Текст книги "Шпионские игры (СИ)"
Автор книги: Елена Вихрева
Соавторы: Людмила Скрипник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)
Бандит нажал на спусковой крючок лазера, и ярко – зеленый луч пробежался пунктиром наискосок по скафандру Киры, от левого плеча и к тончайшей талии, затянутой широким поясом с подсумками.
Девушка отбросила то, что держала в кулаке, и по бетону запрыгал продолговатый комочек железа.
Бесшумно возникла стена перламутрового, с пробегающими по нему полосами всех мыслимых оттенков, но абсолютно прозрачного силового щита.
Осела на бетон Кира, чей черный скафандр скрыл опаленные края пробоин и хлынувшую оттуда темную кровь.
По ту сторону щита, где остались живые и мертвые бандиты, взметнулось рыжее кудлатое и неровное пламя с черными краями. А следом вздрогнул и раскрылся цветком купол ближайшего склада. И все, что находилось за силовым щитом, потонуло в пламени.
Над морем огня появился, завис и снова ушел в небо тот челнок, который уже был здесь перед тем, как Сталий принял решение о спасательной операции. Именно он увез мужчину и женщину с подачи Киры.
Сталий опустился на колени рядом с девушкой, лицо которой стало совершенно белоснежным, а глаза закрылись. Лазеры не давали копоти, и ее кожа осталась такой же мраморной, как и на приеме, и ровные длинные ресницы отбрасывали тень на веки. 'Странно', – подумал Сталий, выпрямляясь с ней на руках и чувствуя, как слипаются пальцы в крови, стекавшей с ее груди прямо на бетон. – 'Ресницы черные, а волосы синие… Значит, не от природы…'
– Телепорт! – он как можно крепче прижал потерявшую сознание девушку к себе, понимая, через какое испытание ей сейчас придется пройти.
– Командор, – отозвался оператор с корабля. – Телепорт настроен на Вас. И с дополнительным грузом нагрузка возрастет.
– Активируй регенератор в моих покоях. Она тяжело ранена. Она выдержит нагрузку телепортации?
– Хоть мешок кроликов, командор, можете тащить. Нагрузка ляжет на Вас. Готовы?
– К телепортации готов, – он вдохнул, задерживая дыхание и вглядываясь в закрытые глаза Киры, не издававшей ни единого звука.
Сталий пришел в себя на коленях в телепортационном зале своего корабля. Он едва смог раскрыть словно засыпанные песком глаза, и сразу взглянул на Киру: девушка все так же бессильно и тихо лежала у него на руках. Сталий рывком поднялся и понесся по переходам в свои покои.
Едва переступив порог, он одним движением освободил ее от остатков скафандра. Ножом срезал окровавленные лохмотья комбинезона. И его дыхание прервалось дважды от того, что он увидел.
Смертельные увечья за всю свою карьеру профессионального военного Сталий видел достаточно. И самому доставалось не раз. Удивили его даже не раны девушки, перечеркнувшие ее торс несколькими сливающимися в единую цепочку отверстиями. И не сплошное море крови среди обугленных кратеров входных отверстий. Все это было привычным и понятным зрелищем, а регенератор успел набрать мощность и гостеприимно подмигивал дисплеем.
Сталий подхватил обнаженное тело девушки, без скафандра показавшейся ему совершенно невесомой, и уложил бережно в коконообразное ложе прибора. Створки мягко закрылись, и регенератор наполнил помещение очень тихим и ровным гулом. Он взглянул еще раз на дисплей: все ее жизненные показатели очень быстро выравнивались, и теперь было понятно, что Кира выживет.
Сталий опустился прямо на пол рядом с регенератором, чувствуя, как безумно устал и после телепортации, и от волнения за Киру. Теперь появилось время подумать о том, что же его так удивило в обнаженной израненной девушке. Ее тело хранило следы и предыдущих ранений.
Готовясь к работе с землянами, Сталий выяснил в свое время и эту их особенность: принципы земной медицины были абсолютно иными, чем у таллийцев. И на месте заживших ран оставались шрамы. Такие, как пересекали руку и бок Киры, и еще один он разглядел на ее брови, придававший ее лицу слегка удивленное и насмешливое выражение.
