Текст книги "Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)"

Автор книги: Елена Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 36. Невыносимая

Руслан

Маша… Машенька… Моя сладкая девочка… Мой родной человечек. Моя душа…

Не вытерпела. Сама пришла ко мне в руки. Сама… На груди котёнком свернулась… Значит, не всё потеряно.

Тянет её ко мне. Любит меня. Безумно любит… Ласки моей хочет. Поэтому сорвалась.

Сам Бог её ко мне направил…

Моя она девочка. Всевышним мне послана. Что тогда, что сейчас.

Не может она без меня, как и я без неё дышать полной грудью не могу.

Жить полноценной жизнью без неё не способен.

Не приемлю я других женщин. Не выношу.

Только её хочу. Безумно хочу. Только эту прекрасную девочку. Жену свою законную. Нежную, добрую, горячую. Трясущуюся от похоти. Влажную. Скользкую… Податливую… Чьё тело так идеально совпадает с моим…

С самого первого раза мне в душу запала, там и осталась. Навсегда.

Вдыхаю её запах и надышаться не выходит. Мало… Мало… Мало мне… Разум плывет. Сердце в груди, как олово плавится. Растекается по нутру горячим блаженством.

Новые эти чувства. Захватывающие дух. Без примеси ярости и ненависти за то, что бросила меня и ушла. И вместе с тем такие ошеломляющие, запредельные, пламенные, что хочется весь мир к её ногам бросить, все раны собою закрыть, всю боль её на себя взять, стереть из памяти обиды, вытравить из хрупкого сердца ненависть к себе.

Моя… Моя женщина… Моя жизнь…

Моя девочка… Единственная. Неповторимая.

Люблю её… Очень. Таких чувств я раньше ни к кому не испытывал. Ни с кем не переживал.

Всё, что было до Маши с другими – не то. Не те эмоции. Не тот драйв. Не тот вкус.

С ней у меня сердце на разрыв по ребрам гасит, как сумасшедшее. Душу по груди раскатывает. А я этому рад. Мне в кайф. С ней всё в кайф.

Обнимаю. Целую в макушку. Дышу… Дышу… Дышу ею… Моя она. Моя. Отчего же схожу с ума? Дурею от ревности. Не хочу выпускать из рук. Сжимаю крепче хрупкие плечи.

Люблю её. Люблю… Люблю… Всем сердцем и душой люблю. От макушки до кончиков пальцев ног. Внутри всё огнем пылает от голода, от сексуального притяжения ломает. От изнывающей похоти. От напряжения в паху. Трахать её хочу. Целовать. Ласкать. Трогать. Смотреть.

Одиннадцать месяцев одиночества превратили меня в зверя. Обострили инстинкт размножения. Учуял свою самку – и сорвало тормоза…

– Приехали, Руслан Георгиевич, – голос Ромы выдёргивает меня в реальность из бурного потока мыслей. Поднимаю голову, распахивая глаза. Оценив территорию взглядом, замечаю на освещенной террасе Георгия. Курит, находясь в состоянии фрустрации. В отличие от меня, настраивается на разговор.

Закипаю внутри. Выяснять с ним отношения при Маше было бы непоправимой глупостью. Очередной необдуманной ошибкой, влекущей за собой конец перемирию. Оно и без того настолько хрупкое, что я боюсь дышать. Чувствую, как во мне поднимается жгучая ярость. Не знаю, чем её заново гасить. Там, за стенами этого дома, находятся три причины моего внутреннего сгорания – тесть и двое новорожденных детей. Моих детей! Если бы не они, увёз бы Машу, на хрен, домой.

– Босс, возьмите украшение. Ваша супруга настояла, чтобы я Вам передал.

– Ром, пока ты пялился на её ногу, она стащила пистолет? Верно? – наградив охранника гневным взглядом, забираю подвязку и отправляю в карман пиджака.

Злюсь, даже несмотря на то, что я доверяю проверенным бойцам Дана, как самому себе.

– Не совсем так… – Рома пытается отмазаться, но Маша, проснувшись, прерывает его.

