Текст книги "Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)"
Автор книги: Елена Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Собственность Дьявола. Право на семью
Елена Николаева
Пролог
Маша
– Ты сумасшедшая, Машка? Я чуть не родила, когда получила от тебя письмо с фотографиями! – моя давняя подруга практически подбегает к нашему столику.
Покинув своё место, заключаю её в крепкие объятия. Она таранит меня беременным животом. Мы не виделись с ней почти год.
Столько времени прошло после того, как я якобы для всех умерла…
– Я сначала подумала, что это чья-то злая шутка. Приглашение на ужин сразу же отбросила. Мало ли какой маньяк мог такое придумать. Потом увидела малышей и обомлела. Они такие ангелочки, – оторвавшись от меня, заглядывает в глаза. Едва не подпрыгивая на месте, умилительно визжит. – Милые двойняшечки. Боже мой, хочу их потискать. Уже-уже-уже-уже! Хочу-не-могу…
– Тише, не кричи! – шикаю, опасаясь разоблачения.
Здесь меня вряд ли кто узнает, но лучше вести себя максимально осторожно. Из страны мне важно уехать так же тихо, как и приехала.
– Мил, не стоит привлекать лишнее внимание. У нас с тобой будет много времени обо всём поговорить. Садись за стол. Сделаем заказ. Я очень проголодалась. Да и твоего пузожителя нужно покормить. Кто у нас там? – улыбаюсь.
– Мальчик… Илья Вадимович… – отвечает на автомате. – Это точно ты? Боже мой, Боже мой, я всё ещё не верю, – Милана принимается заново меня ощупывать. На виду у посетителей ресторана, который я выбрала наугад для нашей встречи.
– Прекрати, – закатываю глаза. – Разве я похожа на мертвеца?
– Н-нет… Живее всех живых… – нервно сглатывает, сканируя меня бегающим взглядом. На её глазах выступают слёзы. Я тоже моргаю, чтобы выжать влагу из глаз. Если разревусь, испорчу макияж. Выдыхаю. Успокаиваюсь.
– Машенька, ты такая красивая стала. Женственная. Формы сочные. Пышная грудь. Бёдра… Попа... Всё супер! Настоящая модель. Даже живота после родов не видно. Мечта любого мужчины.
– Гера меня гонял в спортзал. Для эмоциональной разрядки, знаешь ли, самое то, – хмыкаю, вспоминая свою болезненную ломку по отцу моих детей. С ней приходилось бороться каждый день. И только после рождения малышей, моя боль немного притупилась.
Не думать… Не думать… Не вспоминать…
Он в прошлом! Он мой бывший кошмар. Его нельзя любить.
Как только я заберу своего отца из-под опеки мужа, сразу же уеду.
Подальше от мужчины, который едва меня не сломал. Едва не разрушил. Он ничего не узнает.
Янислав и Ярослава мои дети.
Только мои!
Взяв меню в руки, подруга никак не приступит к выбору блюд.
Её распирает любопытство. Точно также, как и меня.
– Но.., Маш, но… как ты могла скрывать от меня правду почти год? Не только от меня, – отрывая глаза от папки и вперяя в мои, держит под прицелом. – Мы все считали тебя мёртвой! Господи, я присутствовала на твоих похоронах. Подруга, это невозможно! Как? Как так? Как ты это сделала? Как провернула эту грандиозную аферу против влиятельного мужа? Он ведь был в морге. Прощался с тобой. Как не заметил, что ты жива? Как не почувствовал твоё тепло? Не боишься, что когда-нибудь он узнает правду? Руслан же разнесёт весь мир на куски! Сметёт. Испепелит всё живое, кто был к этому причастен…
– Он настоял на аборте. У меня не было выбора. Я спасала своих детей.
***
Отвечаю как можно спокойнее, заметив идущего к нам официанта.
– И к тому же я теперь не одна. У меня есть мощная поддержка. Броня, которую Руслану не так просто будет пробить.
– Добрый вечер, – наш разговор прерывает официант. – Что будете заказывать?
– Я, пожалуй, выберу для себя каре из баранины. Минеральную воду. И земляничную страчателлу. Мил? А ты?
– Давайте мне тоже бараньи рёбрышки, – она отдаёт своё меню, добавляя: – только приготовленные в духовке, пожалуйста. С овощами и приправами. И апельсиновый фреш. Больше ничего не нужно. Спасибо.
