Текст книги "Тайна моего дома (ч. 1, 2) (СИ)"
Автор книги: Елена Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 50 страниц)
Учитель улыбался одними глазами, так, что маленькие морщинки разбегались в стороны от внешних уголков, затененных угольно-черными ресницами. Подушечки пальцев холодили мою кожу, даря чувство покоя и умиротворение. Неожиданно пришло понимание того, что счастлива сейчас абсолютно и безбрежно, вот даже так, просто стоя посреди всего этого сумасшествия, уставшая и измученная, на виду у сотен людей, вопреки презрению и ненависти, сочившимся из каждой поры Лавинии.
Горн, протрубивший начало ужина заставил нас вздрогнуть. Порядком оголодавший народ торопливо стал проталкиваться по направлению к выходу. Оказалось, что столы были накрыты в дворцовом саду, среди скульптурных композиций, под огромным куполом тента, зависшим над нашими головами. Он парил, белоснежно-голубой, без каких-либо видимых точек опоры, слегка подрагивая на легком вечернем ветерке, как большая несуразная птица.
После шума и духоты бального зала здесь было просто чудесно. Мое место оказалось по правую руку от короля, который, наскоро перекусив, продолжил игру в соблазнение фаворитки. Чего только не делал этот опытный малый: и ручки нацеловывал, и с вилочки кормил (спрашивается, на кой меня экзаменовали по правилам этикета, если здесь некоторые прекрасно обходились вообще без каких-либо норм поведения?), и плечико поглаживал. Если у кого-то и оставались еще какие-то сомнения, то, полагаю, после данной трапезы все они рассеялись.
Мысль о возвращении обратно в помещение, вызвала в моей душе немой протест, но меня уже благополучно сбыли на руки очередному члену Совета, Керсту Монталэру. Надо сказать, что этот мужчина невольно вызывал уважение: холодный уверенный взгляд, четкая линия массивного квадратного подбородка, великолепная осанка и выправка, идеально сидящая форма с множеством орденов за заслуги. Он, от макушки своей коротко стриженой головы до кончиков армейских сапог, являлся ярчайшим представителем Гильдии воинов.
На паркетном полу только четкие, выверенные движения, никакой суетливости. Сильные руки на моей талии и холодная синева взгляда в упор. Становится неловко и как-то зябко.
– Ася, вы себя хорошо чувствуете? – низкий, слегка прокуренный голос, отрывает меня от размышлений.
– А что, я как-то не так выгляжу?
– Мне показалось, что в начале бала вы слегка перебрали местного вина, – резиновая улыбка на суховатых губах собеседника, которая, видимо, была предназначена для того, чтобы смягчить некоторую грубоватость слов.
– Вы следили за мной? – наигранно удивляюсь, кокетливо изгибая бровь, и чувствую, как ускоряется ток крови по венам. Кажется, что-то наклевывается. – Мне, право, так неловко.
– Сегодня за вами только ленивый не следит, не удивляйтесь, красивая девушка, иномирянка, к которой благоволит сам Себастиан, – ироничная ухмылка невольно наползает на губы Керста. – И вы не ответили на мой вопрос, дорогая Ася.
– Эм… Какой вопрос? – тяну время, пытаясь понять, чего от меня добивается мужчина. Может быть, он как-то связан с тем, что в моем бокале оказалась рума, и сейчас пытается понять насколько я готова быть с ним откровенной?
– Вы себя хорошо чувствуете? – в голосе пробиваются командные нотки, и проскальзывает толика раздражения.
– Да, спасибо, все замечательно. Вы такооой забооотливый, – нагло глажу ладонью рукав его мундира, кидая восхищенный взгляд из-под ресниц.
– Ася, вы ведь не обладаете магией?
– Насколько мне известно, нет, к сожалению. А почему вы спрашиваете? – даже крайнюю заинтересованность изображать не приходится.
– Не берите в голову, просто стало любопытно. Подскажите, пожалуйста, а Себастиан случайно не рассказывал вам о том, что последнее время происходило во дворце? – вновь цепкий взгляд ищейки буквально сканирует каждый миллиметр моего лица.
