я слышал, что они собирались пройти еще вверх по течению, а затем вернуться.
– Они решили, что меня забрала Птица, Несущая Гром.
– Что это означает? – Алекс удивленно смотрел на нее.
– Это означает, что я – женщина, обладающая сверхъестественными силами, и связана с магией грома и молний.
– Ты, наверное, очень испугалась, Кассандра? – Он посчитал, что она сейчас немного не в себе.
– Я уже привыкла к страху.
Он положил свою ладонь поверх ее руки.
– Я очень хочу сделать все, чтобы ты жила без страха.
* * *
Во второй половине следующего дня они добрались до Бразоса.
– А куда потом, Алекс?
– В Дьявольский Лес.
Какое зловещее название. Ей представилась чаща, лесной полумрак, чудовища из мифов. Интересно, почему у плантации такое название? Скорее всего, так назвали это место рабы.
– Сколько нам еще осталось?
– Трудно сказать. Сотни две миль или больше. Ты, наверное, очень устала? Сегодня вечером поставим лагерь.
Днем Алексу удалось подстрелить оленя. Он сразу же разделал его и лучшее мясо погрузил на свободную лошадь. Кассандра собрала хворост и, пока полоски мяса жарились на огне, накопала съедобных корней, отмыла их в ручье и запекла в золе. К этой еде она добавила из своего мешка несколько горстей винограда. «Получается неплохой ужин», – подумала она, ощущая на себе любопытный взгляд Алекса.
– Ты успела многому научиться, – тихо сказал он. – Я с трудом узнаю тебя.
«И я тоже, – подумала Кассандра. – Было время, когда ты не скупился на объятия».
Она спустила блузку и стала кормить грудью Бенджамина. Алекс продолжал наблюдать за ними.
– Может быть, я стала уродиной? – довольно резко спросила она.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты все время как-то странно смотришь на меня.
– Наоборот, Кассандра, ты стала еще прекраснее.
– Сомневаюсь. Правда, я не видела зеркала уже много месяцев. Я даже не знаю, сколько месяцев мы не виделись.
– Около восьми. Ты сейчас просто прекрасна, как золотой солнечный луч, – Алекс замолчал. – Почему ты изменилась в лице?
– Все в порядке.
Он сказал так, как говорил Брейв. На душе стало тяжело.
– У тебя изменилась фигура, стала очень женственной.
– Ты хочешь сказать, что я потолстела. Но это загадка для меня.
– Почему?
– Потому, что я часто голодала.
Взглянув на него, она пожалела о том, что сказала.
– Ты не хочешь рассказать мне обо всем? – неуверенно спросил он.
Боун был прав. Он действительно очень переживает за все, что с ней произошло. Но что рассказывать? Как рассказать о Блэк Рейн? Он никогда не поймет, что самым родным человеком ей стала бежавшая с плантации черная рабыня. А что сказать о Брейве?
– Нет, Кассандра, я не заставляю тебя. Наверное, это тяжело рассказывать. Я только хочу, чтобы ты поскорее освободилась от этих воспоминаний. – Он коснулся ее руки возле головки Бенджамина. – Я очень хочу, чтобы вы жили счастливо, – неуклюже закончил он. – Ты и Бенджамин.
«А ты сам, Алекс? – подумала она. – Разве ты не муж и отец? Или все-таки вместо любви к нам осталась жалость?»
* * *
– Значит, вы – белые? – вместо приветствия произнесла молодая дама, держа в руках мушкет.
– Извините за беспокойство, мэм, – ответил Алекс. – Я – Александр Харт, а это моя жена и наш сын.
Женщина внимательно рассматривала Кассандру в ее индейской одежде с походной люлькой ребенка.
– Она только что сбежала от команчей, – объяснил Алекс.
– Боже! – воскликнула дама и опустила руку, державшую мушкет. – Какая бедняжка! – Она смотрела на Кассандру теперь с явной жалостью.
Это же чувство испытывала Кассандра, глядя на нее: у дамы были растрепаны волосы, руки и ноги очень тонкие, а большой живот выдавал очередную беременность, потому что трое ребятишек уже цеплялись за ее юбки, хотя сама она была еще очень молодой.
