Текст книги "Горных богатств Хозяйка (СИ)"
Автор книги: Елена Савская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Тебя как звать-то?
– Алёна, – ответила девушка с набитым ртом.
– А по батюшке?
– Дмитриевна.
– Их мраморских Дмитриевых что ли?
– Нет, я из Екатеринбурга.
– Никак от господ сбежала? – всплеснула Варвара руками.
– Да не бежала я ни от кого. Почему вы так решили?
– Это не я… – ответила Варвара и сочувственно посмотрела на Алёнку. – Это ты сама себя порешила. Сбежать из города на заводы, где каждый наперечет – это ж удумать ещё надо было! – Лицо Варвары сделалось совсем печальным.
Алёнка начала истерично посмеиваться, этот спектакль уже начинал ей надоедать:
– Послушайте, ни от кого я не сбегала, – упрямо с широкой улыбкой ответила она.
– Долго, поди, по лесу бродила, без еды, без одёжи. Натерпелась, – продолжала Варвара, будто не слушая Апёнкиных доводов.
– Ладно, – примирительно сказала девушка, понимая, что спорить бесполезно. – Утро вечера мудренее.
Тихий стук и голос Малаши за дверью заставил Варвару подскочить с полка. Женщина бросилась открывать двери. Демид и Малаша хотели зайти в баню, но Варвара их вытолкнула обратно со словами:
– Пойдемте в избу потолкуем. А ты, Алёнушка, поспи маленько, тебе надо сил набираться, – и, глянув на неё, будто с опаской, вышла за дверь.
Это было странно.
Всё было странно…
Алёнка взглядом скользнула по потолку, и какая-то тревожная мысль вспыхнула и сразу погасла в её голове.
Однако действовать надо было быстро. Девушка тихо открыла дверь, чтобы та не заскрипела, и на цыпочках направилась к избе, темнеющей на фоне синего звёздного неба. Её расчеты оказались верны, ближайшее к входу в избу окно оставили открытым. Внутри ровным светом горела лучина или свеча, и слышались голоса:
– Ия говорю, блажная она какая-то, – глухо, но с чувством прошептал Демид.
– Блажная – не блажная, а всё – русский человек, – твердо отвечала Варвара. – Помочь надо. Пускай у меня до времени поживет. Авось, поправится, и в память придёт. А там видно будет.
– А приказчику что сказывать? – с беспокойством спросил Демид.
– Приказчику я скажу, что из Екатеринбурга ко мне сродственница пожаловала из вольных. Что осиротела при пожаре – по весне-то сгорело у них на окраине сколько-то изб. Помыкалась-помыкалась по вольным работам, да где девке без приданого устроиться? Вот и пришла ко мне пешим ходом.
– Ладно придумала, Варвара Степановна, – поддержала Малаша и зевнула. – Ну, мы пойдем, а то скоро третьи петухи, спать уже хочется.
– А венок как же? На реку не пойдешь что ли отпускать? – лукаво спросила Варвара.
– Да зачем мне это баловство, коли я за Демида просватана? – радостно ответила девушка.
И Алёнка поняла, что серьёзные разговоры окончены, а значит надо быстро возвращаться в баню. Девушка потопала в темноте, стараясь не шуметь, и только-только успела войти в своё укрытие, как скрипнула дверь в избу. Демид и Малаша шёпотом попрощались с Варварой, и ушли со двора.
Алёнка глубоко вздохнула, отпуская накопившееся напряжение. Потом зевнула и потянулась всем телом. Голова её отяжелела, и нестерпимо захотелось смежить веки. Девушки легла на полок и тут же заснула глубоким сном.
Глава 3.
Апёнка открыла обшарпанную железную калитку, давным-давно покрашенную желтой краской, и быстрым шагом пересекла двор детского сада. Не успела она войти в прохладное помещение, как её окрикнули:
– Елена? Уф., не помню, как вас по батюшке. – По направлению к ней, отфыркиваясь от жары, почти бежала полная заведующая в летнем платье.
– Добрый день, Алла Ивановна. – Внутри Аленки дрогнуло.
