Текст книги "Орехи (ЛП)"
Автор книги: Элис Клейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Закончив украшать торт орехами, я мельком взглянула в окно, оказалось уже почти наступили сумерки. Как же быстро пролетело время! Я быстренько поместила торты в стеклянную витрину старого образца рядом с кассой – моя семья выставляла в ней десерты ещё с 1930-х годов – затем погасила свет. Как только вышла на улицу, меня окутал мягкий воздух летнего вечера. Я замерла, внезапно поражённая красотой моего родного города. Неужели все эти годы я воспринимала её как должное?
Ещё мгновение и зажгутся огни фонарей, и добавят позолоты солнечным лучам заходящего солнца, проглядывающих сквозь листву старых вязов. Улицы в центре города располагались немного хаотично, такую же картину можно наблюдать во многих маленьких городах на северо-востоке. Старые индейские тропы, почтовые пути, даже козьи тропы с годами обратились в дороги, которыми мы пользуемся сегодня. Мой родной городок был построен у подножья горы Катскилл, а самые старые дома расположились на самих холмах, поблёкшие фасады которых осыпались прямо на Центральную улицу.
Я целый день провела в помещении, поэтому мне была приятна прогулка до того места, где я припарковала машину, вдыхая мягкий июньский воздух, мягко обволакивающий мои уставшие руки и ноги. Улицы были наводнены детьми, которые радовались любой возможности провести парочку лишних часов гоняя на великах, и громко, и оживлённо болтая, с той лёгкостью и непринуждённостью, которая присуща лишь детям. Они умеют наслаждаться настоящим, в котором делом всей жизни является сможешь ли ты уговорить маму купить тебе мороженное. Я сократила путь через усадьбу Локуст Грув [Локуст Грув – усадьба известного изобретателя и художника, основателя Нью-Йоркской Академии Художеств, Самуэля Морзе. Живописно расположенная на крутом берегу реки, выполненная в стиле Итальянской архитектуры, усадьба построена по рисункам Самуэля Морзе, сделанным им в Италии во время отдыха. В здании на 3-х этажах расположена уникальная коллекция американского и европейского искусства – прим. пер.] и прогулялась вдоль реки Гудзон, воды которой переливались оранжевым золотом. Болотистый запах усиливался, по мере моего приближения к воде.
Этот город был поистине замечательным, особенно если вы любители рассекать по тротуару на велике до самого позднего вечера.
٭٭٭
На следующий день, закрыв закусочную, я отправилась на ферму Максвеллов с огромным кусищем кокосового торта с грецкими орехами, который покоился на пассажирском сидении. Леса, покрывающие горы, пестрели широколиственной кальмией и черноплодной рябиной. Местами сосны расступались, давая возможность узреть каменистые утёсы.
На протяжении всего пути к ферме, подпрыгивая на ухабах, я напевала подходящую к случаю песню из Бриолина [имеется ввиду песня Summer nights – прим. пер.], ощущая, как сильно припекает солнце даже через окна машины. У меня было такое ощущение, будто я еду на школьную экскурсию на ферму вместе с одноклассниками. Но в этот раз меня будет сопровождать фермер собственной персоной.
Следует особо отметить, что фермер очень симпатичный.
Думаю, пришло время конкретизировать мои фантазии о фермере. В своё время я от корки до корки перечитывала вновь и вновь книгу «Маленький домик в прериях».
[ «Домик в прерии» – книги из знаменитой автобиографической серии Лоры Инглз Уайлдер. Папа, мама и три маленькие девочки отправляются в Канзас, чтобы построить дом и зажить счастливо там, где над бескрайней прерией сияет голубое небо, поют птицы, а живность не боится человека, потому что людей там почти нет. Нелегко обзаводиться хозяйством на новом месте, но нет ничего невозможного, если глава семьи умеет все: строить дом без гвоздей и класть печь, отливать пули и охотиться на диких зверей, рыть колодцы и пахать, играть на скрипке и петь песни. А главное, делать это с удовольствием – для любимых жены и дочек – прим. пер.].
