Текст книги "Песня полной луны (СИ)"

Автор книги: Елена Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Дед говорил, что, когда Холли уйдет в долину предков, а месть свершится, его сила станет больше. Напитается их кровью и смертью. Хотел ли Найл этого?

Никто его не спросил.

Его слух улавливал музыку, звучащую из корпусов, несмотря на запрет устраивать в комнатах вечеринки. Он слышал смех и чужие шаги. Натура койота скреблась внутри, просилась на волю, грозилась проломить ребра.

Запах Кэрри он узнал – аромат леса навсегда въелся в её одежду и волосы. Найл не собирался выходить к ней, а его сердце билось гулко и часто.

Уходи, Кэрри. Уходи, пожалуйста.

Вдруг он почувствовал, как Холли скользнула за его спину. В следующее мгновение его охватило холодом и болью; он упал на четвереньки и впился пальцами в землю, а потом наступила тьма.

* * *

– Боже, Найл, ты… ты меня напугал…

Бедная, наивная девочка. Она смотрела на него – них – распахнутыми глазами. Холли чувствовала её страх. Глупая, глупая девочка, она ведь предупреждала. Она говорила.

– Прости, – Чужие губы растянулись в улыбке.

Холли знала, что не выдержит в теле Найла слишком долго. Её силы были на исходе, и она должна была беречь их, чтобы напитаться страхом Оуэна Грина. Страх давал ей власть. Страх помогал ей свершать месть.

Нужно было торопиться.

– Ты в корпус? – нужные слова сами прятались на языке, чтобы в нужный момент сорваться. – Проводить?

Кэрри смотрела с подозрением. Со страхом. Холли сама позаботилась, чтобы она боялась Найла, и, кажется, теперь ей боком выходили её попытки избавиться от того парня через эту девчонку. Холли думала, что, если Кэрри будет держаться подальше от Найла, то и этот парень будет. Это было глупо; всё получилось ровно наоборот. Нужно было держать Кэрри ближе к себе, чтобы она прониклась доверием. Чтобы её такое идиотское чувство расцвело и позволило верить Найлу безоговорочно.

Что ж, придется исправлять собственные ошибки.

– Тебе ведь в другую сторону.

Холли пожала плечами.

– Тут в доме братства «Каппа-Тау-Сигма» какая-то вечеринка, мне подарили два приглашения. Туда я и шел, пока не заметил тебя. Так проводить?

Кэрри мотнула головой.

– Нет. Я уже почти дошла.

Держалась настороженно, а время истекало. Холли чувствовала физически, как подавленная неожиданностью натура Найла начинает сопротивляться, пытается вытолкнуть её прочь. Пусть она и была всегда сильнее своего брата, он тоже кое-чему научился.

– А не хочешь составить мне компанию?

Сам Найл никогда бы такого не предложил. И, наверное, Кэрри это почувствовала, потому что сделала маленький шаг назад. Совсем крошечный, но выдававший её неуверенность.

– Мы снова общаемся?.. – бедное, милое дитя. Кэрри смотрела на Холли в теле Найла и никак не могла решить, что же ответить.

Пришлось надавить.

Гипноз Найла напоминал тёмную туманную дымку, проникающую в чужое сознание. Никто не мог её увидеть, даже сам Найл – он мог только почувствовать. Таким образом он «надевал» на себя чужое лицо. Таким образом он внушил чувство той девчонке, чьей кровью напоился, когда был ранен.

Так он колдовал.

Всё же ие наалдоши – в первую очередь колдуны, и лишь потом – звери.

Взгляд Кэрри слегка затуманился.

«Пойдем в братство, – мысль, которую Холли пустила ей в голову, скользнула по чужому сознанию. – Мы же всё ещё друзья, правда?»

– Не думаю, что в братстве мне будут рады, – Кэрри сопротивлялась. Так же, как сопротивлялся Найл, но подавить её волю Холли было чуть легче. Ведь на самом деле девчонке очень хотелось пойти.

– Что ты, – Холли ощерилась. На лице Найла это выглядело как улыбка. – Тебе очень будут рады.

Глава тридцать восьмая

План посыпался, не успев претвориться в жизнь.

