Текст книги "Признание маленького черного платья (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Бойл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Черт возьми, словно сам Пимм шептал ему эти слова на ухо.
И все-таки, когда он уже налег плечом на дверь, что-то остановило его. Голос. Чистый и искренний.
Неужели это честно – убить безоружного человека? Он не убил бы тебя, если бы ты был беззащитен… Ларкен мог почти видеть, как она стоит перед ним, руки сжаты в кулаки возле бедер. Это убийство, просто и ясно.
Так и есть. Но такова была и война. И его долг – заниматься делами короля. Не важно, куда после этого попадет его душа.
Так что Ларкен распахнул дверь и ворвался в комнаты, с пистолетом наготове, стирая из сознания остатки мешающей, шепчущей совести.
В прихожей было темно, так же, как и в комнате, кроме нескольких зажженных свечей на столе и мягкого света углей в камине.
В широком, удобном кресте рядом с каминной решеткой сидела и вязала старая женщина. И рядом с ней, в корзинке, спал Брут.
– Шшш, – прошептала старушка, даже не поднимая глаз от своей работы. – Я не буду нести ответственность за ваши сапоги, если вы разбудите эту дьявольскую собаку. – Ее пальцы замерли, обмотанные красной шерстью, и она подняла на него взгляд, ее щеки под белым кружевным чепцом напоминали розовые яблоки. – Ах, я так и думала, что могу встретиться с вами сегодня вечером. Пришли за ним, не так ли?
Тетушка Минти. Так она существует на самом деле. Ларкен начинал было думать, что она всего лишь мираж, за которым скрывался Дэшуэлл.
– Что ж, не стойте там с открытой дверью, я не выношу сквозняков, – пожаловалась она. – Мерзну с самой зимы – такая была ужасная зима, не так ли? Снега навалило столько, что я даже не могу вспомнить, когда такое было. И река вся замерзла. И моя кровь тоже словно замерзла, вот так, и все никак не оттает.
Сказать по правде, барон был захвачен врасплох, как этой тихой домашней сценой, так и ее совершенным равнодушием к его грозному вторжению, но это остановило его лишь на минуту, и он прошел мимо старушки и отправился обыскивать комнаты, смежные с этой главной гостиной.
– Вы не найдете его здесь. Он ушел некоторое время назад, – крикнула она ему вслед.
Ларкен вернулся в гостиную и несколько мгновений наблюдал за тем, как она вяжет, за ритмичным, почти гипнотическим движением ее пальцев.
– Я вам не верю.
Тетушка Минти пожала плечами, словно у нее было занятие получше, чем спорить с ним. Затем она склонила голову набок и уставилась на него.
– Рада, что вы объявились. Есть одно дело, которое я хочу обсудить с вами.
– Со мной?
Вязание упало ей на колени.
– Ну, не стану же я обсуждать дело с этой зверушкой, с чего бы вдруг? – проговорила она, кивнув в сторону Брута.
– У меня нет времени на пустую болтовню, – ответил Ларкен, поворачиваясь, чтобы уйти.
– И что же именно вы намереваетесь сделать?
– Найти его, – бросил он через плечо, его рука легла на задвижку двери.
– Хмм. – Спицы снова защелкали. – Это не насчет него. А насчет моей Талли-девочки.
Эти слова остановили Ларкена. Талли. Он опустил голову и покачал ею.
– Это трудно. Невозможно.
В ответ тетушка Минти предпочла фыркнуть еще раз.
Да, он предполагал, что это далеко не ответ. Но барон не собирался вступать в дискуссию по поводу своего сердца и желаний с бывшей карманницей, и не важно, что она выглядела как чья-то любимая и достойная доверия бабушка.
– У меня нет времени… – начал он, открывая дверь.
– Если вы потрудитесь выслушать, то я сидела здесь, думая кое о чем, что, как я полагаю, вы можете прояснить.
Ларкен бросил взгляд через плечо. Теперь она просто тянет время.
– Мадам, если вы думаете остановить меня, я…
Старушка торопливо оборвала его.
– Потому что как случилось, что вы нашли сапожок Талли-девочки в садах, когда никто не видел ее сундук с тех пор, как он пропал? Головоломка, вам не кажется?
