Текст книги "Шпионские игры (СИ)"
Автор книги: Елена Вихрева
Соавторы: Людмила Скрипник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
– Интересно, – протянул Зверь, сразу представив Киру на той неведомой планете и прикинув без всяких сомнений, какой выбор сделала бы она. – А если никого не встретила до пятнадцати? А воевать не хочется?
Эйла заморгала:
– Ой. Я не знаю… Наши планеты не общаются. То, что отец говорил, то и есть.
– Не общаются, значит. Это они и есть с щупальцами?
– Нет, что ты, – обиделась Эйла. – Мама была красивой. Отец говорил, я в нее.
– А щупальца тогда в кого же?
– Ох… – вздохнула Эйла. – При чем тут моя мама? Не тревожь ее память. И если бы не дурацкие правила, какой должна быть женщина, мама была бы со мной. И, кстати, защитила бы и от щупалец. Но она не хотела огорчать своего мужа. Она очень любила папу.
– А он ее?
– Он ее до сих пор любит. Может, поэтому и старается меня видеть. Я слишком напоминаю ему маму. И ему больно.
– Милая семейная история, – неуверенно проговорил Зверь, жалея о том, что нельзя этот разговор было передать Кире, незаметно подключив коммуникатор.
Похоже, в дело вступала еще одна планета. Не общаться с которой у Таллирии были основания. Или у них с Таллирией. И это помимо обиталища щупальценосцев. И Зверю не давал покоя тот страх, который каждый раз начинал метаться в глазах девушки при упоминании этих гадов. Зверь помнил, что и Сталий не стал распространяться по этому поводу. И он твердо решил раскрутить клубок. Тем более, что сил вернуться на базу у него уже не было. Надо было умыться, остановить кровь и перекусить. И желательно бы еще немного и отдохнуть, пока начнут действовать стимуляторы, которые он надеялся принять из своей аптечки. При этом Зверь так и не смог еще выяснить, а не попадет ли Эйла в еще большую опасность, явившись в дом с ним. Или оставшись в доме без него.
– Ладно, Эйла, – он снял с зарядки бластер, сунул в кобуру, поставил второй. – Сидеть тут бесконечно мы не можем. Не хочешь ты мне говорить правду, не надо. Разберемся по ходу пьесы. Разгневанный отец, так отец. Не испортить бы твою репутацию, что явилась ночью одна домой в сопровождении какого‑то парня.
– Не испортишь, – вздохнула Эйла. – Отец на службе.
– Ты же не знала об этом только что.
– Узнала. Видишь, окна темные.
– А в темноте никто не подкарауливает?
– Ну хорошо, хочешь, зайди, убедись! Что же ты такой любопытный!
– Ооооочень любопытный! – рассмеялся Зверь. – Точно тебе не попадет?
– Точно. Скажу, что попросила у тебя защиты. И ты меня спас от них…
– От кого от них? – быстро переспросил Зверь, но снова этот страх в глазах…
И он отступился, тем более, что сил оставалось все меньше и меньше. Он открыл дверцы машины, выпуская Эйлу и выпрыгивая сам одновременно с ней.
Зверь по привычке осмотрелся – все было тихо. Они зашли в дом, сразу же включивший освещение.
– Дверь закрывается? В смысле на замок, на ключ, еще как‑то?
Эйла пожала плечами:
– А разве надо?
– Понятно, – вздохнул Зверь. – А дом сам как‑нибудь даст знать, если в него войдет непрошенный гость?
– А как он войдет?
– В дверь, – Ростислав начинал терять терпение, потому что на него накатывали волнами слабость и тошнота, вызванные кровопотерей. Ему надо было срочно найти ванную или душевую, чтобы в зеркале взглянуть на свою спину и залиться пенкой.
– Дверь же открывается только мне и папе, – посмотрела на него, как на несмышленыша, Эйла.
– Ладно, – решил не вдаваться сейчас в технические тонкости Зверь. – Точно никто не вломится? Значит, и мои вопросы про засаду были глупыми?
– Да я честно говоря, и не понимала, что ты хочешь узнать… Давай пройдем? Хочешь поесть?
– Хочу. И хочу умыться после скачек на полянке, – он сделал шаг в предложенном ею направлении и пошатнулся.
