Текст книги "Бархатные мечты"
Автор книги: Елена Озерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Мы, кажется, не знакомы. Кто вы? Откуда вы меня знаете? – Как ни странно, Кира не испытывала страха перед незнакомцем, только тревогу и любопытство.
Он сделал еще шаг вперед. Теперь он стоял прямо перед Кирой, и свет от фонаря падал на его лицо. Он был молод, не больше тридцати, и довольно красив: узкое нервное артистическое лицо, темные волосы, темные глаза под прямыми, четко очерченными бровями. Кира почему-то подумала, что он был бы похож на индейца, если бы не лихорадочный блеск глаз и не это странное выражение лица, весьма далекое от индейской внешней безмятежности.
– Меня зовут Алекс. Александр Джейсон. Я профессиональный фотограф. Может быть, вам попадались на глаза мои работы, я снимаю для многих известных журналов, для «Вог», например… Впрочем, это неважно. Я хотел поговорить с вами о другом. Мартен… Он рассказывал вам что-нибудь о себе?
– Простите, а почему вас это интересует? Мне кажется, что это касается только меня и мистера Мартена.
– Вы заблуждаетесь. Прошлое мистера Мартена касается и меня тоже, потому что в этом прошлом – единственная женщина, которую я любил. И я поклялся ее памятью, что Грегори Мартен заплатит за ее смерть!
Вот теперь Кира испугалась. Алекс Джекобсон говорил страшные вещи, и говорил как сумасшедший. Да в своем ли он уме? А если он действительно сумасшедший, то непонятно, что еще он может выкинуть. Кира инстинктивно попятилась к дому, к террасе, полной людей, но Джекобсон схватил ее за руку.
– Думаете, я псих? Или боитесь меня? Не бойтесь, я вам ничего плохого не сделаю. Единственный, кого вам надо бояться, – ваш любовник. О, он действительно страшный человек!
– Послушайте, отпустите меня! Моя жизнь и мои отношения с мистером Мартеном абсолютно вас не касаются!
Алекс разжал пальцы и горько улыбнулся.
– Я вижу, вы на самом деле ничего не знаете. Иначе не вели бы себя так глупо. Вы такая же доверчивая глупышка, как и Ди… Поэтому она и умерла…
– Ее сбила машина, это был несчастный случай!
– Формально – да. А на самом деле это мы убили ее, ее муж и я. С себя я тоже вины не снимаю, только я со дня ее смерти ни разу не уснул спокойно, а он… Сядем, я расскажу вам всю правду, а потом сами решите, как вам быть дальше.
Он подвел ее к скамье недалеко от изгороди, усадил и сам сел рядом.
– Я уже сказал вам, что виноват в смерти Ди так же, как и Мартен. Но у меня есть одно оправдание – я безумно любил ее и готов был на все, чтобы Ди осталась со мной.
Он внезапно замолчал. Пауза длилась так долго, что Кира хотела уже напомнить Джекобсону о своем присутствии, но он заговорил сам – быстро, сбивчиво, проглатывая окончания слов.
– Она была безумно красива – нежная и такая трогательная, такая беспомощная… Ей нелегко жилось. То есть у нее было много денег, но что такое деньги, когда нет счастья? Я так хотел… так старался сделать ее счастливой… Она сама ничего не могла изменить, и я решил подтолкнуть ее… Решить за нее… Боже, если бы я мог предвидеть, если бы я знал, что все так кончится! – Он глухо застонал и обхватил голову руками. – Сейчас я вам все объясню. Она стала моей любовницей не потому, что любила меня. Просто ей было очень одиноко. Муж не обращал на нее внимания, сына у нее отобрали, он воспитывался в поместье бабушки во Франции. Ди была хорошим дизайнером, но Грегори не нравилась ее работа, и Ди подчинилась. Нас познакомила моя сестра. Кэтрин и Ди вместе учились в Сорбонне. Я попросил Ди помочь мне оформить выставку, и она справилась с этим великолепно. Мы стали друзьями. Я полюбил ее сразу, с первого взгляда, а она… но вам это вряд ли интересно… О чем это я? Да, так вот, когда я узнал, как обстоят дела с ее браком, я стал уговаривать ее развестись. У нас с ней могла быть счастливая жизнь, наши вкусы совпадали почти идеально, мы могли вместе работать, у нас были бы дети, много детей… Ди любила детей…
Он опять замолчал. Кира не торопила его, просто ждала продолжения истории. Ей казалось, что все это происходит не с ней, а с героиней какой-то книги или фильма. Этот полубезумный Алекс, и Грег – там, в доме, среди гостей, – и погибшая Диана… Какое отношение вся эта история имеет к ней, живущей в грязной и бедной Москве, работающей как лошадь для того, чтобы более-менее свести концы с концами, к ней – матери-одиночке, у которой нет даже дачи под Москвой, чтобы отправить туда дочь на лето, не то что поместья во Франции!