Регенераторы у таллийской цивилизации появились так давно, что воспоминаний о шрамах практически не осталось. Трудно было представить такую ситуацию, чтобы таллийские воины не смогли бы воспользоваться достижениями медицины: на это были направлены все усилия правительства, понимавшего, что здоровые, сытые и счастливые воины сумеют сделать такими все население. Поэтому основой уклада жизни таллийцев было всемерное почитание своих защитников.
Еще и поэтому был в недоумении Сталий: он впервые встретил женщину – воина. Скажи ему кто до встречи с Кирой, и он бы посмеялся: мало ли баек рождается от скуки в дальних перелетах.
Сталий сидел, время от времени вскидывая взгляд на показания приборов, и жда того момента, когда непрозрачные стенки капсулы раскроются и он сможет снова взглянуть на свою Киру. Именно свою Киру. Иначе он о ней и не мыслил теперь, особенно после того, как мелком увидел полностью обнаженной. Уже когда регенератор закрывался, он бросил взгляд на эти абсолютно ровные, длинные и стройные ноги с узкими маленькими ступнями. Даже без сознания она не валялась, развалив кое‑как бедра, а лежала с плотно сдвинутыми ногами, казавшимися от этого еще ровнее.
Мысли его роились, и сейчас вопросов у него было еще больше, чем в те дни, когда он гонялся за Кирой. Она лежала совсем рядом, за створками регенератора, и таймер показывал, что ждать оставалось совсем немного.
Дисплей мигнул и предупредил, что цикл регенерации завершен. Сталий вздрогнул. 'У нее окажутся синие ресницы? Или черные волосы?', – подумал он и сам себя выругал за глупую мысль. Ему был сейчас все равно, какого цвета у нее волосы. Он точно знал, что не окажется на теле у любимой не только тех жутких, бугристых и шершавых шрамов, не только свежих ран, но и даже морщин. Регенератор восстанавливал абсолютно все ткани, кроме мозга. И таллийцы рано или поздно умирали от старости, обладая великолепным здоровым телом и гладкой кожей – просто отключался изношенный мозг. Регенератор был столь же обычным явлением, как и душ. Считалось неприличным болеть или допустить внешние признаки изнашивания организма.
Пока ползли створки, Сталий успел подумать: 'Ладно, отвага наших воинов объяснима еще и тем, что понятие смертельного ранения у нас почти не существует. Разве что оторвут голову. А с остальным успеть в регенератор. Но она же бесподобно красива! Неужели никто рядом с ней не сказал ей этого? И позволил так варварски распоряжаться своим прекрасным телом?'
Когда регенератор полностью открылся, то Сталий, бросившийся к девушке, внезапно отшатнулся. В коконе лежала совсем другая. От ран не осталось и следа, и это было естественно. Кожа была не только восстановлена, но и очищена от малейших следов крови, и обе ее упруго поднимающиеся вверх груди снова стали одинаковыми – при ранении лазер полностью изуродовал и разорвал одну из них двумя попавшими туда зарядами. Это гармонично сложенное, более стройное, чем у таллийских женщин, тело, он узнал, и был восхищен тем, что оно теперь стало полностью совершенным. Но взглянув снова в лицо девушки, Сталий невольно закрыл руками глаза и слегка помассировал их, чтобы убедиться, что воспринимает мир нормально. Собственно, черты лица остались прежними – разве что исчез шрамик у брови и разгладились морщинки в углах глаз. Но все изголовье кокона было заполнено волнами золотисто – желтых волос, и они бросали совершенно иной отблеск на ее лицо спящей девушки.
– Кира, – восхищенно пробормотал Сталий, вынимая ее из кокона на руках, чтобы переложить на кровать. – Ты и правда Тайна! А ресницы у тебя все же черные… Значит, вот каков твой истинный, записанный в генокоде облик! Ты еще прекраснее, чем я мог подумать.