Оуэн собирался появиться в доме братства раньше, чем Найл. Уилл должен был пробраться через заднюю дверь, которую Оуэн заранее для него откроет. Мун собиралась добраться до девчонки-чинди какими-то своими методами, о которых она не то чтобы распространялась.

Всё пошло наперекосяк, когда Найл прислал Оуэну снимок. Телефон пискнул сообщением как раз после того, как они закончили с оружием и пулями, и оставалось только молиться всем духам, что народ дене был прав, и человеческий прах действительно убивает «меняющих кожу».

Потому что если нет – они в большом дерьме.

На присланной фотографии был далеко не дом братства «Каппа-Тау…», а заброшенная сторожка в самой глубине студенческого городка. В ней, судя по фотке, не было никакой задней двери. Зато была девчонка, крепко-накрепко привязанная к трубе от батареи.

Судя по побледневшему лицу Уилла, он её знал.

– Кэрри, – он выхватил телефон, приблизил фото. Его лицо перекосило от отчаяния. – Твою мать, это же Кэрри!

«Скажи своему другу, чтобы не ходил с тобой, иначе она умрёт. Жду к полуночи»

Он таращился в сообщение, будто из-за этого оно могло исчезнуть, и сжимал мобильник в руках. Мун чувствовала, как от него исходят волны ужаса и паники.

– Блять, он забрал её! – наконец телефон выпал из его рук и грохнулся на пол. Уилл закрыл лицо руками. – Ну я же говорил ей!..

Некоторое время ушло, чтобы успокоить его. Часы неумолимо стремились к полуночи, и чем ближе было «время икс», тем больше нервничала Мун.

Она боялась, что не сможет снова войти в транс.

Она боялась, что не найдет девушку-чинди.

Она боялась, что ничего не получится.

Оуэн тоже боялся. За себя, за свою девушку – он понимал, что, если не выживет, то и ей тоже не жить. Яд «меняющего кожу» может её сожрать. А Уилл боялся за Кэрри – его подругу. Или больше, чем подругу. Мун не хотела вникать в тонкости чужих отношений.

Им всем было страшно, однако время не ждало.

Всю дорогу от дома Мун до студенческого городка Уилл молчал, глядя перед собой. Оуэн смотрел на сжатые на коленях руки.

Быть может, жалел, что согласился стать приманкой, однако молчал.

Их и без того дерьмовый план стал ещё более дерьмовым.

– Я его убью, – наконец глухо произнес Уилл. – Прикончу просто.

– Нет, – покачала головой Мун. – Тебе нельзя там появляться вместе с Оуэном. По крайней мере, не сразу.

– А что мне делать?! Ворваться в сторожку, как в боевиках, с ноги и с оружием в руках?! Мун, там Кэрри! Я не могу её так оставить!

Да, там была Кэрри. А в больнице – Юнсу и Белла. Каждому из них было, что терять. И каждый из них боялся, даже она. У неё кишки узлом сворачивались от страха, только вот поддаваться ему было нельзя. Мун свернула в один из переулков и остановила машину.

– Я знаю, – ей многого стоил спокойный тон, хотя внутри у неё тоже всё леденело. – И поэтому мы будем действовать, как решили. Сейчас вы пойдете в эту сторожку. Оуэн отвлечет Найла. Я займусь девушкой. Если я права… – её голос дрогнул, однако Мун не позволила сомнениям завладеть ей. Она должна быть права, иначе они в полной заднице. – Если я права, это будет недолго, в трансе время течёт иначе. Найл должен будет почувствовать разрыв связи. Это ослабит его. Ненадолго. И это будет вашим единственным шансом его ранить.

«Или убить»

– Ранить? – Уилл сжал губы. – Я не хочу его ранить. Я хочу его убить.

– Я тоже, – подал голос Оуэн.

Мун прикрыла глаза на мгновение.

Хотела ли она убить незнакомого ей Найла, который лишь пытался восстановить справедливость?..

Оуэн и его друзья совершили преступление. Но «меняющий кожу» не только был орудием возмездия. Он был колдуном, которого боялись даже его соплеменники. Он был койотом, чья звериная натура лишь прикрывалась человеческим обликом. И он мог быть опасен.

Нет, Мун не хотела его убивать. Но она хотела, чтобы мир избавился хотя бы от этой опасности.

– Давайте следовать плану, – тихо произнесла она.