Обрадованная появлением еще одной белой женщины, Тилли Бэттс, так звали эту даму, провела их в комнату и послала старшего мальчика за отцом. Кассандра огляделась по сторонам. Грязные полы, полуразрушенный камин, щели в бревенчатых стенах, заставлявшие семейство страдать от холода зимой. В углу стояла кровать, прикрепленная к стене, но опирающаяся еще и на одну кривую ножку.
«Эти люди живут хуже команчей», – подумала Кассандра. Чуть позже за обедом ей предложили сало, зерновую лепешку и еще, как гостям, черную патоку, что еще раз убедило ее в бедности семейства.
– Ты, наверное, очень испугалась, когда попала к этим красным дьяволам, – прошептала ей Тилли за столом, пока ее муж хвастался Алексу большим урожаем зерновых.
– Я научилась там строить вигвамы.
Кассандра захотела, чтоб она поменяла тему.
– Вы хорошо отделались, миссис, – обратился к ней вдруг Руфус Бэттс. – Когда на наших соседей напали индейцы, они сняли скальпы и с мужчины, и с женщины, и с ребенка.
«На что он намекает?» – подумала Кассандра.
– Ну а что слышно про статус нашего штата? – спросил Алекс.
– Предложено присоединиться к северным Штатам. Через месяц, как рассказал один парень, в Вашингтоне будут обсуждаться условия объединения.
– Будут дураками, если не согласятся, – нахмурившись, пробормотал Алекс.
– Я тоже считаю, что присоединяться надо немедленно, – согласился Бэттс.
– Думаю, что вы можете остаться у нас на несколько дней, – предложила Тилли. – Я уже и забыла, когда в последний раз видела белую женщину.
– Вы очень добры, миссис Бэттс, – вежливо возразил Алекс. – Но нам надо отправляться уже завтра.
– Не надо торопиться, – заметил Руфус. – К западу от нас много неплохой земли. Может быть, вы захотите обосноваться здесь.
– У нас уже есть земля, – неопределенно заметил Алекс.
– Где именно?
– Выше Бразории.
– В стране рабов?
Кассандра заметила, как изменились лица хозяев. Через несколько минут чета Бэттсов отправилась спать в детскую, а Кассандра очутилась на приставной кровати рядом с мужем. Так близко они еще не лежали со времени ее освобождения из индейского плена. Но он сразу же отвернулся.
Похоже, он больше не хочет ее. Конечно, он подозревает, что там она спала с индейцами, и ему неприятно все это. Кассандра беспокойно вертелась в постели, а Бенджамин, лежавший между ней и бревенчатой стенкой, долго хныкал, пока заснул. Кассандра прижала его к себе и стала думать о своих детях. Что, если она опять беременна, и теперь от Брейва? Сколько времени прошло, как у нее опять пропали месячные? Она потеряла счет дням, поскольку в ее прошлой жизни это почти не имело значения.
Если у нее опять беременность, что тогда? Он бросит ее? Или будет молчаливо укорять ее? Завтра она отправится с ним в неизвестность. Что с ней будет в этом другом мире?
* * *
Она проснулась перед рассветом, потому что зашевелился Бенджамин. Они с сыном лежали в объятиях Алекса. Она ощутила тепло его тела и вспомнила ночи, проведенные вместе под открытым небом, когда звезды напоминали капельки дождя, попавшие под луч света.
Почувствовав ее эмоциональный взрыв, Алекс обнял ее еще крепче и поцеловал в плечо. В этот момент зашевелился мальчик, и Алекс вынужден был убрать руку, пробормотав что-то о счастье отцовства. Потом он потянулся, сел и сказал:
– Надо собираться. В этом доме нам, пожалуй, уже не рады.
Это было действительно так. Вечером, уходя спать, Руфус заметил.
– Меня совсем не интересуют рабовладельцы.
– Мои рабы живут лучше, чем они, – раздраженно сказал Алекс, когда они уже пробирались по полю с плохо выкорчеванными остатками деревьев.
– Конечно, они живут бедно. Но, в отличие от рабов, они свободны, – резко заметила Кассандра.
