Текст книги "Господин"

Автор книги: Елена Тыртышникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

Сверхновая! А ведь очень это интересно!

Новоявленный маг, как мигом окрестил себя Берри, потянулся вперёд. Касаться мелкой сети не хотелось – она была омерзительна. Стараясь свести контакт к минимуму, командир легонько отбросил полупрозрачные нити на обычные – общая сигнализация, как он и надеялся, не включилась. Никто не рассчитывал, что у Натин появится помощник. "Но откуда у них вообще такая охрана?! – Берри, точнее разведывательный усик, сжался – всё-таки основная сеть оказалась чересчур узкой. – Потом… Всё потом. Сейчас другая задача… Но…"

Берри проник на корабль.

***

– Как это случилось, мастер Град?

Они стояли в библиотеке рядом со связником. Вообще-то он не работал, особенно в отсутствие хозяина, однако шаром недавно воспользовались, а сейчас по нему плыли сияющие утренним снегом руны. Послание. И не требовалось его читать, чтобы узнать, от кого.

– Не представляю, мой господин, – управляющий был расстроен и корил себя за недосмотр. Рядом беспокойно комкала подол и ломала щёточку для книг Ра. Собственно, она и являлась единственным свидетелем произошедшего.

Правнучку Града Слай немного опасался – странная она какая-то. С самого своего приезда девушка пыталась соблазнить молодого господина – тот, в принципе, ничего не имел против, но слишком хорошо помнил один из разговоров с отцом. Те не относились к частым событиям, потому, наверное, и не забывались. Тогда отец с непривычной прямотой и серьёзностью объяснил в общем-то невменяемому чаду, каких отношений следует избегать. Под них и подпадала интрижка с Ра – пусть обоюдно приятная, вряд ли долго продлившаяся, она сулила беды.

Во-первых, Ра не была обычной служанкой – она ходила в любимых правнучках самого мастера Града. А, во-вторых, не стоило оскорблять семью жениха девушки – Ра-то простят, а господина нет. Ра – единственная, а тех, кто с радостью падёт к ногам господина, много. А потом господин встретился с суккубами, и служанка отчего-то решила, что должна помочь господину справиться с последствиями. Соблазнительница превратилась в заботливую наседку. Почему она к нему прицепилась, Слай так и не понял, а поговорить с Градом, признаться, стеснялся.

– Почему он оказался один?

– Господин Денила сказал, что вы дали ему урок, и он будет заниматься, – старик вздохнул. Своё объяснение он не считал приемлемым оправданием.

– Простите, мастер Град, – Слай покачал головой. Это же надо сморозить такую глупость! Кто осмелится мешать ученику выполнять задание учителя? – Вот только почему он был именно здесь?.. Нет-нет, мастер, не отвечайте! Я размышляю… – юноша посмотрел на раскрытую книгу, что словно спала в громадном кресле. Конечно, хороший материал для начинающего (и не только) мага, но не для десятилетнего же ребёнка. – Ладно, не будем мучиться над "почему" и "если бы". Пойду я.

– Не надо, господин! – вскинулась Ра. – Это ловушка!

Девушка могла и не боялась перечить господину, так как именно она большую пока часть жизни провела в круге госпожи Релисты. Вот только… Кажется, Слай догадался из-за кого связник работал. Болтушка! Да, что с девчонки взять?

– Знаю. Но я виноват, не защитил своего ученика, – юноша развёл руками. – Да и нет времени на раздумья. Господину Берри и госпоже Натин требуется моя помощь…

– Но… – мастеру Граду позволялось много больше.

– Но простит ли меня госпожа Натин, если что-то случится с мальчиком? – пояснил мысль Слай. – Невелик у меня выбор. И вы отлично знаете, что меня не отговорить. Так что – не пробуйте.

И не будучи уверенным, что не солгал, юноша коснулся шара. Руны вспыхнули, ослепив. А потом мир погрузился во тьму. Жуткую, непроглядную… и затем медленно, нехотя отступающую перед светом, как долгая ночь перед пасмурным, грустным днём.

