Текст книги "Призрачное счастье"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Да кто тебе сказал, что я навсегда ухожу? Ты что, мои «навсегда» не знаешь? А если они мне хотят дать на шару квартирку, так я брыкаться не буду, – объяснила Рита.

– Боюсь я, Ритка, этих бесплатных удовольствий. Поставят тебя на счетчик, мол, жила-поживала да гостей принимала, выкладывай-ка мильен денег.

– Не, она не поставит, – покачала головой Рита, вспомнив грустные глаза Доминики.

– Кто?

– Доминика. Доминика Никитина. Правда, имя красивое?

– Ты ее совсем не знаешь. Один раз видела, – напомнила Анжела.

– А у нее глаза добрые. И несчастные. Я ей поверила.

– И напрасно, – настаивала Анжела. – Добрые да несчастные фирмами не ворочают, олигархами не становятся. Там нужны зубастые да злые. Вот ты знаешь, откуда у твоей благодетельницы денежки на такой бизнес взялись? То-то. Небось, поела мясца человеческого. А ты сопли распустила.

А к доброй и несчастной Доминике пришел муж.

Сергей начал с извинений:

– Прости, Никуша. Мне Юрий Владимирович уже давно сообщил, что ты хочешь меня видеть. Я просто задержался. Заезжал в наш дом в Озёрку.

– Я знаю, мне уже позвонила оттуда Танюша.

– Я просто хотел, чтобы к твоему возвращению там все блестело, – объяснил Сергей.

– Зря старался. Я туда больше не вернусь.

– Вот это новость. И можно узнать почему? Что наговорила тебе эта курица безмозглая? Ты распустила прислугу. Эта невменяемая психопатка с завышенными претензиями к жизни решила, что может руководить мной, тобой, нашей жизнью. Она мне выдвигает какие-то нелепые обвинения, несет какую-то чушь собачью, играет в самодеятельного детектива. Я давно замечал за ней странности, но не придавал им значения, а теперь это стало у нее настоящей манией – всех выслеживать, везде подслушивать, подглядывать и даже фотографировать. Надо было давно гнать их взашей.

– А мне помнится, недавно ты был ими очень доволен. Особенно Танюшей, – напомнила Доминика. – Еще недавно ты пытался ухлестывать за ней.

– Я?! За горничной?! Ха-ха! Много чести, много чести.

– А мне казалось, что ее занятие не имеет для тебя никакого значения. Горничные, секретарши, продавщицы, менеджеры, парикмахеры… Какая разница? Главное то, что они в юбках.

– Кто в юбках, Ника, ты о чем?

– Ты так разнервничался из-за звонка Танюши, что мне тебя даже жалко стало. Заговорил о каком-то расследовании. Какое тут может быть расследование, если все и так ясно. Банальная супружеская измена, отягченная, правда, достаточно тяжкими обстоятельствами. Один участник драмы попал в больницу, второй – чуть не стал убийцей.

– О чем ты, я не понимаю?

Доминика достала диктофон. Все тот же мерзкий текст: «Если вы хотите знать, где сейчас ваш муж, то поезжайте на вашу городскую квартиру. Он там не один…»

Сергей выслушал и спросил:

– И это все? Это же банальный аудиомонтаж? Хочешь, вместо моего голоса запишем твой? Легко! Твоя Танюша – мелкая интриганка и шантажистка. Я-то думал, чего она от меня хочет? На что это она намекает, обвиняет в чем-то. Я даже начал беспокоиться о ее психическом здоровье. А она пользуется тем, что ты из-за травмы ничего не помнишь, и впаривает тебе всякую туфту.

– А с чего ты взял, что я ничего не помню? Так кто тебе сказал, что я ничего не помню?

Сергей растерялся:

– Ты сама говорила… Идиот, я должен был догадаться, что ты меня разводишь. Значит, ты мне врала? А как же искренность отношений, доверие?… Я здесь зайчиком прыгаю, под больницей: как там Никуша? Как себя чувствует? А ты из меня клоуна делаешь?

– К сожалению, зайчиком прыгаешь ты в другом месте.

И Доминика протянула ему фотографии.

Сергей долго смотрел на фото, прикидывая, что же сказать. Потом улыбнулся и небрежно бросил снимки на кровать.

– Значит, тебе прислали эти фотки. Я недавно их тоже получил. И что здесь крамольного? Юлька просто привозила мне книгу, надеюсь, это не криминал?

