Текст книги "Шпионские игры (СИ)"
Автор книги: Елена Вихрева
Соавторы: Людмила Скрипник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
– И не поступит. Во всяком случае, с нашей стороны. Или остались недовольные?
– Наоборот. Собственно, история всплыла потому, что молодой осел, которого вы все сочли достойным стать воином, пришел выяснять возможности учиться на Земле.
– И? Это запрещено?
– Просто не пробовали, – рассмеялся Сталий. – Вот только вам‑то там зачем такой нужен? Юноша поступил предельно глупо.
– А вообще такие драки не практикуются? – уточнила на всякий случай Кира.
– А почему нет? – пожал плечами Сталий. – По молодости это свойственно. За рамки здравого смысла не выходит. Но, естественно, мирные жители не владеют искусством меча, которому воинов учат с детства. Так что потыкают друг друга кулаками и помирятся.
– С детства? Значит, тот парень, который хотел держать испытания на воина, а ему лет семнадцать на вид, он уже безнадежно опоздал?
– Было бы желание. В конце концов, меч не боевое оружие таллирианского воина. Это составная нашей древней чести. И, поверь, это самая значимая мотивация научиться. Просто сложнее. Я сколько себя помню, столько учился биться на мечах. И моим первым наставником был мой отец. Позже я узнал, что мой первый меч был его кинжалом. После дорос и до его меча.
Сталий заметил интерес в глазах девушки, который она уже не смогла скрыть, попав в комнату, где хранилась его коллекция.
– Хочешь подержать в руках? Что толку рассматривать глазами, это можно сделать и на экране.
Кира дрогнула внутри второй раз, хотя и снова не показала виду. Похоже, Сталий ее шантажирует, показывая свою осведомленность. Он изящно дал понять, что знаком с характером ее запросов к информационным хранилищам планеты, хотя сам же и предоставил доступ. Он проинформировал ее о своем видении стычки Резкого и того ревнивого мальчишки. И это странное замечание о том, что девушки собираются долго…
– Давай я покажу тебе, как держать его в руках, – предложил Сталий, подстраховывая ее рукой под спину.
– Я в академии занималась фехтованием. Для нас это не имеет вообще никакой практической ценности. А вот внутреннюю имеет такую же, как и у вас. Холодное оружие для нас это символ офицерской чести. К тому же это безумно красиво.
– Это действительно красиво. Смотри, – и Сталий сбросив мундир и оставшись в одной тончайшей белоснежной рубашке, показал ей несколько настолько слитных движений. Что девушка невольно восхитилась его грацией и силой. Таллирианские мечи были гораздо крупнее и тяжелее земных. – Хочешь попробовать? Я помогу удержать его.
Сталий уже ощутил под своими руками стальные мышцы Киры, а предложил ее поддержать с вполне корыстными целями. Ему хотелось использовать это как повод лишний раз дотронуться до нее, вдохнуть запах ее волос.
Кире и правда в первые моменты, пока она не поймала центр тяжести, было сложно провести удар, но затем она почувствовала, как меч соушается малейшего движения ее руки.
Сталий придерживал ее руки в своих, прикасался грудью к ее спинке – девушка тоже сняла форменную куртку, оставшись в легкой футболке. И вдруг он коснулся губами ее шеи, прокладывая дорожку от линии волос до самого ворота.
– Ты необыкновенная…, прошептал он. – Кира, прошу тебя…
Сталий осторожно вынул меч у нее из рук и попытался начать откровенно ласкать девушку. Перед глазами Киры поплыл туман, и она мощным усилием воли сумела удержать себя на грани:
– Нет, не сейчас… Мне надо время…
– Понимаю тебя, – снова шепнул Сталий, продолжая целовать ее затылок и плечи. – Моя Кира… Я не могу без тебя.
Она замерла, не желая противостоять ему, и не имея сейчас уже ни малейшего желания идти у посланника на поводу. Слишком явственно вдруг зазвучали вчерашние слова Резкого, а его поцелуй запульсировал на губах, разгоняя наваждение ласк таллирийца.
– Прости, – уже твердым голосом ответила Кира, высвобождаясь из его рук.