Спустя секунду мы снова возвращаемся к беседе.
– Значит, покровитель? – Мила с изумлением поднимает изящную бровь. – Ммм… Кто он? Я его знаю? Какой он? Красивый? Сексуальный? Сколько ему лет?
– Ты не исправима! – журю её, на что в ответ она спокойно пожимает плечами. – Мил, он старше меня. Намного старше, чем Руслан. И да, он слишком сексуален для своего возраста. Он выглядит моложе своих лет. Гера, клиент Руслана. В некотором роде даже его партнёр.
Мила от этой новости умудряется поперхнуться глотком воды и выпучить глаза.
– Ого… – откашлявшись.
– И главное, он любит моих детей. Души в них не чает, – рассказываю, теребя руками салфетку.
– А секс? Какие у вас отношения? Ты с ним спишь? Ты в него влюблена?
Эти вопросы впиваются в мою душу острыми иголочками. Ранят, пробивая те самые заскорузлые места, которые совсем недавно кровоточили. И я сразу же решаю перевести тему, чтобы не затрагивать мою личную жизнь.
Мила наверняка не знает, что её мужчина проявил надо мной сексуальное насилие ради мести моему мужу. Своему конкуренту в бизнесе. Сам процесс я помнила смутно. Как в тумане. Но после того, как меня накачали наркотой и обесчестили на глазах супруга и его охраны, о сексуальных отношениях особо я не задумывалась.
После всего пережитого кошмара на моей свадьбе с Русланом мне понадобилось полгода работы с психологом, чтобы хоть как-то избавиться от депрессивного состояния.
Я едва не потеряла двойняшек.
Дважды провалялась в клинике с угрозой выкидыша. Слава богу всё обошлось.
Врач сказала, что мои дети цеплялись за жизнь всеми невозможными способами, настолько сильно хотели появиться на свет божий.
Тогда мой любимый мужчина обвинил меня в неверности. Прицепил ярлык распутной шлюхи. Даже беременность приказал прервать.
Если бы не Георгий, который незамедлительно протянул руку помощи, не знаю, что было бы со мной и с моими малышами. Нашими с Русланом детьми. Но он о них не узнает. Он отказался от них за сутки до того, как я для него умерла.
– Давно ты встречаешься с Вадимом? С Соболем ты порвала ради него?
Покрутив вилку в пальцах, Милана огорошивает меня очередной новостью.
– Соболь умер от передозировки наркотиками в канун Рождества. Андрея нашли в тачке возле какого-то ночного клуба. Практически сразу после твоих якобы похорон. Его ребёнка я потеряла в день твоей свадьбы. Когда твой гинеколог отвёз меня в клинику, у меня начался выкидыш.
– Прости, что не смогла с тобой связаться, – от волнения сдавливает горло. Я накрываю ладонью кисть Милы, чтобы проявить свою поддержку сейчас. – Я знаю, что у тебя был тяжёлый период в жизни. Отслеживала твои посты в соцсетях. Ты всегда меня поддерживала, а я не смогла… Я тебя подвела.
– Совсем нет. Что ты, Маш, – опускает свою ладонь поверх моей. – Если бы не ты, мне бы не посчастливилось встретить хорошего человека. Мы с Вадимом счастливы. Я на шестом месяце беременности. Наш малыш в порядке. Я в норме. У нас всё отлично.
– Я искренне за тебя рада.
Следующие полчаса мы спокойно проводим за ужином, обсуждая планы на будущее.
***
– Отца твоего я навещала несколько раз. Сначала в клинике, как только узнала, что он вышел из комы. Потом в квартире, которую Исаев для него купил в столице, чтобы проще было за ним присматривать. У него шикарная двушка.
– Да. Знаю. Гера узнавал насчёт папы. Не раз. Он в полном порядке. За ним ухаживает дипломированная медсестра. Недавно закончил проходить комплексную реабилитацию. Это куча денег, Милан. В этом отношении мне Руслана нечем упрекнуть. Он действительно спас его, поставил на ноги. Как и обещал. В остальном же…
Я прикусываю губу и сильно зажмуриваю глаза, чтобы хоть как-то совладать с захлестнувшими меня эмоциями. Слёзы удаётся сдержать, но тело дрожью исходит. Сжавшийся на вилке кулак немеет. На языке проявляется привкус железа.