Так же точно, как два часа назад по его рукам стекала на пол ее горячая кровь, сейчас струились золотые пряди. Он бережно опустил ее на гладко натянутую простыню из алого шелка, и снова задохнулся от восхищения:
– Для тебя все теперь изменится, моя Кира! – и провел кончиками пальцев по идеальной, слегка прохладной коже.
* * *
– Кира… – Лаки не знал, что вообще передают в таких случаях в эфир.
Они теряли боевых товарищей, но никогда – командира. И для них Кира была больше, чем просто старший по должности на звездолете, экипаж которого выполнял по всей Галактике самые рискованные задания Службы безопасности. Она была душой их команды, надежным другом.
– Возвращайся, – услышал он жесткий, полный боли голос Резкого, который взял по приказу Киры командование на себя либо до ее возвращения, либо до выздоровления Вайпера.
Вышло, что до того момента, когда очнется и сможет принимать решения Криспин. Потому что Кира сгорела в пламени взрыва, вызванного сдетонировавшим от разрыва ее гранаты кристаллитом.
* * *
Про меня словно забыли. Небольшая каюта была довольно удобна и несколько не соответствовала моим представлениям о боевых кораблях. Но они же сделали оговорку: 'Вас разместят в гостевой каюте'. Интересно, а в каких условиях живет Кира? Неужели вместе с всеми этими накачанными парнями? Или тут есть еще женщины, и она с ними дружит и живет в одной комнате, ну, то есть в каюте? Впрочем, Кира и в лицее не окружала себя подругами. Она с нами, с девочками, не ссорилась. И многие искали ее дружбы. Она не отвергала, просто с ней оказывалось всем нам не по пути – хотя бы в симуляторы космических полетов, на которых можно было заниматься тем, кто хотел определиться с выбором дальнейшей подготовки более точно.
Судя по таймеру над дверью, прошло уже несколько часов с того момента. Как мы с Криспином покинули планету и оказались здесь. У меня было время успокоиться, принять душ и заодно сунуть свою одежду в очиститель, который выдал мне ее свежей как раз тогда, когда я закончила сушить и убирать волосы в аккуратную прическу.
Мысли о Криспине не давали мне покоя. Врачи всегда говорят о благополучном исходе, но, будучи пусть относительно, но врачом, я знаю – часто они лгут.
Дверь оказалась заперта, никаких кнопок и коммуникаторов я тоже не обнаружила. Что, история продолжается?! И они меня замуровали?
И вот тут меня охватила безумная паника. Если в том доме до того, как началась стрельба, я думала только о том, что испортила карьеру, то теперь, наученная горьким опытом, задумалась. Боевой корабль. Враги рядом. Я ж не знаю, сколько их и где. Только те, кого бодро отстреливали Кира и Крис? Но там же остались солдаты, они специалисты и справятся. Но не могли же одни и те же люди обстреливать улицы, а затем резко переметнуться в складскую зону. И кто‑то же изранил Криспина. Вобщем, если все они еще и на корабле? Как я поняла, у губернатора было подобие своей частной армии под видом обычной планетарной безопасности.
И если будет бой в открытом космосе, то мне не жить точно. И покормить меня они явно не собираются. Или тут принято заслужить обед какой‑нибудь приборкой или зарядить лазерные пушки? Я могла б помочь в медотсеке.
– Ваш обед, – дверь беззвучно отползла в сторону, и на пороге нарисовался молодой парень в черном комбинезоне.
Похоже, они тут любят этот цвет. Такой же был и у Вайпера под остатками скафандра.
– Спасибо. А как там Криспин?
Парень стискивает челюсти и смотрит мимо меня. Сквозь меня. Ставит лоток.
– Когда съедите, просто закройте лоток. Я заберу позже.
– Я могу увидеть Вайпера? Как его состояние? – мои вопросы отскакивают от его абсолютно прямой и сильной спины.
Дверь закрылась также бесшумно, как и открылась. Не колотить же в нее кулаками.
Снова томительное ожидание. Тот же парень с ужином. Молча ставит лоток, забирает использованный.
– Простите, – встаю у него на пути. – Я не заключенная. По крайней мере, мне не предъявили обвинений. И как меня проинформировали, у меня статус свидетеля. И я санитарный инспектор высшей категории.