– А почему ты так долго думал, прежде чем ответить? – спросила Доминика.

– Меня посетила одна простая до банальности мысль. Меня кто-то капитально подставляет. И не просто меня, а нас – тебя, меня, нашу фирму. За мной организована настоящая слежка, прям сафари какое-то. Это надо же додуматься – следить за передвижениями наших сотрудников с фотоаппаратом в руках!

Честно скажу, меня это сначала забавляло, а теперь тревожит. Они подкрались к самому святому – нашим с тобой отношениям. И пытаются их разрушить – это же очевидно.

– Разрушить можно то, что уже построено, а наш брак… – грустно заметила Доминика. – Юлька вышла от тебя утром. Вы в моей квартире до утра читали книгу?

Сергей отчаянно защищался:

– Знаешь, что в этой ситуации самое страшное? Не то, что какие-то подонки лезут в нашу жизнь, не то, что каждый суслик считает себя агрономом и может вершить над нами моральный суд, и не то, что он при этом не гнушается самыми подлыми методами, не жалея ни тебя, больную, ни меня, невиновного ни в чем. Самое страшное, что ты, ты, Доминика, этому веришь. Я же вижу – веришь. Разве дело в этом клочке бумаги? Конечно, не в нем. А в том, что, поверив клеветнику, ты невольно встала на его сторону.

Доминика ему давно не верила.

– А если без театральности, как ты объяснишь присутствие Юльки в нашей квартире в семь часов утра?

– Это и объяснять не надо: сейчас такие умельцы, чего угодно на чем угодно нарисуют без проблем, не то, что время на фотографии.

– Я тебя очень сильно любила, – призналась Доминика. – Я давно знаю о твоих залетах, обо всех твоих романах. Я видела, как ты пытался скрыть это от меня. И позволяла себе обманываться. Я сейчас кляну себя за то, что закрывала на это глаза. Фотографии и пленки – это очередное доказательство того, что твои романы стали достоянием общественности. Ты помнишь наш последний вечер перед аварией?

– Да.

– И ты помнишь, что я тебе сказала?

Сергей вдруг изменился в лице:

– Да.

– Я сказала тебе, что жду ребенка. За все это время ты ни разу меня не спросил, что с нашим ребенком. Вот тебе и ответ на все вопросы.

– Что с ним, с нашим ребенком? – побелевшими губами прошептал Сергей.

– Его уже нет. А вместе с ним из моей жизни ушел и ты.

Сергей обхватил голову руками и застонал. Доминика подошла к окну, стояла и смотрела на улицу безучастными глазами.

Татьяна объявила Сергею настоящую войну.

– Ну что, позвонила Доминике? – поинтересовался Михаил.

– Да.

– И что ты ей сказала?

– Что Сергей Анатольевич очень интересовался тайнами этого дома, а когда понял, что я в первую очередь служу хозяйке, попытался меня убить.

Михаил расстроился:

– Это конец. Нас уволят.

– Это – начало. Начало нашей новой жизни. Никто нас не уволит, а наоборот, – успокоила его жена. – Ты же сам меня учил, что ставку нужно делать на Доминику Юрьевну, она, как хлеб, всему голова.

– Говорил, но я при этом не учил тебя лезть на рожон и совать свою голову в пасть к тигру.

– А кто тигр? Сергей Анатольевич? Он – зашмыганный котенок по сравнению со мной. Я буду не я, если не обчищу его до нитки. Ты хочешь знать, как я его обчищу? Слушай внимательно. Доминика давно все знает. Не сегодня-завтра между ними все прояснится и без нашей помощи.

– Тогда тебе нечем будет Сергея шантажировать, – разумно предположил Михаил.

– Тут ты ошибаешься, дорогой. Доминика давно все знает, но папе своему не спешит рассказывать, как видишь. Оно и правильно: родителей надо беречь. А то ведь ты с мужем помиришься, а родственнички будут вечно обиды помнить.

– И что? – не понимал Михаил.

– А вот что! По этой же причине Сергей наш Анатольевич боится тестя как огня? Доминике он глаза замылит, и она его простит, а от Юрия Владимировича могут быть большие неприятности. Теоретически мы можем Юрия Владимировича просветить.

– А практически? – встрепенулся муж.