Больно, Господи... Как же снова больно о нём вспоминать. Горько. Страшно…
Отчаяние с невыносимой тоской неожиданно впиваются в душу, продирают её острыми когтями и начинают терзать. До крови. До мяса. Не оставляя живого места.
Испепеляюще-ненавистный взгляд мужа всё ещё преследует меня, всплывает перед глазами. Давит бетонной плитой. Прожигает до костей.
С тех пор, как я для него умерла, прошёл почти год, но мне кажется, будто всё было вчера.
Мои кошмары были настолько явными, что я уже не знала, где грань между реальностью и фантомами.
«Ты избавишься от этого ублюдка! – кричал он, приходя ко мне во сне. – Хочешь ты этого или нет!»
Это твои ублюдки, Руслан! Твои!
Двое. Мальчик и девочка. Такие красивые. Невероятные. Оба в тебя. Особенно Ян. Когда чем-то недоволен. Весь в отца. С его доминантными признаками: прямой разрез глаз, нос с узкой переносицей и широкими ноздрями, с тёмной густой шевелюрой, с графитовыми глазами-пуговками под изломом хмурых бровей… У дочери его улыбка. Как бы я хотела о нём не думать. Не вспоминать. Но это невозможно…
– Маш… Машенька… Прекрати. Не плачь. Ты чего? – Милана гладит мою кисть. – Папа живой. С ним всё окей. О чём ещё мечтать?
– Он не помнит меня, – с трудом разжимаю вилку, роняя её на стол.
Сделав глоток воды, сразу же перевожу тему, чтобы не заострять разговор на Руслане. Иначе снова накроет депрессией. А мне нельзя. У меня дети. Я должна жить ради них…
– Дядя Витя и меня не помнит, родная. Одну мамку твою покойную вспоминал. Много рассказывал о ней. Только те события, что были до их свадьбы. Дальше пробел. Не память, а чистый лист.
– Я хочу с ним увидеться, – озвучиваю собственно то, зачем я сюда приехала. – Я так соскучилась по нему. Георгий показывал папе мои фотографии. Он разглядывал их и спрашивал, кто я такая. Я до сих пор не могу в это поверить. Врачи сказали, что эти патологические изменения могут восстановиться после определенных профилактических работ. Поэтому я хочу увезти папу с собой. Он должен со мной общаться. Иначе ничего не изменится.
– Как ты это сделаешь? Тоже подстроишь его смерть? – нервно смеётся Милана.
– Ещё не знаю, – задумчиво ковыряю ножом рёбрышко. – Придётся что-нибудь придумать. Ешь, у тебя мясо стынет.
Справившись со своим, я приступаю к десерту. Растирая языком по нёбу любимую ягоду, наслаждаюсь вкусом. Оцениваю уютный зал. Но стоит мне поднести ко рту очередную порцию сладкой земляники, как мой взгляд стопорится на открывшейся стеклянной двери. Ошпаренная кипятком, замираю с ложкой у губ. И кажется даже перестаю дышать, хоть и сердце разгоняется в груди до нереальной скорости. Колотится, как сумасшедшее, быстро-быстро…
– Божжжеее, прикрой меня! – пискнув, сползаю под стол.
Глава 1
Маша
– Божжжеее, прикрой меня! – пискнув, сползаю под стол.
– Маш? – шокировано. – Ты чего?
– Тише ты, – шикаю. – Там ОН.
– Кто «он»? – Милана всё ещё тупит, а у меня пол уходит из-под ног.
– Кто-кто, конь в пальто. Руслан!
– Какой Руслан? Где? – и сразу же, словно очнувшись: – Ох, твою ж мать… Действительно… в пальто. Давай под стол, под скатерть ныряй. Он меня заметил, – в голосе чувствуется нервная ухмылочка.
– И?
– Смотрит сюда.
«Боже! Нет!» – у меня душа уходит в пятки. – «Ну какое ему дело до Миланы?»
Становлюсь на карачки. Руки и ноги дрожат. Подкашиваются. Инстинктивно лезу под скатерть. Веду себя, как ненормальная! И этот цирк наверняка отслеживает не только он…
Сердце грохочет так, что едва слышу окружающие меня голоса и звуки. По телу проносится адский жар, сменяясь на леденящий душу холод.
Пусть проходит мимо.
Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…
– Добрый вечер, Милана, – до боли знакомый, бередящий сердце голос, громом врезается в уши и резонансной волной в паре с адреналином ударяет по всем органам и системам.
Оглушает. Разрывает сердечную мышцу пополам.