– И? – все тот же прищуренный взгляд сквозь меня.
Странно, но даже тот Лаки был приветливее.
– Я хочу знать, каково состояние здоровья у Криспина Вайпера.
– Зачем?
– Он был моим пациентом. Я сопровождала его с тяжелыми ранениями сюда. И как медик, естественно, интересуюсь. Профессионально.
– Вот как? Именно что был вашим пациентом. К счастью, с ним сейчас работают наши медики.
– И? – теперь уже я требую продолжить мысль.
– И все как положено.
– То есть он вне опасности?
– С момента погрузки в челнок.
– Вы вообще человек или столб?! – срываюсь я и теряю позиции, потому что он спокойно, но неостановимо начинает двигаться к выходу.
И выходит, потому что я отстраняюсь, чтобы не оказаться вглаженной в пол им, как роботом – уборщиком.
– Я могу поговорить с кем более главным, чем Вы?! – кричу в захлопнувшуюся прохладную белую панель.
Меня услышали.
– Я внимательно слушаю ваши претензии. И сразу говорю, вряд ли в силах помочь. Так как проблем не вижу, – в моей комнате спустя еще пару часов появляется очень высокий, держащийся прямо и невозмутимо, немного бледный молодой офицер.
Он красив суровой мужской красотой, и, пожалуй, даже более красив, чем Криспин. И уж тем более, чем Алек. Его внешность – удивительно яркая и запоминающаяся. Светлые волосы подстрижены не равномерно и коротко, как у Криса, а на макушке и надо лбом длиннее, но не падают прядями на лоб, а стоят вертикально, настолько они густы.
Его глаза смотрят прямо, перехватывая мой взгляд, и мне хочется почему‑то отвести глаза, пока они не выжжены. У этого парня странные глаза – они переливаются от цвета тающего, слегка сероватого льда до густого оттенка переливающегося пасмами дыма.
– У меня нет претензий, – стараюсь придать голосу как можно более располагающий тон. – Просто хотелось бы уточнить некоторые моменты.
– Все и так ясно. Вас мы сопроводим в максимальной безопасности туда, куда нам дан приказ. И Вам ничто не помешает исполнить свой долг перед Галактикой. Все, что мы делаем, направлено на это.
– Да, я ценю заботу…
– Это наша работа, а не забота, – прерывает он меня. – У Вас все?
И он собирается уйти.
– Нет, не все. Я не лишена прав! Вы только что это косвенно подтвердили. И я требую информацию о жизни и здоровье Криспина Вайпера.
– А Вы интересная женщина, – усмехается он одними губами. Твердыми и резко очерченными, но удивительно чувственными. Наверное, с ним целуются девушки. Может, и Кира. Или тут есть девушки? Нет. Были бы, приносили бы еду они, а не тот парень. Логично ж.
– Чем? Разве столь неуместен вопрос? Он умер?
– А Вам бы хотелось?
– Вы сошли с ума…
– Возможно. Простите. У меня нет необходимости и желания говорить с Вами. Спасая Вас, погиб наш боевой товарищ и прекрасный командир. Тяжело ранен мой близкий друг. Ну, и если Вам это интересно, то ранен еще один наш офицер, и тоже мой друг.
– Резкий, – в наш разговор вклинивается голос из рации. – Пройди срочно в рубку, база на прямой связи. И да, тебя медотсек на перевязку запрашивал.
Так вот почему он держался так прямо и не присел? Судя по скованности движений, у него повреждена рука, и он ее сберегает у бока, засунув кисть в карман для снятия веса. Что же тут происходит? Во что я влипла? И не я ли разбудила всех этих драконов?
– Буду через пару минут.
– В рубке? В медотсеке?
– Шанс, не валяй дурака. В рубке, конечно.
– Сожалею, – возвращаюсь я к разговору, торопясь уложится в оставшееся время. – Я медик. Могу помочь с ранеными? Я уже предлагала свои услуги несколько раз. Вы не верите в мою квалификацию?
– У нас достаточно медиков, которым мы доверяем. И квалификация не самый решающий фактор в данном случае. Простите еще раз. У всех у нас свои задачи. Давайте их выполним до конца. Как это сделала Кира.
