Текст книги "Тайна моего дома (ч. 1, 2) (СИ)"
Автор книги: Елена Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 50 страниц)
Глава 17
Как часто в нашей жизни наступают моменты затишья? Казалось бы только что носился как угорелый, успевал сделать одновременно миллион разнообразных дел, жил в постоянном цейтноте, не высыпался, глушил кофе ведрами. А потом все заканчивается. Неожиданно ты обнаруживаешь в каком-то вакууме: больше никуда не надо торопиться, не надо напрягаться, не надо…, да много еще чего не надо. Время становится тягучим как смола, не бежит, лениво течет. И ты ощущаешь себя несколько растерянным, постоянно ловишь на мысли, что наверняка забыл сделать какое-нибудь очень важное дело. И только потом приходит понимание, а вместе с ним волна радости и облегчения от того, что все закончилось и можно перевести дух.
Вот и в моей жизни произошло нечто подобное – я осознала, что все закончилось. Конечно, я продолжала иногда вздрагивать, замечая во дворе какой-нибудь черный автомобиль с затонированными стеклами, или ловя чей-нибудь внимательный изучающий взгляд. Но это совершенно не умаляло то чувство радости и облегчения, которое прочно засело в моей груди. Я наслаждалась летом, солнцем, покоем. Женьке пришлось выдать несколько адаптированную версию произошедшего на даче. А именно: бандиты сами вышли на вора диска, который оказался из их веселой компании и, пользуясь случаем учинили разборки. Мне банально повезло, я вовремя подсуетилась со своим пистолетом (надо же было как-то объяснить почему я открыла охране «тренера» дверь, держа на мушке водителя) и завладела ситуацией. В результате произошедшего все претензии в отношении меня были сняты, а я отправлена домой с миром. Не знаю удалось ли провести Сергея, но Женю вполне устроила моя версия. Она с облегчением выдохнула и потащила меня на пляж (вела себя прилично, глазки не строила, не кокетничала), где мы с ней и проводили большую часть дня, купаясь, загорая, играя в пляжный волейбол. А вечерами продолжала тренировать стену. Райн хвалил меня, потому что получалось уже довольно сносно блокировать свои мысли в течении нескольких часов, правда, потом я чувствовала себя как выжатый лимон, но это уже были мелочи. Ни Андрея, ни его товарищей я больше не встречала, что дало мне вполне обоснованную надежду на то, что водителя удалось разговорить на предмет местонахождения диска.
Спустя неделю после произошедших событий, мне приснился новый сон. Начиналось все просто чудесно. Я была бабочкой, такой же синекрылой как та, что жила на моей руке. Я порхала над фиолетовым полем, над огромными игольчатыми деревьями лиственного леса, над холмами. Мой путь лежал к тому городку, что нашел пристанище на этих зеленых возвышенностях. Уже у самого города, заметила шлейф дыма, плотной пеленой, окутывающий крыши строений. Стало как-то не спокойно на душе: «Пожар?». Весь город был наводнен людьми, вооруженными до зубов. В первый момент мне показалось, что это какие-то адские твари, но, приглядевшись поняла, что лица захватчиков скрывались под жуткими масками: красные глаза, огромные окровавленные рты, искривленные в страшных гримасах. Отовсюду слышались стоны, крики, кое-где редкие удары клинков. Значит, дело не в пожаре. Нападение при свете дня на мирное поселение. Здесь даже гарнизона военного не было для защиты. Жители с самого начала были обречены. Из всех своих сил устремилась к знакомому дому. Слезы застилали глаза, грудь тянула острая боль предчувствия.
Вот и драконы! Прямо под ними на земле распростерлись два обгоревших тела захватчиков. Дальше еще три трупа, два из которых с колотыми ранами. Посередине двора навзничь, тело женщины в окровавленной одежде, еще больше заострившие черты на удивительно спокойном лице, словно она сумела сделать все, что хотела на этом пути. У ее ног, мужчина, уткнувшийся лицом в землю, видно только кинжал пробивший шею там, где проходит главная артерия. Мертвая рука так и не смогла расстаться с длинным клинком, вторая крепко сжимает щиколотку лежащей женщины, словно он из последних сил сумел дотянуться до нее, дотронуться в прощальном жесте, отдать ей последнюю ласку. Эти двое дорого отдали свои жизни и ушли вместе за Грань.