Алекс продолжил:
– Я уже говорил, кажется, что себя я тоже не оправдываю. Я поступил подло! Тайком снял на пленку одно из наших свиданий и показал фотографии ее мужу, Грегу. Я сказал… сказал, что если он не даст ей развода, то я опубликую эти фотографии. Конечно, я бы так никогда не поступил! Но… Я думал, что Диана просто боится сделать решительный шаг, что если он сам разведется с ней, то в конце концов она придет ко мне и мы будем вместе! Я пошел на эту подлость ради нее, ради нашего счастья! Я думал, она любит меня, только сама не отдает себе в этом отчета. Сначала все шло так, как было задумано. Мартен, увидев фотографии, сам стал настаивать на разводе. Но она, она!.. Она перестала со мной встречаться, вообще не желала меня видеть. Она по-настоящему любила только его, я ей был не нужен. Слишком поздно мы это поняли! Правдами и неправдами мне все-таки удалось повидать ее. И когда я увидел, в каком она состоянии, пришел в ужас от того, что я наделал! Ради нее я теперь уже был готов умолять Мартена не оставлять Ди. Мы договорились, что она встретится с ним на следующий день, и, если он будет настаивать на разводе, придет моя очередь, я попробую сделать все, чтобы спасти их брак. На следующий день в Сохо ее сбила машина… Я до сих пор не уверен, что это несчастный случай! Она была слишком взвинчена, слишком нервна! Что он сказал ей?
Алекс замолчал. Кира в ужасе смотрела на него.
– Вы думаете… Вы подозреваете, что Диана… Что это было самоубийство?
– Не знаю! Я не хочу думать так, но эта мысль не оставляет меня, терзает все эти годы. Что он мог ей сказать? Она была такой слабой, такой импульсивной… Поддавшись отчаянию, она под влиянием каких-то жестоких слов могла это сделать.
Они опять замолчали; Алекс пытался справиться с нахлынувшими воспоминаниями, а Кира с трудом постигала услышанное. Все это не укладывалось в ее бедной голове.
– И вы приехали специально, чтобы рассказать мне эту историю? Зачем?
– Ради Ди. И ради вас самой. Мартен не тот человек, каким вам кажется. Я знаю, он сильно вами увлечен…
– Откуда вы это знаете?
– Знаю, и все. Я все эти годы не терял его из виду. Он не должен, не имеет права на счастье после того, как поступил с Ди!
Кира жестом остановила его:
– Спасибо за то, что вы рассказали мне о Ди. Но остальное зависит от меня, не правда ли? Это уже моя жизнь, и мне решать, как поступать. Мне пора, я не могу отсутствовать долго.
Еле переставляя ноги, Кира побрела по направлению к ярко освещенной террасе. Остановилась в нескольких шагах от цели, провела рукой по лицу. Надо улыбаться, надо сделать вид, будто ничего не произошло. Слишком много случилось за два дня – сначала подслушанный нечаянно разговор Элизабет и Сандры, а теперь это!
Постояв несколько секунд в тени, взяла себя в руки, натянула на лицо улыбку и вышла к гостям.
Как прошел остаток вечера, Кира не помнила. Когда наконец гости разъехались и она осталась наедине с Грегом, приклеенная к губам улыбка еще долго не исчезала. В сочетании с измученными, страдающими глазами она смотрелась особенно неестественно. Грег испытующе взглянул на нее:
– Что опять стряслось? Снова услышала что-то, не предназначенное для твоих ушей?