– Ты собираешься уходить? – в голосе Сталия было столько боли, что она едва не перестала застегивать куртку.
– Увы. Я была рада посмотреть твою коллекцию. Действительно люблю хорошее оружие.
– Ты и правда восхитительная и необыкновенная! Девушка, которая любит оружие!
– Или не боится в этом признаться.
– Да? Никогда не задумывался. Женщина и оружие несовместимы. Для оружия нужна сила и решительность. А эти качества не присущи женщинам.
– Ну, я же есть…
– Необыкновенная, – порывисто обнял ее Сталий, притягивая к себе уже лицом.
…Он проводил ее до посольства. И что больше всего удивило Киру, так это Резкий, как ни в чем ни бывало стоящий на посту. От ран на его лице действительно не осталось следа, хотя прошла только ночь. Он улыбнулся ей, пропуская в дверь с общепринятой официальной почтительностью в отношении командира.
И тут Кира переловила взгляд, которым наградил Резкий Сталия так, что тот едва не поперхнулся. 'Странно, что мундир не задымился', – пронеслось у нее в голове.
И Сталий в ответ долгим, тяжелым и изучающим взглядом посмотрел на Резкого, словно говоря: 'Ах вот ты какой, мой соперник!'. В этот момент посланник окончательно убедился в том, что та вспышка гнева у этого красивого даже с мужской точки зрения, высокого мужчины с смелым и гордым взглядом – отнюдь не была случайной.
Оба мужчины дали понять друг другу, что все хорошо поняли и помнят… А вот в общении с Кирой Резкий сделал вид, что ничего не помнит. Он догнал ее у дверей кабинета, попросив Дерзкого подменить ненадолго.
– Кира, – негромко обратился он к командиру. – Я не сделал вчера ничего, за что мне надо извиниться перед тобой?
– Нет.
– Я рад, – улыбнулся он так тепло, что Кира не стала продолжать мысль. Она‑то хотела сказать Александру, что это перед ней лично он не должен извиняться, а вот как боец ее команды он таки проштрафился. А еще она хотела возмутиться, что он вышел на смену, не восстановившись как следует. но и об этом девушка не стала говорить вслух – в конце концов, всех осматривали медики, и, значит, не нашли в организме Резкого чего‑то того, что помешало бы ему несли службу дальше. Значит, препарат сработал, Резкий здоров, и это должно полностью устроить командира.
Вот только Кире почему‑то этого было мало… Ей хотелось, чтобы он спросил еще что‑нибудь. Или улыбнулся снова этой потрясающей открытой улыбкой, неожиданной на его мужественном лице. Эту обескураживающую искреннюю улыбку она помнила еще с Академии, когда он улыбался ей, старшекурснице, встречая изредка в коридорах или на полигоне.
В итоге к себе в комнату она вошла с безумной головной болью. И замерла в кресле, не желая пошевелиться. Поцелуи Резкого и Сталия, их объятия… Все это произошло слишком быстро и слишком одновременно. Она застонала от обжегшей кипятком мысли: 'Сашка, Сашка, что же ты наделал… Почему только вчера признался? Столько лет! Я же не догадывалась! Вокруг тебя столько было всегда девчонок, красивых, с факультета контактологии. А я… вечно в затасканном комбезе, с синяками и сбитыми руками… И не думала, что твои улыбки можно истолковать так. Ну смеется с меня красивый парень и ладно. Хотя ты же мне всегда нравился. И когда пришел устраиваться на этот звездолет, у меня же тогда все оборвалось внутри. Вот она, судьба! Но нет. Ты прикрывал мне спину в бою. А после шел развлекаться с целой толпой веселых и тоненьких девочек, которые не будут кувырками уходить с линии огня, стреляя с двух рук'.
И вот теперь она, годами сохранявшая со своими ребятами товарищеские отношения и ни разу не пожалевшая об этом, позволила себе отдаться фактически первому встречному. И кому? Инопланетнику. Пусть красивому, нежному, вызывающему восторг каждым своим прикосновением и урчащими звуками голоса. Но чужому. С которым у нее никогда не будет общего будущего.