Из небольшой хозяйственной постройки, вышли трое мужчин в масках, гортанно переговариваясь на незнакомом языке и смеясь над какой-то шуткой. Они направились к дому. Я залетела в сарай и тут же задохнулась от волны новой боли, почувствовала как подкатывает к горлу тошнота. Там на куче соломы раскинулась девушка, почти еще девочка. Из разодранной на груди кофты выглядывала маленькая, еще только зарождающая грудка, подол был задран до бедер, а загорелые стройные ножки покрыты сгустками запекшейся крови. Карие остекленевшие глаза упрямо смотрели вверх, на лице застыло странное выражение. Казалось, она неустанно задает кому-то, кто находится далеко в недосягаемой вышине только один вопрос: «За что?».
Закружилась голова, раскрылся рот в немом крике: «Не хочу! Не надо больше!». Тут меня пронзила мысль: «Там же еще должен быть мальчик! Мальчишка с необыкновенно переменчивым лицом и странными глазами» Я заметалась по двору в поисках. Может, он остался в доме? Насильники уже покидали строение, таща на плечах мешки, полные вещей. Один из них, оставив награбленное на траве, вернулся в сарай, принес соломы, которую подложил под дверь дома и поджег. Когда огонь достаточно разгорелся, мародеры ушли со двора. Я взлетела повыше, чтобы оглядеть окрестности, может, мальчишке удалось сбежать и спрятаться. Поиски были тщетны. Я уже почти отчаялась, как вдруг заметила как слегка шевельнулись кусты за забором. Мелькнула слабая надежда. Подлетела поближе и через листву увидела, на траве лежал мой дружок, глаза широко распахнуты в них плескается такая огромная боль и не менее огромная решимость, красное мокрое от слез лицо. Сверху, навалившись всем телом, зажимая одной рукой рот парнишке, другой прижимая его к земле, не давая подняться, лежит бабулька. Та самая, сгорбленная, высохшая, испещренная старческими морщинами. Через всю ее спину тянется зияющая рана от меча, одежда пропитана кровью. Но упорная старушка отдает все свои жизненные силы не на восстановление, а на то, чтобы удержать вырывавшегося мальчишку, не дать ему сделать глупость, спасти хотя бы его. Я не выдержала, застонала громко и протяжно. И проснулась. Подушка была мокрой от слез, сердце полно страданием и горем.
– Райн! – позвала я громко.
– Я здесь.
– Что, черт, возьми происходит? Чьи воспоминания вижу в своих снах? Я должна это знать, я это заслужила. Не смей молчать и отговариваться, что мне еще рано! Я сегодня через такой ад прошла! – Ты сегодня прошла через мой персональный ад, – тихо сказал браслет в ответ на мои крики.
– Что это значит?
– Это значит, что ты видишь мои воспоминания.
– Твои? Но как это возможно, разве у украшения могут быть такие воспоминания?
– Не знаю как у украшения, а у человека могут, – все так же тихо, почти на пределе слышимости произнес Райн. – Ася, я не украшение, я – человек.
– Че…человек? – казалось, я попала в театр абсурда. – Не понимаю…
– В моем мире был проведен ритуал в результате которого мое тело оказалось в междумирье, а душа и магия были заключены в браслет. Я не хотел тебе это сразу говорить, потому что боялся именно такой реакции. Одно дело жить с говорящей безделушкой и совсем другое с мужчиной в твоей голове.
– Блин, джинн из лампы, – потрясенно прошептала я. – Подожди, то есть ты самый обычный мужик, только без тела, я правильно поняла?
– Да.
– Ты маг и все, что я видела, это твоя жизнь?
