Текст книги "Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)"

Автор книги: Елена Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 44. Разборки

Руслан

– Какую машину? – спрашиваю автоматически.

– Ту, что Гера подарил.

Несколько секунд стою, не дыша.

Серьезно, блять?

У неё все отлично, епта…

Моя жена едва не убилась, но это же херня!

Авария – это херня!

Херня, мать вашу!

Вот она! Передо мной. Живая с шишкой на лбу! Уверяет, что всё окей.

Блять!

Моё сердце ребра выколачивает. Я буквально слышу скрип собственных зубов. А у неё всё нормально! Всё хорошо! Она разбила машину. Ха! Всего навсего? Ту, что Гера подарил? С хуя ли?

Вытираю вспотевший лоб. То ли от волнения, то ли от злости запускаю пятерню в свои волосы и нервно прочёсываю затылок.

– Не смотри на меня так, – нервничает она, прерывая мой внутренний монолог своим сдавленным голосом.

– Как «так»? – выразительно рычу каждое слово, глядя в её бессовестные глаза.

Руки так и чешутся уложить грудью на стол и всыпать по заднице.

– Словно ты готов меня убить, – заявляет, зябко кутаясь в халат и поджимая надутые губы.

Её слова и действия поражают. Как будто я монстр какой-то. И она снова пытается оградиться от меня, спрятавшись в своей раковине.

Неужели не понимает, что слышать о таком невыносимо тяжело, а представлять аварию с ней после того, что я пережил год назад на её похоронах сравни смерти. Теперь каждый ушиб на теле жены для меня удар. Определённо ощутимый и болезненный. Убийственный, мать её! Потому что сейчас я люблю её во сто крат больше, чем любил до этого самого дня! Она для меня всё! Мой мир. Моя Вселенная. Моя жизнь. Но до сих пор Маша не может этого понять. Осознать не хочет.

Проморгавшись и придя в себя после нервного потрясения, выдыхаю, растираю переносицу и делаю шаг к ней. Опустив ладони на хрупкие плечи, притягиваю к себе.

– Ты всё ещё принимаешь меня за дьявола? – впиваюсь взглядом в её глаза, ожидая ответа. – Боишься меня?

– Нет. Не знаю… Рус… – Маша отводит взгляд в сторону, затрудняясь сказать мне правду. Тонкие руки упираются мне в грудь, но я с лёгкостью ломаю жалкое сопротивление. Держу её крепко.

– Я же по глазам вижу, что боишься.

– Я просто не хочу раздувать из мухи слона! – шипит она, силясь оттолкнуться.

– Хорошо. Пусть так, – выпускаю её из рук, чтобы не заострять проблему прямо сейчас. – Прости, если я тебя напугал. Но больше за руль ты не сядешь.

– Рус, так нельзя! – её голос хрипнет из-за высоких нот.

– У тебя будет личный водитель и точка! – в итоге взрываюсь я.

– Отлично, – чеканит жена.

– Отлично? – охреневаю. Кулак сжимается сам собой. – Да, Маш! Отлично! То, что ты осталась живой и невредимой! Отлично, что не погибла и можешь самостоятельно передвигаться на своих ногах! Когда произошла авария? Вчера? После того, как ты переквалифицировалась в шумахера и рванула прочь, забрызгав меня грязью из-под задних колес?

Вытащив щётку из шкафчика, Маша, пыхтя, принимается подметать на полу осколки с салатом.

Нет уж! Так не пойдет! За глупые поступки должна отвечать! С хуя ли молчит, насупившись?

– Давай помогу убраться здесь, – решительно вырываю хозяйственное приспособление из её рук, только чтобы посмотрела на меня.

– Я сама! Иди к черту, Руслан! – протестующе рычит, но я отбрасываю гребаную метлу на пол и сгребаю жену в объятия. Обхватываю затылок пятерней. Глаза в глаза. Волосы в кулак. Ток по венам…

– Там я уже был. Хватит! Достала, – рублю, а затем жадно впиваюсь в её губы, чтобы заткнуть ей рот. Если поцелуи придумали для этого, я с радостью с ней помолчу! Буду упиваться ею до тех пор, пока вся злость не сойдёт на нет.

***

– Рус..? – сипит Машка, оторвавшись от моих губ.

Её пальцы нежно скребут по моему затылку. Этот момент хочется растянуть на всю жизнь. Так хорошо я давно себя не чувствовал. Рядом с ней я просто счастлив. Относительно спокоен и полон сил, не смотря на то, что жена умеет держать меня в тонусе.