Остановился. Вздохнул. Встряхнул головой, разгоняя красный туман перед глазами. И снова пошатнулся. И как сквозь переборку, услышал голос Эйлы:
– Что же ты сразу не сказал, что зацепили! Давай‑ка, отведу тебя в регенератор.
– Откуда у тебя регенератор? – в голове Зверя на мгновение прояснилось от такого известия.
– Так папин же.
– Помню. Воин высшего уровня. Любит дуэли?
– Ну… ну, всякое же бывает, – замялась Эйла, сноровисто раздевая его.
А дальнейшее он помнил очень смутно – только как вспенились вокруг него стенки капсулы и он погрузился в приятную прохладу и темноту.
Едва Зверь пришел в себя от упавшего на глаза света, ворвавшегося в открывшийся регенератор, как увидел над собой глаза Эйлы:
– Привет! Отдохнул?
Он расправил руки и ноги, слегка потягиваясь и прислушиваясь к собственному телу.
– Просто великолепно! Знать бы, долго ли?
– Не очень. Регенератор дал информацию, что у тебя было сильно повреждено правое легкое. И поверхностная рана на груди. Ну и попутно он там поисправлял какие‑то мелкие старые повреждения. Судя по отчету аппарата, у тебя была неспокойная жизнь! – девушка смотрела на него с любопытством и восхищением.
– Веселое детство, – пошутил Зверь. – Доставлял хлопот бабушке.
– Не верю, – просто и легко сказала Эйла. – Я же дочь воина. Завтракать будешь?
Он удивился, как она быстро переключается с темы на тему, как будто хочет в разговоре перевернуть страницу, и кивнул:
– Хотелось бы. А тебя не затруднит?
– Нет. Это даже интересно. И тант привел в порядок твою одежду. Держи. Все чистое и он заделал дырки. А тебе серьезно так перепало. Я разглядела, когда укладывала тебя. По тебе бы ни за что б не догадаться! И еще сколько болтал со мной в машине! Знала бы, сразу затащила бы тебя в дом.
– Постой‑ка. Ты что, сама меня раздела? – Зверь не знал, радоваться ему или огорчаться. Она касалась его тела, а он не видел и не ощущал этого толком, хотя приятные воспоминания как из полусна, у него остались.
– Я же говорила, – погрустневшим голосом ответила она. – Понимаю… Тебе неприятно… Я не соответствую идеалам настоящей девушки…
– Если я обниму тебя, то развею сомнения?
Она снова широко распахнула глаза на него, и Зверь счел это разрешением – осторожно обнял руками плечи девушки, зарываясь лицом в ее густые светлые кудри, вьющиеся мелкими колечками:
– А ты не пробовала отрастить волосы? Они у тебя такие красивые, что даже обидно, что их мало!
– Разве это красиво? Ты смеешься надо мной?
– Нет, что ты. Красивые волосы. И до них приятно дотрагиваться. И хочется пропускать между пальцами.
Эйла вздохнула как‑то очень странно, Зверю даже показалось, что всхлипнула:
– Откуда ты знаешь?
– Что именно? – осторожно уточнил он.
– У моей мамы, – ее голос был очень тихим. – У мамы были длинные волосы. У меня они в нее, так говорит отец. Но заставляет меня носить их так. Как это принято и не раздражать никого.
Ростислав провел еще раз по ее кудряшкам у висков:
– Тебе красиво и так. Прости, я лишнее сказал. У тебя красивая шея, а на твои аккуратные ушки можно любоваться очень долго. Короткие волосы их открывают, и можно наслаждаться беспрепятственно. И кажется, кое‑кто обещал мне завтрак? Но сначала давай я схожу к машине и поставлю на зарядку коммуникатор. Иначе это будет нечестно по отношении к моим товарищам. Я тут буду с тобой кушать вкусности, а они будут переживать, в каких дебрях я потерялся или каких ядовитых ягод там наелся.
Эйла помогла ему справиться с дверью, которая просто распознавала ее, и он, покончив с завтраком, стал возиться с бластерами, регулируя их заряд. Девушка, не отрываясь, наблюдала за ним.
– Хочешь подержать?
