Текст книги "Господин"

Автор книги: Елена Тыртышникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

– Я бы не советовал, – Слай молнией метнулся к бортику каменного бассейна. – Мало ли кто заселился.

– Рыбка слепая, – огрызнулся карлик. Однако бульканье не прекращалось и, более того, начало приближаться, поэтому Дло решил не жадничать – хватит и одного сувенира. Как только облепленная мокрой шёрсткой лапка покинула чашу, водная поверхность разгладилась и успокоилась.

– К матери, – ровным голосом повторил командир. Денила подчинился.

Слай же, вновь возглавив цепочку, двинул своей дорогой, даже не удостоверившись, что подопечные идут за ним – лишь приглашающе повёл в сторону факелом.

Обогнув несколько особо устрашающих глыб, отряд выбрался к центру пещеры, к солнечным столбам – не так уж и близко они друг к другу располагались, как казалось издали – и снова остановился. Пройти мимо, не полюбовавшись открывшимся великолепием, было невозможно.

Золотые пылинки танцевали на свету, потом, насытившись живительной энергией, выпрыгивали прочь, чтобы отдать сияние полу, отскочить от него и, словно небрежный художник кистью, мазнуть ближайший скальный обломок или сталагнат и, не удержавшись, соскользнуть снова вниз, оттолкнуться и нырнуть обратно под солнечные лучи. Или печально потонуть в округлой лужице, которую охраняли похожие на маленьких человечков камни.

– Колодец безумных старцев, – пояснил Слай. – Глубокий. – И неуважительно бросил в круг блестящий осколок. Вода с жадным чпоком приняла недостойное подношение, быстро успокоилась. А потом – взорвалась искрящимся фонтаном, окатила согбенных охранников – те от удара завибрировали и заныли, впрямь трясущиеся и стенающие старики. Фиалкиец криво усмехнулся и продолжил путь, отряду не оставалось ничего иного, как присоединиться. – Не трогайте бурые пятна – это плесень. Гадость. При мне одного гнмм-м… человека ожгло – подумали, что обычный волдырь, а потом пришлось бедолаге палец отрубить. И всё едино помер.

Испуганная чудным предупреждением компания дружно растянулась в цепочку – проводник как раз петлял, зовя за собой, в особенно густое скопление пятен. Из-за страха оступиться члены отряда не сразу уловили, что именно коричневая "плесень" дала имя пещере – со стороны опасный "ковёр" напоминал шкуру леопарда. А ещё пятна заставляли двигаться мягко и осторожно. Вот и верь после, что разумы способны синхронизироваться, а представитель одного времени может понять гостя другого.

– Эй, дитя природы, а куда мы идём? – всё так же исполняя роль замыкающего, уточнил Дло. Он вновь открыто нервничал, заставляя напрягаться и остальных.

– Вперёд, – лаконично ответил Слай и свернул влево, следуя своей логике.

– А… – карлик вдруг дёрнулся и обернулся. Из утихнувшего Колодца жадно лакало воду нечто ящероподобное. Напившись, оно с явным удовольствием на тупой морде в него нагадило – старцы запричитали. – Ч-что, что это?

Второй, после Слая, представитель фауны Фиалки развернулся и, неспешно переваливаясь с одной когтистой лапы на другую, двинулся прямо к инопланетным гостям. Несмотря на обманчивую медлительность, чувствовалось, что ящерка… едва ли не метр длиной… умеет бегать очень-очень быстро.

Вот, хозяин пещер остановился у шахматного поля смерти, угрожающе приподнял головной гребень, шикнул. Отряд замер, завороженный немигающим аквамариновым взглядом. Ящер приоткрыл пасть, словно улыбнулся насмешливо, мелькнул блеклый язычок в ореоле острых зубов – и чудовище повернулось боком. Напряжение исчезло. Теперь ящер не впечатлял: если глаза сверкали драгоценными камнями, то серо-бурая чешуя казалась пропыленной до костей, обвисшее, раздувшееся брюшко проржавело полосами – даже сияющие солнечные крупинки не могли украсить страшилище. Да и тело его, в целом худощавое, на деле не отличалось размерами – около половины занимал хвост, поначалу тяжёлый, с грозными выростами, под конец – тонкий и гибкий. И лишь гребень по хребту смотрелся веером обнажённых сабель.