Мне нравилась эта семья, и то, как они преодолевали трудности жизни первопроходцев. Я всегда изумлялась тому, что Ма и Па оставляли Лауру и Мери совершенно одних в прерии на долгое время, пока сами отправлялись в город. Ведь девочкам было всего пять и восемь лет от роду. Девочки разводили огонь, доили коров и шили лоскутные одеяла. Вот вам замечательный пример свободного воспитания.
Немного повзрослев, мы с мамой заваливались на диван и смотрели сериал «Маленький домик в прериях» по телеку, шикая на Нелли Олесон [одна из героинь сериала – прим. пер.] и, задаваясь вопросом – каково жить с Па, который кричит по поводу и без.
А потом где-то в шестом сезоне появился светловолосый фермер и изменил жизнь Лауры, и маленькой мисс Рокси Каллахан тоже. Он был моей первой влюбленностью. Альманцо был сильным, стройным и очень симпатичным, я вздыхала вместе с Лаурой, когда бы он ни въезжал в город на своей повозке. Даже повзрослев, переключая каналы, если я попадала на серию «Маленького Домика в прериях», то ждала, появится ли Альманцо. И если так случалось…
Скажем так, учитывая, что этим вечером в своей тачке я была одна, фантазии о нём были приятным дополнением.
Но в сегодняшней фантазии, дамы и господа, роль Альманцо Уайлдера будет исполнять Лео Максвелл.
Машина подпрыгивала на ухабистой дороге, ведущей на ферму Максвеллов, от чего (я имею ввиду подпрыгивание) у меня по коже побежали мурашки… Моя фантазия разыгралась ещё больше…
٭٭٭
Вывеска огромных размеров, растянутая над подъездной аллеей, утверждала, что я прибыла на ферму Максвеллов. Каменные столбы по обеим сторонам дороги поддерживали стволы старых дубов, на которых была выгравирована фамилия владельцев. Они были здесь, сколько я себя помню. Полагаю, когда у вас имеется куча денег, то простая надпись с вашими инициалами на почтовом ящике для вас не вариант.
Владения Лео находились в кольце сельской автомагистрали, но стоило вам свернуть на подъездную дорогу к ферме, и вы оказываетесь в укрытии туннеля из вековых деревьев. Зрелище было, бесспорно, впечатляющим.
Исполинских размеров виргинские дубы горделиво возвышались надо мной, выгибаясь аркой над дорогой к своим друзьям с другой стороны, их ветви переплелись, сбивая в небольшие горстки желуди, и следили за тем, чтобы солнечные лучи мягкими проблесками освещали дорогу. Время от времени мне встречались указатели. Пешеходные тропы, поверните налево. Английский лабиринт, поезжайте прямо. Пруд, поверните направо. Я остановилась на главной дороге, поражаясь огромным размерам владений. Это был целый мир, мир совершенно иной, вот какие мысли кружились у меня в голове, в то время как зелёный туннель, приведший меня к этому замечательному месту, остался позади.
Иногда я видела блики солнца с каждой стороны дороги, уступающие место то зеленым лугам, то постройкам. И, наконец, за последним поворотом, простиралась сельскохозяйственная земля, простиралась на бескрайних просторах и уходила за горизонт. Но здесь поля были не такими, какие я наблюдала проезжая Канзас, Миссури и Айову. То были широкие и в основном безлесные земли с зеленой кукурузой или соей, посаженными в ряд. Здесь же имела место разнообразная палитра цветов. На небольших полях росли разнообразные растения различных форм и размеров. Между полями были посажены кустарники или низкорослые деревья. Куда ни кинь взор, везде кипела работа: кто-то работал по колено в грязи, кто-то собирал в корзины что-то напоминающее вьющуюся фасоль, кто-то распределял перегной по грядке.
Мне даже пришлось остановить машину, уступив дорогу выводку цыплят.