– М? – вопросительно мычу, не в силах ворочать языком, когда она продолжает гладить меня по загривку. Зарывшись носом в ароматную макушку Марии, дышу ею, крепче прижимая к груди. По телу трепетным теплом разливается эйфория.

Матерь божья, как же мне её не хватало…

Целую в лоб, мысленно благодаря судьбу, что мы снова вместе.

– Нам нужно поговорить, – её горячий шёпот ощутимо толкается мне в шею.

– О чём? – хриплю, выравнивая дыхание после шквала эмоций.

– Я не могу к тебе переехать сейчас…

– Объясни, – глотаю подступивший к горлу ком, поскольку уже догадываюсь в чём причина и о ком пойдёт речь.

– Мне трудно смириться с мыслью, что у тебя будет ребёнок от суррогатной матери. И то, что она живет в твоём доме, причиняет мне нестерпимую боль. Я не готова к такому повороту событий, – Маша запрокидывает голову и смотрит мне в глаза.

– Утром она уедет, – делюсь с ней своими ближайшими планами. – Я снял для неё квартиру. До родов Лиза будет жить там, а после я заберу ребёнка и мы закроем с ней сделку. Эта женщина больше не появится в нашей жизни. Обещаю.

– Дело не в ней. То есть и в ней тоже. Просто я не уверена, что смогу принять этого ребёнка и полюбить, как родного. Возможно, малыш будет похожим на тебя, и когда-нибудь я смогу… – голос Маши дрожит, словно она вот-вот заплачет. – Боже… Не знаю. Мне трудно об этом говорить. У меня крыша едет. Рус, я не смогу его полюбить. Наверное не смогу.

– Маша, Маша, прекрати, – прерываю её, чтобы напомнить причины и обсудить их последствия. – Я прекрасно понимаю твоё состояние. И эту панику, которая разбивает тебя изнутри. Но это всего лишь ребенок. Беззащитный, маленький человек. И он мой. Понимаешь? Мой, как и Яра с Яном. Так уж вышло. Я не ожидал увидеть тебя живой. Я пытался жить дальше.

– Вот как… – Маша разочарованно хмыкает.

– Ты серьезно? – вопросительно выгибаю бровь, в очередной раз поражаясь её реакции. – Маша, я тебя похоронил! У меня и в мыслях не было, что ты жива. Да, я сходил по тебе с ума, горел желанием уйти следом, потому что знал, что после смерти мертвые не возвращаются. Мне тебя не хватало. Я каждый день искал способ облегчить свою утрату. После долгих попыток забыться, я всё же решил жить дальше. Узнал, что могу иметь собственных детей. Едва не убил Шаха. Мать заверила меня в том, что ребенок – это лучшее лекарство от одиночества. Я был в таком отчаянии, что даже не стал её разубеждать. Мне было ровно на всё. Я пахал, как проклятый, чтобы не думать о твоей смерти. Но как увидел неугомонную Златку Лисички… то есть… дочку Яны… неважно! – отчеканив, замолкаю, осознавая, что выдал лишнее.

– Лисички? – переспрашивает Маша сдавленным из-за спазма голосом. Глаза мгновенно покрываются влагой. Прикусив дрожащую губу, жена вырывается из моих рук и разворачивается ко мне спиной, обхватывая себя руками.

Не давлю на неё. Не тот момент. У самого душу наизнанку вывернуло. Сам не знаю, смогу ли я полюбить ребёнка от Лизы. Пусть он будет трижды моим…

– Маша, давай выдохнем? – прошу, глядя ей в затылок.

– Ты её любил? – раздаётся негромкий, шокирующий вопрос.

– Кого?

– Лисичку свою. Не делай вид, что не понимаешь, о чём речь. Я видела её фотографию в сейфе. Обручальное кольцо. И надпись. Видимо важную для тебя. Ты сам знаешь, какую.

***

– Какое это теперь имеет значение, Маша?

– Ты её любил? – настойчиво повторяет вопрос, чем бесит ещё сильнее.

– Возможно. Нет. Не знаю. Хватит! – рявкаю и в ответ получаю ту же реакцию.

– Не хватит! Вы были женаты! – развернувшись ко мне лицом, кричит Маша. – Я ничего об этом не знала! Я тебя не знаю, Рус! Совсем!