– Джорин, – вяло пожал плечами Слай. Ящер резко обернулся на звук, вытянул, приподнимая, подбородок, что при короткой шее казалось немного забавным, если бы та не раздулась чуть ли не в два раза, не налились свирепостью бериллы глаз и не замелькали вверх-вниз клинки позвоночника. Животное вновь зачаровывало. Но не фиалкийца. – Горный, или каменный, василиск. – (И отчего-то вспомнилась не безобидная, пусть и крупная, ящерица, а неестественно рождённое чудовище древних мифов.) – Ложный, явное дело. Умная тварь, но иногда ведёт себя, мм-м, неадекватно, что ли. Опасен даже для воина, охотник – дичь загоняет умело и всегда сжирает целиком. Правда, толку – чуть. Обычно добычу заглатывает, не пережёвывая – его нежный желудок не справляется, и вся еда выходит, мм-м, с противоположной от пасти стороны. Некоторые падальщики с удовольствием пользуются – джорин брезглив, второй раз не тронет. Вопреки распространённому мнению, в камень обращать не способен, но парализовать вполне может. Бывало, когда обездвиживал на день – я выжил, случались смертельные исходы.

– Мило, – оценил Берри.

– Во как? – одновременно встрял карлик. – И чем – или кем – это дивное создание питается здесь?

– Не знаю, леший. Но воровать из его купальни не стал бы.

– Что-оо?!! Ты бы мог поторопиться?!

– Мог. Но не хочу – кое-где встречаются пустоты…

Дло смирился и от вопросов воздержался. Остальные тоже молчали, тем более коричневые пятна василиска не вдохновили – внимательно рассмотрев их, он извилистой молнией метнулся обратно к Колодцу. Хотел было испить, но вспомнил, как отметился в прошлый раз, и раздражённо хлопнул по "старцам" хвостом, нагадил вторично и поплёлся к жемчужному бассейну. Мгновение спустя оттуда донеслось занудное подвывание – кажется, джорин и там отметился. Почему-то никто не пожалел бедолагу.

Покинув Леопардовый зал, отряд вступил в анфиладу пещер поменьше, тоже любопытно, хотя и не столь великолепно, украшенных природой. Но глазеть по сторонам не тянуло – жажда, усталость и голод отвратили разум от красот, ослепили и извратили воображение. В любом сталагмите чудился пышный сладкий, в кремовых розочках торт или сытный пирог с умопомрачительной начинкой – пальчики оближешь! Каждая друза кристаллов не пробуждала ни алчности, ни любопытства, а оборачивалась виноградной кистью, россыпью орехов и даже вазочкой с конфетами в блестящих обёртках. За скальными потёками слышалось журчание, но даже если вода и впрямь была, Слай не останавливался, не дозволял напиться, вряд ли – зря. Нос ловил несуществующие ароматы, а рот наполнялся слюной, желудок стенал, что давешние старцы. Ещё мгновение – и в глыбах примерещится ненавистный всеми пищевой синтезатор.

Путники старательно переставляли ноги – понимали, что в карстовом лабиринте можно отдохнуть, но отдых этот, скорее всего, будет вечным.

– Слай, я есть хочу, – первым не выдержал, как и на Азтоне, Денила. Он стараниями матери, Георгии и, что скрывать, Берри Лиара был ребёнком достаточно балованным, да и на большом звездолёте трудно приучиться к лишениям. – И пить.

– Скоро… – начал фиалкиец и оборвал себя настолько резко, что, казалось, сам удивился. Положил ладонь на шею, повёл головой из стороны в сторону, будто ослабляя тугой ворот. – Правда, что-то пить хочется. – Посмотрел на усталых путников, кинул встревоженный взгляд на догорающий факел, последний из трёх контрабандистских. Постоял, словно бы прислушиваясь к чему-то. – Кажется, к ужину всё же не поспеем.

– Предлагаешь сделать привал? – нахмурился Берри. – Стоит ли?

