Текст книги "Призрачное счастье"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Абсолютно уверена, – развела руками Таня.

– Тогда я проиграл по всем статьям. Как отец, как следователь и как писатель. Увы мне, увы! Мне нужно все осмыслить, – стонал Юрий Владимирович.

И глядя на него, все подумали, что благородный отец переигрывает.

Потом они засобирались уезжать.

– Да, действительно, поздно уже, – бормотал Юрий Владимирович. – Вот уж не думал, что буду уезжать отсюда пораженцем. У меня так ловко всё складывалось, всё увязывалось. Чудный сюжет вытанцовывался.

– Организм надо уважать, и он тебя уважит, – заметил Борис Михайлович. – А моему организму давно пора спать. А вы, Юрий Владимирович, не расстраивайтесь, мы с вами еще не такой поворот сюжета придумаем.

– Сережа, ты едешь? – поинтересовался Юрий Владимирович.

Сергей поколебался, покачал головой:

– Сразу после вас. Я должен отдать кое-какие распоряжения по дому.

Юрий Владимирович и Борис вышли, а Сергей повернулся к Тане. Пристально глядя ей в глаза, медленно произнес:

– Я вижу, ты ценишь свою работу.

– Да, ценю, – Татьяна тоже смотрела ему прямо в глаза. Было видно, что она абсолютно спокойна и уверена в собственной правоте. – Я хочу работать в этом доме. И понимаю, что это возможно при условии, что в нем будет мир и покой.

Доминике Юрьевне не поможет, если у вас будут неприятности.

– Идеальная прислуга, – хмыкнул Сергей. – А зачем же ты, Танюша, переписав кассету, оставила запись в автоответчике?

– А вы предпочли бы ничего не знать?

– Нет, мне лучше знать все. Я надеюсь, что мы поняли друг друга.

Казалось, что по Васькиной сторожке прошелся смерч: все было перевернуто вверх дном, на столе разбросаны объедки и пустые стаканы. Весь этот бедлам нисколько не беспокоил хозяина, который сладко похрапывал в уголке.

Все это и увидела Анжела с Зямчиком.

– Да, вот она, мужская верность во всей красе, – горестно возвестила Анжела. – Рыцарь на белом коне. Алё-гараж!

Васька недовольно продрал глаза, просыпаться ему не хотелось.

– А я думал, что и тебя украли, – с сожалением в голосе протянул он.

– Пусть только попробуют, – угрожающе заявила Анжела и накинулась на Ваську. – А ты – задрых на радостях. Баб нету, раздолье. Обрадовался, придурок?

– Нет, заскучал. Давай выпьем, – заискивающе попросил Васька.

– Ты даже не спрашиваешь, нашла ли я Ритку, – возмутилась Анжела.

– А что, нашла? – пьяно расплылся Васька. – Разыгрываете, да? Ритуля, заходи, гостем будешь!

– Козел ты, Василий, – тяжело вздохнула Анжела. – Не отдал ее Самвел.

– Значит, самому нужна. Я его понимаю. Ритуля – класс! – качал головой Васька.

Анжела даже передернулась от таких слов.

– Ты что несешь, Васька! – заорала она. И почему не вызвал подмогу, когда я не вернулась вовремя?

– А Петик сказал, что сам поднимет… эти… воздушно-десантные войска, вот. По тревоге, – неуверенно припомнил Васька.

– Тут был Петик? – всплеснула руками Анжела.

– Был. В форме, – Васька с трудом припоминал недавние события. Похмелье мучило его все сильнее, он еле подбирал слова: – Тобой интересовался. Я сказал, что вы все пропали, типа исчезли.

Сначала Ритка, а потом – ты. Или нет, сначала ты, а потом – Ритка. Давай запьем это дело. Я так не могу, всухую, – взмолился он.

– Смотри, Васька, даже Зямчику противно с тобой разговаривать, – брезгливо поморщилась Анжела. – А когда Петик приходил?

– Ну-у, Ламбада, я таких подробностей и в молодости не запоминал, нечего к старости и начинать, – отмахнулся Васька.

– Говоришь, Петик приходил? Смотри, Зямчик, оказывается, не совсем трус наш участковый Петик. Как мы плохо о нем подумали. Завтра мы с ним пойдем к Самвелу с официальным обыском. Держись, Ритка, мы тебя вызволим. Тебе б только день простоять да ночь продержаться.