Эта встреча не сулила ничего хорошего. Заведующая наконец-то настигла девушку и с ходу начала о главном:
– Вы почему на ремонт не сдали? Я вашу тысячу рублей уже три месяца жду. И выловить вас никак не получается. – Лицо заведующей было красное, не то от бега по жаре, не от злости.
Алёнка мысленно хлопнула себя по лбу. Она уже столько денег пожертвовала на нужды этого дошкольного учреждения, что нормальный человек просто сбился бы со счета. Но по части денежных трат Алёнка себя нормальной не считала, так как дотошно записывала каждый рубль и отчетливо помнила, что 4 месяца назад тысячу на ремонт она сдала!
– Алла Ивановна, я сдавала. Лично в руки воспитателю отдала.
– Ко-огда? – гаркнула заведующая, и даже цветочки на ее платье, кажется, дернулись.
– В-в марте.
– В марте. Ты б ещё прошлый год вспомнила. – Алла Ивановна сама не заметила, как перешла «на ты» в одностороннем порядке. – То за прошлый ремонт было, а в апреле мы уже на новый собирали.
– Эээ… Простите, – голос Аленки начал подрагивать, но этот вопрос она мысленно репетировала последние несколько месяцев. – А в рамках прошлого ремонта, вы что отремонтировали?
– Почему это мы? Бригада ремонтная работала. Родители же сейчас все – лодыри. Своими руками ничего не делают. Вот, я помню, когда у меня Наташка в сад ходила, так мы сами всё красили и белили. Да ещё и шестидневку трубили.
Алёнка поняла, что заведующая в наглую ушла от вопроса, и развернутого ответа не даст. И не такие стеснительные требовали отчетов о расходах дополнительно собираемых средств, но заведующая всегда как-то умудрялась выкручиваться.
Понимая бесполезность беседы, Алёнка украдкой попыталась рассмотреть время на экране мобильного заведующей, который ты держала в руках. Но у неё не получилось.
– Извините, не подскажите, который час? Я за Артёмкой бегу, а то уложат его спать. А других деток будить не хочется.
– Ты мне не увиливай. Когда тысячу принесёшь?
«Блин!» – Алёнка чувствовала, что опаздывает, но заведующая вцепилась в нее, как бульдог. И, похоже, был единственный способ отвязаться.
– Сейчас, – ответила она, и дрожащим руками полезла в сумку за кошельком.
Но вдруг вспомнила, что в прошлом году вот также в коридоре сдала деньги на новогодний подарок сыну воспитателю. Не получив, естественно, никакой квитанции и даже не увидев, что её вклад вписали в особую тетрадь. В итоге сын остался без подарка. Воспитательница, конечно, потом извинялась, но утренник был безвозвратно испорчен. И никакие объяснения не могли успокоить заходившегося плачем Артёмку. Деньги ей, впрочем, тоже почему-то не вернули. А сама она не стала требовать, так как больше всего на свете не любила выяснять отношения.
Эта её неприязнь к конфликтам дорого стоила. Даже в деньгах. Но и положительную сторону имела. Родители когда-то считали её неподготовленной к жизни. А муж ушёл, обозвав её тюхой, которая рохлю вырастит. Зато коллеги почти все любили Алёнку за незлобный характер и за то, что она всегда была готова прийти на помощь.
– Алла Ивановна, расписку хотя бы дайте, что деньги взяли.
– Иди за ребенком, опаздываешь уже. Квитанцию в кабинку положу.
Не дождавшись от заведующей никаких гарантий, девушка попрощалась и наконец-то открыла дверь в здание детского сада. Внутри, кажется, навеки поселился запах подгоревшей каши и компота. На стены повесили новые детские рисунки, но времени на их рассматривание не было.
Но когда Алёнка открыла заветную белую дверь в группу, за ней не оказалось раздевалки с цветными кабинками. Внутри был ночной тёмный лес…
Она вошла под сень высоких хвойных деревьев и начала осматриваться по сторонам. Что-то изменилось. Молодая мамочка резко повернулась назад, и не обнаружила двери назад.
– Кук-кур-рек-ку!!! – прокричало резко над ухом.
Алёнка вздрогнула всем телом и проснулась…
Она лежала в сумраке бани на полке.
И это ей точно не снилось.
