Текст книги "Призрачное счастье"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Когда в сторожку настойчиво постучали, Ритка с Васькой уже прикончили все спиртное.

– Кто там? – хриплым голосом спросил Васька.

– Гиппопотам, – прорычали за дверью.

На пороге стояла подвыпившая Анжела, нежно прижимая к груди любимого песика.

– Видишь, я тоже стихами заговорила, – радостно возвестила она. – Кто там? Гиппопотам. Как думаешь, может, мне этот стих в газете пропечатать?

– Лучше сразу в собрании сочинений. В сервант поставишь, – мрачно пошутила Ритка.

– Что пьете?

– Ничего, всё уже выпили.

– Эх, молодежь, эх, подростки. Вам без мамы Анжелы никуда. Держите, – с этими словами Анжела поставила на стол бутылку шампанского.

Потом аккуратно уложила свою собачонку на Васькиной лежанке.

– К-куда пса грязного посадила? – возмутился Васька.

– Сам ты пес. Мой Зямчик, может, чище тебя раз в пятнадцать. У него две медали есть – за экстерьер и за выучку. К нему невесты со всей Европы едут, да мы не всех принимаем. А ну, скажи ему, Зямчик!

Песик немедленно залаял.

– Там всё закончилось?

– А ну их. Пока трезвые, люди как люди. Ламбаду танцуют. А потом разборки начинаются: кто кому чего должен. Пусть с ними Петик разбирается, ему по должности положено. Слышь, Ритка, видела, как на банкете Самвел на тебя смотрел? По-моему, глаз положил.

В это время у Ритки сработал мобильник. Она посмотрела и прочитала вслух:

– «Приходи ко мне завтра. Буду ждать. Самвел».

– Я же говорила! – закричала Анжела. – Смотри, хозяйкой рынка станешь.

– А ну их всех, – отмахнулась Ритка.

– И правильно, – радостно согласилась Анжела. – У него таких хозяек по две на неделе. Не грусти, подруга. Лучше вздрогнем. Как ты там говоришь?

– Лучше жить стоя, чем умереть на коленях! – процитировала себя Ритка.

– Будем жить недолго, но красиво! – подытожила Анжела.

Амалия Станиславовна села в машину, устало откинулась на спинку сиденья. День был очень непростым.

– Амалия Станиславовна, домой? – спросил шофер Толик.

– Нет, спать я не хочу. Давай в офис. С этой презентацией не успела почту разобрать. Хоть кто-нибудь в этой фирме должен следить за порядком. Орднунг юбер аллес. Порядок превыше всего.

Зайдя в свой кабинет и устроившись за рабочим столом, она набрала знакомый номер.

– Да, Сережа. Слушаю тебя, – раздался в трубке голос Доминики.

– Это я, Амалия. Ты благополучно доехала? Я звоню-звоню, никто не берет трубку. Решила нарушить запрет и позвонить на мобильный.

– Спасибо, Амалия Станиславовна, – расстроенно ответила Доминика. – У меня все хорошо. Ложусь спать.

– Желаю тебе спокойной ночи.

Амалия глубоко задумалась. Из этого состояния ее вывел охранник, неожиданно заглянувший в кабинет:

– Вы еще здесь, Амалия Станиславовна?

– Я уже здесь. Впервые вижу, что охрана не спит. Хоть в приказе отмечай. Разбаловала коллектив Доминика Юрьевна. Вольница еще никогда не способствовала хорошей работе. Как говаривала моя польская бабка: пожондек муши бычь!

– Это что же будет по-нашему?

– Во всем должен быть порядок. – Амалия щелкнула пальцами.

– Золотые слова. Так я пойду, Амалия Станиславовна? Если что, я внизу, на посту.

– Что, собственно, может произойти, если я в офисе? – тоном хозяйки ответила Амалия. – Ступайте.

Охранник ушел. Амалия Станиславовна встала из-за стола, прошлась по кабинету, разминаясь, а потом нанесла несколько точных боксерских ударов невидимому врагу. Глубоко вздохнула и снова вернулась к столу.

К темному дому подошла женщина. Она осторожно ступала по дорожке, слабо освещенной лунным светом. Подойдя к крайнему окну, женщина постучала. В ответ – только тишина. Она снова постучала, уже настойчивее.

– Кто там? Кого это ночью носит?

– Это я.

– Не узнаю.

– Главное, что я тебя узнала, Крокодил.