Главное здание располагалось на вершине холма, на самой высокой точке на многие мили, оно глядело на раскинувшиеся просторы, как леди умудренная годами (красивая, но с каменным лицом). Знак указывал, что парковка находится у главного здания, там я и припарковалась. Выйдя из машины, я окинула взором амбар невероятных размеров. Лео сказал, что будет ожидать меня там. И выполнил свое обещание, как раз в этом месте он возвышался над группой бойскаутов-волчат. [младшая дружина скаутов 8-12 лет – прим. пер.]
Увидев меня, Лео тот час помахал мне. Я помахала в ответ, схватила кусок торта, и двинулась к нему на встречу. Амбар имел форму буквы П, своими стенами он огибал центральный дворик, затененный ветвями огромного дуба. Амбар был двухэтажным, с деревянным каркасом, и стенами из рваного камня. Широкие балки были заметны сквозь открытые окна, их сплетения были покрашены в красный цвет. Раньше здесь был сеновал, теперь амбар приютил офисы и учебные классы. На Ферме Максвеллов не только занимались непосредственно сельским хозяйством, они также несли свои знания в массы. Надеюсь, на сегодняшней экскурсии я обо всём узнаю поподробнее.
Мальчишеский смех заставил меня отвлечься от любования окнами на втором этаже, усеянные яркими цветами, и обратить внимание на группу ребят, обступивших Лео. Мальчики прыгали и громко кричали, когда Лео протягивал им что-то похожее на нашивку, называя их по именам. Подойдя ближе, я могла расслышать, как он смеялся вместе с детьми.
– Я слышу тебя, Оуэн, ты тоже получишь нашивку за активность… Не переживай. Кто еще? Держи Джеффри, ты заслужил ее, когда нашел самый большой баклажан в этом году! Кто еще? Давайте-ка посмотрим… Ну конечно же, мы не можем забыть про Мэттью. Держи, приятель. Вы, ребята, самые лучшие скауты-волчата в округе.
У Лео была очень заразительная улыбка, внезапно я осознала, что тоже вовсю улыбаюсь. Переходя гравейку, я залюбовалась его высокими скулами, изгибом нижней губы, когда он смеялся, и зелёными глазами, которые сосредоточились на мне, от чего у меня внутри «запорхали бабочки».
И эта борода… Давайте хорошенько поразмыслим, какие основные признаки хипстерской бороды: длина, может быть, форма?
Я никогда не была фанаткой растительности на лице, не беря в расчёт двухдневную сексуальную щетину, но вот Лео носит настоящую бороду, и она мне нравится. Более того, я жажду к ней прикоснуться. Какой она будет на ощупь: колючей, мягкой, грубой? Да что там прикоснуться, я бы очень хотела посмотреть вниз и увидеть ее и его лицо между моих бедер. И с участием значительно меньшего количества одежды, чем в наши предыдущие встречи.
Моё дыхание участилось, когда я подумала о покрытых потом, обнаженных частях тела и жадных руках. Ух, как же здесь жарко! Господи, фермер теперь влияет на меня на физическом уровне. Но я и хочу его на физическом уровне. Мне просто необходимо физически. Поэтому, когда я увидела, Лео держащего кабачок за узкую часть, мои мысли обратились к кое-чему конкретному. Я попыталась завуалировать вырвавшийся из меня стон кашлем.
– Ты в порядке? – спросил он, когда я подошла ближе.
– Я? Да. А что? – спросила я, оттягивая свою футболку. Дайте мне прохлады, пожалуйста. Мне просто необходимо немного охладиться.
– Этот звук был похож на…
– Просто поперхнулась, – сказала я и постаралась быстро сменить тему. – Я испекла торт с черными грецкими орехами и глазурью из сливочного сыра. – Протянула ему белый контейнер.
– Вау, ты, правда, испекла мне торт? – Выглядел он очень довольным.
– Ну, я испекла его и для закусочной, всё продалось под чистую.
– Это хорошо? – спросил он.
Я усмехнулась.
– Это охренительно.
Лео закрыл глаза и покачал головой, и я осознала, что только что выругалась при ребятах.
– Ох, твою мать, – пробормотала я, потом захлопнула рот своей рукой.
Лео только фыркнул.
– Эй, Джейсон. Тебе все еще нужен твой значок? Рокси, может ты отнесешь торт в холодильник, он там, внутри магазина?
