Текст книги "Тайна моего дома (ч. 1, 2) (СИ)"
Автор книги: Елена Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 50 страниц)
Елена Белая
Тайна моего дома
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДОРОГА К СЕБЕ
Как пояса концы – налево и направо
Расходятся сперва, чтоб вместе их связать, -
Так мы с тобой:
Растанемся, но, право,
Лишь для того, чтоб встретиться опять!
Ки-Но Томонори (яп.紀 友則, ок. 845/50 – ок. 904/7)
Солнце клонилось к закату, заливая горизонт багрянцем и рождая причудливые тени. Без умолку трещали цикады, почти перекрывая громкую перекличку певчих птиц в кронах высоких деревьев, которые, как молчаливые стражи со всех сторон обступили маленький зеленый островок.
На поляне, утопая в разноцветье трав, лежала девушка. В широко распахнутых глазах уже не отражалась безграничная синева неба и медленно плывущие облака, озаренные закатными лучами солнца. Девушка не ощущала буйного аромата, окружающей ее растительности, не слышала прощального вечернего концерта лесной живности. Она не чувствовала как медленно намокала одежда, пока усталое сердце лениво выталкивало очередную порцию темной жидкости из небольшого аккуратного отверстия под грудью.
Обескровленные губы, едва слышно шептали: «Никогда», словно пробуя на вкус его горечь, приправленную солоноватым привкусом безысходности. Мысленно она уплывала далеко, во след за летящими облаками к тем, с кем она уже никогда не встретится.
Ласковые руки матери, тепло и уют ее объятий, напускная суровость отца, морщинки в уголках его губ от улыбки, влажные поцелуй братишки на щеке, непокорные кудри-пружинки. Никогда!
Звонкий смех подружек, легкое дружеское подтрунивание, тайные секреты шепотом на ушко, бутылочка хорошего вина под беззлобное «перемывание косточек». Никогда!
Белое платье, шампанское рекой, узкий ободок кольца на пальце, жаркое касание ласковых губ, запах молока от легкого пушка на крошечной головушке, хрупкая невесомость крохотного тельца, маленькие пальчики на твоей ладони и это замечательное слово – «мама». Никогда!
Больно! И стон, хриплый, рвущий связки и душу, гасящий гомон окружающего мира, который будет жить дальше, только уже без тебя.
Глава 1
Мучительно медленно выбиралась из глубин тяжелого сна, сохраняя в памяти лишь смутные ощущения потери и той лавины боли, которая чуть не поглотила меня целиком. Даже успела испытать чувство глубокой благодарности по отношению к своим «любимым» соседям за то, что их крики, буквально вытащили меня из кошмара. Как вы понимаете, обычно я их за это ненавижу, но не сегодня.
Если вы еще не поняли, я отношусь к многочисленной толпе иногородних студентов, которые из года в год тянутся косяками из лесов и весей в большие города, с целью овладения глубокими профессиональными знаниями, и которым, как известно, предоставляется общежитие. Общежитие происходит от слов «общее житие», вот и варится вся эта разношерстная компания в едином котле, грызя гранит науки и постигая азы взаимопонимания и терпения. Но время – странная субстанция, которая переводит все новое, раздражающее, в разряд привычного, обыденного. И вот уже ты неожиданно обнаруживаешь свои положительные стороны в совместном проживании с неограниченным количеством народа на весьма ограниченном количестве метров. Со временем и я начала себя комфортно чувствовать среди всего этого житейского муравейника.
И жить бы мне и жить так ближайшие полтора года, оставшиеся до окончания учебы, но тут, неожиданно, мои родители подарили мне отдельную двухкомнатную квартиру почти в центре города, в которую, однако, не получалось пока перебраться в связи с затянувшимся ремонтом.
Мысль о собственном доме поднимала мое настроение практически в любой ситуации, но сегодня мне было не суждено долго предаваться мечтам, громкий вопль соседа Петрова: «Где ж ты моя ненаглядная? Где? В Вологде, в Вологде, в Вологде-где…» заставил вспомнить о грядущем испытании. Задавив на корню зарождающееся возмущение, вытащила себя из уютной кровати.