– Стой! – спохватился Васька, с трудом ворочая языком. – Туг такое дело… Может, ее, Ритку то есть, вовсе и не Самвел того… украл.

– Ты что-то знаешь? Ну-ка колись быстрее, – скомандовала Анжела.

– Да ничего я не знаю, – Васька провел языком по пересохшим губам. – Просто вспомнил, что получила Ритка письмо и сильно запечалилась.

– Когда получила?

Васька уже устал от столь умственного разговора:

– Опять заладила – когда да когда. Говорят тебе, я дней не помню. Мне все дни на один манер, как китайцы.

– От кого письмо? Ты знаешь, что там было?

– Знаю. Я его до Ритки прочитал, – похвастался Васька.

– А ты оказывается грамотный! – удивилась Анжела. – Так что же ты молчишь!

– Я не молчу. Только там было непонятное. Мол, берегись, Рита-дорогая, она уже за тобой идет, – выдохнул Васька.

– Кто идет? Кто – она?

– Ну, смерть, – Васька удивленно смотрел на Анжелу: что, сама не догадалась?

В квартире Надежды Косаревой плакали девчонки. Свет был выключен, очертания мебели еле угадывались в темноте.

Девочки сидели на полу, тесно прижавшись друг к другу. Лёля обнимала малышку. Они плакали от страха, который внушала им собственная мать.

– Я сказала – тихо, значит, тихо, – командовала Надежда, которую детское нытье выводило из себя.

– Она кушать хочет. У нас вечером оладушки с молоком дают, – борясь со страхом, объяснила Лёля.

– Хочется-перехочется. Еще раз услышу хоть звук, брошу в подвал с крысами. Понятно? – пригрозила Надежда.

– Она маленькая, она еще не понимает. И крыс не видела, – прошептала Лёля.

– Зато ты большая и все видела, – скривилась Надежда. – Ты должна понимать.

– Ты – злая, – храбро ответила Лёля. – Мы хотим домой.

– Тут ваш дом, я – ваша мать, – грубо оборвала ее Надежда. Она собиралась уходить: в квартире дальше оставаться было нельзя, так подсказывал инстинкт.

– Таких мамов не бывает, – не поверила Лёля. Надежда ее не слушала: подхватив младшую на руки, она потащила Лёлю к выходу.

– Нет, не пойду. Не пойду! – упиралась та.

– Тихо. Пойдешь. А не то узнаешь кое-что похуже, чем крысы. Поняла? – волокла ее Надежда.

– Ты плохая, – плакала Лёля.

Но Надежда плевать хотела на ее слезы. Она вывела детей из квартиры и растворилась в темноте.

Ночью Анна Вадимовна услышала, что Диана плачет.

– Дианочка, ты что! Дочка! – бросилась она к ней. – Дианочка, что с тобой? Кто тебя обидел? Расскажи мне все, все может случиться, мама поможет. Кто же еще поможет, кроме мамы. Кто поймет? Это Артем, да?

У Дианы тут же высохли слезы:

– Ма, да ты что!

– Ну прости, у меня же сердце не на месте, а тут пожар и девочки…

После этих слов Диана снова заплакала:

– Я как представила себе, что могут сделать с Катюшкой и Лёлькой… Уроды!

– Ну что ты, дочка, все будет хорошо. Увидишь – их найдут. Обязательно найдут. – Анна Вадимовна сама не верила в свои слова.

Ничего уже хорошо не будет. Пропали девочки.

Байкеры с Крокодилом добрались до нужного места.

– Приехали, – сообщил Крокодил. – Второй этаж, квартира семь. Только я туда не пойду.

Артем подумал и решил оставить друга сторожить Крокодила.

– На вот монтировку. Если что – бей по башке, одним гадом на земле меньше станет, – скомандовал он, а сам побежал в дом.

Крокодил сперва мялся, а потом начал заговаривать байкера:

– Не взять вам Надьку голыми руками. Я таких, как она, еще в жизни не видел. Умная баба, вострая, страх. Слыхал, небось, что она цыган наших, из Радужного, на бабки кинула. Они поклялись ее из-под земли достать. Еще не знают, наверное, что она из тюрьмы вышла. Я, если честно, знаком с ней много лет, а до сих пор боюсь. Потому и согласился ей помочь с девками. Ой, смотри!

Байкер невольно обернулся.

Артем подбежал к байкеру, но не увидел рядом Крокодила.

– Где Крокодил?

– Секунду назад был здесь, – растерянно развел руками байкер.

