Текст книги "Бархатные мечты"

Автор книги: Елена Озерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– И где тебя носило? – ядовито поинтересовалась Нелли.

– Неприлично спрашивать у человека, где он был и когда вернется.

– Даже если этот человек назначил встречу и безбожно опоздал? Где ты был?

– Ой, Нелька! Ты прямо как моя мама!

– Мама не мама, но близкая родственница, это точно.

– Буду называть тебя тетя Нелли!

– Называй как хочешь. Где ты был?

– Что это с тобой? – Митя удивленно посмотрел на нее. – А можно не говорить?

– Пожалуйста. – Она пожала плечами и пошла к выходу. – Ключи у вас есть, счастливо оставаться!

– Ты куда?

– Меня уже давно ждут в другом месте.

Хлопнула входная дверь. Митя недоуменно пожал плечами, а Андрей, молча наблюдавший за развитием событий, покачал головой и укоризненно сказал:

– Она так хотела тебя дождаться, а ты ее, кажется, обидел.

– Ничего, Нелька меня простит. – Он отхлебнул еще пива, вытянул ноги и блаженно зажмурил глаза. – Господи, как хорошо жить на свете!

– Ладно, – Андрей попытался вернуть напарника с небес на грешную землю. – Давай делом займемся. Что там у тебя есть?

– А! – Митя сразу открыл глаза и подобрался. – Знаешь, одна ниточка потянулась загадочная…

– Что такое?

– Да ничего особенного. Я разговаривал с его институтским другом – ну, не другом, приятелем, – так вот, тот все время намекает на какую-то неприглядную историю, которая якобы их развела. Потом еще… Ты знал, что жена Проценко – дочка секретаря обкома?

– Ну и что из этого?

– Нет, но…

– В те годы это было делом житейским. И свидетельствует только о незаурядной деловой хватке. Молодец мужик, вовремя подсуетился. Ничего хоть дочка?

– Весьма средненькая, но не уродина. Сейчас-то ей годков уже многовато, трудно судить. В молодости, наверное, была ничего.

– Тем более молодец!

– В общем, завтра я снова встречаюсь с этим другом-недругом, попробую вытрясти из него подробности.

– Не особенно усердствуй. Хотя… Самый главный компромат на нашего клиента нам все равно не достать.

– Почему?

– Его просто нет как факта.

– А какой, по-твоему, самый главный компромат?

– Если мама – еврейка. А у Проценко отец – хохол, а мать стопроцентно русская, с Алтая.

– Ты так уверен? А на Алтае что, евреев нет?

– Мало. В основном буряты, кажется. А мать-бурятка не возбраняется, даже хорошо, свидетельствует о крепких корнях.

– Теоретик!

– Просто я знаю жизнь. – Андрей достал блокнот. – Давай вычеркнем опрошенных. Как фамилия этого школьного друга?

– Куприяни.

– Как-как?

– Сергей Иванович Куприяни. Не ищи, его в списке нет.

– Как нет? Откуда тогда ты его взял?

– В списке значится Орлов Евгений Сергеевич, замдиректора хладокомбината, но товарищ… то есть, виноват, господин Орлов отбыл в вояж, в Австрии сидит уже третий месяц, опыт перенимает. И неизвестно, сколько еще будет сидеть. Я пообщался с его женой, и она выдала мне этого Куприяни. Они втроем дружили, а потом Сергей Иванович Куприяни перевелся на вечерний и отбыл из Москвы в неизвестном ей направлении.

– А сейчас он кто?

– Будешь смеяться! Учитель физики в средней школе.

– И правда смешно.

– Адрес его я достал через справочное, фамилия редкая.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем достал?

– Нужен институтский друг или нет? Не в Австрию же мне ехать за этим горным Орловым. Если не достать одного, почему не взять другого?

– Потому что!.. В списках не значился, понятно?

– И что теперь?

– А ты как думаешь?

Митя помолчал, потом медленно проговорил:

– Я все-таки встречусь с ним еще раз. В конце концов только нам решать, вставлять эти эпизоды в книгу или нет.

– Скорее всего нет!

– А я все-таки встречусь.

– Поговорку «меньше знаешь, крепче спишь» знаешь?

– И это говорит репортер!

– Никогда им не был.