Быстрыми темпами совершив свой утренний туалет, занялась макияжем или «наскальными росписями» (термин позаимствован из лексикона моей подруги, Женьки Васнецовой, да, блондинки и да, красавицы, все, как всегда). Итак, вот она я – главная героиня всего предстоящего действа, того самого, в начале которого вы сейчас зависли в глубочайших раздумьях: «А стоит ли вообще за это браться? Букв много, смысла мало». Не буду вас ни в чем убеждать, могу только предложить: «Рискните».
Как полагается по законам данного жанра, наипервейшим и наиважнейшим делом является процесс рассмотрения героини со всех возможных сторон, чтобы в дальнейшем уже не возвращаться к этой не самой интересной теме. Надо отметить, что я – довольно милое существо: стройное телосложение, волнистые тёмные волосы, выразительные глаза шоколадного цвета, длинные угольно-чёрные ресницы. Ну, в общем, на этом, пожалуй, мои явные достоинства и заканчиваются, дальше идет обычный чуть вздернутый нос, не менее обычный рот, небольшая по современным меркам грудь, не самые модельные ноги – стандартный набор среднестатистической жительницы Земли. Не подумайте, что я себя не люблю, нет. Давно уже принимаю себя такой, какая есть, со всеми достоинствами и недостатками. Хотя очень хорошо помню то время, когда от слёз была мокрой не одна подушка. Так уж сложилось, что по сравнению со своими одноклассницами, удалось превратиться из гадкого утёнка в девушку довольно поздно. Когда большинство моих ровесниц уже во всю встречались с мальчиками (и уже не только встречались, надо заметить), я не чувствовала к свой скромной персоне абсолютно никакого внимания со стороны противоположного пола.
Всё изменилось как-то резко, неожиданно, на 1 курсе института, когда на меня обратили свой затуманенный негой взор сразу два довольно симпатичных представителя сильного пола. Я купалась в их внимании и заботе, иногда ловя себя на мысли, что это какая-то ошибка и ребята сами не ведают что творят. Может, так на меня повлиял переезд в другой город на учёбу, подальше от родителей, а может, просто пришло моё время. Это было настоящее чудо, моё маленькое тайное счастье. Хотя… Женька, наверно, всё понимала.
Когда красота была наведена, времени осталось уже совсем в обрез, благо, что институт и общага смотрели окнами практически друг на друга. Наскоро проглотив свой завтрак в виде вкусненного сливочного йогурта (такое редкое совпадение вкусного и полезного), натянула, свои любимые джинсы, футболку, влезла в балетки, схватила куртку «на всякий пожарный» и рысью припустила по коридору, чуть не сбив Петрова в обнимку с заветной кастрюлей. Судя по запаху, опять щи из сомнительной свежести капусты. Петров дёрнулся в сторону от меня, плеснул себе супчиком на ноги и что-то нечленораздельное промычал. Я хищно улыбнулась, кажется, моя утренняя побудка только что была отомщена.
К кабинету я подлетела вместе со звонком. Там уже толпилась стайка моих одногруппников в полуобморочном состоянии. Дело в том, что сегодня нам предстояло сдавать всеми любимую статистику, и ужасным был не столько сам предмет, сколько преподаватель – Эраст Сигизмундович Адамов, ну и наградили же его родители имечком, да и с внешностью тоже постарались. Представьте себе Кащея Бессмертного с явно выраженными задатками садиста и хама. Ну, вот это и есть наш Эрастик.
Резко открылась дверь в аудиторию, заехав кому-то из студентов по лбу (студент мужественно промолчал, чтобы не доставлять удовольствие Эрасту) оттуда донёсся радостный вопль, полный предвкушения: «Чего смотрите как бараны на новые ворота? Заходите по одному, шаг влево, шаг вправо расценивается как побег и оценивается как „неуд“». И тоненький ручеёк студентов робко стал втягиваться в распахнутые настежь «ворота ада» сопровождаемый едкими комментариями преподавателя:
– Абрамова, ну, что ты еле плетёшься, ноженьки не идут? Это потому что кривые, я бы на твоём месте их давно бы уже колёсами заменил – выглядят одинаково, а скорость намного больше.