– Да, да, сапожок, – произнес он, посмотрев на сундук, стоящий в углу комнаты с одиноким сапогом поверх него.
Тем самым, который Брут отвоевал у человека, шнырявшего вокруг лабиринта. И тогда Ларкен был убежден, что той ночью это был Дэшуэлл. Предположил, что это был он.
– Должна предположить, что сапожок носила леди перед тем, как эта собачонка украла его у нее.
Леди? Дрожь пробежала по спине Ларкена.
Между тем, пока ее спицы продолжали щелкать и стрекотать, тетушка Минти тоже продолжала болтать.
– Но что за леди станет разнюхивать что-то в темноте ночи, надев сапожки моей Талли-девочки, я вас спрашиваю? Я сидела здесь, ожидая вас, и раздумывала как раз над этой идеей.
Барон пожал плечами, хотя и не мог отделаться от придирчивого подозрения, что ее вопрос проник в его сознание, пустил корни. Что за леди, в самом деле?
Кроме того, он чертовски хорошо знал, что за люди могут скрываться в темноте.
И, очевидно, это знала и тетушка Минти.
– Итак, я спрашиваю вас, почему эта женщина просто не привезла сундук девочки к парадной двери, и, со всей любезностью не попросила обратно свой собственный? Вы думали над этим, милорд?
Он снова покачал головой, но при этом закрыл дверь и прислонился к ней, слушая, как она излагает свою теорию, и ощущая, как темное облако начинает собираться над его головой.
– Слышала разговоры о таких женщинах, когда жила в Дайалс18, – заявила ему старушка. – Вы знаете об этом, не так ли? – Ларкен кивнул, и она продолжила: – Что ж, я прожила в Дайалс большую часть своей жизни и видела порядочно вещей, которые не были предназначены для того, чтобы их видеть. Видела, как по этим улицам проходили незнакомцы, потому что это такое место, где никто не станет задавать слишком много вопросов. Только не в Дайалс. То есть, если у кого-то есть достаточно золота, чтобы заткнуть рты.
Ларкен оттолкнулся от двери и подошел к сундуку, поднял сапожок и начал рассматривать его, продолжая слушать тетушку Минти.
– Время от времени появлялись леди. О, легко было узнать, что они – леди, как бы те не старались скрыть этот факт. Они были француженками. Такое невозможно спрятать. И они были опасны. Могли проскользнуть в дом, перерезать мужчине горло и смыться быстрее, чем самые лучшие бандиты, помышлявшие у реки. – Она помолчала и посмотрела ему прямо в глаза. – Вы слышали о них?
Барон, в свою очередь, посмотрел на нее.
– О бандитах или об ваших таинственных леди?
Старушка усмехнулась
– Теперь я понимаю, почему моя Талли-девочка влюбилась в тебя. Любите поддразнивать, не так ли, а?
Ларкен перестал вслушиваться, после того, как она произнесла эти роковые слова.
«…моя Талли-девочка влюбилась в тебя…»
– Неужели? Это правда? – спросил он.
Тетушка Минти медленно заново обмотала шерсть вокруг пальцев и снова начала вязать.
– Так вы все-таки слушаете меня.
– Каждое слово, – ответил ей Ларкен, застыв на месте.
– Да, она любит вас. Влюбилась в первый же момент, как только увидела. Догадалась, что вы всего лишь играете роль священника, словно на сцене в Ковент-Гардене.
Он засмеялся. Барон полагал, что изображал кузена Холлиндрейка гораздо лучше, чем это сравнение. Но как бы он ни восхищался острыми инстинктами Талли и отмечал юмора сложившейся ситуации, он не мог смеяться долго.
– Боюсь, что ее расположение направлено не в самую лучшую сторону.
– Сущий вздор, – выпалила старушка в ответ. – Но готова спорить, вы довольно скоро опомнитесь. Как только поймаете эту французскую шлюху, умеющую красть и убивать, у которой сундук моей Талли-девочки. Именно она несет опасность для всех нас, пока шныряет повсюду и выжидает, чтобы прыгнуть, словно кошка на полке.
– Вы думаете, что одна из этих французских леди охотится за…
– Я не уточнила, за кем она охотится, просто сказала, что она рядом, зарубите себе на носу.