– Ну, журналист. Писатель! Инженер человеческих душ!

– Устаревшее определение…

– А мне нравится! И я попробую проникнуть в таинственные глубины подведомственной нам души Проценко.

– Ну, проникай, если тебе времени не жалко. Ладно, хватит базарить, давай пока суммируем наши достижения.

Закрыв за Андреем дверь, Митя вернулся в комнату, одним широким движением смахнул с дивана оставшиеся книжки и с размаху плюхнулся на него так, что старые пружины жалобно заскрипели. Жара спадала. Балконная дверь была открыта, и по комнате гулял легкий приятный сквознячок. Митя потянулся и стал в подробностях припоминать сегодняшнее утро.

Собственно, само утро вспоминать было не слишком приятно. С десяти до часу он мотался по магазинам и искал всякие хозяйственные детали. Потом с часу до трех они с Аленкой устраняли неполадки всяческих электро– и прочих приборов в доме, как-то: заменили вилку в стиральной машине, починили настольную лампу и второй телефонный аппарат, исправили две розетки и отрегулировали сливной бачок в туалете. Вернее, делал-то все это Митя, а Аленка смотрела на него, открыв рот от удивления, и подавала инструменты. Потом до пяти – к приходу Киры – они успели приготовить обед и убрать квартиру; в этих делах Аленка принимала уже непосредственное участие.

Когда Кира вошла в дом, она застала накрытый по всем правилам этикета стол, сияющую чистотой комнату и сияющую от удовольствия дочку. Виновник всего этого блеска скромно притулился на табуретке в кухне. Времени пожинать плоды своих стараний у него не оставалось: встреча с Андреем была назначена на шесть, а до Юго-Запада еще надо добраться. Получив приглашение на завтрашний воскресный обед, он отбыл. Без всякого энтузиазма, впрочем, желая и книге, и самому Проценко провалиться сквозь землю.

Если бы Митю спросили, что он чувствует, он бы, наверное, не смог толком объяснить. Влюбился он? Можно сказать и так, но слово «влюбился» далеко не исчерпывающе определяло его нынешнее состояние. Встретив Киру в самолете, он почему-то сразу же подумал, что она очень беззащитна. Такие же чувства вызывали у него маленькие оленята, которых он видел на севере. Грациозные, изящные и какие-то трогательно ранимые в этой своей хрупкой красоте. Так легко их обидеть, что страшно становилось. И еще. Митя всегда очень любил сказку Экзюпери о Маленьком принце. Особенно то место, где Маленький принц прощается со своей Розой. Когда она говорит, что ей не страшен весь мир, ведь у нее есть четыре шипа… Женщины, которые встречались Мите до сих пор, обладали гораздо более надежной защитой от превратностей судьбы. Даже те, которые казались слабыми: в какой-то момент выяснялось, что они прекрасно понимают всю силу своей слабости и используют ее как орудие в борьбе за мужчину или против мужчин. А Кира – словно та Роза из сказки, он как-то сразу это понял – у нее было только четыре шипа, и она искренне считала, что в безопасности. Под маской зрелой, преуспевающей, деловой женщины скрывалась ранимая и хрупкая душа. Как Митя понял это, он и сам не мог бы объяснить. Просто почувствовал, и был уверен, что не ошибся.

Неважно, что там у нее было в прошлом. Теперь он будет защищать ее. Он никогда ее не обидит и не позволит никому сделать это. А пока… Завтра он пойдет к ней на обед уже как приглашенный в дом человек.

10

В фойе было слишком много народа, но это совсем не раздражало – было шумно и весело, как на празднике. Собственно, это и был праздник, по крайней мере для нее. Вообще Женя любила Дом кино больше, чем другие московские творческие клубы. Любовь осталась еще с тех времен, когда они с Андреем, только поженившись, мотались по всяким веселым заведениям, ведя «беспутную» жизнь.

Женины опасения насчет ее профессиональной пригодности оказались несостоятельны, ее английский был вполне на уровне. Она работала со съемочной группой фильма «Древо желаний»: две актрисы, одна молодая, почти ее ровесница, другая лет сорока, и актер – Майк Мастерс, жгучий красавец, прекрасно осведомленный о своей неотразимости, восходящая звезда. Майка Женя сразу невзлюбила, но чувств своих никак не проявляла. Впрочем, Майк тоже не слишком дорожил ее обществом, он быстро разыскал каких-то московских приятелей и сейчас отлично чувствовал себя в Москве и без Жениной помощи.