Кира вытерла непрошенные слезы. И к ней снова вернулась холодная рассудительность. Она поняла, какая участь ей была бы уготована. Согласись она на предложения Сталия. И не хотела этого. И не могла предать ребят, бросив их в нынешней обстановке. 'Да и что нынешняя обстановка?' – подумала девушка. – 'Она что, станет легче и проще спустя день, месяц, год? Не Таллирия, так Тау Кита и еще где. Слишком уж множатся гады, жаждущие протянуть лапы на то, где и без них хорошо. Где есть разумный порядок Галактики'
Даже погрустить наедине со своими мыслями ей не дали. Неугомонный Виталий Сергеевич, который, как и положено диппредставителю, развернул на планете невероятную активность по налаживанию контактов, предупредил ее об очередном приеме. Для Киры и ребят в первую очередь это означало не музыку, улыбки и церемонные беседы, в которых ковалась дружба Таллирии и Галактического союза, а тяжелый труд. Хотя откровенной и даже скрытой, завуалированной агрессии они не наблюдали, но все равно могли подстерегать подводные камни вроде того, на который нарвался любвеобильный Резкий.
Со смешанным чувством ей пришлось вызвать Резкого:
– Зайди ко мне в кабинет, когда сменишься.
А для начала обсудить задачу с Вайпером и Романом.
– А ты не замечала чего странного в поведении нашего многоуважаемого посла? – неожиданно спросил у нее Роман, когда основные детали приемы были уточнены и Вайпер отправился подготавливать ребят к вечернему выходу – они на этот раз должны были быть в строгих костюмах, которые носили с той же естественностью, что и боевые скафандры.
– Честно говоря, он вообще странный для посла. Слишком конфликтный. Со мной сложно поругаться, но он это делает, причем в одностороннем порядке, и это его не смущает.
– Да я не совсем о том. Неприятно, конечно. Но то, что он не может смириться с женщиной – офицером, да еще обеспечивающей его же безопасность, спишем на издержки воспитания. Кстати, здесь его взгляды нашли бы полную поддержку, – Роман снова подмигнул ей, как тогда, при первой встрече.
– А что еще?
– Как его зам и первый помощник, в принципе, я должен быть в курсе всех его телодвижений.
– Как и я, будучи советником по безопасности. Но у меня создается впечатление, что он своим таким показным неприятием, презрением что‑то маскирует. Он хочет создать между нами барьер неприятия. И создать ситуацию, при которой у меня не будет желания лишний раз быть рядом с ним, вникнуть в какие‑то тонкости.
– То есть хочет вызвать у тебя апатию, равнодушие и чисто формальное отношение к обязанностям? – задумался Роман, опираясь подбородком на сцепленные руки. – И у меня такая мысль появлялась. Все эти бессмысленные поручения, которыми он заваливает и тебя, и меня. Это тоже способ загнать, притупить внимание и рвение. И просто банально отдалить на какое‑то время.
– Думаю, надо подумать, для чего бы ему это?
– Вот. И я задумался, а не причастен ли наш безупречный Виталий Сергеевич к темным делишкам?
– С кем и какой смысл? – в свою очередь задумалась Кира. – Договора охватили все легитимные аспекты взаимодействия.
– Денег и патронов много не бывает, – усмехнулся Роман.
– Да? Насчет патронов согласна. А вот деньги я не успеваю потратить… На метеоритах еще не догадались строить кафешки. С лимонно – шоколадным мороженым, – мечтательно протянула девушка.
– Ты любишь? Удивительно, но у них тут есть похожее блюдо. И вполне съедобное. Хочешь, прогуляемся, отведаем?
– С удовольствием. Я и правда люблю мороженое. И не просто так с блюдца, это мне обеспечит наш кухонный синтезатор. А самое таинство. Если так можно выразиться, конечно, в отношении мороженого. Музыка, вазочка…
– Тогда ты точно останешься довольна! Так что, идем?
– Не сейчас, – Кира и правда не была готова пойти куда‑то с Романом. У нее и так душа разрывалась между необъяснимым притяжением к Сталию и внезапно открывшимся ей с неизвестной стороны Резким.