Тело затекло за ночь, и все его мышцы ныли. Почему-то она знала, что за окном, закрытым деревянным ставнем, ярко сияет солнце. Воздух в бане прогрелся и пах чем-то сухим и горьковатым. Преодолевая ломоту в теле, девушка поднялась с полка и подошла к окну. Ставень убрался с подоконника легко, оказалось, что Варвара его просто прислонила. Стекол в окошке не было. Аленка поставила деревяху на пол и выглянула наружу.
За окном обнаружился дворик, поросший разнотравьем. Чернели тропинки к двери избы и вокруг неё. А дом Варвары и был именно избой – с крышей, покрытой соломой, а не черепицей, без лестницы и веранды. Алёнка не удивилась бы, если б пол внутри оказался земляной.
Апёнка осознала, что действительно находится в пригороде Полевского, в 50 км от родного города.
Внутри что-то горячо сжалось и слёзы хлынули из глаз сами собой. Где-то там, в городе остался её сыночек, Артёмка. Один! Совершенно один – бабушки с дедушками давно умерли. А родной отец не выходил на связь вот уже два года. И вероятность того, что он решил вдруг вчера забрать сына из садика, не дозвонившись до Алёнки, стремится к нулю. Она обещала забрать Артёмку до сна, но этого уже не случилось!
Ноги подкосились, и Алёнка рухнула на деревянный пол бани.
Что они с ним сделали? Где он ночевал? Что вообще делают с детками, за которыми никто не пришел в детский сад? Слёзы так и сыпались из глаз, а всхлипывания с самого дна груди не прекращались – она сама того не желая, осуществила самый страшный кошмар в жизни сына!
Сколько времени прошло за глухими рыданиями, она не знала.
– Ладно, хватит реветь. Это глупо, тем более, что времени и так в обрез, – в стрессовых ситуациях Алёнка начинала говорить сама с собой. – Надо выбираться отсюда. Ещё есть шанс, что я успею добраться до города вовремя. Пойду в детский сад и узнаю, что стало с Артёмушкой… Скорее всего, им органы опеки занялись. Ну да ничего, знакомых юристов – целая фирма. Годами буду им бесплатно полы мыть, а сына верну! – Алёнка принялась вытирать слёзы и глубоко дышать, чтобы успокоиться.
Надо было просто подумать… Она в Полевском. Вот только где именно? Полевской, в общем-то – вполне себе современный город. Алёнка бывала тут в детстве с гастролями своего хора. Конечно, они не осматривали город подробно, но нигде на выездах и въездах она не видела районов с такими бедными домами. Какая же это окраина!
Алёнка глянула на девственно чистый потолок и вспомнила ещё одну вчерашнюю мысль: не было там ползущего со стены провода, на конце которого в банях обычно висела электрическая лампочка.
На этот раз она не ограничилась выглядыванием в окно, а вышла наружу в жаркое солнечное утро. Посмотрела по сторонам. Столбов с висящими на них проводами тоже не увидела. Во дворе не было ни жестяных бочек, ни пластиковых ведер, ни эмалированных тазов, которые часто используются в деревнях во дворах.
Странное место.
Староверское какое-то.
Может быть, это какая-то религиозная секта? Она про такие по телевизору смотрела. Передачи конечно сомнительные, и рассказывают в них жуткое. Но какие ещё есть варианты?
Надо срочно отсюда выбираться.
Алёнка снова осмотрелась и прислушалась. Не услышав голосов и каких-либо звуков, выдающих наличие людей рядом, она быстро пересекла двор, не огороженный даже забором, а только ягодными кустами, посаженными то тут, то там по периметру.
Дальше тропинка вела в гору.
Но вдруг послышались женские голоса. Алёнке пришлось остановиться и пригнуться. Голоса приближались, и она быстро засеменила к ближайшему кусту и укрылась за ним.
– Совсем извелась Анисья, – сетовала Варвара Степановна, – видела, чай у колодца?
– Как ей не горевать, тёть Варь? Дочка единственная, любимая ночью пропала, – резонно ответила Малаша.
– Отойдет ещё, – продолжала Варвара, – им троих сыновей поднимать… Наведаюсь сегодня к ней к вечеру. Сбор у меня есть особый для сна спокойного.