– А если у тебя ничего не получится? – Уилл смотрел на неё исподлобья. Его злость была разлита в воздухе, как мазут, чёрный и тягучий.

– Значит, я умру, а вы его убьете. И позвоните моему кузену.

* * *

Оуэн и Уилл исчезли на территории студенческого городка.

Мун отогнала машину подальше в переулки. Она не была уверена, что никто не будет её беспокоить, но молилась духам предков и надеялась, что у неё хватит десяти минут, чтобы всё исправить.

Забравшись на заднее сидение, она проверила в кармане зажигалку и легла на спину. Лежать было неудобно, и она сложила руки на животе, всё больше чувствуя себя, словно в гробу. Может быть, её собственная машина и станет для неё гробом, но сначала Мун планировала побороться.

За Юнсу, за себя. За шанс жить для парня, чье раскаяние сжигало его сердце. За двух девушек, которые оказались не в том месте и не в то время.

Она всегда медитировала в пустом доме или проваливалась в транс без особого на то желания, внезапно и сходу. Сейчас Мун предстояло сделать это по собственной воле, хотела она того или нет. Расслабив всё тело, насколько это было возможно в не самой удобной позе, она представила переплетения нитей ловца снов.

«Паутина задерживает всё плохое и пропускает хорошее, помни об этом»

Она представила, как её дух, легкий и воздушный, скользит через нитяной узор, едва задевая вороньи и совиные перья, трепещущие на ветру.

Она молила духов снова помочь ей, ведь справедливость не должна вырастать из моря крови и смертей.

И духи ей вняли.

…Сшибая ладони, она приземлилась в уже знакомом ей тёмном переулке.

Здесь она впервые увидела «меняющего кожу», пусть и не знала, кто он. Здесь нашла свою смерть та девушка из народа дене. Здесь всё началось и должно было закончиться.

Фонари моргнули, но не погасли. Тусклый свет продолжал освещать тупик и четыре фигуры молодых людей, склонившихся над телом девушки, неподвижно лежащей на земле.

Мун не слышала, о чем они говорили, только видела, как шевелились их губы. Она видела, как Оуэн в ужасе о чем-то просил своих друзей; как они долго о чем-то спорили, а их лица были гротескными масками ужаса, паники и протрезвения.

Если бы они назвали её имя…

Если бы!.. Только вот Мун всё равно бы не услышала этого, и она почувствовала, как досада охватила её. Но она продолжила наблюдать.

Потом двое из них – видимо, Дилан и Гаррет Уилсон – подхватили безжизненное тело и потащили к машине.

Вся сцена была для Мун как немое кино в блеклых цветах. Она видела, как отъехала машина, оставляя переулок молчаливым свидетелем их преступления, и сердце у неё тоскливо сжалось. Девушка-чинди, быть может, убила троих парней и собиралась убить четвертого, но в ночь своей смерти она не была монстром. Она даже не смогла обратиться, чтобы спасти себя.

Энергетика духа чувствовалась очень слабо, но злость и гнев уже скапливались в этом небольшом тупичке, чтобы со временем превратиться в злобного духа.

Её имя оставалось неизвестным.

Великие духи!..

Мун стукнула кулаком по стене. Она понятия не имела, хватит ли ей сил переместиться в эту ночь ещё дальше, чтобы увидеть, куда парни привезли тело девушки. Но она должна… должна…

Что-то цветное ярким пятном резануло по глазам. Невольно моргнув, Мун опустилась на корточки и пригляделась.

В самом углу тупика лежал цветной плетёный браслет. И вряд ли он принадлежал Оуэну или кому-то из его друзей.

* * *

Холли вышвырнуло из тела Найла во тьму.

Сначала она не поняла, что произошло. Ей удалось продержаться даже дольше, чем она полагала. Она заманила Кэрри в старую сторожку, о которой знал Найл, любящий бродить по территории в поисках укромных мест. Она сильно оглушила девчонку и связала – духи с ней, в её планы не входило убивать кого-то, кроме Оуэна Грина и, возможно, его дружка, хотя очень хотелось.

И она была уверена, что её предупреждение только заставит их явиться вдвоём.

Пускай приходят.

Но теперь она плыла в темноте, и ей хватило нескольких секунд, чтобы понять – она возвратилась в день своей смерти. Оказалась в своем же мертвом теле.