Мне показалось, или в этих ледяных серо – жемчужных глазах стоят слезы?
– Кира?
– Вам это о чем‑то говорит?
– Да. Мы учились с ней в лицее. А затем я мельком увидела ее уже там… перед тем. Как прилетел челнок.
– Значит, Вы были крайним, кто видел ее живой.
– Она действительно погибла?
– В бою. Как и положено офицеру нашей Службы.
– Сожалею.
– Как и все мы. И поймите, – в его голосе половинка мягкой ноты, – Вряд ли Вам будет рад Вайпер. Он только очнулся. И получил это известие. Будьте милосердны хоть сейчас, если Вы действительно медик.
И он вышел, на ходу отвечая в рацию, которая так неудачно прервала наш едва начавшийся диалог:
– Резкий. Это Шанс. Срочно зайди к Вайперу. Медики тревожатся.
Валюсь на узкую койку, давясь слезами до тошноты.
Постепенно слезы переходят в сон – мой организм меня бережет от излишних переживания. Я всегда засыпаю, когда страшно или грустно. И по опыту знаю: или ситуация улучшится к моему просыпанию, или у меня будут свежие силы для дальнейших действий. В любом случае польза.
Странно. Судя по таймеру, я спала больше десяти часов. И никто не сделал попытки принести мне завтрак, раз уж не допускают до столовой или кухни, уж где там они все едят. Или они по очереди? Кто освободился, тот быстренько пожевал?
* * *
Кира открыла глаза. Она прекрасно помнила все, происходившее до того, как ее прошила очередь. В ее памяти даже сохранились глаза бандита – злобные и в то же время бессмысленные, с расплывшейся линией зрачка, как это бывает у тех, кто пользуется данатом.
Не было привычной в такой ситуации цепенящей боли, и девушка улыбнулась:
– Ну наконец‑то насмерть.
Она помнила, что Вайпера с Киви эвакуировать удалось надежно и надеялась, что и десантники успели отступить в безопасное место, унося своего командира группы. И на душе у девушки было совершенно спокойно. Конечно, не все планы она воплотила – слишком много поганцев еще бороздило просторы космоса. Но и за прожитое ей стыдно не было. 'Вот только так ни с кем и не целовалась…' – лениво подумала она, занимая более удобное положение. Тело послушно изогнулось, и только непривычная тяжесть вокруг головы заставила ее поднять руку и пощупать, что же там: 'Значит, не убили. Ранили в голову, и ее сделала такой тяжелой и неловкой повязка'.
Но ее ждало двойное удивление: рука, которую она пронесла мимо глаз, показалась ей не такой, как обычно. Кира задержала ее. И правда, шрамов не было. Она приподняла вторую руку, решив, что у нее просто перепуталось право и лево после тяжелого удара. Девушка знала, что такое бывает и не особо удивилась. Но и вторая ее рука была абсолютно гладкой, с нежной чистой кожей.
– Странно, – пробормотала девушка. – Боли нет. Удивительно.
На этот вывод ее натолкнуло и то, что она нащупала на голове и возле. Вместо бинтов и пластырей ее руки наткнулись на шелковистые, необыкновенно мягкие и нескончаемо длинные пряди волос.
– Чье это? – подумала Кира, зная, что уже много лет, еще с Академии, носит короткую стрижку. – Я умерла и попала в рай?
Более того, поднесенные ею вперед волосы оказались светлыми, переливающимися всеми оттенками от платины и лимона до солнечного луча.
– Такие у меня были в детстве… И они же снова длинные? Значит, есть три варианта. Меня убили, и тот свет все же существует. Или это игра угасающего сознания, и не факт, что сейчас тепло и нега сменятся ужасающей болью и ледяным холодом. Вариант два заключается в том. Что я вернулась в детство. И мне лет пять. Что ж, на эту тему было написано столько книг и снято фильмов, что можно и поверить. Ну и вариант три, самый сказочный. Я проспала пару десятилетий. Или столетие. Но прекрасных принцев не существует. И зря я проснулась. Наверное, все давно покинули это место. И я умру снова. Но мучительнее, от голода и жажды.