"Когда ты научишься думать, Слай? Или хотя бы прислушиваться к мудрым советам?" – "Никогда, явное дело…"

***

«Вошёл, – объявил Берри и констатировал. – Ни хрена не понимаю».

"Опиши, что видишь".

"Э-ээ, кучу каких-то линий. Похоже на внешний блок… не-а, больше похоже на внутренности "Феникса", только в ментальном эквиваленте. Натин, я могу как-нибудь передать тебе картинку?"

"Сомневаюсь. Давай, взгляну твоими глазами, – телепатка вздохнула. – Можно?"

"А, валяй", – без раздумий согласился капитан.

Ощущение оказалось не из приятных, но на удивление знакомым: то же он испытал, когда его осчастливили "отставкой". Вот – "Феникс", всё такой же родной, послушный, рядом, но его ни о чём нельзя попросить, так как связь между звездолётом и его капитаном потеряна. Когда Натин забралась в голову, произошло нечто похожее: всё его – и тело, и мозг, всё послушно и отлично функционировало… но появился кто-то лишний, разделивший, разорвавший на части, дозволивший только беспомощно созерцать. Сила телепатки ужасала. В основном из-за осознания, что Натин могла сотворить с Берри такое в любое мгновение.

"Ты видишь иначе".

"А что? Я обязан видеть, как ты?"

"Космос! Не в этом дело! – раздражённо откликнулась женщина. У капитана засвербело где-то за ушами – словно под костью извивалась пуховая змея. – Ты видишь не телепатически, а…"

"Как?"

"Представления не имею. Магически, наверное, или как это у них называется. Я в такой системе ничего не понимаю, а ты её не знаешь… Хотя есть в ней что-то… Я её уже встречала. Она похожа на обычную, но… но как будто в ином диапазоне".

"Если обычная, то действуй, как привыкла", – искренне предложил капитан.

"Я же сказала "похожа" и "как будто"! Это не одно и то же! Это тебе не на октаву выше петь, чтоб тебе чёрная дыра встретилась!"

"Натин! – мгновенно вскипел до того спокойный Берри. – Я бы попросил не рыться в моих мозгах!"

"Было бы в чём…"

– А вы можете не собачиться?! – шёпотом громыхнул Хром. Странно, но он и впрямь шептал и громыхал одновременно – это было гневно и непривычно тихо для великана.

– Э-ээ, – через силу выдавил Берри. Натин ментально и физически сжалась.

– У вас всё на лицах написано, – пояснил вместо техника Дло. – Работайте там уж, за временем и обстановкой в целом мы следим.

"Всё равно твоя символика для меня загадка, а действовать по наитию чревато, – кисло продолжила пристыженная телепатка. – Сам понимаешь, сейчас дело не в том, что нас могут обнаружить".

"Понимаю. Тогда пройди через меня вся и смотри уже своими глазами да работай со своей символикой…"

Не успел Берри высказать, пусть и мысленно, опасную идею, как его буквально тряхнуло и вышвырнуло за охранный периметр "Огонька". Ментальное потрясение оказалось настолько велико, что капитан еле устоял на ногах.

– Сверхновая! Она меня выкинула! – скорее для успокоения, чем зло рыкнул он.

Не предупредив, Натин поступила правильно: не рвани она сквозь Берри сразу, он постарался бы подготовиться, чем только усилил бы желание сопротивляться и затруднил бы женщине работу.

– Пойдёшь за ней? – вместо расспросов уточнил Мех.

– Сил нет, – отрицательно покачал головой капитан.

– То есть – она в ловушке?

– Да. Если не отключит систему, то… – Берри взглянул на телепатку. Из описаний к ней лучше всего подходило – как живая. Она стояла, чуть покачиваясь, словно молоденькое дерево на ветру, и стеклянно смотрела на маленький звездолёт. – Глубокое погружение, полный отрыв от тела. Пройти по ней, как она по мне, не получится – здесь надо быть каким-нибудь Континусом. И то вряд ли, что поможет. Максимум, я способен послужить маячком.