– Конечно, рассказывал, – ощущаю, как напрягается тело под моими ладонями. Э, братец, кажется, ты ждешь, что я тебе сейчас все выложу про маленький государственный переворотик? – Эта подготовка к балу, его буквально вымотала, бедненького. Уж мне он каждый вечер жаловался, как ему трудно, все от него что-то хотят, ну, прям в собственном дворце и укрыться негде. Вот он ко мне и приезжал. Ой…
– Ничего, ничего, Асенька, про ваши нежные отношения я никому не расскажу, буду нем, как рыба, – слегка разочарованно протянул Керст, глядя на меня уже с некоторой брезгливостью. Кажется, я неплохо изобразила весьма недалекое создание. – А скажите, пожалуйста, каким образом вам удалось попасть на Лидию с Райном?
– Ну, вы знаете, что есть такие женщины, которые называются Скользящими? Так вот Райн нашел одну из них, и она нас сюда провела, – продолжаю строить святую невинность.
– Вот так вот просто взял и нашел? В мире, где магии практически нет? – ух ты, какие же мы скептичные!
– Ну, да, так и было.
– Как ему удивительно повезло, не находите? – уже откровенно скучающее лицо моего визави, говорит о том, что интерес ко мне, как к источнику информации потерян. Но у меня вот совершенно обратный процесс. Кажется, наши труды были не напрасны, и клюнула, действительно, крупная рыбка. Надо только как-то донести до сведения моих опекунов, чтобы те проследили за столь любопытным товарищем.
– Повезло, но ведь так бывает в жизни. Вот, например, могла ли я еще недавно подумать о том, что окажусь в другом мире, на королевском балу, в таком роскошном платье, – добавила я романтическую ноту в разговор. – Разве это не чудо?
– Еще какое чудо, – согласился со мной Керст, провожая к скамейке, на которой восседали Себастиан и Лавиния. Куда опять запропастился Райн, когда он так нужен? Сейчас Керст куда-нибудь смотается, и мы ничего не узнаем. И еще эта Суспензия постоянно рядом трется, мешает делом заниматься. Как я сейчас должна при ней сообщить Себу о своих подозрениях? Пришлось импровизировать на ходу.
– Дорогой, я так соскучилась, – промурлыкала, присаживаясь на свободное место рядом с Его Величеством. Стараясь не обращать внимание на возмущенную Лавинию (подумаешь, прервала их шуры-муры, это вообще мой приз на сегодня!), всей грудью прильнула к Себастиану, потерлась носом о шею мужчины, чем вызвала его судорожный вздох. Оказывается, у короля есть слабые места, ишь, как разволновался, аж задергался. Стоять!
– Не дергайся, милый, – тихонько пропела на ухо, обеспокоенному Вашеству. – Надо срочно сообщить Райну, чтобы он проследил за Керстом, думаю, что это именно он меня подставил с той травкой.
– Асенька, а пойдем, прогуляемся по залу, а то я засиделся что-то, – молниеносно среагировал Себ, и чуть ли не бегом потащил меня вперед, напрочь игнорирую попытку Суспензии присоединиться к нашим поискам. Получи, фашист, гранату!
Мой любимый мужчина обнаружился в соседнем помещении, где что-то обсуждал с двумя личностями, довольно неприметной наружности. Те испарились в неизвестном направлении, едва завидев нас с Себастианом, несущихся на всех парах.
– Спокойно, спокойно! – притушил наше воодушевление Райн, скалясь в улыбке, предназначенной для окружающих, – За Керстом отправлен хвост, скоро мы узнаем все подробности.
– Как ты догадался? – разочарованно выдохнула, слегка запыхавшаяся я. Так старалась, так старалась, а он, оказывается, уже все знает.
– Ась, ну, я же внимательно слежу за тобой. Как только ты встала в охотничью стойку, сразу понял, что это наш клиент, – уже более искренне улыбнулся маг.
– Значит, я зря старалась?
– Не зря, конечно, если бы не твоя реакция на него, мы бы ни за что не заподозрили самого лояльного члена нашего Совета в каких-либо тайных интригах, – пролили бальзам на мои раны.