– Упустил!

– А где Косарева?

– Никого нет.

– А как ты туда попал?

– Двери были не заперты.

Крокодил выбрался из кустов позади байкера, усмехнулся:

– Это она вам, дуракам, дает знать, что ее на ку-ку не возьмешь. У нее чутье получше, чем у борзой. Она опасность за версту чует.

– Ты куда делся? – грозно надвинулся на него Артем.

– Я – не дурак, прямо в пасть к ней на вашем мотоцикле въезжать, – замахал на него руками Крокодил. – Увидит, что на нее навел, прибьет. Мне ни жизнь терять неохота, ни свой бизнес в Радужном. Я вам помощник до первого поворота, а потом прощай-прости. Вы меня не тронете, я – вас.

– Тогда тебе придется вспомнить, что хочет сделать с девочками Косарева, – приказал Артем.

Но Крокодил все-таки сбежал. Добрался до своей развалюхи, переоделся и позвонил Надьке.

В байкерском клубе шло совещание. На повестке дня, а вернее, ночи стояло обсуждение предстоящей операции. Все сидели за столом. Хозяин клуба, огромный детина, неуклюже держал в ручищах малюсенькую чашечку кофе.

– Надеюсь, мы не зря керосин жгли? – осведомился он.

– Спасибо, Глеб, ты нам очень помог! – заверил Артем.

– Что ты решил?

– У меня есть план. Но сами мы не справимся. Задача осложняется тем, что там – девочки. И их безопасность – главное условие всей операции. Поэтому крупномасштабные военные силы с привлечением танков и самолетов исключаются. Мы пойдем другим путем. Сначала – один звонок.

– Помощь друга? – подмигнул Глеб.

– Пятьдесят на пятьдесят. – Артем набрал номер. – Алла, привет, это я. Хорошо живу, чего и тебе желаю. Соедини-ка меня с бароном. Это ничего, что ночь. Я тоже не сплю. Он меня поймет.

Настало утро. По улицам шли первые прохожие. Проехали поливальные машины. Город медленно просыпался, готовясь к новому дню.

Рассвет добрался и до палаты, в которой лежали Доминика и Ритка. Именно лежали, потому что обе в этот ранний час уже не спали.

Доминика, погруженная в свои мысли, лежала неподвижно, уставясь в потолок.

Ритка думать, а тем более лежать больше не собиралась. Осторожно глянув на Доминику, убедившись, что та не реагирует, Ритка села на кровати. Не найдя тапок, натянула на ноги какие-то бахилы, случайно оказавшиеся в палате, и выбралась в коридор. Доминика даже головы не повернула.

В коридоре Ритку остановила медсестра:

– Ты куда? – грозно спросила она.

– В туалет.

– Я принесу утку, возвращайся, – медсестра начала подниматься из-за стола, но Ритка возмущенно фыркнула:

– Я что – инвалид?

– Не положено.

– Чего вы боитесь, куда я в таком виде уйду? – хорохорилась Ритка.

Медсестра посмотрела на Ритку: больничная рубаха, бахилы, следы крови на повязке…

– Действительно, на улицу не выйдешь. Иди, туалет в конце коридора. Налево. Да побыстрее. Скоро обход.

Ритка пошлепала по коридору.

Не прошло и пяти минут, как она высунулась из окна туалета на втором этаже. Вид у нее был еще тот: из рубахи, разорванной на ленты, связала веревку, поэтому на ней были только лифчик и трусики. Проворно забравшись на подоконник (откуда только силы взялись!), держась за веревку, Ритка спрыгнула на улицу. Отряхнувшись, она потрусила спортивной рысцой по улице. Что ей оставалось делать в таком виде – только изображать утреннюю пробежку!

На улице ее догнали две цыганки, деловито метущие подолами тротуар. Посмотрели на бегущую Ритку, потом дошли до перекрестка и разделились: одна – налево, другая – направо. Ритка тоже свернула направо на дорогу, что вела к рынку.

Утро было в полном разгаре, на рынок ехали фуры, спешили мелкие торговцы. Рита выглядела достаточно экзотично! Цыганка оглянулась на нее и неожиданно поманила пальцем. Ритка нерешительно остановилась, неуверенно сделала несколько физкультурных упражнений, тяжело дыша, подошла. Цыганка сняла с себя шаль, накинула на Риткины голые плечи, завязала узлом. Получилось очень миленько. Ритка опешила, а цыганка уже отошла, достала из-под юбки мобильник, что-то деловито сказала и пропала в базарной толпе.

