Текст книги "Шпионские игры (СИ)"
Автор книги: Елена Вихрева
Соавторы: Людмила Скрипник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
– Сколько лет прошло тогда после их отлета?
– Несколько поколений сменилось. Так что мутации у них уже успели стать привычным делом. И чиновник, возглавлявший поисковую экспедицию, уронил в кругу своих подчиненных фразу: 'Это же выродки и уроды, их гуманнее уничтожить, а не помогать'.
– Несложно догадаться, что фраза была услышана… – логично предположила Кира.
– Увы. У них технологии связи оказались гораздо лучше наших. Мы развивали одно, они другое. Так что они просто слышали все, о чем говорили посланцы Таллирии.
– И что?
– Они выдворили спасательную миссию. Следующую пригрозили расстрелять на подступах к орбите. К тому времени они смогли в одностороннем порядке врываться в наш эфир. Вот тогда и было принято решение окончательно уничтожить всю информацию, связанную с ними. Это наша боль, наша совесть, наша ошибка.
– А что вы, точнее, ваши предки, могли сделать? Лететь не на чем, связаться нечем. Знакомо ж.
– Трудно сказать. Это было слишком давно. Как оказалось, мутации набрали силу и закрепились в их генокоде. Это уже совершенно иные существа.
– И как давно они стали вам активно противодействовать?
– С год по вашим меркам. Внезапно. И мы сразу не смогли понять, с кем имеем дело.
Кира сжала пальцами внезапно снова заломивший пульсирующей болью висок. Та информация, которую обрушил на нее Сталий, поразила. И во многом была ей понятна и ожидаема. Не может же быть в пределах одной – двух солнечных систем три похожие цивилизации. Значит, они с Михаилом правильно заподозрили общие корни. И вот теперь она задумалась: а нет ли общих корней у землян и таллирийцев? Может, просто разрыв цивилизаций произошел гораздо раньше? Регенератор же распознал генокод и у нее, и у Вайпера… Ее голова разрывалась от гипотез.
Она не решилась задать Сталию совершенно логичный вопрос: а как смогли наладить воспроизводство те воины, которые благородно покинули планету. Зная, что стали для нее опасны? Вряд ли тогда они бы стали угонять один из кораблей беглецов – в тот момент их должна была заботить иная задача. Они летели умереть.
Возможно, какое‑то количество женщин было среди воинов? Если женщины побежденных смогли отбиться от преследовавших победителей, поднять и благополучно отпилотировать корабли – значит, они этому не на бегу учились. И вполне возможно, что какая‑то форма жизни там была. И в лабораториях корабля они смогли наладить какой‑то внешний процесс размножения, который и дал им щупальца и мгновенное разложение тел. А что еще?
Из задумчивости ее вывел голос Сталия и его прикосновения к ее спинке:
– Жизнь не всегда такова, как было бы лучше ей быть. Некоторые вещи надо принять как данность. Я вот счастлив от того, что встретил тебя.
Он провел пальцами по ее спине, дождавшись, как выгнется она навстречу, и сильным движением прижал девушку к своей груди, другой рукой сбрасывая на пол рубашку.
– Ри…
Он закрыл ей рот поцелуем:
– Кира… Как мне хочется сделать тебя счастливой!
– Я и так счастлива, Сталий! – она положила обе ладошки на его рельефную грудь.
Одна его неосторожная фраза снова чуть не разрушила очарования момента.
– Кира, милая Кира! Мне трудно подбирать слова… или киберпереводчик смеется с нас? Почему же ты так вздрагиваешь, когда я говорю тебе о любви?
– Ри, мы по – разному понимаем счастье. И переводчик тут не причем. Для меня то, что ты считаешь прекрасным для женщины, банально золотая клетка. Я умру в ней. Ри, я хочу любви! Но я не готова робко прислуживать, боясь не угодить.
– Вот ты о чем! Кажется, я начинаю понимать, – Сталий не выпустил ее из объятий, снова принявшись целовать шею и ключицы, постепенно освобождая ее от одежды.
Кира успела удивиться, как в его руках она теряет все свое упорство. Ей расхотелось спорить, когда его руки скользнули по ее уже совсем обнаженному телу, мягко обрисовывая груди и невесомо пробегаясь по кубикам живота.