Девушка закрыла глаза, чтобы еще раз сосредоточиться на своих ощущениях. Она лежала полностью обнаженная на алом шелке, прикрытая лишь длинными золотистыми локонами да еще одной тончайшей алой простыней скорее подчеркивающей ее обнаженность и беззащитность.
И словно в ответ на ее мысли о том, почему же она проснулась, если ее не целовал принц, теплые губы нежно коснулись ее лица, а затем осторожно прикоснулись к губам:
– Кира… Моя Кира… ты хочешь пить? Пей.
Ее губ коснулись уже не губы, а край посуды и прохладное, в меру кисловатое и сладкое одновременно, слегка пряное питье непривычного вкуса каких‑то трав или плодов. Она послушно сделала несколько глотков – если это яд, то все закончится быстрее.
– Никуда больше тебя не отпущу, – прозвучал нежный шепот, и мужской голос, произнесший эту фразу, показался ей смутно знакомым.
– Сталий?
– Да, это я. Ты меня узнала. Как же это приятно. Значит, ты тоже думала обо мне? – он сидел обнаженный до пояса на краю широкого ложа, на котором Кира сама себе показалась очень маленькой по сравнению с узкой койкой в ее каюте на корабле.
Внутри ее закипала смесь чувств, и она не сразу ответила Сталию. С одной стороны, Сталий и был именно тем самым, из‑за кого ей бы не хотелось умереть здесь и сейчас. Но его фраза неприятно задела ее за живое, как и обращение 'моя Кира'. Кира привыкла ценить свободу и независимость, и те отношения, которые у нее были с ребятами экипажа, оставляли место только открытой и честной дружбе, не предусматривавшей подавление чьих бы то ни было стремлений. Их объединяло общее понимание целей, поэтому они и не сталкивались между собой в конфликтах. За годы было всякое, и приходили в экипаж случайные люди, которые вроде и подходили по всем показателям. И в бою держались достойно. А вот в мелочах повседневной жизни проявляли себя не так, как было принято в экипажах дальней разведки. И чаще всего они сами это осознавали, подавали рапорт и сходили на ближайшей подходящей для этого планете или станции.
– Да, думала, – она улыбнулась в ответ на его невероятную улыбку, проклиная себя за слабость и украдкой любуясь сидящим совсем рядом мужчиной.
Что бы там ни затеял Сталий, у нее не было сил ему противостоять. Да и толку вырубить его сейчас не было никакого – даже если бы ей и удалось это, то все равно не ясно где она находится и куда бежать дальше. Впрочем, она и не была уверена, что сможет его вырубить. И дело было не только в том, что его идеальные литые мышцы весьма недвусмысленно заявляли, насколько он силен. Главным было то, что явно ему она была обязана своей жизнью. И прежде чем принимать какое‑то решение, она должна была во всем разобраться. Особенно в том, зачем он спас и ее и собирается ли отпускать. А если он таки попытается удержать ее силой, то как же ей все‑таки сбежать от него…
Его тихий и полный соблазна голос оторвал ее от лихорадочных размышлений:
– Ты позволишь целовать тебя?
– Кажется, ты делал это и без моего позволения.
– Неужели тебе не понравилось?
Кончики его пальцев нежной лаской скользнули по ее руке от плеча до кисти.
– Смотря что именно, – едва смогла выговорить она.
– Поцелуи… и… – его рука пробралась под простыню, и пальцы пробежались вверх по ее бедру и замерли на талии.
– Мне всегда казалось, что для подобного танца нужно согласие обоих.
– Ты взорвала гранату, не спрашивая, – он откровенно забавлялся, наблюдая, как она борется с собственным телом.
– Спросила. Себя, – она сверкнула глазами и едва не застонала – его прикосновения непонятным образом сводили ее с ума. Таки легкие, такие нежные и такие волшебные… Она буквально жаждала их, плавилась под его умелыми пальцами, вырисовывающими по ее коже странные, одному ему понятные узоры, но так просто сдаваться не собиралась.
