Текст книги "Орехи (ЛП)"

Автор книги: Элис Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Я не видела Лео с того вечера, когда готовила для него ужин и когда пожарная служба прервала то, что только-только стало разгораться. Я была занята закусочной – работала в две смены, меняла замок на служебной двери, и возвращалась к ритму готовки на профессиональной кухне. На моем предплечье появились новые ожоги после сражения с мясным рулетом, пластырь на большом пальце, я ошибочно приняла его за морковку… И смеялась как девочка-подросток всякий раз, когда входила в холодильное помещение. Ну вот, только подумала об этом и едва сдерживаю смех.

Когда я приехала на ферму Максвеллов, поля и парковка кипели бурной деятельностью, как в муравейнике. Я прихватила из закусочной кусок имбирного, пряного пирога для Лео и двинула по гравейке. Сегодня был день сбора коробок фармшеринга. Я кивком поприветствовала знакомых. Время давно перевалило за полдень, солнце низко светило на безоблачном небе. Группки людей толпились у машин. Создавалось впечатление, что здесь организован пикник «с грядки на стол». Дети играли с местными котиками, родители неспешно болтали с другими мамами и папами, легкая атмосфера всеобщего единения, казалось, была ощутима. Это ощущение мне было знакомо, но я никогда раньше в действительности не чувствовала его… всей душой. Поскольку моя семья владела самой популярной закусочной в нашей местности, то кто, как не я должен чувствовать свою принадлежность к этому месту? Но сейчас, когда несколько знакомых лиц улыбнулись мне, и несколько непринужденных дружественных взмахов рукой были отправлены в мою сторону, я ощутила что-то подозрительно напоминающее гордость за родной город. Хм. Интересно.

Люди выходили из главного амбара с огромными корзинами, заполненными разными видами продукции, коробками с яйцами, завернутым в бумагу сыром и грецкими орехами. С улыбкой на губах я направилась внутрь.

Там, в центре всего действа, был Лео. Я еще раз поразилась, насколько он красивый. Окружавшие его женщины тоже были сражены, и у меня возникло странное ощущение врезать им по… Лео свободно болтал с каждым, кто по очереди подходил за коробкой, расспрашивал про детей, раздавал рекомендации, что и с чем сочетается, рассказывал, что созреет в следующие несколько недель.

Женщины, ясное дело, ловили каждое его слово. Он был добрым, его улыбка – теплой, а предплечья – впечатляющими. Винтажная футболка с длинными рукавами «Beastie Boys» открывала его локти, загорелую кожу от работы на улице, потертые рваные джинсы низко свисали на бедрах. Когда он достал из багажника машины коробку с ревенем и поставил её на землю, показался кусочек его кожи на пояснице, и я заметила, что женщины стали активно обмахиваться листьями салата.

Лео взглядом обвёл толпу, и наши взгляды встретились. Его легкая улыбка сменилась сексуальной ухмылкой, от которой моё сердцебиение ускорилось. Он помахал мне через болтающую толпу, через женщин с салатом, и я почувствовала, как загорелись мои щеки, от того, что он выделил меня из толпы. Лео указал мне в направлении, где стояли деревянные упаковочные корзины.

– Привет, Сладкая Горошина, – произнёс он низким голосом, и мой пульс снова зашкалил.

– Привет, Альманцо, – все, что я смогла произнести. И он назвал меня опасной.

Он склонился ко мне.

– «Маленький Дом»?

– В точку. Ты фанат?

– Младшая сестра. Обычно она заставляла нас играть в «Маленький Дом» в большом амбаре, – ответил он. Его глаза засияли. – Ты прячешь что-то у себя за спиной? – спросил Лео, и я с гордостью протянула сладкое лакомство, принесенное для него. – Это мне?

– Кажется, тебе понравился ореховый торт, вот я и подумала, что тебе может понравиться что-то более пряное, – произнесла я достаточно громко для обдувательниц салатным листом. Это честная ставка.

Он ухмыльнулся, приподнял уголок пергамента и заглянул внутрь.

– Пахнет здорово.

– На вкус еще лучше, – ответила я и похлопала ресницами, как бы говоря «честное слово».

