Текст книги "Песня полной луны (СИ)"

Автор книги: Елена Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Оуэн убрал зажигалку и прикрыл глаза.

Если он сошел с ума, ему ничего не поможет. Кроме хорошего психиатра. Но об этом можно узнать, только исключив вариант призраков.

Он сам себе не верил: думает о мстящих за убийство духах, как о чём-то материальном! Ещё несколько месяцев назад он бы поржал над таким. Но сейчас-то, мать вашу, что ему делать?.. И можно ли бороться с призраками? Или с самим собой?

Оуэн выдохнул.

Сумасшествие или призрак, он должен действовать. В первом случае поможет лишь врач, зато во втором он может справиться сам. И отправиться к психиатру, если ничего не спасёт.

Как там, говорите, братья Винчестеры боролись со сверхъестественным в любимом сериале его младшей сестры?..

Возможно, ему нужно в библиотеку.

* * *

Белла была расстроена. Так расстроена, что хотелось плакать.

Миссис Коллинз не позволила ей переписать эссе. Выслушав её – признаться, довольно сбивчивые – объяснения, она сморщила и без того морщинистые губы, едва тронутые нюдовой элегантной помадой, и отказала во втором шансе, пояснив, что в жизни ей ничего переписывать на чистовик не позволят. И что личные неурядицы и проблемы – не повод для плохой учебы.

Быть может, миссис Коллинз даже была права, но, когда Белла быстрым шагом вышла из её кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью, она так не думала.

Она думала, что старая грымза никогда не была на её месте.

Что на её глазах любимый человек никогда не вел себя так, будто сходит с ума. Или пытается что-то скрыть.

Что ей вряд ли хоть когда-то хотелось то ли спрятаться под одеяло и сидеть там, пока всё не закончится, то ли ринуться помогать Оуэну; защищать его… от чего? От него самого? И нужна ли ему защита?

Миссис Коллинз, черт возьми, никогда этого не поймёт, и неужели так сложно было позволить переписать одно жалкое эссе?! От которого зависел допуск к экзамену по её предмету.

Теперь, ко всем проблемам, прибавлялось ещё и это.

Белла вдруг ощутила, что ломается. Как внутри что-то хрустит, рассыпаясь осколками, впиваясь в сердце, в душу. Бьется всё, что она так старательно собирала всю свою жизнь, зная, что должна хорошо учиться, должна потом найти хорошую работу. Возможно, выйти замуж за любимого человека. Она и сама не могла объяснить, почему простой отказ в пересдаче эссе так её надломил, но горло сжалось, и она оперлась о стену спиной, чтобы отдышаться.

В её жизни всё и всегда шло как по маслу. Дом в пригороде Нью-Йорка. Семья, достаточно обеспеченная, чтобы позволить учебу в университете Лиги Плюща. Отец, успевающий и работать, и проводить время с семьей, пусть и часто приходилось «висеть» на телефоне и решать рабочие задачи. Мать, что заботилась о них с сестрой и ещё успевала заниматься благотворительностью. Сестренка, всерьез занимавшаяся спортом и достигающая больших успехов.

Корона «школьной королевы». Белла до сих пор помнила, как подумала, глядя на украшенную фольгой корону: «И это всё?», но разочарование сменилось радостью, когда эта корона коснулась её волос, завитых в мягкие локоны. Танец под медленную музыку с её тогдашним парнем – они расстались тем же летом, решив не тащить прошлые отношения в университетскую жизнь.

Отличная учеба в Шарлоттауне на первых двух курсах. Белле нравилось учиться, ей хотелось потом сделать карьеру финансиста в какой-нибудь нью-йоркской фирме.

Оуэн.

Линда, которая, похоже, ей врала. Почему-то сейчас Белле казалось, что её первое предположение, будто подруга спит с мистером Стокером, оказалось верным. Нет, она не была ханжой, но почему Линда ей не сказала? Почему соврала?

Когда всё успело так… прогнить?

Разве мама не говорила, что любые усилия всегда вознаграждаются?

Белла всхлипнула, сминая в пальцах бесполезное эссе. Позорное «D» по-прежнему обвиняюще красовалось в углу. Резало взгляд.