– Так может, к вечеру найдут Аринку-то? Она ж – подружка Филькина, а ейный отец всех мужиков с работ отпросил, на поиски в лес отправил.
Ответа Варвары, Алёнка не услышала – женщины прошли в избу. И как только за ними захлопнулась дверь, беглянка припустила по тропинке в горку, пригнувшись и по возможности пробегая за кустами. Потому что теперь это был единственный шанс успеть убежать, пока её не хватились.
Тропинка уводила Алёнку всё выше, в редкий смешанный лес. Бежать босиком и в длинном сарафане оказалось сложно. Помня каждое мгновение о том, что она без обуви, девушка во все глаза смотрела под ноги, чтобы не наступить на разбитые стекла, которые остаются в лесу от недобросовестных туристов. Но дорога оставалась относительно чистой – ни стекол, ни ржавых консервных банок. А вот различные камушки и веточки кололи ноги нещадно.
Как только деревья участились, Алёнка распрямилась и бодро пошла по тропинке, не таясь. Беглянка уже отошла от дома на приличное расстояние, когда поняла, что выскочила со двора поспешно, даже не попытавшись заглянуть внутрь основного дома. Вдруг там был проводной телефон? Может быть, даже какая-то еда на столе или бутылка с водой. Хотя, если это секта последователей старо-русской культуры и быта, то какой там мог быть пластик и водопровод? Но можно ведь было найти какой-нибудь сосуд с водой? Хотя бы просто попить на дорожку! Жарко же!
«Только чтобы это сделать, надо было просыпаться раньше и не тратить время на рёв», – злилась Алёнка на саму себя. Она уже вышла к краю полянки, трава на которой была изрядно вытоптана, а в центре чернело место от вчерашнего костра.
– Аааа! Аааа!!! – закричали вдруг звонкие голоса.
Алёнка вскинула голову и впилась глазами в стайку девушек в сарафанах и с корзинками в руках на другом конце поляны.
– Сама идёт! Гневается! Девки, беги кто куда! – И девчонки заполошно бросились в разные стороны, продираясь сквозь кусты в лес.
«Меня испугались», – подумала Алёнка. Только не понимала, радоваться этому или грустить. Она подошла к месту, в котором только что стояло человек с пять девушек, и увидела кусты смородины. Вот почему, она не услышала их на подходе, девушки не столько собирали ягоды, сколько торопились их съесть.
И всё-таки ей повезло. Одна из девчонок, убегая, бросила маленькую корзинку с высокими бортами на треть наполненную ягодой. С горсть ягод просыпалась в траву, но большая часть собранного осталась на дне корзинки. Недолго думая, Аленка схватила эту корзинку и потопала дальше.
Кисло-сладкая ягода утоляла сейчас и голод, и жажду. Алёнка жевала черную смородину горстями и думала.
Самый простой способ добраться до Екатеринбурга – поймать машину на трассе Полевской – Екатеринбург. Денег и мобильного у неё при себе нет. Остаётся рассчитывать на помощь людей. Нормальных людей. С банковскими картами и водой в пластиковых бутылках.
Но как понять, где находится Полевской, если спросить не у кого? Ничего лучше, чем подняться ещё выше, на самую вершину горы, по которой она сейчас шла, Алёнка не придумала. Поэтому остервенело, ругаясь от боли в пятках, продолжила штурмовать высоту.
Дорогой вспомнились испуганные девушки. Да, сейчас она выглядела не лучшим образом – немытая, не чёсанная и одета в лохмотья. Алёнка на ходу рассматривала свой сарафан. При свете дня выяснилось, что он был окрашен в синий цвет, правда, краска местами сошла или выцвела, да и нанесена была неровно, разводами. Из-за этого издалека можно было подумать, что цвет сарафана не синий, а темно-бирюзовый, как малахит.