– Ри, что же ты творишь, – выдохнула она и улетела к звездам, которые показались ей теплыми и мягкими.
Девушка пришла в себя в его объятиях на подушках, и оба они были опутаны сбившимися простынями из алого шелка. Почему‑то таллирианцы делали их узкими, несмотря на то, что кровати были округлыми и широкими. И эти полосы, расстеленные вдоль и поперек, нещадно сбивались.
'Интересно, их тихо лепечущие женщины, возможно, и в постели тихо лежат, стремясь сохранить ее аккуратность?' – пронеслась у Киры хулиганистая мысль, но тут же улетучилась, потому что Сталий снова и снова покрывал поцелуями ее тело.
– Мне пора, – взглянула она на часы, ужаснувшись тому, как быстро пролетело время.
– Не хочу тебя отпускать, – глаза Сталия сейчас как никогда были похожи на кошачьи, глаза сильного хищного зверя, нашедшего себе пару.
Именно не игрушку, а пару – такую же сильную, независимую и хищную кошку.
Кира именно сегодня ощутила это – Сталий наконец, перестал ей навязывать свои планы на совместное счастье и принял как данность, что она не принадлежит ему. Да и себе толком тоже не принадлежит – ее жизнь отдана службе.
Вот и сейчас ему осталось только восхищенно наблюдать, как она приводит себя в порядок и одевается. Киберприслуга заботливо выложил ее и без того идеально чистое платье, и Кира в нем показалась Сталию удивительно желанной, в отличие от обернутых воздушными, но многослойными одеждами соотечественниц. Платье Киры облегало ее фигуру, открывая стройные длинные ноги и вырезом на груди манило заглянуть туда.
– Не собирай волосы, – подал голос Сталий, так и оставшийся на кровати обнаженным, чтобы не пропустить ничего из этого зрелища.
– Они мешают, – девушка накрутила их на руку, собираясь заколоть длинной острой шпилькой на затылке.
– Ты же сейчас не возьмешься за меч, – резонно возразил Сталий. – Хотя лично мне больше хотелось бы соблазнить тебя на дружеский спарринг
– Тебе удалось! – улыбнулась Кира. – Именно этого мне бы и хотелось сейчас. Но сам понимаешь. Служба. Что поделать.
Она с брезгливостью представила себе образ вечно недовольного, въедливого там, где это не надо и не умеющего принять решение в нужный момент Виталия Сергеевича. Они с Романом все чаще задумывались – кому же надо было выбрать во всем ведомстве именно этого персонажа? Кто‑то стремился провалить миссию из‑за его непрофессионализма?
Сталий не дал ей додумать эту мысль – одним плавным движением соскочил с кровати, отнял у нее заколку и зарылся лицом в хлынувшие по плечам волосы.
– Не отпущу, – прошептал он, готовый снова раздеть ее в один миг.
Но отпустить пришлось – он же и сам все понимал, и даже у него, первого советника правителя, не было права распоряжаться собой до бесконечности, были и обязанности.
– Я буду надеяться на встречу, – прошептал он.
А на базе Киру ждало следующее испытание. Она забежала к себе в комнату, чтобы переодеться в более строгую одежду и взять кое – какие материалы к совещанию. Бросилась к шкафу, сдернула платье, оставшись в легком кружевном белье, и обернулась на звук резкого выдоха за спиной и потрясенно застыла.
На ее кровати спал Резкий. Она узнала парня сразу – он не удосужился чем‑нибудь накрыться, и раскинулся полуобнаженным, только в одних форменных штанах.
Кира замерла. Точеный профиль, упрямая линия скул, не расслабившиеся даже во сне мускулы груди… Он был великолепен. А она – зла на него все еще, и его вчерашние слова еще звенели у нее в ушах. И он посмел придти и разлечься тут?
Она не успела закрыть дверь, как он встрепенулся и резко сел.
– Какого черта ты тут делаешь? – выпалила Кира, едва к ней вернулся дар речи.
– Тебя ждал, – ответил Резкий, приближаясь в ней с только ему присущей текучей грацией, а его глаза сияли так, как никогда раньше.