И тогда Белла принялась рвать эссе на клочки. Всхлипывая и шмыгая носом, она разорвала его на мелкие кусочки, сжала их в кулаке и сползла по стенке вниз.

Если люди и правда могут сломаться от звука упавшей ручки, то…

Горло сжималось и болело. Слёзы жгли глаза. Белла даже не сразу заметила, что рядом с ней кто-то присел.

Чужое плечо коснулось её собственного.

– Я могу помочь?

* * *

Она уставилась так, будто привидение увидела.

Найл усмехнулся краешками губ. Не ожидавшая, что её застанут в момент слабости, Белла была ещё красивее такой: заплаканной, без косметики, с убранными в хвост светлыми волосами. Она казалась… обычной. Нормальной девчонкой, которая просто выбрала для себя хуевого парня.

– Ты… что тут делаешь?

Он пожал плечами.

– Шёл обговорить с одним из преподавателей раннюю сдачу экзамена, а тут ты. Что-то случилось?

Белла смотрела на него недоверчиво, чуть хмурясь. Правильно. Он бы и сам себе не верил.

Она слизнула с верхней губы слезу.

– Ничего страшного. Провалила эссе. И… – на мгновение Белла помедлила, а потом выпалила: – мой парень странно себя ведёт, а лучшая подруга, похоже, спит с преподом. Достаточная причина?!

Он чувствовал, как внутри неё клокочет непонимание. Что-то вроде: почему я?! Что я такого сделала?! Какого хрена?!

Хотелось сказать: ничего. Просто не разбираешься в людях и приближаешь к себе тех, кого стоило бы отталкивать. Найл многое мог бы рассказать ей. Мог бы доказать. Или внушить. Расположить к себе. Белла могла ему пригодиться.

К Белле его тянуло.

Он смотрел на её покрасневший от слёз нос, на размазавшийся контур губ и выбившиеся из хвоста пряди волос, и думал, что ему нравится видеть её такой открытой и доверчивой так же сильно, как нравится смотреть на неё во время секса, пусть она и видит при этом лицо этого её придурка Оуэна.

Прямо сейчас он мог бы внушить ей что угодно. Сила клокотала в нём, требуя выхода.

Холли за его спиной шептала:

– Внуши ей, перетащи на свою сторону, отними у него последнего человека, что ещё любит его…

Её шепот вливался в его уши ядовитым туманом, мутил сознание.

«Нет, – что-то в нём воспротивилось так яро, что Найл и сам не понял, что именно. – Ты не станешь использовать Беллу! Не сейчас. Она сама должна прийти к тебе»

«Внуши ей, сломай её, заставь её…»

«Нет!»

«Заставь её!»

Сила бурлила в нём почти болезненно. Найл сжал кулак, впиваясь короткими ногтями в ладонь.

– …в порядке? – голос Беллы доносился до него, как сквозь вату. Она смотрела ему в лицо огромными перепуганными глазами; её лицо расплывалось, раздваивалось…

Холли давила. Даже после смерти у неё сохранилась некая мощь, которую они делили теперь на двоих, и связаны были так же неразрывно.

И тогда Найл обхватил лицо Беллы ладонями и поцеловал её.

Влажные от слёз губы приоткрылись ему навстречу, будто приглашая. Найл целовал её жадно, яростно, подавляя её пораженное аханье, чувствуя, как Холли теряется, понятия не имея, что делать и как действовать под напором эмоций, что абсолютно, совершенно точно ей не принадлежали.

Белла стукнула его кулачком в грудь. Раз, другой. Уперлась ладонями в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но он только сильнее прижал её к себе, запирая её руки между ними.

Какого черта он делает?

Найл понятия не имел. Он просто чувствовал, как напор Холли ослабевает, а сила прекращает бурлить, выплескиваясь через край, и этого было достаточно.

Белла застонала в его губы, вцепилась пальцами в ткань его футболки, притягивая к себе. Он ощущал нарастающее в ней возбуждение так же ярко, как собственное, и захлебывался этим желанием, как нарастающей волной, накрывавшей с головой их обоих.