Остаток вечера прошел уже намного спокойнее, придворные подутомились и, наконец, стали разъезжаться по домам. Лавинию, чуть ли не принудительно усадили в карету, намекнув, что папенька там больной и неплохо было бы, чтобы кто-нибудь о нем побеспокоился. Мне же, как королевской фаворитке предоставлялись покои во дворце, чему я была безумно рада, ибо на обратную дорогу сил совершенно не осталось.
Мальчики любезно проводили меня до дверей комнаты (да, вдвоем, все же конспирацию никто не отменял), где вежливо распрощались. Увидев, мой тоскливый взгляд, Райн мягко провел по моей щеке ладонью, и устало улыбнулся.
– Ась, у меня еще куча работы, а тебе просто необходимо отдохнуть. Ты сегодня была просто молодец, очень нам помогла. Иди, отсыпайся, горничная тебя уже ждет, а я приду, как только смогу.
Мои губы накрыли теплой нежностью, но как же мало мне было такого короткого касания, хотелось вцепиться в него всем, чем можно, врасти всеми корнями, приклеиться каждым миллиметром кожи, но, конечно, я отпустила его, разве могло быть иначе? Лидия превыше всего.
Глава 26
Утро не было радостным, вновь не чувствовалась, уже ставшая привычной, теплота объятий. Соседняя подушка оказалась пуста, а свободная половина кровати не тронута касанием его тела. «Наверно заработался совсем», – с сочувствием подумала я, отгоняя прочь все сомнения и страхи.
Комната, которую мне предоставили во дворце, при дневном свете казалась еще больше, чем вчера в сумраке ночи. Высоченные потолки, небольшое количество изящной мебели, два огромных зеркала – все это только усиливало возникшее ощущение. Дверцы шкафа, распахнутые настежь, позволяли разглядеть платье, в котором мне предстояло провести сегодняшний день, легкое, белое, с россыпью меленьких цветочков, похожих на наши незабудки.
Оказывается, гости довольно часто получали приглашения задержаться после бала в королевской резиденции и, чтобы они не чувствовали себя с утра неловко, влезая во вчерашние наряды, был создан отдельный гардероб, включавший в себя дамские платья и мужскую одежду разнообразных размеров и фасонов. Об этом поведала мне еще вчера горничная, приставленная к моей светлейшей особе. Кровать была расстелена и согрета, на столе стояла ваза с фруктами и кувшин с водой, меня извлекли из платья и расчесали волосы, подали полотенце, пожелали приятных сновидений. И хотя я была несколько смущена непривычной помощью, но, сдаваясь в плен собственной усталости, понимала, что подобная забота после бала совершенно не лишняя, а очень даже приятная. И к подобному можно очень легко привыкнуть.
Раздался вежливый стук в дверь, затем звук отпираемого замка и в комнату впорхнула моя вчерашняя помощница – румяная и слегка запыхавшаяся Тара.
– Госпожа, доброе утро! Я вас не разбудила? – мягко улыбаясь, приветствовала та.
– Доброе утро! Не разбудили, уже собиралась вставать, – порадовала я девушку.
– Очень хорошо. А вы знаете, сегодня чудесная погода, после обеда планируется поездка на Голубые озера, там потрясающе красиво, вам обязательно понравится. А сейчас нам придется немного поторопиться, потому что Его Высочество ждет вас через полчаса в малой столовой на поздний завтрак.
И мы поторопились. Сегодня я напоминала милую пастушку из пасторальных картинок, чему способствовали две мудреные косы, сооруженные ловкими пальчиками Тары, и платье в деревенском стиле.
Тара любезно согласилась проводить меня к Себастиану, поскольку во всех этих многочисленных этажах и переходах вполне можно было и заблудиться, а потом, как фильме «Чародеи», ходить и орать благим матом: «Людииии!».
– Тара! – вдруг, услышали мы оклик и одновременно повернулись к мальчишке, который на всех парах несся к нам. В его чертах очень хорошо угадывалась та, что стояла рядом со мной, и чье лицо светилось непередаваемой радостью, принимая в объятия рук худенькое тельце вихрастого паренька.