– Логично. Тебе еще готовиться к приему. Но после отказ не приму! – шутливо сдвинул брови Роман, которому все больше и больше нравилась коллега, несмотря на то, что он давно и прочно был женат и всем доволен.
Вряд ли бы он бросил жену – и не ради Киры, а ради кого бы то ни было. И с большой оглядкой решился бы не маленькое любовное приключение – карьера дипломата и контрразведчика обязывала к определенной модели поведения и прежде всего к осторожности. Но находится рядом с Кирой, общаться, думать вместе с ней – это ему очень нравилось.
И он все тянул, не уходил:
– Нам надо попробовать собрать доказательства причастности посла к темным делам.
– Ты уверен, что это законно? И ты мне сейчас предлагаешь уже сознательно выступить против твоего же начальника? Какие у тебя основания его подозревать? Ты не из тех кто будет мелочно мстить за обиды.
– Настолько уверена? – хитро прищурился он.
– Абсолютно, – ответила Кира.
– Ладно, – Роман взьерошил волосы. – Были подозрения что он замешан в том деле с наркотиками и кристаллитом, но никаких доказательств.
Роман решил быть с ней откровенным, потому что понимал – встань он с Кирой по разные стороны баррикад, и он себе этого не простит.
– Что ж, эта информация есть повод задуматться. Просчитываю варианты. Думаю, кому и что выгодно. И сколько стоит Отечество на развес, – в ее голоса уже не осталось ни тени того радостного восторга милой белокурой девочки, когда они только что обсуждали мороженое. Сейчас перед Романом сидел опытный, умный офицер, знающий цену человеческой жизни и именно поэтому готовый отдать свою ради Земли.
– Я понимаю тебя, – тихо ответил Роман. – Поверь. У нас общие цели не только формально.
– Надеюсь, – все так же серьезно ответила Кира. – Надеюсь, что ты больше ничего не утаил.
Роман протянул ей руку, и она взяла ее. Мужчина про себя удивился, насколько крепким было ее рукопожатие, и что у него не было ощущения слабой, вялой женской ручки, хотя руки Киры были ухожены безупречно. 'И когда она успевает', – подумал он.
Роман хотел еще что‑то сказать, но тут в дверь постучали практически одновременно с ее открытием:
– Вызывали, командир?
Умница Александр сходу заметил постороннего в кабинете и не позволил себе более вольного отношения, которое было принято в их спаянной кровью команде.
Едва за Романом закрылась дверь, Кира предложила ему сесть и уже обычным, немного усталым, но теплым голосом сказала:
– Прошу тебя. Пожалуйста, больше не вляпывайся никуда.
– А мне нравится, как ты со мной возишься. Но договорились. Не буду, раз это твоя просьба.
– Саша, это именно просьба, а не приказ.
– Ты знаешь, я выполню любой твой приказ. И просьбу тоже, – Резкий был совершенно искренен, но про себя подумал. – 'Тогда мы просто найдем другой вариант побыть с тобой поближе'.
– И еще. Сталий дал мне понять, что нам не следует вмешиваться во внутренние дела и обычаи планеты. Я о том парне и нашем предложении ему учиться на Земле.
Резкий кивнул:
– Я и сам понял, что погорячился. Ситуация ж какая‑то нескладная вышла. От начала и до конца.
Кира кивнула в знак согласия.
– И это еще раз доказывает, что расслабляться не стоит. Таллирианцы интеллектуальны и миролюбивы. Полимерные домики на любую фантазию, лужайки. Заметь, травка генетически модифицирована. Всегда ровненькая и с проблесками цветочков. И вот в таком райском месте основу цивилизации составляет клан воинов. Не настораживает? И без деления на структуры правопорядка, суд. Просто воины.
– Запугали?
– За тысячи лет, думаю, да. И сейчас устоявшийся порядок поддерживается по инерции. Не надо нам расшатывать их равновесие.
– Согласен.
– Тогда по местам. Нам до выезда три часа. И Саша… – она помедлила, думая, не совершает ли ошибку. – Будь начеку. Наблюдай. Смотри, слушай.