А Холли злилась. Злилась и отступала, признавая, что сейчас Найл не будет поступать так, как хочет она. Не здесь. Не с Беллой, которая к её смерти никакого отношения не имела и оказалась лишь случайной жертвой в грядущей мясорубке.

Когда её голос стих в голове, Найл отстранился, прервав поцелуй, прижался лбом ко лбу Беллы. В горле отчаянно пересохло. Между их губами тянулась тонкая ниточка слюны.

Белла смотрела на него ошарашенно, возбужденно и перепуганно.

– Не спрашивай, – произнес он хрипло. – Извини.

К её чести, спрашивать она не стала. Поднялась, одернула водолазку, плотно облегавшую её грудь и талию, и ушла, не оглядываясь. Её плечи едва заметно подрагивали.

Найл откинул голову назад, ощущая прохладу стены, и закрыл глаза. Тяжело выдохнул.

Кусочки разорванного эссе разлетелись от его дыхания.

Что он, мать твою, делает…

Глава двадцать первая

Кэрри тяжело дышала. Сердце сжималось то ли от быстрой ходьбы, то ли от ноющей боли, которую она испытывала.

Лучше бы она в преподавательское крыло никогда не забредала!..

Шарлоттаунский университет был громадным, и она до сих пор пробиралась по нему с помощью интерактивных карт. Чтобы найти кабинет преподавателя по политологии для написания семестровой работы, ей пришлось попотеть. Стрелочка на карте в телефоне упорно заводила её куда-то не туда, и, в очередной раз обнаружив, что она промахнула мимо нужного поворота, Кэрри в сердцах ткнула в экран, силясь найти какой-то другой путь к кабинету.

Двери преподавательских казались одинаковыми, разнились только фамилии. Как назло, в коридорчиках ей не встретилось ни одного студента, и, услышав за углом женский голос, Кэрри невольно воспряла духом. Даже если ей придется сейчас общаться с незнакомым человеком или несколькими людьми… лучше так, чем блуждать тут, как неприкаянный призрак.

Она вздрогнула, подумав о духах, вспомнила недавний сон.

Что бы сделал Коннор на её месте? Впрочем, он бы никогда не испугался спросить дорогу, даже рискуя показаться идиотом.

Выдохнув от напряжения, Кэрри шагнула в сторону, откуда, как ей показалось, звучали уже затихшие голоса.

И тогда… она увидела.

Тёмные волосы Найла она узнала тут же – слишком часто искала его в толпе студентов, слишком часто присматривалась к его фигуре в столовой или на лекции по политологии. Девушку Кэрри не узнавала, да и не разглядела её толком, только светлые пряди, падающие на плечи.

Больно.

Горло сжалось, а под зажмуренными веками скопились слёзы.

Найл был слишком занят девчонкой, с которой целовался, чтобы обратить внимание на чье-то непрошеное присутствие, и Кэрри воспользовалась этим, чтобы очень тихо и очень быстро из преподавательского крыла уйти. Пару раз в спешке она чуть не поскользнулась на полу, но ей повезло не упасть.

Он говорил, что в резервации у него есть невеста, и поэтому… поэтому он… не хотел, чтобы Кэрри думала, что он с ней флиртует.

Он обманывал?

В туалете никого не было. Кэрри проскользнула внутрь и замерла, прислушиваясь, но было тихо. В кабинках никто не возился – видимо, туалет в преподавательском крыле не пользовался популярностью среди студентов. Она прислонилась спиной к двери и зажмурилась.

«Дура, – подумала она, сжимая кулачки. – Дура, дура, дура… Он просто не хотел встречаться с тобой, потому что у него была девчонка, но он не захотел тебе об этом сказать!»

Захотелось отхлестать саму себя по щекам. Она же знала, знала, что здесь будет всё то же самое! Что ни один парень, который нравится ей, никогда не захочет с ней встречаться, потому что, как бы она ни старалась, она останется собой!

Той самой Кэрри, которую в средней школе дразнили за длинный нос.

У которой брат женился на собственной учительнице.

Которой пришлось учиться отвечать на насмешки, но так и не удалось стать толстокожей и перестать реагировать на обидчиков.