***

Слай шёл вперёд.

Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.

Даже у матери было веселее, хотя тамошняя угрюмость всего, всех и вся, казалось, не предполагала даже понятия радости.

Свет. Тусклый, но не дозволяющий никаких недомолвок, обмана зрения и игры воображения, а потому лишь подчёркивающий унылость бегущих, но не теряющихся вдали гладких стен, без единой щели пола и… Слай вскинул голову… потолка. Тот вовсе был зеркальным отражением пола, а вместе они, если повернуть коридор на бок, превращались в стены. "Но так не бывает! И что же тогда светится?" – "Воздух".

Воздух не может светиться сам по себе. Загадка. Как?

"Он выходит из-под нашего контроля! – голос где-то на краю сознания. Знакомый голос. – Усиливаем давление!"

Слай шёл вперёд.

Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.

Но ведь многое смотрится единым, неразрывным, одинаковым, если не всматриваться пытливым взглядом в детали. Слай приблизился к стене. Так и есть! Тонкие росчерки теней. Пупырышки! Она шершавая, а, значит, не может быть одинаковой. Явное дело, вот и трещинки. А что если есть разломы? Или боковые ходы? Где?

"Снова! Демоны его дери! В какой же ерунде он любит копаться! Папашина кровь… – тот же голос. Удивлённый, раздражённый. В нём мелькает восхищение. – Этак мы его не доведём".

Слай шёл вперёд.

Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.

А почему он, собственно, идёт по такому унылому коридору? Почему, если не любит и не хочет? Почему?

"Вот это скорость!" – другой голос. В нём тоже преобладало удивление, а ещё сквозило уважение.

Интересно, почему? То и другое – почему?

"Он нас слышит!" – третий.

"Значит, бьём в полную силу. Сразу!" – первый. Кажется, женский.

"Тогда мы не увидим, что происходит", – четвёртый.

Сколько их там?

"Испытание – это не повод лезть в душу и пользоваться чужими слабостями, – отрезал всё тот же знакомый, женский голос. – Тем более, о его слабости нам и без того всё известно. И ему – тоже. Думаю, его страхи проистекают именно из его слабости, единственной и неповторимой".

"Но резкий скачок убьёт его".

Ого! Пятый!

"Убьёт – так убьёт. Кому из нас от этого станет хуже?" – Знакомый голос, точно знакомый. И узнаваемый. Принадлежащий той, которая не любит Слая. Не выносит, не терпит, не воспринимает. Той, которая лишь, когда вынуждена, снисходит до Слая Миша. И никогда – до Слая. Потому что Слай не может быть просто Слаем – только Слаем-Тиа или, на крайний случай, Слаем-Тиа Арудо Мишем, ибо полное имя не может не включать принадлежность к дому. К дому Ти-Арудо. А Слай-Тиа – всего лишь член, один из многих, этого дома, как те же повариха Ладда-Таа, управляющий Град-Тиа или служанка Ра-Таа. И всё из-за отца, который просто-напросто не интересовался сыном и потому забыл, просто забыл назвать того наследником. Нет, Слай не горевал по этому поводу и не тяготился сомнительностью происхождения, но… раз уж именно его, Слая Миша, официально именовали главой дома Ти-Арудо, пусть она наверняка лучше справлялась бы с этой ролью, то и ей следует смириться и признать за Слаем право быть просто Слаем. Да и что ей с маленького круга? Пусть выгодного, удобного для захвата и власти над соседними, но всё-таки такого маленького и чересчур крепко связанного с кровью, которая текла в жилах Слая, чтобы кто-то, кроме него, мог здесь быть господином… Что ей?