– Гривадзе, куда ты свой носяру засунул в билеты, орёл ты мой горный. Клевать будешь в столовой кашку, а тут надо пальчиками аккуратно тянуть.
Дошла и моя очередь брать билет. Мне всегда везло, я как-то умудрялась вытаскивать очень удобные для себя билеты, девчонки даже часто подкалывали, что я «выезжаю на шару». Я робко потянулась к заветной бумажке И тут…
– Ага, Тулон-кулон наш ручки шаловливые тянет, – я даже присела немного. Дело в том, что меня зовут Ася Сергеевна Тулон, да, вот такой странной фамилией меня наградил мой папа. В нашей семье ходила легенда что мой далёкий предок был французским офицером, пришедшим с армией Наполеона и просто сразившим наповал своей красотой и выправкой какую-то мою далекую прабабку, раз она не побоялась родить ребеночка от «ирода чужеземного» и дать ему столь непривычную фамилию. Её часто по-разному искажают, но чтобы преподаватель… Впрочем, чему я удивляюсь?
– Что-то не так? – поинтересовалась я, глядя прямо в маленькие, глубоко посаженные глазки, этого неприятного субъекта.
– А для Вас у меня особое задание, – гаденько хихикая, пробормотал тот.
– И почему же именно я удостоилась этой чести?
– Ну, Вы же особенная у нас, Асенька, – продолжая радоваться своим несомненно гадким мыслишкам, Эраст протянул мне лист с вопросами. Едва глянув, на них я поняла, что всё очень грустно, но с невозмутимым лицом направилась к задней парте.
– Нет, Вы у нас будете украшать своим тщедушным тельцем первую парту, – Он ткнул кривым узловатым пальцем на свободную парту напротив его стола.
Я вымученно улыбнулась ему и села на указанное место. Чёрт, всё плохо, мало того, что я совершенно не знаю этих вопросов, так и шпаргалку, предусмотрительно приготовленную заранее, не получится вытащить перед носом у преподавателя. А нечего было нарываться, ведь знала, что всё это не может хорошо закончиться. Наши отношения с первого урока приняли форму плохо скрытого противостояния. Если бы я не была настолько глупа, чтобы на первой же паре высказать своё мнение по поводу его неприкрытого хамства, все могло бы кончится для меня гораздо меньшей кровью и более здоровыми нервами. Но, увы, и ах, моё обострённое чувство справедливости подвело меня и на этот раз. Теперь же приходилось тихо давиться своей злостью под аккомпанемент издевательств Эраста, которыми он сегодня просто фонтанировал, расписывая умственные способности и физические данные нашей группы. Меня он больше, впрочем, не трогал, видимо, оставил на десерт.
Время шло, просто бежало, а передо мной был чистый лист и в голове ни одной умной, и не очень умной мысли. Я, конечно, готовилась, к предмету, все эти три дня спала всего по 6 часов, но весь объём мне осилить так и не удалось, я понадеялась опять на свою удачу.
Эраст тем временем нарезал круги по аудитории, бросая на меня и на этот пустой лист просто ласкающие взгляды, похоже, он уже вкушал радость от моего будущего унижения. Когда стало понятно, что ждать помощи от высших сил в виде спонтанного озарения не приходится, я решилась на отчаянный шаг – попытаться достать шпаргалку. Вся сжалась в комочек и, повторяя в про себя: «Только бы не заметил, только бы не заметил…», протянула руку в карман джинсов. Когда я умудрилась извлечь помятую бумажку, то вся была покрыта противным липким потом. «Как на расстреле», – пришла грустная мысль, но расслабляться было некогда. Засунув лист в мокрую ладошку, стала жадно вчитываться в мелкий текст. Через 10 минут, я решила, что сделала всё, что было в моих силах, и подняла на преподавателя взгляд.