– Стоит, – кивнул юноша. – Всё едино сегодня не выйдем – только зря последние силы потратим. А сейчас устроимся, поспим – и завтра без труда дойдём. С едой – извините. А хорошую воду поискать могу… только мне бы сосуд, мм-м, флягу…

Командир стряхнул с плеч рюкзачок с аварийным набором – не то чтобы надеялся обнаружить что-нибудь полезное, скорее пытался занять руки, размышляя над предложением. Из более-менее подходящих ёмкостей имелась только металлическая бутыль с техническим спиртом, обнюхав которую, Слай со страдальческим видом попросил спрятать обратно. Капитан не спорил.

– У меня несколько пузырьков с лекарством, – сообщила о результатах Георгия. У неё тоже была сумка – нянюшка всегда носила её с собой и никому не доверяла. – Ой, "вечник"! – Женщина радостно вскрикнула и протянула фонарик Берри. – А это тебе, Диня. – Она расплылась в ещё более счастливой улыбке.

Юный телепат скептически посмотрел на четвертинку батончика гематогена, но сжевал за милую душу.

– Ну ладно, – вздохнул проводник. – Найду источник, а там подумаю.

– А вернёшься?

– Запросто, капитан, – фиалкиец, казалось, не понял истинного смысла вопроса. – Не поможете, Лиар?

Командир ответил полным удивления взглядом.

– Мысль одна есть, – пояснил юноша. – Не бойтесь, если не выгорит, просто возвратимся.

Берри долго не думал: пожав плечами, он неожиданно согласился на авантюру Слая, которой не понимал даже в общих чертах. То, что это – именно авантюра, сомневаться не приходилось, но ни ему, ни отряду терять уже нечего. Кроме, собственно, жизни.

– Мех, Хром, дам берегите. Денила, слушайся старших.

Они оставили команду в глубокой нише, прямо по центру очередного прохода, соединяющего два подземных зала. Из коридора пристанище замечалось лишь по отсвету умирающего факела, который из последних сил стремился отдать огонь людям. Сама же пещерка со стороны походила на увитый плющом грот – здесь не только плакали сталактиты, но, похоже, проложила путь какая-то драгоценная порода. Стены пестрели тёмными, с золотым проблеском жилками. Однако рукотворных изъянов видно не было.

– Миш, ты здесь уже ходил?

За женщин и Денилу Берри не боялся – они под опёкой Дло и Хрома.

Это только на первый взгляд казалось, что Меха беспокоит лишь его шкура и шёрстка. На второй чудилось, что для азтончанина нет ничего важнее его отвёрток и прочих игрушек. И только на третий приходило понимание: Мех заботился о том, кого выбрал. А выбрал он – давно выбрал! – Берри Лиара, а, значит, и его команду. Наверное, именно поэтому на Азтоне капитан, хотя на миг и усомнился, следовал за другом.

Но Портняжку Мех тоже выбрал…

На беспрекословное подчинение Хрома командир не рассчитывал, однако знал, что тот не любит быть должником – пусть главный техник "Феникса" оказался, где оказался, по вине Берри, но весь этот смертельный кавардак начался именно с гиганта. Или – формально начался, но сейчас не время напоминать об этом Хрому. Да и в любом случае, беглецам следовало держаться вместе, без раздоров и ссор.

И кто посмеет тронуть Георгию?

– Нет, – Слай кивнул на стену. Не сплошная, какая-то пупырчатая, рядом каменюги – обвал, где-то годовой давности, хотя командир не брался судить. – Рядом. Но дорогу знаю. Выход найду.

– Надеюсь, – хмыкнул Берри. – Ты был в прошлый раз не один?

– Да. А что?

– Здесь выработки ведут?

– Явное дело!

– По мне, следует поискать шахтёров… или как они у вас называются?

– Не следует, – покачал головой юноша. – В крайнем случае только. Я вас выведу.

– Ты лаконичен, Миш.

– Они могут принять нас за контрабандистов, а рядом с лешим и бортничем ещё не поверят, что Динька обычный ребёнок.

– Мило.

Они вернулись в пещеру, которую только что проходили с отрядом. Фиалкиец остановился и взглядом попросил фонарик.

– Только и его не сломай, – вздохнул командир.

– Я стараюсь иногда с совестью разговаривать. – Берри смиренно посчитал это за "попытаюсь".