Лицо женщины в полумраке было едва различимо, но мужчина узнал ее.

– Надька? Надежда?

– Кому – надежда, а кому и – любовь. Пустишь?

– Откинулась? – поинтересовался мужчина.

– Не рад? – вопросом на вопрос ответила женщина.

– А чего по ночам шастаешь? Ты теперь человек свободный.

– Лишнего шума не хочу. Меня и так многие видели, я уже с неделю в городе. Дело есть.

– Вот теперь точно узнал. Ты без дела никогда не приходила. Теперь заживем. Заходи.

Женщина вошла. Пробыла она в доме недолго и вскоре собралась уходить.

– Надь, может, останешься? Раз уж пришла.

– На все свое время. Мы договорились. Не тяни. Я пока залягу. А то раньше времени всполошатся. Перебьют всю любовь.

И женщина скрылась в темноте так же бесшумно, как и пришла.

Доминика заснула. Во сне она металась, вскрикивала. Ее разбудил настойчивый звонок. Доминика нащупала трубку и, не открывая глаз, отозвалась:

– Да…

Приглушенный женский голос возвестил:

– Если вы хотите знать, где сейчас ваш муж, то поезжайте в городскую квартиру. Он там не один.

Доминика мгновенно проснулась, хотела уже бросить трубку, но женский голос предупредил:

– Не делайте резких движений. Я говорю правду. Вот послушайте.

Она услышала голос Сергея. Он что-то ласково говорил кому-то и тихо смеялся. Ему нежно вторил женский голос, называя его Сереженькой.

– Поверили? Или дать еще раз послушать? – уточнила женщина.

Доминика окончательно пришла в себя. Она села на кровати, нашла мобильный телефон, позвонила Сергею.

– Абонент не может ответить. Перезвоните, пожалуйста, позже.

Идиотские мобилки! Никогда не дозвонишься, если действительно необходимо! Доминика швырнула мобилку об стену, вскочила с кровати и стала судорожно одеваться. Она вдруг представила невероятно красивую женщину в объятиях мужа, и ревность захлестнула ее с головой, как морская волна. Ехать, немедленно ехать!

Доминика выбежала из дома, села в машину, которая стояла во дворе, и рванула с места так, что заскрежетали колеса. Машина мчалась по дороге с сумасшедшей скоростью.

А Сергей действительно лежал в объятиях женщины. Правда, не такой красивой, как представлялось Доминике, потому что это была всего лишь секретарша Юлька.

Юлька потянулась к любовнику:

– Сережа…

– Я велел называть себя Сергеем Анатольевичем, – напомнил любимый мужчина.

– И в такой ситуации тоже? – опешила Юля.

– Привыкнешь и начнешь в офисе меня компрометировать, – объяснил Сергей. – Мне это ни к чему. Я тебя предупредил, чтобы ты никаких видов на меня не имела? Предупредил. Легкое отношение к жизни – это еще не значит легкомыслие в строительстве этой самой жизни. Усвоила?

– Ну-у, – протянула Юля.

– Повтори.

Юля подскочила на кровати и браво отрапортовала:

– Хенде хох, аусвайс и яволь, герр гауптман.

Сергей невольно засмеялся:

– Ну что с тебя, с дурочки, взять. Иди ко мне.

Доминика чувствовала себя преданной. Она неслась в город так, как будто от скорости зависели ее жизнь и счастье. Машина ворвалась в город, не снижая скорости. И вдруг на ее пути возник огромный билборд с рекламой фирмы «СуперНика». Доминика не справилась с управлением, машина на всей скорости перевернулась, ее протащило по дороге, она врезалась в опору билборда. И наступила тишина. Над искореженной машиной улыбалась с портрета Доминика и горела надпись: «Там, где Ника, там – победа». Очень красивый, очень гламурный портрет.

Но теперь там, где была Ника, сгрудились милиционеры и тревожно мигала «скорая помощь». Милиционер, только глянув, определил:

– Да тут и к бабке не ходи – превышение скорости.

Потом обратился к врачу «скорой»:

– Что с потерпевшей? Она в сознании? Говорить может?

– Без сознания она, – буркнул врач.

– Куда вы ее?

– В больницу скорой помощи.

В приемном отделении невыспавшаяся регистраторша спросила недовольно:

– Как ее записывать?

– Все, что нашли при ней, – в пакете, разберитесь. Только все сохраните. Милиции понадобится.