– Я думаю, до этого не дойдет. Сергей у нас на крючке. Дергается, запугать пробует. Платить не хочет. Ой не хочет! А придется! Я своим звонком Доминике дала ему понять, что не испугалась, а совсем наоборот – пошла ва-банк.

– Мне не нравятся его наезды, – заметил Михаил.

– Солнышко, это блеф, где ты видел, чтоб рыбка на рыбака наезжала?! Ты бы занялся вплотную нашим будущим ребенком. Я больше по больницам мыкаться не хочу. Устала. Отчаялась. Мы с тобой возьмем маленького, готовенького. Мальчишечку.

Муж возразил:

– Я дочку хотел.

Татьяна несколько удивилась.

Юрий Владимирович приехал домой, его встретила обрадованная Диана.

– Как Доминика, ты у нее был? спросила дочь.

– Неплохо. Ей прописали новое лечение. Разрешили вставать.

– Не рано ли? Мама говорит, что тяжелые травмы надо вылежать.

– Все меняется. Это раньше медицина рекомендовала больным лежать пластом, а сейчас считает, что для профилактики спаечного процесса пациенты должны вставать, ходить, сами себя возвращать к активной жизни.

– Пап, а ты сказал ей обо мне?

– Нет, – честно признался Юрий Владимирович. – Пока. Видишь ли, это не так просто. Мне нужно ее подготовить, правда, не знаю как. Я пытался сегодня найти такой момент, когда можно было бы сказать, у меня не получилось.

– А когда ты найдешь такой момент? – как-то совсем по-детски спросила Диана.

– Ах, детка! Какая ты у меня еще маленькая. В таких вопросах нельзя рубить с плеча. Мы с ней всю жизнь прожили вместе, вдвоем. Я так и не женился после смерти Никушиной мамы, мы очень родные друг другу люди…

Диана обиделась:

– А я не родная?

Юрий Владимирович замялся:

– Нет, конечно, родная… Но все так неожиданно, столько хлопот свалилось. Во-первых, нужно снять тебе приличную квартиру.

– А разве я не могу жить здесь? – удивилась Диана.

– Дианочка, я – старый холостяк, я привык к своему образу жизни, и потом, я дома работаю, меня раздражает каждый посторонний звук. Ты должна меня понять. Пока не найдем поблизости приличную квартиру, конечно, будешь жить у меня.

– Я поняла, я тебе мешаю. – У Дианы дрогнул голос, и она заплакала.

Неожиданно позвонили в дверь. Юрий Владимирович пошел открывать, недоумевая, кто так поздно заявился. Увидев на пороге Амалию, удивился несказанно.

– Я узнала о Доминике одну страшную вещь, нам нужно поговорить без посторонних ушей, поэтому я приехала к тебе, – объявила она.

Но тут из-за спины Юрия Владимировича выглянула Диана. Амалия замерла, потом резко повернулась и выбежала из квартиры.

Юрий Владимирович побежал за ней, крича:

– Постой, Маля! Ты все не так поняла, я тебе все объясню!

Но Амалия не желала слушать:

– Мне ничего не надо объяснять! Тебе наплевать на судьбу родной дочери, ты готов следовать своим низменным инстинктам, и больше тебя ничто не заботит. Седина в бороду – бес в ребро!

– Что с Никой? – грубо схватил ее за плечо Юрий Владимирович.

– Мне сказал врач, что она потеряла ребенка.

Юрий Владимирович, оттолкнув Амалию, кинулся в дом, кое-как оделся и помчался к дочери в больницу. Доминика удивилась:

– Папа?

– Извини, дочка. Я только что узнал… Девочка моя родная… – Юрий Владимирович чуть не плакал. – Какое горе. Ты потеряла ребенка.

– Кто тебе сказал? – тихо спросила Доминика.

– Амалия. Девочка моя, я так тебе сочувствую, я так тебе сочувствую, что у меня разрывается сердце. Я так хотел, чтобы у меня наконец появился внук. Что ты пережила! А я, старый дурак, морочил тебе голову своими пустопорожними разговорами.

Отец крепко прижал дочь к себе, и она расплакалась.

– Господи, что я делаю! Я тебя еще больше расстраиваю. Извини, Никуша, извини. Не плачь, детка.

Все у нас будет хорошо. Ты молодая, здоровая. У тебя еще будут детки. У меня еще будут внуки. Я найду того, кто заставил тебя так страдать, и его задушу собственными руками.