– Добрый… – растеряно выдаёт подруга.
– Эм-м…? – Исаев неопределённо протягивает, явно желая удовлетворить любопытство насчёт того, что созерцает у своих ног. Из-за этого моя паника достигает пика. Я напрягаюсь, эффектно прогибаясь в спине. Едва не врезаюсь затылком в столешницу.
Черррт…
Чувствую на пояснице прожигающий взгляд. Я в джинсах и свитере, который, похоже, задрался и оголил его любопытному взору полоску кожи…
– Подруга, – Мила торопится объяснить. – Обручальное кольцо под стол закатилось. Вот… ищет она его. Волнуется. Не обращайте внимание, Руслан Георгиевич, – в произношении имени Руслана чувствуется явный сарказм.
Господи, отправь его подальше! Заливает она…
– Вы что-то хотели?
Ну наконец-то! Рожайте уже оба!
– Хотел, – он будто бы машинально отвечает и растерянно умолкает.
Да черт! Попу по-прежнему жжёт. Если у Исаева случилось дежавю – мне конец! Я же чувствую, он всё ещё смотрит.
Мила, Миланочка, ну сделай что-нибудь. Оторви его взгляд от моей задницы! Нет у него больше прав на неё смотреть и примеряться!
– Что именно, Руслан Георгиевич? – подруга снимается с ручника. Но мой муж, похоже, всё ещё в фрустрации.
– Что? Ах. Да. Нужно поговорить насчёт Виктора Александровича, – его голос становится гуще. Даже слегка сдавленным. Услышав имя папы, я едва не выпрыгиваю из своего временного укрытия. Усилием воли заставляю себя нырнуть глубже под стол и замереть. – Возьми визитку. Перезвони мне, когда освободишься. Назначим встречу. Я всё объясню.
***
Вцепляюсь за ногу Милы. Мне хочется узнать о папе прямо сейчас. От неожиданности подруга подскакивает на стуле, опрокидывая пустой бокал. Бодается, и я тут же виновато прикусываю губу, испугавшись быть разоблаченной.
– Что с ним? Что-то случилось? – Милана окликает Исаева, когда тот решает наконец уйти.
Божжжеее. И смешно и рыдать хочется. Если он задержится здесь дольше минуты, у меня точно сердце остановится.
Сталкиваю её задницу со стула. Благо, подруга соображает быстро. Встаёт и идёт к нему, пресекая любую возможность ко мне приблизиться.
– Он начал вспоминать моменты из прошлого. Немного, но кое-какие проблески есть, – сообщает муж, доводя меня до очередной нервной дрожи. – Я не знаю, как сказать ему о смерти дочери. Боюсь, это потрясение он не переживёт. Но и скрывать информацию не вижу смысла.
– Ну так пусть думает, что Маша жива, – ляпнув непростительную дичь, Милана тотчас осекается. Я хватаюсь за горло. Ловя сердце в глотке, мысленно ругаю её на чём свет стоит.
Серьёзно, Милан?
Благо, она вовремя выкручивается:
– То есть… Чтобы не рисковать его жизнью! Пусть. Думает. Так.
Да, Боже, почему в данный момент нельзя жопой разглядеть его лицо?
В нашем тесном комическо-драматическом кружку повисает натянутая пауза. Длится она недолго. Пару секунд. Но для меня это время превращается в убийственную вечность. Руки, ноги, особенно колени и шея немеют до невозможности. И я начинаю прокручивать в голове множество непристойных слов.
– Милана, Мария не воскреснет в какой-то момент и не придёт к нему, – голос Исаева становится утробным, хищным, точно также как прежде взращивает шипы под кожей. – А он будет ждать. Если бы ты поговорила с его психологом и вы обе нашли какое-то решение, то облегчили бы мне задачу. Ты, вроде бы как его крестница?
– А вы зять, – отбивает Мила. – Боитесь взять на душу ещё один грех, господин Исаев?
– Пусть так, – с тяжёлым вздохом соглашается муж. – Позвони мне.
– Боюсь, Вадим такое решение не одобрит. Дядя Витя мне как отец. И я его очень люблю, но в данный момент мне нельзя нервничать. Любой стресс может сказаться на беременности. Почему нельзя отсрочить эту новость? Всего-то на пару месяцев?
– Потому что я не вижу смысла ему врать, – давит Руслан. – Вадиму необязательно одобрять твои решения. Когда-то он тоже взял грех на душу.