Выхватив торт, я быстро зашагала прочь. Я не имела понятия, как нужно разговаривать с детьми, но была точно уверена, что материться перед ними – первый пункт в списке чего нельзя делать. Я нашла кого-то, кто может отправить торт в холодильник, перевела дух, и решила вести себя как ни в чём не бывало. Затем я отправилась обратно к отряду.
– Не знала, что ты будешь с друзьями, – сказала я, кивая на скаутов.
– Вообще-то, у нас всегда полно посетителей, будь то школьная экскурсия, новички интерны или группы…
Внезапно скауты взбунтовались из-за последней нашивки, от чего Лео неожиданно навалился на меня. Из моих лёгких выбило весь воздух, я ахнула. И вот, я снова оказалась в его руках, тесно прижатая к нему, но в этот раз мы сохранили равновесие и не упали. Он практически меня обнимал. Я ощутила его запах, надо сказать, пах он ФАНТАСТИЧЕСКИ.
Так мы и стояли, а вокруг нас щебетали птички, лаяли собаки, работники фермы не прекращали работу, а бойскауты галдели. Но единственное, что я действительно могла осознавать в тот момент, это его руки, уютно расположившиеся на моей талии. Изначально оказавшись на моих бёрдах, целью этих крепких и сильных рук было удержать меня в вертикальном положении, теперь же они стали мягкими и податливыми, и пытались пробраться под мою беззащитную майку, его ладони широко раскрылись, чтобы прикоснуться к моей счастливице-пояснице.
Ой, это же мои руки, крепко прижаты к его покрытой фланелью груди, скользят все выше и выше, кружат по невероятно сильным мышцам и наконец достигли задней части его шеи, где кончики его волос щекотали мои пальцы… И эти очаровательные зеленые глаза, смотрящие на меня с таким интересом. Ой, посмотрите-ка, я уже стою на носочках, уверена, моя грудь смотрится бомбически, когда так тесно прижата к его…
– Я сейчас врежу тебе по яйцам! – заорал кто-то из скаутов, и я сразу же отпрянула от мускулистой груди и губ, уголок которых теперь был приподнят. Кивок его головы говорил о том, что это ещё не конец.
А я люблю доводить дела до конца.
Глава 8
Но сначала меня ожидала экскурсия по ферме. И как только скауты угомонились, она началась. Лео проводил её для меня, ну и еще для семнадцати человек, которые записались на экскурсию по (теперь я уже это знала) ведущей ферме в Долине Гудзона (кто-то скажет, что даже в целом штате, а то и на всём северо-востоке) по выращиванию органической продукции (без применения химических удобрений, пестицидов и консервантов); они занимаются не только выращиванием, но и несут свои знания в массы.
Можно было бы предположить, что мне, должно быть, было сложновато сосредоточиться на таких вещах, как покровные культуры и чередующаяся посадка, особенно после того, как мои руки побывали в этих соблазнительных медовых волосах. Но надо отдать должное Лео, экскурсию он вёл блестяще.
Какая колоссальная работа была проделана с землей, после того как он завладел ею несколько лет назад, было для меня открытием. Поместье с домом для одной семьи превратилось в целое бизнес сообщество, в котором работала не только команда рабочих на постоянной основе, летом ферма принимала практикантов, которые горели желанием поучится у Лео. За двухчасовую экскурсию по его владениям, я узнала очень многое и неизвестное мне до сегодняшнего дня об органическом и экобезопасном земледелии.
– И когда вы приступили к, так сказать, процессу возврата земель их непосредственного назначения… как это называется? – спросил один из экскурсантов.
– Есть такое понятие «синдром заброшенных полей». Когда к земле какое-то время не прикасались, на первый взгляд можно предположить, что подобного рода небольшой отдых даст возможность земле восстановиться своими силами, и в какой-то мере это правда. Но, если сельскохозяйственные угодья простаивают годами, там внутри, под почвенным покровом, на самом деле происходит очень мало процессов. Поэтому, как только мы приступили к работе, первым делом мы перепахали все поля, с которых планировали получать урожай, таким образом насытили их кислородом, затем культивировали, и посадили сидеральные культуры или культуры на зелёное удобрение.