От его откровенно обжигающего взгляда ее спасла только так и не прошедшая обида на него.
– У тебя больше нет других дел, как вламываться ко мне в комнату? – Кира отвернулась от него и резким движением достала форму.
Он соскочил с кровати, не сводя глаз с ее обнаженных плеч и перехваченных кружевными резинками бедер. И не удержался – дотронулся до ее молочной и гладкой кожи. Кира резко сбросила его руку:
– Саша, – в ее голосе было ледяное спокойствие, и этот лед охватил и его, остужая горячую голову. – Ты сказал достаточно. Я все услышала и усвоила. Ты что, тоже хочешь трофей? Не выйдет.
Он словно получил пощечину – неустрашимый спецназовец, космический штурмовик, он поник плечами и побледнел, чего никогда не случалось раньше.
– Кира, прости меня…
– Саша, тебе сейчас лучше оставить меня в покое. Впереди трудный день. И у тебя тоже.
– Как скажете, капитан, – и он вышел так, как будто здесь присутствовала вся дипмиссия в парадном строю и еще парочка генералов.
А Кире захотелось расплакаться…
Она глянула на себя в зеркало, собираясь с мыслями. И оттуда на нее глянула не влюбленная девчонка с длинными волосами и в коротком облегающем платье, а сосредоточенный сотрудник Галактической безопасности в отлично пригнанной форме, с аккуратной тугой прической. Она знала, что от таких скрученных и заколотых волос у нее скоро нещадно разболится голова – потому ведь и стала носить короткую стрижку. Но сейчас ей не хотелось ни взглядов, ни лишних слов.
Едва она вошла в зал совещаний, как обратила внимание на Зверя. Он, как и Резкий, тоже сидел какой‑то отрешенный и бледный. Кира помнила, каким воодушевленным он собирался убегать на свидание о своей девушкой – таллирийкой, про которую успел рассказать Кире, какая она замечательная, умеет стрелять почти как она сама и не побоялась его, теряющего сознание и залитого кровью, сама раздеть и запихнуть в регенератор. Неужели опять вляпался в неприятности?
Раскладывая документы на столе перед собой, она подсела к Зверю:
– Ты чего? Как свидание?
И Ростик в двух словах обрушил на нее информацию, которую она подспудно и ждала. Отец девушки, оказавшийся высокопоставленным военным советником, из той же категории, что и Сталий, категорически встал против их общения. И не потому, что Зверь ему не понравился. Понравился. Он сразу почувствовал в нем несгибаемого и умного воина. Но вот смутило то, что Зверь скоро вынужден будет покинуть планету.
– Я не отпущу свою единственную дочь.
– Я сумею о ней позаботиться!
– Знаю. Но ты можешь ручаться только за себя. А жизнь воина хоть и счастливая, но часто недолгая.
– Я буду осторожен ради нее, – пустил в ход последний аргумент Зверь, понимая, что немного лукавит.
– Верю, – кивнул отец Эйлы. – Потому что сам так говорил, уводя ее мать на свою родную планету. А через два года простился с ней навек.
– Я не отниму у Эйлы права защищать себя! – сорвалось с губ Зверя, и он ужаснулся, предвидя реакцию немолодого человека, судя по всему и так проведшего долгие годы в самообвинениях.
– Насколько я знаю, ваша цивилизация этого и не требует. Ваша предводительница бы отлично вписалась бы в жизнь той планеты, откуда была родом мать Эйлы. Но я не хочу для своей дочери такого будущего. Ее ждет настоящее счастье с любящим мужем. Который будет ее беречь, – он помолчал, давая Зверю осознать услышанное, а затем добавил очень твердо. – Ты вскоре исчезнешь. Легко догадаться, что и хотел бы забрать, не смог бы. Ты мне хочешь рассказать, что такое военный корабль?! А ей здесь жить. И нечего привыкать к большей свободе. Никто из местных не станет поощрять ее желание стрелять и защищаться. Для приличной женщины это неприемлемо.
– Но, отец… – попыталась вмешаться Эйла, и под взглядом отца притихла.