«Хосспади, дикие люди», – с какой-то злой насмешкой подумала Аленка, догадавшись наконец-то, за кого её приняли. Вот и Демид вчера говорил про Саму
– горных богатств Хозяйку – женщину с черной косой и в малахитовом платье. Но у Алёнки во внешности ничего от Хозяйки не было! Разве что темные длинные волосы, распущенные сейчас по спине и большие зеленоватые глаза. И одета она была явно не в царский наряд. Но, поистине, у страха глаза велики, раз издалека её сине-зеленые тряпки показались кому-то малахитовым платьем. А вот лицо у неё и впрямь сердитое. Ну так есть, отчего!
Она до сих пор не понимала, кто и за что мог с ней проделать такую злую шутку!
Полянка осталась далеко позади, и теперь она шла по лесу. Смородина закончилась, и Алёнка повесила пустую корзинку на ветку. Вдруг кто найдет – не пропадать же добру?
Деревья поредели. Впереди показалась россыпь камней – скалистая вершина горы с расстояния выглядела неприступной. Сквозь камни вела тропинка, и Аленка решила пройти по ней, чтобы подняться максимально высоко. Люди же ходили, вероятно, тоже хотели подняться на самую вершину, значит и она сможет. Тропинка петляла среди огромных вывороченных из земли булыжников. Алёнка шла осторожно – мелкие камушки прямо-таки впивались в нежные ступни. Вдруг справа среди камней что-то блеснуло, а потом показалось ярко-зеленое пятно. Приглядевшись, она увидела, что это кусок малахита величиной с кокос.
И это было странно. Гумёшевское месторождение считалось выработанным, поэтому его давным-давно закрыли. Но факт оставался фактом – на земле валялся необработанный каменюка изумрудного цвета с прожилками и завитушками. Малахит блестел на солнце и как будто просился в руки. Алёнка подошла поближе. Краем глаза она заметила ящерку, но та мгновенно исчезла среди камней.
Девушка подняла камень и погладила его гладкую поверхность, неровную, будто оплавленную. Малахит был красивый и тяжелый. Взять его с собой она не могла – нести в руках такую тяжесть было бы неудобно, а корзинку она оставила далеко. «И вообще камень принадлежит государству», – Алёнка бережно положила его обратно и пошла дальше.
Наконец она поднялась на самый верх – каменную площадку под небольшим наклоном – и осмотрелась. Но Полевского нигде не увидела. Вокруг простирался бескрайний лес. Пологие сопки и гора вдалеке, напоминающая силуэтом Азов.
А с чего она вообще решила, что поднимается на Думную? Память услужливо подкинула фразу Малаши о том, что они с Думной спускаются. Да только та гора внутри города Полевского расположена, и вокруг неё и на ней самой много жилья и дорог. Как минимум, столбы с электропроводами должны быть. Но просек с ЛЭП вокруг тоже не наблюдалось! «Глушь какая-то», – подумала Алёнка, и страх смешанный с отчаянием медленно и противно пополз по спине.
Задача добраться до родного города усложнялась в разы. Алёнка понятия не имела, где находится! В какой стороне от Екатеринбурга? Как далеко?
А время идёт и работает против неё. Если объявиться после нескольких дней отсутствия, шансы, что органы опеки легко вернут ребенка нерадивой мамаше, будут ещё меньше. Слёзы снова застелили глаза. Всплакнув, Алёнка заставила себя успокоиться и сосредоточиться.
Надо дойти до ближайшего населенного пункта. Не важно, какого. Главное, чтобы там жили обычные, нормальные люди.
Впрочем, ближайшее человеческое жильё находилось прямо под горой. В той стороне, откуда она поднималась, стоял поселок, огороженный сплошной стеной из высоченных столбов, заостренных сверху. Поселение располагалось по обеим сторонам реки. А река вытекала из небольшого озера слева от горы, на которой сейчас стояла Алёнка. Причём на ближайшем берегу стояло больше деревянных домов, чем на другой стороне. Внутри ограждения виднелись ещё какие-то строения с высокими трубами и церковь с деревянными куполами.
Апёнка знала, что многие секты берут за основу христианскую доктрину. Вот только используют её извращенно, сбивая с толку людей. Она и сама была ярым поборником экологии и нравственности. Но разве секта – это вариант? Жить в лесу, не используя блага цивилизации, и не предоставляя людям права выбора? Вон как они развернулись – целый поселок отгрохали домов на 100 – точного количества Алёнка так и не узнала – сбилась со счета. «А молодежи у них сколько…» Девушка вспомнила вчерашний праздник Ивана Купалы: «Хороши сектанты – и церковь построили, и языческие обряды соблюдают».