Она смущенно кивнула.
– Нравится?
Снова смущенный кивок и с трудом скрываемый интерес в глазах.
– Знаешь, что я придумал? Мне надо будет выйти на связь со своими, а затем мы с тобой можем и съездить куда‑нибудь туда, где можно пострелять. И я покажу тебе, как это работает.
– А ехать обязательно? У отца есть помещение для упражнений с оружием.
Зверю нравилось быть рядом с Эйлой. И теперь он был совершенно спокоен: если бы он промедлил с коммуникатором, то Кира объявила бы тревогу по его поискам.
Он так и не сказал, что был ранен и провалялся ночь в регенераторе. Зато осторожно, чтобы не задеть чувства Эйлы, дал понять, что собирает важную информацию.
Зверь выставил мишень и стал показывать Эйле, как устроен его бластер. Ему удалось соединить портативное зарядное устройство с энергосистемой дома, и теперь можно было не бояться остаться безоружным. Он тщательно прицелился и отправил заряд ровно в центр мишени. Эйла захлопала в ладоши, а Зверь обратил внимание, что она не вздрогнула при звуке выстрела и вспышке.
– Хочешь попробовать?
– Хочу.
– Иди сюда. Давай я на всякий случай тебя придержу. При выстреле будет отдача, и ты можешь упасть. Или сама себя рукой ударить, – он создал для нее удобную загородку из своего тела, обхватив ее надежно спиной, руками и бедрами.
Его ладони мягко легли на ее тонкие руки, формируя хват, а затем он прошептал ей на ушко:
– Не бойся. Давай прицелимся. Вот так. Держи. И спокойно тяни спуск, – Зверь же был в полной уверенности, что Эйла если не впервые видит, то впервые держит в руках бластер, после всех ее рассказов и намеков.
И к его удивлению, первый выстрел был абсолютно точным. А движения девушки не походили на новичка.
– Давай теперь сама, – он решил проверить свою догадку. – Попадешь самостоятельно в цель, я тебя поцелую.
И вот тут Зверь был удивлен окончательно. Эйла вложила два заряда подряд идеально в центр мишени, как и он сам. И, обрадованная успехом, не задумываясь, сноровисто разрядила, осмотрела и поставила на предохранитель бластер.
– Ого! А что же ты не говорила, что умеешь стрелять?
– Боялась.
– Чего?
Голубые глаза наполнились слезами, но они не вытеки на щеки, остановленные усилием ее воли:
– Что разонравлюсь тебе, – она сказала совсем тихо, но Зверь все услышал и наконец, сложил в голове эту причудливую мозаику ее отрывочных рассказов о матери, отце и таллирийских традициях.
– Глупышка ты, Эйла. Вроде же все выяснили! Так странно смотрят на мир только таллирийцы. Земля не планета воительниц и вряд ли похожа на ту, откуда была родом твоя мама. Но у нас каждый вправе выбрать то, что ему больше нравится и получается. Мне вот очень нравится возиться с растениями, изучать необыкновенные цветы на различных планетах. Но, как оказалось, чтобы заниматься цветами, надо сначала, чтобы вокруг был мир и порядок. Вот и приходится обеспечивать, – он взялся за бластеры, отправляя их в кобуру. – Так откуда ты научилась стрелять, если здесь это неприлично?
– Отец. Это из любви к нему и нежелании выставлять его на посмешище и пересуды мама не стала носить оружие. И ее убили. И он решил, что я должна уметь за себя постоять.
– Тогда что помешало?
Эйла пожала плечами:
– Уметь умею. Но мишени это одно. А живые люди… Да и разве издалека можно сказать, чего они хотят?
– Тоже верно, – согласился Зверь.
Ему не хотелось расставаться с Эйлой, но было пора заниматься делами дальше. Зверь подробно выяснил, насколько можт быть доволен или недоволен отец Эйлы ее знакомством с землянином, успокоился и отправился на базу. Единственное, что его угнетало – это то, что Эйла категорически не стала говорить с ним об обладателях щупалец, а он сам не сумел ни разглядеть, ни тем более заснять их.
Вечером они все собрались на совещание, куда Кира позвала и Романа, как участника той схватки на борту корабля Сталия.