– Я благодарен за спасение дочери. Но мой дом закрыт для вас. Я запрещаю ей видеться с вами. Если попытаетесь снова придти, то я расценю это как агрессию по отношению ко мне и приму соответствующие меры, – военачальник снова выдержал паузу. – Прощайте, землянин.
Зверь понимал, что как бы ему сейчас не было больно, упорствованием он не решит ситуацию. Действительно, Эйле здесь жить, если он не найдет способа ее забрать. А будет ли она счастлива, если и заберет? Оставить ее у мамы в Харькове, и видится в лучшем случае раз в год, как все те ребята, что решились создать семью. И если у обычных земных женщин есть своя жизнь, работа, интересы, то насколько все это будет значимо для Эйлы? Пройдет первый восторг знакомства с новым для нее миром, и она заскучает, сидя дома, зачахнет.
Останавливало и опасение ухудшить межпланетные отношения.
Вот и сидел он сейчас на совещании, вроде и на месте, и знает ответы на вопросы. Но душа его и мысли были не на месте.
Кира положила свою ладонь на его руку. Зверя успокоил ее жест, которым она дала понять, что с ним и понимает его боль, но жизнь продолжается. ее рука показалась Зверю очень маленькой на фоне его собственной, с узкими удлиненными ноготками. Но он не только вчера спарринговал с ней, да и до этого часто – и ее удары были весьма ощутимы. И только сейчас ощутил, какая же она хрупкая.
Неожиданным образом все эти душевные страдания сблизили их: Киру, Вайпера, Резкого и Зверя. Они и раньше‑то были дружны, а сейчас общая боль невольно толкнула их за молчаливой дружеской поддержкой. Естественно, что никаких обсуждений они не вели. Возможно, именно поэтому так и дорожили обществом друг друга.
Помимо всех обязательных тренировок, которые Кира старалась не упускать и не сокращать и в условиях совсем для ее команды непривычных, они при первой же возможности оставались в зале поспарринговать друг с другом всеми возможными способами. Внимательный и знавший все ее привычки гораздо больше, чем остальные, заметил, что Кира перестала фехтовать, и даже на его предложение неопределенно пожала плечами.
– Кира, я знаю, – решил он нарушить негласный 'режим тишины'. – Знаю, что тебе при виде сабли тут же вспоминается Сталий. И я уже сам готов его и зарубить, и прибить. Что он с тобой сотворил? Ты была такая счастливая, летала как на крыльях. Думаешь, я не замечал? Замечал и радовался.
– Знаю, – кивнула она. – Но сейчас ты делаешь мне больнее. Полный контакт не больно. А вот слышать за спиной всю эту гадость… возможно, я просто не привыкла.
– Вот с этого места поподробнее, подруга, – уселся поудобнее Вайпер прямо на полу в зале, где они только что закончили затянувшуюся на все свободное время тренировку.
Все ребята давно разошлись по своим комнатам мыться и отдыхать, только что едва не ползком выбрались из зала Резкий со Зверем, а Кира все никак не могла угомониться, словно ее успокаивал звон мешка.
– Крис, – Кира устало привалилась спиной к стене, и Вайпер увидел, как быстро сошло с ее лица выражение веселого азарта, с которым она только что наносила красивые, отточенные удары по мешку, заставляя ребят невольно любоваться смертоносной грацией ее гибкого сильного тела. – Ты уверен, что хочешь все это знать? Нам спать осталось всего ничего. Прости, я опять тебя загоняла.
– Ты о чем? Так я хотя бы не думаю о Рине.
– Неужели ты все еще ее помнишь?
– да, – негромко сказал он. – Понимаю, что глупо. Она такая… слишком правильная. Мне нечего ей предложить. Но сам не ожидал, что зацепит так серьезно. И знаешь… я понял, что влюбился в нее еще курсантом. Помнишь, попали в передрягу? На стажировке. И вот я ее тогда не узнал, хотя и времени‑то всего ничего после лицея прошло. Подумаешь, пять лет. Запомнил только нежные руки, тихий шепот.
– Крис, – ее голос стал еще более усталым. – Вокруг тебя возилось столько нежных рук… В том числе и тогда, когда нас эвакуировали в госпиталь. И с тех пор регулярно.