– Это же постоянное наше состояние. Скажи, что именно ты хотела бы услышать.
– Хорошо. Скажу напрямую. Меня беспокоит Виталий Сергеевич. И есть некое смутное чувство по поводу вообще происходящего на планете.
– Присмотрюсь.
Кира, оставшись одна, отправилась готовиться тоже. Прием был официальный, поэтому яркие платья пришлось оставить в стороне. Сначала она выбрала строгий брючный костюм, как и у ребят, в котором ей было бы удобно действовать в любой нештатной ситуации. Но еще раз вспомнила дресс – код и все же остановилась на платье. Но не ярком и интригующем, а строгом и черном, облегающим ее фигуру, оставляя открытыми руки и ноги.
Она покрутила так и этак волосы, думая как их заколоть. За то время, что прошло с ее чудесного исцеления на борту корабля Сталлия, девушка совсем свыклась со своими волосами. Девочкой она носила косу, но к старшим классам лицея ее пришлось срезать и удовольствоваться коротким хвостиком, потому что она совершенно не успевала промывать и расчесывать буйную густую массу кудрей. А жизнь вокруг была куда интереснее, чем сушить волосы. А в Академии она и вовсе перекрасила их, как тогда казалось, навсегда.
Единственное, что ей сейчас было невероятно сложно – это засунуть их под капюшон скафандра. Кире приходилось заказывать их за приличные деньги с учетом особенностей фигуры, но если развитая грудь и тонкая талия были ей присущи и не менялись годами, то капюшон не был рассчитан на такие модификации. И заказать новый она не успела из‑за спешного отлета миссии. Пришлось тренироваться и приноравливаться. Кира плела косу и оставляла ее вдоль спины. И вот это‑то и не давало ей покоя время от времени. Она почему‑то каждый раз, спрятав косу вдоль спины и взглянув на себя в облегающем боевом скафандре, существенно отличающемся от грузного и мешковатого для ремонтных работ, непонятным образом задумывалась о тех останках, которые разлагались тогда в коридоре таллирианского базового корабля. Но вот наталкивало ее на столь странные ассоциации, она пока понять не могла.
И едва Кира стала собирать кудри в пышный пучок, как в двери без стука показался Резкий. В идеально сидящих черных брюках, белоснежной рубашке и с черными лоскутами в руках.
– Кира, – он протянул ей лоскуты обеими руками. – Что выбрать? Бабочку или обычный галстук?
Она удивленно взглянула на Александра, потому что дресс – код ребят оговорили очень четко, и смокинг не предусматривался. Соответственно, и ни о какой бабочке речь не шла.
– Галстук, – кивнула она в сторону его правой руки. – Мы же все обсудили.
– Прости. Перепутал и засомневался. А раз галстук, ты поможешь мне его завязать? – Резкий, похоже, не торопился уходить.
– Да, конечно, только заколю волосы, – в руках у Киры были еще шпильки.
– Не надо, – попросил он ее тихо. – Тебе очень красиво с распущенными…
– Думаешь? – она с сомнением глянула в зеркало.
– Уверен. И они очень красиво лежат. Оставляй.
– Хитрец. Ты просто хочешь, чтобы я быстрее занялась твоим галстуком.
– И это, – обескураживающее улыбнулся Резкий, и Кира сдалась.
Она оставила волосы распущенными по спине, и только зачесала их назад. И накинула ленту галстука на шею слегка пригнувшегося к ней Резкого, пропуская под воротом рубашки.
Когда она потянулась опустить воротник, он повернул голову и прижался губами к коже чуть выше запястья. Кира замерла и затаила дыхание: его губы обжигали. Девушка вскинула на него взгляд, а Резкий прошептал:
– Кира…
И тут в дверь раздался стук и голос Романа деликатно осведомился:
– Разрешите?
– Галстук, – ответила Кира машинально.
Но Резкий уже выпрямился и улыбнулся ей спокойной улыбкой, почти дежурной и предназначенной больше для входившего уже Романа:.
– Спасибо за помощь, – оглянул себя в зеркале и спокойно вышел, оставив Романа задумчиво смотреть ему вслед.