Всё-таки факел был лучше "вечника" с его блеклым, потусторонним светом. Открытый, настоящий огонь тоже не озарял пещеру целиком, но всегда отделял часть вокруг несущего, рядом, а не где-то там, сбоку, и превращал каменный зал в жилую, почти уютную комнатку. И пусть всюду танцевали гигантские тени… но сейчас казалось, что они притаились во мраке и, зло улыбаясь, поджидают гостей. И… факел существовал, принадлежал этому миру, не был иллюзией – тяжёлый, неудобный для непривычных рук, дрожащий, потрескивающий, чадящий, вонючий. Он был реальным в отличие от беззвучно плывущего на кончике собственного луча фонарика.

"Вечник" выхватывал из тьмы то сталагмит, то просто каменный осколок – лунный жгутик-прилипала замирал, затем скатывался вниз и испуганным зверьком метался прочь, чтобы ухватиться за похожие на длинные макаронины низкие сталактиты, пробежаться по ручейку какой-то руды, на миг поселиться в букете мутноватых кристаллов…

– Ты ищешь, Миш?

– Да. Я видел в прошлый раз, здесь. Пытаюсь вспомнить… Ага!

Пятнышко приклеилось к ничем не примечательному куску стены, осторожно поползло чуть в сторону и вверх, остановилось на длинной, почти ровной трещине. Затем, словно нехотя, поползло к потолку, цепляясь за края щели, пока не достигло такого же идеального, перпендикулярного к прежнему разлома. Только тогда до Берри дошло.

– Сверхновая…

– Именно, – согласился фиалкиец. – А с факелом найти труднее.

В пещере имелся ещё один ход, замаскированный самой землёй – хитро замаскированный, будто с тайным умыслом. Разгадать его разведчики не могли и не стремились – просто взяли подарок.

Сразу за плитой начинался глубокий арочный проём – когда в него, подмаргивая мраку бледным лучиком, вступил Слай, по округлым стенам зазмеились тени. Они испуганно убегали от света.

– Геккоманды, – шепнул проводник. – Значит, мы идём туда, куда надо. Здесь чистые породы. И здесь хорошая вода.

– Ээ-э?

– Ящерицы такие.

Туннель зашелестел эхом – во тьме перебирали быстрыми цепкими лапками.

– Не пещеры, а террариум какой-то, – буркнул командир, стараясь держаться поближе к юноше – "вечник", казалось, прикипел к руке фиалкийца. Расставаться с фонариком Слай не спешил.

– Ага, – совсем как Динька кивнул он. Даже сейчас, во мраке, что усмехался попыткам его отогнать, крашенные волосы аборигена посверкивали нитями яростного золота, зимнего серебра и рыжего железа, остальное обратилось в иссиня-чёрный уголь. – Это же Драконовы горы. Но тут кое-что другое тоже проживает.

– Явное дело, – передразнил капитан.

Ещё шаг за резкий поворот – и они выбрались в пещеру, пронизанную солнечными копьями. Странно, Берри полагал, что с той стороны гор напевала колыбельные глубокая ночь… Сверхновая! Опять поэзия! Капитан удручённо покачал головой – наверное, виной всему ментал. Но вопросы, удивление и настороженность легко освободили место восхищению – Леопардовый зал уступал этому не только в размерах, но и в красоте… нет, великолепии!

– Лиар? – Слай по обыкновению отвлёк, сбил с мысли – и взамен восторгу явилось грубое, пошлое сравнение. Солнечная паутина исчезла – разум предложил более привычную сеть лазерной сигнализации, пещера утратила очарование. – Вода. Хорошая. Чистая.

Малютки-геккоманды, видимо, не любили обманывать – рядом с зевом в бесконечность, которым теперь казался проход, звенел и серебрился тонкий, но высокий водопад. Его окружал другой, хрустальный – глаз с трудом отделял каменный лёд от настоящей воды. Тот и другая радужно искрились и текли, менялись и не желали стоять на месте. Они, переплетаясь, проложили путь от обвисшего сталактитами потолка до кривоватого пола, а затем уходили ниже, в проточенную за годы дыру… в царство мёртвых – никак не меньше.