– Кажется, у меня наметилась очередная жертва, прошу на экзекуцию, – Эраст потёр руки и ухмыльнулся, выставив на всеобщий обзор кривые зубы, покрытые жёлтым налётом, как у заядлого курильщика. И как он только держится всё это время без сигареты, ведь за час никуда не выходил ни разу, сдаётся мне, что тут и без мазохистских наклонностей не обошлось. Итак, вот он час расплаты, ну, или несколько минут позора, кому как больше нравится. Эраст давил меня вопросами, я изворачивалась, как уж на сковородке, несла всё подряд, из других вопросов, не по заданной теме, говорила иногда полную ерунду, лишь бы не молчать. Молчать, это значит признать поражение, а я готова была биться до конца. Ну, конечно, не обошлось тут и без ласковых слов в мой адрес, хорошо хоть нецензурная брань не была использована. Я терпела все его гадости, стиснув зубы и сжав кулаки, так что ногти оставили после себя на ладонях ярко-розовые лунки. Было такое ощущение, что мы боремся не здесь, не в этом кабинете и не по теме предмета, а где-то далеко в другом пространстве, защищая, как бы это не звучало пафосно, свою суть. Скажете, ну и насочиняла! Так и есть, но в тот момент, для меня всё было по-настоящему.
Вдруг, резко всё прекратилось. Мы сидели друг против друга красные, растрёпанные, совершенно обессиленные, а в кабинете стояла полная тишина, и на нас смотрело двадцать пар блюдец-глаз. Когда через минуту все начали приходить в себя, я услышала тихий голос Эраста:
– А Вы меня удивили, девушка, давно со мной такого не было… Ну, что же своё удивление я оцениваю на оценку «хорошо», большего Вы пока не заслуживаете. Хотя при хорошем учителе, далеко пойдёте. Впрочем, для нас это было бы лишним и даже опасным, стоит внимательно наблюдать…
Он ещё что-то бормотал себе под нос, я никак не могла понять о чём идёт речь, кажется, преподаватель стал заговариваться. Его лицо приобрело землистый оттенок, он весь ссутулился, как-то даже постарел на глазах. Эраст слез со стула, рассеяно сгрёб свои вещи и вышел молча за дверь. Когда закончилась немая сцена, группа взорвалась множеством криков, воплей, вопросов.
– Что это было?
– Что с Эрастом, а что с тобой такое Аська?
– Что нам сейчас делать?
– Будем ждать или уходить?
Ко мне подошёл мой хороший приятель Антон Соловец, мы с ним уже четыре года вместе за одной партой отучились и так нам комфортно в этом нашем приятельстве-дружбе, что ничего менять мы не хотели, хотя одногруппники постоянно интересовались, когда же мы уже поженимся. Антон серьёзно, глядя мне прямо в глаза, рассказал что, когда мы с Эрастом уже не на шутку разошлись, так что стали орать друг другу вопросы и ответы, вокруг нас как будто две воронки закрутились, сталкиваясь и расходясь, закручиваясь и опадая. – Ася, а ты вообще кто? Волшебница? – и было столько в его вопросе невысказанной надежды и ожидания невозможного, что я смутилась, покраснела и отвернулась. Не знаю, как это выглядело со стороны, может, словно я что-то скрываю, но, когда я вновь посмотрела на него, то в темноте его глаз плескалось разочарование.
– Антон, ну, ты что? Какая волшебница? Неужели ты веришь в сказки? Я не могу тебе объяснить что здесь произошло, потому что сама я этого не видела, а если бы и видела, то всё равно не смогла бы объяснить, со мной такое впервые.
Парень еще раз пытливо посмотрел на меня и молча вернулся на своё место, а я почувствовала себя так паршиво, как будто бы только что рассказала ребенку, что подарок на Новый год принес не Дед Мороз, а купили его родители в ближайшем «Детском мире». Но ведь я не соврала ему не единым словом, откуда же это необъяснимое чувство вины?