Женя видела «Древо желаний» – этот фильм показывали во второй день фестиваля – и не пришла в восторг от Мастерса. Сюжет был достаточно современен: молодая девушка влюблена в юного красавца-шалопая, а тот пытается соблазнить ее мать, уравновешенную и холодноватую особу. По мнению Жени, все бы ничего, если бы не финал: совершенно непонятно, как умная женщина – а именно такой представлялась мать героини – могла поддаться чарам такого дурака, как герой Мастерса.

Больше всего Жене была симпатична Элен Прайс – та самая актриса, что играла мать, дама лет сорока, спокойная, уравновешенная и доброжелательная. Она походила не на актрису, а скорее на хозяйку какого-нибудь небольшого, но прочного предприятия. Играла она, как показалось Жене, в сущности, саму себя (но только до финала), и поэтому роль ей бесспорно удалась. Жаль, конечно, но сегодня Элен улетела в Англию утренним рейсом. Они очень тепло попрощались вчера, а сегодня на Женином попечении осталась только Сандра Деннис, героиня «Древа».

Сандра тоже была очень мила с Женей, но той почему-то казалось, что все это только до поры до времени, – в какой-то момент Сандра непременно выпустит коготки! Однако прошла уже почти неделя, а Сандра оставалась милой и непосредственной. Женя огляделась по сторонам в поисках своей подопечной. Вроде все в порядке; Сандра в другом конце холла беседовала с Антоном Олейником, сыном знаменитого режиссера и хозяином самого популярного кабака в Москве. Женя усмехнулась – очевидно, эффектная внешность Сандры сразила московского бизнесмена.

Выглядела Сандра Деннис действительно сногсшибательно. Летнее мини-платье светло-зеленого цвета оставляло открытыми длинные стройные ноги, а изящные туфельки на высоких каблуках подчеркивали благородную линию высокого подъема. Вырез у платья был как раз таким, чтобы не продемонстрировать, а лишь намекнуть на прелести, скрытые под тонкой материей. Буйная грива темно-рыжих волос была слегка приподнята и перехвачена зеленой блестящей заколкой. Глаз ее Женя со своего места разглядеть не могла, но представляла их достаточно хорошо. Она насмотрелась на Сандру за эти дни и знала, что в присутствии любого мало-мальски подходящего мужчины они загораются, как глаза хищника во время охоты.

Вот Сандра посмотрела в ее сторону, приветливо помахала ладошкой, а потом взяла своего собеседника под руку и направилась к Жене.

– Нам предлагают провести время до следующего показа в одном приятном заведении, – проворковала она, слегка прижимаясь к Антону и глядя на Женю из-под полуопущенных ресниц.

– Спасибо, – вежливо ответила та, – я бы с удовольствием, но боюсь, что не смогу – вдруг мои переводческие услуги понадобятся Майку. А для вас, я вижу, языковой барьер не преграда.

– О, Антон прекрасно говорит по-английски!

– Итак, я позволю себе увести нашу прекрасную Сандру до вечера, – вмешался в диалог Антон.

– Отлично, – вежливо улыбнулась Женя, – встречаемся здесь в шесть вечера, перед вторым показом.

– О'кей. До шести!

Сандра, сопровождаемая Олейником, проплыла к выходу. Женя проводила ее глазами и облегченно вздохнула. Значит, до шести она абсолютно свободна, Майк еще утром сообщил, что весь день проведет в гостях у друзей. Она пробралась на лестницу к телефону-автомату и набрала номер.

– Кира? Хорошо, что ты на месте! Ты сейчас очень занята? Можно, я подскочу к тебе в офис?

– Что-нибудь случилось? – услышала Женя встревоженный голос на другом конце провода и поспешила успокоить сестру:

– Да нет, ничего. Просто так сложилось, что все мои англичане разбежались до вечера. Так я заеду? Будет у тебя свободная минутка, сходим пообедать.

– Приезжай, я всегда тебе рада.