За водопадом, словно вмёрзнув в хрусталь, распласталась ящерка. Не очень большая, чуть длиннее ладони с вытянутыми пальцами; половину кофейного, в чёрно-коричневых зёрнышках и молочных росчерках тела занимал полосатый хвост; кружевную салфеточку брюшка сторожили четыре когтистые лапы-звёздочки; повёрнутая в сторону, плоская головка смотрела вдаль немигающими глазами. Чешуйчатая хозяйка водопада походила на драгоценное украшение, а не на живое существо.

– Топазовый геккоманд, – Слай гордо улыбнулся – точь-в-точь гениальный, но молодой ювелир перед самым первым своим покупателем.

– Ищет топазы? – совсем по-детски удивился Берри.

– Нет, – столь же непосредственно изумился в ответ фиалкиец. – А что? Такое возможно?

– Почему нет? – пожал плечами командир. – Если Мех не сказки рассказывает, портняжкина шавка на золотые жилы натаскана.

– А, длинноух, – абориген вздохнул, явно сожалея об упитанном "кролике". Затем отмахнулся, отгоняя наваждение. – Нет, геккоманды ничего не ищут – просто рядышком селятся. А кто им имена придумывает, не знаю.

Слай подставил сложенные лодочкой ладони под струйку, напился. Берри последовал примеру – вода оказалась восхитительно вкусной и до ломоты в висках холодной, словно бы и впрямь была заточена в ледяной, а не хрустальный желоб.

– С заснеженных пиков, – фыркнул юноша, плеснув себе в лицо.

– С заснеженных? Пиков? – уточнил командир. Перед глазами стояла покинутая недавно лесостепь – холмистая, с гигантом-секиймецем, но без всякого намёка на…

– Не спрашивайте, Лиар – всё едино не поверите, а горы маячили за рощицей, под которой мы спрятались.

То ли подстёгнутое воображение, то ли зрительная даже не память, а подсознание радостно подкинуло картинку – расплывающиеся в жарком мареве очертания чего-то громадного, тенистого и далекого. Прямо за гостеприимными деревьями.

– Как мы осчастливим остальных? – Берри решительно сосредоточился на насущных проблемах. Вода буквально исцелила его – капитан наконец-то смог расстаться с менталом, без телепатии стало легче, хотя головная боль никуда не делась – всего лишь притаилась на время.

– Для таких случаев здесь секрет должен быть, – фиалкиец опустился на колени у валуна рядом с источником. – Заначка.

– Так, а еда там есть?

– Наверняка. Но не для нас – контрабандисты только одну с нами воду пьют, жрут они всякую дрянь…

Берри не стал спорить, а вернулся к созерцанию пещеры – удивительно, но зов Слая спас капитана от неминуемой гибели. Ослеплённый великолепным убранством подземной залы – сейчас-то он отчётливо видел, что это не солнечный свет, хотя и не понимал, что же это такое, – командир чудом не ухнул в пропасть. Кривоватый туннель геккоманд, как и обвалившийся ход, вывел добытчиков не в саму пещеру, а на выступ, карниз – настоящую смотровую площадку. Но здесь, в отличие от Леопардового зала, природа не озаботилась удобным спуском.

Гость Фиалки осторожно выглянул за край – внизу кто-то бродил. Местные, кхм, шахтёры?

– Странный у вас мир в занебесье, Лиар, – неожиданно сказал Слай. Памятуя о прошлом разе, Берри послушно отошёл от любопытной бездны и вернулся к ящерке и воде. Фиалкиец – кто бы сомневался! – открыл тайник контрабандистов и сосредоточенно рылся в очередном сундуке. – Странный. Неправильный.

– С чего бы?

– С того, Лиар. Как мир может быть правильным, если даже такой человек, как госпожа Георгия – понятливый, заботливый, мудрый… – из ящика явилась связка дров, Слай отделил тройку – снова факелы. Затем вытянул две объёмистые фляги – Берри обмыл их и наполнил. – Даже она не сообразила, что следует кормить единственного воина в отряде!

– Тебя, что ли? – насмешливо хмыкнул капитан, хотя отлично понял, кого имел в виду абориген.