Лео кивнул, положил торт в холодильник позади стола, а потом повернулся ко мне, смотрел выжидающе.

– Готова?

– Думаю, да. Правда не совсем представляю, что нас ожидает. – Врушка. Ты точно знаешь, на что надеялась весь день.

– Всё просто, – ответил Лео, выходя из-за прилавка с ящиком в руках. – Мы идем за покупками. Справишься без меня? – спросил Лео, похлопав по спине парня, работавшего с Лео в паре, и протянул ему планшет.

Когда уводил меня из амбара, Лео указал на гигантские морозильники и холодильники за спинами работников.

– В зависимости от объема твоего набора, можешь выбирать все, что захочешь, естественно, сезонные продукты. Некоторые выбирают небольшие комплекты – только продукты, а иногда и определенные товары, например, грибы или консервированные томаты. Некоторые берут полный комплект, и получают белковые продукты каждую неделю. Иногда свинину, иногда говядину, всегда курицу: либо цыплят для жаркого, либо порубленную на части. Часто яйца и иногда сыр.

– Вы здесь ещё и сыр производите? – спросила я, пораженная масштабами производства.

– Здесь – нет. Но сотрудничаем с другими местными фермами, ведь мы хотим разнообразить ассортимент наборов. Наш партнер, Оскар Мендоса, работает на молочно-товарной ферме по соседству. Он поставляет нам сыр, молоко, масло и все прочие молочные продукты для наших покупателей.

Я огляделась вокруг, и заметила несколько корзин с большими, стеклянными бутылками молока, небольшими бутылочками с густыми, плотными сливками и упакованным в бумагу маслом, все со штампом «Молочно-товарная ферма Бейли Фоллс».

– Похоже, что даже не нужно ходить в продуктовый магазин, если у тебя есть членство, – сказала я. Именно так совершали покупки в далеком прошлом.

– На это мы и рассчитывали. Можно прокормить семью полностью местной и без пестицидов пищей, – с гордостью произнёс Лео. – Супермаркеты заняли своё место на рынке, и этого нам не изменить. Но со временем мы бы хотели создать для наших покупателей максимально удобные и выгодные условия для покупки наших продуктов. Возможно, вскоре наша продукция будет стоить дешевле, чем в обычных магазинах.

– И ещё, ты знаешь человека, который вырастил твою еду, – сказала я, радуясь, что смогу приготовить еду, которую вырастили руки Лео. Конечно, у меня, похоже, особый доступ к его рукам этим летом, но меня все равно радовала эта мысль. И еще его рот. Мне доставлял удовольствие его рот. Господи, где взять листочек салата? Мне срочно нужно обмахнуться.

И к слову о его рте, сейчас он было лукаво изогнут.

– О чем ты прямо сейчас думаешь? – спросил Лео.

– Честно? О еде.

– Только о еде?

– И о твоих губах, – призналась я.

Его глаза расширились, а затем сузились.

– Иди сюда.

Он потащил меня и свой ящик за амбар, в крошечный просвет между каменной стеной. А потом обрушил на меня шквал спешных поцелуев, сопровождаемых негромкими стонами и вздохами.

– А если я еще чаще буду думать о твоих губах, к чему меня это приведет? – выдохнула я между горячих поцелуев.

– К проблемам, – ответил он, оглянулся и заметил людей, приближающихся к нам. – Пойдем, наполним твой ящик.

– У меня такое чувство, что это какой-то фермерский код для чего-то намного более весёлого, чем сбор овощей, но я тебе подыграю, – засмеялась я, поправляя свое платье, создавая видимость, что оно не было зажато между каменной стеной и твердым телом фермера. – Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы сказать тебе, я хочу полный комплект.

– Ты его получишь, – подмигнул Лео, взял мой ящик и повел меня к полям.

Мы прогуливались по грядкам с овощами. Я любовалась, едва начавшим показываться из земли, проростком, пробовала кисловатый щавель и сладкий укроп, собрала в подол малюсенькие молоденькие баклажанчики японского сорта в белую и фиолетовую полоску. На этой неделе в комплектах у всех был свежий латук, знаменитая карамельная клубника, немного ревеня, и новинка этой недели – первая черника. Я уже мысленно перебирала рецепты, решая, чем бы еще оживить свои домашние ужины, и что можно использовать в закусочной.