Она потратила слишком много сил, сдерживая Найла внутри него самого, и действуя в его теле, а восполнить силы чужим страхом и смертью не успела.

Пластиковый мешок лип к её коже. Тишина оглушала, и Холли опускалась всё ниже и ниже, а вода захлёстывала её легкие. Вода несла гибель.

И тогда она закричала от охватившего её ужаса. Из плотно сомкнутого рта не вырывалось ни звука, но она кричала и кричала.

– Найл! Найл! Найл! – и потом, хрипя: – Джэки! Джэки…

Если Найл её не слышал, то подруга могла.

Она ведь отдала что-то духам, ведь правда?..

Она должна была услышать.

Впервые с момента, когда Холли вышла из берегов ютского озера духом мести и гнева, ей было страшно.

Холли не хотела умирать второй раз.

* * *

Мун сжимала в ладони чужой цветной браслет, сплетённый с явной любовью. Её омывало чужим страхом, как волнами во время прилива, но она, прислонившись к стене, старалась удержаться на ногах. Она понимала: времени осталось в обрез. Девушка-чинди слабеет.

Кто угодно ослабнет, вернувшись в день своей смерти.

Она молилась, чтобы Оуэн и Уилл справились, пока Найла разрывает между болью сестры и жаждой мести. Плоский корпус зажигалки жёг ей карман.

Дене считали, что чинди можно отправить в небытие, уничтожив его вещи или что-то, принадлежавшее им в момент смерти. До последнего мгновения Мун вовсе не была уверена, что этот браслет был на девушке в момент её гибели, но беснующаяся энергия и чужой страх, который она ощутила, убедили её: всё правильно.

Только вот чужой гнев был силён. Он лип к коже, он душил, забираясь в горло и легкие, он сковывал, не давая ни двинуться, ни даже поднять руку. Мун пыталась вытащить зажигалку, – она знала, что в транс можно прихватить с собой что-то из вещей, если держать их в момент медитации ближе к телу, – но тяжесть наваливалась, как камни на плечи.

Время утекало, как песок сквозь пальцы.

* * *

Джэки услышала голос подруги, пока спала.

Прежде Холли являлась к ней лишь пару раз, и то – во сне. Только Найл мог видеть её, говорить с ней наяву, и теперь для Джэки голос Холли звучал будто из-под толщи воды. Она едва могла разобрать своё имя, но чувствовала: что-то не так.

Перед тем, как выпить сонного чаю по рецепту шамана племени и лечь спать, она не могла найти себе места, и некому было её успокоить. Племя сторонилось её всегда, а с тех пор, как она решила стать женой ие наалдоши, которого дене боялись, она стала почти парией.

Джэки было всё равно. Пусть думают, что хотят. Она отдала слишком много, чтобы найти и наказать убийц подруги. Она не отступит, даже если придётся отдать самое дорогое, что было у неё.

Даже если придётся отдать жизнь.

Сейчас она чувствовала: беспокойство, нарастающее весь день, как по спирали, было не зря. С Холли и Найлом что-то происходило.

Что-то нехорошее.

Совсем как в её видениях, что она выпросила у духов.

Джэки металась по своей постели, цепляясь пальцами за покрывало. На лбу выступил пот.

Во сне она видела тёмный переулок и молодую женщину, сжимавшую в ладони браслет Холли. Эта женщина была врагом. Появиться там Джэки никак не могла, но шаман учил её не зря: нужные заклинания она помнила всегда.

Её губы немо шевелились.

Она колдовала.

* * *

Мун попыталась ещё раз. Ей с трудом удалось поднять руку и дотянуться до кармана, и она почти вытащила зажигалку, когда услышала чужой шепот. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – на защиту девушки-чинди пришёл кто-то ещё.

Горло у Мун сжало чьей-то невидимой ладонью так крепко, что она захрипела, пытаясь освободиться. Она задыхалась, чувствуя, как её глаза наливаются кровью, а сердце колотилось в груди, как бешеное. На висках выступили мелкие капли пота.

Она никого не видела, но колдовство было более, чем реальным.

Не потерять браслет. Не потерять…

Хрипя, Мун пыталась освободиться, глотнуть хоть немного воздуха. Пусть это был транс, но умереть в нём иногда бывало вполне реально. Перед глазами плясали чёрные мушки. Дышать становилось всё труднее.