Артем стоял на базаре, наблюдая за входом. Увидев цыганку, пошел за ней. Цыганка подняла руку, поправила яркий платок на голове, подавая знак. Артем остановился. Цыганка повернулась, Артем направился в ту же сторону.

Крокодила он увидел сразу, но не сразу узнал. Бородатый Крокодил с гармошкой через плечо держал на руках маленькую девочку.

Рядом плелась другая. Артем рванулся было к ним, но остановился: увидел, что девочка привязана к Крокодилу тонкой цепочкой. Крокодил устроился на ящиках у базарной стены, Лёля встала рядом, малышку Крокодил посадил у ног в картонный ящик-упаковку.

Крокодил сунул Лёле в руку бубен с колотушкой. Сам растянул мехи гармошки.

– Цок-цок, цок-цок… – робко начала Лёля.

– Громче, я сказал! – рыкнул Крокодил.

Лёля испуганно вздрогнула:

– Цок-цок, цок-цок, пони девочек катает, пони мальчиков катает…

Издалека, изображая из себя торговку спичками и прочей мелочевкой, наблюдала за ними Надежда Косарева.

Амалия просмотрела бумаги и упаковала свои вещи в картонную коробку. Сняла со стены портрет Доминики, долго вглядывалась в него, но в конце концов спрятала тоже.

В кабинет заглянула Юлька, и Амалия холодно заметила:

– Кажется, я впервые вижу такое рвение к работе. Или что-то с вашими часами, или вы не ложились спать вовсе.

– Для меня работа – праздник. А что это у вас за коробки? Ремонт будет? – захлопала глазами Юлька.

– Нет. Я ухожу, – отрезала Амалия.

– Куда? – широко распахнула глазищи Юлька.

– Не куда, а откуда. Я ухожу из «СуперНики», – Амалия не собиралась обсуждать этот вопрос с этой пустышкой.

– А Сергей… Анатольевич знает? – у Юльки даже дыхание перехватило.

– Я ему вчера об этом сообщила. Думаю, он не будет печалиться.

– Да как же мы без вас, Амалия Станиславовна? – искренне воскликнула Юлька.

– Никто не любит строгости, все любят беспорядок. Хаос. – Амалия была польщена.

– Вы в большинстве случаев правы, но не сейчас, Амалия Станиславовна, я считаю, что орднунг юбер аллес! Вы не должны нас покидать.

Зазвонил телефон. Амалия взяла трубку, доктор сообщил, что Доминика пришла в себя.

– Вы не забыли, что меня хотят уволить из больницы? – спросил взволнованный врач.

– Не беспокойтесь – я никогда ничего не забываю, – заверила Амалия, и, положив трубку, добавила. – К сожалению.

Сергей приехал в офис в отличном настроении – пули просвистели мимо.

– Леди Ю? Доброе утро! Чудесная погода, самое время насладиться прелестями нашего земного существования!

– Это вербальное соблазнение или неуместный розыгрыш? – подняла брови Юля.

– Жизнь больше наших опасений! И жизнь всегда права.

Юлька покачала головой:

– Замысловато. Но я поняла, что твои страхи рассеялись.

– Я боюсь теперь только одного – что ты мне откажешь в романтической встрече, – подмигнул ей Сергей. – Вечером. А сначала где-нибудь посидим, отметим.

– Что отметим? – не понимала Юлька.

– Мы сами должны придумывать праздники.

– Это уход Амалии, что ли? – предположила Юлька, но Сергей понятия не имел, о чем она говорит.

– Куда уход?

– Не куда, а откуда, – поправила его Юлька. – Из «СуперНики». Ты же сам ее уволил, вернее, освободил от занимаемой должности.

– Я думал, она пошутила.

– Она как раз из тех, которые шутят. Нет, она пакует вещи, даже портрет Доминики Юрьевны со стены сняла.

– Вот черт, это совсем не входит в мои планы. Я фирму не потяну. – Сергей занервничал.

– Да кто ж этого не знает, – пробормотала Юлька.

– Что ты сказала? – взвился Сергей. – Повтори, что ты сказала?

– Я сказала, Сергей Анатольевич, что вам нужно поторопиться, если вы хотите уговорить Амалию Станиславовну остаться, – холодно ответила Юлька.

Анжела, Васька и милиционер Петр Иванович собрались на экстренное совещание.