Двое мальчишек, следовавших по пятам за своими родителями, умирающие со скуки, судя по тому, что они из рук не выпускали свои айфоны, с того самого момента, как мы покинули амбар, теперь же давились со смеха.
– Зеленое удобрение? Это что, овощные какашки? – вырвалось у одного из них, вызвав восторг у другого.
– Не-а, какашки мы добавляем чуть позже, – невозмутимо ответил Лео, похлопав парнишку по спине, и, кивнув на айфон, добавил. – Планируешь играть в эту штуковину всю экскурсию?
– Да нет.
– Хороший ответ. Итак, вернемся к какашкам…
– Подождите, про какашки это правда? – спросил мальчик, поглядывая на своего друга в неверии.
– Приятель. Это ферма. Здесь повсюду какашки, – произнёс Лео на полном серьёзе. Каждый экскурсант незаметно и очень быстро проверил подошвы обуви. – Культуры на зелёное удобрение являются запашными культурами. Мы засеваем их для того, чтобы азот задержался в земле. Вот, например, мы засеяли клевер, он полезен для коров, а ферма по соседству – молочная. Владелец – мой друг, и, таким образом, мы оказываем друг другу взаимовыручку. Я предоставляю его коровам пастбище, а Оскар, в свою очередь, обеспечивает меня четырехногими, производящими удобрения. И вот, вуаля.
– Какашки? – спросили мальчики.
Лео кивнул.
– Только так вы получите хороший урожай, это закон природы.
Все согласно кивнули.
– Как правило разговоры о какашках во время экскурсии начинаются чуть позже, но редко кто может произносить слово удобрения без смеха. Тут всё ясно как божий день, – произнёс Лео, похлопывая ребенка по плечу. – Кто хочет взглянуть на компостную кучу?
Оба мальчика даже не вспоминали о своих айфонах до окончания экскурсии. Кроме того, я своими ушами слышала, как они признались своему отцу, что Лео «клёвый чувак».
Мы взбирались вверх и спускались вниз по холмам, мимо плетеной изгороди, вдоль естественно протоптанных тропинок между полями. Мы узрели бесчисленные ряды, на которых росли все виды ныне существующих овощей. Вьющаяся фасоль взбиралась вверх по зеленным, деревянным столбам, вбитым в землю в форме вигвама, основной функцией которых было естественным путём отпугивать насекомых, так как они также были обвиты кошачьей мятой. Морковь была посажена чередуясь с луком-пореем, что способствовало их росту и предотвращало ущерб, наносимый морковными мухами. Время от времени мы останавливались что-то попробовать, щипали шнитт-лук, срывали первые крохотные жёлтенькие грушевидные помидоры, посаженные бок о бок с кустиками фиолетового базилика.
Мы также посетили теплицу, где были расставлены поддоны и лотки с рассадой в разных стадиях роста. Крохотные всходы картошки росли рядом с огромным кочанным салатом. Мы провели немного времени в полях, которые отдыхали под покровным материалом, но едва ли бездействовали. Сейчас мы поднимались вверх по холму, амбар и главный дом остались далеко внизу в море зелени.
В тот момент, когда мы покидали поля, в поле зрения появились три трактора, везущих что-то похожее на… деревенский туалет?
– Как раз вовремя, сюда едут курочки, – сказал Лео, проводив нас на край поля, а трактора в это время заехали на середину поля. – Если сравнить эти два поля, какие выводы вы можете сделать? – Лео окинул взглядом группу, подбадривая детей к ответу.
Слева от меня, на поле паслись овцы. Еще левее, поле с вышеупомянутыми заимствованными пасущимися коровами. А на этом поле? Как только каждый трактор остановился и выгрузил маленькие домики, куры тут же рассредоточились по всему полю. Красивые, крупные птицы с блестящими перьями, упитанные и нахальные, топтались в колышущейся на ветру траве. Траве. Хм-м…
Я переводила взгляд с поля на поле.