«Паутина… – её лишаемый кислорода мозг отчаянно пытался спастись. – Паутина…»

Паутина задерживает всё плохое и пропускает хорошее.

Из последних сил Мун зажмурилась, представляя, как паутина окутывает её, не пропуская чужую магию. Серебристые нити охватывали её тело, прилипая к нему.

Не потерять браслет…

Пальцы свело от того, как сильно она сжимала простенькое украшение.

«Задерживать всё плохое и пропускать хорошее…»

Поначалу толку не было. Невидимая ладонь сжималась на горле всё сильнее и сильнее, легкие горели, а сердце колотилось так сильно, что грозилось выломать грудную клетку. Мун задыхалась, мысли путались, и она думала: я не могу больше, я так не могу, я…

Под зажмуренными веками вспыхивали алые круги.

«Задерживать… всё…»

Не потерять…

* * *

Джэки шептала заклинания всё быстрее. Пряди чёрных волос прилипли ко лбу. Она выгнулась на постели, впилась пальцами в покрывало так, как её магия сейчас сжимала чужую шею.

Она видела цветные нити браслета, который когда-то сплела Холли в подарок, и она знала, что не может позволить этот браслет уничтожить. Нельзя, чтобы им кто-то завладел.

Нужно было заставить женщину выронить его. Потерять.

Но что-то шло не так.

Джэки чувствовала, как её заклинание разбивается обо что-то прозрачное, но крепкое, словно сеть. Сначала сила ещё просачивалась между сплетениями этих нитей, но с каждым мгновением магия слабела, а та женщина всё ещё жила. Её лицо посинело, она хватала ртом воздух, но всё ещё жила.

Магия Джэки отчаянно билась о невидимую преграду, но липкие нити сдерживали её, как паук оплетает паутиной свою жертву. Это было больно, невероятно больно. Джэки чувствовала, что столкнулась с кем-то, кто, быть может, и не был сильнее неё, но колдовал иначе и знал, как использовать свою силу.

Она бормотала пересохшими губами колдовские слова, но с каждой фразой они слабели. Ей казалось, что эта женщина была пауком, а паутина, которую она плела, занимала всё пространство переулка, выталкивая Джэки прочь.

Она цеплялась за каждый сантиметр. Она билась.

Но духи не дали ей такой же силы, какая была у Найла или у самой Холли. Её возможности были на исходе.

Джэки пыталась.

И проиграла.

С коротким вскриком она села на постели, мокрая, как мышь. В горле саднило, а ладони были фантомно липкими от чужой магии.

В ушах ещё звенел отчаянный крик Холли.

Она умирала снова, и ничего нельзя было сделать. Оставалось верить, что Найл успел довести всё до конца, но сил прочувствовать его уже не было.

Свернувшись калачиком на постели и заткнув рот краем покрывала, Джэки зарыдала.

* * *

Паутина оберегала.

Паутина задерживала чужую злую волю.

Паутина спасала.

Мун жадно хватала ртом воздух, до сих пор не веря, что у неё получилось. Что сейчас невидимая ладонь снова не схватит её за горло, добивая. Глаза болели, горло саднило, но она была жива. И у неё оставалось совсем немного времени.

Она чудом не потеряла браслет. Если бы Мун выронила его, если бы он упал… она была уверена, что до него бы добрались.

Руки были словно налиты свинцом. Каждое движение отзывалось болью.

Кое-как, с трудом, она всё же вытащила зажигалку. Пальцы едва слушались; она даже не сразу попала по колесику. Пламя вспыхнуло и взметнулось вверх.

Разжав руку, Мун уронила браслет на землю. Зажигалка упала сверху.

Цветные нити вспыхнули легко, и также легко превращались в пепел.

«Чтобы уничтожить чинди, нужно сжечь вещи, принадлежавшие ему при жизни».

Предполагалось, что вещи должны сжигать родные, а потом уйти из хогана и никогда в него не возвращаться. Мун понятия не имела, можно ли было сделать это в трансе, но у неё не было другого шанса.

У Оуэна тоже.

Браслет медленно превращался в пепел.

* * *

Нет, нет, нет…

Холли чувствовала, как вода заполняет легкие.

Снова.

Она погружалась в темноту.

Нет, нет, нет!..