– Не надо, папа, – попросила Доминика, – этим ребенка не вернешь.

– Я так люблю тебя и Сергея. Я так хочу, чтобы все поскорее закончилось и мы снова были счастливы в своей семье.

Доминика только качала головой. Назад дороги нет. Ее призрачное счастье исчезло навсегда.

Сергей приехал в Озёрку злой и раздраженный. Двери ему открыли заспанные Танюша и Михаил.

– Ну что? Довольна? – спросил Сергей Татьяну. – Все рассказала, все показала! Фотографии, записи!

– Она и без меня все знала. Только делала вид, что не помнит.

– Да, классно, хотели развести меня на деньги! Собирайтесь, и вон отсюда! – скомандовал Сергей.

– Полегче на поворотах, Сергей Анатольевич, вас сильно заносит. А вы от нас по-прежнему зависите! – предупредила Татьяна.

– Что? – не понял Сергей.

– Вы же не хотите, чтобы тесть ваш узнал обо всем! Его-то я могу просветить. Ему будет весьма интересно!

Сергей аж задохнулся от такой подлости:

– Змея!

– Ну, не расстраивайтесь так. У вас еще все наладится. Ваша жена на редкость терпелива. Она хорошо подумает и, как всегда, простит вас.

– Пригрели на груди, работу дали! – вопил Сергей.

– Я думаю, что сейчас самое главное для вас – не допустить утечки информации.

Сергей кинулся к Татьяне:

– Ты еще советы давать мне будешь! Да я тебя сейчас!.. Михаил преградил ему дорогу.

– Стоять! – закричал он. – Попробуй только приблизиться к моей жене!

– И мы вас любим! – миролюбиво сказала Татьяна. – Мы готовы к сотрудничеству. Платите.

– Шайка бандитов, я на вас управу найду! – кричал Сергей. – В жизни ничего бесплатного не бывает. Вы заплатите мне за все!

Сергей поднялся наверх в спальню. Присел на кровать. Подумал. Потом открыл сейф и вытащил несколько пачек денег, спустился вниз и вручил Татьяне доллары:

Держи. Но учти, об этой ситуации больше никто не знает, кроме тебя. Если о ней узнает Юрий Владимирович, то не нужно и гадать, от кого. И помни – эпизод с машиной был просто репетицией.

Татьяна взяла деньги и с достоинством ответила:

– Не забудьте о прибавке к жалованью мне и моему мужу и об участке под строительство.

А Доминике захотелось хоть ненадолго убежать из больницы, посмотреть, как дела на работе, что там дома и вообще побыть в другой обстановке.

Она позвонила Борису и попросила:

– Пожалуйста, укради меня на пару часов из больницы.

– А как твое самочувствие? – строго спросил Борис.

– Мне врач сам сказал, что нужно двигаться. Не забудь захватить какой-нибудь свой плащ, не пойду же я в больничном халате.

Борис по натуре был авантюристом и любимую подругу «выкрал».

– Во-первых, заехать на городскую квартиру, взять одежду, – попросила Доминика, оказавшись в машине. – Во-вторых, проведать папу. Мне не понравилось, как он себя вел, когда у меня был. Что-то недоговаривал, не отвечал на вопросы, волновался. У нас такой сложный разговор состоялся. Я не хотела его расстраивать, а расстроила. Я за него боюсь. И в-третьих, меня заботит, что происходит в фирме. Боюсь, Амалия закатала рукава так, как она умеет. Она мне всех разгонит. А я коллектив по крупинкам собирала. Да… Мы должны вернуться в больницу до обеда, чтобы они там шум не подняли.

Поездка оказалась непростой. Дома Доминика обнаружила следы пребывания женщины. На столе у зеркала лежала чужая помада.

Борис спросил:

– Никуша, ты пользуешься дешевой косметикой? На нее же может быть аллергия?

– Нет, не пользуюсь. Это так, ошибки юности, – объяснила Доминика.

– Солнышко, старую косметику выбрасывай, от нее только вред, – посоветовал Борис.

Доминика кивнула.

Потом они поехали к Юрию Владимировичу.

– Да… Твой донор тогда на нас произвел неизгладимое впечатление, – заметил Борис. – Я просто обалдел, когда этот Амалькин водитель, Толик, вывалил нам ее под ноги из одеяла.

– Мне папа рассказывал. Я с ней уже виделась.