И началась борьба за жизнь Доминики. Исчезло ее призрачное счастье. Уже зажгли свет в операционной, врачи готовились к операции.

Регистраторша, заполняя бланк, печально вздохнула:

– Жаль девочку, такая молодая.

– Носятся, как угорелые, – откликнулась медсестра. – Хорошо еще, что никого не убила. И куда, спрашивается, надо было нестись с такой скоростью среди ночи?

– А я думаю, тут любовь замешана, – предположила регистраторша. – Бабы ради любви хоть на Луну сорвутся.

– И что она теперь со своей любовью делать будет? Мужику баба нужна здоровая да работящая. Да и вообще неизвестно – выживет ли.

В сумке Доминики было множество интересных вещей.

– Глянь, что это? – удивилась медсестра. – На тушь вроде не похоже.

– Духи сухие, – объяснила осведомленная регистраторша. – Ты документы ищи, а не чужую косметику рассматривай.

– А мне интересно, что у богатеньких есть. Может, больше никогда и не увижу.

– С чего взяла, что она богатенькая?

– Сашка-шофер сказал. Говорит, такая машина крутая, прям вагон. Жаль только – всмятку. Вот права. Почти не пострадали. Никитина Доминика Юрьевна. Имя какое-то не наше, иностранка, что ли? Должны же быть у тебя, Доминика Юрьевна, какие-то телефоны записаны.

– Может, визитки есть? – поинтересовалась регистраторша.

– Есть. Фирма «СуперНика». Служебный телефон.

– Это другое дело. Звони.

Медсестра набрала номер.

– Это фирма «СуперНика»?

– Кто это в такую рань?

– С кем я говорю?

– С охранником.

– Как найти кого-нибудь из руководства?

– А чего его искать, я просто соединю. Что случилось-то?

– У вас работает Никитина Доминика Юрьевна? – спросила медсестра.

– Работает. Это хозяйка наша.

– Она попала в автокатастрофу. Соедините меня с руководством.

Охранник переключил телефон на кабинет Амалии. Та, конечно же, была на месте.

– Финансовый директор Гжегоржевская слушает.

– Из больницы звонят. Никитина Доминика Юрьевна попала в автокатастрофу. Она в очень тяжелом состоянии. Сообщите, пожалуйста, родственникам. Только побыстрее.

Амалия положила трубку и медленно поднялась из-за стола, потом спустилась вниз и приказала охраннику:

– Не могу дозвониться до Сергея Анатольевича. Попробуйте со своего телефона. Я поехала к Доминике Юрьевне. Чуть что – докладывайте немедленно. С сегодняшнего дня фирма на военном положении.

Амалия ушла, а охранник восхищенно бросил ей вслед:

– Ей бы полком командовать. Впереди на лихом коне. Вот баба железная.

У Артема и Дианы наступило счастливое время. Молодые и веселые, они дурачились и радовались всяким пустякам. Прекрасное время – ты молод, здоров, тебя все любят, и ты уверен, что мир создан для счастья! Время тянется бесконечно, а праздник никогда не кончается.

И тем не менее, вскоре Артем заволновался:

– Поздно уже, давай я тебя домой отвезу. Анна Вадимовна волноваться будет.

– Мы только еще разочек искупаемся, и все, – стала упрашивать Диана. – Мама знает, что я с тобой. Хоть и не любит тебя, но уверена, что ты меня защитишь. Ты меня защитишь, а, Артемка?

– Давай, купайся. А я посмотрю.

Диана медленно разделась и пошла к морю. Артем остался на берегу, задумчиво глядя вдаль.

Анна Вадимовна действительно не спала и ждала Диану. Разложила на столе какие-то документы, внимательно разглядывала их, готовясь к важному для нее разговору.

Наконец Анна Вадимовна задремала, уронив голову на скрещенные ручей. Ее разбудил грохот мотоцикла за окном. Она вздрогнула, подбежала к окну, посмотрела на часы.

– Дианочка, я же тебя просила, – укоризненно сказала она вошедшей дочери.

– Ма, не заводись. Мы просто купались.

– Ночью?

Но дочь не отвечала на вопрос, гремела кастрюлями на кухне.

– У-у, вкуснота, просто объеденье. Это тебя Пална научила?

– Почему это Пална? – обиделась Анна. – Я сама умею. Этот рецепт мне от мамы, бабки твоей, достался. Диана…

– Расскажешь, как делать? Я хочу научиться, – мурлыкала дочь.