– Мы уже приехали? – сонно мурлычет она, неохотно отрываясь от моей груди.

Прижимаю к себе обратно. Расставаться со своим счастьем даже на на одну ночь – это всё равно, что оторвать себе на живую ногу.

– Спи. Я отнесу тебя в кровать, – говорю ей, кутая в шубу. Маша слегка напрягается, обдумывая мои слова, а затем вскидывает на меня удивлённо-вопросительный взгляд, в котором спустя несколько секунд безошибочно воцаряется паника.

– Ты… – сглатывает, окончательно просыпаясь, – …ты что? Собрался здесь ночевать?

– Ты что-то имеешь против?

– Нет… но… То есть… ДА! Боже, Рус ты уедешь домой! Увидишь детей и уедешь домой.

***

Беру паузу и, как только Рома покидает автомобиль и захлопывает за собою дверь, просто не могу сдержать возмущения.

– Ты серьёзно думаешь, что сегодня после всего произошедшего я в состоянии взять и, на хрен, свалить домой?

– А Гера? О нём ты подумал? – Маша внимательно на меня смотрит.

– Он гостеприимен, – грубо обрубаю, не заморачиваясь с культурностью. – Не я заварил эту кашу, а значит, мой партнер потерпит меня до утра.

– Там мой отец! – недовольно шипит жена. – Что я ему скажу? Папа, я претворялась мертвой, потому что твой любимый зять меня ненавидел и добивался аборта?

– Маша… – сцепив зубы, выдыхаю воздух из легких вместе с напряжением.

– А что не так я сказала? – искренне удивляется она.

– Мы уже обговаривали этот момент. Зачем возвращаться к теме аборта?

– Я сказала отцу, что мы расстались. Что у нас не сложилось. Он не в курсе, что дети твои. Он меня не помнит, Руслан, а тебя обожает, как родного сына! Это слишком для меня! Слишком!

Выпалив обиженно, Мария пытается покинуть тачку через дверцу со своей стороны.

Хватаю за талию, притягивая к себе обратно. Упирается руками в мою грудь, в слабой попытке вырваться из объятий.

– Пожалуйста, успокойся, – прошу я, прислоняя ладонь к её щеке и поглаживая большим пальцем дрожащие губы. – Ты жива. Твой отец идёт на поправку. Мне не придётся его шокировать известием о трагической кончине дочери. Скажем, что мы поссорились и ты решила пожить у моря. Пришла в себя. Спокойно родила детей. А сейчас мы с тобой помирились. Сошлись. Всё окей!

– Окей??? – супруга шокировано округляет глаза. – Как же у тебя всё просто, Исаев! Захотел наорать – наорал. Решил прогнать – прогнал. Задумал вернуть меня – согласия не спрашиваешь! Мне рожать запретил, а сам ждешь наследника от суррогатной матери! Полгода не прошло после моих похорон, как ты его спланировал! Ты нормальный?

– Идём. У нас будет целая ночь это выяснить.

– Я больше не собираюсь с тобой спать!

– Я имел ввиду конструктивный диалог, – поясняю, выходя первым из тачки.

– Отлично! Ты даже сейчас не даёшь мне право выбора, – шипит напряжённо, хватаясь за протянутую ладонь.

– Ты воспользовалась им одиннадцать месяцев назад. Теперь я буду решать за нас двоих. Если ты имеешь что-то против, мы можем обсудить это с моим адвокатом.

Вытащив жену из салона, подхватываю на руки. Не могу отказать себе в таком удовольствии. Пусть шипит, рычит, ругается матом, колотит меня… орёт… кусается… Да плевать! Я знаю одно: люди, желающие изменить свою жизнь к лучшему, должны начисто отрезать прошлое.

– Рус… Ты! Ты! Да ты…

– Я! И я намерен вернуть семью. Я хочу увидеть детей, и никто мне не откажет в этом праве.

Глава 37. Сыночек и лапочка дочка

Руслан

– Проходи, – Гера пропускает нас с Машей вперёд.