Ларкен раздумывал над ее теорией, просто ради развлечения, по крайней мере, он пытался заверить себя в этом. И все же слишком много странных событий перемешалось вместе, одно за другим – его сон об Авроре прошлой ночью, рисунок Талли из гостиницы, заблудившийся сапожок и незнакомец в лабиринте.
Но это все равно не объясняло, почему здесь может присутствовать член Ордена Черной Лилии…
Этот шепчущий голос вернулся, эхом повторив то, на что жаловался раньше.
«…как будто этот человек не завел себе врагов по эту сторону Атлантики и даже дальше…»
Дэшуэлл. Орден охотился за Дэшуэллом. Точно так же, как и он сам. Потому что весьма вероятно, учитывая тягу Дэша к золоту, что он много лет помогал обеим сторонам. Набивал свои карманы золотом, и, к ущербу для себя, узнал слишком много… У Ордена, чьей первоочередной задачей была полнейшая секретность, вероятно, имелось даже больше причин, чтобы Дэшуэлл исчез… навсегда.
Это все объясняло, так аккуратно увязывало все факты вместе, что он едва не задохнулся – но не все его сомнения были рассеяны.
– Как вы можете быть уверены, – начал Ларкен, – что та особа, у которой сундук мисс Лэнгли, является одной из этих французских шлюх, как вы их назвали?
– Потому что я повнимательнее осмотрела вот этот сундук, – едва ли не с гордостью проговорила тетушка Минти, наклоняясь и копаясь в своей рабочей корзинке. Она вытащила нечто, напоминавшее толстый кошелек, и, с удивившим его проворством, бросила его Ларкену. Еще больший шок он испытал, когда поймал кошелек, потому что тот оказался настолько тяжелым, что барон едва не уронил его. Едва, потому что как только Ларкен поймал его, то ощутил ладонью холод.
– Не стесняйтесь, загляните внутрь, – сказала она. – Убедило меня, когда я увидела их.
Он развязал завязки и вытащил золотую монету, одну из многих, и обнаружил, что смотрит на профиль Бонопарта.
– Это еще не все, – заявила ему тетушка Минти. – Здесь достаточно французского золота, спрятанного под фальшивым дном, чтобы организовать убийство нашего доброго короля Георга.
Миссис Браун стояла в стороне в вестибюле и ждала, встревоженная и раздраженная тем, что ввязалась в планы Авроры. Ее сестра – сумасшедшая, и всегда была такой, но это… попытка похитить кого-то на балу у герцога Холлиндрейка, пожалуй, это было даже хуже, чем безумие… такой поступок вел к полному краху.
Если ее поймают, то где же после этого окажется Сара? Миссис Браун сжала губы, в то время как ее пальцы стиснули пистолет, который она скрывала в складках роскошного платья.
Сара, милая, дорогая Сара. Она заслуживала хорошей партии – и подальше от Англии, сейчас Эвелин понимала это.
О чем она только думала, если уж на то пошло, привозя свою дочь в Англию? Ей следовало знать, что Аврора покажется как раз тогда, когда все будет идти так хорошо.
Мистер Браун возражал против такого плана, и это был единственный раз, когда Эвелин пошла поперек воли мужа. А ведь он всегда проявлял по отношению к ней только доброту, щедрость и любезность. Она вела себя как дура. И как только Эвелин поможет Авроре, они с Сарой сядут на первый же голландский корабль, который ей удастся найти, и отправятся обратно в Бостон, даже если им придется проделать этот путь по китайским морям.
Позади нее, на лестнице, послышались шаги, и миссис Браун взглянула вверх. Это был мистер Хартуэлл, тот странный кузен леди Филиппы, если она правильно вспомнила. Эвелин взглянула еще раз. Ах, да. Мистер Хартуэлл и его камердинер.
Она совершенно не обратила бы внимания на эту пару, но что-то во внешности слуги бросилось ей в глаза.
Когда миссис Браун украдкой посмотрела на них еще раз, все ее тело наполнилось шоком. Хотя волосы камердинера и были коротко острижены, а лицо чисто выбрито, то она, без всякого сомнения, поняла, что просто одетый человек рядом с мистером Хартуэллом – это обычно безудержно колоритный капитан Томас Дэшуэлл.