– Ростик, ты не перемудрил? – устало спросила Кира, едва успокоившаяся после выходки Резкого с той дракой.
Подробный рассказ Зверя заставил ее и поволноваться, и рассердиться. Раненный, он мог стать легкой добычей, захоти этого сама девушка или появись на горизонте ее отец.
– Кира, я все просчитал, – спокойно ответил Зверь. – Времени до планового сеанса связи у меня было достаточно. Мы все знаем, что регенератор не выпустит пациента до выздоровления. Так что даже если бы отец Эйлы или ее расчудесные знакомые появились бы, то созерцали бы ящик.
– Первые минуты после выхода ты еще не боец, – остудил пыл более молодого друга Вайпер. – Состояние, как после пары бокалов шампанского. Ну и обнаженный же полностью.
– Это помеха? – улыбнулся Зверь, и наткнулся на совершенно помрачневшие глаза Резкого.
Кире тоже эта фраза напомнила не самый приятный момент ее знакомства со Сталием. И тут же натолкнула на следующую мысль:
– Нам надо понять, что же происходит с врагами этой планеты. Вот Ростислав утверждает, щупальца. И мне тогда тоже показалось на останках, но не поверила глазам. Слишком странное расположение и строение для нормального человеческого тела.
– Еще меньше понятен этот ареол таинственности, – подал голос Шанс. – Я попытался подключиться к закрытым хранилищам информации. Не нашел.
– У меня есть единственный вариант, – спокойно проинформировала Кира. – Сталий знает все. Придется нажать на него.
– А тот папаша – генерал, на которого набрел Зверь, – в своей обычной манере высказался Дерзкий. – Он может что‑то знать? И возможно, это как‑то связано и с той планетой, откуда была мать этой девушки?
– В общем и целом, – добавил свои соображения Док. – По законам биологии, которые, конечно, могут тут не работать, но чаще работают и на дальних планетах, даже при внешнем сходстве потомства точно не будет. А Эйла есть. Значит, у этих цивилизаций предки одни. И осталось понять, при чем тут щупальца.
– И как быстро разлагаются тела убитых таллирийцев, – Лаки не шутил, выкладывая результаты своих раздумий. – Не желаю никому плохого. Но мы же не видели их гибель, кроме сбитых и взорвавшихся в космосе пилотов.
– Я видел раненых, – снова привел факты Михаил. – Ничем не отличались от нас. Да, на динамику заживления, конечно, регенератор влияет существенно, но сам внешний вид, боль. Все стандартно.
– Надеюсь, таллирийцев ты нам в родню не записываешь? – пожилой канонир был настроен скептически.
– Нет. Проверил на возможность появления потомства ДНК. Не будет. Формулы похожи, и регенератор берется лечить. А вот брак обречен.
– Медик он такой медик… Ты ж не ветеринар, почему сразу о потомстве у тебя вопросы, – поддел Дока Резкий, которому стало вдруг неловко за Зверя и, совершенно неожиданно, за Киру.
Роман оглядел ребят – звездолетчиков, готовясь высказать свое мнение и чувствуя, что хочет быть своим среди них. И решил смолчать – ему сейчас не хотелось допустить ошибку и показаться им кабинетным работником. А еще меньше он хотел вызвать подобные подозрения у Киры – ее мнение, отношение вдруг стали для него немного более важны, чем просто мнение коллеги и соратника. Жаловаться на своею жену ему было не за что, но ее единственный недостаток заключался в том, что она была слишком далеко отсюда.
Кира для себя приняла решение: кроме Сталия, дать ей полную информацию по странным носителях щупалец, вооруженных холодным оружием.
Она попыталась думать о Сталии холодно и отстраненно, собираясь с ним на свидание. Но стоило ей связаться с ним, и в хрипловатом спокойном голосе посланника прозвучали те бархатные нотки, с которыми он шептал ей ночью ласковые слова.
Она любит и любима – это ощущение было для Киры новым, неожиданным, но очень приятным. Хотелось наслаждаться им в полной мере… На каком‑то этапе она даже сумела признаться сама себе: ласки и поцелуи инопланетника были ей приятны. Хотя иных она и не знала… Она получала удовольствие от общения с умным и ироничным собеседником, принимала приглашения поспарринговать на таллирийских мечах и, может быть, показала бы Сталию земную саблю, которой владела мастерски, но пока не решалась.