– Что‑то случилось за двадцать минут, прошедшие с нашего разговора? – Кира не иронизировала, хотя догадалась о надуманности повода, с которым пришел Резкий.
– Не стал бы беспокоить тебя просто так, – тон Романа был очень серьезен, совсем не тот, с которым он звал ее отведать мороженого. – Или тебе совсем не до того?
– Мне всегда до дела. Выкладывай. Не возражаешь? – она приподняла со стола тушь для ресниц, собираясь слегка приподнять их кончики, но колеблясь, стоит ли это делать при Романе.
– Да, конечно. Я же понимаю, ты не на свидание собираешься, а на работу. Могу даже не смотреть, – и он сел так, чтобы все видеть ее, но не в упор, а слегка, вполоборота.
– Так что ты мне хотел сказать? – Кира как ни в чем ни бывало подводила глаза, делая их еще более заметными и яркими на ее от природы очень бледном лице.
– Поговорили с тобой. Зашел к Виталию. И как нарочно. Смотрю, что‑то убрал в стол. Какие‑то записи. И лицо такое… Как у кота, уволокшего со стола сосиску.
– Ну у тебя и сравнения, – качнула головой Кира, вставляя в ухо серьгу.
Роман немного смутился:
– Да как сказать. Что есть. Я и сам удивился. В наш век делать записи, прятать? Есть тысячи способов сделать невидимым электронный документ. И уничтожить его проще.
– Для Таллирии вообще не характерно, если предположить, что переписка с кем‑то местным. Они так резко на каком‑то этапе шагнули вперед в области высоких технологий, что обходятся без материализованных текстов, – Кира знала, что говорит, так как за время пути основательно вникла в некоторые вопросы истории и культуры мира, который так стремился показать ей Сталий.
– А на Земле пишут в тех случаях, когда хотят милой романтики. Или оставить на века написанное.
Кира знала, что Вайпер еще до отлета покупал конверт и тонкую рисовую бумагу в магазинчике сувениров. И не стала спрашивать причин – потому что перед тем он советовался с ней по поводу кольца и с сожалением вздохнул:
– Вот не знаю, угадал ли размер? У тебя точно намного тоньше. И длинее, оно на тебе будет смотреться совсем иначе.
– Да не переживайте, – успокоила его милая девушка – консультант и осторожно добавила. – Это же не проблема, в любом ювелирном его слегка растянут. Вы же земной женщине выбираете?
– Типа того, – кивнула продавщице Кира, про себя вспомнив позывной возлюбленной Криса и подумав о том, знает ли сама Киви, как ее называют оперативники в сводках.
И вот теперь Кира, продолжая 'колдовать' над своей внешностью, превращаясь в утонченную светскую красавицу, обдумывала ту информацию, которую вывалил на нее Роман.
– Думаю, надо внимательно присмотреться к тому, с кем он контактирует на приеме. Впрочем, это мы и так планировали. И я проинструктировала своих людей, тех, кто будет работать непосредственно в зале.
Роман, который еще оставался в ее комнате, взглянул на девушку уже не совсем таким деловитым взглядом, какой у него был в момент торопливого прихода.
Его глаза скользнули по ее обнаженным рукам с идеально ровной и нежной кожей, невольно проследили за пальцами, вставляющими серьги и расправляющими на груди изящную подвеску в форме изогнувшейся кошки.
– Помню, – кивнул Роман. – Но хотел, чтобы ты располагала всеми фактами. Иногда даже мельчайшая зацепка может оказаться необыкновенно важной.
Он вышел так, чтобы не упускать Киру из поля зрения и оглянувшись от дверей еще раз. Девушка как раз закончила приготовления и нанесла заключительный штрих на свои и без того красивой формы, слегка выпуклые губы. Роман подумал, выходя, что эти губы были созданы на редкость гармонично: будь они больше, казались бы капризными или припухшими от слез, а будь меньше, и ее лицо бы утратило то неповторимое очарование юности. Возраст Киры выдавали только глаза…
* * *
На приеме Кире не было особо приятно находиться. Она успела уже устать от своеобразных таллирианских 'вечеринок', насыщенных церемонными поклонами и особенной местной музыкой, звуковой лад которой строился на иной гамме, содержащей гораздо больше нот, чем семизначная земная. И в этот раз танцы не входили в ее планы.