Кэрри шмыгнула носом.

«Разумеется, Найл просто пытался быть с тобой милым».

Она вытерла щеки рукавом худи.

Найл вряд ли заметил её. Придётся делать вид, что всё в порядке, потому что у неё не было права на обиду, не было права возмущаться. Найл ей ничего не обещал, а если он изменяет своей невесте, то это его личное дело.

Вода из крана капала оглушающе громко. Звук действовал на нервы. Всхлипнув в последний раз, Кэрри подошла к раковинам, отвернула кран и сунула руки под струю воды. Умылась, мечтая, чтобы с неё смыло и эту обиду и печаль, которые она не должна испытывать.

Что-то мелькнуло за её спиной. Обдало холодом и запахом озёрной тины.

Вздрогнув, Кэрри обернулась.

Никого не было.

Мурашки пробежали по спине. Разглядеть точно, кто прошел к туалетным кабинкам, Кэрри не успела, но ей показалось, это была девушка в мокром, темном платье.

Может, ей нужна помощь?.. Но тогда бы она о помощи попросила, а девушка просто скользнула мимо.

Тишина почему-то давила на уши. Страхом сдавило грудь, будто сжало в ледяных тисках. Как тогда, во сне с пиршеством чудовища, чье лицо она так и не могла вспомнить.

– Не путайся под ногами… – прошелестел кто-то совсем рядом.

Это было уж слишком.

Подхватив сброшенный на пол рюкзак, Кэрри выскочила в коридор.

Там даже дышалось легче, и никто за ней не последовал.

«Что это было?» – сердце так и норовило выскочить из груди. Приложив ладонь к горлу, Кэрри почувствовала, как бьется кровь в её жилах. Она была уверена, что кого-то видела, но в туалете при этом была совершенно одна. В призраков она не верила, но легенды, впитавшиеся в стены старого университета, всё равно всплывали в памяти.

Только этого не хватало!

Спеша поскорее убраться, Кэрри пролетела коридор и, чуть не сбив кого-то на ступеньках, сбежала по лестнице в холл, где, по счастью, было достаточно людей, чтобы её паника потихоньку начала отходить. Тиски, сжимавшие ребра, отпускало, дышать становилось легче. Ещё никогда прежде Кэрри не была так рада людям.

Здесь, когда студенты, пришедшие на консультации к преподавателям, общались между собой, даже мысли о призраках казались глупыми. И голос ей наверняка послышался, она была слишком, слишком…

Но испарина между лопаток напоминала о пережитом страхе.

– Эй, – Уилл догнал её уже почти на выходе. – Ты чего такая перепуганная, юный падаван?

Шутка казалась неуместной, и Кэрри едва прикусила язык, чтобы не нагрубить – нервы всё ещё звенели, как натянутые струны.

Уилл вовсе не был виноват в том, что от переживаний ей что-то приглючилось. Он всего лишь беспокоится за неё. Как-то Кэрри рассказала ему, что в школе ей пришлось несладко, и с тех пор Уилл старался поддерживать её даже сильнее.

– Просто… устала, – соврала она.

Уилл не отставал. Спустился с ней по лестнице вниз, подладился под её шаг, хотя обычно шагал куда быстрее и шире.

– Да ты по лестнице чуть кубарем не скатилась, – он хмурился, Кэрри слышала это по его голосу, даже не заглядывая ему в лицо.

Прохладный осенний воздух привёл её в чувство. Страхи показались беспочвенными – да и какие призраки могут быть в их материальном мире, где любые ночные чудовища, приходящие во снах, на самом деле оказываются лишь воплощением реальных проблем?..

Забота была совершенно лишней. Особенно после того, как Найл, выглядевший таким милым, на самом деле оказался таким же, как и все парни. Большинство парней. Душа снова заныла, стоило вспомнить всё, что она видела.

– Ничего, – мотнула головой Кэрри, но тут же испугалась: вдруг Уилл обидится на неё? Он-то ничего плохого ей не делал, даже наоборот. – Извини, просто… неудачный день. Чудится какая-то ерунда, – брякнула она, думая, что переживания последних дней сказались на ней.