До этого момента она надеялась, что Аврора ошибалась, что Дэшуэлла здесь не было. Миссис Браун даже нравился ее дерзкий земляк, и она знала, что ее муж и многие соотечественники считали его одним из величайших героев их страны.
От той роли, которую она сыграет в его несомненной смерти, что-то перевернулось в животе миссис Браун, но на кон было поставлено будущее Сары.
Когда они вышли через парадные двери, миссис Браун быстро последовала за ними и догнала их на подъездной аллее.
– Извините, мистер Хартуэлл, полагаю, вы что-то обронили, – крикнула она, стараясь, чтобы ее голос звучал любезно и искренне. Это сработало, потому что оба мужчины обернулись, и она двинулась вперед, держа в руке пистолет.
– Дорогая миссис Браун, – развязно спросил мистер Хартуэлл. – Что все это значит?
– Я должна просить вас обоих продолжить за угол дома, – заявила им Эвелин. – Будьте любезны делать то, то я сказала, и мы сможем быстро покончить с этим делом. – Затем она взглянула Дэшуэллу прямо в глаза. – Сэр, я знаю, кто вы такой, и на тот случай, если вы попытаетесь что-нибудь сделать, моя горничная следит из окон наверху, и она закричит и поднимет тревогу, что заставит сбежаться сюда всех мужчин в доме. Вас повесят еще до рассвета.
Не то чтобы это имело значение, печально подумала миссис Браун, кивнув мужчинам, чтобы они продолжали путь в темноту за углом дома. Вы будете мертвы в тот самый момент, когда попадетесь в руки Авроре.
В этот самый момент из темноты послышался тихий смех.
– Trés bien19, Эвелин. Ты не утратила своих навыков.
Перед ней Дэшуэлл застыл, словно услышал голос призрака.
– Аврора, – выдохнул он, когда леди выступила из тьмы, одетая в черную амазонку, с пистолетом в руке.
– Oui, mon chère20. Я пришла, чтобы найти тебя. Мне следовало догадаться, что ты снова ускользнешь от англичан, но ты узнаешь, что от меня тебе так легко не уйти.
– Если ты пришла, чтобы расплатиться со мной, – проговорил Дэшуэлл с обычным для него игривым нахальством, – то момент выбран безупречно. Мне понадобится твое золото.
Аврора засмеялась, и от этого звука по спине у миссис Браун пробежала дрожь от плохого предчувствия. Потому что она слишком часто слышала этот издевательский смех. Например, как раз перед тем, когда ее сестра убила в Париже своего любовника-англичанина.
– Дэшуэлл, там, куда ты отправишься, тебе не понадобится золото. – Аврора махнула рукой сестре. – Ступай и добудь то, что мне нужно, из моего сундука.
– Но ты сказала, что мне нужно будет только привести…
Аврора повернулась к ней, направив на сестру пистолет.
– Ступай, немедленно. Или когда я покончу с этим делом, то найду Сару и заберу ее с собой, где она и должна была находиться все эти годы.
Миссис Браун повернулась и побежала, покачиваясь на ходу, молясь, чтобы сундук находился именно там, где предполагала Аврора, и чтобы золото, скрытое внутри, все еще не было обнаружено.
Если меня постигнет неудача, отчаянно думала она, то я найду Сару и уеду с ней отсюда, до того, как у нее будет время поймать нас.
Но эта идея была нелепой, потому что от Авроры невозможно было спастись. Только не тогда, когда у нее на руках были все карты.
Ларкен вошел в бальный зал с единственной мыслью. Найти Талли.
Мысль о том, что она может быть в опасности, подгоняла его вперед, пока он спускался по лестнице и проталкивался через толпу.
А вдруг с ней что-то случится?
Этого было достаточно, чтобы заставить Ларкена обнаружить у себя внутри безумие.
Он любит ее. Каким-то образом за последние несколько дней он влюбился в эту сумасбродную и безудержно романтичную предательницу.
Когда он признался в этом тетушке Минти, то с его сердца и с его жизни словно свалился какой-то груз. Он любит Талли. И, черт его возьми, если он позволит кому-то причинить вред ей или тем, кого она любит.