– Ну и?

– Она произвела на меня хорошее впечатление. Норовистая девчонка, глазки умные.

– Пигмалион… Ты хочешь сделать из базарной торговки Галатею? Не боишься брать на себя ответственность за чужую жизнь?

– Она спасла меня. Почему бы мне не помочь изменить ее жизнь к лучшему?

Возле дома Борис спросил:

– Мне пойти с тобой?

– Нет, подожди меня здесь.

Диана договорилась с Артемом встретиться в городе.

Юрий Владимирович весь изнервничался, пока дождался их.

– Дианочка, ну разве так можно? Я весь извелся.

– Пап, я же взрослая.

– Пойми, я за тебя отвечаю перед твоей мамой.

– Какие вы с ней одинаковые. Она тоже вечно волнуется.

– Вот будут у тебя дети – тогда поймешь нас.

Диана объяснила:

– Мы с Артемом гуляли. Что может случиться, когда рядом такая охрана? Я тебя хотела спросить, а кто была та странная женщина, которая к нам приходила? Она твоя любовница?

– Как ты можешь такое говорить! – возмутился Юрий Владимирович.

– Я не знаю, поэтому спрашиваю. Не вижу в этом ничего криминального. Когда ты познакомился с моей мамой, ты вообще был женат. Если женатому мужчине можно иметь любовницу, почему нельзя иметь любовницу неженатому? – Логика у Дианы была железная.

Раздался звонок, Диана кинулась открывать дверь. На пороге стояла Доминика.

– Кто вы?! – ошарашенно спросила она. – Я вас, кажется, спросила, кто вы? – повторила она.

– Я должна отвечать? – возмутилась Диана. – Вы пришли в мой дом, вы и представляйтесь первой.

– Я пришла в ваш дом?! – ахнула от такой наглости Доминика, отстранила Диану и вошла в квартиру, крича: Папа, ты где? Что с тобой?

Доминика вбежала в комнату и увидела Юрия Владимировича с Артемом. Повисло неловкое молчание. Доминика переводила испуганный взгляд с отца на Артема, одетого в кожу, бандану и черную майку с черепами. Артем уставился на Доминику, а Юрий Владимирович, ни жив ни мертв, вообще прикрыл глаза. Было похоже, что только Диана сохранила спокойствие.

– Папа, ты в порядке? Объясни, что здесь происходит? Кто эти люди? Я сейчас же вызову милицию, – пришла в себя Доминика и бросилась к телефону.

– Не надо милиции. Никуша, не надо. Это… Дело в том… – Юрий Владимирович не знал, с чего начать.

Доминика по-своему истолковала его замешательство:

– Они тебе угрожают, скажи, я…

– Никто ему не угрожает, – вмешалась оскорбленная Диана, но Доминика резко прервала ее:

– А вы помолчите, я разговариваю со своим отцом.

– Он и мой отец тоже, – вскинула голову Диана.

– Да, Никуша, это Диана, твоя сестра, – признался Юрий Владимирович, смущенно улыбаясь.

Ошеломленная Доминика перевела взгляд с Дианы на Юрия Владимировича и обратно.

– Ты хочешь сказать, папа, что у тебя вдруг появилась еще одна дочь? – упавшим голосом уточнила она.

– Да, то есть не совсем… Я тебе хотел об этом сказать еще в больнице, но не смог. – Юрий Владимирович чувствовал себя явно не в своей тарелке.

– Я ничего не понимаю, – растерялась Доминика.

– Никуша, это была случайная связь, нет, я хотел сказать, что познакомился с ее мамой давно. И так получилось… Дианочка – тоже моя дочь. – Ему хотелось плакать.

– Ах, Дианочка, – сощурилась Доминика. – Папа, знаешь, сколько таких Дианочек появляется, стоит человеку стать знаменитым? Но как ты, взрослый человек, поверил этой аферистке?

– Это я-то аферистка? – обиделась Диана.

– Девочки, не ссорьтесь, – попросил Юрий Владимирович.

– Папа, ты здоров? Какие мы друг другу девочки? – осадила его Доминика. – Я чувствовала… Недаром после твоего визита в больницу у меня сердце разболелось, я чувствовала: ты что-то скрываешь. Где она живет?

– Здесь, у меня, – ответил Юрий Владимирович совсем уж виновато.