Ровно в шесть часов Женя и Кира стояли на ступеньках Дома кино. У Киры сегодня оказался довольно пустой день, отменили переговоры, и Женя уговорила ее пойти развлечься, посмотреть с ней фильм, а потом, может быть, сходить куда-нибудь поужинать. Вообще Жене понравилась свободная жизнь: вечно ожидающая мужа и дрожащая над ребенком женщина как бы исчезла и Женя вспомнила, какой она была до замужества. На это Ира и рассчитывала, когда сватала ее на работу.

Проходившие мимо мужчины поглядывали на них с нескрываемым интересом. Женя и Кира действительно очень хорошо смотрелись вместе – такие разные и в то же время по-родственному похожие. Одеты сегодня они были так, что прекрасно гармонировали одна с другой: на Кире был хлопчатобумажный вязаный костюм снежно-белого цвета, а Женя надела ярко-красный комбинезон, выгодно подчеркивающий достоинства ее фигуры. Поднимающийся по ступенькам высокий седовласый джентльмен одобрительно оглядел их, улыбнулся и мимоходом процитировал, обращаясь к своему спутнику:

Одна была алая-алая, как будто мечта небывалая,

Другая же белая-белая, как будто улыбка несмелая…

Кира и Женя переглянулись, рассмеялись, и Кира спросила:

– Чье это?

– Не помню, кажется, Северянина. Это стихи о розах.

– А как там дальше, не помнишь?

– Знаю. Печально: «И обе манили и звали, и обе увяли».

– Ну тогда это не о нас!

Они опять рассмеялись, а потом Кира, взглянув на часы, поинтересовалась:

– Ну, где твои клиенты? Уже десять минут седьмого!

– Не придут – тем лучше! Мы ведь и без них не соскучимся, правда?

– Да уж конечно. Но знаешь… – Кира хотела что-то сказать, как вдруг растерянно умолкла и с испугом посмотрела в сторону. Женя проследила за ее взглядом и увидела приближавшихся к ним со стороны Второй Брестской Сандру с Антоном.

– Мы решили пройтись пешком и чуть-чуть опоздали. – Антон подвел Сандру к сестрам и, прощаясь, галантно поцеловал ей руку. – Надеюсь, мы еще увидимся?

– Непременно! – Сандра послала ему воздушный поцелуй, и он удалился.

– Я хочу познакомить вас со своей сестрой, – начала Женя.

– А мы уже знакомы. – Сандра улыбалась как ни в чем не бывало, чего нельзя было сказать о Кире. – Рада вас видеть, дорогая. Какие странные в Москве бывают встречи!

– И я рада вас видеть. – Этого по Кириному лицу отнюдь нельзя было сказать. – Как поживаете?

– Отлично!

– Вы приехали со съемочной группой?

– Да, у меня главная роль в одном из фильмов, – небрежно, как о чем-то несущественном, сказала Сандра. – Но я действительно рада вас видеть, хотя вы мне, похоже, не верите!

– Нет, почему…

– Как странно. – Женя недоуменно переводила взгляд с одной на другую. – Ничего не понимаю! Вы давно знакомы?

– Мы познакомились в Испании пять лет назад, – ровным бесцветным голосом ответила ей Кира.

– А-а… – Женя явно не знала, что сказать.

– Знаете что, – Сандра усмехнулась, – мне не слишком интересен этот вечерний показ, а вам? Может быть, пойдем куда-нибудь выпить? Есть в Москве места, кроме этого дурацкого «Летчика», где бы три очаровательные дамы могли спокойно посидеть и выпить? Надо же отметить такую встречу! Я угощаю!

– Можно пойти в «Карусель», тут недалеко, – нерешительно предложила Женя. – А можно просто посидеть в ресторане Дома кино.

– О нет, только не это! Он мне достаточно надоел за прошедшую неделю!

Женя посмотрела на Киру, та только плечами пожала. Сандра внезапно приняла решение:

– Вот что! По дороге я видела какой-то симпатичный подвальчик. Выглядит весьма экзотично, это недалеко отсюда, прямо за поворотом. Пойдем туда!

Подвальчик оказался ничего себе, вполне приличный. Отделан в итальянском стиле, с красно-белыми клетчатыми скатертями на столах и даже с маргаритками в маленьких вазочках. Называлось все это «Пиццерия», и вино тут было хорошее. Однако Женя чувствовала себя на редкость неуютно. Она догадалась, что между ее сестрой и Сандрой существовали какие-то отношения, связанные, вероятно, с той историей с Грегом Мартеном и Кириным несостоявшимся замужеством. Она даже предположить не могла, что Кира и Сандра Деннис могут оказаться знакомы!