– Не всякий мечтает о свободе. Иногда полный желудок и крыша над головой поважнее этого.
– Я теперь знаю, что такое рабство и плен. И все это время, голодная или сытая, я мечтала только о свободе.
– Извини меня, Кассандра. – Он понял, что неосторожно обидел ее. – Прости за то, что с тобой произошло.
– У тебя нет необходимости просить у меня прощения, Алекс, – спокойно заметила она. – Все это случилось не по твоей вине.
– Возможно, ты и не винишь меня, но я сам ощущаю свою вину. Мне нельзя было тогда оставлять тебя одну.
– Алекс, но ведь это я не хотела, чтоб ты отправлял меня к...
– В той ситуации твое мнение было не так уж важно.
В ее взгляде мелькнуло удивление, а потом возмущение.
– И мое, впрочем, тоже. Ты должна была уехать. Но теперь уже ничего не изменишь. Я только знаю, что должен позаботиться вдвойне о вашей с сыном безопасности.
– Алекс, но я не хочу жить на этой плантации. Ты же знаешь мое отношение к рабству.
– Надо признать, что пока все складывается именно так. Постепенно ты привыкнешь.
– Ни за что! И как все это воспримут твоя сестра и ее муж?
– Все, что у них есть, наполовину мое. И в Бразории есть адвокат, защищающий мои интересы.
– Но ведь тебе и самому не нравилось там жить.
– Да, мне надоело уговаривать шурина не проигрывать доходы от плантации, а сестру прекратить меня воспитывать. И все-таки это мой дом, и пока мы будем там жить.
– Мне не нравится даже название этого места.
– Это название случайно дала ему сестра. Она сказала мужу, что не собиралась по его милости забираться в дремучий лес, и только дьявол может надеяться, что она останется там жить. Так Джим Филипп и назвал это место – Дьявольский Лес.
Кассандра попыталась убедить его, что можно обустроиться и в другом месте, например, в Массачусетсе. Там у нее остались дом и деньги. Алекс пообещал принять это к сведению, но позднее.
* * *
– Он теперь будет спать всю ночь?
Кассандра кивнула, укутывая ребенка.
– Тогда иди ко мне.
Алекс растянулся на одеялах. Кассандра неуверенно подошла к нему и легла рядом. Что дальше? Может он приготовил для нее еще одну лекцию о плантаторах и рабах?
– Ты готова выполнять свои супружеские обязанности или еще не совсем? – негромко спросил он.
Кассандра вздрогнула и заглянула ему в глаза. Нет, любящие мужья смотрят иначе.
– А ты... ты меня захочешь?
– Конечно.
– Даже, несмотря на...
– Несмотря на что?
Кассандра стала внимательно рассматривать свои ладони. Настал момент, которого она боялась больше всего. Но ведь все равно придется об этом говорить, рано или поздно.
– Может быть, тебе еще нужно время?
– Скорее всего, ты прав, – вздохнула она. – Но не по причине, о которой думаешь ты. – Она поняла, что придется все равно говорить сейчас правду. – Алекс, после рождения Бенджамина я была третьей женой военного вождя.
Она увидела, как он изменился в лице.
– И может быть, у меня от него будет ребенок. – Она замолчала и стала кусать нижнюю губу. – Я не знаю точно, но это возможно. И если теперь я... то есть мы... в итоге мы никогда не узнаем...
– Чей это будет ребенок? Ты считаешь себя беременной?
– Я не знаю.
Алекс вздохнул.
– Надо просто сориентироваться в датах.
– Я понимаю, – в голосе Кассандры прозвучала печаль. – Но беда в том, что я уже давно не слежу за месяцами. Я даже не знаю, лето сейчас или осень.
– Почти осень, – рассеянно заметил он и снова замолчал.
Кассандра села возле него, не понимая, как лучше ей сейчас поступить – уйти или оставаться.
– А может быть, нам и не нужно знать всего этого? – неожиданно сказал он. – Если ты не против, сделаем вид, что ничего не было, а там будь что будет.
– Тебе действительно хочется быть со мной? – удивилась она.
– Кого бы ты ни родила, ребенок все равно будет похож на одного из нас.