– Да.
– Так, так, так…, – я пребывала в полной растерянности. – Ты все время был со мной, ты слышал все мои мысли, разделял все воспоминания, переодевался вместе со мной, мылся в душе… Черт, ты даже в туалет со мной ходит, сволочь! И ты молчал? Ты молчал о самом главном, подсовывал мне тут всякие сказочки про мои чудо-способности, про избранность эту мою долбанную, а сам все скрывал от меня, врал мне, другом прикидывался! – я уже орала в полный голос.
– Я всегда уходил, когда ты занималась личными делами, честное слово, я могу поклясться на чем угодно, – попытался вставить свою реплику Райн, но я его почти не слышала.
– Ненавижу тебя, предатель! Слышать тебя не хочу, видеть тебя не хочу, жить с тобой не хочу. Пойду завтра к ювелиру, пусть пилит этот браслет к едрене-фене. – выкрикнув эти слова, поставила ментальный блок, слилась со стеной, срослась, отгородившись от человека, которого считала еще вчера своим другом.
Глава 18
К ювелиру я не пошла. Передумала, решила не принимать кардинальных мер и не портить украшение, кто знает, может, я таким образом убью Райна. Не знаю что стало тому причиной, то ли моя злость, то ли упертость, то ли многочисленные тренировки, но ментальную защиту я держала хорошо практически целый день, только во время сна не удавалось отгораживаться от Райна. Стена таяла и, засыпая, я чувствовала неуловимое присутствие моего сожителя, иногда мне казалось, что слышу сквозь сон его тихое «Прости». Немного поостыв за эти дни мысленной изоляции, обдумала сложившуюся ситуацию. Можно было понять мужчину, он оказался в сложном положении. Владельцем браслета стала девушка, которая вообще понятия не имеет о существовании магии. Он старался вводить меня в свой мир потихоньку, не навредив, не шокируя. Для моего сознания проще было воспринять говорящий предмет (как ни как, мы воспитаны на сказках, а там только ленивый не разговаривает), а не человеческую душу, ставшую узницей браслета. Умом я все это понимала, но в душе оставалось горечью чувство предательства. Я дала сама себе время, положилась на судьбу.
Запланированная поездка к родителям была как нельзя кстати – это хорошая возможность отвлечься. Мой родной город встретил меня неласково. Моросящий дождь, серые от влаги дома, туманная дымка над горами. Казалось, что из лета я приехала в осень. Север оставался севером, суровым и хмурым, но он был мне дорог и таким. Мы не выбираем где родиться, мы просто живем и любим, той особенной щемящей любовью, которая не исчезает в наших сердцах даже после долгой разлуки. Общие воспоминания всегда делают людей ближе, так и с городом. У нас общая история, общие радости и беды, возможно поэтому Родина остается родной на всю жизнь, как бы ты к ней не относился и как бы далеко не жил.
Моя семья окружила со всех сторон заботой, вниманием и теплом. Как же я по ним всем соскучилась! Мама ходила вокруг меня кругами, иногда подходя и чмокая в макушку, Васька прямо-таки повис на моей многострадальной шее, заставляя переиграть во все игры и игрушки. Каждый вечер заходили тети, дяди, забегали после работы двоюродные братишки и сестренка. Папка только весело ухмылялся, наблюдая за повышенной активностью родни. Во всем этом веселом и шебутном муравейнике как-то позабылись все горести и переживания последнего времени. Стену я сняла, лишь изредка закрывалась от Райна, когда хотелось побыть в одиночестве, но мы оба продолжали молчать. Наступил период нейтралитета.