После сорока – сорока пяти минут напряженной беседы – говорила в основном Сандра, а Кира сидела, опустив глаза и лишь иногда вставляя отрывочные реплики, – Женя встала, распрощалась, сославшись на какой-то пустяковый предлог, и ушла: она почувствовала, что сестра не хотела бы посвящать ее в историю своего знакомства с Сандрой.

Сандра тут же отбросила светский тон, грустно улыбнулась и посмотрела на Киру:

– Странная все-таки встреча!..

– Я тоже не думала, что мы еще когда-нибудь увидимся.

– А признайтесь: тогда, в Испании, я была вам не слишком симпатична?

– Это, кажется, было взаимным.

– А-а, дело прошлое! Между прочим, мы с вами подруги по несчастью!

– Не понимаю, о чем вы?..

– О Грегори Мартене, дорогая моя. Об этой великолепной скотине Грегори Мартене. Вы ведь были его любовницей?

Кира промолчала. Сандра опять улыбнулась – даже не грустно, а как-то жалостливо:

– Были, были. Я тоже! Не знаю, как с вами, а со мной он обошелся просто по-свински.

– Мы расстались по моей инициативе.

– Да?

– Грегори Мартен предложил мне выйти за него замуж, а потом… Обстоятельства изменились, и я не смогла стать его женой.

– Ах-ах, обстоятельства… Вы уверены, что он женился бы на вас, если бы вы… смогли?

– Я не хочу это обсуждать, тем более с вами. Вообще не понимаю, зачем мы сюда пошли!

– Сейчас я вам скажу, зачем. Когда он сделал вам предложение? Тогда, в Испании?

– Предположим…

– Сразу же после этого, вернувшись в Лондон, он нашел меня, и мы стали любовниками. Сразу же, понимаете? Он снимал для этих встреч очаровательную квартирку, и вообще был так мил и страстен!

– Нет! – Кира побледнела, как будто ее ударили. – Я вам не верю!

– Он даже звонил вам в Москву пару раз именно из этой квартирки. Ворковал с вами, а обнимал меня!

– Нет!

– Да. Я знаю, какие обстоятельства вас развели: вашу дочь похитили, а он не дал денег на выкуп. Как вы думаете, откуда я это знаю? Молчите? А все очень просто! В тот раз он тоже звонил вам от меня!

Сандра налила себе бокал вина и выпила залпом. Кира потрясенно смотрела на нее:

– И вы могли?..

– Что?

– Вы терпели… Как вы терпели все эти звонки? Как вы могли быть его любовницей, зная, что у него связь с другой?

– Да он никогда не любил вас, очнитесь вы наконец!

– Неправда! Есть вещи, где не обманешь! Я чувствовала…

– И я чувствовала! Но наши чувства – это в конце концов всего лишь наши чувства.

– Зачем же он сделал мне предложение?

– Кира, сколько вам лет? Разве деловой человек выбирает себе жену, руководствуясь эмоциями?

– Но…

– Я ничего такого не хочу сказать: вы ему очень нравились как женщина. Но дело не только в этом. Вы слышали, наверное, – многие западные мужчины считают, что из русских получаются замечательные жены! Они не испорчены эмансипацией, не избалованы благами цивилизации. А вы еще хорошо воспитаны, умеете принять и занять гостей, да еще и красивы. Из вас вышла бы идеальная жена!

Кира сидела молча, потрясенная и потерянная. Сандра продолжала:

– Наш замечательный Грегори прокрутил в своей голове, работающей как компьютер последней модели, все возможные варианты и выбрал вас! Молодец! И, не случись та досадная история, вы сейчас жили бы в Лондоне, были бы его женой и – кто знает! – может быть, даже были бы счастливы, хотя я лично в этом сомневаюсь.

Сандра опять помолчала, потом налила себе еще вина, откинулась на спинку стула и со вздохом сказала, глядя на свет сквозь золотистую жидкость в бокале:

– В конце концов, он-то цели своей достиг, все равно женился на русской. Вы ее знаете?