Откуда? Как они узнали?..

Нет!

Темнота обняла её и поглотила.

* * *

Браслет сгорел, оставив на земле кучку серо-черного пепла, и переулок вокруг Мун начал рушиться, осыпаясь, как разбитое стекло.

Значило ли это, что девушка-чинди мертва?..

Мун не знала. Но её время в трансе было на исходе. Она и так пробыла там слишком долго, и теперь всё плыло перед глазами.

Под ногами поползла трещина. Отскочить Мун не успела и с коротким воплем рухнула прямо в раззявленную пасть.

…а, распахнув глаза, увидела потолок собственной машины.

Мокрая насквозь, она лежала на заднем сидении и тяжело дышала, так, будто пробежала стометровку в рекордное время. Перед глазами бегали «мушки».

Получилось ли у неё, или всё было зря?..

Глава тридцать девятая

Найла вышвырнуло в его тело. Голова разламывалась на части. Он с трудом сел, сжимая ладонями виски. Последнее, что он помнил – шёл к дому братства, уже зная, что Оуэн и Уилл хотят устроить ему засаду. Потом его кинуло во тьму.

Холли предала его.

Откуда у неё вообще были силы, чтобы завладеть его телом?..

Впрочем, Найл догадывался, откуда. Ведь его сестра должна была стать ие наалдоши, а вовсе не он: его сила была дана ему взаймы, а Холли с ней родилась. Дед обучал её всю жизнь, и если от ужаса она не смогла воспользоваться своей магией, когда её насиловали и убивали, это не значило, что её знания и после смерти не остались при ней.

И она питалась страхом своих убийц, копила силы, чтобы напоследок использовать их… вот так? Впрочем, её возможностей всё равно не хватило бы, чтобы убить всех четверых, а вот натворить дел с Кэрри у неё получилось.

Идиот.

Он был полным идиотом, если не понял это. Ведь чтобы владеть силой Холли полностью, считалось, что он должен сам убить её. Так раньше делали колдуны его народа. Когда-то так поступил и дед, убив своего брата и пройдя инициацию до конца.

Это было необходимо, чтобы обуздать силу и контролировать её, как самого себя.

Холли пришлось бы убить деда.

Гибели того, кто обладал силой, было недостаточно. И обучения тоже было недостаточно, хотя дед говорил ему, будто насильственная смерть Холли в его случае была достаточной инициацией.

Дед ему лгал, пользуясь тем, что древние традиции порой могли быть вариативны.

Идиот. Какой же он идиот…

Он слишком хотел отомстить и не додумался, что ничто просто так не даётся. И что ему могли врать. И что Холли сумеет воспользоваться тем, что накопила, наблюдая за смертью своих мучителей, а потом – зачем-то использовать его тело и его силы.

Головная боль отступала, огрызаясь. Найл огляделся: Холли завела его далеко не в дом братства. Больше помещение напоминало старую заброшенную сторожку или что-то подобное. Мебели не было, стены шли широкими трещинами, рассхошийся деревянный пол скрипел под ногами. Похоже, университет не заботился о собственности, которую списал со счетов.

Зачем?

Из угла раздался тихий стон, и этот голос Найл узнал бы всегда.

Кэрри?..

Твою же мать!.. Какого хрена, Холли?!

Игнорируя отголоски боли в висках, Найл бросился к ней. Холли привязала Кэрри к трубе от батарей обрывком её собственной рубашки, и узлы были крепкими и путаными. Кэрри была без сознания, а, когда Найл приподнял её голову, вслушиваясь в неровное дыхание, то почувствовал под пальцами огромную шишку на её затылке.

Духи, Кэрри…

Это было неправильно. Найл не собирался делать ничего подобного! Он не собирался… не собирался…

«Прикрываться Кэрри, чтобы не дать этому парнишке-охотнику подстрелить его задницу?»

Кэрри пока не пришла в себя, но она была жива, и это было главным. Найл хотел было развязать её, однако чуткий слух койота уловил чужие шаги даже через звон в ушах.

Кто-то приближался к сторожке.

Из груди вырвалось животное ворчание. Койот внутри требовал крови и мести. Оставался последний рывок, и Холли будет отмщена.

Пусть дед и врал ему, но вины Холли в этом не было. И только смерть всех её убийц поможет ей уйти в долину предков. Найл должен был помочь ей. А потом он вернется и отомстит деду за ложь.