– Сегодня рабочий день, – тоном главнокомандующего всех действующих армий говорила Анжела. – Ритки нет. Я так думаю, будет нелегко, но вместе – мы сила. Люди рынка – это почти спецназ. Петик, ты можешь взять ордер на обыск в доме Самвела?

– Ты знаешь, как я к вам отношусь… – сердился Петик.

– А к Ритуле? – сурово сдвинула брови Анжела.

– У рынка, понимаешь, свои законы, – мялся Петр Иванович.

– Спасибо, рассказал рыбе про уху, – презрительно бросила Анжела.

Зямчик зашелся в лае, все обернулись к распахнувшейся двери, и компания, не веря своим глазам, уставилась на возникшую на пороге полуголую Ритку! Она была закутана в пестрый цыганский платок, на руке белел бинт со следами запекшейся крови. Васька охнул и осел на пол. Анжела перекрестилась.

– Ритка!!! Я ж говорил, что все с ней нормально будет! Вот, живая-здоровая, – заголосил Васька.

– Да ты посмотри, во что она одета! Откуда тебя выпустили, милая? – Анжела недоверчиво рассматривала подругу, будто та могла в любой момент раствориться в воздухе, как привидение.

– Ритка, ты можешь нам довериться. Все будет конфиденциально. Тебя пытали? – заинтересовался Петр Иванович.

Ритка, игнорируя вопросы, подошла к столу, отрезала кусок хлеба, взяла кусок колбасы и стала жадно жевать.

– Сколько их было? – жалостливо спросила Анжела.

Ритка посчитала на пальцах и показала: трое. Потом покачала головой и показала пятерню.

– Маньяки! – пролепетала Анжела, судорожно прижимая к груди дорогого Зямчика.

– Похитили меня, – выговорила наконец Рита, пытаясь прожевать кусок хлеба.

– Значит, все-таки Самвел со своими абреками? – сощурилась Анжела.

– Не-а, хуже. Инопланетяне, – с набитым ртом возразила Рита. Прожевав, она бодро продолжала: – Ну, вы телевизор смотрите, сами знаете, как оно бывает.

Выхожу, значит, на площадь нашу базарную. И тут вдруг прямо с небес тарелка спускается летающая. Вся такая черная, как чугунная сковородка, а огней на ней, ну просто как на люстре хрустальной. Открывается дверь…

– В чугунной сковородке с люстрой? – ахнула Анжела.

– В ней. И выходят двое мужчин инопланетных. Представительные, такие симпатичные. Только зеленые и с третьим глазом. «Мы, – говорят, – за вами, Маргарит Викторовна, милости просим на борт…» Пришлось, в общем, лететь. Вот, – Ритка в доказательство показала забинтованную руку, – кровь брали на анализ, чтоб у себя на Марсе исследовать и породу свою моей ДНК улучшить.

Анжела покрутила пальцем у виска.

– А почему ж эти марсиане именно тебя выбрали? – подозрительно спросил Васька, который никак не мог сообразить, в чем дело.

– Вот дубина, – только и пожала плечами Ритка. – Ну сам подумай. Они на чем прилетели – на тарелке. А я где работаю – в посудной лавке. Дошло?

Амалия, как всегда подтянутая и безупречная, излагала коротко и сухо.

– Вы просили томограф? Он доставлен в ваше распоряжение. Вы заказали немецкие стерилизаторы? – Амалия заглянула в бумаги. – Оборудование едет, через два дня будет в больнице. Лучшее – на сегодняшний день.

– Спасибо вашей фирме и вам лично, – исходил признательностью главврач.

– У меня просьба, – заявила Амалия.

Главврач поспешно заверил:

– Считайте, что она удовлетворена.

– Меня интересует судьба врача, который спас Доминику Юрьевну и которого вы за это грозились уволить. Его зовут Ковальчук Виктор Степанович.

– Он допустил непростительное нарушение инструкций, перелив кровь от нетрезвого донора, – поморщился главврач. – Это могло дорого стоить пациенту.

– Но пациент жив. Сегодня она пришла в себя. Я повторяю свою просьбу – оставить врача в покое, – голос Амалии зазвенел.

– Я не могу не отреагировать, медицинская общественность меня не поймет, – оправдывался главврач.

– А что она поймет? – осведомилась Амалия.

– На крайний случай – строгий выговор, – покачал головой главврач.

– Я не медицинская общественность, но меня это тоже устроит. Всего доброго, – Амалия, считая продолжение разговора бессмысленным, встала и направилась в реанимацию.