Было бы замечательно, если бы и Найл с той девчонкой ей бы просто почудился.

– Например? – Уилл зацепился за её фразу, и Кэрри тут же пожалела, что вообще что-то сказала. Её страх и её глюк в зеркале не стоили выеденного яйца.

– Просто всякая ерунда, – она сжала губы, чтобы не ляпнуть ещё что-нибудь. Не хватало приобрести славу «чокнутой Кэрри». Уилл, конечно, её не обидит, но разговор может услышать любой, и…

Господи, она в университете! Здесь всем плевать! Никто не будет греть уши на их разговоре, потому что всем глубоко всё равно.

Кэрри остановилась, и Уилл чуть не врезался в неё плечом.

– Ты точно не в порядке, – нахмурился он. – И точно не хочешь ничего рассказать?

Иногда ей хотелось. Просто взять и вывалить на него, так интересующегося, что с ней происходит, вообще всё: начиная с погибшего от клыков медведя Рори и с маньяка, преследовавшего её брата, до странного глюка на вечеринке, когда вместо того старшекурсника ей почудился Найл, до фигуры в зеркале женского туалета, которой там быть не могло.

Иногда Кэрри хотелось сбросить весь этот груз с души, даже если Уилл посчитает её чокнутой и больше никогда с ней не заговорит.

Ей не привыкать.

И сейчас, глядя в обеспокоенные серые глаза Уилла, Кэрри подумала, что она охренеть как устала делать вид, что с ней ничего не происходит. Разве он не называл себя её другом? И разве друзьям не стоит доверять? Хотя бы попытаться.

Она глубоко вздохнула.

– Думаю, от учёбы у меня едет крыша. Кажется всякое… хрень всякая, – сказать это вслух оказалось проще, чем Кэрри думала. – Ничего серьезного, но вдруг ты знаешь, что в таких случаях делать?..

Уилл осторожно коснулся её плеча.

Студенты недовольно огибали их, застывших на дорожке между корпусами, кто-то толкнул Кэрри, но не со зла, а просто потому, что торопился.

Правильно ли она сделала, что решила рассказать?

Но Уилл уже подталкивал её в сторону университетской столовой.

– Пошли, возьмем сначала кофе.

* * *

От рассказа Кэрри веяло жутью.

Уилл почувствовал это сразу же, как только она упомянула смерть своего бывшего парня и странные каннибалистские сны, которые в последнее время ей снились, а после рассказа о девчонке, привидевшейся ей в зеркале, это ощущение только усилилось. Быть может, он пока не очень разбирался в чудовищах, борьбе с которыми посвятила всю жизнь его семья, но следы их присутствия чувствовал с самого детства.

В университете происходила какая-то херня.

Поначалу и он, и мать связали это с оборотнями: ни на секунду Уилл не сомневался, что Майлза Фостера загрызли вовсе не бездомные бешеные шавки, как только услышал россказни о его смерти.

От Найла, этого подозрительного приятеля Кэрри, который так ей нравился, пахло псиной и кровью. Обличить его в убийстве Майлза было проще всего – мало ли, что творится в голове у существа, не контролирующего себя в полнолуние?..

Только вот было ли в день смерти Фостера полнолуние вообще? Уилл не помнил. Но наверное было, ведь дата смерти, как он слышал краем уха, так и не была точно определена.

Свой сон Кэрри впервые рассказала ему полностью, и, пусть она не помнила лица, Уилл не сомневался: ей снился Найл, пожирающий Майлза. Но почему ей? Что этому придурку вообще от неё было надо? Майлз-то понятно, просто попался на его пути…

Найл Купер не то чтобы общался с другими, кроме своего странноватого соседа по комнате.

Найл Купер сторонился людей, как обычно и делают оборотни, не желающие привязываться к тем, кто не может понять или разделить их жизнь.

Но прежде Уилл никогда не слышал, чтобы оборотни были связаны с кем-то на уровне снов. Их превращения были сугубо физиологическими и не влияли на окружающих. По крайней мере, до тех пор, пока эти окружающие не сталкивались с ними в полнолуние на узкой дорожке. И такая связь казалась невозможной.