Это было просто. Нужно обратиться и наброситься на Оуэна Грина прежде, чем он успеет позвать на помощь своего дружка, наверняка околачивающегося где-то рядом. Вцепиться клыками в его горло, чтобы он захлебнулся собственной кровью, а крик забулькал в глотке. Содрать плоть с костей. Растрепать, растащить на куски, чтобы труп долго не опознали.

Тогда этот его дружочек точно сбежит. Он ведь ещё не настоящий охотник. Так, всего лишь вид делает.

Койот скребся о ребра, требуя выпустить.

Найл сжал кулаки, впиваясь начинающими расти ногтями в кожу и взрезая её до крови.

Он мог заставить Оуэна подставить горло под клыки самостоятельно, как и всех остальных. Человеческий разум – дверь, к которой легко подобрать ключи. Он мог накинуться на Оуэна прямо сейчас, но выбрал иное.

Нет. Оуэн должен знать, почему сдохнет. И сдохнуть в мучениях, как и его друзья. Найл никому из них не собирался облегчать участь и что-то внушать.

Если его приятель попытается влезть, он помрет тоже. Если сообразит не лезть, то выживет. А потом Найл отнесёт Кэрри в медпункт и оставит там. Он умеет быть незаметным.

Верхняя губа дрогнула, обнажая удлинившиеся клыки.

Оуэн зашел в сторожку. Половица скрипнула под его ногами.

– Найл, чувак, ты где? – его тон был негромким, осторожным. Словно он подзывал агрессивную собаку.

Шагнув вбок, Найл загородил бессознательную Кэрри.

Оуэн выглядел помятым. В полутьме сторожки Найл отлично мог его видеть, а вот для самого Грина он наверняка был просто тёмным силуэтом.

«Броситься. Загрызть. Уничтожить»

Вспыхнул фонарик на мобильном, скользнул по стенам лучом, пока не наткнулся на Найла. Тот по-звериному мотнул головой. Светом выхватило и скорченную фигурку Кэрри на полу.

– Отпусти её, чувак, – тихо произнес Оуэн. Кажется, он этих словечек у своего нового друга нахватался. Не для богатеньких лексикон. Наверное. – Тебе же я нужен.

– И ты, наверное, догадываешься, почему? – ощерился Найл.

Он чувствовал страх Оуэна. Ощущал его кожей. Страх всегда пах чем-то кислым, как пот, и липким маревом повисал в воздухе.

«Загрызть. Сожрать плоть с костей лица. Убить»

Где-то там, снаружи, прятался его друг-охотник, этот Уилл. Его присутствие Найл тоже чувствовал, как животные чувствуют грозящую им опасность, и у него на загривке поднялись дыбом мелкие волоски.

Следовало не разводить разговоры, а прикончить Грина прямо сейчас. Дальше – будь что будет.

Он зарычал.

Оуэн вздрогнул, сделал шаг назад, но не попытался сбежать. Гулко сглотнул.

– Я не знаю, что тебя связывало с той девушкой, но я не хотел, чтобы так вышло.

В венах у Найла вскипела кровь. Не хотел?!

Он почувствовал, как трещат кости: койот рвётся наружу. Снова впился когтями в ладони.

– Вы убили её, – рыкнул он. – Мою сестр-ру! И утопили тр-руп!

Грин вздрогнул. От него отчетливо разило страхом, как мочой, хотя он ещё не обделался. Надо же, какой храбрец… Хотя ему есть что терять.

Холли тоже было.

Ярость клокотала внутри, требуя выхода. Нос забивало вонью чужого ужаса, смешивающейся с запахом собственной крови.

У Грина дрожали руки, когда он снова навёл фонарик на Найла. Он явно видел, как его лицо неуловимо меняется. Сдерживать койота становилось всё труднее.

– Я знаю, что должен был пойти в полицию. И я струсил. Мне правда… жаль.

Жаль. Жаль. Жаль.

Слишком поздно. Крупица правды среди моря лжи. Или попытка спасти свою задницу.

Найл тяжело дышал. Если Грин хотел заговорить его, задобрить, то у него не выйдет.