– Ничего сложного нет. Ты бы в тарелку положила, хлебаешь, как щенок, из миски.

– А я и есть голодный и мокрый щенок. Из кастрюли вкуснее. И тарелку мыть не надо. А теперь: спать-спать-спать.

– Диана, погоди, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Это касается твоей жизни. Нельзя так легкомысленно к ней относиться.

– Уф-ф, наелась, – оторвалась наконец Диана. – Тут еще и тебе осталось. А говорить сейчас со мной, тем более серьезно, бес-по-лез-но. И бессмысленно, потому что я практически уже первый сон вижу. Кра-асивый, цветной, гламурный.

Диана убрала посуду, стала раздеваться, уж очень спать хотелось. Тут зазвонил телефон. Диана прочла СМС и заулыбалась.

– Тут тебе один молодой человек привет шлет, – сказала она маме. – Догадайся с трех раз – какой. Бай-бай, мамуля. Ай лав ю.

Сергея разбудил телефонный звонок. Он открыл глаза, увидел рядом с собою Юльку, потянулся к телефону.

– Амалия. Совсем сдвинулась старая вешалка. Самой не спится и людям спать не дает, – пробурчал он, увидев, кто звонит. Сбросив вызов, Сергей снова улегся. Но телефон опять зазвонил.

– Кто это тарабанит? Сдурели, да? – бормотала Юля.

– Амалия, чтоб ей… – осекся Сергей.

Тут Юлька испуганно вскочила с кровати:

– Ой, я проспала. Амалия меня съест.

– Подавится. Спи давай, еще рано, – успокоил Сергей.

– Амалия на меня сафари устроила, каждое утро стоит с секундомером, немецкая овчарка. Приходится спринтерские результаты показывать. Меня скоро можно будет в олимпийскую сборную записывать.

– Но совсем по другому виду спорта, – ласково заметил Сергей, притянул Юльку к себе.

Но телефон надрывался.

– Ну, не дали поспать, не дали. Что вы еще от меня хотите? – возмутился Сергей.

– Амалия хочет на тебе жениться. Ночные звонки – это такая замануха.

Телефон все не унимался.

– Да отключи ты его на фиг. В смысле, отключите, пожалуйста, свое средство мобильной связи, уважаемый Сергей Анатольевич.

– Не могу. Вдруг Ника позвонит.

– Ой-ой-ой, какие мы нежные супруги.

Телефон снова заголосил. Сергей наконец взял трубку:

– Слушаю. Никитин. Что-о? Когда? Где? Да не где случилось, идиот, а где она, куда ее отвезли?

Он сгреб одежду, лежащую на полу возле кровати, бросился лихорадочно одеваться.

– Я к Нике. Прибери тут все, языком вылижи, закрой и выметайся, – скомандовал Сергей. Через минуту его уже не было в комнате.

Юля нехотя поднялась и стала убирать. Она взяла со стола фотографию Доминики и Сергея. Они так заразительно смеялись, что Юля даже передернула плечами от злости:

– Подумаешь, фу-ты ну-ты. Была б у меня такая фирма, я бы еще не так смеялась.

Что же там случилось, чего Амалия звонила? Юля позвонила в фирму, чтобы провести «разведку боем».

– Охрана? Кто, кто? Конь в пальто. Юля из приемной. А ты кто, что-то не узнаю?

– Олег Киреев.

– Не знаешь ли ты, Олежка, что там случилось с нашей Доминикой Юрьевной? Мне звонил Сергей Анатольевич, очень был взволнован. Но связь оборвалась.

– В больнице Доминика Юрьевна. Разбилась. Говорят, очень сильно. Говорят, не жилица, тьфу, тьфу, тьфу.

Юля замерла:

– Амалия знает?

– Я ей первый и сказал. А она велела Сергею Анатольевичу позвонить. Только он долго трубку не брал. Крепко спал, наверное.

– Наверное, – задумчиво протянула Юля.

– Где реанимация? – спросил Сергей у дежурной медсестры.

– Там. Мужчина, вы куда?! Туда нельзя!

Но для Сергея сейчас не было слова «нельзя». Подойдя к дверям реанимации, он увидел Амалию Станиславовну.

– Отдышитесь, Сергей Анатольевич. Вы плохо спали? – спросила как всегда подтянутая и строгая Амалия.