Когда заходил в гости дядя Коля, то поделился своей радостью, он открыл школу верховой езды. Взял кредит, купил пять лошадей (уже не молодых, но в хорошем состоянии и с покладистым характером) отстроил конюшню, хозяйственные постройки, нанял тренера. Затея имела большой успех. В нашем городе, где развлечений довольно мало (пару клубов, несколько ресторанов, горные и беговые лыжи), жители с ярым энтузиазмом бросились осваивать раннее недоступный вид отдыха. Дядя был счастлив и предложил мне, как любимой племяшке, в качестве подарка на окончание 4го курса абонемент на обучение верховой езде. Я с радостью ухватилась за предоставленную возможность, тем более, что мне подумалось, что, если я решу воспользоваться своими возможностями Скользящей, то в мире Райна вряд ли будут автобусы и метро, умение держаться в седле лишним не будет.
В детстве, отдыхая у бабушки в деревне, мне приходилось ездить верхом несколько раз, но на этом и заканчивалось все мое общение с лошадьми. Деревенское прошлое дало мне главную вещь – я не боялась этого животного, я доверяла ему, а это уже большой шаг на пути становления меня, как лихой наездницы. Мне достался черный мерин по кличке Пегас, весьма флегматичное создание со слегка затуманенным взором больших темных глаз и бархатными мягкими губами. Когда он этими чудесными губами аккуратно взял с моей раскрытой ладони кусочек яблока, я поняла, что мы подружимся. Первые уроки давались особенно тяжело, все тело ныло, пятая точка плакала, ходила на полусогнутых ногах. Самым трудным было для меня расслабиться, уловить ритм движения лошади и двигаться с ней в унисон, сливаясь, становясь частью единого организма. Но упорства мне было не занимать, и через пару недель я довольно сносно держалась в седле и не боялась сверзиться с коня, когда он наклонял шею, чтобы пощипать чахлую северную растительность. А через месяц упорных тренировок, даже тренер сказал, что если я буду и дальше заниматься, то из меня получится хорошая наездница.
Время пролетело незаметно, и вот я уже на перроне вокзала со всех сторон объятая своей семьей. Прощания, поцелуи, обещания звонить, предупреждающих гудок локомотива, и вот за окнами поплыл знакомый пейзаж и любимые лица.
Я совершила обратное путешествие из осени в лето всего за одни сутки. Вылезая из раскаленного вагона в душную жару, я была уже не рада, что уехала со своего милого севера. Хотелось с головой окунуться в холодную воду, чтобы смыть весь пот и пыль дороги. Едва я ступила на твердую землю, рядом раздался радостный вопль: «Ася!», на меня с разбегу налетело орущее существо и сдавило в сильных объятиях. Как вы догадались, этим существом оказалась моя несравненная Женька.
– А мы с Сережей решили тебя встретить, помочь вещи до дома довезти.
– Спасибо. Рада тебя видеть. Какая же ты загорелая, а я почти весь загар за этом месяц смыла, – пожаловалась я, с завистью глядя на ее смуглую кожу, оттененную белым сарафаном.
– Ничего, ты еще успеешь загореть, погода стоит отличная. Ну, давай рассказывай, как там тетя Аня и дядя Сергей? Как Васька, вырос? Наверно, уже совсем большой?
Пока мы делились произошедшим за последний месяц, подошел Сергей, кивнул в знак приветствия и, молча подхватив мои вещи, направился в сторону машины. Так же без особых эмоций дотащил тяжелые сумки до квартиры, чмокнул подругу в щечку, попрощался и отбыл в неизвестном направлении. Женька осталась у меня ночевать и, уже ложась спать, я рискнула поинтересоваться все ли нормально у них с «тренером». Слишком уж странно он вел себя при встрече, может, я ему не нравлюсь или он не хочет делить со мной девушку, кто их крутых парней знает? Но Васнецова меня успокоила, оказалось, что у мужчины какие-то проблемы в клубе, вот он и не в настроении последнее время. Заснули мы довольно поздно, пили вино, болтая о мужиках, лошадях и прочей ерунде, крася ногти, ползая по интернету в поисках интересных клипов. Короче, встали мы поздно и с не очень светлой головой.
– Все! Больше не пью, – прошептала Женя, громкие звуки действовали весьма раздражающе.
– Я тоже. Это мы вчера хорошо посидели, – согласилась я тоже шепотом.
