Текст книги "Красное бикини и черные чулки"

Автор книги: Елена Яковлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 17

Пистолет – это уже чересчур, вы не находите? По крайней мере в мои планы подобные расклады не входили. Что делать? Заорать? Ага, и тогда эта стерва с пистолетом в меня же первую и пальнет. Милицию вызвать? Но телефон в сумке, а сумка на кухне. И вообще, даже если мне все-таки удастся дозвониться, милиционеры поспеют как раз к нашим с Козой свежим трупам, над которыми еще будет клубиться пороховой дым. Нет, нужно срочно придумать что-нибудь пооригинальнее! Такие вот соображения промелькнули в моем воспаленном сознании за считанные секунды, хотя на бумаге и заняли целый абзац.

И выход нашелся! Нашелся! В виде ковровой дорожки, расстеленной через прихожую! Была не была, я рухнула на колени и выдернула эту самую дорожку из-под ног кровожадной Вицихи. Надо признать, приложилась она отменно. Выронив пистолет, с грохотом растянулась во весь рост, неуклюжая, как манекен. Секретарша тоже не растерялась, подхватила отлетевшую в сторону пушку и наставила ее на поверженную противницу, которая все еще барахталась по полу, запутавшись в полах черной накидки.

– Ладно, я вызываю милицию, – бросила я через плечо, направляясь за оставленной на кухне сумкой.

– Стоять! – прозвучала мне в спину отрывистая команда.

Кому это она, подумала я, прежде чем обернуться. Если Медузе горгоне, то логичнее было бы сказать: «Лежать». Каково же было мое разочарование, когда до меня дошло, что грозный окрик Козы предназначался именно мне. А окончательно меня добило то, как спокойно и уверенно она в меня прицелилась и твердо повторила свое требование:

– Я сказала: стоять!

– А вот это уже глупо, – обиделась я. – И неблагородно. Все-таки я вас спасла, а вы отвечаете мне черной неблагодарностью…

Коза ничего мне не ответила. Просто не успела, потому что на полу снова закопошилась Вициха и даже предприняла попытку вцепиться в хозяйкину лодыжку, которую та с успехом предотвратила, лягнув скандальную гостью ногой.

– Лежать, тварь! – рявкнула секретарша, и это было так непохоже на робкую невзрачную пигалицу, какой она мне представлялась прежде, что мне стало совсем уж нехорошо. Что там у нее на уме, пойди проверь! У супружницы Вице мотивы более чем прозрачные, чего не скажешь об этой униженной и оскорбленной.

Сами подумайте, о чем печется Медуза горгона? Вернее, о ком? О репутации своего благоверного, которая может серьезно пострадать из-за компрометирующей ее (эту репутацию) фотографии, кстати сказать, увидевшей свет стараниями все той же Козы. Теперь о Козе. Она, как нам с вами доподлинно известно на данный момент, не только обнародовала пикантный снимочек, но и фальсифицировала его. А ответа на вполне законный вопрос, зачем она это сделала, по сию пору нет как нет. И к чьему телу прилеплена голова убиенной Шамаханской царицы, Коза, между прочим, тоже не призналась. Ведь ясно же, что на коленях у Вице вовсе не Медуза горгона. Но и не Коза опять же. Не Медуза, не Коза, не Пахомиха… Да кто же, в конце-то концов?

Можно, конечно, немного пофантазировать на эту благодатную тему и, не особенно напрягая извилины, выдать на-гора банальную и более чем вероятную повесть о подружке вероломной Козы. Подружке, с которой паршивец Вице завел шашни, а квартиру собственной секретарши весьма неосмотрительно назначил местом амурных встреч. Наивно полагая, что серая мышка из приемной, обязанная ему всем, включая и квартиру, и в мыслях не посмеет шантажировать своего патрона. На том и погорел. Впрочем, туда ему, двуличному, и дорога, а вот мне позировать под дулом пистолета ну совершенно не с руки.

– Э-э… Послушайте… – попыталась я урезонить отважную низвергательницу дутых авторитетов. – Не понимаю, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы моральный облик вашего босса стал достоянием широкой общественности? Считайте, что вы в двух шагах от цели. Достаточно вам сказать, кто на фотографии, и дело сделано.

Коза равнодушно выслушала меня до конца и с брезгливой усмешкой пнула лежащую на полу Вициху:

– Ну что, может, и правда сказать? А то широкая общественность желает знать о тайных увлечениях своего вице-мэра. Особенно накануне выборов.