Кира нервно стиснула руки.
– Нет, на этот раз все предназначалось исключительно мне. Я разговаривала с Алексом Джейсоном.
Грега словно хлыстом ударили. Он сделал два стремительных шага по комнате и остановился так близко, что Кира слышала его участившееся дыхание.
– Алекс Джейсон? Что этой твари понадобилось в моем доме?
– А ты не догадываешься?
– Что он тебе наплел?
– Он рассказал мне о Диане. То, о чем ты умолчал.
Грег схватил ее за плечи и приблизил свое лицо вплотную к Кириному. Его глаза потемнели от гнева, а между бровями залегла глубокая складка.
– Кира, я старался оградить тебя от этой грязи. Почему ты сразу не сказала мне, что Алекс здесь? Я бы вышвырнул его отсюда, как ядовитую гадину!
– Не кричи на меня!
Кира попыталась высвободиться из его рук, но Грег держал ее слишком крепко. Тогда она выпалила прямо ему в лицо:
– Это правда, что ты довел ее до самоубийства?
Сказала и сама испугалась своих слов: Грег весь словно обмяк. Он отпустил Киру и отшатнулся.
– Что ты сказала? Я?!
Он прошелся по комнате из угла в угол. Кира стояла, не смея пошевелиться, не смея поднять на него глаза. Наконец он опять остановился прямо перед ней. Было заметно, что каждое слово дается ему с трудом.
– Кира, любимая, давай спокойно во всем разберемся. Что сказал тебе Алекс?
С трудом сдерживая слезы, Кира рассказала о подозрениях Джейсона. Грег молча слушал, продолжая мерять шагами комнату. После Кириного рассказа наступило тягостное молчание. И когда Кира уже перестала надеяться на какие-либо объяснения, Грег вдруг заговорил:
– Возможно, со стороны все действительно выглядит странно и страшно. Но, дорогая моя, ты сама была замужем и знаешь, что о семейной жизни всю правду знают только двое. Никто со стороны всех нюансов видеть не может. Мы с Дианой не только не были счастливы, мы просто совершенно не подходили друг другу. Ты уже успела немного узнать меня и, вероятно, поняла, что я реалист. Я стою на земле двумя ногами и не люблю витать в заоблачных высях. А Ди жила в придуманном мире и до смерти боялась реальной жизни. То, что было важно для меня – моя работа, мои друзья, – казалось ей невыносимо скучным. Когда в самом начале нашей семейной жизни я пытался рассказывать ей о том, что меня волновало, она сразу давала мне понять, что ей это неинтересно. Мои проблемы никогда ее не трогали, и я замкнулся в себе.
Грег помолчал, потом продолжил, медленно, подбирая нужные слова:
– Еще через какое-то время я заметил, что присутствие Дианы стало меня раздражать. Это вечное выражение скуки на ее красивом лице! Возможно, я был с ней более резок, чем она того заслуживала. А она, бедняжка, никак не могла понять, чем мне не угодила. О Боже, часто она смотрела на меня, как собака смотрит на своего хозяина! Эти взгляды раздражали меня еще сильнее, чем ее скука. Собственно, к тому моменту, когда Алекс появился в ее жизни, мы оставались мужем и женой только формально. И когда благодаря Алексу встал вопрос о разводе, я был уверен, что это освободит не только меня, но и ее.
Теперь Грег стоял прямо перед Кирой. Он смотрел ей в глаза, словно стараясь загипнотизировать ее, и говорил медленно и убедительно.
– Ее сопротивление я считал просто нежеланием что-либо менять в привычной жизни, обычным женским упрямством. А что касается ее внезапно проснувшейся любви ко мне и к сыну… Диане всегда нравились мелодраматические ситуации. Обходилась же она прекрасно без Майкла все годы нашего брака! Почти сразу после рождения его взяла к себе моя мать, и Диана нисколько не возражала! А что до самоубийства – я не верю, что она могла покончить с собой. Уверен, это был просто несчастный случай.