Возможно, так оно и было бы дальше, если не Резкий с его внезапным откровением, поставившее на места все те мелкие факты. И вот теперь ее стали мучить раздумья: как же она при всей своей профессиональной наблюдательности и умении просчитывать намерения людей на три хода вперед, не замечала годами внимания со стороны Резкого? Точнее, замечала, но истолковывала совсем не так и поэтому не заморачивалась. Смеется, и пусть. И ценила в нем товарища и профессионала. Но сейчас он встряхнул ее куда более крепко. Те горячие, заставившие ее едва не потерять голову поцелуи – и такое предательство. Кира была рассержена и обижена. Чем руководствовался Александр, лишив ее информации, которая ей полагалась, как командиру?
'Поцеловал. А я имела глупость ответить. И теперь я для него просто курица. Которую можно обнять, поцеловать. Или… Или он хотел показать, что я, обретя счастье со Сталием, лишилась его уважения? Или это ревность? но тогда просто глупо демонстрировать ее тогда, когда проблема затрагивает межпланетные взаимоотношения, а не лично мою жизнь и жизнь Сталия', – размышляла Кира. – 'Возможно, я зря впервые в жизни позволила себе слабость. И, как видно, напрасно'
Ей и без того было сложно сейчас. А фраза, брошенная Резким в разговоре, пригвоздила ее к полу, подтвердив самую страшную ее догадку:
– Собираешься навестить Сталия? Оклемался он там? Повезло ж парню. Достался ему такой трофей!
Кира побледнела и резко, на каблуках, развернулась, чтобы выйти. Резкий понял, что он сморозил, бросился за ней, перехватил уже в дверях, прижал к себе:
– Кира, прости… – вырвалось у него со стоном.
И ее ледяное в ответ:
– Отпусти меня, Резкий. Ты достаточно уже сказал. У меня и так руки чешутся.
– Так ударь! – перебил он ее. Я заслужил.
Она все‑таки вырвалась из его объятий – и сделала это жестко и профессионально, так, что он невольно встряхнул за спиной кисть руки. Резкий ждал, что ударит сейчас – чувствовал исходящие от нее электрические волны глухой, едва сдерживаемой ярости. Но Кира только повернулась к нему, застывшему неподвижно, только слегка напрягшему ноги, чтобы не свалиться на пол от ее удара. посмотрела в глаза и ушла.
Резкий застонал так, как не застонал бы, ударь она его чем угодно.
– Да, брат… – раздался за его спиной насмешливый голос Вайпера, который случайно заглянул в пустой обычно в это время зал совещаний и стал невольным свидетелем этого куска диалога. – Язык твой враг твой. Кира тебя не простит.
– Сам знаю! – огрызнулся Резкий и рванул в зал, чтобы сорвать злость там, а не на том же Вайпере.
Но и тут его ждал удар – он поздно сообразил, что превратившаяся в комок ярости Кира отправится тоже туда же. И она там была не одна – спарринговала со Зверем. Парень, обнаженный по пояс, был весь мокрый от пота, а Кира лишь слегка зарумянилась и легко танцевала с блуждающей улыбкой на губах вокруг рослого партнера.
Зверь увидел Резкого и хохотнул:
– А, Резкий! Давай, сменишь меня. А то Кира сегодня как с цепи сорвалась, загоняла уже!
Он несказанно обрадовался словам друга и шагнул к ней:
– Кир! – даже не случая радостной болтовни Ростика, снимающего перчатки, о том, что спешит на свидание к самой голубоглазой девушке во вселенной.
Но Кира не приняла боевую стойку, как он рассчитывал – больше всего Резкий сейчас хотел раззадорить ее, а затем перестать сопротивляться, чтобы хоть пара ее ударов попали в цель. Кира лишь отрицательно покачала головой, сбросила перчатки и ушла, махнув на прощание Зверю:
– Спасибо, Ростик!
Едва за ней закрылась дверь, как с лица Зверя сошла благодушная улыбка. Он нахмурился, машинально стерев пот с лица и груди висевшей на веревках ринга футболкой и бросил ее небрежно на плечи, чтобы идти в душ:
– Что за черная кошка между вами пробежала, Саш?