Банальной женской мести. За то, что отец не стремился обзавестись семьёй – он не нуждался в ней, вечно занятый своими изысканиями, которые его, в конце концов, сгубили. За то, что встретившейся на его пути матери вдруг приспичило родить ребёнка. За то, что мастер Град решил вырастить из наблудыша господина. За то…

За стечение обстоятельств.

Госпожа Релиста…

Слай шёл вперёд.

Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.

Наверное, поэтому он обрадовался, когда заметил кого-то идущего навстречу. Затем огорчился, но не очень (всё едино – разнообразие!), различив, что это всего лишь зеркало. После удивился: тот Слай шёл в своём, пусть и столько же неспешном ритме, очевидно в ином настроении и наглядно в другой одежде.

А потом хлынул океанским приливом страх: тот Слай был агрессивен и полон магии, готовый без раздумий её применить и не ослабнуть при этом. Сам же Слай с каждым шагом, вдохом, мгновением терял силу, оставаясь безнадёжно беззащитным перед приближающимся могуществом. Всемогуществом!

Накатило… У каждого мага есть уязвимое место, что естественно: природа позаботилась, чтобы каждая вещь и существо, даже явление могло быть уничтожено.

Можно уничтожить магию. Можно уничтожить и мага – многими способами, но самый эффективный и безопасный (не для убийцы, а для окружающего мира) – это с толком воспользоваться уязвимостью жертвы.

Уязвимость неодинакова, иначе какая же это уязвимость? Кто-то боится воды и всех заклинаний, на неё завязанных – такие маги страшатся даже грибных дождичков, если те сотворили. Случается острая аллергия, например, простенько на животных или, куда экзотичнее, на заклинания. Для других…

Нельзя назвать Слая уникумом, но природа наградила его уязвимостью необычной: он терял магию, превращаясь в пустышку, которая даже принимающим не только не страшна, но не заметна. Никто не брался предугадать, когда исчезнет сила, как быстро и на какой срок, но в чём Слай не сомневался, так в обязательно последующих бедах.

Именно в таком состоянии юноша очутился среди суккубов – это и впрямь произошло случайно, и уж попробовали бы эти твари его тронуть! Да они бы разбежались, узнай, кто к ним явился! Конечно, не из-за Слая как такового, а из-за его матушки.

Утратив на краткий миг магическую силу, юноша не заметил и потому не разбежался со странными существами, обернувшимися в результате занебесными жителями. Отец умер, так как кроме сына рядом никого не было, а того не хватало даже на зов о помощи. Слай не печалился, но смерти отцу он не желал. Тем более, после неё неприятности сыпались на нового господина с удвоенной силой.

И так всегда. И сейчас не иначе. Он беззащитен, а рядом могущество… Слабость порождала страх. Страх?

Слай нахмурился. Второй – тоже. Что-то было, недавно, о страхе… Релиста! Конечно, он слышал: "Думаю, его страхи проистекают именно из его слабости, единственной и неповторимой". Да, она, безусловно, права: страхи проистекали из слабости, слабость порождала их. Даже не их, а его. Ужас!

Он улыбнулся, а затем расхохотался в голос. Второй Слай тоже – он не вторил, а смеялся сам по себе и одновременно вместе со Слаем. Да! ЭТА слабость действительно порождала УЖАС!

Серый коридор разлетелся ярким фейерверком разноцветных лепестков.

***

Натин удалось – не сказать, что легко, но без паники, а потому быстро.

Команду "Огонька" они уже встречали внутри корабля, на мостике. Эффектно встречали, по всем негласным правилам. Берри вальяжно развалился в капитанском кресле. Сидел он по большей части не из-за желания произвести впечатление (для этого хватало и самого "уволенного" командира), а потому, что ноги не держали. Часовых, которые, кстати, удивились сильнее остальных, пришлось снимать именно Берри. Без опыта, с непривычки, да ещё во всю стараясь не причинить им вреда, капитан буквально выжал себя физически в угоду сохранению ментального потенциала.