Грег замолчал и выжидательно посмотрел на Киру. Она же, пытаясь справиться с собой и с бурей чувств, охватившей все ее существо, глядела на него во все глаза и не могла выдавить из себя ни слова. Внезапно она почувствовала боль в руке: стараясь сдержаться во время этого тяжелого объяснения, она с такой силой впилась ногтями в ладонь, что пошла кровь. Кира с удивлением взглянула на свою руку. Проследив за ее взглядом, Грегори тоже заметил кровавые следы от ногтей на ее ладонях. Он бросился перед ней на колени и стал целовать ее руки.
– Прости меня, прости… Я не хотел тебя мучить…
– Почему ты сразу не рассказал мне всю правду? Боялся, что я, как Диана, не смогу тебя понять?
Кира не отнимала руки от его горячих губ. Но его поцелуи не вызвали на этот раз в ней обычной реакции, ответного желания. Она чувствовала себя опустошенной и не способной – по крайней мере в данный момент – ни на какие чувства.
Она медленно высвободила свои ладони.
– Грег…
– Дорогая моя…
Он посмотрел на нее. Какая боль была написана на его лице! Но Кира словно окаменела.
– Дай мне немного времени. Я должна как-то осмыслить все, что вы с Джейсоном мне наговорили. Я выйду в сад, хорошо?
Он ничего не ответил.
Кира сидела на той же скамейке, на которой часа два назад выслушивала исповедь Алекса, и пыталась разобраться в себе. Внезапно она поняла, что ей, в сущности, нет никакого дела до Дианы: кого она там любила, Грега или Алекса, кто был прав, а кто виноват в ее неудачной семейной жизни. Диана – это Диана, а Кира – это Кира, и там, где Диана потерпела поражение, Кира вполне может одержать победу.
Больше всего ее задело то, что узнала она эту историю не от самого Грега, а от постороннего, случайного человека. Выходит, Грег ей не доверяет, раз не решился рассказать всю правду о своем первом браке. А она-то наивно думала, будто между ними… А что, собственно, между ними? Постель, страсть, помутнение рассудка? Она ведь так и не знает, насколько серьезно Грег к ней относится! А все зависит только от него: она сама душу прозаложить готова, лишь бы доставить ему радость.
Странно, но раньше, в своих предыдущих связях, Кира всегда оставалась хозяйкой положения. Всегда она, а не мужчина, который был с ней, управляла ситуацией. А теперь вот все зависит от Грега, и она ничего не может с этим поделать. Сейчас она вернется в дом, посмотрит ему в глаза и поймет, что все по-прежнему, и никакие призраки прошлого не помешают ей любить его! А если нет? Если вся эта сцена, все тяжелые воспоминания, вызванные объяснением, убили его чувства?
Ей стало по-настоящему страшно. Она встала со скамейки и быстро пошла обратно на террасу.
Там Грега не было. Она обошла все комнаты первого этажа, но не нашла его. Тогда она поднялась в спальню.
Грег сидел на их огромной кровати, спиной к двери. Плечи его, обычно широко расправленные, ссутулились. Неслышно Кира подошла и обняла его за шею, притянула к себе его черноволосую голову, внутренне холодея от мысли, что он отведет ее руки и высвободится из ее объятий. Грег порывисто обернулся и прижал ее к себе так крепко, что у нее хрустнули ребра.
– Я боялся, что ты никогда больше не придешь. Я так боялся…
– Любовь моя… Нам никто не может помешать! Что прошлое!.. Важно только то, что сейчас…
Грег искал губами ее губы, и она страстно ответила на его призыв. И снова на них обрушился неистовый жар бурного желания. Снова сердце Грега билось у ее груди, на лбу у него поблескивали капельки пота. Лицо потемнело, жаркое, она это не только видела, но и ощущала каждой клеточкой своего существа. Оба они сгорали от внутреннего пламени.
– Люби меня! – простонал Грег, прижавшись глазами к ее губам. – Люби меня, дорогая!
Она не могла, да и не хотела сопротивляться.
16
– Ба, я пойду погуляю часочек!
Аленка, экипированная в новые сапожки и Женину кожаную куртку, крутилась в коридоре перед большим зеркалом.
– А уроки?
– Почти все сделала, осталась только литература. Это я вечером, с Женькой.