– Работали вместе.

– Я тоже ее видела пару раз. И, на мой взгляд, она ему гораздо больше подходит, чем вы.

– Почему? – Кира задала этот вопрос безучастно, словно по инерции.

– Потому, что она твердо стоит на земле. Женщина без иллюзий и твердо знает, чего хочет. В точности, как он.

Кира сама не помнила, как дошла до дома. Сандра предлагала взять такси, но ей надо было пройтись, чтобы хоть чуть-чуть привести в порядок мысли и чувства. Хорошо, что с Сандрой они больше не увидятся: завтра делегация уезжает в Питер, а оттуда сразу в Англию.

Значит, Грег ей изменял. Почти сразу. Хорошо, если не с первого дня их романа. Значит, все, что у них было, построено только на логических выводах и расчетах, а душа как бы и ни при чем? Значит, она любила, а он только позволял себя любить? И все – от ужина в горной деревушке до прощального вечера и кольца с бриллиантом – все это ложь! И эта оргия покупок у «Харродса» – не от щедростей любви! Он просто вкладывал в нее деньги – так же, как в какую-нибудь выгодную сделку или в недвижимость. Семейное предприятие! Грегори покупал туалеты, в которых можно было бы водить свою жену на деловые ужины или еще куда-либо, где она должна была появиться в интересах фирмы. Он всегда был слишком дальновидным, это его и подвело! Потраченные на Киру средства оказались просто выброшенными деньгами. Бедняга! Интересно, по какой статье расходов он их списал?

Страшно болела голова, во рту была горечь, как будто они пили не легкое вино, а плохое пиво. «Послевкусие, – мелькнуло в мозгу. – То, что осталось от романа всей жизни».

Кире казалось, что это уже отболело, покрылось дымкой времени и начало потихонечку забываться, но разговор с Сандрой всколыхнул и переворошил душу. Она снова чувствовала себя так же скверно, как и в тот кошмарный день, когда в последний раз поговорила с Грегом по телефону.

Медленно, словно в полусне, Кира вошла в подъезд, поднялась на свой этаж. В лифте перемолвилась как ни в чем не бывало с соседкой по поводу отключения горячей воды, и сама удивилась – надо же, она еще способна говорить о разных пустяках! Почти бесшумно открыла дверь своим ключом. Квартира утопала в темноте, лишь на кухне горел свет и слышались веселые голоса Аленки и Мити. После воскресного обеда Митя сделался своим человеком в доме, и было непонятно, как раньше они обходились без него. Однако сейчас Кире именно его вовсе не хотелось видеть.

– Кажется, мама пришла! – Чуткие Аленкины уши уловили шорохи в коридоре, и она выскочила из кухни. – Мам! А свет почему не зажигаешь?

Щелкнул выключатель. Митя вслед за Аленкой вышел в коридор, и оба они застыли, увидев Кирино лицо.

– Мам. – Голос Аленки упал до шепота. – Что-нибудь случилось? Да не молчи ты! Что?

– Кира Анатольевна…

– Ничего. – Кира изобразила на лице улыбку, похожую на гримасу. – Ничего, все в порядке. Ни с кем ничего не случилось.

Она помолчала, собираясь с силами, потом сказала почти безразлично:

– Митя, я очень прошу вас – уйдите!

– Но, Кира, я…

– Я очень прошу вас. Уйдите!

Митя взглянул на нее так, что Аленке его стало жалко, рванул с вешалки свою куртку и выбежал на лестницу.

– Зачем ты с ним так?

– Аленка, – взгляд у Киры был как у затравленного животного, – я должна сейчас побыть одна. Пойду в ванную, приму душ и лягу. К телефону меня не подзывай. Меня нет, кто бы это ни был и что бы ни случилось. Хорошо?

Аленка молча кивнула.

11

Пользуясь отсутствием Жени, которая повезла киношников в Питер, субботнюю встречу назначили у Андрея.

Митя на этот раз явился вовремя, но выглядел как побитый. Однако Нелли не было, а на Андрея бледный вид соавтора сильного впечатления не произвел. Правда, бросив на Митю беглый взгляд, он поинтересовался:

– Что такой хмурый? Живот не болит? – но тут же перешел к делу: – Слушай, я тут столкнулся с интересным фактом. Помнишь, в 91-м ожидался кризис с топливом – почти стопроцентно, неминуемо? А его не было, помнишь?