– Я – воин? – удивился тот. Искренне удивился. Его, сейчас антрацитово-чёрным, глазам было больше доверия, чем наивно-голубым, которыми Слай сверкал на "Фениксе". – Если я руками-ногами машу, то, скорее всего, танцую… Вас, Лиар. Наверное, стоило бы и бортнича… хотя нет, его – бесполезно, он чересчур огромен.

Отобрав нужное, юноша вернул чужое добро в сундук, досадливо прищёлкнул языком.

– Что такое?

– Нехорошо. С совестью бы поговорить – берём, а ничего взамен не оставляем.

– Так, нечего, – начал Берри и осёкся, догадавшись. – Сверхновая! Миш, что ты оставил в том, первом ящике?

– Жезл для света… мм-м, фонарь, то есть "вечник", – невинно улыбнулся проводник. – Гнм… контрабандисты – народ ушлый, умелый. Они разберутся.

Командир лишь махнул рукой.

Глава 11. За краем небес

Памяти нет веры! (Театральная присказка)

Они смотрели на это снова и снова.

Тень "Огонька", как дубинка рёбра, пересчитала кривоватый клин-веретено деревьев. Сверху лесок на всхолмье более всего походил на обожравшегося червяка: головка нацелена на столбы пара и дыма – планетолог честно признался, что не понимает этого образования. Не гейзеры, не вулканы. Вряд ли шахты – чересчур для средневековья, да и химический состав воздуха был не для кислорододышащих. Час-два в дыму – и жизнь мучительно заканчивалась, хотя уже в тройке километров существование отличалось чуть ли не комфортом. Для детального анализа не хватало данных – отправленный в активную зону старенький зонд всё-таки накрылся (видимо, сенсоры дали сбой) и исчез, не успев передать ничего полезного. Второй аппарат затерялся, пока "Феникс" летал к Азтону.

Жирный хвост "червячка" указывал на горную гряду. Сходство с кольчатым землероем усиливала широкая полоса травы более тёмной, чем окружающая. Она будто бы продолжала рощицу вплоть до заснеженного хребта.

Тёмное отражение корвета соскочило с деревьев на луг и побежало к одинокому, не принятому в лес гиганту (ксенобиолог от такой красоты каждый раз пытался захлебнуться слюной). Потом картинка дёргалась – и красный звездолётик капитанова дружка взрывался, корёжа и опаляя ни в чём не повинного аборигена (этот кадр едва не уложил исследовательскую группу с сердечным приступом, благо ребята в ней подобрались циничные, а физик с планетологом по одной из смежных профессий были взрывотехниками). Однако самое интересное начиналось потом.

Колыхнулась потревоженная роща, успокоилась… Камеры не передавали настроения, запись не имела звука, но зрителям казалось, что над лесостепью воцарилась тишина. Мёртвая, опасная, тревожная. В этой тишине от дыма и пара отделились тёмные сгустки, покатились к громадному дереву, замерли. Изображение увеличилось – оно не было чётким, но позволяло разглядеть у пятен руки, ноги, голову. Люди.

Возглавлявший экипаж "Огонька" третий помощник, обычно занятый в десанте, догадался выстрелить двумя мини-зондами, другие поберёг – оба разведчика погибли, но выполнили требуемое, подтвердили предположение. Именно поэтому Алата вызвал исследователей и пси-группу. Власа, разумеется, не тронул – даже новый капитан не осмелился показать пси-инженеру гибель Георгии.

– Что это?! – Алата обличающе ткнул пальцем в экран.

Колонизаторы собрались у безопасников. Тех, к их немалому удивлению и возмущению, вытеснили прочь. Не на всегда и не всех – остался глава отдела с замом, – но остальных недвусмысленно попросили временно переселиться в дубль-пункт системы внутренней связи, или "колыбельную" как называли его звездолётчики. Зачем понадобилось конфликтовать с безопасниками, хорошими, но опасными парнями, при наличии более приспособленной для совещаний исследовательской лаборатории или того же командного мостика, перпом объяснил невнятно, но, с другой стороны, главный безопасник рьяно не возражал, поэтому его непосредственный подчинённые смирились и роптали исключительно для проформы.