Во время нашей прогулки Лео рассказывал мне о местности. Показал место, где они вспахали неиспользуемое поле и нашли столетнюю банку из-под кофе со старыми монетами. Где под сгнившими досками обнаружили старинный колодец, теперь он был безопасно огражден изгородью. Они переориентировали колодец, теперь он использовался для орошения огорода. Лео распланировал грядки по такой же схеме, как это было первоначально. Он воспользовался старинным проектом, который нашел на чердаке старого дома, в нём сады выстраивались по строгим стандартам.

– Раньше все вокруг было усажено бархатцами. Это отличное средство от насекомых, – объяснил Лео, когда мы проходили мимо растущей на грядках зелени. – Тебе ведь нужен укроп?

– Да. Маленькие огурчики и зеленые помидоры пойдут на закатки от зомби.

– Мне стоит знать, что это такое? – поинтересовался Лео, а затем опустился на колени и собрал укроп в пучок.

– Чед просил меня научить его делать закатки. Поэтому они придут в закусочную после закрытия. Что же касается зомби, тут не всё так просто.

– Они хотят научиться закатывать огурцы и помидоры? – не поверив своим ушам, переспросил Лео. Он собрал укроп в пучок и перевязал ниткой. – Столько хватит?

– Идеально, – ответила я. Лео вручил мне пучок как букет. Я с удовольствием вдохнула его аромат. Мм-м. Как же прекрасно пахнет свежая зелень! – И ты удивишься, как много людей хотят этому научиться. Самое популярное направление на вечерних курсах в Кулинарной Академии ЛА – это консервирование и соление. Даже несколько моих клиентов посещали такие занятия. Все эти роскошные, пластиковые, богатые и знающие на что потратить деньги женщины учились, как засолить банку огурцов за пятьдесят центов.

– Серьезно?

– О, да. Твое движение слоуфуд здесь подразумевает возвращение к истокам, к выращиванию натуральных местных продуктов, но в целом это очень популярные тренды в еде. А кто лучше лос-анджелесских жен знает всё о новых трендах? Никто. И это неудивительно. Наше поколение совсем не владеет такими навыками.

– Например…?

– Засолка. Консервирование. Закатки. Даже шитьё. Если у меня оторвется пуговица, я не буду знать, что с этим делать. Моя мама умеет шить, но я не удосужилась этому научиться. И моя мама находится в меньшинстве – большинство женщин в наши дни, по меньшей мере, в двух поколениях от этих умений. Вот твоя мама, например, умеет шить?

Лео рассмеялся, откинув голову назад.

– Ты очаровательна.

– Именно. Но спорим, её мама умела – и деньги не имели к этому никакого отношения. Раньше люди знали, как все это делается, а сейчас – нет.

– Вечерние курсы. Интересно, – задумчиво произнес Лео, почесывая бороду. – А мне можно прийти на урок?

– На самом деле, это не совсем урок, – ответила я, играя с листочками укропа. – Но, конечно. Если хочешь.

– Хочу.

Я провела рукой по душистым травам и ощутила, какие они приятные, как шёлковые, на ощупь. Хочу. Мне очень понравилось, как это прозвучало. Даже больше, чем я хотела бы признать. Но что мне не понравилось – это предательское жужжание, приближающееся к моему уху.

– Нет! Нет, нет, нет! – завопила я и, бросив укроп и коробку на землю, стала убегать на середину поля. Только тогда Лео понял, что произошло.

– Рокс! Эй, Рокс! – закричал он мне вслед, но я стремглав мчалась в неизвестном направлении. – Рокси!

Я оглянулась через плечо, чтобы проорать в ответ:

– Я же говорила тебе, что пчелы – мудаки!

И поскольку не смотрела вперёд, я запнулась об оставленное ведро и завалилась прямо в мягкую, рыхлую почву.

Догнав меня несколько секунд спустя, Лео присел.

– Ты в порядке? – спросил он, в спешке осматривая меня.

– Конечно, – вздохнула я, прикрывая лицо руками. – Серьезно, у меня не простые отношения с пчелами, шмелями.