– Госпожа, извините, это мой брат Фрол, он из деревни, поэтому не знает как себя надо вести, – быстро забормотала горничная, виновато отводя глаза в ожидании моего возмущения, при этом, не отпуская свое драгоценное сокровище от себя.
– Там мама с папой на улице ждут, их не пускают во дворец, говорят, что ты должна принести разрешение от управляющего. А я другим путем пробрался, через сад, – пробубнило сокровище, куда-то в район сестринской груди. В глазах девушки тут же отразилась внутренняя борьба: ей хотелось скорее бежать за этим злополучным разрешением, но долг требовал, чтобы госпожа была доставлена к королю в целости и сохранности.
– Тара, объясните мне, как добраться до Себастиана и можете идти по своим делам, думаю, что смогу справиться самостоятельно, – предложила я, удобный для обоих вариант, заставив девушку взглянуть на меня с благодарностью и облегчением.
Оказалось, что идти мне еще и идти. Завернув за очередной угол, я неожиданно столкнулась с… не поверите… с Лавинией! Тебя ж домой вчера отгрузили, звезда моя! Так какого лешего ты опять трешься во дворце? То ли чего-то разнюхивает, то ли строит коварные планы.
С каменным лицом встретила чуть насмешливый взгляд синих глаз свысока. Подумаешь, вымахала оглобля, еще неизвестно кому из нас больше повезло.
– Доброе утро, – решила я побыть немного вежливой.
– Да, уже можно сказать, что добрый день, – съязвила в ответ Суспензия, выводя на боевые позиции грудь внушительного размера. Да, ну, и что, что у нас грудь маленькая, зато плечи широкие, вот их-то мы и расправим. – Вы, наверно, Себастиана ищете?
– Да, планирую с ним заняться… трапезой, – доверительно сообщила я, намекая, что у меня не столь уж безобидные планы.
– Вот и занимайся с ним… трапезой, а на моего Райна рот не разевай! – неожиданно зло выплюнула мне в лицо красавица. Хотя сейчас ее трудно было назвать таковой, все же не стоит некоторым девушкам сердиться, вот как рот перекосило и ноздри раздуваются парусами, а глазки, сощурившись, потеряли большую часть своей прелести.
– А я разве разеваю? – состроила святую невинность, усиленно хлопая ресничками, благо, что вчера я в этом деле натренировалась ого-го как.
– Ты думаешь, что я совсем слепая? Что не замечу, как ты на него смотришь? Хочешь сразу на двух стульях одновременно усидеть? Не получится, уж я приложу для этого все усилия, – продолжала шипеть моя соперница, склоняясь ко мне с перекошенным лицом. – Надеюсь, тебя поставили в известность, что я являюсь невестой и Аматис Райна?
– Конечно, меня поставили в известность, – отчеканила я в ответ, не сдвигаясь ни на миллиметр, как бы мне этого не хотелось. – Только я одного не пойму, ведь Аматис – это Единственная, значит, на другую мужчина и не взглянет после встречи с ней. И если вы действительно его Аматис, то, какого черта, тут на меня слюной брызжете? Вы должны быть спокойны как питон. Он же ваш до гробовой доски и ему должно быть совершенно фиолетово, как там на него смотрят другие женщины, разве не так?
Собеседница шумно дышала и зло щурила глаза, пытаясь пробуравить взглядом во мне парочку дыр поглубже. Было заметно, с каким трудом ей удается справиться с собственными эмоциями. Но она одержала верх над своей темной стороной, постепенно на ее лицо вернулась маска спокойствия и невозмутимости, а вместе с ней и завораживающая красота женщины.
– Пока он находился в твоем мире, из-за расстояния, наша связь немного ослабла, поэтому мои волнения вполне обоснованы, но сейчас она восстанавливается, не зря же он проводит почти все ночи в моей постели, – елейным голоском, проворковала прежняя Лавиния, в которой уже было сложно узнать ту разъяренную фурию, которой она была всего минуту назад.