Провалявшись в постелях еще несколько часов, тупо смотря телевизор, постепенно пришли в себя настолько, что даже решили пойти побродить по магазинам. Уже начинали действовать скидки на летние коллекции и мы, как истинные женщины, не могли оставить это без внимания. Все-таки поход по магазинам – это самая лучшая терапия, она спасает от депрессии, от проблем и от похмелья, как оказалось, тоже. Вечером «тренер» отконвоировал меня с покупками домой, а подругу к себе на дачу, он был все так же немногословен, но меня это уже мало волновало.
Уже в квартире обнаружила, что кончилось кофе, а я без него не могу по утрам жить, поэтому заставила себя встать с дивана и дойти до ближайшего супермаркета. Выходя из магазина, столкнулась с парнем, лицо которого показалось смутно знакомым. Вспоминая откуда я его могу знать, дождалась зеленого света и собралась сделать шаг на дорогу, как в голове раздался резкий окрик Райна: «Стоять!». Замерла, подчиняясь приказу и в эту секунду мимо меня буквально в в 50ти сантиметрах пролетел мотоциклист на бешеной скорости, меня только обдало сильным потоком воздуха. Я перевела дыхание, кажется, Райн меня спас в очередной раз. Чтобы не быть неблагодарной свиньей, прошептала под нос: «Спасибо». Голос в голове признес свое «пожалуйста». Надо же, какие мы оба вежливые!
Я поняла, что уже давно простила мужчину за то, что произошло. Да, и был ли он так уж виноват передо мной? Мы оба действовали, исходя из сложившейся ситуации, так как нам представлялось правильным. И разве мы виноваты, что по разному представляем то самое «правильное»? Дети разных времен и разных миров, удивительно, что у нас вообще нашлось так много точек соприкосновения. Поскольку, я первая прервала наше общение (по которому, кстати, к своему удивлению, успела даже соскучиться), значит, и мне надо делать первый шаг к примирению.
– Райн, хочу тебя еще раз поблагодарить за спасение. Если бы ты меня не остановил, думаю, этот поход бы закончился весьма плачевно.
– Я рад, что смог быть тебе полезен, – тон ответа был официален и подчеркнуто вежлив.
– Подожди, это еще не все! Я хотела бы принести извинения за свое поведение в последнее время и за слова, которые сказала тогда. На самом деле я так не думала, сказала в сердцах, от обиды. Прости меня, пожалуйста, я была не права.
– Ася, я на тебя и не обижался. Ждал, когда ты сама разберешься в своих чувствах. Рано или поздно, но это бы произошло. Я умею ждать, у меня для тренировки было слишком много времени, целых 50 лет.
– Тогда, может быть, мы поговорим обо всем произошедшем? – робко поинтересовалась я.
– Поговорим. Спрашивай, что тебя интересует, я постараюсь отвечать предельно честно, – хоть мужчина и сказал, что не обижается на меня, но голос его так и оставался холодным и сухим. Все-таки задели его те мои, неосторожно брошенные слова.
– Хорошо. Так все мои сны – это на самом деле твои воспоминания? И ритуал в том сером городе, и дом с драконами, и кровавая резня мирных жителей?
– Да, это моя жизнь.
– Но ведь это так… – замолчала, пытаясь подобрать нужное слово.
– С этим я ничего не могу поделать. Мне жаль, что тебе пришлось пережить это, если бы я мог, то никогда бы не допустил, чтобы кто-то еще прошел через тот день.
– Ты можешь рассказать про себя побольше? Кто ты? Почему оказался в этом браслете? Что случилось с твоей семьей?
– Это долгий рассказ, но, если ты готова, я начну.
– Готова. И тогда я услышала удивительную историю, которая могла бы лечь в основу целой книги, если бы я потрудилась ее записать. Она была невероятной, трогательной, кровоточащей. Я плакала и смеялась, горевала и радовалась. Я жила вместе с Райном.