Заношу супругу в его дом. В гостиной тихо, тепло и уютно. Горит камин. Напротив дивана стоят две детские электрокачели. Осознаю чьи они и сердце ёкает. Пускается вразнос…

На кофейном столике находятся соски и бутылочки с остатками молока, упаковка влажных салфеток, пара чистых подгузников.

В воздухе витает особенный, вкусный аромат. Пахнет пудрой и ванильным мороженым, как Машина грудь. Сладкий аромат младенцев буквально топит в нежности, действует на мозг, пленит, лишает силы в ногах, ощущается под кожей и в животе лёгкой щекоткой.

– Решишь поговорить, я буду в своём кабинете, – добавляет Гера, отвлекая меня от исследования чужой обстановки. – А лучше завтра, Руслан. Отправляйтесь-ка отдыхать. Сегодня для всех выдался тяжелый день. Всё необходимое Тома подготовила для вас в детской.

– Гер, а папа где? – волнуется Маша, комкая в ладони воротник своей шубки.

– У себя. Кажется, уснул. С детьми немного умаялся, – снимая с себя пальто, Астафьев скрывается в кабинете.

Ночевать у Геры я отнюдь не планировал. Только по этой причине меня до сих пор бомбит. Но желание увидеть своих детей сильнее любых предрассудков.

Завтра же заберу их домой. Завтра же!

– Ладно, Рус… – напрягшись, Мария пробует освободиться из моего хвата. – Подержал на руках и достаточно. Отпускай. Дальше я сама пойду. Не нужно меня нести! – прошипев, награждает колючим взглядом.

Чтобы не разжигать очередной спор, принимаю невозмутимый вид и молча поднимаюсь по ступенькам на второй этаж. Интуитивно нахожу своё.

Дверь в детскую приоткрыта. Из щели в коридор льётся приглушённый, мягкий свет. Младенческий аромат становится более насыщенным. Пьянящим. Волнующим.

Не могу привыкнуть к этим ощущениям. Я всё ещё не верю, что стал отцом. Что моя любимая жена родила от меня двойню.

Маша… Машенька… Кто бы мог подумать…

Шаг за шагом. Над пропастью. По тонкой грани. Ещё совсем недавно мы были порознь. Одиноки. А сейчас нас четверо. Четверо! Осознаю это и снова подыхаю.

Сколько же боли нужно было хлебнуть, сколько невыразимой тоски пережить, чтобы к этому моменту приблизиться.

Замечаю кроватки с воздушными балдахинами, и меня встряхивает. Воздух из лёгких вышибает. Агрессия, которая только что кипела в крови, сходит на нет, уступая место мышечной слабости.

Вынужденно опускаю Машу на ноги, ибо меня накрывает такой паникой, таким предвкушением, что я попросту теряю силу в ногах и руках. Сердце уже не просто ускоренно бьётся. Оно лопается. Сорвавшись с цепей, лупит по рёбрам как ошалелое. Глохну от грохота пульса в ушах. Хватаюсь ладонью за дверной косяк. То в жар, то в холод бросает. По позвоночнику несётся горячий ток. Но стоит мне уловить в глубине комнаты детское приглушённое кряхтение, а следом пронзительный, щемящий плач, как тело тотчас ледяной дрожью осыпает. До костей иголками пронизывает. Жалит. Поднимает дыбом каждый волосок. Ещё визуального контакта не случилось, а эмоции уже нещадно шпарят по нервам кипятком и душа наполняется трепетом.

Сын и дочь…

Боже мой… Двое…

Мои…

Наши с Машей…

Двое…

Мои…

Ощущений так много – зрение замыливается. Глаза пекут. Делаю резкий вдох и срываюсь вслед за Машей. На голос. На детский крик.

– Голодная, – поясняет жена, поспешно снимая шубку. – Возьми дочку на руки. Я платье сниму.

Глава 38. «Боевое крещение»

Руслан

Стянув с себя пиджак, подхожу к детским кроваткам. Руки дрожат. Сердце в груди мечется как и мой взгляд. То к одному ребенку, то к другому. В конце концов моя потрёпанная, казалось бы, стальная сердечная мышца разрывается пополам.