– Спроси меня, – шепнул он и сорвал с ее губ быстрый поцелуй. – А еще лучше спроси себя и скажи мне, чего же ты хочешь, моя Кира.
'Моя Кира'… всего два эти слова помогли ей сдержаться и промолчать, помогли ей не умолять его о…
– Ну хорошо. Я вижу по твоим глазам все твои вопросы, все твои желания, хотя ты и не из тех, у кого они сразу появляются на языке. За одно это тебя можно уважать.
– Тогда верни мне одежду и поговорим? – Кире не нравилось, что она лежит совершенно обнаженной, не нравилось чувствовать себя беспомощной, беззащитной перед чарами и притяжением этого мужчины.
– Разве тебе холодно? – лукаво улыбнулся он. – Если тебе холодно, то я тебя согрею.
– А у вас только для этого служит одежда? – она уперлась рукой в его грудь. – Верни мне одежду. Сам же ты пусть и наполовину, но одет.
– Хочешь, чтобы я разделся совсем? – голос Сталия снова стал нежно – соблазнительным и неожиданно игривым, и он потянулся рукой к поясу брюк.
– Стой, – Кира рывком села на кровати, накрывая его руку своей, и препятствуя завершить задуманное.
Сталий медленно выдохнул, одной рукой прижал ее ладонь чуть выше пояса своих брюк, а второй потянулся за локоном ее волос, которые тяжелой волной скрыли ее до самой талии, заменив собой простыню, соскользнувшую от ее резкого движения.
– А, ты заметила, что эта ткань на ощупь почти такая же нежная, как твои локоны? – хрипловато прошептал он, пропуская пряди ее волос между пальцами и медленно склоняясь для поцелуя.
– Сталий, стой, – Кира и сама не понимала, как смогла выговорить это.
– Почему, Кира? – простонал он.
– Это неправильно, – она попыталась отодвинуться, но он не позволил ей этого.
– Ты мне нравишься, нравишься так, как не нравилась ни одна женщина до тебя. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Я дам тебе все, моя Кира. Больше тебе не придется рисковать собой. Я всегда буду рядом, буду защищать и баловать тебя, лелеять. Теперь ты моя, а я всегда берегу то, что мне принадлежит.
Кира едва не заскрипела зубами – он таки не собирался отпускать ее, он собирался запереть ее в золотой клетке. Она знала, что такая жизнь не для нее, она слишком сильно ценила сою свободу и независимость, слишком долго шла к ней, чтобы пожертвовать всем даже ради такого шикарного мужчины, как Сталий. Кира смутно помнила взрыв, из эпицентра которого ее и вытащил Сталий и прекрасно понимала, что ее искать не будут, сочтя мертвой, а значит рассчитывать она может только на саму себя.
– Моя Кира, – его губы осторожно коснулись ее губ, – понимаю, я слишком нетерпелив… Но и ты пойми меня – ты так красива… – он еще раз поцеловал ее, а затем прижал к себе и хрипло прошептал: – Я дам тебе немного времени. Но не заставляй меня ждать слишком долго, моя Кира. Вскоре я не смогу уделять тебе все свое время.
– Ты сейчас о чем?
– Не забивай глупостями свою хорошенькую головку, – улыбнулся он.
– Это связано с кристаллитом? – выпалила Кира, отчаянно нуждающаяся в информации.
– Что ты знаешь об этом, моя Кира? – в глазах Сталия появилась настороженность.
– Ты ведь вел переговоры о его поставках с губернатором, – она облизала губы, понимая, что сейчас идет по тонкому льду. – Вот только он не был уполномочен на совершение подобных сделок.
– Вот как? – Сталий задумчиво смотрел на полуобнаженную девушку, которая совершенно спокойно рассуждала на такие темы, которые были совершенно недоступны женщинам его мира.
– Подобные контракты с представителями иных цивилизаций могут заключаться только с представителями галактического правительства и только после одобрения большинства в правительстве.
– Ты уверена в том, что говоришь, моя Кира? – Сталий заглянул в ее глаза.
– Абсолютно, – кивнула она. – Таков закон.