– Ну?

– Вот тебе и ну! Проценко тогда ездил напрямую договариваться с поставщиками.

– Ну и что?

– Сдается мне, что он кое-кого тогда сильно подмазал.

– Взятку, что ли, дал? Тоже мне новости!

– Какой суммой и из каких средств, вот в чем вопрос! Не из своего же кармана!

– Допустим, из государственного.

– Да нет, у государства их тогда не было, иначе бы до кризиса дело не дошло.

– Здрасьте! Напечатали бумажки, и сразу средства появились!

– В том-то и дело, что тогда еще не печатали. Инфляция чуть позже началась. А у Проценко деньги были!

– Ты думаешь, связи с мафией? – насмешливо поинтересовался Митя.

– Или деньги партии, – подхватил Андрей. – Шутки шутками, но мне все это очень не нравится. Чем дальше в лес, тем больше дров. Ты со своим учителем физики еще не встречался?

– Нет.

– Что так?

– Не совпали! Зато встречался с парочкой других его однокурсников, которые есть в списке, но в близких друзьях не ходили.

– Ну и?..

– Поют осанну. Лучше Проценко человека нет. Просто дедушка Ленин из детских книжек.

– Может, так и оставим?

– Да нет, побеседую еще разок с этим Куприяни.

– Когда?

– Встреча назначена на понедельник. Если ничего не случится…

– А что может случиться?

Митя помрачнел, потом поднял на Андрея вдруг сразу ставший озабоченным взгляд:

– Слушай, один вопрос можно?

– Какой?

– Ты в курсе проблем своей свояченицы?

– Киры, что ли? А что?

– По-моему, с ней что-то происходит…

– С чего ты взял?

– Я в пятницу был у нее дома – она пришла откуда-то сама не своя!

– А… Ты об этом… Женя мне говорила.

– Что-то серьезное?

– Да нет, длинный хвост старой истории. По-моему, в это дело лучше не лезть. Кира с этим сама справится, просто ей нужно время.

– Ты не мог бы мне объяснить, что это за дело? Строго между нами…

– А что это ты так интересуешься Кирой? Понравилась?

– Допустим!

– Не советую. Безнадега…

– Это мои проблемы. Так скажешь или нет?

– Из Англии приехала одна дамочка, бывшая любовница бывшего Кириного жениха. Ну и наговорила ей всякого. Бабские штучки. Пройдет!

– И больше ничего?

– Ничего.

Митя прошелся по комнате и остановился у окна.

– А красивые у вас занавески, – неожиданно сказал он.

12

Воскресный вечер у Андрея оказался свободен – редкий случай в его напряженной жизни. Он приятно расслабился и совсем было уже собрался завалиться с книжкой на диван, как вдруг вспомнил, что Женя давно просила его вымыть окна. Настроение сразу упало. С одной стороны, возиться с ведром и тряпками не хотелось, с другой – Андрея все-таки мучила совесть. Он в последнее время совсем забросил семью, и у Женьки есть масса поводов для претензий. Можно, конечно, сказать, что он занят по горло, что ему не до окон… Хотя это совсем уж бессовестно. Андрей вдруг вспомнил печальные Женины глаза. Раньше она много смеялась, а теперь все больше смотрит как-то обиженно, с укоризной, и молчит, молчит…

Тяжело вздохнув, Андрей переоделся в старые джинсы и майку – ту самую, с надписью «I am coach», в которой его в первый раз увидела Женя, – эта майка до сих пор не была разжалована в тряпки только по сентиментальным соображениям. В ванной обнаружил мешок с тряпками и в глубокой задумчивости стал их перебирать, убеждая себя, что выбирает наиболее подходящую, а на самом деле оттягивая неприятное занятие. В этот момент зазвонил телефон. Встрепенувшись, Андрей с надеждой подскочил к аппарату.

– Слушай, старичок, – раздался в трубке бодрый Кешкин голос, – ты чем занят?

– Хозяйством, а что?

– Ты? Хозяйством?

– Я муж или не муж? А что такое?