Медуза горгона только невнятно выругалась в ответ и повернулась на бок, как будто собралась вздремнуть.

Признаться, я уже приготовилась выслушать наконец захватывающую историю, когда Коза преподнесла мне очередной сюрприз, по части которых она, как выяснилось, большая мастерица.

– А чего это я распинаться буду? – задорно тряхнула она своими блеклыми кудряшками. – Пусть он сам все вам и расскажет. Мы ему сейчас позвоним, он и приедет…

– Это вы про кого? – поинтересовалась я с некоторой опаской.

– Да про него, про кого же еще, про нашего многоуважаемого, – хмыкнула Коза, переложила пистолет в левую руку, а правой взяла с журнального столика телефонную трубку и, можно сказать, не глядя набрала какой-то номер. – Виктор Степаныч? Узнали? Тогда, может, подскочите ненадолго? Как куда? Ко мне. Домой. Что, забыли адресок? Продиктовать? Не надо, вспомнили? А тут у меня, кстати, ваша женушка. Да-да, очень хочет вас видеть. Передать трубочку? Да я бы с удовольствием… Нет уж, вы лучше приезжайте поскорей, здесь и поговорите.

Итак, Коза позвала Вице, который приедет с минуты на минуту. Прямо не знаю, какую такую новую игру она затеяла, только ставки в этой игре росли в геометрической прогрессии. Одно меня смущало: вдруг эта самая игра совсем уж без правил? Где гарантия, что маленькое воспрявшее духом ничтожество из приемной не перестреляет своих обидчиков? А заодно и меня. Как нежелательную свидетельницу или просто под горячую руку. В состоянии аффекта, как пишут в милицейских протоколах.

Пока я обмозговывала свои безрадостные перспективы, Коза вернула трубку на рычаг и пытливо воззрилась на Медузу горгону, успевшую принять непринужденную позу загорающей на пляже купальщицы.

– Так, – перевела она взгляд на меня, развязала пояс на своем махровом халате, швырнула его мне и распорядилась: – Завяжи ей руки. И покрепче.

Ну вот, начинается. Я опустилась на колени рядом с раскинувшейся на полу Вицихой и обмотала ей руки поясом от халата. Как она на меня при этом посмотрела, ну просто до печенок достала. А я подумала, что мне впору объединяться с ней, на этот раз против Козы. Но поскольку они обе еще те штучки, придется одной сражаться на два фронта.

– А теперь – ноги! – снова скомандовала Коза, а на пол полетел мужской брючный ремень.

С Медузиными ногами я провозилась довольно долго. А что вы хотите, какая у меня квалификация в таких-то делах. И покуда Коза по-хамски меня понукала, я все размышляла, а где же ейный козлик, в смысле законный супруг, ремень от штанов которого, без всякого сомнения, будет фигурировать на громком уголовном процессе. Судить, как вы догадались, станут Козу. За что – покажет самое ближайшее время. Но мне почему-то хотелось верить, что не за убийство. И уж по крайней мере – не за мое.

* * *

Вице явился в рекордно сжатые сроки. Через девять минут, сама по часам засекала. Слов нет, городишко у нас не очень чтобы большой, не Москва и даже не Амстердам, и все же прыть он продемонстрировал недюжинную. Прилетел, как на крыльях, сам весь бледный, а лоб в испарине. Я это сразу заметила, еще когда дверь ему открывала под неусыпным контролем Козы. Эта пигалица так прикипела душой к пистолету, что ни на секунду не расставалась с ним. Может, в детстве с куклами не наигралась?

– Вы? – оторопело уставился на меня Ветлугин и замер перед дверью, и два дюжих охранника за его спиной тоже застыли с вытянутыми физиономиями.

– Как видите, – кивнула я, чувствуя, как в спину мне уперлось пистолетное дуло. Такое было со мной в первый раз в жизни, но, уж поверьте мне на слово, эту холодную железяку ни с чем не перепутаешь.

– Скажи: пусть проходит. Только один, – суфлировала сзади Коза.

– Проходите. Только один, – повторила я без всякого выражения. Как робот-автоответчик, предупреждающий об угрозе отключения телефона в случае неуплаты.

Вице побледнел пуще прежнего. Невооруженным глазом было заметно, что «проходить» в квартиру Козы, к тому же без сопровождения охраны, ему совершенно не улыбалось.