Хлопнула входная дверь, дробно застучали по лестнице каблучки сапожек. Через минуту Аленка вышла из подъезда и остановилась в задумчивости. Куда бы податься? Поехать к себе на Самотеку встретиться с Танькой? Неохота тащиться к метро по такой погоде. Просто так побродить по улицам тоже неохота. Однако и домой возвращаться совсем не хочется. Вот если бы отец был здесь, поехала бы к нему. Там, в Израиле, небось тепло и слякоти не бывает… И мама греется на солнце вместе с этим… как его там…
В задумчивости уселась на скрипучие железные качели во дворе и начала тихонько раскачиваться.
На время Кириного отпуска Аленка была определена на жительство к бабушке на Электрозаводскую. Сначала такая перспектива ее даже обрадовала: перемена места, Женя рядом, а бабушка Аленку всегда баловала. На деле оказалось все не так хорошо. У Женьки все время какие-то свои дела, и ей не до Алены, в школу приходилось вставать гораздо раньше обычного, да и на метро ездить каждый день туда-обратно надоело. И в свободное время некуда податься: она здесь никого не знает. А мама еще не скоро вернется, ей сейчас совсем не до дочери. От внезапно нахлынувшей обиды Аленка чуть не заплакала. Жили же они прекрасно вдвоем без этого иностранца! А теперь словно мир перевернулся, и что дальше будет – совсем непонятно.
– Привет! У тебя случайно нет зажигалки?
Аленка обернулась. Рядом с качелями стояла высокая девушка вся в кожаном и разминала сигарету. На голове – «мокрая химия», накрашена ярко, но умело. В ожидании ответа она хлопала по карманам своей куртки.
– Нет, – с сожалением сказала Аленка.
Она смотрела на незнакомку, которая показалась ей стильной и страшно крутой. Даже странно, что такая крутая вообще подошла к Алене. А та нашла наконец зажигалку, прикурила и села на качели рядом с Аленкой.
– Хочешь сигарету?
– Спасибо.
Аленка взяла из протянутой пачки длинную черную сигарету с золотым ободком у фильтра. Курить она уже как-то пробовала: летом они с подругой Танькой вытащили из Кириной гостевой пачки по штучке «Салема» и покурили на балконе.
– Ты из нашего дома? Что-то я тебя раньше не видела.
– Я здесь живу у бабушки, пока мама за границей. А вообще-то мы c Самотеки. А ты из этого дома? – Из второго подъезда. Я – Инна.
– А я Алена.
Некоторое время они курили молча. Инна затягивалась жадно, глубоко, Аленка же просто набирала дым в рот и поскорее выпускала. На вкус это было довольно противно, но она так боялась, что неожиданная собеседница сейчас встанет и уйдет по своим взрослым делам, оставив ее снова скучать в одиночестве, что готова была и не на такую экзекуцию. Но Инна, похоже, никуда не торопилась.
– У тебя классная куртка, – тонкие пальчики с длинными яркими ногтями пощупали Аленкин рукав, – хорошая выделка. Привозная?
– Ага. – Аленка не стала уточнять, что куртка не ее. – Из Канады.
– Вижу, что не Турция и не с барахолки. У тебя там кто-то есть?
– Да нет, мама привезла из командировки год назад.
Аленка никогда не называла Киру «мама», но сейчас старалась подладиться под «взрослый» тон.
– Она у тебя кто? Не похоже, что торговлей занимается: челноки ездят не в Канаду, а куда поближе.
– Она во Внешторге работает.
Инна докурила сигарету и щелчком отбросила окурок.
– А кроме шмоток, она тебе ничего не привозит?
– Как это? – в изумлении вытаращилась на нее Аленка.
– Ну, в смысле записи всякие, видео там или журналы ихние, – пояснила Инна. – У моего друга есть знакомый чувак, у него предки из-за кордона не вылезают. Так там такие штучки есть – отпад! Папашка сувенирчики из секс-шопа попрятал по углам, но мы нашли. А твоя маман ничего такого не тащит?
Аленке и в страшном сне не могло присниться, что ее замечательная мама может шастать по секс-шопам да еще и покупать «всякие штучки».
– Не-ет, – промямлила она растерянно.