Глава 2
В общежитие я буквально доползла, и тут меня ожидал сюрприз – дверь в мою комнату была приоткрыта. Я делила своё жилое пространство с третьекурсницей Викой, но она уже год как собрала вещи и перебралась к своему парню на квартиру, поэтому место здесь за ней только числилось. Я предлагала Жене перебираться ко мне, но та не хотела обижать девчонку, с которой жила, начиная с первого курса.
Может, Вика вернулась? Но короткого взгляда на разгром, творившийся в комнате, хватило, чтобы понять – это была не Вика. Видимо, этой последней капли мне хватило, я сползла вдоль стены на пол и начала истерично смеяться. Когда закончилась первая бурная реакция, стала приходить в себя и пытаться понять чего же я лишилась.
Раздался стук в дверь и показалось расстроенное Женькино лицо:
– Так… и у тебя тоже самое…
Оказалось, что и её ждало подобное откровение по возвращению из института. В результате беглого осмотра помещения выяснилось странное обстоятельство – у меня, так же как и у нее ничего не украли, даже деньги остались нетронутыми. Вывод напрашивался сам, что-то искали, причём, делали это нагло, не скрываясь. Мы в задумчивости смотрели друг на друга.
– Давай, вспоминай, во что ты могла вляпаться в последнее время, – первой озвучила я, витавшую в воздухе мысль. – Интересно, а почему сразу я? – встала Женька в позу.
– Потому что за мной никаких грешков не числится, я в этом уверена.
– И я уверена, что чиста и невинна как младенец, – не сдавалась подруга.
– А кто в последний раз в клубе подбивал меня оттянуться по полной «как крутые чувихи», – прогнусавила я, имитируя пьяненький голос подруги. – Да, ещё к каким-то мажорам лез на коленки, орал, что всю правду про них знаешь, и за своё молчание требовал взять себя замуж, а? Может, ты случайно их тайную явку спалила, может, они мафиози какие-нибудь?
– Кто? Эти малолетки? Да их от золотых горшков няня только недавно отучила, с большим трудом, надо сказать, отучила!
– Но замуж за них ты уже готова была выскочить, – произнесла я тоном обвинителя.
– А я не за них, а за деньги их папочки, – надула губу Женька.
– Фу, какая корыстная девушка ты оказывается!
– Я не корыстная, а реальная, тьфу, реалистичная, а вот ты у нас просто альтруистка, всегда только о других думаешь, о себе ни капелюшечки, – исходила сарказмом подруга.
– Ладно, ладно, можешь издеваться сколько хочешь, но проблема от этого никуда не денется. Кто-то определенно решил, что у нас есть предмет интересующей его или компрометирующий. Нам сейчас нужно, либо продолжать делать вид, что ничего не произошло (это, пожалуй, будет выглядеть подозрительно), либо изобразить из себя бедных сироток, незаслуженно обиженных, – изрекла я с умным видом, пытаясь поразить подругу своим интеллектом. Но Женька не хотела поражаться, а задумчиво сидела на стуле, покачивая ногой в смешном тапочке-собачке.
– Ты права, Ась, в нашем случае лучше устроить побольше шума, слёз и возмущения. А дальше посмотрим, вдруг, на этом всё и кончится. Они убедились, что тут у нас ничего нет, есть вероятность, что нас просто проверяли как подозреваемых, а точно они не знают, мы это или кто-то другой.
На том и порешили, разошлись по комнатам и вызвали милицию. Как я пережила следующие три часа, лучше не рассказывать. Надо отдать должное нашей милиции к делу они подошли основательно: допросили с пристрастием, обсыпали всё (и меня в том числе) чёрным порошком, откатали пальчики (теперь и я есть в базе наших доблестных органов), опросили свидетелей, ещё раз перерыли все вещи, предварительно обругав за потревоженное место преступления. После всех мероприятий отбыли в неизвестном направлении, оставив меня наводить порядок на моих огромных 15 метрах жилплощади. Огромных, ибо сил у меня после всего практически не осталось.