– Я? При чем тут я? Где Ника, что с ней? Что вообще произошло, черт побери?

– Это у вас, Сергей Анатольевич, следовало бы спросить, куда это ваша жена мчалась ночью сломя голову, в прямом смысле этого слова? – возмутилась Амалия.

– А она мчалась? – вдруг растерялся Сергей.

– К сожалению, Сергей Анатольевич, к моему глубокому сожалению. Произошла катастрофа. О причинах сделают вывод специалисты. А куда она мчалась и по каким причинам, если вы об этом не осведомлены – дело ваше, семейное.

– К черту специалистов. Вы можете внятно сказать, что с Никой? – настаивал Сергей.

Из реанимации вышел врач, Сергей бросился к нему с тем же вопросом.

– Что я могу сказать? Мы сделали операцию, удалили разорванную селезенку, ну, в общем, сделали все, что смогли, – устало сообщил врач. – Операция прошла успешно. Но никаких прогнозов дать не могу. Состояние больной тяжелое и нестабильное. Более точную информацию вы получите после осмотра и консультации приглашенного родными профессора Коломейцева.

Сергей перевел взгляд на Амалию. Та кивнула.

– Да, это я позаботилась о привлечении крупнейшего специалиста, – заявила она. – Я договорилась о VIР-палате после реанимации, я купила и доставила сюда все необходимые медикаменты.

Сергей беспомощно огляделся вокруг и… вдруг заплакал, уткнувшись в плечо Амалии. Она как-то совсем по-матерински прижала к себе его голову.

– Ну-ну-ну, большой уже мальчик. Раскисать непозволительно, – говорила она. – Больнице нужно специальное оборудование – вот список. Я считаю, наша фирма имеет возможность его закупить и передать медикам в качестве благотворительной помощи.

Сергей собрался с духом.

– Спасибо, Амалия Станиславовна, – всхлипнул он. – Извините меня, пожалуйста. Конечно, фирма сделает все, что надо. Спасибо вам.

– Ну, что вы, Сережа, это мой долг, – нежно пропела Амалия. – И не только профессиональный. Я Никушу с детства знаю и люблю…

Амалия часто заморгала и прижала к глазам кружевной носовой платочек.

– Мой вам совет, – продолжила она, – поезжайте домой, приведите себя в порядок. Сейчас к ней все равно никого не пустят. В случае необходимости я вам позвоню.

Сергей медленно, опустив голову, побрел по коридору. На работу ему не хотелось, дома его никто не ждал. «Напьюсь, – решил он, – до беспамятства».

Утром Виктория Павловна заглянула к Анне.

– Иду мимо, свет горит. Ты чего в такую рань? Я-то здесь ночевала. А ты? Спала бы еще и спала.

Анна Вадимовна вздохнула:

– Не спится мне. Дианка сегодня на рассвете заявилась. Всю ночь прогуляла с этим… Артемом. Говорит, искупаться им ночью захотелось.

– Принесет она тебе в подоле после этих купаний, – пробурчала Виктория Павловна.

– И я о том же. А ей учиться надо.

– У тебя чай есть? Давай погоняем с утречка, – предложила директриса.

Налила воду в чайник, чашки из шкафчика достала.

– Ну-ка колись, Анна. Я тебя насквозь вижу. Задумала рассказать ей о своей тайне?

Анна Вадимовна только вздохнула.

– А чем это поможет? Тут дело тонкое, деликатное. Дров легко наломать, а как их потом вывозить?

– И я, Пална, о том же. Если б не этот Артем, я б ее тут оставила. У нас фельдшерская школа неплохая. Мне б главврач поликлиники помогла туда Дианку пристроить. Была бы медиком, чем плохо?

– А она чего хочет? – спросила Виктория Павловна

– С Артемом своим на мотоцикле его вонючем гонять и купаться по ночам – вот чего.

– Ну ладно, ты расскажешь ей. Только себя опозоришь. А потом что? А вдруг она от тебя отвернется? – заволновалась Виктория Павловна.

– Сплюнь, что ты такое говоришь, – Анна даже рукой махнула. – Мы с ней душа в душу живем.

– У нее теперь Артем есть. Фур-фур на мотоцикле и – улетела. Прощай-прости, мама дорогая. Так что семь раз подумай, прежде чем отрезать, – не унималась Виктория Павловна.

Анна Вадимовна заметила мелькнувшую в окне тень. Она подошла к окну и раскрыла его. Кто-то затаился за ящиками под окном, Анна это чувствовала.