– Мы не были женаты! – парирую я. – Всё, что ты увидела на фотографиях – было организованным фарсом. Точно таким же, как у тебя с Георгием, когда вы оба пошли против меня. До тебя я не любил женщин по-настоящему. Ты единственная, кому я сказал эти слова. Мой брак с тобой был первым и единственным. Я никогда не был женат, Маша. Никогда!

Делаю шаг к ней.

– Не подходи ко мне! – жена выбрасывает руки вперёд, чтобы защититься.

Торможу, не зная, чего ожидать от неё в следующую секунду. Ревнивая, мать её, собственница! Даже больше, чем я.

– Малыш, прекрати, – пробую достучаться до её благоразумия. – Ты же не любишь лепить из мухи слона. Так зачем делаешь это?

– Это другое.

– Это моё прошлое! Ты – настоящее. Остальное не стоит выеденного яйца. Всё ерунда, понимаешь?

– Ты заключил со мной фиктивный брак. Ни любви, ни уважения не проявил. При этом ты хранил в сейфе обручальное кольцо и фотки с ней! «Спасибо, что ты есть...» – такой была надпись на одной из них. Я помню. Эти слова навсегда отпечатались в моей памяти. А ты говоришь о каком-то фарсе. Зачем ты лжешь? Со мной ты ради детей?

– Да, блять! – втянув ноздрями воздух, тотчас сбавляю тон. – Я не лгу. Я давно знаю Яну. Её родная сестра Виктория была замужем за мои братом. Оба погибли в автокатастрофе. Их убили. Яна осталась одна с маленьким Тимофеем на руках. С моим племянником! Пока я отвлекался на поиски убийц, она с ребенком едва не стала очередной жертвой. В тот вечер их спас бывший её сестры. Позже выяснилось, что Тим его сын, а не Андрея. Яна влюбилась в гонщика, а парень на тот момент состоял в браке с одной певичкой. И чтобы не разбивать семью, от которой осталось одно название, Яна попросила меня о помощи, точно также, как просила о помощи у Георгия ты! На тот момент у неё с Захаровым были слишком сложные отношения. Мы сыграли спектакль со свадьбой только для того, чтобы гонщик перестал её преследовать. Он как и ты поверил в этот фарс. Яна уехала со мной в Польшу, некоторое время жила с племянником в моём доме. Как ты сейчас живёшь в доме Георгия. Только в отличие от тебя, она дала своему мужу возможность присутствовать на родах и заботиться о ней. Мне ты не оставила ни единого шанса. Ты умерла! Хочешь ещё аргументов не в твою пользу?

Молчит. Пыхтит как надутая ежиха и молчит. Решаю больше с ней не церемониться. Не вижу смысла объяснять одно и тоже по двести раз. Она – моя семья и точка!

– Утром собираешь вещи. Данила поможет вам переехать в мой дом, – озвучиваю своё окончательное решение. Подойдя к столу, принимаюсь открывать лоток с мясом. – Вилку подашь?

– Гостевая по коридору налево, – фыркает Мария, приступая выуживать из ящика столовые приборы. – Завтра я никуда не поеду. Не смей мной командовать! Ясно?

– Милая, мне не нужно твое согласие, чтобы тебя забрать к себе домой, где тебе и место, – вытащив пальцами кусок мяса из лотка, отправляю его в рот. Вкусно.

– Иди в жопу, диктатор, – ворчит моя собственница, краснея от злости.

– Я тоже тебя люблю, – улыбнувшись, достаю из кармана брюк оживший смартфон.

На экране номер Галецкого. Принимаю звонок.

– Слушаю, Дан. Что случилось?

– Исай, у Лизы открылось кровотечение. Увезли на скорой в клинику. Похоже, преждевременные роды.

Новость окатывает ледяной волной. Только этого сейчас не хватало.

– Какие, нахрен, роды? – едва не давлюсь мясом. – Ей рано рожать. Что с ней?

– Ещё ничего неизвестно. Сейчас выясню у Прохоровой. Дам знать.

– Ладно. Да. Пришли за мной тачку. Я отправил Рому домой. Жду.

Сбросив звонок, застываю на Маше отрешенным взглядом.

Глава 45. Несчастный случай

Руслан

Репродуктивный центр «Мать и дитя»

– Девочка. Двадцать пять недель. Девятьсот восемьдесят граммов. Рост – тридцать три сантиметра. Слабенькая. С экстремально низкой массой тела. Мы делаем всё возможное, чтобы её спасти, – голос Прохоровой звучит в голове приглушенным эхом, как приговор.

– Девочка? – растерянно моргаю, сопоставляя в голове услышанное сейчас и ранее от Лизы и матери. – Лиза ждала сына. Разве нет?