А вот это уже удар ниже пояса… Неожиданный или, наоборот, слишком ожидаемый…
Ощутила, как холодные пальцы сомнения резко сдавили мое сердце, пуская по венам колючие кристаллики льда, а змея ревности, доселе дремавшая, сжала горло, полностью перекрывая доступ воздуха. Не может этого быть! Он не мог так меня обманывать. Скорей бы уж прямо сказал, что вернулся к своей Аматис, чем вот так вот нагло врать на протяжении многих дней. Не верю! Не хочу! Упрямо мотнула головой и, задрав подбородок, спокойно заглянула в холодную синь ненавистных глаз.
– Я порадуюсь за вас чуть позже, а сейчас, извините, но меня с нетерпением ждет король.
Прямая спина, твердый шаг, высоко поднятая голова. Ты сможешь, Ася, ты ведь не доставишь ей удовольствия видеть, что она сумела тебя достать?
Вот и конец моего пути – высокие двери, украшенные золотыми инкрустациями, остановилась, словно в задумчивости. На самом деле мне требовалась лишняя минутка, чтобы успокоить сумасшедшее сердце, бесновавшееся в груди. Да, что же ты так стучишься, словно хочешь выскочить наружу, куда ты рвешься? Глупое мое сердце…
И вот… улыбка на губах, передо мной швейцар распахивает двери, где в ожидании еды и меня уже томится Себастиан. Один.
– Ася, ну, где ты пропала? Я тут уже чуть не умер от голода, – налетел он на меня сразу же у порога, – Садись скорее!
– И вам утро доброе, Ваше Величество. Рада вас видеть. Для человека, проведшего бессонную ночь, вы очень свежо выглядите, – бодро сообщила я королю.
– Ну, почему бессонную? Я уже в три часа был в своей кровати, так что успел прекрасно выспаться, – благодушно отозвался тот, помогая мне устроиться на стуле.
– Уже в три часа…? Эм… а Райн? – внутренне холодея, рискнула спросить я.
– Ему неожиданно потребовалось уехать по одному важному безотлагательному делу, и я даже не знаю, успел ли он вернуться обратно, слуги не смогли его найти пока. Но мы же не будем его ждать, да? – надеждой спросил Себ, жадно оглядывая тарелку, которую в тот момент водрузил перед его носом слуга.
– Нет, конечно, не будем его ждать… – пробормотала я непослушными губами, прижимая ладонь к груди. Мое глупое сердце пыталось покончить жизнь самоубийством, вдребезги разбившись о грудную клетку.
Не помню, что я ела, о чем говорила, все было как в тумане: завтрак, прогулка с кучей придворных к тем самым Голубым озерам, пикник на природе. Я действовала как запрограммированная кукла, улыбалась, кланялась, даже, кажется, шутила. Но жила ли я в тот день?
От ужина мне удалось отвертеться, не было сил изображать безмятежность и видеть в ответ все эти фальшивые улыбочки. Но буквально через час об этом пожалела, за весь день из-за своего напряженного состояния, я мало что сумела запихать в себя из еды, о чем не преминул мне напомнить оголодавший организм. Беда, бедой, а обед по расписанию!
Пришлось отправляться на поиски кухни в надежде, что отыщу ее по запаху, а обратно в комнату меня проводит кто-нибудь из прислуги. Вожделенные ароматы уже вполне отчетливо витали в воздухе, когда мне показалось, что вдалеке за поворотом мелькнула фигура девушки подозрительно похожей на Лавинию. Отбросив все мысли об ужине подальше, бегом бросилась догонять ее. Куда это она собралась?
Так торопилась, что чуть не выдала свое присутствие, удалось в последний момент заскочить обратно за угол и застыть, сдерживая дыхание.
Тихий стук, звук открываемой двери и потом затишье. Выждав некоторое время, выглянула, никого. Объект моей слежки зашел в какое-то помещение. Собралась с духом и на носочках двинулась вдоль по коридору, внимательно прислушиваясь ко всем звукам.