– Хорошо, – он поднялся, подошел к стене и активировал панель. – Соберите информацию о галактическом правительстве и законах, действующих в этой галактике. Отправьте корабли – разведчики. Режим невидимости не отключать, просто собирать информацию. Мы остаемся на орбите и следим за ситуацией на планете. При обнаружении непосредственной угрозы срочно сообщайте. Выполняйте.
– Сталий, так мы сейчас находимся на космическом корабле на орбите планеты? – негромко уточнила Кира.
– Да, моя Кира. А чему ты удивляешься?
– Просто это место так не похоже…
– На то к чему ты привыкла, – он снова присел на кровать и улыбнулся. – Теперь тебя всегда будет окружать комфорт, моя Кира, – его взгляд упал на ее губы, Сталий тихонько застонал и прильнул к ним в поцелуе. – А теперь отдыхай, – он едва смог оторваться от так манившей его девушки и заставить сделать шаг в сторону дверей. Он понимал, что если не уйдет прямо сейчас, то уже не сможет уйти, уже не сможет остановиться.
Поцелуй ошеломил Киру, отобрал дыхание, заставил желать чего‑то большего. Но мозг все равно продолжал работать, выискивая возможности для побега. Вот Сталий провел браслетом над маленькой панелькой рядом с дверью, и та мигнула зеленым огоньком. Браслет… ей просто необходим был этот браслет. Она должна отвлечь Сталия, заполучить браслет и выбраться с этого звездолета.
– Сталий, – Кира окликнула собравшегося выходить мужчину.
– Да, моя Кира, – хрипловато отозвался он, не рискуя повернуться.
'Отвлечь, вырубить, стянуть браслет и сбежать', – быстро проговорила про себя Кира, а вслух произнесла то, что заставило Сталия забыть обо всем и вихрем повернуться к ней…
Они поужинают
А она шепнет не уходи
Шагнет к ней и
В общем крышу сорвет у обоиь
Ну Кира дождется когда он уснет и сбежит
Изначально план бу отвлечь вырубить его и сбежать
Но потеряет голову
Ну а он бу думатт что она спец так поступила
Соблазнила спец чтобы сбежать
ну обида с его стороны точно бу
но он прозреет когда застанет ее на балконе одну на приеме в честь заключения контрактов на поставку и установл диломат отношений простое прикосновение к руке, а дыхание перехватит у обоих он поймет, что она не играла
????
Кира дождалась, когда Сталий заснул, и легким движением соскользнула с ложа. Она уже заметила для себя, что материал, которым были покрыты все поверхности на корабле таллийцев, был очень мягким на ощупь, гладким, ровным и не имел ни швов, ни следов крепления. И она решительно встала на него босыми ногами, бесшумно подойдя к двери. Кира не зря потратила на наблюдения два дня – она знала теперь, как открывается выход из его покоев, а снятый с его запястья сигнальный браслет давал возможность малолюдному и полностью автоматизированному таллийскому кораблю не распознать ее как гостью.
Девушка, завернутая в черный шелк, из которого были сделаны сегодняшние простыни, легко летела по узким полукруглым коридорам – тоннелям. Переборки, похожие на створки мидий, раскрывались и тут же мягко захлопывались за ней. Кира не знала точно, сработатет ли браслет в обратном направлении, если она натолкнется на кого‑то нежелательного и решит вернуться. Но на этот случай у нее и была простыня – всегда можно сказать, что покинула покои из чистого любопытства и заблудилась.
* * *
– Прошу разрешения на посадку, – меньше всего Резкий и Шанс были готовы услышать в наушниках легкий и высокий девичий голос, который во всем космосе мог принадлежать только их боевому командиру Кире, чей трехмерный портрет с черной лентой в правом углу уже несколько дней светился на боковом экране.
Ни у кого из экипажа не хватало сил переключить изображение – так им казалось, что Кира все еще с ними. Шанс не стал увеличивать изображение – он так четко подогнал пропорции, что казалось – эта лента в углу просто недоразумение, и Кира сейчас встряхнет своей синей челкой и заговорит, ставя очередную рискованную и от этого еще более интересную задачу.