Помимо естествоиспытателей, пси-группы, докладчиков и Алаты, здесь же присутствовал Труй, всё ещё страдающий от головной боли – что за оружие применили беглецы, он не помнил, но нисколько не сомневался в связи того с МАТом как первоисточником. Следовало бы уточнить у Власа, да всё никак не выпадало возможности.

– Человек, – вздохнул планетолог. – Кажется.

– Кажется?! По-моему, это слово здесь неуместно!

– Первый, не волнуйтесь вы так – вон датчики как зашкаливает, – подал голос помощник пси-инженера. Он, давний товарищ Алаты, с самого начала принял сторону друга и догадывался, что утка с МАТом лишь предлог для бунта, но тыкать при всех инженер не осмелился – чересчур уж новый капитан "Феникса" нервничал из-за прыткости и изворотливости старого. – Никто же не спорит.

– Ещё бы вы мне тут поспорили!

В этом он был прав – на экране действительно застыл человек. Непривычный – какое-то небрежно выдолбленное из колкого, плохого камня изваяние! Но, несомненно, человек. Человек разумный!

Длинные руки с двумя локтями держали не камни и не дубинки, а настоящий и качественный, пусть с точки звездолётчиков и бесконечно давно устаревший инструмент: в одной руке цветком на ветерке, легко покачивался молот, и язык не поворачивался сказать, что это орудие для мирных целей; в другой – красовался не менее воинственный топор.

– Чекан! Всеми звёздами Вселенной клянусь, чекан! И какой! – археолог, он же второй пси-инженер, пришёл в экстаз, ничем не уступающий восторгу биолога от "деревца".

– Что-то необычное? – насторожился Алата, несколько отходя от гнева.

– Нет… да… Потрясающий экземпляр! Даже отсюда видно!

Археолог, приведённый на "Феникс" не кем иным, а всё тем же Берри Лиаром, прослыл коллекционером – он собирал предметы быта и культуры народов изучаемых планет (по крайней мере, так учёный называл свою деятельность, и так же она значилась в официальных документах). Но никто не видел самой коллекции, да и постоянно увеличившаяся, она физически не могла разместиться на звездолёте – выходило, что исследователь приторговывал "экспонатами". Так как в прошлой, до космоса жизни археолога знали как хорошего антиквара, никто особенно этому не удивлялся. Тем более доход наверняка шёл в общую казну, а не в карманы отдельных людей – политика Берри Лиара в таких делах не отличалась гибкостью, а покидать корабль учёный не намеревался, так как деваться ему было некуда.

Уличённый в мошенничестве на Экте, входящей в состав Республики Йо-то, где за такие и многие другие преступления полагалась смертная казнь, он бежал и мгновенно попал в "Большой список охотников за головами", раздел "Два процента годовых", где благополучно болтался до сих пор, полузабытый, но вполне ценный. Когда его семью обвинили в пособничестве нелегальным телепатам, бывший антиквар понял, что обязан вернуться, но не успел – лайнер, на котором везли родню на Амур, то ли случайно, то ли специально до конечной цели так и не добрался, взорванный у гиперврат едва ли не в прямой видимости от родной планеты.

Где-то на полпути к самоубийству несчастному встретился Берри Лиар – и на "Фениксе" стало одним человеком больше.

Парочка туземцев, изображение которых передал второй из погибших аппаратов, ограничилась только мотыгами, но, судя по повторяющемуся "чтоб мне, чтоб мне…" от археолога, и этот инструмент представлял немалый интерес. Все трое, попавшие в камеры, носили одежду и обувь, что вкупе с оружием свидетельствовало в пользу разума.

– Как вы мне это объясните?! – Алата обернулся к биологу и планетологу.

– Никак, – хмыкнул второй.

– Данных маловато, – отозвался первый. – Мы что смогли, то сделали, остальное – работа нашего общественного доктора с… как она его обозвала?.. с оруженосцем, потом кэпова щенка. Этот Слай Миш, вообще-то, болтливый парень, а с Динькой трепался вообще не умолкая. К тому же нам постоянно мешали! Пси-группа топталась в исследовательской лаборатории, потом мы срочно понадобились медикам из-за Хрома и нескольких отравлений. Третий помощник подтвердит…

– Угу, сам после десанта с животом маялся.