– А где Ирэн? – почему-то шепотом спросил он, преданно глядя мне в глаза.

Ну при чем здесь какая-то Ирэн, когда тут такие дела творятся, мысленно обозлилась я на Вице, а уж потом сообразила, что Ирэн – это Медуза Горгона, кретинка номер один, притащившая пистолет, в данный момент самым бесцеремонным образом упиравшийся мне под ребро. А я, если следовать заявленной логике, – кретинка номер два, потому что помогла взбесившейся. Козе завладеть Медузиной пушкой.

– Здесь она, здесь, – прошипела высунувшаяся из-за моей спины Коза и дружески поманила вспотевшего Вице пистолетом.

Вице закатил глаза, того гляди в обморок грохнется и прямо на меня. Я жутко испугалась. Не столько за него, сколько за себя. Как-никак мужичок он вполне упитанный, если судить все по той же злополучной фотографии. Тем паче что по-прежнему неведомая мне кобылка, на коленях с которой он и запечатлелся, тоже не производила впечатления эфемерного создания.

Однако Вице устоял. Хотя и покачнулся. Чем, собственно говоря, и воспользовалась его бывшая секретарша. Уж не знаю как – подло или ловко, – сами решайте. Так вот, когда Вице чуть-чуть повело, она попросту схватила его за галстук и потянула на себя, а затем молниеносно захлопнула дверь перед его растяпами-телохранителями.

Дальше все было как в кино. Телохранители стали дубасить в дверь, а Коза приставила пушку к животу любимого шефа, где-то в районе пупка. Конечно, эта сцена выглядела бы намного эффектнее, приложи она дуло к его лбу или виску, но выше она просто не доставала по причине маленького роста.

– Скажи им, чтобы убирались, – тихо сказала она.

– И… Ребята, подождите меня в машине, пожалуйста, – выдавил из себя Вице, не сводя ошалелого взгляда с собственного пупа.

Почуявшие неладное «ребята» продолжали топтаться на лестничной площадке, как застоявшиеся жеребцы.

– Скажи, что позовешь их, когда понадобятся. – Коза демонстративно провела дулом пистолета по животу Вице. Сначала вдоль, а потом поперек, как будто крест прочертила.

У Вице затряслись коленки.

– Я… Я вас позову, – промямлил он, чуть не плача.

Жеребцы еще немного потоптались, после чего, судя по звуку удаляющихся шагов, побрели вниз.

Коза оттопырила уши и затаила дыхание, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью, а Вице тихо заныл, как маленький мальчик, которого поставили в угол. Впрочем, мальчики тоже разные бывают.

– Заткнись! – грозно цыкнула на него Коза.

Вице поспешно подчинился и перестал скулить. Начальник и его секретарша окончательно поменялись местами. А дальше произошло нечто совершенно ужасное. И противное. Вице зарыдал. Молча. Я тупо смотрела, как обильные слезы текут по его дрожащему лицу, и силилась понять, отчего они такие мутные, похожие на самогон из советских фильмов про коллективизацию.

– Мразь! – удовлетворенно сказала бывшая секретарша и оторвала дуло пистолета от пуза своего бывшего начальника. Видимо, для того, чтобы приладить его куда-нибудь повыше. Потому что теперь, когда ее бывший шеф весь обмяк и скукожился от панического страха, маленькой Козе пришлось даже слегка нагнуться, чтобы держать на прицеле его пуп.

Это был мой шанс. И очень даже не исключено, что последний. Поэтому я не мешкая впилась ногтями в хрупкое запястье Козы. Мне даже почудилось, что оно хрустнуло, но Коза только сдавленно охнула, а пушки не выпустила. Надо же какая упертая! Честное слово, при других обстоятельствах я непременно бы ее зауважала, а при нынешних все еще побаивалась. Впрочем, как утверждают некоторые, это практически одно и то же.

– Дай сюда! – Я навалилась на нее сзади и с силой дернула за пистолет.