– Ждала мальчика, но родилась девочка. Не всегда определение пола ребенка с помощью УЗИ имеет достоверный результат. Такая ситуация случается редко. За пенис приняли отёкшие половые губы либо пуповинные петли. Очень часто при осмотре плод сворачивается калачиком, что как раз мешает рассмотреть гениталии.

Оцениваю ребёнка в кувезе: крошечная, увитая трубками, с кислородной маской на лице, с фиолетовой сеткой вен под прозрачной кожей, с мелкими посиневшими пальчиками, и меня в дрожь бросает. Ноги становятся ватными. По коже несётся мороз. На висках из-за нервного потрясения проступают капли пота.

Не знаю, как реагировать.

Мне страшно на это смотреть.

Такая картина любого сильного мужика выбьет из равновесия и загонит в угол. Неважно – твой это ребёнок или чужой…

Матерь божья, за что мне это?

Сколько мне ещё предстоит пройти испытаний?

Сначала брата с его женой хоронил, затем Машу, сейчас собственный ребёнок, к которому не лежит душа, находится на волоске от смерти…

– Почему она вся красная? – изучаю взглядом новорождённую. За грудиной огнём жжёт, будто пекло по всему нутру разворачивается. Из-за сдавленного спазмом горла становится тяжело дышать.

Если ребёнок не выживет, на мою душу ляжет и этот груз...

– Евгения, она жить будет? – мой голос звучит сипло, будто растворяясь в воздухе.

– Рано давать какие-то прогнозы. Мы не всесильны, Руслан. Могут быть рецидивы. Ребёнок подключён к искусственной вентиляции лёгких. Будем надеяться, что малышка продолжит бороться за жизнь. Идём в кабинет. Нам нужно кое-что обсудить.

Мы с Прохоровой покидаем реанимацию. Как только захожу к ней в кабинет, меня нехило накрывает. Голову будто разрывает от тяжелых мыслей. То прячу дрожащие руки в карманы брюк, то вытаскиваю их наружу, превращаясь в один сплошной оголённый нерв.

На фоне кошмарно-трагических событий благодарю судьбу за то, что двойняшки живы и здоровы. Я ведь ничего не знаю о родах Маши. О её беременности. Как моя девочка справлялась одна?

Прикрываю веки и вспоминаю её слова:

«Рус… Давай не сегодня. Мне было очень нелегко. Мне больно вспоминать нашу свадьбу.., беременность с угрозами, тяжёлые роды… Дети чудом остались живы. Только потому, что крепко цеплялись за жизнь. Я не хочу сейчас об этом говорить...»

«Дети цеплялись за жизнь…» – сердце кровью обливается, стоит на секунду представить их такими.

Даст бог, и этот ребёнок выживет. Как всё это вывезти, ума не приложу. Как с Машей установить доверие? Сейчас, как никогда, мне нужна её поддержка и понимание.

– Господи, зачем я на это подписался, Жень?

– Тебе нужно выпить, – голос Евгении выдёргивает меня из потока беспрерывных мыслей.

Придя в себя, поднимаю на Прохорову непонимающий взгляд.

– Присядь, я достану коньяк, – отодвигает мне стул. Без возражений на него опускаюсь. – Сейчас он лишним не будет, это точно.

– С Лизой что? Она жива? – спрашиваю, глядя на то, как Евгения выуживает из шкафчика непочатую бутылку и стакан. – Как она перенесла роды?

– Лиза находится в реанимации. В стабильно тяжёлом состоянии. Пришлось экстренно кесарить. Девушка потеряла много крови. Сейчас за её здоровьем наблюдают наши лучшие специалисты. Она всё ещё под наркозом.

– Блять, было же всё нормально, – утверждаю я, нервно прочёсывая пальцами волосы на затылке. – Только вчера провели осмотр. Как такое могло случиться?

– Я обнаружила ушиб рёбер. Она призналась, что поскользнулась и упала на ванну. На коже остались синяки. Кроме того, что произошел разрыв плодных оболочек, выявили отслойку плаценты. Обоих нужно было экстренно спасать.

Хмыкаю, поймав себя на злорадной мысли.

– Эта пронырливая сука включила любящую мать и заявила права на ребёнка. Если нам не удастся договориться, мне придётся пойти на крайние меры. Её шантаж я придушу на корню, – рублю без прелюдий, глядя на Прохорову. Она ставит передо мной коньяк, а затем снова возвращается к шкафчику и выуживает из него какую-то небольшую коробку с препаратами.