Лео нежно убрал мои руки от лица и глубоко вдохнул.

– Должно быть, всё дело в мёде.

Я задержала дыхание, осознавая каждую точку нашего соприкосновения. Мы сидели на земле, окруженные зелёными стенами трав, колышущимися на ветру. Казалось, были отрезаны от внешнего мира и дурацких пчел – только я, фермер и моя юбка, спутавшаяся на бёдрах.

Лео склонился ко мне, отпустил мои руки, чтобы убрать волосы, падающие мне на лоб.

– Если тебя укусят, знаешь, что произойдет?

– Конец света, – незамедлительно ответила я, и он посмотрел мне прямо в глаза.

– Тебя укусят. Вот и все. Немного поболит, но, в конце концов, боль отступит.

Я приподнялась на локтях, намеренно вторгаясь в его пространство.

– Я бы предпочла не быть укушенной вовсе.

А потом поцеловала его. Мои губы коснулись по его разок, затем другой, и я готовилась к третьему, но услышала поблизости какой-то гул.

Лео застонал, но притянул меня для еще одного поцелуя.

– Если мы не хотим, чтобы дневная экскурсия застала нас, кувыркающихся в поле, то нам, наверное, стоит встать.

– Наверное. – Нехотя, я позволила Лео поднять меня, ведь голоса были уже совсем близко. Затем мы вернулись туда, где в радиусе пятидесяти метров овощи были разбросаны во все стороны.

После того, как Лео помог мне всё собрать, он успел ещё раз поцеловать меня, до того, как экскурсанты показались на вершине холма. Мы помахали им, и направились в противоположном направлении. Мы переходили с одного поля на другое, болтали обо всем и ни о чем. Лео рассказывал мне всякого рода мелочи об этой земле, бесконечно расспрашивал меня о различных способах, которыми я могла бы приготовить определенную продукцию с фермы, и мы смеялись больше, чем я могла бы припомнить за долгое время.

– Это замечательно, что у тебя есть доступ ко всей этой истории, что ты можешь, узнать, как приобрелось, развивалось, чем жило это поместье, – отметила я, когда мы стали возвращаться к амбару.

День подходил концу. На вершине холма были слышны лишь ветер и щебетание птиц. Мои руки были грязными от копания в грядках, кончики пальцев окрасились в зелёный цвет, после выдергивания упрямого пастернака.

– Мы приезжали сюда не так часто, в основном летом, – сказал Лео, остановившись. Он смотрел вниз на большой дом, вырисовывающийся в лучах вечернего солнца. Недалеко текла река Гудзон, широкая и неспешная. Лео указал в противоположном направлении. – Я проводил много времени бегая по лесам, играя с собаками. Здесь есть заводь в дальней стороне поместья, ты даже, и представить себе не можешь, сколько наконечников от стрел я находил по берегам реки. Домой я возвращался весь в грязи, искусанный клещами. Моя мама и её друзья, как правило, были в ужасе.

– Моя обычно поливала задний двор водой из шланга, чтобы получились «грязевые ванны», и мы сидели там и лепили куличики из грязи. – Грязь так классно освежала в те жаркие летние дни. – Мама всегда говорила, что грязь полезна для кожи. И цитирую: «Все дети должны пачкаться, особенно маленькие девочки».

– Я так и слышу, как она это говорит, – засмеялся Лео, поймав мою руку. Он изучал въевшуюся грязь под ногтями. – Значит, ей бы это понравилось.

– Она была бы в восторге, – подтвердила я, когда он перевернул мою ладонью вверх и погладил большим пальцем по линии любви. У меня мурашки побежали по спине. – Не сомневаюсь, что твоя мама думает, твоё копание в грязи в конечном итоге окупилось с лихвой. Смотри, каким удивительным это место стало теперь.

Лео ещё раз провёл пальцем по моей ладони, а затем посмотрел вдаль.

– Пойдем, проверим, остались ли для тебя яйца, а то вдруг их уже разобрали.

Он больше ничего не сказал о своей матери, а я и не спрашивала. Мы спускались вниз по холму к амбару, Лео нес мою корзину, наши руки иногда соприкасались.