Дверь, за которой скрылась девушка, была немного приоткрыта, не знаю, случайно это было сделано или преднамеренно. Из комнаты доносились голоса: один – низкий, бархатистый, любимый, второй – тягучий, соблазняющий, ненавистный. Сердце вновь сошло с ума, пытаясь довести до логического конца начатое ранее самоубийство, отдаваясь в ушах набатом: не слушай, не смотри, не надо, не слушай, не смотри, не надо…
Но разве я могла удержаться? Заглянула в просвет двери, стараясь оставаться незамеченной. Они стояли рядом, так непозволительно близко, как могут стоять только те, кто уже шагнул за черту максимальной близости, как те, кто узнал как необыкновенно прекрасно распадаться друг для друга на миллиарды вселенных – любовники. Насколько сладостное для них, настолько же невыносимое для меня слово.
Она – тонкими руками за его шею, там, где я помню каждую родинку, своими пальцами в его волосы на затылке, туда, где еще недавно были мои губы, тесно прижавшись бёдрами к его телу, которое еще два дня назад накрывало меня своей волнующей тяжестью. Его руки на ее талии. Глаза в глаза. Улыбка в улыбку.
– Райн, ты же знаешь, я вся твоя и так было всегда, – долетели до меня слова, сказанные чуть протяжно, с легкой долей кокетства.
– Да так было, хотя иногда мне казалось, что ты играешь со мной. То подпустишь, то оттолкнёшь. Словно проверяешь крепость нашей связи.
– А с тобой, милый, по-другому никак нельзя. Ты бесконечно ценишь только то, что дается тебе с большим трудом, что выстрадано тобой в полной мере. А я хочу, чтобы ты был моим полностью, до самых глубин твоей души, до самых ее потаенных закоулочков. Ведь я твоя Аматис.
– Да… ты моя… Аматис.
– Значит, ты помнил обо мне все эти годы?
– Я помнил о тебе каждый из этих восемнадцати тысяч двести пятидесяти дней.
– О! Я польщена, дорогой, и готова прямо сейчас показать, как же я соскучилась по тебе за эти… сколько-то там тысяч дней, – руки Лавинии пустились в путешествие по телу Райна, но были пойманы ладонями мужчины.
– Лавиния, ну, не в библиотеке же ты мне будешь это показывать? Я не отношу себя к любителям острых ощущений, сюда ведь кто угодно может забрести в любой момент, – ухмыляясь, произнес маг, прижимаясь губами к кисти млеющей женщины.
Один пропущенный удар сердца, потеря ритма, как потеря себя. Мир хороводом вокруг меня, вата в ушах, темнота в глазах, тошнота, застрявшая в горле, деревянные негнущиеся ноги. Вот так вот рушатся мечты… За какие-то минуты, безжалостно, грубо, обрывая все внутренности.
Я стояла, прижавшись лбом к прохладной стене, она помогала мне не потеряться в этом круговороте боли, в тот момент она стала моей альфой и омегой, началом и концом всего. Не было сил уйти, но и слушать продолжение разговора тоже было невозможно. Как оказывается невыносимо, когда тебя предают, немилосердно, убивающе. Еще десять минут назад у меня за спиной были крылья, а сейчас их отрубили, оставив жалкие подергивающиеся культи, подтеки густой крови и несколько одиноких перышек-воспоминаний.
Послышались чьи-то торопливые шаги в дали коридора, суетливые, спешащие. Подхватив свои юбки, бросилась прочь, стараясь ступать только на носочки. Ни к чему еще кому-то знать всю глубину моего падения – подслушивать и подсматривать за любимым человеком.
Коридоры, коридоры, бесконечное переплетение переходов, да, кончатся ли они когда-нибудь? Гулкими шагами, шумным дыханием, бешеным ритмом сердца я нарушала эту сумрачную идиллию королевского благополучия. Зачем вы сейчас спите, когда мне так бесконечно больно? Почему не бьете во все колокола? Почему не кричите, широко открывая перекошенные рты, так как кричит моя растерзанная вместе с крыльями душа?
Наконец! Вот они двери, бьюсь в них раз-другой, не чувствуя ничего, с трудом распахиваю, вырываюсь на воздух, не разбирая ступенек вниз, потом в сторону сада, прочь…
Не помню, как забралась в самый дальний его уголок, туда, где сплетались ветвями два полузасохших куста, о чьем существовании совершенно забыл невнимательный садовник, увлеченный возделыванием других, куда как более привлекательных растений. Они приютили меня, накрыв полуголыми ветвями в немом сочувствии к моему горю. По крайней мере, мне так хотелось думать тогда.