– Ай-яй!.. – застонала Коза и рухнула на колени. В то же мгновение прямо над моим ухом что-то оглушительно громыхнуло…

ГЛАВА 18

Конечно, любой мало-мальски интеллигентный человек, особенно шапочно знакомый с законами драматургии, в этом месте усмехнется с видом знатока и крякнет презрительно: ну вот, так я и знал! Дескать, что и следовало доказать. И еще непременно припомнит знаменитое ружье, которое в первом акте преспокойно висело на стене в качестве детали интерьера, а в последнем взяло да и выпалило. Только при чем тут драматургия, если это самое ружье изобрели как раз для того, чтобы оно стреляло, а вовсе не для украшения быта?

А теперь вообразите такую безрадостную картину. Зареванный Вице, не шевелясь, валяется на полу, Коза – без кровинки в лице – сидит, прижавшись к стене, запрокинув голову и страдальчески закусив посиневшие губы, а из комнаты истерично голосит связанная мною Медуза горгона:

– Убили! Суки! Убили!

Уже вообразили? Ну тогда мне не понадобится растекаться мыслию по древу, чтобы описать то, что произошло со мной сразу после того, как я поняла, чем закончилась наша с Козой потасовка. Я с ужасом посмотрела на пистолет, который мне удалось отнять, на свою же беду, хватанула ртом воздуху и без чувств рухнула на неподвижное тело второго человека в городе. Кого из двоих я ненароком грохнула, пульсировало в моем меркнущем сознании, или… Или обоих сразу?

…Какое-то время мне было относительно комфортно, поскольку пребывание в обморочном состоянии пусть и кратковременно, но освобождает от душевных мук и угрызений совести, а потом стало как-то зябко и неуютно. Поежившись, я нехотя открыла глаза и увидела Козу с красным пластмассовым ведерком в руках, из которого она щедро, как рассаду, поливала меня водой.

– Ну слава богу, живая! – неожиданно радостно воскликнула она.

Я ничего не сказала, а подумала точно так же. Слава богу, Коза живая. По крайней мере одним трупом на моей совести меньше. А вот когда подо мной неуклюже закопошился Вице, я была уже на пути на седьмое небо.

– Господи, твоя воля! – воздела я руки к небу. Ну к потолку, какая разница. – И с этим все в порядке!

– А что этому придурку сделается? – сплюнула себе под ноги Коза и поставила ведро на пол.

– Черт, как я испугалась. – Я слезла с пребывающего в прострации Вице и поискала взглядом пистолет.

– Да вот он, – Коза наподдала пушку ногой, – не бойся, он мне больше не нужен. Теперь уже не нужен. Настроение пропало. Не трону я этих гаденышей, пусть живут.

– Очень разумное решение, – похвалила я ее, но пистолет все-таки подняла, осторожненько так, двумя пальчиками.

– Да уж, – криво усмехнулась Коза. – Тем более что таких не стрелять, а давить надо, как клопов. Особенно вот этого, – кивнула она на Вице, который все еще не мог поверить, что остался в живых, и тревожно ощупывал себя.

– Согласна, типчик премерзкий, – я выразила Козе солидарность, – тем неприятнее из-за такого в тюрьму садиться.

– Тюрьма, не тюрьма… – безразлично махнула рукой Коза. – Честно говоря, мне без разницы.

– Но почему? – Теперь, когда Коза уже не представляла собой непосредственной угрозы, она не вызывала у меня ничего, кроме сочувствия. – В чем, собственно, трагедия? В том, что он тебя с работы уволил? Подумаешь, несчастье! Да была бы шея, хомут найдется! А уж таких дерьмовых начальников, поверь мне на слово, как собак нерезаных, сама знаю одного такого, – намекнула я на Краснопольского и с научно-познавательным интересом поглазела на Вице. Как он отреагирует на мои оскорбительные выпады? А он никак не отреагировал, ибо по-прежнему был занят выяснением объема причиненного ему членовредительства. Причем совершенно умозрительного, если не принимать во внимание нарушенный стрессом кислотно-щелочной баланс.

Коза тоже повела себя не совсем адекватно. Долго хохотала, прижав к груди исцарапанную моими ногтями руку. Я уже забеспокоилась, не повредилась ли она умом, когда истеричный смех оборвался.

– Да плевать я хотела на эту работу! – заявила она. – И потом все было по-другому. Он уволил меня уже постфактум, уже после того, как мне все стало известно. Конечно, совершенно случайно…

Я поняла, что вот-вот узнаю самое главное, и вся обратилась в слух, но, как всегда, мне что-нибудь да помешает. Причем в самый ответственный момент. На этот раз это была возникшая за дверью Жанка, которая с места в карьер заверещала благим матом:

– Марина! Мариночка! Ты живая? Отзовись!