– Она и мне угрожала судом. Руслан, ты ведь понимаешь, какие последствия для перинатального центра с блестящей репутацией повлечёт смерть роженицы. Я даже думать об этом не хочу. Если произойдет огласка записи разговора твоих родителей, меня вообще посадят. Это полный крах. Малышева хочет денег. Много денег. Господи, думаешь, ей нужна эта несчастная малышка? Лиза изначально воспринимала плод чужим. Изначально рассчитывала получить за него гонорар. То, что она узнала о своей яйцеклетке, не просто шокировало её, но и подтолкнуло на дерзкий план. Второй незапланированный ребёнок для девушки, которая подрабатывает суррогатным материнством, это колоссальные расходы. Теперь она будет пытаться устроить свою жизнь за счёт нас.

– Я добьюсь того, что ни один суд не примет аудиозапись в качестве доказательства. Проблема в тесте ДНК на материнство. И я как-то должен её решить.

– Кстати о тестах, – Евгения ставит передо мной коробку с изображением на ней молекулы ДНК. – Давай-ка сделаем тест на определение отцовства? В своих специалистах я уверена, а вот в этой расчетливой мамочке уже нет. И пока ты не выпил коньяк, я возьму у тебя буккальный эпителий для анализа.

– Вы же сделали ей подсадку с моим биоматериалом? – поражаюсь я, вперив непонимающий взгляд в лицо Евгении.

– С твоим, конечно! – возмущается Прохорова. – Но беременность могла случится и по другим причинам. Незащищенный секс, например. С Лизой я уже ни в чём не уверена.

Глава 46. Домыслы

Маша

– Почему он не звонит? – в который раз проверяю экран мобильного, а затем бросаю девайс на кровать.

Ни звонков. Ни смс.

В груди ноет. Нехорошие мысли атакуют голову. Не могу их взять под контроль.

Сколько бы не пыталась занять себя сборами, всё валится из рук.

– Не до тебя ему сейчас, Маш. Не мельтеши. Сядь уже! – рыкает на меня няня, указывая на стул. – У мужика серьёзные проблемы. Ребёнок раньше срока родился, а ты ведёшь себя как капризная девица.

– Не могу я сидеть смирно, Тома. Разве не видишь? Я вся как на иголках. Если не позвонит мне в ближайший час, я точно умру. Почему он молчит? – вскидываю на няню растерянный взгляд.

Уже обед закончился. Тишина от Руслана убивает.

– Позвони мужу сама, – прилетает совет, отзываясь внезапной дрожью в моём теле.

– И что я ему скажу?

– То, что должна сказать любящая женщина. Раз вы помирились, поддержи его.

– Не могу, – прикусив губу, судорожно вздыхаю. – Пыталась трижды набрать, и каждый раз меня что-то останавливало.

– Ну тогда займись упаковкой вещей, – выдав это, Тома вручает в руки стопку отутюженной детской одежды. – Нагрянет твой Исай грозный, и будешь бегать как электоровеник, раскидывая впопыхах по ящикам ваш гардероб.

– Не могу я вещи собирать. Всё время думаю о случившемся. Тома, я не готова к переезду. Совершенно не готова. Это как вернуться в прошлое. Снова хлебнуть горечи. Понимаешь?

– Глупостей не говори. Прошлое давно в прошлом, Маша. Муж открыл тебе сердце, прощение попросил, выяснили обиды – что не так? – няня непонимающе разводит руками.

– Не всё мы выяснили… – шмыгаю носом, почувствовав, как к горлу подступают слезы.

– Съедетесь и закроете гештальты!

– Божжже, ты не понимаешь! – сложив детские боди в чемодан, ухожу к окну, выходящему на сад. Мой взгляд цепляется за папу, толкающего перед собой коляску с детьми. Улыбнувшись, вытираю пальцами выступившие на глазах слезы.

– Объясни, – руки томы ложатся мне на плечи. Поглаживают. – Чего я не понимаю, дочка? Что тебя так гложет?

– Каждый раз, когда я буду подходить к его ребенку и брать на руки, я буду сгорать! А если он предложит кормить его грудью? – оборачиваюсь к растерянной Томе лицом. На волне непонятных эмоций обе начинаем плакать. – Чей этот ребёнок? Кто его мать? Кто эта женщина? У меня такое чувство, как будто Руслан меня променял... Не могу объяснить словами то, что творится у меня в душе. Не могу…

– Вот и не пытайся. Хватит надумывать всякую чушь, – обняв меня, Тома прижимает к своей груди, как когда-то делала мама. – Машенька, как же я теперь одна, без вас? Я к твоим ангелочкам душой приросла. Скучать буду. Моё сердце не выдержит тоски.