Это было замечательно.

٭٭٭

Мне достались упаковки с яйцами. Я была приятно удивлена, увидев, что там были не только красивые коричневые в крапинку, но и несколько бледно-голубых яиц. В мой комплект на этой неделе даже вошли большая головка сыра с местной фермы, полкило свежего масла, местно-выращенная форель и две запечённые курицы. И копчёная свиная грудка, порезанная толстыми кусками, с фермы Максвеллов. Мне понравились толстые куски Максвелла.

К тому времени, как мы закончили, парковка почти полностью опустела. Стало смеркаться. Пока Лео прощался с последними посетителями, я, прогуливаясь, дошла до дальнего угла старой молочной фермы, рядом с которой было огромное каменное зернохранилище. Сейчас там были скамья для чтения, книжная полка и коллекция фотографий в рамках, охватывающих всю историю фермы. Я стояла на пороге и любовалась, с каким мастерством было построено зернохранилище. Насколько идеально оно было сконструировано, не забыв при этом про дизайн, несмотря на то, что здесь предполагалось просто хранить зерно.

Я слышала, как Лео попрощался с ребятами, работающими на ферме, а затем и его приближающиеся шаги, которые затихли прямо позади меня. Я переступила старый дубовый порог зернохранилища, он последовал за мной. Когда за нами закрылась дверь, стало тихо. И темно.

– Так что появилось раньше: амбар или зернохранилище? – спросила я, рассматривая высокие, каменные стены. Идеальной цилиндрической формы четыре зерновые башни были почти в три этажа высотой, и их можно было увидеть из любого уголка фермы.

– Амбар, – ответил Лео, подходя ко мне.

Я немного отступила, задерживая взгляд на каменных стенах, а не на фермере, который сейчас кружил у меня за спиной.

– И когда, ты говорил, был построен амбар? – спросила я, подходя ближе к закруглённой стене.

– Ты что, невнимательно слушала экскурсию в тот день?

Я провела рукой по рваному камню, погладила пальцем шов между кирпичами. Несмотря на то, что день был тёплым, в хранилище было прохладно.

– Я слушала по большей части, – призналась я.

– По большей части? – переспросил он, теперь стоя прямо за моей спиной.

Я слегка вздрогнула, и не из-за прохладной, каменной стены. Я ощущала жар его тела, даже без непосредственного прикосновения.

– Меня кое-что немного… – я резко вздохнула, когда сильные руки Лео приподняли волосы с моего левого плеча, и оголили мою, покрытую веснушками кожу, – …отвлекало, – едва слышно закончила я.

Потому что сейчас он склонил голову над моей кожей и уткнулся носом в мои волосы. Небольшие вспышки желания стали опалять все мое тело. Предполагать, что кого-то влечёт к тебе также как и тебя к нему – это одно. Но знать наверняка, что это взаимно, – просто потрясающе. Нос Лео коснулся моего плеча, и мои пальцы широко раскрылись на каменной стене.

Он оставил лишь один маленький поцелуйчик во впадинке между плечом и шеей, и мой мозг сразу же затуманился. Его губы, теплые и влажные, продолжили свой путь из поцелуев вдоль моей шеи, даря еще больше потрясающих ощущений.

Его ладони легли на мои бедра, большими пальцами он слегка касался обнаженной кожи в вырезе платья. Моё тело отреагировало на такую близость Лео, я выгнула спину к нему на встречу. Он снова уткнулся в мою шею, его дыхание теперь стало тяжелым у моего уха.

– Если ты все еще хочешь поговорить о датах строительства и исторической значимости, я буду счастлив угодить, – сказал он, и стал покрывать поцелуями мой подбородок.

Я повернула голову, чтобы этот мужчина занялся делом, в котором так хорош.

– Мне нравится прошлое, – ответила я хриплым голосом.

– Прошлое… – произнес Лео, смыкая свои губы на пульсирующем местечке. Совершенно точно мое сердце старалось приблизиться к его губам, – … имеет место быть.

– Мне и настоящее тоже нравится, – мои руки, наконец, вплелись в его волосы. – Настоящее может быть таким же интересным.