– Извините меня, простите меня, – говорил он, расталкивая толпу в переполненном бальном зале. – Пожалуйста, отодвиньтесь в сторону.
– Вот так дела! – воскликнула одна матрона, когда он бесцеремонно протиснулся мимо нее к краю танцевальной площадки.
Перед ним кружились пары, разъединялись и снова подходили друг к другу, но Талли нигде не было видно.
Где же она, черт побери?
А затем, словно в ответ на свои молитвы, Ларкен заметил ее. Облегчение, которое он испытал, немедленно сменилось чувством вины. Девушка выглядела абсолютно несчастной, шествуя в линии танцующих вместе с лордом Норриджем, который, как полагается, держал ее за руку, но вместе с тем улыбался и подмигивал другим леди, мимо которых двигался.
Господи, что за хлыщ! Ларкен понял, что должен мисс Лэнгли нечто большее, чем просто искреннее извинение за то, что подписал ее на два – или больше? – танца с этим идиотом.
Что ж, он сделает все возможное и освободит ее от этой ситуации – и барон так и сделал: выставил руку, поймал Талли за локоть и вытащил ее из линии танцующих в толпу зрителей.
Интересно, подумал Ларкен, сколько времени понадобится Норриджу, чтобы понять, что он сам по себе.
Что же касается Талли, то тут не обошлось без сопротивления, она упиралась каблуками в пол и пыталась вырваться из его хватки. Когда ей это не удалось, то девушка обругала его, не стесняясь в выражениях. На русском языке. Достаточно красочно описав его родителей. Или отсутствие таковых.
Как будто Ларкен отпустил бы ее из-за шквала оскорблений. Сейчас или когда-нибудь. Такая сцена скорее заставила бы его усмехнуться, если бы ставки не были столь высоки.
– Отпустите меня или я закричу, – пригрозила Талли.
– Кричите, – заявил ей барон, – и я переброшу вас через плечо и позволю каждому мужчине в этом зале полюбоваться вашими лодыжками и в придачу – вашим очаровательным задом.
Ее глаза расширились, а рот приоткрылся в форме буквы «О», словно она и в самом деле собиралась закричать так, чтобы услышали даже мертвые, но, должно быть, мисс Лэнгли расслышала неуступчивую интонацию в его угрожающих словах, и поэтому промолчала.
Хотя это не удержало ее от того, чтобы продолжить упираться каблуками.
Они прошли сквозь дверной проем, по салону, а затем еще по одному. И наконец добрались до комнаты, где Ларкена измеряли и кололи булавками портные.
Еще до того, как они остановились, он выдвинул требование:
– Вы должны сказать мне, где находится Дэшуэлл. Немедленно.
В ответ Талли громко, с негодованием фыркнула. Скрестив руки на груди и покачиваясь на каблуках, она сердито уставилась на него.
Итак, это будет нелегко, но она достаточно быстро поймет, что ему можно доверять.
– Вы не понимаете, – сказал ей барон, – его жизнь в опасности.
О, эти слова заставили девушку заговорить.
– Да, я бы тоже так сказала. В опасности от вас.
Ларкен слегка отшатнулся, словно она ударила его. И при этом едва заметном движении Талли воспользовалась шансом, чтобы ускользнуть от него, но барон снова поймал ее и в этот раз притянул вплотную к себе, крепко держа обеими руками.
– Лорд Ларкен, отпустите меня. – Ее слова были произнесены с таким убийственным спокойствием, что он едва не сделал именно это.
Едва.
– Только после того, как вы скажете мне, где Дэшуэлл. Я должен знать.
Девушка покачала головой.
– Никогда.
Наклонившись, Ларкен посмотрел ей в глаза.
– Черт возьми, это не игра, мисс Лэнгли. Не ваш вздор насчет леди Персефоны.
Уставившись на него в ответ, отвечая ему слово в слово, она проговорила:
– А для меня это никогда и не было игрой, милорд.
О, Господи, этот разговор закончился ничем. Он попытался зайти с другой стороны, ослабил хватку и попытался слегка улыбнуться.
– Талли, пожалуйста. Я умоляю тебя, скажи мне, где он. Ты должна довериться мне. Твоя тетушка Минти сказала…
– Тетушка Минти? Что вы с ней сделали?