– Ну да, она все-таки баба, ей неудобно, – сообразила Инна. – А жаль, я-то, когда поеду, привезу домой парочку прибамбасов. А сопроводиловки у них – закачаешься! Правда, все по-английски, но нам Темка перевел, его предки прилично выдрессировали, английский и французский с детства и в обязательном порядке. «Плейбоя» и «Пентхауза» у него навалом! Там всякие примочки о геях и лесбиянках, Темка мне переводил. У меня-то с английским завал, мои предки не слишком заботились о светском воспитании. А сейчас без языка никуда. Темка мог бы меня поднатаскать, да дорого берет за уроки.
– Я могу с тобой позаниматься, у меня с английским ничего, – с готовностью выпалила Аленка и тут же смутилась.
– Ты? – Инна с сомнением посмотрела на нее. – Да, при такой мамашке ты, наверное, сечешь. А сколько возьмешь за час?
– Я бесплатно! – Заподозренная в корыстных намерениях, Аленка чуть не заплакала от обиды. – Ты подумала, я за деньги?
– А что такого, дело житейское. Два раза в неделю по два часа, по баксу за занятие, идет?
– Я же сказала – бесплатно!
– Ладно, как хочешь, мне же лучше. Когда начнем, завтра?
– А сегодня ты занята?
– Вообще-то собиралась в одно место. Хочешь, пошли вместе?
Аленка хотела.
«Одним местом» оказался девятиэтажный сталинский дом рядом с метро. Девушки поднялись на третий этаж, и Инна позвонила в квартиру за железной дверью, единственной такой на всей площадке.
– А, это ты… Привет. – Высокий светловолосый парень лениво потянулся и совсем было уже решил повернуться спиной и уйти в комнату, как вдруг заметил за спиной у Инны притихшую Аленку. – А что это за куколка? Хорошенькая мордашка!
– Это Алена, она из нашего дома. – Инна небрежно кивнула головой в сторону своей новой знакомой. – У нее маманя во Внешторге работает.
От такого приема Аленка несколько растерялась и попятилась к двери, но Инна подтолкнула ее к парню.
– Это Тема, я тебе о нем только что рассказывала.
– Артем Стеклов, прошу любить и жаловать. – Парень насмешливо раскланялся. – Особенно любить! Да ты не бойся, Алена, я ласковый и маленьких не трогаю. Давай сюда твою куртку!
Артем помог Аленке раздеться, покровительственным жестом обнял ее за плечи и провел в комнату.
От растерянности Аленка не сразу сообразила, что еще никогда не бывала в таких роскошных квартирах. Все здесь напоминало картинку из дорогого каталога: роскошный диван и кресла, обитые дорогой мягкой кожей черного цвета, абстрактные картины на белых стенах – желтые и красные мазки в черных рамах, красный ковер и тяжелые, полуприспущенные бархатные занавеси на окнах. Комната была даже слишком роскошной и от этого производила недоброе, прямо-таки агрессивное впечатление. А вот Инна, не обращая внимания на все это красно-желто-черное великолепие, небрежно плюхнулась на кожаный диван, порылась в карманах и достала пачку сигарет.
– Подкиньте огоньку, мальчики!
В глубоких креслах сидели два парня в обычных джинсах и свитерах. Они совершенно не вписывались в эту обстановку: к такой мебели и таким краскам подошел бы смокинг. Один из них лениво пошарил рукой на низеньком сервировочном столике рядом с креслом и бросил Инне зажигалку.
– Вечно ты побираешься! Давно пора свою завести.
– У меня есть, – нисколько не обиделась Инна. – В куртке осталась.
Артем подтолкнул упиравщуюся Аленку на середину комнаты и сделал рукой широкий жест в ее сторону, словно приглашая парней полюбоваться на новую игрушку. – Эту классную малышку зовут Алена. А это Саша и Денис – очень милые ребята.
Саша и Денис с интересом уставились на девушку. Очевидно, Аленка произвела на них благоприятное впечатление. Денис снова потянулся к столику.
– Что Алена предпочитает?
– Позаботиться о гостье – дело хозяина. – Артем подвел Аленку к дивану, и она робко уселась на самый краешек. – Да ты расслабься, куколка, чувствуй себя как дома. Джин с тоником или мартини?
– Мартини, если можно, – робко прошептала Аленка.
– Белый или розовый? Со льдом или без?