– Затем велели разбираться с оранжереей, а после Азтона к нам снова психи пожаловали…

– Но-но!

– …и безопасники. Видите ли, мы помогли побегу. А нам что? Под игломёты кидаться?!

– Понял. Без истерик! – оборвал биолога Алата. – Хотя времени у вас было достаточно… Молчать! Так, а почему высадку за аборигеном осуществили не здесь? – новый капитан кивнул на экран.

– Потому что этот район как-то не похож на пригодный для жизни – ни визуально, ни по данным компа, – раздражённо буркнул планетолог – перпом всё и без них знал, хотя на совещании и не присутствовал, занятый на мостике. – А пси-аура точно указывала на средневековье…

– Подтверждаю, – хором встряли пси-инженеры.

– Никакого навороченного телепата для этого не надо! Классика по Дендащу. Да и замки замечательные были – что нам ещё нужно-то?

– И я настаивал, – хмыкнул третий помощник. – Полянка укромная, удобная… А под этими степями, кстати, вполне могут быть пустоты – не удивлюсь.

– Не удивляйся. Они там есть, – скривился планетолог. – Если, конечно, сейсмографы наши хоть что-нибудь стоят.

– Аборигена взяли, стали изучать, – подытожил остывший биолог. – Ничего особенного в плане физиологии и анатомии вообще не заметили. Ну, радужка у него цвет меняет. Зрение – телескоп обзавидуется, плюс в темноте что Цырка видит. Рёбра мне его, правда, не понравились – вроде бы нормальные, а чего-то, такое ощущение, не хватает… словно у нас хвоста на заднице. Я хотел с медиками его обследовать по полной программе, но капитан и психи запретили мальчишку пугать до составления пси-матрицы языка, что логично и правильно. А эти, к-хе, новые…

– Живут и процветают в "непригодном для жизни районе", – закончил Алата. – Как это?

– Не знаю. Может, стоит послать туда хоть один исправный зонд?

– Может и стоит, – согласился новый капитан. – Также туда отправится десант…

– Возражаю, – перебил третий помощник.

– Почему?!

– Вот поэтому, первый, – пилот указал всё на тот же экран. – Мы не досмотрели. – Чёткие фигурки туземцев вновь сменились размытой панорамой. – Прошу прощения за качество: сам не пойму, как получилось – вроде техника на "Огоньке" в порядке.

Пятнышки-звёзды некоторое время не двигались – воображение легко дорисовало детали: аборигены настороженно озирались. Потом показалось, что хозяева планеты разом обернулись к изувеченному дереву и… Собравшиеся в лаборатории безопасности никак не могли разглядеть землисто-серые лица с угольями глаз и осколком носа, с щелью в камне вместо рта и острыми скалами скул, с опалёнными бровями и с черноватой россыпью то ли веснушек, то ли родинок на лбу и щеках – всё это само собой родилось в голове. Как и дикая ярость, вдруг исказившая эти странные, ни на что не похожие, безобразные до красоты лица.

Аборигены рванули к породившему их дыму и пару. Мгновение – и оттуда выплеснулась тёмная волна. Она на приличном расстоянии обогнула пострадавшего гиганта, врезалась было в одинокую рощицу-червя, но быстро от неё откатилась, распространяясь по открытой степи.

– И что, третий? – не понял Алата. Ему явно не понравилось, что эту часть записи он видит, как и все остальные – в первый раз. – Садимся и берём одного или нескольких…

– Не выйдет. Им по пути встретилось стадо (крупное, животные большие) – они его в траву втоптали, – покачал головой помощник. – И они до сих пор не успокоились. Если мы хотим кого-нибудь похитить, придётся стрелять, а боевой запас что на "Огоньке", что на челноке невелик…

– Зачем тогда атмолёт разнёс? – не выдержал Труй. До этого он молчал.

– Эта игрушка сама взорвалась, – огрызнулся пилот. – А, в результате, там вся степь кишит озверевшими… хм, не знаю, как сказать… Во! Каменными человечками! Так что, господа командующие, придётся нам ограничиться тем, что имеем. Пусть покупатель сам разбирается. Цену он назначил: берём деньги – и сваливаем, а информация честная, настоящая…