Она с изумлением уставилась на него, а потом рассмеялась.
– А вот так ты мне нравишься еще больше, – радостно сказал Алекс, целуя ее так, что у нее сразу же закружилась голова.
Потом он внимательно осмотрел ее индейскую одежду.
– Ты не будешь возражать, если я сниму с тебя все это? Ты даже представить себе не можешь, как часто я мечтал о тебе. Мне и сейчас еще кажется, что это только сон, и я все время боюсь потерять тебя.
– Милый мой, Алекс, – вздохнула она и прижалась к нему всем телом. Ею тоже вдруг сразу овладел настоящий любовный голод. И они вдвоем, соскучившись друг без друга в течение долгих месяцев, никак не могли утолить эту страстную тягу любить без оглядки на что бы то ни было. Все вокруг не имело никакого значения. Только они вдвоем, и блаженство их любви.
Когда потом, уставшие и счастливые, они молча лежали рядом, Кассандра впервые подумала о том, что все неприятности, наверное, забудутся, и они преодолеют свои трудности.
– Знаешь, моя родная, – Алекс приподнялся и, опершись на локоть, заглянул ей в лицо. – Мне показалось, что у индейцев ты научилась не только строить вигвамы.
Она едва не вспылила. Как он может говорить ей такие вещи? Но Алекс, смеясь, добавил:
– Я не жалуюсь. Я делаю тебе комплимент. Ты стала еще лучше.
– Алекс! – Она не могла сдержать удивления. Неужели он не ревнует? Она привстала и потянулась к своей одежде.
– Не надо, – он отбросил ее одежду в сторону. – Мы с тобой в пустом лесу, а костер еще хорошо горит. Не надо, не одевайся. – Он обнял ее за талию. – Я просто обожаю тебя, Кэсси.
– Я боюсь, что это только сегодня. А завтра ты все обдумаешь и неизвестно, простишь ли меня.
– Я любил тебя и раньше, Кэсси. Но мне всегда казалось, что я слишком стар для тебя. Теперь, однако... – он усмехнулся, – я вижу, как ты повзрослела.
Глава 16
Новое убежище показалось им роскошным дворцом по сравнению с бревенчатым сараем четы Бэттсов. Квентин и Эфемия Мак-Ивен выстроили даже псарню. В доме было несколько комнат, а рядом под крышей небольшой загон с сельскохозяйственными орудиями. По двору носились гончие и дети Мак-Ивенов. С семьей жил брат Квентина – Робби. Со всех сторон ферму окружали поля с хлопчатником и кукурузой, отвоеванные у леса. Братья готовили для отправки на плоту недавно собранный урожай хлопчатника. Продавали его в Вашингтоне.
Они предложили Алексу проживание, одежду, питание и поездку с ними вниз по реке в обмен на лошадей, и после недолгих торгов он согласился.
Его жена, Эфемия, невысокая женщина с выступающей вперед, как у голубя, грудью, заправляла всеми домашними делами. Она посмотрела на Кассандру неодобрительно, когда узнала, что та была в плену у индейцев. С подозрением осмотрев Бенджамина, она заметила, что он тоже очень похож на индейца.
– Он похож на Алекса, – возразила Кассандра. – Он только родился во время моего плена у индейцев.
Пронизывающий взгляд Эфемии, как показалось Кассандре, читал все ее тайные мысли, в том числе и о новой беременности.
– А где вы и мистер Харт заключали свой брак? – с кислым видом спросила Эфемия.
– Торговая точка Уэббера на Тринити, – хмуро ответила Кассандра.
– Но там нет священников, имеющих право совершать такие обряды.
– Мы вступили в брак по взаимному согласию, – тихо сказала Кассандра. – А потом у нас была церемония недалеко от Сан-Антонио.
– Проведенная католиком? – в ужасе воскликнула Эфемия. – Но этот брак не имеет силы перед лицом Господа нашего!
– А перед лицом закона имеет, – отрезала Кассандра.
Ей надоели менторский тон и чрезмерное любопытство хозяйки. Если бы она могла выбирать, то уже назавтра покинула бы этот дом. Но Алекс договорился плыть по реке, а миссис Мак-Ивен собиралась обязательно отвести всех на воскресную службу.