Глава 19
– Мое полное имя – Райн Коннар Адаллиэр, 50 лет назад я являлся советником короля Лидии Себастиана Доминика Варавиэра третьего.
– Лидии? – тут же влезла я с вопросом.
– Так называется мой родной мир. О его устройстве я расскажу как-нибудь в другой раз. Согласна?
– Конечно. Рассказывай дальше.
– Я родился в семье аристократов, об этом говорит окончание «эр» моего родового имени – Адаллиэр. Моя мать Талия была боевым магом. Отец – Коннар, не обладал магическими способностями, но сумел стать отличным военачальником. На поле боя они и познакомились, а через месяц головокружительного романа, поженились. Папе было сложно противостоять, он вел осаду по всем фронтам и очень сильно любил мою маму. Уже спустя много лет они поняли, что устали от такой кочевой жизни и решили осесть в маленьком городке Тропль, вдали от столицы. Там я и появился на свет. Все годы моего детства кажутся мне сплошным ярким потоком счастья. Начиная с иллюзорных лебедей, которых запускала родительница над моей колыбелью и заканчивая яростными боями с отцом на деревянных мечах. Мама была довольно строгой, собранной, сосредоточенной, какой и должен быть настоящий боевой маг, даже мирная жизнь не смогла избавить ее от состояния постоянной готовности к отражению атаки. Отец, наоборот, не смотря на свою военную должность, в семейной жизни оставался мягким, уступчивым и ласковым человеком. Две противоположности, две половинки единого целого. Я унаследовал по материнской линии боевую магию, поэтому меня достаточно рано начали учить ей пользоваться, наравне с владением различными видами оружия, но проходили занятия так легко и непринужденно, что все воспринималось как веселая игра. Единственное о чем я тогда сожалел, что у меня нет сестренки. Родители все отшучивались, говоря, что изо всех сил работают над этим важным вопросом. Сестренку, причем старшую, мне заменила внучка местной лекарки Дана. Она была старше меня на три года. Озорная, непоседливая, веселая. Сколько раз бабке Аглае приходилось вытаскивать ее из разных переделок, сколько лекарств было переведено на эти угловатые коленки и локти, не перечесть. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Мне исполнилось 10 лет, когда жизнь Райна Коннара Адаллиэра закончилась.
Это был самый обычный летний день. Родители ушли на рынок за покупками, оставив меня на попечение Даны. Мы играли в прятки. Была моя очередь искать, когда во двор вбежали родители с бабкой Аглаей, у той вся рубаха на спине была красная и порванная. Мама закричала, чтобы лекарка хватала меня и тащила в кусты за забор, дальше нам все равно бы не успеть уйти. Я сопротивлялся, не понимая что происходит, но бабка таила в себе большую силу. Она играючи зашвырнула меня в кусты и упала сверху, не давая мне возможности даже шевельнуться. Единственное, что я мог – это наблюдать за происходящим через узкую щель в заборе. Родители убедившись, что нас не видно с дороги, встали на изготовку: мама активировала свою силу, которая заискрила на руках синим пламенем, а отец достал из ножен свой клинок. Через несколько минут в воротах показались люди в уродливых масках с оружием в руках. Они несколько опешили от встречи с магом, поэтому первая атака матери прошла удачно – двое остались лежать на земле. Шестеро бандитов теперь двигались более осмотрительно, обступили со всех сторон, пытаясь действовать синхронно. Мама успела убить еще одного, прежде чем холодная сталь проткнула ее сердце, отец уложил двоих, но сражаясь с третьим, пропустил бросок другого наемника. Истекая кровью, он полз к телу моей мамы, потому что не мог оставить ее одну в лютом холоде последнего пути, он всегда был ее опорой, ее защитой, он всегда ее любил всем сердцем. И даже в смерти хотел быть с ней. Когда упала мама, я закричал, но Аглая тут же закрыла мой рот своей ладонью, обхватила меня ногами и свободной рукой. Я рыдал, мычал ей в ладонь, вырывался, пытаясь скинуть старуху, но все тщетно. Когда затих папа, я словно впал в прострацию, думаю, это Аглая приглушила все эмоции остатками своей силы. Казалось бы все, эти твари разорвали мою душу и больнее, чем есть мне уже не может быть, но я ошибался. Из сарая, искрясь своей слабенькой боевой магией выбежала Данка, она успела только выпустить один пульсар, который не причинил наемникам особого вреда, после чего ее просто вырубили ударом рукоятки меча в висок. Один из этих сволочей подхватил ее на руки и понес обратно в сарай, а мы лежали и просто смотрели. Я чувствовал как намокает моя рубаха на спине от тихих слез бабки Аглаи, она молча прощалась с внучкой, продолжая держать меня медвежьей хваткой. Через минуту я провалился в спасительную темноту, лекарка отдала мне все, что могла и даже больше.