«Вот и все, Ася, вот и кончилась твоя сказка. Принц вернулся к своей принцессе и забыл о существовании несуразной Золушки, в этих ее нелепых башмаках и залатанном платье. Тебе позволили побывать на роскошном балу жизни, узнать, как глубоко можно утонуть в глазах принца, прикоснуться к мечте. Но часы пробили полночь, и все вернулось на круги своя. Надо признать поражение и идти дальше. Но, черт возьми! Как же это сделать?»
Слёзы выжигали глаза, прорываясь наружу сквозь упрямо сжатые веки. Не могу так больше! Пальцами зарываюсь в землю, выдирая из нее клочья травы, но это не помогает. Куда же деться от этой боли, если она пожирает меня заживо? Хочется свернуться тугим комочком, вернувшись к изначальному состоянию, когда меня ещё практически нет, когда я ещё ничто: не вижу, не слышу, не чувствую, не живу.
Предательство – это всегда убийство – убийство чувств, надежд, доверия, любви. Оно подрывает в человеке веру в себя, в свою особенность и исключительность, заставляя его в дальнейшем всегда жить с оглядкой, любить с оглядкой, оставляя в вечном страхе повторения случившегося. Тот, кого предали, пойдет дальше, сумеет понять предавшего, возможно, даже сумеет его простить, но забыть не сможет никогда, он навсегда отравлен ядом обмана. Предательство будет напоминать о себе шрамами, оставленными в душе, уродливыми и вспучившимися, картинками мыслей в голове, яркими и назойливыми, постоянной неуверенностью, камнем давящей на грудь.
Почему ты так поступил со мной, мой любимый, родной? Зачем ты мне врал? Ведь было достаточно всего одного твоего слова, и я бы ушла, без упреков и стенаний, просто исчезнув из твоей жизни, словно меня в ней и не было никогда. Лишь бы ты был счастлив, лишь улыбался, пусть не мне, а той ненавистной, красивой. Почему же ты обманул меня? За что? Да, твоя связь оказалась сильнее того, что связывало нас. Да, обстоятельства изменились, и я оказалась больше не нужна, но ты ведь мог честно в лицо сказать об этом. Смалодушничал? Струсил? Преследуешь какие-то свои цели? У меня не было ответов на эти вопросы, была только нестерпимая пустыня боли, воронкой разрастающаяся внутри, уничтожая во мне что-то светлое, доброе, прекрасное.
Не знаю, сколько просидела вот так: обхватив себя руками, покачиваясь из стороны в сторону, то срываясь на крик, то молча глотая слёзы, струящиеся по лицу, ровно до того момента, как моего сознания тихонько коснулся луч ментального поиска: «Асенька, ты где?». Резко выставила самые мощные щиты, на которые только была способна, не дай Бог, он поймёт, в каком сейчас состоянии пребывает эта самая Асенька. Пора приводить себя в порядок, а то меня сейчас ведь кинутся искать, ночь на дворе все же. А обо мне так не вовремя вспомнили.
Это только принцессы умеют плакать красиво, а мы, простые смертные, плачем громко, навзрыд, шмыгая носом, покрываясь красными пятнами, опухая. Зрелище не для слабонервных принцев, однозначно. Нашла маленький фонтанчик, бьющий из кувшина, который сжимала в своих алебастровых руках печальная нимфа. Умылась холодной водой, пытаясь прийти в себя и успокоиться. Мысленно дотронулась до источника своих сил, который отозвался мягкой лаской, словно игривый котенок, живой и теплый. Ты, мой хороший, чтобы я без него делала? Направила ниточку лечебной магии к своему лицу, избавляя его от всех признаков прошедшей истерики. Сейчас главное ни о чем не думать, чтобы опять не сорваться. Райн не должен узнать о том, что я видела эту сцену. А оставаясь рядом, очень высока вероятность срыва. Будет грязная сцена, которая унизит, прежде всего, меня. Надо помнить о том, что у меня осталось, увы, совсем не много, только гордость. Гордость – это те уши, за которые я буду вытягивать себя из этого болота, а раны придется зализывать потом, когда уберусь подальше от дворца.