Она огляделась. Все шло своим чередом. Закончилась официальная часть, где одна из главенствующих ролей отводилась Сталию. Кира все больше и больше удивлялась, насколько же значимым оказался этот посланник среди своих. 'И ведь вылетал простым пилотом!' – размышляла Кира. – 'Что и кому хотел доказать? Или это неутоленная жажда скорости, победы, вошедшая в привычку?'
Сталий был великолепен. И вроде и мундир все тот же, но Кира точно видела, что он опять новый. И, как всегда, безупречно сидящий на его худощавой и сильной фигуре. К нему были прикованы восхищенные взгляды женщин, немногочисленной кучкой присутствовавших на празднике. Таллирийское общество не запрещало женщинам бывать на подобных мероприятиях, но они не были для них столь притягательны. Разве что танцы. Кира со своим ничтожным опытом в делах взаимоотношений мужчин и женщин не могла уловить логику всех нюансов. Женщины считались слабейшими существами, что было не ново и в истории Земли. Но при этом таллирийцы их боготворили и как бы даже хвастались друг перед другом, кто окружил свою женщину большей заботой. При этом инициатива таких отношений все же принадлежала женщине! Это выносило Кире мозг напрочь. Она никак не могла себя представить в роли просительницы. А обратить на себя внимание здесь так примерно и называлось в эквиваленте земному языку: попросить защиты и помощи.
И уж что совсем не укладывалось в сознании Киры – это то, что она выяснила у Сталия уже после истории с Резким, где ее удивило странное отношение матери той девушки к происходящему. Оказалось, судьба девушки не будет изломана такими событиями – попросить защиты можно и у нескольких мужчин одновременно.
– Ну, значит, опасность столь велика, одному не справиться…, – усмехнулся Вайпер, когда она на досуге поделилась с ним своими соображениями.
– А ты разве согласился бы, чтобы твою Киви 'оберегал' кто другой в твое отсутствие? Или даже в твоем присутствии?
– Знаешь, – пожал плечами Вайпер. – Честно говоря, не задумывался. Но даже если и так? В моем присутствии вряд ли она сама захочет кого еще! А захочет, грош мне цена. А без меня? Ну где вообще гарантии, что мы вернемся?
– Есть срок ротации.
– А до него еще столько всего может произойти. Кира, не мне и не тебе напоминать. И вообще, с чего ты заговорила о Киви?
– Тебе же, наверное, тоскливо без нее?
– Не стал бы клясться в этом. Киви не тот объект, чтобы развеивать тоску. Но вот нужна…
Им тогда не дали договорить – Кира уже привыкла, что вести разговоры по душам у нее не получается. Обязательно в тот момент, когда хочется сказать или услышать в ответ что‑то сокровенное, обязательно кто‑то придет, запросит или что‑то еще случится.
И вот наблюдая за присутствовавшими на приеме женщинами, Кира думала: 'Точно золотая клетка. Я б не выдержала. А вот Киви наверняка была бы в искреннем восторге. Неужели не видит этого Крис? Впрочем, будет прилетать домой на пару дней раза три – четыре за год, и будут оба счастливы. Да и что это я? Они взрослые, пусть сами разбираются. А у нас тут дела поважнее', – Кира заметила, как Виталий Сергеевич увлекся беседой с одним из гостей. Высокий, представительный и красивый мужчина старался держаться так, чтобы его спина была повернута к глухой стене. И Кире показалось, что она несколько искривлена, как если бы он пережил тяжелую травму позвоночника и он зажил неудачно. Это не было похоже на таллирианцев, которые с помощью регенератора исправляли любые повреждения. 'Кто знает, любое правило имеет исключения', – рассудила Кира. – 'Может, в дальней разведке где вляпался. Не оказалось регенератора под рукой. Мы вот тоже несколько раз оказывались в таких дебрях, где даже наша связь не работала. И надежда только на крепкие ноги, нож и умение спрятаться среди кочек'.