Уже поздно вечером, грязные, злые и чуть живые мы с Женей потопали в душ. Весть о нашем происшествии уже разлетелась по общежитию, поэтому периодически к нам лезли всякие любопытные моськи, чтобы узнать подробности. В итоге, и поход в долгожданный душ не принёс облегчения. Уже в комнате за чаем, попытались вспомнить события последнего года нашей жизни, но ничего криминального так и не всплыло, ибо девушки мы были ответственные, в разгул пускались редко и, как правило, без последствий.
Да, здравствует тот, кто придумал кровать – это была последняя здравая мысль, мелькнувшая в моей голове, после чего я провалилась в сон.
Глава 3
Как обычно самостоятельно проснуться мне не дали мои заботливые соседи. На этот раз в умывалке две кумушки бодрыми голосами обсуждали последние сплетни нашего совместного жития, дошла очередь и до нас с Женькой. Я прислушалась, а вдруг, что-нибудь интересное услышу. Но моя шпионская деятельность не принесла успеха. Когда я решила перестать насиловать свои слуховые органы подслушиванием, девчонки вдруг, заговорили почти шёпотом. А вот это интересно, я подскочила с кровати, едва не грохнувшись на пол, и жадно приникла ухом к закрытой двери, благо акустика в умывалке была на высоте.
– …помнишь к ней в прошлом году ходил такой блондин-красавчик. Всем тут у нас брезговал, даже кран открывал полотенцем, и лицо всегда такое высокомерное было. Так вот, они вроде давно уже расстались, а тут вчера я его у нас на кухне видела, стоял в окно глазел, Аську ждал. Я поздоровалась, так этот франт даже голову не повернул, так и стоял как истукан пока я обед грела.
Меня, вдруг, как будто ведром воды с головы до ног окатило, это они про Андрея говорят. он приходил ко мне. Посмотрела на свои руки, трясутся как у последнего алкоголика, да… прошлое никак не хочет меня отпускать.
Андрей… Андрей… ещё два года назад это имя казалось мне песней, я влюбилась первый раз в жизни и, удивительнее всего, что взаимно. Он был старше меня на 5 лет, из известной в городе состоятельной семьи. Высокий блондин с приятными чертами лица, занимался восточными единоборствами, подтянутый, тренированный, сильный… После окончания нашего института, открыл свой бизнес – сеть автосалонов. Удача ему сопутствовала и буквально за пару лет он сумел стать бизнесменом средней руки, весьма известным в определенных кругах. Мы познакомились здесь в общежитии, он пришёл к другу, который тогда жил на нашем этаже. Парень был настойчив, красиво ухаживал, в постель не тянул, был привлекателен, в общем, против джентльменского набора мне, не очень искушённой в подобных играх, девушке было не устоять. Мне открыто завидовали, прямо в лицо бросали свое удивление и непонимание того, что такого особенного он во мне нашел. Было противно, что кому-то не дает покоя чужое счастье, и обидно за себя, но когда в сердце весна, нет никакой возможности долго огорчаться или злиться.
Прошло почти полгода полного и безраздельного счастья, прежде чем прозвенел первый звоночек. Андрей никогда не скрывал свою ревность, это было неприятно, поэтому, я делала всё, чтобы давать ему как можно меньше поводов. В тот вечер, он меня спросил, что я делаю, когда он от меня уходит. Я имела глупость пошутить, что иду в гости к соседу Петрову, есть суп. В тот момент я лежала на кровати, а Андрей сидел рядом со мной. То, что произошло потом, меня потрясло до глубины души. Андрей сжал руку в кулак и даже не ударил, а просто нажал мне этим кулаком на солнечное сплетение. Это был такой сгусток боли, что у меня слёзы брызнули из глаз, и дыхание сбилось на несколько секунд. Я смотрела на него широко открытыми глазами полными непонимания и слез. А он отвернулся и спокойно произнес, что с ним не стоит так шутить. Потом он конечно, извинился… Даже на колени встал, непрестанно повторяя как он меня сильно любит и сожалеет. Почему я его тогда простила? Точно была не в себе. И это «не в себе» продолжалось ещё целых шесть месяцев и семнадцать дней, а потом, к счастью, я ему просто надоела. Он пришел и буднично произнес: «У меня есть другая женщина. Не звони мне и не ищи». Не знаю чего он ждал от меня, рыданий и заламывания рук, мольбы, чтобы он остался?. Я тихо прошелестела в ответ: «Хорошо. Я все поняла». Кажется, мужчина был удивлен моей спокойной реакцией, если бы он только знал какую бурю эмоций сумела спрятать за этой маской невозмутимости. Меня просто накрыло волной облегчения и счастья. Да, теперь счастьем для меня было то, что меня оставят в покое и перестанут использовать вместо боксерской груши.