– Если учитывать и Мишкины, то конечно, – хохотнул Вайпер. – Но вот она стала меня раздевать, и сразу все остальное остановилось. Какая там погоня, пираты, контрабанда… Лишь бы она проводила своими бестолковыми ручками по мне.
– Ты и правда влюбился, дружище… Бестолковые ручки Киви. Нет ничего лучше, – сочувственно вздохнула Кира. – Хотя я и сама, похоже, допустила ту же ошибку.
– Мы с тобой уже обсуждали как‑то… – осторожно напомнил Крис. – все же он инопланетник.
– Да. Инопланетник. И, похоже, скоро я услышу в глаза примерно то, что услышал Ростислав.
– В глаза? А было за глаза? – насторожился Крис.
– Было. Вчера.
– И? Сталий же встречал какую‑то делегацию. Когда же он успел тебя обидеть?
– Это была не совсем делегация. Они все же поддерживают какие‑то кулуарные взаимоотношения с той планетой, откуда привез жену тот генерал, который не пожелал стать родственничком нашего Зверя.
– То есть у них нет официальных контактов, а так, междусобойчики?
– Да. И со Сталием прилетели договариваться о свадебной церемонии.
– Он в качестве почетного гостя? – попытался предположить что‑то менее страшное Крис, хотя здравый ум уже сказал ему все, и причина Кириной грусти, сделавшей ее буквально тающей на глазах за пару дней, ему стала ясна до капли.
– Жениха, – голос Киры звучал спокойно и отчужденно, вот только ее и от природы бледное лицо казалось совсем прозрачным на фоне синей обшивки стены.
– Вот гад! – вскочил на ноги Вайпер. – Инопланетник чертов! Эта гадина с глазами кошака, спершего сало, смел крутиться возле тебя? Зная, что у него есть любящая невеста? Он что, так свято верит в регенератор?
– При чем тут регенератор? – пожала плечами Кира. – Да, он здоров, и зрелый возраст не помеха. Он и по нашим меркам не стар для создания семьи.
– Знаешь, меня возраст не остановит. А регенератор? Это я к тому. Что регенератор ему не поможет! Распылю на атомы.
– У нас нет на вооружении аннигиляторов, – машинально возразила ему Кира. – И развязывать межгалактический конфликт никто тебе не позволит.
– Я рад, что ты все также здравомысленна, – Крис дружески обнял ее, заглядывая в глаза. – В конце концов, что бы ты с ним делала? Вот Роман как на тебя смотрит, того гляди спотыкаться начнет.
– Он женат.
– Не знал. Ну ладно. Резкий. Парень из‑за тебя голову готов сломать себе.
– У него почти получилось. Ради местной красавицы.
– Ты ему нравишься еще с Академии, – решился Крис выдать тайну друга.
– И поэтому он предал меня? – усмехнулась Кира, отталкиваясь спиной от стены и собираясь уходить.
– Сашка? Предал? Кира, я во всем могу с тобой согласиться. И инопланетника заставить сожрать весь кристаллит. Но поверить в предательство Резкого? Это как если бы мне сказали, что ты сотрудничаешь с предателями.
– Не поверил бы?
– Нет. Может, и пришлось бы кивнуть. Но в душе знал бы. Работа под прикрытием.
– Спасибо, – без тени пафоса, искренне и тепло ответила Кира.
Вайпер обрадовался этим теплым ноткам в ее голосе. По крайней мере, в их боевой дружбе девушка не сомневалась.
– Так что натворил Сашка?
– Он скрыл от меня то, что что у Сталия намечалась дуэль. И, когда мне в лицо швырял приглашение и заодно обвинения наш всеми любимый Виталий Сергеевич, я чувствовала себя полнейшей идиоткой. Резкий украл у меня право на информацию. Он знал. И должен был сказать и как командиру, и как другу.
– Как командиру согласен. Он не сказал и мне, как замкомандира. А вот насчет друга? Возможно, он хотел как лучше. Знал, что с тебя станется сделать все для того, чтобы выйти на арену вместе со Сталием. Спина к спине.
– Это же дуэль… Там правила, – бесцветно возразила она, но от Вайпера не укрылся живой огонек интереса в ее глазах. Он понятия не имел, как она могла бы это сотворить, но сейчас был уверен, что Резкий поступил вовремя. С нее бы сталось устроить и групповую показательную схватку.