Аленка еще никогда в жизни не пила ни белого мартини, ни розового, ни со льдом, ни безо льда, но почему-то решила, что белый безопаснее.
– Белый со льдом, пожалуйста.
– О'кей.
Артем плеснул из большой бутылки с яркой этикеткой вина в высокий стакан, добавил льда из металлического ведерка и протянул стакан Аленке. Она отпила несколько глотков; мартини был сладким, и от него делалось тепло в животе. Она сделала еще глоток, побольше, потом еще. Артем с интересом наблюдал за ее реакцией.
– Ну и как?
– Вкусно!
– Вот и ладненько.
Он довольно усмехнулся и сел рядом, положив руку на спинку дивана за Аленкиной спиной. Аленка осмелела и уселась поудобнее.
– «Юритмикс»? Новые записи? – Инна курила, картинно отставляя руку с сигаретой.
– Угадала.
Саша взял пульт дистанционного управления, и музыка зазвучала громче. В углу комнаты стоял небольшой агрегат, до сих пор Аленкой не замеченный. Ей стало интересно, что же это такое, но спросить она постеснялась. Однако Саша заметил ее взгляд и пояснил:
– «Сидишка».
Аленке это ничего не сказало, но она сделала вид, будто поняла:
– А-а.
– Для компакт-дисков. CD – compact disk. Ты что, никогда не видела?
– Сашок, не вяжись к куколке, она еще маленькая, и у нее все впереди, – заступился Артем. – Еще мартини?
Аленка благодарно посмотрела на него и кивнула.
– Вот так-то лучше.
Некоторое время все молча слушали «Юритмикс». Потом Артем поднялся и, лениво потянувшись, сказал:
– Ну что, начнем? У меня плана на три сигареты, как раз вам и куколке.
– А как же я? – возмущенно вскинулась Инна.
– Ты? Ты еще не заслужила.
– Как это не заслужила? Ведь я… – Инна оборвала свою речь на полуслове и посмотрела в Аленкину сторону.
– Ну ладно, – примирительно отозвался молчавший до сих пор Денис. – Покурите с куколкой одну на двоих.
Аленка не очень-то соображала, что происходит. План? Так, кажется, называют анашу. И она будет курить анашу? Ой-ой-ой, что же делать? Она вдруг испугалась, но не наркотика, а того, что эти ребята, до сих пор относившиеся к ней как к взрослой интересной девушке, поймут наконец, что она всего лишь малолетка, случайно затесавшаяся в их компанию. Нет, что угодно, только не это!
Артем скрутил сигарету и протянул ее Аленке.
– Куколка первая, ты – за ней.
Инна подсела ближе к Аленке. Насмешливые серые глаза Артема смотрели ласково и одобряюще. Аленка глубоко вздохнула, взяла сигарету и затянулась.
17
– Как? Ты еще не готова? – Грегори, одетый в белые джинсы и светлую рубашку, возник на пороге спальни.
– Последние штрихи… – Кира слегка прошлась широкой кисточкой по лицу и вскочила со стула. – Ну вот, теперь все. А куда мы отправимся сегодня?
– Скоро узнаешь…
– Опять сюрприз?
– Можно сказать и так.
– А если я не пойду, пока не скажешь? – Кира хитро посмотрела на него снизу вверх и кончиком языка слегка облизала губы.
– Ах ты, маленький провокатор! – Грегори схватил ее в охапку и отнес к машине. Захлопнув за Кирой дверцу, сам одним прыжком оказался на водительском месте, и вскоре они на бешеной скорости уже неслись по направлению к Кастро Ундиалес.
– И все-таки, куда мы едем?
– Потерпи немного!
Машина въехала в город и стала пробираться по узким улочкам по направлению к центру. У громадного магазина «Харродс» Грегори припарковался.
– Ты когда-нибудь была здесь, дорогая?
Кира посмотрела на него, слегка обескураженная:
– Не знаешь разве, что в «Харродсе» я не могу купить себе даже носового платка? Слишком дорого.
– Забудем на сегодня о деньгах. Сейчас я выберу для тебя туалеты.
– Но, Грег…
– Никаких «но»! Доставь мне это удовольствие!
– Но зачем?.. У меня все есть!