Кассандра согласилась. Она уже два года не была в церкви. Неожиданно для всех Эфемия преподнесла им сюрприз.
– Брат, эти двое уже давно живут во грехе, – подталкивая их к священнику, сообщила она.
Кассандра едва не задохнулась от негодования. А Алекс удивленно поднял брови.
– Их лучше поженить прежде, чем их бессмертные души окончательно потеряются для церкви.
– Конечно, – согласился брат Крэйги, самодовольно просовывая большие пальцы в карманы своей рясы, которая сидела на нем как мешок.
– Мы уже женились дважды, – сердито заметила Кассандра. – Один раз просто по согласию...
– Такая женитьба есть не что иное, как приглашение ко греху, – заявил священник, – а не заключение брака перед небесами.
– ...и один раз нас венчали, – закончила она.
– Католический священник? Вы что, католики? – Он выглядел еще более оскорбленным, чем Эфемия за день до этого.
– Конечно, мы согласны. Жените нас еще раз, – Алекс с трудом сдерживал смех. – Но, наверное, нельзя жениться слишком много раз, правда, Кассандра?
– Брак есть святое таинство, а не повод для насмешки, – напыщенно ответил брат Крэйги.
– Тогда давайте, валяйте побыстрее, брат, – улыбнулся Алекс.
Так они вступили в брак по третьему разу, а сама она даже в четвертый, если вспомнить о том, как Брейв вручил ей белую лошадь. «Я становлюсь профессиональной невестой», – подумала Кассандра.
– Вы согласны? – переспросил ее брат Крэйги, так как она пропустила его вопрос.
– Согласна, – отрезала она.
Никому из присутствующих на церемонии не понравился затянувшийся поцелуй, которым Алекс решил завершить эту процедуру. Священник что-то пробормотал о необходимости борьбы с чересчур выраженным вожделением. В ответ на это Кассандра обняла своего мужа и пылко поцеловала.
Потом был целый поток желающих признаться в собственных грехах и таким образом спасти себя. Спасение включало и омовение в грязной воде Бразоса. Когда все это закончилось, Эфемия тоном, не терпящим возражений, предложила:
– А теперь вам нужно покаяться в своих грехах.
– Каких грехах? – удивилась Кассандра.
– В прелюбодеяниях с ним, – она кивнула в сторону Алекса, который в тот момент обсуждал виды на урожай хлопка с братьями Мак-Ивен. – И одному Богу известно, что вы там делали, у команчей.
– А что я делала? – разозлилась Кассандра. – Я была в плену. Единственное, чего я там хотела, так это сохранить жизни себе и ребенку.
– Вы до сих пор носите одежду индейцев.
Кассандра замешкалась.
– Это потому... что другой у меня нет. Или вы считаете, что лучше было бы ходить голой?
– У вас злой язык, моя дорогая, и грешное прошлое.
«Да это ты – злюка, – подумала Кассандра. – Сколько еще таких, как она, будут относиться ко мне с презрением?»
* * *
Когда Кассандра увидела наскоро связанный плот, ею овладел настоящий страх. Он был без руля. Братья Мак-Ивен собирались, пользуясь только шестами, доставить их в Вашингтон, продать там, кроме хлопка, и бревна, а назад возвращаться уже пешком.
Поскольку обо всем договорились заранее, Кассандре оставалось только шагнуть на плот. У нее сразу появилось нехорошее чувство: ей казалось, что вряд ли они доберутся до места назначения.
Вырвавшись из-под дурного влияния Эфемии, братья Мак-Ивен вели себя совсем иначе. Они оказались веселыми компаньонами, может быть, даже чересчур веселыми. Едва их плот прошел первый речной поворот, как они извлекли из тайника целый кувшин самодельной водки и сразу же выпили его.
– Не переживай, – прошептал ей на ухо Алекс, когда наступил его черед отдыхать от работы с шестом. – Я узнал, что они не первые, кто добирался на таком плоту до залива.
– А сколько женщин и детей при этом выжило? – пробормотала Кассандра.