– Не будешь скучать, – обнимаю её крепче.

– Буду… – судорожно выдыхает она.

– Не будешь. Мы не позволим. Кроме тебя мне некому доверить собственных детей. Ты не думала об этом?

– А Руслан? Муж твой не будет против?

– Не будет, Томочка. Я сейчас ему позвоню. Спасибо, родная, что ты у меня есть! Моя крёстная феечка. Люблю тебя, – выпалив, искренне целую Тому в щёку.

– И я тебя, Машенька. Как родную люблю.

Выпустив меня из объятий, няня приводит лицо в порядок, я же хватаю телефон и покидаю детскую.

В доме тихо. Гера уехал в город по делам. Папа гуляет с внуками во дворе.

Захожу на кухню, набирая номер Исаева. После двух гудков он внезапно сбрасывает, и моё сердце ухает вниз.

***

Я застываю, так и не дойдя до графина с водой. Пялюсь на экран, который окончательно тухнет. На него капают слезы, и он снова зажигается. Сглатываю подступивший к горлу комок.

«Почему сбросил? Занят или не желает со мной разговаривать?»

«Сама виновата! Нужно было раньше позвонить. Чего ждала?»

«А он? Ему было сложно набрать меня? Было сложно поделиться со мной новостями?»

Погружаясь в очередной поток изматывающих мыслей, теряю счет времени.

«Всё, Маша! Всё!» – мысленно одёргиваю себя и тут же вздрагиваю от раздавшейся мелодии звонка.

«Руслан» – мигает на экране.

Без раздумий принимаю вызов.

– Алло…

Сердце, подпрыгнув к горлу, начинает работать невпопад. Сбоит, выколачивая рёбра. Дышу как можно ровнее. Не хочу выдавать своё внутреннее состояние. Но эмоций во мне так много, что я не в силах их сдерживать. Они разрывают меня изнутри. Выходят наружу дрожанием задушенного голоса.

– Здравствуй. Что-то срочное, Маш? У меня совещание. Я отправил за вами Дана. Он должен вот-вот подъехать.

«Совещание…» – повторив про себя, расслабленно выдыхаю воздух, стараясь выпустить напряжение из тела.

– Нет-нет. Прости. Я не знала, что ты занят. Не подумала. Не буду отвлекать, – голос меня подводит. Я судорожно всхлипываю, не совладав с реакциями тела.

– Маша? – в трубке звучит взволнованный голос мужа. Не решаюсь разъединить связь. – Ты плачешь?

– Нет, – вру, растирая пальцами переносицу. В глазах скапливаются новые слёзы. Хочу его увидеть. И желание это настолько сильное и неотвратимое, что меня прям потряхивает.

Я соскучилась.

За эти чертовы полдня как ненормальная соскучилась…

– Лжёшь, – заключает он.

– Как ребёнок? Он жив? – перевожу тему разговора. Собственно поэтому я и звонила. И по поводу Томы тоже.

– Лиза родила дочь, – тяжелый вздох влетает мне в ухо, и я цепенею, ощущая поток колючих мурашек по всему телу.

– Почему дочь? – напряжённо прислушиваюсь к его словам, не совсем понимая их суть. – Ты хотел сказать, ребёнка. Твоего ребёнка, – растерянно поправляю его.

– У меня родилась дочь, – ещё один шумный выдох даёт понять, что Рус напряжён и ему не терпится завершить наш нескладный разговор. – Маша, меня инвесторы ждут. Мне пришлось выйти из переговорной. Давай поговорим об этом вечером. В нашем доме. Ладно?

Он замолкает, ожидая моего согласия.

– Я хочу, чтобы Тома оставалась и дальше няней наших детей.

– Если хочешь, значит останется, – спокойно выдает.

– Спасибо, – мои губы трогает победная улыбка.

– Не за что.

– До вечера, Рус, – не дожидаясь ответа, отключаюсь.

Божжже… Чувствую себя как при первой нашей встрече. Щёки горят. Сердце бешено толкается в рёбра. На душе смятение и азарт.

Нужно собирать вещи, а я стою здесь, как дурочка, и краснею, наслаждаясь ощущением бабочек в животе…

У него совещание.

Божечки, у моего мужа обычное совещание! А я уже надумала невесть что!