За креслом, как бы невзначай опираясь на спинку, стояла безмерно уставшая телепатка. Гордая, непроницаемая, со ртом, чуть изогнутом в улыбке, в уголках которой едва улавливалось, отточенное за годы, презрение. По правую руку от капитана. Это в своих каютах, мысленно или изредка на глазах Алаты (и то по делу) они позволяли себе ругаться, на людях, при экипаже Берри и Натин оставались командой, хотя и сами того не осознавали. У других не возникало вопросов, так как все знали, что этих двоих крепко связал первый бунт "Феникса". А анекдоты? Про кого их не рассказывают?

По другую руку, но ближе к стене возвышался Хром. На этот раз гигант не занимал всё пространство, а лишь оттенял величие и мощь хозяина этого корабля – Берри Лиара. Хром на стороне капитана – это сила, так как великан был лучшим техником за всю историю "Феникса", пусть их совместное существование длилось не так уж долго.

В углу примостился Мех. Он ни на что не претендовал, только намекал, что трогать его людей ох как не стоило. Об истинных отношениях Берри и карлика, естественно, никто не распространялся.

– Ты? – как-то понимающе покачал головой второй помощник.

– Подозреваю, что это всё-таки мой вопрос, Труй, – откликнулся Берри. – Впрочем, таких, как ты, следует держать от себя подальше. Там, где невозможно размышлять за делами.

– Ловушка, – продолжил командир "Огонька", не реагируя на слова "гостя". – Значит – ясные звёзды! – правду говорят о Натин. Она всемогуща.

– Пожалуй, – согласился бывший капитан. Пока и снова – бывший. – Скажи, ты со мной?

– Нет, Берри. Я с "Фениксом", а ты с МАТом.

– С чего ты взял, Труй? Сколько раз мы сталкивались с МАТом? И сколько раз ты обвинял меня после в пособничестве купидонам? Так что же изменилось на Азтоне?! Врата побери!!!

– На Азтоне тебя встретил "Серебряный трезубец" и сам великий генерал Континус Инвинц, – развёл руками дубль.

– Да-аа? – деланно изумился Берри. – Интересно, а откуда тебе известно о "Трезубце"? Кто тебе рассказал о генерале Инвинце? И, наконец! В свете всего этого, откуда у тебя блоки на всемогущую Натин?!

Труй попятился, когда гость вскочил. Хотя именно команда "Огонька" сжимала в руках оружие от простенького игломёта до тяжеловесного, грозного "Купола". Именно экипаж корвета облачился в десантные доспехи, когда "захватчики" щеголяли в тонких, пусть и красиво оформленных, тряпках. Даже численный и, тем более, физический перевес был у Труя… и всё-таки он отступал перед взбешённым Берри.

– Понимаешь ли, ты сам сказал о МАТе.

– Я?! Да, о МАТе я говорил, – их разделял шаг. Берри так хотелось схватить помощника (и близкого друга, между прочим!) за ворот и трясти, что было сил… но тех как раз и не было. Да и демонстрировать ярость сверх показанного не стоило. – Но об Инвинце упоминать – я не сошёл с ума!

– Ты прав, – Труй нахмурился. – Перпом упомянул о нём только, когда вы объявились.

– Перпом, – скривился капитан, уже капитан.

– Но блоки на Натин не подействовали… – заикнулся было друг, но Берри оборвал его.

– Конечно, она их заметила и, будь время, даже обезвредила бы. Зато чего она не увидела, так защиты от меня, – капитан ткнул себя пальцем в грудь. – Это люди могли меня предать, но не корабли! Но подумай о другом. Скажи-ка ты мне, откуда на "Фениксе", на моём "Фениксе" такая защита от всемогущей Натин. И зачем?

– А всем известная каюта?