Надо, надо было выбираться из этой глухомани. И чем скорее, тем лучше!
«Сначала до реки дойду… вон она поблескивает внизу… потом, кажется, в длинный пруд впадает… или озеро. А рядом с водой рано или поздно найдётся дорога или просека с ЛЭП. И уже по ним можно будет добраться до ближайшего цивилизованного населенного пункта».
Алёнка начала спуск с горы. Народ на её пути больше не попадался. И к лучшему. На случай если кто-то встретится, особенно одетый в старорусский наряд, беглянка решила прятаться в кусты.
Вообще сопротивления со стороны местных она не ощутила. Малаша с Демидом даже хотели ей помочь, да и Варвара Степановна не запирала двери в баню, хотя, скорее всего, могла. Но они явно – пешки. Простодушные и ничего не решающие. А что бы сказал лидер секты, узнай, что к ним пришла женщина, и теперь она хочет вернуться в цивилизацию?
Путь шёл под горку, временами довольно-таки крутую. Алёнка старалась идти по тонкой тропинке, которая часто меняла направление. Иногда просто пропадала. А потом появлялась, но уводила в сторону от зарослей кустов или слишком крутых обрывов. К тому моменту, когда спуск с псевдо-думной горы закончился, она знала точно только то, что сектантский поселок остался где-то слева, но как далеко, сложно было сказать.
Дальше тропинка пролегала через смешанный лес. Хвойных деревьев в нём было много, но солнечный день совершенно изменил окружающие запахи. Вместо смолы и сырости ветерок носил пряные ароматы цветущих трав и кустарников. «Свежим воздухом подышу», – пыталась найти плюсы своего положения путница.
На тёмной поверхности тропинки показалось что-то зелёное. Алёнка присмотрелась к камушку, величиной с грецкий орех, и узнала в нём малахитовый самородок. Второй за день. Этот легко можно было унести с собой, но она бросила его на тропинку – зачем брать?
А ведь именно с малахита всё и началось…
Точнее, с ошибки курьера.
Глава 4.
Апёнка торопилась. Накрасилась она еще с утра, быстро и по минимуму – с дешёвой косметикой полный макияж на жаре превратился бы в маску. А вот с ногтями пришлось повозиться – маникюр облупился, пришлось снимать, ибо лучше голые ногти, чем бордовое безобразие. Да и коса никак не хотела вычесываться, но времени на распутывание не было. Кое-как собрав волосы в низкий пучок, Аленка побежала в прихожую обувать сандалии.
На ходу она глянула на себя в зеркало. Бирюзовое платье с короткими рукавами оттеняло несуществующий загар.
– Хороша необыкновенно. Только ноги синие.
Ноги у Алёнки никогда не загорали, и до самого сентября так и отливали голубизной. В бытность замужней женщиной она ходила в солярий. Вадим, хоть и был скупым человеком, платил за это удовольствие, потому что ему очень нравились стройные ножки жены, покрытые ровным загаром.
Сейчас же Алёнка весь световой день проводила в банке, где трудилась в отделе кредитования малого бизнеса. А по вечерам мыла полы в офисах соседней юридической фирмы.
В дверь постучали.
Она никого не ждала, поэтому, сначала посмотрела в глазок. На пороге стоял парень в желтой курьерской форме с кепкой на голове. Это было странно – Алёнка давно ничего не заказывала в интернет-магазинах. И ждать посылок было просто неоткуда – близких родственников у неё не имелось, а с дальними она не поддерживала связи.
Но так как всё равно нужно было выходить, Алёнка повесила на плечо сумочку и открыла двери.
– Васильева Елена Дмитриевна?
– Да.
– Вам посылка, распишитесь, пожалуйста. – Курьер держал большую квадратную коробку, на которой сверху лежала накладная и гелевая ручка.
– Это какая-то ошибка, я не жду никаких посылок.
– ул. Хрустальная 51–36 ваш адрес?
– Д-да, но…
– Тогда распишитесь, пожалуйста.