В настоящий момент руки Лео погладили меня по бокам и стали подниматься выше и выше, но остановились у основания груди. Я забыла, как дышать. Меня так же перестало волновать, сколько людей могло быть за этой тяжелой, дубовой дверью. За дверью, которая может быть достаточно толстой, а может и недостаточно, чтобы заглушить мои крики, если Лео коснется меня там, где я нуждалась в нем.

Каждая частичка моего тела дрожала, пока его пальцы скользили выше, выше к моей груди, которая отяжелела и налилась. Я вздохнула, когда кончик его мизинца прошелся по моему соску. Я вздохнула, когда выгнулась к нему и почувствовала его своей спиной, сильного и твердого и ох… какого твердого. Я вздохнула, когда его зубы прикусили местечко за моим ушком, когда его зубы и язык и сладкая щетина касались моей кожи. И вздохнула, когда одна его рука оставила мою грудь, чтобы убрать волосы и обнажить основание моей шеи. И вскрикнула, когда он оставил дорожку поцелуев открытым ртом к центру моей спины, а потом он лизнул мой позвоночник по пути обратно.

Он провёл языком по моей спине. Лизнул её.

٭٭٭

В ту ночь я ворочалась с боку на бок, но не по той причине, что обычно. Легкий ветерок рассеялся, ночь была теплой. В доме были распахнуты все окна, и работал вентилятор, пытаясь донести дыхание ветра. Я ворочалась, потому что было жарко. Я ворочалась, потому что не спалось. И я ворочалась, потому что была очень возбуждена после того, как Альманцо Уайлдер очень тщательно поработал надо мной посреди старинного хранилища. И, если бы туристическая группа чуть не поймала нас на месте преступления, я бы позволила ему абсолютно все.

Я перевернулась на живот, зарылась лицом в подушку, когда в моем распаленном мозгу снова возникли образы сегодняшнего дня. Его руки подняли моё платье до середины бедер. Я громко выдохнула в подушку и перекатилась на бок. Короткометражка снова и снова проигрывалась в моей голове, где Лео и его терзающая борода кололи мой позвоночник, когда он стоял позади меня и выцеловывал дорожку от шеи к месту, где начиналось платье, а затем на обратном пути языком пробовал на вкус мою спину. Платье было одним из моих самых любимых, но, если бы он разорвал его в клочья и бросил на пол, я бы выкрикнула «аллилуйя» и проследила бы, чтобы такому же обращению подверглись лифчик и трусики.

Он пробовал на вкус мою спину.

Я раздраженно перевернулась на спину, согнула правую ногу, а левую вытянула в сторону, пытаясь ощутить хоть какой-то ветерок, хоть чуть-чуть свежего воздуха, небольшое облегчения от того, как плавились мои мозги от вспыхивающих фантазий о потных, сексуальных телах, резвящихся между овощных грядок и шаливших возле нескольких проглядывающих помидорок.

Как вы призываете облегчение?

ПРИКАСАЕТЕСЬ К СЕБЕ.

Что ж, девушка сделает то, что должна…

Моя левая рука сжалась в кулак над головой, все тело сжалось в комок напряжения. Я с усилием расслабилась во всём теле, разжала пальцы и пошевелила ими немного, покручивая запястье. А затем моя рука стала спускаться всё ниже и ниже по белым простыням, к краю майки и разгоряченной коже.

Я немного поиграла с кружевом, вызвав мурашки по коже. Наконец рука скользнула под ткань трусиков, я выгнулась, очень сильно желая прикосновений именно там.

Он лизал мой позвоночник.

Стон сорвался с моих губ, а соски мгновенно затвердели, стали чувствительными и плотными. Я потянула за майку, и высвободила грудь. Пока моя левая рука кружила по коже на груди, правая старательно работала в трусиках.

Он лизал мой позвоночник.

Что в этом такого, от чего я так сдурела? Определенно были и другие части тела, более секретные, порочные и интимные. Или, возможно, позвоночник – моя новая эрогенная зона. Может, теперь все мое тело – одна сплошная новая эрогенная зона. Теперь я была заточена исключительно под Лео Максвелла.

Но, вернувшись с фермы, я сама прикасалась к своей… Мм-м.