– Ты чего? – спросила Виктория Павловна.

– Ничего. Показалось, ходит кто-то.

– Да все спят еще, – успокоила директриса.

– Но я же видела. Точно кто-то прошел. Что ему делать на заднем дворе в такую рань?

А тот, кто прятался за ящиками, свалил в кучу ветошь, положил сверху ящики и стал искать по карманам зажигалку. Зажигалка вскоре нашлась.

Юрий Владимирович любил работать по утрам. Даже после презентации не изменил своим привычкам – сидел за письменным столом, продумывая очередной сюжет. Вдруг о чем-то вспомнив, набрал номер.

– Боря, я что хотел, – начал Юрий Владимирович.

– Юрий Владимирович, помилосердствуйте, – взмолился Борис Михайлович. – Вы посмотрите, который час.

– Извини, друг, извини. Я думаю, что если я уже работаю, так все другие тоже.

– Работать в такую рань – преступление, – пробурчал Борис Михайлович.

– Не скажи. Так работали большие мастера. Бальзак, например. Или не Бальзак? Ну, в общем, многие. Я, конечно, себя с ними не равняю… Вот сегодня я написал прекрасный абзац. Хочешь, почитаю?

– Юрий Владимирович, вы же знаете, я на слух не воспринимаю. Мне надо вчитаться, осмыслить. Что вы хотели спросить?

– Да тут один психологический пассаж. Понимаешь, мне надо, чтобы герой убил свою жертву нетрадиционным способом. А как – не придумаю. Хотел с Никушей посоветоваться, так у нее телефон на автоответчике, никто не отвечает.

– Странно, – заметил Борис Михайлович. – А вы героя своего уколите в толпе зонтиком со смертельным ядом. Я такое где-то в кино видел. Шикарно получится. Как врач говорю.

– Спасибо, дорогой. Действительно, зонтиком я еще не колол.

Юрий Владимирович положил трубку и снова стал названивать дочери. Ее мобильный не отвечал, и Юрий Владимирович позвонил по обычному телефону. Трубку взяла горничная.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович, я вас узнала. Я пришла сегодня рано. Доминики Юрьевны уже нет. Она мне не звонила. Не знаю, к сожалению, где она. Может, Сергей Анатольевич знает?

Юрий Владимирович загрустил.

Борис же, осознав, что поспать не удастся, аккуратно застелил постель, взбил подушку и поставил ее треугольничком, как в пионерском лагере. Потом сделал зарядку. Так же педантично и вдумчиво, как все, что он делал. На душе было нехорошо, словно в предчувствии беды.

Амалия Станиславовна делала все, что было в ее силах, чтобы спасти Доминику.

– Что сказал профессор? – выспрашивала она врача.

– Пока ничего утешительного. Профессор положительно оценил вовремя сделанную операцию, но пострадавшая, к сожалению, потеряла много крови. Мы собрали консилиум. Все единодушны. Нужно прямое переливание крови.

– Значит, необходимо его осуществить, – требовательно сказала Амалия.

– К сожалению, у нас нет подходящего донора.

– Какая у нее группа крови?

– Четвертая.

– У меня четвертая, – Амалия была готова на все.

– А резус? – спросил врач.

– Обычный, как у всех.

– А у нее не как у всех – отрицательный. Ищите донора.

– А как она себя чувствует? – волновалась Амалия.

– Плохо. Надо спешить.

Амалия кивнула. Она была готова поспешить.

Приемная «СуперНики» была большой и просторной. Из-за обилия окон и стеклянных дверей похожая на аквариум. На дверях висели таблички: «Генеральный директор Никитина Доминика Юрьевна», «Зам. генерального директора Гжегоржевская Амалия Станиславовна», «Зам. генерального директора по маркетингу Никитин Сергей Анатольевич». Все двери были закрыты – начальство еще не явилось. Но взволнованные сотрудницы толпились в приемной, пытаясь узнать подробности у секретарши Юльки.

– Юлька, хоть ты расскажи толком, что случилось, – умоляла одна из них. – В офисе такое говорят, что просто ужас.

– А что говорят в офисе? – встрепенулась Юля.

– Что Доминика умерла, вернее, ее убили… – сообщила другая сотрудница.

– Людочка, разве такое говорят вслух? – возмутилась третья. – Не убили, а покончила жизнь самоубийством. Наверное, узнала, бедняга, про похождения своего благоверного.