– В твоей квартире? – сорвалась на крик Доминика. – Эта особа живет в твоей квартире?! Папа, ты хоть документы у нее спросил? Значит, так, завтра… Нет, сегодня я пришлю к тебе своего юриста, пусть он разберется с этой твоей дочкой и ее претензиями. Надеюсь, ты не успел подписать никаких бумаг?

– Не нужно присылать сюда никакого юриста, – вмешался Артем, который до сих пор предпочитал молчать.

Доминика пристально посмотрела на него:

– А это еще кто? Тоже твой сын?

– Никуша, зачем ты так? – жалобно простонал Юрий Владимирович. – Это Артем, друг Дианы. Он приехал с ней из Радужного.

– Понятно. Крыша, значит.

– Зря вы так. – Артем не хотел ссориться. – Я бы на вашем месте не волновался, а спокойно попытался все выяснить.

– Он прав, Никуша, тебе нельзя волноваться. И вообще, как ты уехала из больницы? Врачи знают? Тебя отпустили? – забеспокоился отец.

– Ты, папа, хочешь меня поскорее назад отправить? Я сейчас уеду.

– Дочка, подожди, я сейчас вызову машину. – Юрий Владимирович бросился к телефону.

– Я могу вас подвезти, – предложил Артем.

– Папа, ты позволяешь хамить в своем присутствии?

– Никуша, милая, Артем ничего дурного тебе не сказал, – совсем растерялся Юрий Владимирович. – Зря ты все так остро воспринимаешь…

– Да ты посмотри на него, – Доминика смерила Артема уничижительным взглядом. – Сколько вам лет?

– Двадцать девять, – сдержанно ответил тот.

– Простите, но если зрелый мужчина в вашем возрасте одевается и выглядит так, как вы, цепляет бандану и гремит нарисованными костями – это диагноз. – Доминика повернулась к отцу. – Извини, папа, наверное, я чего-то не понимаю.

Но в этом доме мне уже нет места. Не провожай, меня на улице ждет Борюсик с машиной. Он меня отвезет. – Доминика вышла, резко хлопнув дверью.

Милиция занималась холодильником, который Петик предлагал дежурному. Выяснили, что он принадлежит Самвелу. Тот и не отказывался, подтвердил, что отдал холодильник участковому милиционеру. Милиция добралась до Петика. Тот с поломанной ногой находился дома. – А чего ты в Радужный холодильник повез? – спросили его.

– Приятель у меня там. Тоже в милиции работает. Самвел, хозяин базара, сказал – бери хоть два, хоть три. Я решил: первый холодильник – корешу. А второй – к нам. Такое старье дома не поставишь, а на работе – в самый раз.

– А преступника зачем отпустили?

– Да кто ж отпускал? Он сам сбежал!

– Да, решетки в обезьяннике перегрыз и сбежал.

– Мы его вывели, чтоб помог…

– Вот я и говорю: отпустили, помогли сбежать…

– Как же я мог ему помочь, если при этом сам пострадал, вон нога в гипсе, этот подонок мне холодильник на ногу бросил. Поймаю гада – придушу.

Тут как раз встряла Лидуся:

– Да он кроме благодарностей за службу ничего не имеет! День и ночь на работе! У него такой сложный участок – базар.

Милиционер протянул Петику протокол допроса:

– Подпишите. Были благодарности, а теперь можете попрощаться с погонами. Крупного преступника упустили!

Когда милиционер ушел, Лидуся тихо сказала:

– Как бы они про делишки ваши с Самвелом не пронюхали.

– Типун тебе на язык, – испуганно перекрестился Петик.

Лидуся решила сама сходить к Самвелу и поговорить с ним.

Самвел завтракал, когда Лидия заглянула в столовую и робко сказала:

– Приятного аппетита, Самвел Михалыч.

– Угу, – Самвел жестом пригласил ее присесть. Женщина села за стол. Самвел продолжал свою трапезу, а Лидия начала излагать суть своей проблемы, голос ее дрожал:

– Я к вам по поводу Петра. Тут такое дело, я не знаю, что происходит, но у моего мужа серьезные проблемы на работе.

– А я-то тут при чем? Мне твой Петр не подчиняется. У него свое начальство. – Самвелу не хотелось разбираться с чужими проблемами.