Дыхание перехватило, когда я ощутила, что тело оживало от моих рук. Желание зародилось внизу живота, распространилось по всему телу. Какие звуки издавал Лео, когда кончал? Он, молча и сильно вздрагивал, или со стоном выдыхал мое имя, пока его рука скользила вверх и вниз по каменно-твердому…

Я фантазировала о том, как бы Лео выглядел, когда трогал себя… пока сама занималась бы тем же самым. Это было очень сексуально.

Я вся пылала, скользнула пальцами вниз и нашла собственный жар. Скользкий и влажный, я едва ли не выгибалась на кровати, мои бедра раскачивались, пока я двигала пальцами, в поисках того идеального баланса давления и… Господи боже, как же хорошо! Я выкрикнула имя Лео. Я была на краю блаженства, уже чувствовала, как нарастает…

Бззз.

Бззз. Бззз.

Повернув голову направо, я заметила, как засветился телефон от входящего сообщения. Имя Лео вспыхнуло на экране. Входящее от Лео – если бы только это было наяву! Я застонала, потому, как меня отвлекали от важного дела. А вдруг он отправил мне фото своего призового… петуха-производителя…

Я схватила телефон.

«Я снаружи».

Ой.

«И слышу тебя».

Ой-ой.

«Ты произнесла мое имя».

Ой. Боже мой.

«Впусти меня».

Глава 13

Я сбежала вниз по ступенькам и настежь раскрыла входную дверь. Лео стоял во дворе моего дома, его взгляд был прикован к моему окну. Боже, он на самом деле знал, чем я была так занята. Я вышла на крыльцо лишь в майке и нижнем белье, сетчатая дверь закрылась за моей спиной, он посмотрел на меня.

Увидев меня в таком виде: полураздетую и раскрасневшуюся после моих шалостей, он в два шага пересёк двор, подхватил меня на руки и вжал в дверь.

Мне следовало знать, что этот мужчина меня погубит ещё тогда, когда он провёл языком по моей спине.

– Что ты здесь делаешь?

– Я не мог уснуть. Не мог перестать думать о тебе. – Я находилась в клетке его рук, свою ногу он протиснул между моих ног. Его губы коснулись моего плеча, поцелуями приблизились к шее, а затем вдоль подбородка приблизились к моим губам. Лео немного помедлил, наше дыхание смешалось. Я сжала его бёдра, желая, чтобы он оказался ещё ближе. В воздухе чувствовалось напряжение, казалось между нами всё так и искрит.

– Я тоже о тебе думала, – прошептала я. Его нога сильнее вжалась в меня, в то местечко, которое уже вовсю горело, теперь дышала я с трудом.

– Я слышал, – кивнул он.

Он отчаянно меня поцеловал, мы сталкивались зубами, ворочали головами из стороны в сторону. Если бы я смогла целиком пробраться в его рот, я бы так и сделала.

– Рокси? – Лео всего на несколько секунд оторвался от моих губ. Я снова атаковала его поцелуем, не желая ни на секунду разрывать контакт.

– М-м? – Всё-таки удалось произнести мне.

– Чёрт, – прошипел он, когда я снова прижала его бёдра к себе поближе. – Я умру, если не увижу тебя.

– Меня? – спросила я и ещё больше к нему выгнулась. – И что же ты хочешь увидеть?

Он дёрнул за лямку моей майки.

– Вот это. – Он поцеловал ложбинку моей груди. – Тебя. Всю тебя, – произнёс он в мою кожу, обдав её своим тёплым дыханием.

И вот так просто каждая частичка меня наполнилась Лео. Скрип деревянной двери у меня за спиной, когда его бёдра толкались, вдавливали, заводили меня. То, какую реакцию он вызывал во мне: моё тело было покрыто мурашками, даже несмотря на то, что вечер был тёплым, то, как свет от фонаря на гараже подсвечивал его профиль. Мне были видны очертания его скул и взъерошенные волосы, и сексуальная колючая борода, которая опустилась в ложбинку моей груди, его нос и зубы чувствовали себя на моем теле, как дома, и уже подняли мою майку аж до самых ключиц, тем самым ликвидировав и это препятствие на своём пути. Лизнув мой пупок, Лео гортанно простонал.