Юля похолодела:

– Какого благоверного? Какие похождения?

– А то ты не знаешь. Весь офис знает, а бедная Юлечка, которая всегда в центре, не знает. Кого ты тут будешь лечить? Сергей Анатольевич у нас мужчина видный и парень не промах. Это наше секретное оружие против конкурентов…

– Вернее, конкуренток. Он такая душка, такая лапочка. Последней была Татьяна.

– Так, прекратили базар-вокзал и разошлись по своим рабочим местам, – скомандовала Юля. – Официальное объявление по поводу нашей текущей жизни всему коллективу сделает Гжегоржевская Амалия Станиславовна, знаете такую?

– Ой, а Амалия уже здесь? Что ж ты молчишь? А мы тут разгалделись. Юлька, так нечестно, так с подругами не поступают. Ты же знаешь, что от Амалии ничего хорошего никто отродясь не слышал.

– А так подруги поступают: сплетни в коллективе распускать? Может, Татьяне из отдела маркетинга сейчас больно к обидно… – заявила Юлька.

Аут и Татьяна явилась. Начальница отдела маркетинга пришла загонять на рабочие места разгалдевшихся сотрудниц.

– Это почему же мне должно быть больно и обидно, а, Юлечка? – удивилась она.

Все стремительно засобирались уходить.

– Ты только скажи нам, Юлька, Доминика жива?

– Жива. Но состояние тяжелое, – сообщила Юля.

– Вот ужас-то. Значит, не наврали, – подвела итог Нина Ивановна.

– Пока известно только, что она попала ночью в автокатастрофу.

– С Сергеем… Анатольевичем? – всполошилась Татьяна.

– Нет, одна.

– Странно, а где же был ночью Сергей Анатольевич? – удивилась Ольга.

Все снова загалдели. Но ответа не получили, потому что пришла Амалия, и все разбежались.

– Юлия, зайдите, пожалуйста, – приказала Амалия Станиславовна. – Юлия, что за недопустимое сборище было у вас в приемной в начале рабочего дня? Я вижу, отделу маркетинга решительно нечем заняться. Очевидно, они в недостаточной мере загружены. Буду вынуждена пересмотреть штатное расписание.

– Это не сборище. Это, Амалия Станиславовна, сотрудники пришли узнать, что случилось с Доминикой Юрьевной. Знаете, столько слухов, – доложила Юля.

– Возмутительно. Что говорят? – Как истинная женщина, Амалия была ужасно любопытна.

– Разное. Вернее, многое. Еще вернее – говорят, что Доминики Юрьевны нет в живых.

Амалия вздохнула:

– И как к этому известию относятся сотрудники?

– Ой, Амалия Станиславовна, как к этому можно относиться! Жалеют, плачут. Вы же знаете, как Доминику Юрьевну любят в коллективе. Вы бы вышли к людям, рассказали правду.

– Ты считаешь возможным давать мне указания? – уставилась на нее Амалия. – Любят, говоришь. Не на любви держится хорошо поставленная работа, а на…

– Я знаю, Амалия Юрьевна, на порядке. Но все же. Мы же тоже люди.

– Хорошо, собери коллектив, мне есть что сказать. Юля выскочила из кабинета, а Амалия, подумав немного, пошла к Сергею. Несмотря ни на что, на работу он пришел.

– Сергей Анатольевич, вы, надеюсь, не забыли, что у нас сегодня с утра немец? – поинтересовалась Амалия Станиславовна.

– Что, какой немец? – удивился Сергей.

– Наш деловой партнер из фирмы «Цузамен».

– Амалия Станиславовна, какие могут быть немцы, если Ника в больнице! Если Ника умирает! Как вы можете говорить о каких-то немцах! У вас сердца нет!

– Сергей Анатольевич, прекратите истерику, – железным тоном приказала Амалия. – Вам следовало думать раньше. Соберитесь, его вскоре привезут, я подготовлю все документы.

– Я поеду туда. Я поеду к Никуше. Я должен быть там. Это мой долг.

– Нужно было случиться несчастью, чтобы вы заговорили о долге. Выслушайте внимательно то, что я вам скажу. Доминике вы сейчас ничем не поможете. Кстати, какая у вас группа крови?

– Первая, – ничего не понимая, ответил Сергей.