– Как же, Самвел Михалыч, вы у нас туг самый главный. Это же все знают. А сколько раз вы нас выручали, помогите еще, прошу вас. – Лидия едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

Самвел, не зная, как ей отказать помягче, протянул апельсин:

– Ну-ну, съешь, успокойся.

– Там что-то неладное творится. Моего Петра привезли с работы с поломанной ногой. Говорит, что на него завели, как это… внутреннее расследование, – всхлипнула Лидия.

Самвел только руками развел:

А может, это и лучше будет, если его из ментовки погонят. Ты же не глупая, посуди сама, на что ему эти бандиты, а так я его на базар грузчиком возьму. Сразу вчетверо больше зарабатывать станет. И нервы будут в порядке: бери больше – бросай дальше, вот и вся философия.

Амалия открыла дверь в квартиру. Ритка вошла первой, загородив вход своим багажом. Амалия смерила Риткину спину уничижительным взглядом, брезгливо отодвинула ногой ее вещи и прошла в квартиру. Рита не могла видеть эти взгляды, которые бросала на нее Амалия, потому что с восторгом осматривала свое новое шикарное жилище, не особо обращая внимание на Амалию.

– Значит, так, Маргарита, не знаю вашего отчества…

– Викторовна, – подсказала Ритка и добавила елейным голоском: – Хотя для вас можно просто Риточка.

– Калашникова, – Амалия едва сдерживалась, – по распоряжению госпожи Никитиной вы временно поселяетесь в эту квартиру. Повторяю – временно. Из этого вытекает что?

– То, что платить я не буду ни копейки, – уверенно заявила Рита, подошла к стене, на которой остался гвоздь от картины и, осененная идеей, бросилась к сумке. Достав рамочку с фотографией, на которой она была запечатлена в обнимку со своими коллегами с рынка, Рита повесила эту рамку на стену.

Амалия брезгливо поглядела на фотографию и продолжала:

– А это означает, что вы должны соблюдать правила и обязанности жильца. Во-первых, никаких друзей и пиршеств. Во-вторых, в ваши обязанности входит полнейший контроль над чистотой и порядком в этой квартире. Отсутствие разбитой посуды, сломанных кранов и прочего – непременное условие. Любой причиненный вами убыток возмещается в трехкратном размере.

Рита совсем не обращала внимания на разглагольствования Амалии: ее больше интересовало, насколько мягкий диван ей достался.

– Что же касается ваших прав, у вас есть только одно – право на соблюдение обязанностей. Я велю составить руководство по эксплуатации квартиры, согласно которому вы будете действовать.

– Из скольких пунктов? – поинтересовалась Ритка, но Амалия с чувством юмора не дружила.

– Для особо одаренных повторяю: по межгороду не звонить, воду и свет попусту не включать. И о каждой своей вылазке сообщать консьержке. Во сколько ушла, куда ушла, во сколько вернулась.

Ритка встала перед Амалией, уперла руки в боки и заорала:

– А теперь, одаренная на всю голову, послушай ты меня. Быстренько забрала свои манатки под мышку и катись-ка ты вприпрыжку. А подробный маршрут я тебе вышлю по факсу. Все, привет. – Ритка открыла входную дверь и указала Амалии на выход.

– Калашникова, я… – начала было оскорбленная до глубины души Амалия, но Ритка дальше слушать ее не собиралась:

– Ты – мелкая сошка: принеси, подай, повернись на девяносто градусов. Вот и выполняй прилежно свою работу. А в эту квартиру поселила меня Доминика, твоя начальница. И она сама будет решать, кому руки вместе, а кому носки врозь. Освободите помещение! – гаркнула Ритка.

– Хамка! – заорала Амалия. – Если бы не странная прихоть госпожи Никитиной, вылетела бы ты у меня отсюда, милочка…

– Попрошу очистить помещение, считаю до одного. Цигель, цигель, ай лю-лю. – Ритка наступала на Амалию.

– Я тебе еще устрою, – пригрозила Амалия.

– Круууугом, шагом маррш! – скомандовала Рита, и Амалия гордо вылетела из квартиры. Ритка тут же схватилась за телефон:

– Анжелка, алло, ты? Слушай, тут такая красота! Убиться, не встать. Буду жить, как королева Марго. Тут даже туалет с краником есть. А я знаю? Наверное, это специально для твоего Зямчика рукомойник придумали. Сервис. Так что, подруга, когда приедет француз свататься к Зямчику, мы им первую брачную ночь организуем по высшему разряду. Чтоб вся Европа знала! Записывай адрес, жду. Ваське скажи, пусть тоже собирается. Тут места много. Такой бал устроим!