– Я не могу. Объясняю же вам, это не моя посылка.
– Елена Дмитриевна, это ваша посылка, поверьте. Распишитесь, пожалуйста, и я пойду, – настаивал курьер.
Алёна закрывала дверь в квартиру на ключ:
– Я тоже очень спешу, меня в саду ребенок ждет! А посылка эта не моя.
– А чья же? В Екатеринбурге нет другой улицы Хрустальной. Ошибки быть не может.
– Не знаю. Разбирайтесь там у себя сами! До свидания. – Она попыталась обойти курьера, но он преградил ей путь, держа перед собой коробку.
– Девушка, пожалуйста… Ну войдите в положение. – Парень смотрел на неё заискивающе. – Примите посылку.
– А дальше что?
– Откроете вечером, посмотрите. Если что-то будет не так, принесете обратно в офис нашей компании. Адрес проштампован на упаковке.
Аленка решила уступить. Даже если в фирме что-то напутали, курьер тут явно не виноват. Быстро расписавшись в накладной, она взяла в руки посылку и охнула – та оказалась очень тяжелой.
– Спасибо, хорошего дня! – торопливо попрощался парень и побежал по лестнице вниз.
А ей пришлось открывать квартиру и перетаскивать коробку внутрь – не оставлять же такое добро в подъезде?
По дороге в сад она забыла о случившемся – мысли занимал подсчет денег на грядущий месяц. Три дня назад банк отправил её в отпуск, и выплатил отпускные по среднему заработку, который оказался ниже её обычной зарплаты.
К этому приложилось ещё одно неприятное обстоятельство. Зная, что пойдет в отпуск по основному месту работы, Алёна сходила в отдел кадров юридической фирмы, чтобы договориться насчет смены времени её половых подвигов. С тем, чтобы она приходила мыть в 9 утра, кадровики со скрипом согласились. Хотя это было не удобно ни сотрудникам, ни самой Алёне. Зато к обеду девушка успевала вернуться домой, наскоро перекусить и сбегать в детский сад, чтобы забрать Артемку до сна. Раз уж у неё отпуск, следовало сполна использовать его преимущества.
А вот к новости о понижении зарплаты уборщицы на треть она была не готова. И без того низкий дополнительный доход становился и вовсе ничтожным. Но требовать чего-то она не могла – на это место претендовала очередь трудовых мигранток из Азии. А другую такую подработку найти было сложно.
Следовало затянуть ремни, хотя куда ещё их затягивать. Алёна и так экономила, на чем только могла. Но ребенок рос, одежда пачкалась, рвалась и быстро становилась не по размеру. А хотелось ещё радовать сына хотя бы время от времени новой игрушкой или книжкой с красивыми картинками. И канцелярию для домашних занятий тоже на что-то покупать. Да ещё и тысячу эту заведующей пришлось отдать внепланово.
Алёнка глубоко вздохнула. Мысль о «новом папе» уже не казалась бредовой. Возможно, это – выход. Конечно, при условии, что и сама она, и Артём его полюбят.
Остаток дня Алёнка провела с сыном, подумывая время от времени, как внедрить в своё обычное расписание поиски нового мужа. Выгуливать сына и строить глазки по сторонам? Так, некому строить, всюду мамочки с детьми. Или папочки – все сплошь женатые мужики, шашни с которыми для Алёнки – табу. За пол дня она даже теоретически не смогла победить эту задачу. И решила спросить совета у коллег, когда выйдет снова на работу. Этим и успокоилась.
Всякий раз перед сном Алёнка рассказывала сыну сказку. Иногда это была хорошо знакомая история. А иногда Артёмка просил рассказать что-нибудь новенькое. Тогда она подходила к особой полке и вытаскивала книжку наугад. Ошибиться не могла – здесь стояли только детские книги: несколько потрепанных и почерканных цветными карандашами родом из её детства и много ярких глянцевых изданий, которые были куплены для Артёмки.
Сегодняшняя оказалась сказкой «Серебряное копытце» Павла Бажова. И хотя это была зимняя сказка, а Артёмка больше любил летние, всё же он, как завороженный слушал про сироту Подарёнку, которую приютил дедушка Ваня. И даже спросил:
– Мама, а ты никогда не умрёшь?