– Действительно, как я и предполагала, не поможете. Врачи ищут донора для прямого переливания крови. Я также займусь поисками. Но ни при каких обстоятельствах мы не имеем права сорвать переговоры.

– Что, с Никушей так плохо? – Сергей совсем расстроился. – Я боюсь спрашивать врача.

– Я держу все под контролем, – твердо ответила Амалия. – Лучшее, что мы можем сейчас сделать, – это не дать погибнуть ее делу. Мы проведем переговоры и подпишем нужные бумаги. Он всенепременно должен улететь с пакетом документов.

– Вы не человек, – неожиданно резко сказал Сергей.

– В вашем понимании слова – нет, – согласилась Амалия.

И ему пришлось принимать немца. Амалия взяла на себя роль главы фирмы, роль эту она играла блестяще. И Сергей даже подумал, что если с Никой обойдется, пусть бы Амалия возглавила фирму.

– Итак, вы имели случай убедиться, что мы солидные партнеры, – голос Амалии звучал уверенно. – Мы, в свою очередь, были рады показать вам свои сильные стороны. И продемонстрировать стремление к более тесному сотрудничеству, доказать, что «СуперНика» – динамичная, быстро и успешно развивающаяся компания…

– Простите, а почему мы не видим фрау Никитину? Мы хотели бы поблагодарить ее за прием.

– Фрау Никитина просила передать, что немного приболела и врачи рекомендовали ей день-два не выходить из дома, – сладко улыбнулась Амалия. – Она извинилась, что не может лично присутствовать на переговорах и передала все полномочия…

Тут Амалия повернулась к Сергею и спросила:

– Сергей Анатольевич, кому Доминика Юрьевна передала полномочия вести переговоры и подписывать бумаги?

– Амалии Станиславовне Гжегоржевской, – твердо сказал Сергей. – Она и доложит вам о наших предложениях.

Амалия продолжала:

– Лучших партнеров, чем вы, нам не найти. Вы поддержите меня, Сергей Анатольевич?

– Поддерживаю, – согласился Сергей и добавил заученно: – Нам импонирует заявленный вами стиль ресторанного бизнеса. Корнями уходящий в старину… Но устремленный в будущее. Вы создаете новый образ современного ресторана.

– Хорошо сказано. Спасибо, – поблагодарил немец.

– Перейдем к делу, – предложила Амалия. – Мы хотим продлить наш договор на поставки оборудования уже для целой сети ресторанов «Ника» и пригласить ваших специалистов-дизайнеров, чтобы «Ника» имела свое неповторимое лицо.

– Можно посмотреть документы?

Переговоры начались. Сергей думал о своем. Не интересно ему было их слушать. Скучно.

Спустя несколько часов довольная Амалия Станиславовна вышла из кабинета и объявила:

– Мы закончили переговоры. Юлия, будь любезна, организуй доставку нашего партнера в аэропорт. Ауф ви-дерзеен, герр Шварц. Я рада, что наша встреча была столь интересной и плодотворной.

– Передайте наши пожелания скорейшего выздоровления фрау Никитиной.

– Яволь… В смысле, конечно, передадим, – смутилась Юлька.

Юрий Владимирович, узнав, что его дочь попала в автокатастрофу, совсем сник. Удрученный и сразу постаревший, он отправился к Борису Михайловичу. Тот был его другом, а еще врачом, который разбирался в медицинских таинствах.

Увидев, что на Юрии Владимировиче нет лица, Борюсик кинулся к нему.

– Что случилось?

– Боря, Боря. Такое несчастье. Никуша попала в автокатастрофу. Она в больнице скорой помощи. Ей нужно срочное переливание крови. Четвертая, резус отрицательный.

– Доминика? – не поверил Борис Михайлович. – Этого не может быть, мы же вчера ее проводили, я ей звонил… Не может быть.

– Сделай что-нибудь, – взмолился Юрий Владимирович. – Я поеду в больницу делать анализ крови.

Борис Михайлович проводил его до дверей и стал перебирать в уме возможных доноров. Медсестра просматривала картотеку и комментировала:

– Этот после операции. Эта переболела гепатитом. Третья, вторая, опять третья. Все, Борис Михайлович. Надо звонить коллегам.

Борюсик звонил, спрашивал, снова звонил. Наконец сдался.

– Я позвонил всем, кому мог и не мог. Пока донора нет.

Юрий Владимирович сдал кровь на анализ, но оказалось, что у него третья группа крови, а не четвертая. Донором он быть не может.