– Вы привозите животных косить траву, – высказалась я. Лео посмотрел прямо на меня, его лицо засияло от моего правильного ответа, теплота появилась в моем животе и распространилась по телу.
– Абсолютно верно. Животные косят траву для нас. – Лео указал на коров, которые терпеливо жевали свою жвачку. – На том поле у нас растут очень вкусные покрывные культуры: люцерна с небольшой примесью клевера. Коровы кушают ее, срезая до высоты по колено, а потом мы переводим их на следующее поле.
– А овец перегоняете на первое поле, да? – я указала на пушистые белоснежные шарики.
– Снова правильно, Рокси, – сказал он, проходя сквозь группу, чтобы встать прямо передо мной.
На мгновение, я восхитилась звуком моего имени на его губах. И на еще одно мгновение, я представила, как он произносит мое имя снова и снова. И на особенно шаловливый момент, я забыла о своем имени на его губах, и просто представила себя на его губах.
И в этот момент он облизал их. Я имею ввиду губы. И тут же я ощутила сладкое тепло в местечке между моих ног. Может быть даже не такое уж и сладкое, а скорее необузданное. Чистую похоть.
– Так что делают курицы? – спросил кто-то.
Лео не ответил, казалось, он погрузился в свои мысли, внимательно изучая… меня?
– Зачем вы привозите куриц после овец? – повторил тот же голос.
Лео сжал челюсть. Я перестала дышать.
– Курицы… – Никак не унимался какой-то парень.
Я собиралась высказать этому назойливому «любопышке» всё, что я думаю о курицах, и тех местах, которые они посещают, но, слава богу Лео меня опередил.
– Куры заканчивают то, что начали коровы и овцы, – ответил он, быстро вернувшись в настоящий момент, при этом ориентируясь в обсуждении данной темы как рыба в воде. – Поочередно все они удобряют землю. Куры помогают закончить насыщение почвы кислородом и с удовольствием лакомятся насекомыми, отчего растут здоровыми и счастливыми в естественной и лишенной стресса среде. Эти куры производят яйца с ярко оранжевыми желтками, вы таких ещё не видели. Куриц… – он стал спускаться с холма прямо к главному зданию, – вы сможете увидеть в конце нашей экскурсии. Давайте возвращаться обратно.
Группа покорно последовала за ним, и я слышала, как он рассказывал о том, что каждый может помочь сообществу или присоединиться к фармшерингу, если он местный. Мне показалось, или мы действительно ускорились. Нет, мы точно прибавили шаг. Он быстренько свёл нас вниз по холму обратно к тому месту, где началась экскурсия.
Лео поймал меня за локоть, пока произносил:
– Спасибо, что посетили нас. Надеюсь, вам понравилась экскурсия. Если кто-то заинтересован в покупке чего-либо, что производится на нашей ферме, включая те яйца с оранжевым желтком, о которых я вам говорил, просто найдите Лизу в магазине на выходе.
Помахав на прощание, Лео притянул меня ближе к себе. Мое сердцебиение немного ускорилось от ощущения его руки сжимающей мой локоть. Как же тебе повезло, мой счастливый локоток!
– Что ты задумал, Фермер? – прошептала я, чуть склонившись к нему, моя грудь прижалась к его руке. Теперь моя правая грудь была такой же счастливицей, как и мой правый локоток.
– Хочешь сбежим отсюда? Я хочу тебе кое-что показать, – пробормотал он в ответ, улыбаясь и кивая, не прекращая махать рукой. Как только группа скрылась, он повел меня через внутренний дворик за каменный амбар.
– А, парковку для персонала, – заметила я, когда мы оказались в тени здания, где были припаркованы служебные машины с эмблемами «Фермы Максвеллов». – Это закулисье, где свершаются настоящие чудеса? Ух ты, спасибо тебе за возможность побывать в таком месте!
– А ты острячка, – отметил он, отпуская мой локоть и забираясь в старый, черный джип Вранглер. – Я бы распахнул перед тобой дверь и придержал её, но этой весной я снял их и не потрудился вернуть на место перед встречей с тобой.