– Нет. А что?
– Я не хочу, чтобы меня в чужой дом отдавали.
Алёнка опешила и не сразу нашлась с ответом, а сын деловито продолжал:
– Деда Ваня меня к себе не заберет из чужого дома. У него ведь уже Подарёнка есть.
– Солнышко, тебя не отдадут! Милый! Я всегда-всегда буду с тобой, – и она крепко обняла своего малыша. – Слушай, что было дальше…
Когда сказка закончилась, Артёмка уже и думать забыл о сиротской доле. Он зевнул и сказал мечтательно:
– Наверное, это красиво, когда балаган блестящими камушками обсыпан. Я бы посмотрел.
– И я бы посмотрела, – задумчиво сказала Алёнка, и шёпотом добавила, – а ты чего не спишь ещё? Давай я тебе про Машу и медведя расскажу?
– Давай.
Артёмка был уже очень сонный, и под знакомую сказку вскоре засопел.
Когда сын заснул, Алёнка, наконец, могла спокойно заняться посылкой. Не то, чтобы Артёмка был шумным и лез к ней по поводу и без. Но мало ли что могло быть в коробке, отправленной по ошибке. Возможно, ребёнку не стоило это видеть.
Она подхватила посылку с тумбочки в прихожей и отнесла в кухню на стол. Там она внимательно осмотрела упаковку. Не разрезав скотч по сгибам, вскрыть коробку было невозможно.
– Ну что ж, не разбив яйца, не сделать яичницы. – Алёнка чикнула ножницами скотч в нескольких местах и раскрыла картонные створки.
В коробке вместо традиционных наполнителей, сохраняющих целостность груза, типа пузырчатой пленки или пенопластовых шариков, лежало сено. Самая настоящая сухая трава. Запахло летом, деревней… Травинки были разные, будто их вручную с поля собирали. Попадались маленькие сухие цветочки, белые и голубые. И было удивительно, как только не раскрошился при перевозке столь нежный гербарий.
«Наверное, там косметика из эко сегмента или нишевая парфюмерия», – пронеслось в голове, и стало жаль, что всё это предназначено не ей. Очень уж соскучилась девушка по дорогим баночкам, с ароматным содержимым, созданным для сохранения и проявления женской красоты.
Алёнка разгребла сухую траву в стороны, пальцы коснулись чего-то гладкого. А потом она увидела малахитовый бок, и вытащила из травяного гнезда ящичек, величиной примерно 20*20 см и высотой со стакан.
Это была шкатулка, выполненная из натурального малахита. А то, что камень настоящий, Алёнка поняла с первого взгляда. Она всю жизнь прожила на Урале рядом со старейшими месторождениями малахита, меди и прочих ископаемых, про которые даже сказы есть, и на всю страну они известны. В детстве она несколько раз видела малахит в музее, да и в школе им показывали.
У самой Алёнки тоже была шкатулка из малахита. Фальшивого. Досталась она от мамы, а той – от бабушки. Алёнка считала шкатулку красивой и хранила в ней мамины «драгоценности» – обручальные кольца родителей и мамину тонкую цепочку, которая постоянно спутывалась в тугие узелки. А ещё всю ту бижутерию, которую папа привозил когда-то из командировок по союзу. Алёнкина мама шкатулку берегла, но когда говорила о ней, всегда упоминала, что материал этот – имитация, настоящий камень гораздо тяжелее, в руках долго не согревается и цветовые переливы у него богаче. А для Алёнки сама по себе мамина шкатулка была сокровищем, потому что хранила память о родителях.
Присланная шкатулка оказалась не то, что с богатыми переливами. Это был шедевр от матушки природы. Завитушки и полосы создавали вместе красивейший узор. Не симметричный, но такой, что глаз не отвести. Алёнка со всех сторон рассматривала гладкие стенки шкатулки. Удивляло, что природные линии и закругления рисунка камня нигде не были срезаны или склеены.
– Боже, какая красота…
Создавалось впечатление, что рисунок цельный для всей поверхности драгоценной шкатулки и даже начинает двигаться, как будто перетекать с места на место, если смотреть на него боковым зрением.