Я очнулся уже ночью, догоравшие дома освещали ужасную картину, в воздухе висел тяжелый запах дыма, слышался треск костров среди оглушительной тишины. Пошевелился и почувствовал как с меня медленно сползло тщедушное тельце моей спасительницы. Перевернул ее на спину, закрыл глаза ладонью, коснулся морщинистого лба, прошептал ей на ухо: «Я скоро вернусь за тобой, бабулечка». Подошел к телу отца, перевернул на спину, выдернул нож, с трудом сложил окостеневшие руки на груди, вложил в них его меч, сдвинул со лба непослушную прядь волос и на минуту прижался к нему в долгом поцелуе. Мама лежала такая спокойная, тихая, казалось, что она просто спит. Расчесал как мог пальцами ее спутанные волосы, провел ладонью по холодной коже, прижался к ней щекой: «Ну, что же ты? Как ты могла уйти без меня? Папку взяла с собой, а меня тут оставила. Я не хочу тут без вас. Возьмите меня с собой!». Не знаю сколько прошло времени, прежде чем я смог оторваться от нее, но у меня оставался еще один долг. Дана! Если бы я сразу сказал родителям, что она прячется в сарае, если бы мы утащили ее с собой в те же кусты, если бы она не выскочила так глупо и безрассудно одна против троих мужиков, если бы отсиделась. В первый момент я не понял, что происходит, поэтому промолчал про девушку, а потом уже было поздно. Я только надеялся, что она поймет, что нужно оставаться в сарае, но она все решила иначе. Смелая и безрассудная, родная и мертвая. Я смотрел в эти строгие вопрошающие глаза цвета кофе и надеялся только на одно, что она умерла так и не приходя в сознание, что она так и не поняла что с ней сделали эти изверги, что ее маленькая и светлая душа сейчас идет по последнему пути рядом с душами моих родителей и бабки Аглаи, что ей совсем не страшно и не холодно.
Из целого города выжили всего семь человек, только дети: три мальчика и четыре девочки. Самому старшему из нас было 13 лет. Это была наша погребальная бригада. Весь следующий день пылали костры – мы хоронили тела погибших, а вместе с ними и свои души. Вечером прибыла королевская гвардия и нас забрали из опустевшего города. Кого смогли приютили родственники, остальных взяли в дом милости при королевском дворце. У меня в живых была только тетка, сестра моей мамы, очень набожная и аскетичная особа. Она забрала меня к себе в столицу Лидии, в Мараву.
В стране было неспокойно, произошла смена власти. Старый король был убит прямо в своей постели, вся его семья вырезана в ту же ночь. Ходили слухи, что единственный кому удалось спастись, был внук короля, совсем еще мальчишка. Только спустя год из перешептываний соседок я узнал, что и мой город вырезали войны повстанческой армии младшего брата короля, который сейчас находился на кровавом престоле. Над погребальным костром своих близких я поклялся отомстить их убийцам. А пока мне оставалось только копить ненависть и ждать.