Господи…

Они такие мелкие…

Совсем крошечные…

Как их на руки брать???

– Ты куда? – сглатываю, заметив, как Маша ускользает в ванную. Паника застаёт врасплох. С очередным требовательным криком дочери напрягаюсь. Мышцы становятся каменными. Тело таким тремором разбивает, словно я припадочный.

Да вашу ж мать!

Тимоха был постарше. С ним в футбол гоняли. Лисичкина Златка за ручки круги наматывала. А Яра крошечная совсем. Дюймовочка. К ней страшно прикасаться. Боюсь причинить малышке вред.

– Рус, чего ты тянешь? Возьми её на руки. Покачай, – из-за двери доносится обеспокоенный голос Маши. Следом шаркает молния на платье. Шуршит ткань. Начинает шуметь вода… – Быстрее, пожалуйста. Сейчас Яню разбудит.

Судорожно втягиваю глоток воздуха. В глазах темнеет. Рёбра по всему периметру грудной клетки трещат. Легкие не справляются вбирать то, что даю. Огнём вспыхивают. Сжигают весь кислород.

Ладно-ладно, Руслан…

Ты сможешь…

Это же твой ребёнок. Справишься. И не с такими сложными задачами справлялся…

Главное не уронить.

– Ш-ш-шь… – подходя ближе, пытаюсь успокоить малышку и себя заодно.

Все отцы через это проходили и я смогу. Захаров роды на борту лайнера у жены принял. Златка вон какая красавица. Вылитая стюардесса. Чем я хуже? Да ничем!

Это же моя плоть и кровь.

Моя крошечная Машенька.

Моя душа…

Склонившись над кроваткой, убираю тёплое одеяльце в сторону. Ножки Ярославы взлетают вверх. Ударяют по моим кистям. Вздрагиваю. Взорвавшийся клубок ярких впечатлений по нутру горячими искрами осыпается. Будоражит. Разворачивает в груди сумасшедший ураган.

– Тихо, принцесса… Тихо, маленькая…

Захлёбываюсь воздухом, когда мои дрожащие ладони обхватывают маленькое тельце дочери.

– Я рядом. Иди к папке… – шепчу я сдавленным от волнения голосом. На глаза наворачиваются слёзы. Эмоции душу на части рвут…

– Ну, здравствуй, солнышко… – неловко поддерживая затылок, улыбаюсь ей, а затем аккуратно укладываю кричащий комочек себе на грудь.

От этого контакта дрожь по всему телу к ступням слетает. Огненной волной по позвоночнику проносится... И расслабляет… Не только меня, но и дочь.

Яра засовывает в рот кулачок. Принимается голодно посасывать его, да с такой силой и энтузиазмом, что аж причмокивает. Психует и ноет, хочет молока. По-детски возмущается. Обиженно ворчит. Требует свою маму обратно.

– Моя голодная девочка… Мой ангелочек… – прижимая доченьку к сердцу, качаю её. – Мама сейчас покормит. Ну потерпи чуть-чуть… Потерпи…

Целую пряную макушку и она притихает. Принимается клевать носом в рубашку на груди. Кряхтит. Ищет сосок. Божжже. По телу мурашки вихрем проносятся. Вдыхаю младенческий аромат и мгновенно пьянею. Снова впускаю этот запах в себя. Ещё раз и ещё. Вдох за вдохом схожу с ума. Умиротворяет. Щекочет нутро мягкими импульсами. Действует на мозг, вытесняя все негативные мысли, чувства и желания. Протаскивает душу через все круги рая.

Воистину непередаваемые ощущения. С роду таких не испытывал. Ни с кем не переживал...

***

Поглаживая спинку Яры, подхожу к кроватке сына. Наблюдаю, как он спит.

Яня шумно наяривает соску во рту. Отчего-то вздрагивает. На маленьком щекастом личике расцветает ангельская улыбка. От этой мимишности душе становится тесно в груди. Рёбра распирает. Сердце не вмещает столько счастья за раз. Трещит по швам. Я снова собираю его по кускам в одно целое.