Сна так стремительно влетела туда, что полы белого халата взвились вверх.

– Где она? Я хочу ее видеть, – потребовала она у врача.

– Спасибо вам, мне только что позвонили из приемной, меня оставляют в больнице. Для меня это крайне важно, я пишу кандидатскую, здесь у меня условия исключительные…

– Можно я к ней зайду на секунду? – Амалии были неинтересны перипетии жизни врача, у нее был свой интерес.

– Нельзя. – Врач смутился и поправился: – На секунду можно.

Амалия вошла в палату, села рядом с кроватью Доминики. Она была так взволнована, что не смогла скрыть свои чувства.

– Ох, Ника… Просто гора с плеч. Мы все так переволновались, – начала Амалия. Доминика вместо ответа положила свою руку на руку Амалии. – Я, надеюсь, не перейду границ приличий, если поинтересуюсь: а что, собственно, произошло с тобой?

– Я… Я не помню. Абсолютно ничего, – с трудом выдавила Доминика.

– Позже память восстановится, – уверила ее Амалия.

– Амалия Станиславовна, а где Сергей? – Доминика ждала ответа.

Амалия спохватилась:

– Да, действительно… Наверное, ему просто еще не сообщили, что ты очнулась. – Амалия полезла в сумочку за телефоном. – Сейчас я позвоню в офис и все выясню.

– Амалия Станиславовна, наберите, пожалуйста, номер Сергея и дайте трубку мне, – попросила Доминика.

Амалия набрала номер. Доминика ждала ответа.

Сергей поинтересовался у Юльки, где Амалия.

– Я тебе говорила, что она уже манатки собрала, – напомнила Юлька.

– Вот черт, как не вовремя! Что же делать? Немедленно вызови ко мне Татьяну из отдела маркетинга, – попросил Сергей.

– Служба эскорта сейчас явится, – съязвила Юлька.

– Совсем обнаглела, – скрипнул он зубами и склонился над бумагами.

Сергей с улыбкой поднялся навстречу Татьяне:

– Тань, надо срочно составить подробный план массированной пиар-кампании. Нам нужно закрепить имидж «СуперНики» на отечественном рынке. Займись этим, ну, так, чтоб все было на достойном уровне. Не мне тебя учить. – Татьяна молча смотрела на Сергея, он продолжил: – Если тебе понадобятся документы… На вот, посмотри. Я, честно говоря, после этой трагедии мозги в кучу не соберу. Ничего сейчас не понимаю.

Сергей протянул Татьяне кипу бумаг. Она их аккуратно сложила.

– Если бы только сейчас, – проворчала она.

– Что? – не понял Сергей.

Татьяна отмахнулась:

– Хорошо, я сделаю это.

– Постой! – Сергей подошел к Татьяне, привлек ее к себе. Нежно убрав локон с ее лица, зашептал: – Добрая ты, Таня. Единственная, кто поддержал в трудную минуту. Обо мне никто думать не хочет. Я Амалии нагрубил нечаянно, а она заявила об уходе. Бросает фирму, Нику… Я не могу ее удержать. Понимаешь?

– Она наверняка погорячилась.

– Поговори с ней. Попроси остаться, ты же знаешь, что она для нас значит. Нам нужно держаться вместе. – Сергей приобнял ее. Татьяна растаяла, послушно кивала головой.

Затрезвонил мобильный, Сергей глянул на номер.

– А вот и Амалия. Не могу с ней сейчас говорить. – Он отключил телефон, не подозревая, что звонит Доминика, еще крепче обнял Татьяну.

В эту минуту сунулась в кабинет Юлька, моментально оценила ситуацию, губы ее дрогнули, но она взяла себя в руки.

– Вам звонили из больницы. Доминика Юрьевна очнулась, – объявила она, глядя на Татьяну ненавидящим взглядом.

Доминика растерянно протянула телефон Амалии.

– Он отключился. Наверное, очень занят?

– Как всегда… Ника, а ты не помнишь, что случилось с твоим телефоном? В больнице его не было с остальными вещами.

– Я не помню, Амалия Станиславовна. Простите, я устала, – Доминика закрыла глаза.

– Да-да, конечно. Отдыхай, – согласилась Амалия, поднимаясь со стула.