Алекс засмеялся:
– Я не позволю вам утонуть, Кэсси. Еще немного, и ты будешь спать на пуховом матрасе и носить красивую одежду.
– А где ты ее раздобудешь?
После той реакции, которую произвел ее наряд во время воскресной службы, ей не хотелось встретить сестру Алекса в таком виде.
– У меня есть знакомые в Вашингтоне. Совершим там какой-нибудь обмен или я возьму у них в долг.
– Интересно, какие фасоны сейчас в моде?
Она так долго носила одежду мужчин или индейские платья, что уже не могла себе представить, как она наденет платье белой женщины.
* * *
Как и обещал Алекс, ночь она провела в мягкой постели в доме Артура Уолла – друга Алекса по военным приключениям. Бенджамина положили в колыбель. Он не возражал и спал так же крепко, как и всегда.
Миссис Уолл взяла Кассандру под свое покровительство. Она сразу же послала за портнихой, и вскоре у Кассандры появились новые платья, перешитые из гардероба хозяйки. Изготовили ей и корсет, примерив который, она с удовольствием вспомнила удобство одежды команчей. Ради праздничного обеда, в честь их приезда, голову Кассандре украсили несколькими локонами.
На обед были приглашены известные люди Техаса – мистер Том Раск, Пинкни Хендерсон и Ван Зандт.
Кассандра внимательно вслушивалась в разговор о новой конституции. Самым интересным показалось ей предложение сохранять за замужними женщинами права на их собственность, полученную до брака.
– Невероятно! – заметил Алекс, усмехаясь.
А Кассандра подумала, действительно ли он огорчается, что не сможет свободно пользоваться ее массачусетским наследством? Может, придет время, и оно ей тоже понадобится? В жизни случаются очень неожиданные перемены.
Она почувствовала, что ее слегка подташнивает, хотя виною могла быть и обильная еда, от которой она совершенно отвыкла.
– А как насчет рабства, мистер Хендерсон? – спросила Кассандра. – Оно по-прежнему сохранится в Техасе?
Алекс подал ей предупредительный знак, и она решила не трогать больше эту щекотливую тему. Ей захотелось подняться наверх, снять корсет и забраться в постель с непривычно чистыми простынями.
– Когда ты собираешься в Дьявольский Лес, Алекс? – спросил Том Раск.
Вопрос Кассандры так и остался без ответа.
– Надеюсь, завтра. Я заказал плоскодонку.
Она посмотрела на мужа с удивлением. Он не сказал ей ни слова о столь быстром отъезде.
– Почему ты не хочешь дождаться парохода? – спросил один из плантаторов. – По-моему, плоскодонка – не очень подходящий способ путешествия для леди.
Он сделал полупоклон в сторону Кассандры, отчего она едва не рассмеялась. Плантатор, очевидно, и представить себе не мог, где эта благовоспитанная леди успела побывать за прошедший год. Да и вряд ли плоскодонка, несмотря на все ее изъяны, была более опасным и неудобным средством передвижения, чем плот, управляемый пьяными братьями Мак-Ивен. Она вспомнила, как Робби Мак-Ивен миль за пять до Вашингтона свалился в воду, и его брат вылавливал его в реке, после чего, к ее удивлению, они не расстроились, а, наоборот, развеселились.
– Плоскодонка? – удивилась миссис Уолл. – Вам понадобится зонтик от солнца, моя дорогая.
«Интересно, как, по ее мнению, мне удалось так загореть? – подумала Кассандра. – Ведь не под зонтиком же». Она мысленно представила себе реакцию Токин Кроу на появление ее с зонтиком.
– О чем это ты смеялась за обедом? – спросил ее чуть позднее Алекс.
– Так, всякая ерунда.
Она старалась не напоминать ему лишний раз о своей жизни у команчей, тем более что, возможно, скоро ей еще придется расхлебывать более серьезные результаты этой жизни.
– В этом платье ты выглядела очень красивой, – он провел пальцем по ее обнаженным плечам. – Ни один мужчина за столом не сводил с тебя глаз, дорогая.
– И ты тоже?
– Я больше всех. – Он наклонился и поцеловал ее в шею. – Несколько дней нам придется плыть в лодке вместе с гребцами. Ты не будешь возражать, если мы воспользуемся отпущенным нам временем?