– Он мой муж! И, Боже, он не виноват в том, что его сотрудница год назад перепутала анализы. Пора бы научиться доверять людям.
– Набирая персонал в клинику, он несёт за них ответственность. Если бы не его ошибочный диагноз, который он же мне и поставил, возможно, моя жена была бы жива. И ребёнок тоже…
В его голосе звучит разбавленная сдержанным отчаянием сталь. И эти интонации режут по живому моё сердце. Я не понимаю, о чём идёт речь. Но точно осознаю, что раскрылся ещё один давний секрет.
– Вадим не виноват в смерти Маши.
– Я позвоню, – грубо выдаёт и уходит.
По отдаляющимся шагам догадываюсь, что мы с Милой, наконец-то, остаёмся одни.
– Вылезай. Он ушёл в другой зал, – голос Миланы слегка натянут. Она явно нервничает. Возможно, чуть меньше, чем я.
Выбравшись из-под стола, залпом выпиваю стакан воды и приступаю впопыхах собираться. Нахожу в сумочке деньги, подзываю к нам официанта. Он быстро приносит счёт.
– Мил, что ещё за диагноз? Я чего-то не знаю? – возвращаюсь к теме, глядя, как подруга подхватывает со стула пальто.
– Год назад Вадим по ошибке приписал ему бесплодие. Разве ты этого не знала?
– Нет. Этой новостью он со мной точно не делился. Постой. Ты серьёзно? Какое бесплодие? – переспрашиваю, будто информация с опозданием достигает нужной части мозга.
– Господи, Машка, вы же с ним вместе анализы сдавали. Разве не ты заставила его это сделать? Вадим тогда тебе подыграл. В итоге вышла путаница.
– А можно с этого момента поподробнее?
Глава 2
Маша
Мы сбегаем на террасу, чтобы исчезнуть из поля зрения. Занимаем дальний угол. Зимой клиентов здесь нет. Сюда выходят только покурить и подышать свежим воздухом.
Сложив предплечья на балюстраду, смотрю в небо. На то, как в воздухе кружится белый пушистый снежок. Пять минут отдышаться, и можно сбегать по ступенькам домой.
– Рассказывай, Милана. Я вся внимание, – перевожу взгляд на Милу.
– Хорошо. Начну, пожалуй, с твоей свадьбы. Помнишь, Вадик увёз меня в клинику? Он обследовал и заявил, что беременность прервалась. У меня начался выкидыш. Я была в таком отчаянии, что ему пришлось накачать меня успокоительными и уложить спать. После этого несколько суток мне не хотелось ни с кем разговаривать. Даже с тобой. Прости, Машка, но мне тогда было так паршиво, а ты, хоть и нервничала, но всё равно сияла на свадьбе.
– Боже, Мила, это был хайлайтер… – закатываю глаза, позволяя себе съязвить.
Я точно помню, какие эмоции испытывала от начала и до конца моего падения в ад…
Сиять от счастья я не могла. По той простой причине, что брак с Русланом изначально был заявлен фальшивкой. И никакие его заверения о том, что у нас всё будет по-настоящему, не внушали доверия. Впридачу папа впал в кому. И мне пришлось улыбаться всем сквозь боль и слёзы, которые я копила в душе до определённого момента. А затем они выжгли меня внутри и снаружи…
– Знаю, я. Знаю, Машка. Но тогда мне виделось всё иначе. Я потеряла ребёнка. Вадим проявил ко мне слишком много заботы, я бы даже сказала больше, чем следовало бы врачу. О твоей смерти я узнала от него. И меня снова накрыло. За несколько дней до твоего погребения мы как-то незаметно сблизились. Он разделил мою печаль, предложил сопровождать меня на траурном мероприятии. На тот момент он поддерживал с Русланом дружеские отношения. Мне, как и Руслану, нужна была поддержка. Соболь выставил мои вещи из квартиры, как только я вернулась из клиники домой. Сказал, что у нас всё кончено. Выкидыш его ни капли не огорчил. Наоборот, он был этому рад. Выдал, что шлюхи его заводят больше, чем я. В тот же вечер я набрала Вадима и снова попросила о помощи. Он забрал меня к себе домой. Отношения завязались несколько позже. Как раз на Рождество. Как сейчас помню, за день до праздника Шах приехал из клиники сам не свой. Налил в стакан виски и выпил залпом. На мой вопрос: «Что случилось?» – он не ответил. Сжал в руке какие-то бумаги и попросил отвезти его к Исаеву.