Сын… Ещё и сын!

Мать вашу, у меня есть сын!

Мой наследник.

Мой родной сын!

Несколько раз щёлкнув языком по соске, ребёнок продолжает мирно посапывать.

Испытав облегчение, я выдыхаю. Хотя бы Янис не капризничает. Он чуть покрупнее своей сестры и поспокойнее. Настоящий мужчина! Весь в меня.

Мимоходом бросаю взгляд на ванную. Маша всё ещё там. Как будто тянет время. Или нарочно пытается максимально долго тащить меня по раскаленным углям. Обжигаюсь, да. Душа и без того горит. Сожалею, что многое пропустил. Её беременность. Роды. Первый контакт с младенцами. Их первый крик…

Ловлю себя на том, что снова целую дочку в макушку. Это происходит автоматически. На инстинктах. Родное хочется целовать. Хочется прижимать к груди. Защищать.

Почему же я был так слеп? Почему повторно не выполнил спермограмму? Пренебрёг советами. Шаху поверил. В его профессионализм. Сука! Как я мог так облажаться?

Прикрываю глаза. Дышу дочерью. Её запах действует, как мощное успокоительное. Но стоит мне вырвать из памяти очередные обрывки прошлого, как тут же бросает в дрожь.

«– Хочешь, поедим в ресторане? Какую кухню ты любишь?»

«– Рус, а давай купим селёдку? Хочу картошку в мундире. И кислых огурчиков… И не смотри на меня так. Если бы я была беременной, Шах бы тебе об этом сказал. О таблетке экстренной контрацепции, которую ты принудил меня выпить, я вообще не напоминаю…»

Идиот…

Ревнивый недальновидный кретин…

Осёл…

– Как мило за вами наблюдать, – тихий шепот жены ощущается на затылке легким прикосновением теплого выдоха. Будоражит. Покрываюсь мурашками. Маша обнимает со спины, прижимаясь губами между лопаток. Делает глубокий вдох. Не двигаюсь. Боюсь, что она снова передумает и выгонит меня прочь. У неё на фоне длительного стресса случается семь пятниц на неделе. В чём я недавно убедился.

– Надо же… Папочка справился, – заключая, Маша ластится щекой об мою спину. Плавит меня одним невинным прикосновением. Её нежность сводит с ума. Я помню её наощупь. Каждый изгиб. Каждую линию тела. Каждую хрупкую косточку. Мягкую бархатную кожу под пальцами. Её вкус…

На мне до сих пор держится её запах… Упоительный, сладкий, волнующий. Она всё ещё пахнет молоком и сексом… Пахнет мной…

Прикрываю веки. Чувствую, как кровь бурным потоком бросается в пах. В голове яркими вспышками мелькают воспоминания. Мы оба посреди тёмной трассы. Жаждущие. Голодные. Охваченные страстью…

Блять. Нужно срочно выйти и остыть.

Освежиться под холодным душем.

Покурить или поговорить с Георгием. Иначе меня разорвёт от голода. От тяги, которую я испытываю к ней. Мне всегда её мало. Я постоянно её хочу. А после года разлуки и подавно…

– Прости… – срывается с моих губ. Разворачиваюсь к ней лицом.

– Что, простить? Не поняла? – растерянно смотрит в мои глаза.

– Прости меня за всё, что я натворил. За селёдку под шубой, которой не придал значения, за кислые огурчики… – сглатываю подступивший к горлу ком. – Маша, у меня случился перегруз с жизненным дерьмом. На нервной почве я просто не вывез. Не справился с эмоциями…

– Ты вспомнил наш разговор в машине? – удивляется жена. – Боже, я тогда действительно хотела селёдку. Подумать только, я была беременной.

– Я не видел твоего живота. Не прикасался к нему. Не разделил с тобой самые важные моменты в жизни. Не взял на руки детей, как только они родились. Я столько всего пропустил…

– Рус… Давай не сегодня, – Маша опускает ладони мне на плечи, слегка поглаживая. – Мне было очень нелегко. Мне больно вспоминать нашу свадьбу.., беременность с угрозами, тяжёлые роды… Дети чудом остались живы. Только потому, что крепко цеплялись за жизнь. Я не хочу сейчас об этом говорить. Извини, но дети не должны впитывать негатив с молоком. Лучше помоги мне их покормить.