– Доча, я хотела… – сказала утром Анна Вадимовна. Диана ее прервала на полуслове:

– Знаю, знаю, ты хотела серьезно со мной поговорить. Но если ты так давно хотела и до сих пор не поговорила, значит, разговор не слишком серьезный и может подождать.

– До чего? – растерялась мама.

– Ну, например, до выпускного вечера.

– Артем должен позвонить? – догадалась Анна Вадимовна.

– И обязательно позвонит. Ты только не волнуйся. Я сама волнуюсь. Но верю, что он наших девочек обязательно найдет. Вот увидишь…

Артем позвонил часа через два.

Анна Вадимовна стояла рядом, в страхе сцепив ладони.

– В общем, звони сейчас срочно следователю, пусть связывается с городской милицией и присылает людей. А мы тут пока посмотрим, чтоб он не сбежал или не выкинул чего-нибудь. Все, пока. Ты ведь у меня умница? – закончил Артем.

– Еще какая умница, – ответила Диана и тут же позвонила в милицию.

Время шло, байкер недовольно взглянул на часы.

– Ну и где наша доблестная милиция, 45 минут уже тут паримся, – повернулся он к Артему.

– Я бы и сам хотел это знать. А времени у нас действительно нет, они в любой момент отсюда сняться могут.

– Стукнуть по башке, – байкер высунул из-за пазухи монтировку. – Всего делов-то. У меня со вчерашнего дня на это земноводное руки чешутся.

– Если он в толпе крик поднимет, в суматохе с детьми что угодно случиться может. Здесь творческий подход нужен, как выражается моя Дианка, – креатив.

Через несколько минут к ним подошли три ярко одетых цыганки. Цыганки молчали, с достоинством глядя на парней.

У байкер от удивления челюсть отвалилась, но Артем обрадовался несказанно:

– Здравствуйте, милые девушки. Ну что, давайте все вместе обсудим план нашей операции.

Первая встреча Доминики и Сергея была напряженной. Сергей, встретившись с прямым взглядом жены, будто споткнулся и замер на пороге. Эта заминка длилась не больше секунды. Доминика опустила глаза, и Сергей кинулся к ней.

– Здравствуй, Никуша.

– Здравствуй, Сергей.

– Наконец-то наша девочка к нам вернулась. Знала бы ты, что я пережил за эти сутки. До сих пор, наверное, не знал, как же я тебя люблю! – Он целовал жену в лоб, плечо, осторожно отодвинул капельницу, поцеловал руку. – Как это случилось, Никуша? Куда ты неслась на такой бешеной скорости?

– Я не помню, – шептала Доминика.

– Совсем ничего не помнишь? Презентация нового супермаркета, немец, интервью, – перечислял Сергей.

Доминика качала головой:

– Презентацию помню. А дальше – темнота.

– Слушай, неужели не помнишь, как домой после презентации вернулась? – Доминика отрицательно покачала головой, и Сергей воспрянул духом. – Ну и ладно. Главное, чтоб ты всегда помнила, как я тебя люблю.

– А почему ты не поехал со мной? – спросила Доминика.

Сергей смутился. Помолчали, и Доминика снова спросила:

– Так почему ты не поехал со мной? Где ты был той ночью?

– Никуша, – Сергей ступил на тонкий лед. Лед грозил вот-вот проломиться. – Я хотел поехать с тобой в Озёрку, но ты решительно воспротивилась. Сказала, что хочешь побыть одна. Если бы я знал! Я бы тебя никуда от себя не отпустил! – Голос его звучал как-то фальшиво, и Ника отвела глаза.

Не успела Амалия войти в кабинет, как увидела Татьяну.

– Амалия Станиславовна, к вам Татьяна Николаевна из отдела маркетинга, – поспешила доложить Юлька.

– Уже не ко мне, уже по всем вопросам к Сергею Анатольевичу, – отрезала Амалия.

– И все-таки, я прошу меня принять, – произнесла Татьяна и пошла вслед за Амалией в кабинет.

Юлька как всегда подслушивала, приникнув к двери. Татьяна доложила, что составила обстоятельный план пиар-кампании, что у нее есть интересные предложения и что, конечно же, необходимо в несколько раз увеличить количество рекламы на телевидении и радио.

– В данной ситуации это оправданно. Но, Татьяна Николаевна, зачем вы мне все это докладываете? Я ведь ясно выразилась: я покидаю «СуперНику». Причем уже сегодня, – холодно сказала Амалия.