Но перспектива бала оказалась под угрозой. Обозленная Амалия спустилась к консьержке и попросила ее:

– У меня будет к вам одно поручение. Следите за особой, которая въехала в эту квартиру. За каждым ее шагом. Я понятно выражаюсь?

– Вполне, – с готовностью закивала консьержка.

– Каждый день я жду от вас доклада. Когда она приходит, с кем. Если при уборке помещения обнаружатся какие-то посторонние подозрительные предметы, сообщать немедленно, – предупредила Амалия.

– Оружие? – испуганно охнула консьержка.

– Бутылки, – брезгливо поджала губы Амалия.

Борюсик ждал Доминику в машине. Ольга Алексеевна, которая проезжала мимо, узнала машину Борюсика и резко затормозила.

– Борис Михайлович, это же надо, какое совпадение, а я только что в клинику к вам собиралась, – разулыбалась Ольга.

– Ольга Алексеевна? – удивился Борюсик.

– А вы что здесь делаете?

– Да вот, жду, – он не сразу понял, о чем она спрашивает, но потом спохватился, – в смысле, вообще здесь? К другу приехал. Вот жду.

– Это, случайно, не тот друг, который писатель? – припомнила Ольга. – Вы простите мое любопытство, но после того, как вы разрекламировали его новую книгу, у меня появилась идея сделать о нем передачу.

– О Юрии Владимировиче? То есть о Доминике Шеке? – переспросил Борис.

– Именно. Он сейчас один из самых читаемых писателей нашей страны. Даже в столице его книги расходятся. О таких людях мы должны говорить. Он – наша гордость. Сделаем о нем сюжет, представим новый роман. Напомните, как он называется?

– «Смерть в прямом эфире».

– Да, да… Прекрасно, это как раз то, что нам нужно.

– Его смерть? – испугался Борис.

– Ой, нет, что вы. Я имела в виду… В общем… Договорились. Вы мне поможете, Борис Михайлович? Знаете, я когда шла работать на телевидение, думала, там будет интересно. А на самом деле, такая же рутина, столько возни при подготовке самого простенького проекта! Понимаете, мне неинтересно с утра до ночи просто торчать в ящике. Да и какие у нас местные новости, сами знаете. Все ждут столичных. Хорошо, что появилась возможность сделать несколько собственных программ. Может быть, зайдем куда-нибудь, выпьем кофе?

Борюсик нетерпеливо глянул в сторону подъезда Юрия Владимировича, и Ольга забеспокоилась:

– Или вы кого-то ждете? Хотя… Боже, какая я недогадливая. Средь бела дня вы не на работе, а под чьим-то балконом. Хм, а говорили, что у вас безупречная репутация.

– Не вы ли меня наставляли, что ее следует подпортить?

Так они и болтали, пока из подъезда не вышла Доминика. Она была расстроена, более того, взвинчена. Следом за ней выскочил Юрий Владимирович. Он схватил дочку за руку:

– Никуша, не делай так, ты рвешь мне сердце.

– Почему же никто не думает о моем сердце? По кусочку каждый отрывает. И никакая медицина не сможет его восстановить, – всхлипнула Доминика.

– Я никогда себе не прощу, что так все получилось, что я заставил тебя страдать. Появление Дианы для меня было такой же неожиданностью, как и для тебя.

Но я ничего не могу поделать, ребенок ведь не виноват, что так сложилась судьба, – оправдывался Юрий Владимирович.

– Но откуда ты знаешь, что это твой ребенок? – Доминика запнулась и после короткой паузы тихо произнесла: – Ты же так любил маму…

– Диана – мой ребенок, – вздохнул отец. – И тому есть генетическое подтверждение. Она привезла с собой документы. Все сходится.

– Ничего себе! Вижу, она основательно подготовилась, чтобы заменить меня в твоей жизни.

– Что ты такое говоришь? Никушенька, никто и никогда не займет твое место. Ты моя самая любимая, самая-самая… – Юрий Владимирович обнял и поцеловал Доминику. Но она отстранилась:

– Бедный мой папа. А ведь ты единственный человек, которому я верила, которому я хочу верить, – она отвернулась от Юрия Владимировича, смахнула слезы и помахала рукой Борюсику.