– Ты пахнешь как мёд, а на вкус – просто рай, – хрипло пробормотал он. Смысл его слов стал понятен моему одурманенному разуму ещё до того, как Лео выпрямился, чтобы оставить поцелуи на каждом миллиметре моей шеи.

Все мысли покинули мою голову. Я забыла своё собственное имя, его имя. Я понимала, что сзади дверная ручка упирается мне в поясницу, спереди между ног в меня упиралось что-то тоже очень похожее на дверную ручку. И вот я снова стала взбираться вверх по Лео, казалось, я именно для этого и была рождена в этом мире.

А потом дверная ручка между моих ног сместилась и стала ощущаться уже как дверной молоток. Такой реально увесистый, такие вешают на очень больших дверях очень больших церквей.

И раз уж мы вспомнили про Всевышнего, правая рука Лео поднималась всё выше и выше по моему бедру, ухватилась за него и резко потянула меня на Лео. От ощущения шершавой, грубой руки на моей нежной коже бедра, мне хотелось разрыдаться от счастья, это было так приятно. И пока я ещё хотя бы минимально была в состоянии говорить, я приподняла его голову с моего плеча и взглянула ему прямо в глаза.

– Если это случится – то есть я нуждаюсь в том, чтобы это произошло… – тут я запнулась, потому как, несмотря на то, что его губы прекратили движения, его бедра этому примеру не последовали, от этих движений у меня туманился мозг. Свои нуждающиеся бёдра мне тоже остановить не удалось.

– Нужда – это очень интересное слово, – пробормотал Лео, медленно покачивая бёдрами. – Ты нуждаешься в еде, воде, крыше над головой.

– В сексе. Я очень нуждаюсь в сексе, – задыхаясь, произнесла я, ведь его губы сместились чуть ниже, и он куснул мою шею. Одной рукой – подумать только, одной рукой! – он сорвал с меня майку. Я моргнула, не веря своим глазам. От майки остались «рожки да ножки». Я ещё раз моргнула. Твою ж мать.

– Я как раз хотел перейти непосредственно к сексу. – Всё той же рукой он расстегнул мой лифчик и отбросил его за спину. Глаза Лео вспыхнули, когда он увидел, наконец, мою грудь, прямо сейчас он обращался непосредственно к ней. – Я подумал, что «нужда» очень интересное слово, потому что прямо сейчас я нуждаюсь ни в чём другом, только в том, чтобы поскорее увидеть твои сиськи. Не то чтобы я хотел бы взглянуть или предполагаю, что они классные. Я именно нуждаюсь в том, чтобы их увидеть.

Я разразилась хохотом. Моя волна смеха затопила и Лео, и жаркую ночь маленькой дозой дурачества. Когда он оторвался от моей груди и взглянул мне в глаза, я все это в них и прочитала, ну, ещё и в приподнятом уголке губ.

Я удобно устроилась в объятиях его сильных рук, на мне, моём теле они чувствовали себя как дома. Как дома? Это уже опасно.

– Я очень рада, что ты согласен на мои условия, – произнесла я, отведя взгляд. Почему для меня так странно говорить об этом с Лео? Получилось как-то сухо, отстранённо, даже сиротливо.

Я ощутила на себе его взгляд и заставила себя взглянуть на него. Какое-то время он удерживал мой взгляд, внимательно всматриваясь в меня, я почти ощутила, как моя решительность ослабевает. Но затем он склонил голову, его губы снова коснулись моей кожи, настойчивые, жаждущие, нуждающиеся. И я целиком и полностью отдалась происходящему.

Внезапно мы оказались на полу, на пороге, наполовину в доме, и наполовину на крыльце. И куда это исчезли мои трусики? Не было ничего, только Лео и его руки, и его губы. Как же хорошо было моей пяточке в углублении, как раз над его попкой, и как безумно восхитительно было ощущать Лео кожа к коже, и куда подевалась его рубашка? Моя спина выгибалась, его язык не прекращал ласкательных движений, мои руки – хватающих, его руки – раскрывающих, мои бёдра поднимались, его борода кололась, а джинсы-то куда испарились?