– Ничего!
– Тогда какое отношение она имеет ко всему этому?
Ларкен отодвинулся назад. Правда едва помогла бы его дел, но он не собирался позволять еще одной лжи вставать между ними. Отделять их друг от друга.
– Я только что был в твоей комнате наверху…
– В моей комнате? В поисках Дэшуэлла, как я полагаю?
Все хуже и хуже, вздрогнув, подумал барон.
– Да, – выдавил он. – Если тебе нужно знать, то тогда да, я был в твоей комнате в поисках его.
– И если бы вы нашли его, то тогда что, милорд? – Этот вопрос повис в воздухе.
Честность. Никакой лжи, сказал себе Ларкен.
– Я убил бы его.
Талли отшатнулась и выскользнула из его рук.
– Совершили бы убийство, вы имеете в виду.
Ларкен кивнул.
– Так почему, как вы думаете, я должна помочь вам найти Дэшуэлла, когда вы твердо намерены убить его? – Она снова обошла его и переместилась так, чтобы между ними оказалось кресло. С таким же успехом между ними мог бы располагаться Ла-Манш. – Как вышло, сэр, что вы готовы убить друга? Неужели вы так относитесь к тем, кого любите? Легко расстаетесь с ними и забываете их в нескончаемых поисках чести? Я спрашиваю вас, сэр, какая честь может быть в убийстве?
– Талли, выслушай меня. Все изменилось. Ты должна поверить мне. Твоя тетушка Минти так и сделала. Вообще-то, именно ее рассуждения помогли мне увидеть вещи в правильном свете. На кону поставлено нечто большее, чем просто жизнь Дэшуэлла. Когда мы открыли сундук…
– Вы обыскивали мои вещи?
О, что за лицемерное обвинение.
– Точно так же, как ты поступила с моими?
– Это другое дело. Я не лгала насчет своей личности или своих намерений.
– Неужели? А твоя сестра знает, что, или, скорее, кого, ты прятала в своей комнате наверху?
При этих словах у Талли хватило совести побледнеть.
– И я могу указать на то, что «твои вещи» вовсе не твои, что сундук принадлежит члену «L’Ordre du Lis Noir».
Эта фраза заставила ее поднять на него глаза.
– Ордену Черной Лилии?
– Ты знаешь о них? – Теперь Ларкен был захвачен врасплох.
– Папа рассказывал нам истории о них вместо сказок на ночь, но я никогда не думала что они по-настоящему…
– О, они существуют. И этот сундук принадлежит одной из них, и я подозреваю, что она находится здесь по той же причине, что и я. Чтобы найти Дэшуэлла.
Рот мисс Лэнгли снова приоткрылся, образовав букву «о».
– О Боже, нет!
– О да, – проговорил барон. – И если Орден так отчаянно стремится найти Дэшуэлла, то возможно, что они не хотят, чтобы капитан поделился кое-какой информацией, которая стала бы ценной для Англии.
– Достаточно ценной, чтобы спасти его жизнь?
Ларкен кивнул.
Пару мгновений они просто стояли, не двигаясь, и он мог видеть, что Талли осмысливает все то, что он рассказал ей, и пытается прийти к решению.
Доверять ему или нет.
Так как просьбы ни к чему не привели, то Ларкен позволил своей скандальной безрассудной натуре говорить за него. Обойдя кресло, он сжал Талли в объятиях прежде, чем она сумела изумленно воскликнуть «Милорд!», запечатал ее рот своими губами и поцеловал ее.
Безудержное, неприкрытое желание заполнило его вены, и на мгновение барон усомнился, был ли этот метод убеждения самым разумным, потому что он ставил его на колени.
Поначалу девушка сжала в кулаки руки, прижатые к груди Ларкена, но когда его язык пробежался по ее губам, она приоткрыла их для его исследования и сделала такое же движение собственным дерзким язычком, ее пальцы разжались и впились в отвороты его сюртука, притягивая ближе.
Держать Талли в объятиях вот так – это словно попасть на небеса, и если бы весь мир не готов был обрушиться вокруг них, то он отнес бы ее на диван в другом конце комнаты и занялся с ней любовью.
И поэтому он неохотно отодвинулся от нее.
– Ты должна довериться мне.