Руслан твой встретил нас пьяным. Не то, чтобы совсем в стельку. Соображал, но… вскоре я поняла, что он в неадеквате. Хреново ему было. Не от пьянства. Настолько хреново, что даже я ощутила эту тяжесть на себе.
И очень хорошо, что он урну с прахом хоронил. Если бы гроб с телом тьфу-тьфу-тьфу… мужика бы откачивали. А так на транквилизаторах выстоял. Простился… С кладбища его под руки увели.
– Как ты? – поинтересовался у него Вадим, как только мы зашли в дом.
– Хуево, – процедил он сдавленным голосом, растирая ладонью область сердца. Мне предложил присесть в гостиной на диван. Сам к бару направился.
– Машка, дрянь такая, ушла… Бросила меня здесь одного подыхать… А я, мать вашу, не знаю, как с этим справляться! – выдавил надтреснутым голосом, и я подумала, что даже для такого титана, как Исаев, этой душевной боли слишком много. – Не умею, блять. Пусто без неё здесь. Понимаешь, Вадь? Воспоминания всё ещё под кожей зудят. Она будто всё ещё во мне. Внутри. Здесь. За грудиной. Давит какими-то мощными тисками. Держит, сука… Недвижимость эта, бабло, тачки, бизнес, работа, где я вкалываю до отключки, чтобы не думать. Не помогает. Утро наотмашь по мозгу врежет – и всё по новой. Мне это всё нахуй не надо без Машки моей. Хочу к этой суке… в ад… Понимаешь?
Он достал из бара бутылку, открутил крышечку и надпил из горла, махнув рукой Вадиму на бар. Мол, хочешь, угощайся. Но Вадим отказался. Знал, что добром это не кончится.
– Шах, может сдохнуть, а? – демонический отчаянный хохот полоснул по моей душе леденящим страхом. У меня по коже мурашки пошли.
Он был сам не свой. Находясь в окружении других людей, выглядел совершенно одиноким. В глазах беспросветная тоска. Заросший. С мешками под глазами. Убитый горем мужик.
– Сесть бы за руль, утопить педаль газа до упора и разогнаться по встречной. Лоб в лоб. Как в краш-тесте. Чтобы мгновенно в мясо. И сразу к ней. К этой стерве в ад. Она же меня зовёт каждую ночь. Манит своими изящными пальчиками. Крови моей хочет. А, знаешь, мне ведь для неё ни хуя не жалко. Хочет сердце – вытащу и отдам… лишь бы вернулась. Хочу, чтобы этот кошмар закончился…
– Ты же знаешь, старик, это всё нужно пережить.
Вадим попытался хоть как-то его поддержать. Образумить. Успокоить. Было ясно, что Руслан скользил на грани. На острой грани чего-то непоправимого. Безумного.
– Пройдёт, Исай. Боль устаканится. Время лечит. Отпусти Машу. Её уже не вернёшь. Тебе себя нужно спасать. Она бы не оценила такой жертвы…
– Да что ты знаешь о ней?! – прервал Вадика настолько громким рычанием, что даже я вздрогнула и сердце поймала в пятках. Будто взвыл раненым зверем. Он и походил тогда на зверя. Дикого. Загнанного в ловушку гризли. С покрасневшим нечеловеческим взглядом и больной душой. – Вы! Оба! А ты? Ты… – Руслан так зыркнул на меня, словно обжог. У меня внутренности сжались в тугой комок. И льдом за доли секунды сковало тело. Твой безумный муж вверг меня в шок, тем, как близко подошёл к Вадиму. Грудь в грудь. С бутылкой в руках, которую стискивал до хруста в суставах, до побелевших костяшек. Казалось, он мог её раздавить в один миг, приложив чуть больше силы.
– Какого дьявола ты её сюда притащил? После всего, что случилось с моей женой? – прошипел Вадиму в лицо. Я сглотнула. В лёгких закончился кислород. Хотелось либо полностью вжаться в диван и слиться с мебелью, либо раствориться в воздухе. Исчезнуть. Я до чёртиков испугалась за Вадима.
– Не трогай Милану. Она здесь ни при чем. Мы с тобой на похоронах всё выяснили. Не вмешивай её в это зло. Она такая же пострадавшая сторона как и ты.