Я прожил у тетки бесконечно долгих три года, которых даже толком не помню. Помню только одни ощущения: постоянно хотелось есть, было холодно, сыро и одиноко. Магией мне было категорически запрещено пользоваться. Зато божий закон я изучил «от и до». Наступил момент, когда не мог больше терпеть и высказал тете все, что я думаю о ее Боге, который не спас моих родных, который отвернулся от целого города. Град пощечин стал решающим фактором, убедившим меня в правильности принятого решения. Той же ночью я покинул негостеприимный дом и ушел жить на улицу, взяв с собой только кусок хлеба, запасную одежду и клинок отца, который мне удалось все это время скрывать от ретивой родственницы.
Улица оказалась жестокой, но хорошей школой. Я был попрошайкой, вором, грабителем. Два раза я практически умер, но кто-то наверху решил, что я не прошел свой путь до конца, остались только шрамы, как память о тех безумных временах. Мне улыбнулась удача, через полтора года такой жизни, я встретил Клайса, вернее это он наткнулся на меня в тот момент, когда я уже прощался с жизнью. Когда я пришел в себя, то выяснилось, что меня спас и взял к себе один из самых известных наемников Маравы. У него уже был один ученик с возможностями боевого мага, мой ровесник Марк, я стал следующим. С этого момента для меня начались бесконечные тренировки. За несколько лет Клайс сколотил из нас маленькую команду, сплоченную и отлично обученную. Мы сопровождали торговые караваны, были эскортом важных особ, охотились за артефактами. Единственное, чего Клайс всегда старался избегать – это договоров на убийство. Конечно, нам приходилось убивать во время наших путешествий, но это были вынужденные меры. Убийство человека за деньги мой учитель считал самым дном падения наемника.
Мы с Марком стали самыми лучшими друзьями, почти братьями, а Клайс заменил нам и отца и мать. Он был скуп на эмоции, но мы всегда знали, что ради любого из нас он готов отдать свою жизнь, и платили ему сторицей. Однако, Марку потребовалось целых 17 лет, чтобы довериться нам настолько, чтобы открыть свою тайну. Мы знали, что он принадлежит, как и я к аристократам, но и подумать не могли, что все эти годы рядом с нами жил опальный внук убитого короля Лидии Себастиан Варавиэр.
Младший брат короля Ольгер Варавиэр, пришедший к власти таким кровавым путем, за время своего правления разворовал страну, уничтожил добрую половину неугодной ему аристократии, ввел жесточайшие налоги и поборы. Народ не мог больше терпеть, раз за разом вспыхивали восстания, возникали волнения. Для свержения правителя необходим был только один толчок. Выход Себастиана из подполья и стал отправной точкой революции. Эгоизм, жестокость Ольгера, значительно оскудевшая казна, ненависть ближайшего окружения привели к тому, что перед восставшей страной он оказался практически один на один. Даже королевская гвардия перешла на сторону Себастиана.
Королевский дворец продержался недолго, всего через час мы прорвали слабую оборону и захватили всех оставшихся защитников в плен. Жалкая горстка дрожащих и стенающих подобий людей. Я смотрел в округлившиеся от страха глаза убийцы моей семьи и не чувствовал ничего. Не было мстительного удовольствия, не было облегчения, не было даже ненависти, которая грызла мою душу все эти долгие годы. Я был пуст, выгорел до тла на этой войне. Я бы мог убить его там в тронном зале и никто бы не остановил меня. Но смерть была бы слишком простым решением. Он должен был жить, помнить и бояться, что я могу за ним прийти в любой момент.
Ольгер сдался на милость победителей и был заключен в Башню Совести – тюрьму для политических заключенных. Мой друг был коронован, ему как раз исполнилось 30 лет. Клайс и ваш покорный слуга стали его ближайшими советниками. Нам пришлось заново восстанавливать всю государственную систему, хозяйство страны и оборонную мощь. На то, чтобы Лидия опять стала процветающей страной ушло больше 10 лет. В моей жизни наступил, пожалуй, самый спокойный период жизни. Я был молод, силен, состоятелен, обличен немалой властью, виновный в убийстве моих родных понес наказание. Жизнь была прекрасна.