Весь последний год я старательно избегала любых близких отношений, слишком свежи и болезненны ещё были воспоминания. Не зря говорят: «То, что нас не убивает, делает сильнее». Я рассталась с «розовыми очками», стала более подозрительной, внимательной к окружающим людям, ведь мелочи, которым мы не придаём особого значения, порой выдают нас с головой. Пренебрежительный жест, резкое слово, слишком сильно сжатая рука – все это приобрело для меня особое значение. Я часто ловила себя за тем, что наблюдая издалека за какой-нибудь парой, пыталась понять глубину и близость их отношений по незначительным нюансам. Ведь не я одна оказалась в подобной ситуации, домашнее насилие одна из самых распространенных причин гибели женщин во всем мире. Я надеялась, что смогу найти в себе силы помочь женщине оказавшейся в похожей ситуации, хотя понимала, что в первую очередь она должна сама захотеть, чтобы ей помогли. Женька ругала меня, говоря, что становлюсь «чертовой шизофреничкой», а я только смеялась в ответ, мне было все равно.
И вот этот мужчина вновь появился в моей жизни две недели назад. Подошёл ко мне на улице, подхватил под локоть и практически силой заставил сесть в машину. Мой «бывший» молчал, а я, от охватившего меня ужаса, не могла вытолкнуть из себя ни слова. Когда он потянулся к бардачку, я невольно отодвинулась на самый край сиденья. Андрей достал пачку сигарет и выругался, та была пуста. Странно, он ведь раньше не курил, даже гордился этим. Я все больше терялась в происходящем. У магазина он остановился и, заперев меня в машине, ушел за сигаретами. Мог бы и не запирать, у меня все силы ушли только на то, что бы не сорваться в истерику, на побег их уже не хватило. Наконец, мы добрались до его любимого кафе, где просидели за столиком почти целый час, разговор не клеился. Андрей был напряжён и заметно нервничал, задавал вопросы о моей жизни и учёбе, но, казалось, ответы пропускал мимо ушей. Я же смотрела на него как кролик на удава и цедила слова, с трудом преодолевая свой страх. Закончилась наша встреча так же неожиданно, как и началась. Андрей посмотрел на часы, попрощался и быстрым размашистым шагом покинул помещение, даже не заплатив по счёту. Раньше за ним такого я не замечала, он был всегда подчёркнуто вежлив и внимателен к обслуживающему персоналу. Оплатив счёт, я бегом кинулась к Женьке в её спасительные дружеские объятия. Подруга долго чертыхалась, услышав мой рассказ, и заявила, что не даст меня ему обидеть, уж теперь она знает что это за фрукт (то, что мой парень периодически избивает меня, я тщательно скрывала от всех, особенно от неё, мне было стыдно).
И вот опять… Что ему надо от меня? Не думаю, что он вновь воспылал ко мне светлыми чувствами, я отработанный материал, ему не интересна. Или я могу ошибаться? Стоп! Он был здесь вчера в обед, как раз тогда в моей комнате, возможно, орудовали неприятельские силы. Не может же он быть связан со всем этим? Я ничего у него не взяла, когда мы расставались, даже подарки все вернула (он их молча взял, вот, жучара!). Про его жизнь тоже практически ничего не знаю, дома у него была всего несколько раз, встречи с его друзьями можно пересчитать по пальцам одной руки. Очень закрытый человек, страшный человек. Зачем бы ему ни понадобилась бедная Асенька – это в любом случае плохо.