В ее глазах пылала страсть, а дыхание стало неровным. Девушка дрожала в его руках, потому что, по всей видимости, она ощущала то же самое, что и он.
И если это так, если Талли на самом деле любит его, то тогда он должен что-то сделать.
– Я даю тебе слово. Я не убью его.
Она помедлила и пристально посмотрела ему в глаза.
– Честно?
– Да. Пожалуйста, Талли, я должен знать… – Но Ларкен так и не закончил просьбу, потому что через ее плечо и сквозь стекло в ясном лунном свете он увидел в саду ответ на свой вопрос. – Дэшуэлл! – ахнул он, отпустив ее и бросившись к окну.
Потому что там и в самом деле оказался Томас Дэшуэлл, вместе с тем странным кузеном леди Филиппы и с женщиной…
– Это не… – начала протестовать Талли, следуя за Ларкеном. – Какого черта там оказалась миссис Браун? – Затем она задумалась. – Это не миссис Браун, а та женщина из гостиницы.
– Не миссис Браун? – повторил барон, еще раз вглядываясь в леди, подталкивавшую двух мужчин впереди себя. – Как быстрее всего выбраться отсюда?
Она покачала головой.
– Я не позволю тебе…
– Талли, не глупи. Я не убью Дэшуэлла. Я дал тебе слово. – Он помолчал. – Теперь я не смогу это сделать. Потому что если сделаю, то ты никогда не простишь меня, а я не смогу жить без твоего расположения. – Ларкен помедлил, а затем нашел смелость сказать правду. – Без твоей любви.
Талли вскинула на него изумленный взгляд. В течение краткого, но ужасного мгновения Ларкен подумал, что она собирается отвергнуть его и его сердце. Но момент прошел, и девушка быстро кивнула и махнула в сторону двери.
– Тебе нужно дойти до конца коридора, затем через вторую гостиную. Там, в салоне за ней, есть французские двери, через которые можно выйти к углу дома рядом со старыми конюшнями. Я предполагаю, что именно туда она ведет их, – сказала Талли, кивнув в сторону окна, где троица исчезала за углом.
– Благодарю тебя, – ответил Ларкен, быстро поцеловав ее и бросившись к двери. Когда он добрался туда, то обернулся и сказал ей: – Разыщи Холлиндрейка и расскажи ему, что случилось. Он знает, что делать. – Барон открыл дверь, но затем снова остановился. – И, Талли?
– Да?
Ему показалось или в ее голосе на самом деле прозвучала надежда?
– Я люблю тебя.
А затем он исчез прежде, чем девушка смогла ответить.
Глава 16
Талли направилась в бальный зал и едва не упала на первом же шаге.
– Чертовы окаянные туфли, – пробормотала она, сбрасывая их, и в одних чулках помчалась обратно к бальному залу.
И хотя Ларкен велел ей идти прямо к Холлиндрейку, она вообще не собиралась говорить зятю о том, что происходит под его крышей.
Вероятно, он и так уже знает, упрекнул ее довольно практичный голос.
Игнорируя его, девушка рванула напрямик к единственному человеку, которому могла доверять в этом деле. Еще одной личности, которая так же много поставила на карту.
К Пиппин.
И Талли быстро нашла ее, потому что стоило только поглядеть поверх голов всех джентльменов, чтобы увидеть высокую, привлекательную фигуру лорда Госсетта. Она проскользнула сквозь толпу, бормоча извинения и пытаясь не обращать внимания на жалобы о «дурных манерах» и «всех этих толчках и тычках», которые следовали за ней по пути.
– Пиппин, вот ты где, – произнесла она, задыхаясь. – Боюсь, что должна украсть ее у вас, милорд. Возникло что-то вроде чрезвычайной ситуации, мм, я, хм, то есть, мне нужна Пиппин, потому что… – Талли отчаянно искала причину, от которой лицо ее кузины не побледнело бы от тревоги. – Мои туфли, – выпалила она. – У них сломался каблук, и я хотела надеть пару туфель Пиппин, которые подойдут к этому платью, но, хоть убей, не могу найти их. Ты окажешь мне любезность и пойдешь со мной?
Она уже схватила Пиппин за руку и тащила от поклонника, так что они едва расслышали, как лорд Госсетт просил ее вернуться поскорее.