Глава 39. Конструктивный диалог

Руслан

Маша достаёт из комода какую-то специальную подушку. Забирается с ней на кровать. Умостившись поудобнее и обложившись странным приспособлением, стягивает с плеч халат, а затем протягивает ко мне руки.

– Дай мне малышку. И Яню принеси.

Застываю на месте. Взгляд фокусируется на аппетитной полной груди. В приглушённом свете ночника эта часть обнаженного тела выглядит безумно притягательной. Набухшие соски на фоне потемневших ареол сочатся каплями молока. Смотрю на них, и меня по энному кругу размазывает, в жар бросает. Кроет как ненормального. Дикое, кипучее возбуждение пламенем проносится сквозь всё тело. А затем концентрируется в паху нестерпимой тяжестью, что аж яйца сводит.

Да, блять!

– Рус? – Маша напоминает о себе негромким голосом.

Отмерев, перевожу взгляд на её озадаченное лицо. Всё ещё не выходит сконцентрироваться на главном. Пытаюсь заглушить в голове фонтан порочных картинок с её ахуенными «девочками», но честно говоря, хреново у меня выходит. Очень… Очень хреново…

– Сейчас… Конечно… Да-да… Эмм… Ты будешь кормить двоих одновременно?

Очевидно же, что так и будет. Так какого хрена я спрашиваю?

С чего вдруг туплю?

Помедлив немного, передаю ей дочь.

Как она справлялась с двумя?

Где брала энергетические резервы?

Гера тоже в этом участвовал? Помогал? Вот так, как я? Подносил ей детей к груди? Хоть раз?

Стоп… Стоп… Стоп…

Руслан! Да ну на хрен! Слишком обширная у тебя фантазия.

Думаю об этом, и меня по новой встряхивает. Гере бы голову оторвать.

Пожалуй, я его разбужу. До утра не выдержу. В голове каша и мысли, как проститутки, трахают мозг.

– Ну да. Одновременно. Что именно тебя удивляет? – проследив за моими ненормальными реакциями, жена прикладывает ребёнка к груди.

Выдыхаю, устало потирая лицо ладонью. Опускаю взгляд на дочку. Яра жадно хватает ртом сосок. Всасывает часть ареолы, возмущаясь и громко причмокивая, начинает с аппетитом тянуть молоко. От захватывающего зрелища мурашки по коже разлетаются.

Не могу на это спокойно смотреть. На части разрывает. Возможно со временем привыкну. Но именно сейчас мне необходимо выйти из комнаты, подышать прохладным воздухом. Покурить. Выпить. Да что угодно. Тупо на какое-то время отключить мозг. Гера наверняка ещё не спит, а у меня накопилось к нему много вопросов.

Очень много.

Взяв на руки сына, с восторгом целую его в висок. Выронив соску изо рта, Яня начинает морщить личико и капризничать.

– Тихо-тихо… Сейчас и тебе перепадет. Ты же мужчина. Нужно иметь выдержку, – шепчу я, укладывая сына маме подмышку.

Мой мальчик… как же папка ненавидит себя за прошлое.

Душа в клочья в который раз...

Сердце вдребезги…

Теперь будет всё иначе. Папа подарит вам целый мир. Любовью затопит. Сделает маму самой счастливой женщиной…

– Шаха простишь? – прилетает неожиданный вопрос от Маши.

– Не думаю.

– Рус, это же была ошибка его медсестры.

– Это не снимает с него ответственности. Халатность его персонала стоила мне многого. Не нужно объяснять, чего я лишился в жизни. Верно?

Склонившись над кроватью, целую Машу в губы.

– Я сейчас вернусь.

– Ты куда-то собрался?

– С Герой пообщаюсь, пока ты кормишь детей.

– Руслан.

– Не волнуйся. Я попробую держать себя в руках. Обещаю.