Виденная Кэрри фигура девушки в туалете Уилла тоже смущала. С призраками сталкиваться ему ещё не приходилось, а в том, что девушка была призраком, он был почти уверен. Рассказывать об этом Кэрри он конечно же не стал. Ей и так было трудно.

Ещё он чувствовал, что она что-то недоговаривала, но тянуть не собирался. Уилл и без того видел, что Кэрри довольно тяжело делиться с кем-то своими переживаниями, а после рассказа про смерть её типа бывшего он догадался, почему.

Если бы тот чувак уже не был мертв, Уилл бы сам его прибил.

– Переезд дался мне тяжелее, чем я думала, – Кэрри уставилась в стаканчик с кофе. Они сидели на траве недалеко от учебных корпусов, прислонившись спинами к дереву, чуть поодаль от других студентов. Осень надвигалась стремительно, и от земли холодило, пришлось подложить под задницы сумки. – Вот и глючится всякая фигня. Прости, я зря на тебя это вывалила… – она вдруг подорвалась, засобиралась, забросила на плечо сумку с конспектами. – Я просто…

– Эй, – Уилл перехватил её за руку. Бледная ладонь казалась в его пальцах очень хрупкой, очень нежной, и он кашлянул, скрывая неловкость. Кэрри была его подругой, но он не мог не думать, как чертовски сильно она ему нравится. – Всё в порядке. Разве существуют не для этого друзья, юный падаван?

Слабо улыбнувшись, Кэрри кивнула.

Ему нравилось видеть её улыбку. Выругавшись про себя, Уилл выпустил её ладонь.

Быть может, раз она сама не убрала руку, это неплохой знак.

Быть может, ему сейчас не стоит об этом думать. Быть может, призраки ей и кажутся – он не особо слышал истории о духах университета, а если и слышал, то не прислушивался, зная, что такие россказни в основном брехня, – но Найл Купер всё ещё существовал.

И мог быть опасен.

Сердце у Уилла было совершенно не на месте.

* * *

Поделившись с Уиллом, Кэрри почувствовала некоторое облегчение. Не полностью – она всё ещё не рассказала ему, что видела Найла с какой-то девчонкой, и рассказывать не собиралась. Она не хотела чувствовать себя какой-то болтушкой-сплетницей, которую волнуют чужие отношения, да и влюбленной идиоткой она когда-то уже побывала, хватит.

Воспоминания о Рори режут сердце. Кэрри любила его когда-то и долго приходила в себя после его смерти, но ещё дольше – от понимания, что ничего бы и никогда у них не вышло, да и Рори этого не хотел. Она слишком долго не хотела в это верить; в глубине души и сейчас не верила, но разум упорно твердил, что Рори всегда плевал на неё.

Она не должна была повторять такой же ошибки, но – вот она здесь, снова влюбилась в парня, которому нужна другая девушка.

По крайней мере, Найл не давал ей никакой надежды и сказал об этом прямо. А, значит, и обсуждать нечего. Как и её сны, которые наверняка были связаны с переездом из родного Баддингтауна в другой штат и с поступлением в университет мечты.

Кэрри успокаивала себя, сидя в комнате общежития и невидяще глядя в учебник теории журналистики. Но фигура девушки в мокром от воды платье, мелькнувшая в зеркале, не давала ей покоя так же, как и смутно знакомое лицо каннибала в её кошмаре.

Между ними не могло быть связи.

Она опустилась лицом на учебник и тяжело вздохнула.

Прошелестел по комнате тихий вздох; ледяное дыхание коснулось затылка.

«Не приближайся к нему…» – это был не шепот в ухо, но голос, возникший прямо в голове, тихий, будто булькающий. – «Дай ему исполнить свое предназначение…»

Кэрри вскрикнула, подскочила на постели. Учебник соскользнул с её коленей и с грохотом полетел на пол.

Она заснула?..

Кэрри в панике заозиралась: этот голос был таким реальным, таким жутким, будто склизким. Как… как та девушка в зеркале. Но комната хранила тишину.

Рядом никого не было.