Кассандра не стала спорить. Не спеша, она начала раздеваться. Ему очень шел черный строгий костюм, но она знала, что под ним скрывается сильный, мужественный охотник на диких лошадей, когда-то спасший ей жизнь. Так уж случилось, что именно Брейв разбудил ее женскую чувственность, но она всегда любила своего мужа, и это было нечто другое.
Алекс уже заснул, а Кассандра все еще лежала, вспоминая свой разговор с капитаном Ральфом Хокинсом, бывшим техасским рейнджером. Тот был немало удивлен, что Алексу удалось найти ее.
– Разве это так сложно? – спросила она, думая о своей дочери.
– Почти невозможно, мэм, – ответил капитан. – Из многих женщин и детей, похищенных команчами, вернуть удалось совсем мало. Обычно такие попытки кончались смертью тех, кто искал.
Мысли о потерянной дочери все время мучили ее. Но если бы она рассказала Алексу, он наверняка бросился бы искать девочку. И что в итоге? Так она могла потерять и мужа. Что же оставалось делать?
Слезы непроизвольно текли по ее лицу.
* * *
Плоскодонка оказалась длинным и узким суденышком с заостренными концами, большим рулем и вполне приличной каютой с окнами, мебелью и печкой. Алекс велел ей не появляться на палубе, так как команда состояла далеко не из джентльменов. В каюте было грязно, и она подумала, что вряд ли сможет добраться до дома Алекса в респектабельном виде.
Путешествие по воде было полно неожиданностей: песчаные мели, низко свисавшие ветви деревьев, завалы из бревен. К концу пути Алекс заметно помрачнел.
– Долго еще до места? – спросила Кассандра.
– Достаточно скоро, чтобы помешать моему родственнику проиграть в карты весь урожай.
– Ты оставишь меня там? – в ее голосе звучала тревога.
– Вряд ли моя сестра хуже команчей. Во всяком случае, там ты будешь в полной безопасности. И она поможет тебе с Бенджамином.
– У твоей сестры есть дети?
Она вдруг подумала, что почти ничего не знает о своей новой родственнице.
– У нее их было шестеро. Двое умерли при родах, один получил смертельный ожог, когда ему было года полтора, третий погиб от желтой лихорадки, когда они выезжали по делам в Гальвестон. Еще один – от скарлатины. И последний – во время наводнения.
– О, боже мой! – крикнула Кассандра.
Страшно было представить, что пережила эта женщина.
– За смерть Миранды она винит меня, – с горечью заметил Алекс. – Она считает, что я не должен был отправляться воевать, а быть рядом с ними, когда они бежали от мексиканской армии. Тогда Миранда осталась бы жива.
– А что с ней случилось?
– Она утонула при переправе через реку.
– Алекс, все, что ты рассказал, ужасно.
– Да, в то время погибло много людей. Но Элоиза все-таки была с мужем и не испытывала материальных трудностей.
Кассандра наклонилась к спавшему Бенджамину. Все-таки нельзя рассказывать Алексу о потерянной дочке. Это добавит ему ощущение вины.
Она посмотрела в окно каюты. Всюду, где они проплывали, черные люди по берегам собирали урожай хлопка. Они работали не разгибаясь. Их заунывное пение тяжелым камнем ложилось на душу.
Некоторые поля были уже почти убраны, и только кое-где виднелись оставшиеся белые комочки. Еще по пути им попадались хлопкоочистительные машины и дома, стоявшие на холмах или в зеленых рощах.
Роскошь особняков плантаторов поражала, особенно на фоне тяжелого труда темнокожих женщин и мужчин, создававших эти богатства. Как может Алекс спокойно воспринимать все это? И как ей жить в одном доме с его сестрой, которая сознательно выбрала для себя такую жизнь?
Прошло два дня. За это время Алекс пообещал ей, что они не останутся в доме сестры, а устроятся рядом, в доме управляющего.
– До своего отъезда я жил там, – мрачно сообщил Алекс. – И туда же хотел бы вернуться. Но хочу предупредить тебя, что это небольшой бревенчатый дом, без роскоши.