– Что случилось? – прошептала Пиппин, когда они выбрались из толпы.
– Я не вполне уверена, но женщина, похожая на миссис Браун, похитила Дэша и мистера Джонса. Лорд Ларкен полагает, что она – член Ордена Черной Лилии, или что-то в этом роде.
Пиппин резко остановилась.
– Ты под хмельком? – спросила она, используя одно из самых любимых выражений тетушки Минти. – Ты говоришь так, будто сошла с ума.
Они добрались почти до двери и уже хотели войти в вестибюль, когда Талли остановила кузину и указала на лестницу в отдалении.
– Посмотри туда. Что ты видишь?
– Миссис Браун. Но едва ли это подтверждает то, что она… – Аргументы Пиппин иссякли, когда она разглядела то, на что именно указывала Талли.
На пистолет в руке леди.
– О, Боже, – охнула Пиппин, когда дама исчезла в темноте наверху. – Ты думаешь, она…
– Я не знаю, – ответила Талли, подтолкнув Пиппин вперед, в ее голове формировался план. – Следуй за ней, – приказала она кузине. – Так, как мы с Фелисити учили тебя преследовать кого-то. Держись в тени и если ты сможешь найти способ остановить ее, то сделай это.
Пиппин начала подниматься по ступеням, но затем остановилась.
– А что насчет тебя?
– Я собираюсь спасти их, – ответила она.
Ее кузина кивнула и продолжила путь по лестнице, бесшумно, как кошка, а Талли повернулась и бросилась по коридору в кабинет Холлиндрейка, где встретилась лицом к лицу с последним человеком, которого хотела бы видеть на своем пути.
Фелисити.
– Интересно, куда это ты собралась? – требовательно спросила она.
Ларкен добрался до садов и пробрался мимо лабиринта, вдоль покрытой травой лужайки, к старым конюшням. Фонарь, висящий на экипаже, отбрасывал свет, который притягивал его. Экипаж был готов к путешествию, лошади впряжены, но никаких признаков грума или кучера.
Что не являлось хорошим предзнаменованием.
На самом деле, не было видно ни одного человека, что казалось еще более жутким, учитывая столпотворение карет, слуг и грумов на подъездной дорожке к дому.
Неохотно Ларкен признал, что это был хороший план. Потому что кто же станет задавать вопросы, если одинокий экипаж рано уедет из поместья? Местный барон, который слишком много выпил, леди, уставшая от жары в бальном зале, семейная пара, повздорившая из-за нескромного поведения одного из супругов. Внутри экипажа могли бы находиться любые из этих гостей, и ни один слуга не станет вмешиваться в подобное личное дело.
Но в этом то и дело. Рядом не было никаких слуг, и Ларкен знал, что он близок к открытию. Барон крался все ближе и ближе к старым конюшням, и когда он приблизился на расстояние слышимости, то смог различить голоса.
– Аврора, будь благоразумной, – говорил Дэш. – Забудь о долгах между нами, мы же друзья, союзники. Я должен предположить, что именно ты послала известие леди Филиппе о том, что меня должны повесить, не так ли? Конечно же, ты стремилась освободить меня не для того, чтобы отправить в могилу, ведь так?
– Но ты перерос свою полезность, любовь моя, – промурлыкала женщина.
Ларкен застыл. Голос этой женщины, сами ее слова, протянули нить из прошлого в настоящее.
«… ты перерос свою полезность…»
Те же самые слова эта сука произнесла перед тем, как убила его отца. Этого было почти достаточно, чтобы броситься вперед, с пистолетом наготове, чтобы застрелить ее на месте, но Аврора продолжала ругаться с Дэшуэллом и ее откровения просто ошеломляли.
И этого было достаточно, чтобы оставаться на месте, по крайней мере, в настоящий момент.
– Аврора, я никогда не предал бы твоего доверия. Сколько лет я помогал тебе?
– И тебе неплохо платили.
– В последние два года? – Дэш попытался сесть так, чтобы спина была прямая. – Все, что я слышал от тебя на протяжении всего времени – это обещания. Обещания золота. И я все равно помогал тебе. Не предал тебя. Почему? Из преданности.