– Ты всегда не признавала правил! Я же тебя с детства знаю, – он снова обнял ее. – Идем? Я и правда хочу в душ и спать. Но боюсь, не усну, не услышав все до конца. Так этот кошкоглазый гад играл с тобой?
– Нет. Брак династический. Договор заключили лет пятнадцать тому назад по нашим меркам.
– С дитем?
– Типа того. Он ее не видел. Он просто выполнит свой государственный долг.
– Ну вот. Ты же не собиралась за него замуж? А встречаться по поводу фехтования вполне законно. К тому же, как я понял, тут не очень заморачиваются на этом.
– И что? Прав Резкий…
– В чем? – насторожился по ее тону Вайпер.
– Я трофей… Он прав. И захватил меня Сталий именно как трофей. Моя граната запоздала на долю секунды.
– Опомнись, Кира! Вот уж не ожидал от тебя такого. А Резкий… ну влюбленный дурак молодой. Ляпнул. Посмотри, он же готов об стенку расшибиться, лишь бы заслужить твой взгляд!
– Что ж, спасибо за утешение, – она открыла свою комнату. – На чай не приглашаю. Время позднее, да и мне хочется побыть одной. Иначе начну ныть.
– Ты? Знаешь, – Вайпер взялся за край двери, не давая ей войти. – Я бы из любопытства бы остался. Никогда же не видел, как ты ноешь.
Она улыбнулась – на этот раз своей привычной и теплой улыбкой:
– Крис, ты просто чудо! И настоящий друг. Иногда я даже завидую Киви. Или тебе просто нравятся, когда бурчат и сопят?
– Нет, – улыбнулся он в ответ. – Но, может, она со мной и не будет так делать. Забудет, отвыкнет. Я же не дам повода бурчать.
– О, ну тогда тебе придется проситься на место Виталия Сергеевича. Сюда. Послом. Вот тут ты и будешь сдувать пылинки с Киви, и всем, включая Киви, это будет нравиться.
– Да ты кладезь идей! Обожаю тебя! – Криспин дружески чмокнул ее в щеку. – Все, теперь спокойной ночи, я за тебя спокоен. Твои мозги в полном порядке.
И он ушел к себе, не желая ей больше надоедать и размышляя, как же примирить ее с Резким.
Кира, несмотря на усталость, еще долго не могла заснуть. В ее ушах звучали и без того часто слышанные ею на Таллирии слова, но сейчас ставшие все более громкими и частыми, когда их взаимоотношения со Сталием перестали быть секретом для окружающих.
– Она слишком лохматая и вольная, – безаппеляционно заявляли у нее за спиной и мужчины, и женщины. – Сталию такая женщина не нужна. Он развлечется с экзотикой и убежит. Или предпочтет сделать так, что она исчезнет.
Кира успела за пару дней узнать многое о невесте Сталия – и в первую очередь то, что он ее не видел. Каким‑то удивительным образом с той планетой, куда спешно эвакуировались беженцы, связи так до сих пор и не было. Только личные визиты. Не так чтоб тайные – но носящие сугубо приватный характер. И вот прибытие сватов всколыхнуло элиту Таллирии. Про остальное население Кира просто не знала. Оказалось, родственники Сталия заключили этот договор еще давно, чуть ли не в тот самый момент, когда решал свои брачные дела отец Эйлы. И вот теперь все надежды возобновления мира и дружбы возлагались на брак Сталия и девушки, равной ему по происхождению.
Сталий сам первым заговорил с ней, видя, как ушла улыбка из глаз девушки:
– Кира, да что с тобой такое? Разве это могло тебя расстроить? Ну, будет у меня жена. Так это же мой долг по отношению к планете. Не более того.
– Как ты можешь быть таким циничным? Она будет тебе доверять. И ты же должен понимать… если она принимает ваши правила. То не сможет возразить, противостоять, уехать, в конце концов, изучать улиток на дальний берег океана. Она будет тихо страдать и гаснуть. Ты этого хочешь? Я не привыкла строить счастье на слезах других. Кем бы они ни были.