– Может хоть осенью ими обзаведёшься? – спросила я, забираясь внутрь. – И да, я – острячка. Так куда же мы… Ой-ой! – Я едва ли успела пристегнуться, а он уже рванул с места.
Мы мчались по грунтовой дороге, проходившей позади каменных амбаров, состоявшей из гравия и рыхлой почвы, под аккомпанемент хруста наших костей на ухабах. Пока мы подпрыгивали на выбивающей-почки скорости, он каким-то образом умудрялся удерживать нас на дороге и подключить свой плеер к приборной панели, где в оригинальной сборке, скорее всего был установлен кассетник. Я знала это, потому что такой же валялся у моей мамы в гостиной. Кроме того, Лео включил один из ее любимых альбомов.
– U2? – спросила я, держась за металлическую дугу над моей головой.
– Да. Самая лучшая в мире группа.
В эту минуту моя мама где-то, в какой-то точке земного шара, скорее всего даёт «пять» голубому небу сжатой в кулак рукой, как в концовке фильма Клуб «Завтрак».
[Клуб «Завтрак» – американская подростковая комедия-драма 1985 г. (вторая часть трилогии) – прим. пер.].
– Когда я была маленькой, моя мама часами крутила этот альбом.
– Какая песня была её любимой? – спросил Лео, сворачивая на полевую дорогу.
– Девятая, – ответила я, зная список песен альбома Achtung Baby наизусть. Я улыбнулась, как только услышала вступление. И ждала, что возникнет раздражение, которое обычно сопровождало мои мысли о маме, но почему-то его не ощутила.
– Классная песня, – сказал он, постукивая рукой по рулю в такт музыке. Я тоже постукивала и одновременно пыталась не вывалиться из джипа, когда мы входили в еще один крутой поворот. Я поймала Лео за подсматриванием, и на его лице появилась широченная улыбка. Солнце уже садилось, его большой красный диск освещал верхушки кукурузы, и всю собственность Лео, о масштабах которой я и не догадывалась. Здесь, всходили стебли кукурузы, чуть дальше развивалась на ветру пшеница, ещё дальше… что это такое?
– Это рожь.
– Как в хлебе?
– Как в траве – райграсс. Хороша в качестве озимой покровной культуры или корма для домашнего скота, чем это поле в итоге и стало. Я собираю его в стога в конце сезона и продаю нескольким молочным фермам поблизости.
– Например, Оскару с соседней фермы?
– Кто-то внимательно меня слушал, – поддразнил он, и прежде чем я успела поддразнить его в ответ, он сделал еще один безумный поворот, и мы внезапно направились в лес.
– Куда, черт возьми, мы едем?
Он указал прямо на дорогу.
– Туда.
Я фыркнула.
– Ощущения очень сказочные… мы в лесу и все такое. Ты же не отведешь меня к домику из конфет и попытаешься съесть меня, да?
– Не сегодня, – сказал Лео, искоса поглядывая на меня.
Я сделала тоже самое.
– Ну, разве это не очень-очень плохо, – сказала я, сохраняя свой голос низким. И вот просто так, он затормозил. – Я пошутила! Только не делай со мной того, что мы видели в «Детях кукурузы» [американский фильм ужасов, снятый по рассказу Стивена Кинга – прим. пер.], – пошутила я, отодвинувшись от него подальше.
– Расслабься. Мы на месте.
– Где? – Мы были в части леса, которая ничем не отличалась от той, через которую только что проезжали.
Лео вышел из машины, обошёл её, приблизился ко мне и потянулся, чтобы отстегнуть ремень безопасности. Когда он это сделал, его рука коснулась внешней стороны моего бедра, и я резко вдохнула. Он повернулся прямо на мой звук, его взгляд был понимающим. Я нахмурила брови, пытаясь замаскировать свою реакцию. Но его рука на моем бедре. Ох, на мне.
– Так, где мы? – повторила я.