Поколебавшись, Татьяна подвинула стул поближе:

– Амалия Станиславовна, вы же понимаете, что стоит вам оставить фирму, как она тут же пойдет на дно, словно корабль без капитана. А вместе с ней утонем и все мы. Это мнение всего коллектива.

– Ну, капитан у вас, как мне кажется, в наличии имеется, – подняла брови Амалия.

– Амалия Станиславовна, помилуйте, какой из Сергея руководитель? Капитан здесь вы и только вы. А Сергей Анатольевич… Да, он может обаять, произвести впечатление на дам. Но фирма держится не на обаянии, а на порядке. Орднунг! Так ведь вы говорили? И последнее. Сергей Анатольевич, я думаю, опомнится и сегодня же принесет вам свои извинения.

– Ну, если он извинится… – Амалия засомневалась.

– Спасибо, Амалия Станиславовна! – обрадовалась Татьяна.

– Не торопись благодарить, – осадила ее Амалия. – Если я остаюсь, я хочу, чтоб ты не забывала о своих обязанностях. Чтобы эффективно управлять коллективом, я должна знать все о настроении людей: кто что говорит, кто что предпринимает. А от тебя, милая, я давно уже не слышала новостей. Надеюсь, эти наши отношения восстановятся в полном объеме?

– Конечно. Я… – залепетала Татьяна.

– Вот и отлично, жду тебя к концу рабочего дня.

В дверях ее остановил голос Амалии:

– И начнешь с того, что расскажешь мне, что у вас было с Сергеем. – Амалия подошла ближе. – Я увеличу тебе зарплату на 30 %, – пообещала она. – Но я должна знать все. В бизнесе мелочей не бывает.

Отношения внутри фирмы бывают важнее самого бизнеса.

– Да, у нас был с Сергеем роман, – Татьяна колебалась, но здравый смысл победил. – Хотя, может, только я считала это романом, а для него это было лишь очередной интрижкой. В любом случае, месяц тому назад я получила полную отставку.

– Значит, у него сейчас кто-то другой? – уточнила Амалия.

– У Сергея Анатольевича так не бывает, чтобы кого-нибудь не было, – пожала плечами Татьяна.

– Раз так, то я должна знать, кто это, – потребовала Амалия.

– Я бы и сама хотела это знать, – вздохнула Татьяна и резко открыла дверь в приемную. От дверей отшатнулась Юлька. И хотя у нее в руках были заблаговременно заготовленные бумаги, Амалия и Татьяна задумались: что слышала Юлька?

Долго размышлять им не пришлось, потому что к кабинету Амалии шел Сергей.

– Многоуважаемая Амалия Станиславовна, дорогой товарищ, да что там, просто любимая наша Амели, не велите казнить, велите миловать. Это вам, – с ходу начал он, протягивая Амалии букет цветов. Он намеревался еще и поцеловать ручку, но Амалия руку отняла, на улыбку не ответила, но Сергея это не смутило: – Уважаемая Амалия Станиславовна, разрешите мне принести вам свои самые полные и искренние извинения по поводу своего хамского поведения. Каюсь. Надеюсь, и вы поймете мой срыв объясняется лишь глубокой депрессией из-за состояния Доминики.

– Что-то печальным вы не выглядите, – поджала губы Амалия.

– А вы разве не знаете? Ника очнулась, – сказал Сергей. – Я был там, видел ее. Врач думает, что она скоро выкарабкается. А мы, конечно, ей в этом поможем.

– Знаю, я там была еще до вас, – рассердилась Амалия. – Меня беспокоит другое: Доминика не помнит, что с ней случилось.

– А меня это радует.

– О, я вас понимаю, – съязвила Амалия.

– Не-а, не понимаете. Я как заботливый супруг в первую очередь беспокоюсь о ней. Ни к чему ей переживать этот ужас еще и в воспоминаниях.

Сергей взял из ящика, стоящего на стуле, портрет Доминики. Полюбовавшись, бережно повесил на стену:

– Итак, перемирие заключено? – поинтересовался он. Сергей и не сомневался, что Амальке деться некуда. В приемной он положил перед Юлькой деньги. Она удивленно уставилась на него, поворошила купюры наманикюренным ноготком и осведомилась:

– И это все? За всю мою доброту и ласку? Маловато будет, Сергей Анатольевич. Мне еще за уборку вашей квартиры причитается.

– За доброту и ласку деньгами не расплатишься, – расхохотался Сергей. – А на эти купи какой-нибудь букет покрасивее, я после работы в больницу еду.