– Кира, – Сталий был потрясен ее спокойным, ледяным гневом. – Ты нужна мне! Прошу в который раз! Останься со мной! Кира. Я никогда в своей жизни никого не просил так долго и настоятельно. Я привык требовать. Указывать. Но не просить. А перед тобой и на колени готов встать…
Он не шутил. И Кира видела, как мучительно гордому и уверенному в себе воину, привыкшему только к победам, дается это признание. И он действительно уже не первый раз умолял ее быть с ним.
– Хорошо… Допустим, останусь…
Сталий порывисто обнял ее за талию, прижимая к себе, как самое драгоценное сокровище, но тут же снова побледнел и закусил губу, сраженный ее следующим вопросом:
– В качестве кого? А, Сталий? В качестве кого останется офицер Галактики при первом помощнике правителя Таллирии, связанном законным браком с представителем другой дружественной планеты?
Вопрос девушки был тихим и спокойным, но для Сталия он прозвучал как взрыв, и он подумал: 'Да лучше бы ее граната накрыла меня тогда… И не было бы этого мучения… Я люблю ее, и это противоречит всей логике'
– В качестве моей на…, – он запнулся, проглотив слово, едва не упавшее с языка, и поправился. – Моей любимой. У тебя будет все, Кира. Что ты только пожелаешь! Отдельный дом с садом. И мы сможем видеться очень – очень часто!
– Сталий, то, что ты предлагаешь мне, – остановила она его горячечный шопот. – На Земле в свое время называлось 'наложница'. И прости, у меня прекрасный слух. Киберпереводчик не мог ошибиться. Именно это слово ты и хотел употребить. Но остановился. Напрасно. Это просто термин. Возможно. Кого‑то он бы и устроил. Но не меня. Отдельный дом с садом? Поверь, даже сейчас ты смог бы найти желающих на Земле на такое счастье.
– И что останавливает тебя?
– Служба. Дружба. Разве этого мало? Моя личная жизнь это мое личное дело. И товарищи меня ни в чем не попрекнули, когда я встречалась с тобой. И спала с тобой. Они взрослые мужчины, и прекрасно понимают, что если я ночевала не на базе, а у тебя, то вряд ли мы фехтовали до рассвета.
– Но почти до рассвета.
– Сталий, они взрослые, – грустно улыбнулась она только уголками губ. – И принять мое право на любовь готовы. А принять мое унижение?
– Ты боишься рискнуть своей карьерой ради меня?
– Да, – просто сказала она. – Это же естественно. Как и ты.
– Я мужчина.
– Мы оба офицеры, Сталий.
– Мы люди.
– Да. И я человек. А не щебечущая птичка в клетке. И такой никогда не стану. Мне было очень приятно проводить время с тобой. Но это было общение равных, чем бы мы ни занимались. А то, что предложил ты сейчас, это плевок в лицо даже не мне. А ребятам, которыми будет командовать чья‑то игрушка. Службе, которую я променяю на домик с садиком.
– Значит, нет?
– Естественно, это не отразится на служебном взаимодействии, – Кира взяла себя в руки, и ни один мускул на ее лице не дрогнул, и глаза оставались сухими.
Она и правда оставалась абсолютно спокойной и собранной. Но только Вайпер видел, как улыбашка в ней постепенно умирает. И делает это катастрофически быстро. Такой он не знал Киру – а им доводилось терять товарищей, и из дома иногда настигали не самые веселые вести. Но она всегда умела подбодрить ребят, подсказать, а иногда и просто молча посидеть рядом. Но сейчас помощь была нужна ей, а он был бессилен.
И если историю со Сталием Вайпер себе представлял в общих чертах и был готов рано или поздно к такому финалу, то слова Резкого задели его до глубины души. Все они были неидеальны, и иногда могли предостеречь друг друга от неосторожного поступка. Но никогда не унижали. И не потому, что это было запрещено. Просто так у них сложилось – настоящее боевое братство в ледяном космосе.
Вайпер, отправившись к себе, проводив Киру, резко остановился в коридоре. И отправился к двери Резкого. Он постучал как можно тише – у Киры был великолепный слух. Дверь щелкнула и открылась.
– Не спишь? – Вайпер вошел по – хозяйски и закрыл замок за собой.