– Вылезай, Сладкая Горошинка, – сказал он, взяв меня за руку и вытягивая из двери без двери. Как только я выбралась, он отпустил мою руку, но я все равно чувствовала ее, как фантомную хватку, и восторг, который появился на моих щеках из-за того, что он назвал меня «Сладкой Горошинкой». Ох, что это такое только что было!
Он повёл меня по едва различимой тропинке через лес. Мы прошли, может, метров тридцать, когда он резко остановился, и я чуть не врезалась в его спину. Оправившись, я обошла его.
– На что смотришь? – прошептала я.
– Почему ты шепчешь? – переспросил он.
– Не знаю, – ответила я, все еще шепотом. – И ты не ответил на мой вопрос.
– Посмотри, вон туда, за то большое дерево. – Он указывал на дерево, которое по всей видимости скрывало что-то такое, что, предположительно, я должна была узреть.
– Лео, мне не очень приятно тебе об этом говорить, но иногда мне нужно всё объяснять на пальцах. Я понимаю, что должна что-то видеть, но по правде говоря, я ничего не вижу.
Он притянул меня к своей груди, я упёрлась в неё спиной, и склонился, его подбородок практически лежал на моём плече. Одной рукой он указал мне направление, куда мне нужно было смотреть, другой же, лежащей на бёдрах, задал нужную мне позицию. А затем пробормотал в мое ухо.
– Теперь видишь?
И наконец я увидела. После того, как урезонила бабочек в животе, возникших от ощущения Лео стоявшего так близко за моей спиной, я увидела развалины старого дома на обваливающемся фундаменте. Деревья проросли сквозь старые стены. Второй этаж уже очень давно обвалился по центру. Дымоход из рваного камня опасно накренился и практически приткнулся о дальнюю стену. Мы всё это видели, потому как лицевая стена была полностью разрушена.
– Ух ты, – выдохнула я.
– Знаешь, что растёт вокруг дома? – спросил он прямо в мое ухо.
Сжальтесь. Мне нравилось ощущение его позади меня. Я могла бы очень быстро к этому привыкнуть.
– Нет…
– Твои ореховые деревья. – Он подтолкнул меня вперед по тропинке, его рука передвинулась с моего бедра на поясницу. – Когда появились деревья – раньше, или после того, как дом стал заброшенным – не имею представления.
– Ох, ну а теперь это и правда круто, – сказала я, восхищаясь тем фактом, что увидела, деревья, на которых растут орехи, сделавшие мой торт таким вкусным. Лео согласно кивнул. Мне нравилось знать, откуда берутся продукты, из которых я готовлю. Я позволила Лео проводить меня к дому, мы аккуратно пробирались сквозь разрушенные стены и сломанные ветки. Солнечный свет сочился сквозь листья деревьев, создавая тенистую рябь у нас под ногами. – Это место тоже относится к твоей собственности.
– Формально, это собственность моей семьи, но да. Мы с тобой не проехали и половины земель, – сообщил он, подходя к большому узловатому и коренастому дереву.
Тот факт, что его семья владела такой огромной землей, на протяжении стольких лет был поразительным.
– Так это ореховые деревья, да? Никогда бы не подумала.
– Я бы тоже, пока не забрался сюда однажды осенью и не нашел на земле скорлупу. У нас есть еще роща за главным садом, но мы все равно каждый год приезжаем сюда и снимаем урожай.
– А дом? Его построила твоя семья? – спросила я, оглядываясь на каменный фундамент.
– Скорее всего нет. Я изучил множество старых карт и обследований объектов собственности, скорее всего он являлся частью старой фермы, которая была заброшена задолго до того, как Максвеллы завладели этим местом. – Произнеся свою фамилию, в его голосе ощущалась горечь. Но прежде чем я успела спросить что-то еще, он повернулся ко мне. – В любом случае, мне просто показалось, что тебе должно понравиться это место.
– Буду рада вернуться сюда снова. Здесь тихо, мирно. Там, где я живу тоже есть спокойные места, но приходится ехать очень далеко, чтобы их найти.
– Я много раз был в Лос-Анджелесе. «Спокойный» – не совсем то слово, которое первым приходит на ум, при упоминании этого города.