Решение уехать как можно быстрее и как можно дальше показалось мне самым правильным на тот момент. Хотелось бежать, спрятаться, исчезнуть. Видеть их рядом, счастливых и влюбленных, было выше моих сил, я не мазохистка. Мое истерзанное сердце рвалось туда, где меня ждали и любили, где не было лжи и фальши. А куда ещё бежать побитой собаке? Только домой. Там согреют, приласкают, пожалеют, поймут.
Да, и Грань меня уже давно ждет. И теперь я знаю, какую историю ей расскажу при встрече, знаю, что разделю со своей сестрой.
Попасть обратно в свою комнату мне помог удачно отловленный мной слуга, без его неоценимой помощи мне бы еще долго пришлось плутать по дворцу. Поблагодарила милого парня за услужливость и только хотела открыть дверь комнаты, как она сама распахнулась мне навстречу, явив перед мои очи того, кого я меньше всего желала бы видеть сейчас. Но этого и следовало ожидать.
– Где ты была? – холодный взгляд льдистых глаз прошелся рентгеном по мне, подмечая все нюансы: уставшее напряженное лицо, измятое, чуть испачканное платье, слегка исцарапанные ветками руки.
– Гуляла в саду, – слегка откашлявшись, сипло произнесла я. Это я душевненько поревела, раз получился столь чудный голосок.
– Ася, а ничего, что сейчас ночь, дворец полон всякого сброда, а я тебя повсюду разыскиваю? – батюшки! Меня никак поругать надумали? После выплеска эмоций в душе поселилась апатия, как бывало всегда в таких случаях, я была выжата до самого донышка, до основания. Но это было мне только на руку, потому что могла почти спокойно, слегка отстранено, воспринимать его: видеть, слышать, разговаривать. – Почему ты заблокировалась, когда я тебя позвал?
– Мне хотелось побыть одной, вчера очень устала, до сих пор не могу прийти в себя. Такое большое количество людей меня угнетает, – импровизировала на ходу, замечая, как напряжение уходит из любимых глаз. Да, все еще любимых, как бы я не хотела, чтобы было иначе.
Мы оба замолчали, я в ожидании его дальнейших действий, а он – собираясь с мыслями. Райн сейчас совершенно не выглядел счастливейшим человеком, вновь обретшим свою единственную любовь, просто обычный мужик, после длинного рабочего дня. И если бы не та встреча, подсмотренная мной пару часов назад, то я бы уже вовсю сочувствовала ему, ведь просто убивается на своей работе «и денно и нощно». Но теперь я знала, где он так убивается на самом деле, поэтому безжалостно сметала прочь все крохи сочувствия.
– Нам надо поговорить с тобой, – сообщил, наконец, маг. – Я хотел извиниться, что уделяю тебе так мало внимания, но по-другому пока никак не получается, необходимо многое успеть сделать именно в ближайшие дни, времени катастрофически не хватает. На Себастиана было совершено покушение… и ты должна быть осторожнее.
– Покушение? Что с ним? – встревожилась я, пытаясь понять, когда можно было успеть попробовать лишить жизни короля. Да, много ли для этого требуется времени? Это жизнь дается долго, вынашивается месяцами в теле матери, рождается часами в муках, а забирается она быстро, иногда молниеносно, одним ударом кинжала. Невольно прикоснулась рукой к тому месту под грудью, где у меня остался практически незаметный след. Я все помню.
– С ним все хорошо, сработала система нашей защиты.
– Какая система?
– Сейчас это не важно. Я хотел поговорить о другом. За всеми этими делами мне так и не удалось сказать Лавнии о своем желании расторгнуть помолвку. Но в свете новых обстоятельств, это нам только на руку. Ася, мне необходимо, чтобы еще какое-то время окружающие считали, что у нас с Лавинией все хорошо, а у тебя продолжаются отношения с Себастианом. Ты можешь еще немного потерпеть?