– Нет, – Резкий лежал на кровати, но явно не Вайпер был причиной того, что парень перекрутил все простыни.
– Понятно дело, – зло усмехнулся Крис. – Совесть спать не дает. Что ж, я тебе сейчас помогу.
– А я готов, – Резкий вихрем слетел с кровати, натягивая спортивные штаны.
– Ага, – кивнул Криспин. – Правильно все понял. Готов? Пошли.
Она тихо прокрались по коридору мимо двери Киры и вошли в зал. Резкий не ожидал среди ночи спарринга в фул – контакт, и поначалу попытался пощадить Криса, который оставался в зале дольше, чем он сам.
Но Криспин решительно бросился в атаку:
– Трофей, говоришь?
Резкий все понял и в самый последний момент, когда удар уже летел ему в голову, опустил руки:
– Больнее ты мне все равно уже не сделаешь, – проговорил он, не обращая внимания на стекающие по лицу потеки крови из рассеченной в очередной раз брови.
Крис работал очень жестко, зная возможности Резкого, но такого не ожидал.
– Ты чего? Раскис от ссадины? А ей душу вспорол, и не заметил? Атакуй!
– Не буду, – не шелохнулся Резкий, пропуская еще один удар, на этот раз в ребра.
– Будешь! Ты думаешь меня разжалобить?
– Нет. Бей, как находишь нужным.
– Ну знаешь, Сашка, – качнул головой Крис и прищурился. – Запомни. Я никого никогда не бил. Тем более друга. А на поле боя уничтожают живую силу противника. И воспринимать тебя противником я не готов. А вот запутавшимся в своих эмоциях мальчишкой запросто. Мозги набекрень поддаются лечению. Собрался и атакуй!
– Нет, – и Резкий неожиданно для Вайпера и самого себя соскользнул на пол, прошептав. – Я бы все сделал, лишь бы она простила.
– Так почему медлишь? – спросил устало и мрачно Вайпер. – Почему ничего не делаешь?
Ответ Резкого был полон боли:
– Она не позволяет. Не подпускает.
– Придумай что‑нибудь, Саш. И поторопись. Сам видишь, что с ней происходит.
– Вижу, – хрипло ответил Резкий.
– Ну и действуй, – Вайпер развернулся и вышел из зала, потому что его моральные силы были исчерпаны.
Он не мог взять этих двоих за руки и толкнуть в объятия друг друга. Он и так сделал все, что мог. Крис видел, что Резкому тошно, что он тоже перестал улыбаться и балагурить. Бить его дальше, наслаждаясь триумфом силы, Вайпер смысла не видел: парень и так все осознавал сам. И видел, что Кире плохо. Не знал только, как ей помочь. Не знал этого и Вайпер.
Понадеявшись на здравый смысл Александра, Крис оставил его наедине с мыслями. 'Уж что‑что, а спать Сашка будет до утра спокойно' – рассудил Крис.
Криспин жестоко ошибся. Это он, измотанный напряженным днем, тренировкой, спаррингами с разъяренной Кирой и с Резким, который был довольно сильным и быстрым противником до того, как внезапно 'сложил лапки', едва смог себя заставить принять душ, прежде чем рухнул на постель, даже не накрывшись одеялом. А Резкий после трепки и встряски наконец получил способность рассуждать последовательно. И его осенила идея.
Парень бесшумной, чтобы не разбудить Киру и не предстать перед ней снова в крови, рысью пронесся по коридору, влетел к себе в комнату, включил воду и начал рыться в аптечке. Наконец, он схватил полупустой флакон антисептика, которым промывали раны до того, как залить их пенкой. И, вместо того, чтобы нанести его на свою рассеченную бровь, недрогнувшей рукой вылил в раковину. А затем просто умылся холодной водой, забравшись в душ. И только там уже, наблюдая, как светлеют и сходят на нет красные струи, стекающие с его лица по груди под ноги, лениво подумал, что может, и надо было прижечь рассечение – обещал же Кире обойтись без драк и ран.
Но голова у него сейчас была занята более интересными идеями. Он до конца продумал довольно коварный план, и сам сознавал, что не просто рискует, а фактически идет на еще одну подлость по отношении к Кире.