Нужно было покончить с этим… нужно было…

Он упал на четвереньки. Одежда затрещала на нём. Кости выворачивало. Грин, кажется, попятился, запнулся о собственные ноги, рухнул на пол и пополз назад. Кому есть дело до того, что он признал свою вину?!

Койот требовал мести. Холли нуждалась в возмездии…

Позади зашевелилась, застонала Кэрри. Она приходила в себя. Времени было мало.

Грин отползал прямо к дверям.

Сбежать? Ну уж нет! Найл встряхнулся, как пёс, повел головой и припал к полу, готовясь напасть. Вонзить клыки в горло. Попробовать крови.

– Где я… что… – Кэрри у стены села, потирая голову.

«Кэрри… Кэрри. Она очнулась. Она всё видит»

Нужно было закончить с этим.

Наверное, Кэрри увидела его. Наверное, она даже не поняла, что койот – это Найл. Она просто закричала, хрипло и громко, как сделала бы любая девчонка.

Найл прыгнул вперед, пригвождая к полу Грина всем своим весом, мешая освободиться. Оуэн пытался вывернуться, дергался, уперся ладонями в звериную морду – бесполезно. Найл клацнул зубами, проходясь клыками по чужой ладони. Грин коротко заорал.

Вкус крови опьянял. Слюна изо рта капала Оуэну на щеки, лоб, нос.

Кэрри кричала и дергалась, пытаясь освободиться, но Холли узлы вязала на совесть.

Оуэн попытался заслонить лицо и шею окровавленными руками. Найл снова щелкнул пастью, вцепился в его ладонь…

Боль молнией пронзила всё его существо.

Сначала он не понял, что произошло. Почему так больно, больно, больно… кости словно выворачивало наизнанку, как при обратном превращении в человека, но он не должен был…

Слишком рано. У него были силы.

Но он превращался обратно. Бесконтрольно, и не мог остановить это.

Найл слышал, как кто-то бежит, громко топая и тяжело дыша.

Бах!

Плечо полыхнуло огнём.

Он скатился с Грина по полу, воя от ненависти и злости, но скатился уже наполовину человеком. Его тело крючило и ломало, выгибало и корежило, и боль была его спутником. В глазах темнело. Найл чувствовал, как сила утекает, просачивается сквозь поры, испаряется.

Его стошнило на прогнивающие доски.

В голове, между яркими вспышками боли, билась лишь одна мысль.

«Холли…»

Холли мертва.

Холли больше нет.

И его силы больше нет…

Холли. Холли. Холли…

Горло раздирало криками. Он скорчился, схватившись руками – человеческими, блядь, человеческими! – за живот, а потом его сознание рухнуло во тьму.

* * *

Во тьме он увидел деда. Его древнее, испещрённое морщинами лицо. Седые волосы, заплетённые в косы.

– Холли ушла, – произнес дед. – Ты позволил ей умереть. И почти вся её сила ушла вместе с ней.

– Ты… лгал мне…

Он чувствовал, что его тело слабеет. Он знал, что проиграл. Не успел. Не добил. Холли ушла в темноту не отмщенной, и долины предков ей теперь не видать. Что будет с ним, его волновало мало. Быть может, он уже мертв. Или скоро будет мертв.

– Обманул меня один раз – пусть будет стыдно тебе. Обманул меня второй раз – пусть будет стыдно мне.

Дед был прав. Ослепленный местью был готов обманываться, чтобы помочь сестре. И теперь он потерял всё.

Он тоскливо завыл.

* * *

Уилл бросился к Кэрри.

Она съежилась у стенки, закрыв лицо руками, и тряслась. Он обхватил её, прижал к себе.

– Эй, эй, эй, ты в порядке?..

Она замотала головой, уткнувшись ему в плечо.

– Чт… чт… эт… было… – бормотала она. – Что… п-произошло?..

Если бы Уилл мог ей объяснить!

Мун рассказывала им – вкратце – кто Найл такой, но никто не готовил его к тому, что у него на глазах животное превратится обратно в человека. Он был готов ко всякой сверхъестественной дряни, мать многому обучила его и сестру, но Уилл ещё никогда не видел оборотней.

Что ж, теперь увидел.

Охренеть.

– Тш-ш-ш, тихо, тихо… – он гладил Кэрри по голове. – Твой дружок-навахо слетел с катушек, но мы его обезвредили… Теперь всё будет в порядке.