– Она Машку со своим бывшим ублюдком познакомила. Может быть, ты забыл? А затем тот предложил моей женщине помощь. Помог… У жены сердце не выдержало. Потому что я, сука, сделал ставку не на ту масть! Не поддержал её. Не смог защитить! Я ослеп в своей ярости! Я её собственными руками в пропасть толкнул. Понимаешь? Вот этими собственными пальцами удавку на шее затянул…
– Я так и не поняла, что он тогда хотел этим сказать. Он толкнул Вадима в грудь, а я соскочила с дивана, как ошпаренная. У Руслана сдавило горло и он замолк.
Мила говорит, а я будто заново в темноту проваливаюсь, оседаю на пол. Обхватываю ладонями голову, поджимая к груди колени. Внутренности горят огнём. Сердце, забившись в глотку, перекрывает доступ кислороду.
– Маша? Господи, Маша, Маш, что с тобой? – напуганная подруга опускается на колени рядом со мной. В глаза заглядывает. Хлещет ладошкой по мокрым от слёз щекам. Её лицо плывёт у меня перед глазами. Прикусив до крови губу, делаю резкий вдох через нос.
– Нормально… – выдыхаю. – Сейчас пройдёт. Просто… Просто в тот день. На нашей свадьбе Соболь отомстил Руслану. Он изнасиловал меня на глазах у мужа и его охраны... Опорочил. Выставил грязной шлюхой. А я была настолько сломленной, что даже не стала себя оправдывать… – просто не могу этого не сказать ей. Вырвалось. Копилось, копилось, копилось, так долго и, наконец, лопнуло, как перекачанный воздухом шар.
Боль внезапно вспорола душу. Разодрала зарубцевавшиеся ткани. Проникла настолько глубоко, что в глазах от её силы начало темнеть.
– Что…? М-маш… Как изнасиловал? Что ты такое говоришь?
– Дальше Мила, – не беря во внимание потрясение подруги, откидываю голову на столбик балюстрады, подставляя лицо густым, мягким хлопьям. Они, будто ласковые пальчики моих малышей, нежно и приятно касаются разгоряченной кожи, губ, ресниц… Щекочут. Успокаивают. И я медленно начинаю дышать. – Расскажи ещё. Я хочу знать о Руслане, как можно больше. Почему мужчины враждуют? Что стало последней каплей?
***
– Врачебная ошибка. Вадим не знал, как начать разговор. Руслан и так был на взводе. Но нужно было отдать ему анализы. Помедлив немного, он подошёл к нему, выдернул из его рук бутылку и залпом хлебнул из горла чистого виски.
– У меня здесь твоя спермограмма, – сказал он, протягивая ему бумаги.
– Давай ещё про мои яйца и член поговорим, – иронично хмыкнул Исаев, не предпринимая попытки изучить расшифровку. – Милане будет интересно.
– Исай, я к тебе с хорошей новостью пришёл. Зря ты ворчишь. Хотя бы сейчас выслушай, что скажу. Прости старик, но так получилось, что в тот день анализ семенной жидкости делали нескольким клиентам. Блять, рассказать кому – не поверят, – Вадик накатил ещё для храбрости. – В общем, нет у тебя никакого бесплодия. Лаборантка моя перепутала одну единственную цифру в коде на колбах. Вместо 122 вбила 112. Ты можешь обследоваться повторно, если...
– Скажи, если женщина после незащищенного секса принимает экстренный контрацептив, беременность возможна? – он перебил Вадима, не дослушав.
– Сразу приняла?
– И суток не прошло.
– К сожалению, такое бывает. По статистике 2,6% женщин беременеют после приёма таблетки. Даже у меня был такой случай с одной девочкой.
Вадик не успел договорить. Всё случилось внезапно. Я только вскрикнула: «Руслан!» Исаев ни жив ни мёртв слушал его, находясь в какой-то фрустрации. Смотрел перед собой стеклянными глазами. Будто анализировал что-то. А потом вдруг сорвался, схватил Шаха за плечи и с диким утробным рёвом «убью суку!!!» как грушу зашвырнул прямиком в бар. Головой в бутылки. На грохот разбитой мебели и стекла сбежалась охрана. Я визжала, как ненормальная, пока он его пинал. Бросилась Вадиму на помощь, но Руслан оттолкнул так, что я отлетела к дивану. Исаева сразу же скрутили его охранники. Оттащили от Шаха. Вадима достали из под обломков бара и битого стекла. На него страшно было смотреть. Лицо в крови, кисти в порезах. А твой муж всё орал и орал:
– Лучше бы ты не приезжал ко мне с этим, Шах! Ты мне, сука, жизнь искалечил! Кретин! Лучше бы ты эти бумаги сожрал!!!