– Долго рассказывать, – буркнул Резкий, не зная, что теперь делать.
– Жаль, меня Эйла ждет. Не хочется ее огорчать. И тебя бросать не хочу в таком состоянии.
– Да что я, – махнул рукой Резкий, врезав по мешку так, что тот зазвенел и едва не впечатался в стену.
– Понятно, – вздохнул Зверь, украдкой бросил взгляд на часы и вернулся от самых дверей. – В стойку…
Они оба прекрасно умели контролировать себя, да и Резкий не настолько обезумел от горя, чтобы подранить собирающегося на свидание друга. Мужчины сосредоточились на сложных приемах, в которых важнее было проявить не силу. А смекалку и умение предугадать следующее движение спарринг – партнера.
Наконец, они оба в изнеможении свалились радом друг с другом на пол.
– Полегчало? – с веселым сочувствием поинтересовался Зверь.
– Нет, – рыкнул Резкий из последних сил. – Но все равно спасибо. Сил на глупости точно не осталось.
– На здоровье. Обращайся, – и Ростик поднялся плавным прыжком. – Дружище, прости, но я уже просто бегом.
Резкий тоже поднялся:
– Удачи. Все нормально. Я тоже в душ. И попытаюсь вздремнуть.
– Правильное решение, – одобрил Зверь и бегом понесся к себе, сожалея, что штаны снимать в коридоре нельзя, чтобы сразу от двери ворваться в душ, оттуда впрыгнуть в чистые штаны и футболку и мчаться к Эйле.
Уже по пути он связался с ней:
– Все в силе?
– Да, конечно, жду, – ответила девушка, вот только ее голосок показался Зверю грустным.
– Что‑то случилось? Или приболела? Я могу чем помочь?
– Нет, со мной все хорошо. Просто отец тут. И хочет тебя видеть.
Ростик про себя выругался – он был готов к разговору с ее отцом, даже если бы тот оказался не одним из военных советников, а самим правителем. Но вот его внешний вид оставлял желать лучшего. Резкий не наставил ему синяков, а привычка содержать в порядке свое тело у него была с детства, но вот одеться можно было бы и получше. Он же собирался поехать с ней куда‑нибудь в пустынное место, куда не успели за ночь воткнуть очередной жилой комплекс, похожий на гриб – дождевик: вырос на ровном месте, постоял и бесследно исчез. Эйла отлично стреляла, и ей очень хотелось опробовать его боевой бластер, с гораздо большим количеством зарядов, чем те, которыми он пользовался в своих путешествиях, чтобы не вызывать лишних подозрений. Вот и оделся соответственно, что бы показать девушке, как он стреляет в кувырке, меняя позиции в любом направлении. Вряд ли Зверь захотел бы, чтобы это попыталась повторить Эйла – Кира одно дело, а представить разметавшиеся по траве прекрасные волосы голубоглазой и хрупкой Эйлы он совсем не мог.
К тому моменту, как пришлось парковаться у дома Эйлы, он уже собрался с мыслями и настроился на диалог. Зверь понимал, что малейшая ошибка приведет не только к тому, что он потеряет Эйлу – еще больше его страшило то, что девушке придется жить дальше с попреками и наказаниями.
Она открыла дверь сразу же – значит, ждала его и высматривала.
А вот с отцом у нее общего было мало. У таллирийцев вообще не было особого разнообразия во внешности, особенно среди воинов. Что, в принципе, было объяснимо тысячелетиями тщательного отбора лучшими мужчинами достойных матерей для своих детей.
Что сразу поразило Зверя – отец Эйлы был немолод. Шрамами таллирийские воины похвастаться не могли, хромать вроде тоже не должны, но коротко стриженые волосы этого человека были седыми, а лицо хоть и не было покрыто морщинами, но хранило отпечаток горя и боли. Его глаза были словно подернуты пеплом, и оживали только тогда, когда он смотрел на дочь – но тогда наполнялись таким количеством боли, что даже много повидавшему Зверю стало не по себе.
– Значит, ты и есть тот землянин, который спас мою дочь?