– Я – живая, – ответила я замогильным голосом. – И вообще, что за идиотские вопросы?

– А кто стрелял?

– Не знаю, не знаю я, кто стрелял, – зашипела я на нее, – и вообще, тебе где велено было сидеть? Вот иди туда и сиди.

– Но я же собственными ушами слышала выстрел, – закудахтала Жанка. – Тебя что, там в заложниках держат, да? Тогда скажи им, что ничего у них не получится, потому что я уже Кошмарову позвонила. Вот!

Ну, конечно, разве мы когда-нибудь обходились без Кошмарова?

А буквально в следующую минуту металлическая входная дверь загремела под сокрушительными ударами.

– Надо открыть, – нахмурилась Коза, – а то они стену снесут.

– Сначала расскажи про то, что было перед тем, как тебя уволили, – взмолилась я, как о величайшей милости.

– Что было? Да ничего особенного! – устало вздохнула Коза. – Просто они все меня поимели. Ты хотела знать, кто там, на фотографии, на коленях у этого засранца?

Я кивком головы подтвердила свое страстное желание, а из комнаты заорала Медуза горгона:

– Молчи, молчи, дура, тебе же хуже будет!

– А там – мой муж, – с ледяным спокойствием сказала Коза и отжала «собачку» дверного замка, предупредив на всякий случай: – Открываю, я уже открываю!

* * *

Сначала в квартиру влетели охранники Вице и первым делом бросились к любимому шефу. Проверять, все ли на месте, не отвалилось ли чего, не приведи господи. А уже за ними – какое-то невероятное количество камуфлированных товарищей во главе с небезызвестным следователем Кошмаровым. Жанка появилась самой последней, бочком протиснулась в прихожую, села рядом со мной на корточки и стала заботливо поправлять мою растрепавшуюся в пылу драки за пистолет прическу. Наверное, в другой раз я бы психанула, а тут даже бровью не повела, настолько меня потрясли последние слова Козы.

Что и говорить, не хотела бы я когда-нибудь очутиться на ее месте. Теперь понятно, какие шекспировские страсти обуревали несчастную Козу. В кои веки вышла замуж за красавца, а он, как выяснилось, изменял ей с ее же шефом. Да уж, представляю себе! Она в приемной сидит, на звонки отвечает, что шеф уехал на важное мероприятие, а эта сладкая парочка – Вице и его личный водитель – уже уединилась в ее же квартирке и очень весело проводит время.

Заодно и еще кое-что разъяснилось. Не знаю, обратили вы внимание или нет, но стати сидящей на коленях у Вице красотки с самого начала показались мне несколько мощноватыми. Теперь, когда глаза мои раскрылись окончательно, я уже не нахожу в этом факте ничего удивительного. Правда, еще остаются некоторые требующие уточнения детали. Например, кто помог Козе прилепить голову Пахомихи к торсу ее неверного мужа, ведь фотомонтаж выполнен достаточно профессионально? Хотя, по правде, это уже сущие пустяки, ибо главное – мотив – не вызывает сомнений. Это месть, сладкая, как халва.

Мимо нас с Жанкой с топотом пронесся Кошмаров. Пошушукался с кем-то на лестничной площадке и вернулся. Остановился возле меня и сделал сердобольную мину:

– Ну, как вы себя чувствуете?

– Лучше не бывает. – Я немедленно извлекла из запасника резиновых улыбок самую безразмерную.

– Вот как? – недоверчиво крякнул Кошмаров и почесал макушку. – А то я хотел задать несколько вопросов. Самых необходимых…

– А задавайте! – Я поискала взглядом Козу. И нашла ее среди Кошмаровых подручных, деловито шныряющих по комнате. Она стояла у стены с самым безразличным видом, совершенно чужая на этом камуфлированном празднике жизни.

Тем временем освобожденная от пут Медуза Горгона уже что-то зудела на ухо своему несравненному муженьку, восседающему все в том же зеленом кресле, на фоне ковра с морскими коньками. Я еще подумала, что для полной идиллии не хватает только главного героя – красавчика-шофера в красном бикини и черных чулках. Даже странно как-то, что он до сих пор не предстал перед публикой и последнее действие этой без пяти минут кровавой драмы разыгралось без его непосредственного участия. Ну просто вопиющее нарушение законов жанра, о которых мы говорили в самом начале главы.