***
На эмоциях у Милы садится голос. Её потряхивает. А я всё ещё пытаюсь переварить новую информацию. В голове такой винегрет, что дурно становится. Решаю обо всём подумать в кровати за чашечкой горячего чая.
Мы проводим на террасе не дольше десяти минут. Но я уже начинаю замерзать. Подруга, видимо, тоже. И ей ни в коем случае нельзя болеть.
– Поехали по домам, – предлагаю ей, вставая с пола и поднимая за собой Милану. – На сегодня с нас достаточно потрясений. Хочу принять горячий душ и хоть немного поспать. Мне ещё нужно подготовиться к приезду Георгия. Да и по малышне соскучилась ужасно. Пару часов не видела и начинаю сходить с ума.
– Как тебе твоя няня? Не боишься оставлять детей на чужого человека? – интересуется Мила, отряхивая с пальто налипший снежок.
– Я ей доверяю. И мне кажется, что Тома Васильевна лучшая няня на свете.
– Сколько ей лет?
– Почти пятьдесят. У неё за спиной столько опыта – тебе и не снилось. Погоди минуту, – торможу Милану на полпути, потому что-то какая-то внутренняя сила непреодолимо тянет меня за угол к панорамному окну. Мне тяжело покинуть это место, не взглянув на Руслана ещё хоть раз. – Здесь ступеньки, Мила. Я за тебя переживаю. Вдруг они скользкие.
– Ты куда? – доносится мне в спину её удивлённый голос.
– Посмотрю в окно. Хочу убедиться, что Руслан ужинает за столиком.
– Зачем тебе это? – подруга плетётся следом. – Маш, ты хочешь окончательно спалиться?
– После твоих рассказов я не могу уйти, не взглянув на него. Не смогу спать спокойно. Мне это нужно. Понимаешь?
– Ты всё ещё его любишь? Признай это, Маш…
Я молча подхожу к окну. Пробегаюсь по залу взглядом. Среди посетителей ресторана мои глаза выхватывают до боли знакомый профиль, и дыхание учащается.
Руслан сидит ко мне боком, за столиком в паре метрах от нас. Разговаривает по телефону. Красивый, солидный бизнесмен в строгом чёрном костюме. В белой рубашке. Ворот расстегнут на две пуговицы. Галстука нет. Я любуюсь, как при разговоре дёргается его кадык. Он выглядит слишком серьёзным. На запястье, из-под ослепительно белого манжета с чёрной запонкой поблёскивают дорогие часы. Большая сжатая на мобильнике кисть притягивает мой любопытный взгляд. Оцениваю длинные пальцы. На правой руке замечаю обручальное кольцо и сердце тотчас срывается с венозных креплений. Улетает куда-то вниз.
Что это? Память обо мне или очередной фиктивный союз?
Мне хочется думать о первом варианте. От этого предположения мои губы дёргаются в робкой улыбке. Возникает желание постучать кулачком по стеклу и привлечь к себе его внимание. Но в последний миг я сдерживаю порыв. Коснувшись стекла продрогшими подушечками пальцев, отрываю руку от поверхности, как от подошвы раскалённого утюга.
– Ты её знаешь? – голос Миланы врывается в моей возбуждённое сознание.
Навожу фокус. В поле моего зрения оказывается молоденькая шатенка. Она подходит к его столу. Руслан встаёт и как истинный джентельмен снимает с неё верхнюю одежду, любезно отодвигая стул. Я замечаю и то, что эта девочка лет двадцати пяти, слишком похожая на меня. Почти как две капли воды. И, о боги, она беременна! Если не двойней, то месяцев шесть-семь точно есть. И как только я всё это осознаю, у меня по новой начинает рушиться мир. Ноги становятся ватными. Мозг закипает от новых вопросов.
Кто она? Кто эта девочка? Кто?
Почему он с ней ужинает? Он слишком с ней обходительный. Новая жена по контракту? Или же просто клиент.
– Маш? Ты её знаешь? – Милана дёргает меня за плечо.
– Откуда? – выдаю осипшим голосом, не видя перед собой никого и ничего кроме лица и живота этой девушки.