От наблюдений ее отвлек Резкий.
– Кира, подыграй мне, – сказал он одними губами, пройдя мимо нее и не посмотрев. – За мной тут девушка охотится.
Кира скользнула нарочито скучающим взглядом по публике. И правда, буквально по следам Резкого шла очень тоненькая, с почти голой головой и в изящно развевавшихся при каждом шаге одеждах, девушка. Ее большие выразительные глаза источали целую гамму чувств: восторг, удивление и какую‑то необъяснимую мольбу.
Кира немного опередила девушку, разгадав ее маневр: начинались танцы, и та неслась пригласить Резкого, что не возбранялось здешними обычаями. В любом случае Кира двигалась быстрее, даже на высоких каблуках – танкетках изящных туфелек, идеально дополняющих платье. Она сделала глубокий вдох и положила руки на плечи Александра:
– Ты это имел ввиду? Или все же осчастливишь красавицу?
– Кира, – блаженно прошептал тот. – С полуслова меня поняла!
Кире танцевалось легко – она обладала природным даром чувствовать музыку и ритм, а тело само подсказывало правильные движения. В Александре она тоже не сомневалась, лишь немного направляя его – прекрасный рукопашник, он тоже жил в ладу со своим телом.
Девушка – таллирианка смотрела на них во все глаза даже после того, как ее пригласил на танец кто‑то из воинов окружения Сталия. Едва танец закончился, как она явно приготовилась спикировать на Резкого со второй попытки, и настроена была более решительно, что могло бы выбиться из системы принятого поведения. Девушка и сама сообразила, что ходит по грани, и придала лицу еще более потерянное, несчастное выражение надежды, словно на лбу у нее светилась надпись: 'Помогите, спасите!'
– Саш, что делать будем? – одними губами на ухо партнеру прошептала Кира с игривой улыбкой, чтобы со стороны казалось, что они и есть обычная влюбленная пара.
– Не бросай меня, Кира… – таким же тоном и с завораживающей улыбкой на красивых, твердо очерченных губах ответил ей Резкий и крепче прижал к себе, наслаждаясь такой уникальной возможностью держать в объятьях ту, которую он любил, но не смел открыто признаться, боясь испортить ту легкость общения которая была между ними. Если бы Резкий знал наверняка, что хоть немного нравится ей, что она видит в нем не просто верного друга, а и мужчину то рискнул бы всем ради того, чтобы завоевать.
И им пришлось протанцевать три танца подряд, пока любвеобильную таллирианку окончательно не вовлекли в круговорот бала другие мужчины.
От взгляда Сталия, пронзающего, обжигающего, испепеляющего и одновременно пронизанного болью, Кира едва не вздрогнула в руках Резкого. Она физически ощущала все чувства Сталия. И, к ее ужасу, Резкий и Сталий зацепились взглядами. Кире стало не по себе. Во – первых, ей вообще было неприятно, что эти двое делят ее, словно перетягивают канат на спортивном празднике. Во – вторых, она прибыла сюда обеспечивать безопасность первой в истории дипломатической миссии на этой планете. И постепенно становится поводом для межгалактического конфликта.
Резкий почувствовал ее напряжение и попытался разрядить обстановку. Он тихонько рассмеялся:
– А инопланетник ревнует. Может, дадим ему настоящий повод?
– Саша… – Кира выдохнула потрясенно, а он воспользовался ее замешательством и едва ощутимо коснулся ее губ поцелуем.
Резкий и сам не понимал, где грань между его игрой на публику и завораживающим вкусом губ Киры. Парень растерялся – ему все сложнее было контролировать себя при общении с ней. Годы выдержки летели коту под хвост. Она была для него предметом обожания и восхищения, но ни разу он не показал виду, забивая себя общением с другими девушками на кратких стоянках или вовсю вгоняя в краску медсестер в госпитале, куда Кира его пару раз все же отправляла, несмотря на его отчаянное сопротивление. Но и там, находясь в абсолютном цветнике, он упорно стремился вернуться в сферу ее влияния – пусть и без всякой надежды, хотя медсестры были готовы ради его обаятельной улыбки на все.