– Значит, будет все и еще немножко больше!
Он почти насильно вытащил Киру из машины и повел в универмаг.
Почти все время Кира кожей чувствовала его присутствие рядом с собой. Тепло, исходившее от его тела, будоражило ее. Никогда прежде Кира не испытывала такого чувства безумного влечения к мужчине, никто никогда не вызывал у нее таких ощущений, как Грег. Они уже не раз принадлежали друг другу, а острота ощущений не исчезала.
Она чувствовала, как тонкие волосики у нее на руке поднимаются, и специально старалась не смотреть на резко очерченный профиль его лица. Мужское обаяние Грегори Мартена говорило само за себя, и он, по-видимому, хорошо понимал это, знал, какое впечатление производит на женщин. Да и мог ли он не произвести впечатления? Когда они шли по магазину, она ощущала, как в его сторону поворачиваются женские головы, как их глаза скрыто оценивают идущего рядом с ней мужчину. «Недоумевают, наверное, зачем ему мое общество, считают, как и Сандра, что я ему не пара, – внезапно подумала Кира. – Да нет, вряд ли. Мы все-таки красивая пара». А Грегори это мероприятие доставляло, похоже, несказанное удовольствие.
Сначала Кира раcсчитывала завершить этот неожиданный поход по магазинам как можно скорее, но сделать это оказалось гораздо труднее, чем она думала.
Грег бегло осматривал платья, висевшие на вешалках, каким-то сверхъестественным чутьем угадывал и почти профессионально определял, что ей подойдет. Он отбирал наряды, на которых ей самой не пришло бы в голову остановить свой выбор. Примеряя отобранное Грегом, Кира удивлялась, как эти вещи ей к лицу, как они подчеркивают ее фигуру.
– Слушай, у тебя определенно есть опыт в этом деле, – полушутливо сказала она.
– Это комплимент?
– Если хочешь, да. Это от опыта. Или у тебя талант такой. А скорее всего, и то и другое.
Грегори улыбнулся и кивнул головой продавцу, чтобы тот положил в пакет легкое сиреневое платье, только что примеренное Кирой. Остальные отобранные им вещи, которые он уже оплатил, были аккуратно упакованы в коробки. Кира надеялась, что это будет последняя покупка, не представляя даже, сколько все это может стоить. Она вдруг слегка прикинула: ей почему-то подумалось, что Грег одевает ее, как содержанку. Но при взгляде на его довольное лицо Кира отбросила эту мысль: «Нет, он просто любит меня, ему нравится делать мне приятное».
– Так, полдела сделано. – Грег наклонился к Кире и тихонько прошептал ей на ухо: – А теперь скажи мне: не купить ли нам еще одно вечернее платье?
– У меня уже есть вечернее платье!
– Ничего. Будет два!
Он смотрел на нее, немного склонив набок голову и подняв бровь. Кира подумала, что, не будь он гениальным бизнесменом, из него вышел бы отличный юрист. И в глазах, и в манере речи Грега было что-то такое, что доказывало: он не успокоится, пока не доведет дело до логического завершения. Или, по крайней мере, до той его стадии, когда посчитает вопрос исчерпанным.
Не успела Кира возразить, как он подвел ее к стойке, за которой висели платья, сконструированные знаменитыми модельерами, и стал перебирать их. Он выбрал платье изумрудного цвета, на которое Кира посмотрела с ужасом: впечатление такое, что оно сильно село после стирки.
– Я не смогу носить такое, – твердо сказала она.
– Почему?
– Мне не восемнадцать лет. И потом, – она с сомнением взяла в руки это произведение портновского искусства, – я в него просто не влезу.
– Влезешь. Примерь! – И, в ответ на нерешительный Кирин взгляд, добавил: – Ну доставь мне удовольствие. Я так этого хочу!
Против этого аргумента Кира не устояла. Она послушно отправилась в примерочную и попыталась втиснуться в платье. Потом отошла на шаг, чтобы рассмотреть себя в зеркалах: действительно ли она в этом платье выглядит так ужасно, как ужасно было в него влезать.
Оказалось, нет. Платье прекрасно облегало фигуру, выявляя и подчеркивая ее достоинства так, как Кира и не ожидала.