– Это было скорее приятно, чем сложно, – улыбнулся Зверь, глядя ему в глаза.
– Вот как, – спокойно согласился воин, усаживаясь в подобии кресла, сразу же принявшем форму его тела, и предлагая своему гостю сделать тоже самое.
Зверь снова посмотрел ему в глаза, успев ободряюще подмигнуть замершей в отдалении Эйле. Он не стал вмешиваться в здешние обычаи и предлагать присесть и ей. В конце концов, она здоровая девушка, и особой необходимости начинать с активного наступления по такому нелепому поводу не было.
– Думаю, без слов понятно, что я тебе не рад, – без всякой экспрессии, совершенно открыто проинформировал его советник.
– Догадался, – кивнул Зверь. – Причина?
– Ты землянин.
– Вот это уже повод для разговора, – согласился Зверь. – Вы против мирного сотрудничества с Землей и Галактическим союзом в целом? Мне казалось, что правительство этой планеты придерживается иного мнения.
– Сотрудничество с Галактическим союзом не обязательно должно начинаться со спальни моей дочери, – отчеканил советник, а Эйла тихо ойкнула.
Зверь сорвался со своего места, подхватывая ее на руки – он испугался, что она упадет в обморок. Но девушка и тут оказалась крепче, чем он думал.
Тем временем Кира тоже переживала не самые легкие часы в своей жизни. Ее влекло к Сталию. Неудержимо. Не подвластно никакой логике. И для него ей вдруг захотелось и выглядеть совсем иначе.
Кира так не решилась срезать свои неожиданно отросшие локоны – все ребята были против, а Резкий категорически высказался, что 'бритоголовые' таллирийки просто нуждаются в том, чтобы им показали пример настоящей красоты. Но окончательно на ее решение повлиял Сталий. Он тоже был ошеломлен еще тогда, на корабле, а позже, уже здесь, когда их встречи продолжились у него дома. Сталий пропускал ее локоны сквозь пальцы и прижимал к губам:
– Не встретил бы тебя, и не подумал бы, что это так красиво, когда у девушки длинные волосы… А хочешь, я тебе кое в чем признаюсь?
– Хочу, – кивнула она.
– Когда я телепортировался к тебе, то в первую секунду решил, что мои подчиненные ошиблись, и этот оставшийся прикрывать своих боец не имеет никакого отношения к той красавице и аферистке Терре, которую я безуспешно искал.
– А зачем тогда вытащил?
– Некогда было раздумывать, – улыбнулся Сталий. – Кто бы это ни был, сражался отважно и успел получить свое. Тебя же прошили очередью… Так что все равно бы вытащил. И уже когда у себя в каюте срезал скафандр, то понял, что не ошибся. Удивительно, но ты и почти мертвая была прекрасна.
– Сталий, не льсти. Умирающие все выглядят одинаково непривлекательно. Поверь, я в этом хорошо разбираюсь.
– Тогда представь мой восторг, когда регенератор выпустил тебя.
– Сталий, – Кира была очень серьезна. – Ты же не хочешь, чтобы я там оказалась вновь? И я не хотела бы снова штопать твою грудь. Конечно, надо будет, сделаю. Но не хочу страданий никому. Их достаточно было.
– К чему ты клонишь?
– Кто наши общие враги? – спросила она без всяких намеков. – У меня едва не погиб сотрудник, которому пришлось вступить в схватку с четырьмя странными созданиями. И, кажется, они похожи на тех, с кем сражались тогда в открытом космосе и на твоем же корабле. В тот раз в регенераторе оказался Вайпер. А ты сам чудом телепортировался.
– Кира… – по лицу Сталия она видела, как нелегко ему давалась борьба с собой.
– Чистую правду, Сталий.
– Мы действительно не говорим об этом. Это часть нашей системы ценностей. Не вспоминать ту войну, – нехотя начал он.