– Да сегодня в Политехе какая-то «ретротусовка». Организует «Литературная газета». Читка стихов всякими знаменитостями, ностальгия по шестидесятым. Вознесенский, Евтух и еще куча.

– Ну и что?

– Как что? Разве ты не идешь?

– Ты же знаешь, старик, я не слишком интересуюсь литературой. Это твоя епархия!

– Жаль. Я думал, ты все равно там будешь, так что… Слушай, а может, выручишь меня?

– А что случилось?

– Да понимаешь, Тинатин прилетает из Тбилиси, и только на один день. У нее какой-то важный концерт в Малом зале консерватории. Я же не могу не пойти…

Тинатин Гвишиани была грузинской скрипачкой, молодой и талантливой. Но не в этом суть. Дело было в ее внешности боттичеллиевской Венеры – тот же овал, те же черты лица, а главное, такие же волосы, бронзово-рыжие, по Вертинскому – «темно-змеиные». Увидев эти волосы, Кеша пропал раз и навсегда. Любовь его была романтична, велика и без взаимности. Тинатин мягко, но весьма недвусмысленно дала ему понять, что в ее планы входит только музыка, вся ее жизнь должна быть подчинена искусству. Кеша страдал, но, поскольку на горизонте не было никакого видимого соперника, не терял надежды.

– Я же не могу не пойти…

– Ясно! – Андрей прекрасно знал печальную Кешину историю. – А что, раньше ты не мог подыскать себе замену?

– Я почему-то был абсолютно уверен, что концерт завтра.

Кешина рассеянность также была известна всей редакции.

– Ну, так как? – умоляющим голосом спросил Кеша. – Сходишь за меня?

– Ладно уж, последний пылко влюбленный! Чего не сделаешь ради друга!

– Век не забуду! – Кеша просто расцвел на том конце провода. – Жду тебя на «Лубянке» у выхода из последнего вагона. В полседьмого!

– Цветы-то грузинской княжне успеешь купить? – поддразнил Андрей.

– За меня не беспокойся!

Разумеется, и стихи и поэты Андрея не слишком интересовали, но это действительно был повод на сегодня открутиться от помывки окон. С легким сердцем он скинул старье и отправился в одних трусах в ванную бриться.

Встретившись с благодарным Кешкой и взяв пригласительный, Андрей не спеша направился к восьмому подъезду Политехнического. Перед дверью собралась довольно большая толпа жаждущих духовной пищи, все спрашивали лишний билетик. Андрей вошел внутрь и стал пробираться по ступенькам к контролю, как вдруг увидел в толпе знакомое лицо.

Нелли стояла, почти прижавшись к стене, толпа оттесняла ее от Андрея все дальше и дальше. В два энергичных рывка он преодолел разделяющее их пространство и оказался рядом с ней.

– Привет! Какими судьбами?

Она вздрогнула от неожиданности, резко обернулась, но, увидив Андрея, улыбнулась:

– А, это ты! Привет. Меня должны были провести, но получилась какая-то накладка, и теперь, кажется, надо уходить домой.

– Зачем же сразу и домой! Что-нибудь придумаем!

– Видишь, какая толпа! А на входе такой контроль, что уж не проползет.

– Подожди меня здесь! Только обязательно дождись, и все будет в порядке.

Андрей, опять по мере возможности помогая себе локтями, пробрался через заградительные кордоны в фойе, несколько раз предъявив входной билет. Вообще-то у него был знакомый в «Литературке», некий Игорь Плоцкий, – сталкивались пару-тройку раз в Домжуре. Но он вряд ли ходит на такие тусовки…

Ситуация выглядела безнадежной, но у Андрея было предчувствие, что провидение сегодня за него. И точно: через минуту кто-то хлопнул его по плечу. Обернувшись, он увидел своего бывшего однокурсника и приятеля Сашу Маликова. В свое время тот бросил журфак и подался в Литинститут, возомнив себя великим прозаиком.

– Сколько лет, сколько зим!

– Сашка! А ты что здесь делаешь?

– Передачу! Я теперь не Сашка, а литконсультант радио «Эхо Москвы». Как я рад видеть тебя! Пойдем в буфет, слегка обмоем встречу, а уж после этого мероприятия я тебя не отпущу, посидим где-нибудь поплотнее.

– Слушай, Саш, раз ты такой большой человек, будь другом, выручи!