– Э… Я хотел бы спросить, кто стрелял? – остановил поток моего сознания Кошмаров.

– Стрелял? Никто…

– А это тогда откуда? – Кошмаров показал на дырку в стене чуть выше плинтуса.

– А, это… Это случайность, – удовлетворила я его любознательность.

– Допустим, – Кошмаров демонстрировал подозрительную покладистость, – а пистолет откуда взялся, вы можете сказать?

– Могу. – Я зло зыркнула на Медузу горгону, а она еще злее на меня. – Она его принесла.

– Она? – Кошмаров с готовностью кивнул на Козу.

– Нет, не она, а вот эта! – Я прицелилась пальцем в Медузину переносицу, как совсем недавно она целилась в Козу, а еще чуть позже Коза – уже в меня.

– Неправда! Она врет! – пронзительно заорала Медуза. – Вы что, не понимаете, они сговорились! Вы лучше отпечатки на пистолете проверьте! Проверьте отпечаточки!

А ведь знает, что говорит, мерзавка! На пистолете-то, поди, ее пальчиков никакая экспертиза не сыщет, потому что мы с Козой его от души залапали, пока мутузили друг дружку в прихожей. И Кошмаров, как нарочно: «Проверим, проверим». Пришлось мне пускаться в пространные объяснения, которые в мои планы совершенно не входили:

– Она пришла с пистолетом и стала угрожать Ко… хозяйке. Вот мы его у нее и отняли…

– А меня кто убить хотел? – Смотри-ка, а ведь это никак у Вице голосок прорезался.

– Да кому ты нужен, придурок, руки об тебя пачкать… – глухо отозвалась из своего угла Коза.

– Это оскорбление! Занесите в протокол! – От возмущения Вице перешел на фальцет, а его дюжие хлопцы заиграли мускулами.

– Занесем, занесем, – пообещал Кошмаров и снова повернулся ко мне: – Какая-то неувязочка получается, Марина Владимировна.

Ну вот, сейчас он опять на меня всех собак повесит. И зачем я только согласилась отвечать на эти дурацкие вопросы. Сидела бы себе и молчала в тряпочку!

– Марин, Марин! Чего ты молчишь? – дернула меня за рукав Жанка.

– А пошел он!.. – Может, вы и не поверите, но название конечного пункта назначения следователя Кошмарова я тоже произнесла, правда, тихо и не очень разборчиво. – Ничего я больше не скажу. Не имеет права допрашивать без адвоката.

Ну Кошмаров, конечно, сразу: «Это не допрос, вы меня неправильно поняли», но с гнусной такой усмешечкой, а тут от стены отклеилась Коза и сплеча рубанула:

– Что вы к ней привязались? Она тут ни при чем. Если на то пошло, то она как раз вот этих макак защищала, а то еще неизвестно, чем бы все кончилось. И вообще, это я все затеяла, от начала до конца. И фотографию послала, и этих макак позвала… Короче, можете занести в свой протокол, что я тут главная преступница. Так и быть, разрешаю.

То же мне, нашла перед кем благородство демонстрировать!

Само собой, я не выдержала и в очередной раз высказалась без адвоката:

– А еще занесите в протокол, что на той фотографии на коленях у многоуважаемого господина Ветлугина вовсе не его жена, а личный водитель, а по совместительству муж нашей хозяйки.

– В каком смысле? – У Кошмарова забегали глазки.

– В каком, каком… – пожала я плечами. – В самом прямом. Прямее не бывает.

– Это клевета! Гнусный поклеп! – снова прорезался Вице. – Да я вас за это к ответственности привлеку!

– Это называется: спасай таких в другой раз! – обернулась я к этому тонкому ценителю нежного мужского тела. – Зря вы так, Виктор Степанович, ох зря. Мы же тут все свои, и взгляды у нас очень даже прогрессивные.

Но Вице не внял моим мудрым советам, снова стал брызгаться слюной:

– Вы еще за это ответите! Вам это с рук не сойдет!

Медуза горгона немедленно к нему присоединилась. Уж как они раструбились, вы бы слышали, прямо хорошо сыгранный дуэт.

Кошмаров быстро сообразил, что дело принимает слишком непредсказуемый оборот, и в пожарном порядке выставил нас с Жанкой за дверь. Мы, конечно, сопротивлялись, но больше для порядка.