История, которую рассказал ей Сталий, потрясла Киру до глубины души. Битва, развернувшаяся пару тысячелетий тому между жителями планеты, исповедовавшими разные взгляды уже и никто не помнил на что, закончилась победой тех, кто сейчас обитал на Таллирии. Казалось бы, можно торжествовать. В их солнечной системе отыскались еще несколько пригодных для обитания планет. На одну из них и отправились побежденные. Так сложилось, что у них осталось слишком мало мужчин – воины погибли в ненужной, братоубийственной схватке. Но они успели отправить своих женщин и детей. Им повезло. Выжили. Но вот когда встретились – космос тесен – то повода для вражды не было, но и для особой дружбы тоже. И решили просто друг о друге не вспоминать без лишней надобности. Таллирийцы к тому же сочли, что женщины – воительницы, которым с момента высадки на планете пришлось взять на себя все тяготы по ее освоению, так и не смогли вернуться в нормальное для женщины русло жизни. Понравилось, затянуло за несколько десятков поколений, вынужденных именно бороться, выживать в новых условиях. Уже и мужчин стало достаточно – но они не стали менять сложившийся под давлением обстоятельств ход вещей. Признали, что женщины могут быть во многом сильнее и решительнее. Да, они умеют рожать, но для этого им все равно нужен мужчина. Так что выживать плечом к плечу оно надежнее.
'Ага. Вот одно звено в цепи нашлось. Значит, мать той девушки, понравившейся Ростиславу, была с той планеты', – сделала мысленно вывод Кира, продолжая слушать рассказ Сталия.
Вот тут для нее стала понятна и традиция таллирийцев – сдувать пушинки со своих женщин. Им просто их досталось мало. К тому же они помнили, что звездолеты побежденных переселенцев сумели поднять в небо именно женщины, спасавшие своих израненных немногочисленных мужчин.
– А щупальцами эти женщины проросли, чтобы иметь больше рук для своих забот о новой планете?
– Нет, – резко помрачнел Сталий. – Ты уверена, что хочешь узнать дальше?
– Да, – твердо ответила девушка.
– То, что случилось дальше, и стало поводом забыть все, как страшный сон. Побежденные нас не волновали и не волнуют. Жизнь все расставила по местам, нам и теперь с ними не о чем говорить. И они не нуждаются в нашей помощи. И ни разу ее не попросили.
– Тогда в чем дело?
– Те, у кого, как вы все правильно заметили, а мы знали изначально, есть щупальца… Кира, – Сталий, как ей показалось, дрогнул мышцей у щеки. – Кира, это те, кто тогда спас нашу планету от катастрофы.
– В смысле?
– Лучшие отряды воинов вступили в схватку с огрызающимся противником, который решился применить страшное оружие, имевшееся на нашей планете у наших предков для защиты от непрошенного врага извне. Но враги так и не появились на нашей орбите. Оружие лежало в хранилищах.
– И было пущено в действие против своих?
– Да. Но тем ребятам удалось выманить их на спутник нашей планеты, где не было жителей. И там, в голых скалах, и произошла битва. Они победили. Но получили такую дозу какой‑то отравы и радиации, что они не решились вернуться назад. Это отравило бы всю планету, которую они и защищали.
– И Таллирия предоставила возможность своим героям умереть? Там, среди скал? – Кира невольно тоже вздрогнула, представив себя и свою команду в такой ситуации.
– Они приняли решение улететь. Их корабли уцелели.
– И?
– Прошло две тысячи лет. Вещества, которые их отравили, оказались сильнейшим мутагеном. Мутации нарастали стремительно.
– Но любое вещество имеет период распада. И наверняка он давно прошел. Что помешало возобновить контакты?
– На каком‑то этапе они сами их оборвали. Таллирия сначала хотела отправить им все, что необходимо. Но не сложилось. На планете не осталось кораблей, способных на дальний перелет. И их постройка заняла время. Потому что было разрушено и производство.
– Но оставшиеся на планете поддерживали же с ними связь? И спустя какое‑то время же построили корабли? – Кира понимала превратности войны, но сейчас она видела процветающую планету, владеющую высокими технологиями, и пыталась понять, что же помешало придти на помощь своим героям, пусть и не сразу.
– Увы. Это было слишком давно. Наши технологии не были тогда столь совершенны, а в области связи, как я уже понял, мы отстали от землян и сейчас. К сожалению, контакты были потеряны на несколько лет. И когда все же Таллирия смогла снарядить экспедицию на их поиски, то тут наши предки совершили фатальную ошибку.