– Да-да, часто она в ней гостила, не то слово, – хмыкнул Берри. – Ты ещё блокаторы упомяни… Это всё стандарт. Категория не из дешёвых, но стандартная. Для разработки личностного блокатора нужно очень хорошо знать объект, необходимо время и много денег, но зачем мне всё это, если она… – капитан развернулся и указал на телепатку, судорожно, до белых костяшек сжавшую спинку пустого кресла. – Если она не может быть всемогущей, как и любая баба, чей ребёнок под прицелом… оговорюсь, живой ребёнок!

– Ты не боишься говорить это при ней?

– А она дура?

– А Галера?.. Впрочем, м-да… – Труй кисло скривился. – С Галерой она погорячилась… несколько…

Берри одарил помощника недоумённым взглядом, которого никто, кроме Натин, не заметил.

– Кэп, это ведь не твоё последнее слово – я тебя знаю.

– Ну, – не отказался капитан и пожал плечами. – А что, собственно, "Феникс" забыл при Фиалке?

– Нам нужны деньги, ты же знаешь. Хотели загнать по-быстрому и свалить…

– По-быстрому, точно. С паразитами МАТа на борту, с возможной погоней, с хреновой информацией о планете – Влас не приложился, данные Натин недоступны – и с единственным, неожиданно объявившемся покупателем. Миленько. Кстати, а кто у нас заведует продажами, не напомнишь? И почему этот кто-то переквалифицировался в охотника за головами?

– Э-ээ…

– Ага, э-ээ, – передразнил Берри.

– Ясные звёзды, я хотел поговорить с Алатой… – Труй не обратил внимания на друга. Второй помощник тёр виски, словно пытаясь что-то включить в голове, выудить из неё нечто очень важное. – Хотел. И говорил. Мне нужна была его помощь, но он… такое ощущение, что он перегрелся.

– Тогда, может, разберёмся на месте? – предложил командир. – Давай, вернём корабль домой – "Феникс" заждался, ему как раз не хватает "Огонька".

– Наверное, капитан. Действительно, пора домой.

Четвёрка "захватчиков" покинула мостик, оставив тот как-никак законному экипажу. Гигант и карлик ушли вперёд, в кают-компанию. Берри и Натин приотстали. Капитан буквально упал на стену у открытой двери – с мостика его не было видно. Телепатка опёрлась на командира, прижалась лбом к щеке – женщина не искала поддержки, ей не хватало сил на удалённую передачу мыслей. Говорить она тоже не могла.

"Легко, Берри. Слишком легко мы его переубедили".

"Он хотел, чтобы мы его переубедили. Он был готов к этому. Он уже думал о чём-то таком, но забыл, – телепатия отбирала всё, а ведь через каких-то двадцать минут он собрался вернуть себе "Феникс". – Но его ещё придётся переубеждать по-настоящему. Вместе с остальными… Кажется, мы где-то просчитались, Натин…"

– Тру, – донеслось из-за спины.

– Да?

– Кэп действительно способен пристрелить щенка?

– Съехал ты что ли? – вместо друга откликнулся кто-то из команды. Команды, пока следующей не за Берри, а за Труем, но доверяющей ему настолько, что не оспорившей его решение помочь беглецу. – Когда дело детишек касается, кэп что Георгия. Да и каким это отморозком надо быть, чтобы собственного сына прикончить?

– Сына? Дык, он…

– У каждого свои странности, – тихо ответил Труй. – Не хочет он на людях признаваться. А так, если мозгами пошевелить, кто в своём уме потащит на бунтующий звездолёт беременную бабу, кроме папаши ребёнка? И хорош трепаться! Готовность к старту!

Двери съехались. Натин оттолкнула Берри и сиганула прочь, он её не остановил. Скатившись по стене на пол, капитан мгновенно заснул и увидел престранный сон. Слая. Слая, точно так же, как недавно хотел Берри, державшего капитана за грудки. "Берри! Прекрати! Слышишь? – надрывался юноша. – Берри, протри глаза, а!" Только капитан не слушал его, так как это был ненастоящий Слай – для Слая существовал только Лиар.