Текст книги "Шутка Вершителей (СИ)"

Автор книги: Елена Литвинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

И я отдала записку служанке.

Через короткое время она вернулась.

Госпожа, тут вот Вам… – и Лидэ мне передала ответ. “Госпожа Рокайо Ганн. Мне жаль, что с Вашей дочерью произошёл такой случай, и особенно жаль, что он произошёл именно в королевском дворце. Скоро королева навестит вас, чтобы поддержать Вас в такой тяжёлый момент. Я всего лишь поступил так, как предписывал мне мой долг. Если Вам что-либо нужно: средства, редкие зелья или что-то ещё, то Вы можете спокойно просить об этом Её Величество или меня. Мы сделаем всё, что в наших силах! Ш.”

Мне, конечно же, стало чуть спокойнее. Но, взглянув на бессознательную Авидею, я решилась написать ещё одну записку советнику.

“Уважаемый господин Штарт! Не посчитайте меня слишком навызчивой, но не могли бы Вы попросить одного из жрецов Ады, того, что с Даром чтения мыслей, заглянуть в голову моей дочери и выяснить, что произошло вчера вечером? Я понимаю, что моя просьба может показаться чрезмерной, но при сложившихся обстоятельствах, особенно при тех, что мне самой предстоит пройти, мне кажется, что можно сделать исключение. Рокайо Ганн.”

И Лидэ опять унесла бумагу в недра дворца.

Вернулась она уже с пустыми руками.

Ничего, – пожала она плечами. Но я и не ждала ответ сразу же.

А днём, когда послеобеденный отдых сморил и флигель, и дворец, в наше пристанище явилась королева. Она была одета в простое платье и лёгкую косынку. Я едва узнала её. С ней было несколько человек. Три придворные дамы, слуга огромного роста и жрец. Тот самый молодой жрец, что имел Дар проникать в разум другого человека! Я помнила его.

Ваше Величество, – мы с Лидэ присели в реверансе.

Не нужно, милочка. Мы не на приёме. Покажите мне дочь.

Я указала на кровать. Королева подошла к Ави и нахмурилась.

Ну, Горент, что скажешь?

Молодой крепкий жрец с рисунком на бритой голове подошёл к кровати.

Нет, Ваше Величество. Я не смогу. Сознание девушки затуманено. Образы расплывчаты. Она сейчас в стране грёз, и до её разума мне не дотянуться.

Что делать?

Брат Югенс…

Даже так? – королева удивлённо взглянула на жреца. В своём лёгком летнем платье она была рядом с ним, как тропическая птаха рядом с враном. Её Величество повернулась лицом ко мне.

Рокайо, Дар Юргенса Блаженного – это говорить, поправится человек или… умрёт. А если поправится, то что нужно сделать для этого. Ты согласна услышать всё, даже самое горькое?

Да… – у меня задрожали руки, – лучше так, чем в неведении…

Королева быстро распрощалась и ушла, а горестные вздохи её свиты ещё долго раздавались в коридорах флигеля. К вечеру тихий стук в дверь сообщил нам о приходе гостей. Это были молодые стражники из того отряда, что вёз нас в Деменецию.

Госпожа Рокайо, разве Вы и Авидея не собираетесь на Младший бал? – удивлённо спросил молодой человек, и тут мои нервы не выдержали, и я расплакалась. Мне вспомнилась наша поездка, здоровая и смеющаяся Авидея, её весёлый смех.

Шли бы вы отсюда, парни, – Лидэ не стала любезничать со стражниками. – У госпожи Рокайо горе. Госпожа Авидея тяжело заболела.

А королевский магистериус? – спросил один из молодых людей. – Что говорит он?

Он… не… может… – выдавила я.

Вам, может, помощь нужна? – тихо спросил кто-то из юношей.

Нет… спасибо…

Чем вы поможете, олухи? Идите уже… Не до вас! – Лидэ быстро закрыла перед ними дверь. – Успокойтесь, госпожа. Слезами горю не поможешь!

Да… Просто вспомнила кое-что… Давай с тобой положим Ави на бок. Положение тела больного надо менять как можно чаще…

И стали осторожно переворачивать дочь. Положили на один бок, вытянув руку из-под неё, затем на другой. Один раз мне показалось, что Авидея попыталась открыть глаза, услышав мой голос, но потом дочь опять как-будто уснула.

Ночью стук в дверь разбудил меня. Лидэ тоже вышла из своего закутка. Она не ушла на ночь к себе, а легла спать на кушетке, посчитав, что оставлять меня одну сейчас нельзя. И за это я не знала, как её благодарить!

Часть третья. Глава восьмая.

Что же вы так долго, – заговорил кто-то громким голосом, когда Лидэ едва успела приоткрыть дверь. – Я сегодня хочу ещё выспаться.

Лидэ распахнул дверь, впуская внутрь худого невысого мужчину в тёмном одеянии жреца.

Где больной?

Больная… Вот там, на кровати…

Мужчина быстро-быстро подскочил к постели, на которой лежала Авидея.

Свет, дайте больше света!

Пока Лидэ зажигала светильники, я стояла и рассматривала жреца Ады, что сейчас явился к нам. Острый нос, маленькие глазки и треугольный подбородок делали его лицо гротескным, как из какой-то иллюстрированной книги. Там бы он был бы злодеем из прошлого, королём варваров или… чёрным колдуном. И только сейчас я вспомнила про Гэйелда. Может, стоило бы его попытаться позвать во сне?

Мамаша, ты слышишь меня? – меня резко выдернули из моих размышлений. – Не спи на ходу, а слушай внимательно!

Я посмотрела на жреца, которой уже уселся на край кровати и держал мою дочь за руку.

Слушаю, – покорно ответила я.

Дочь твоя будет жить, вот только к этому тебе нужно приложить много усилий. Первое: сейчас ты собираешься, просишь своих покровителей во дворце о повозке и везёшь её в одну общину в Завратные горы. Там сейчас обосновался лекарем такой мэтр Клодиус Сильв. Этот лекарь – не совсем простой лекарь. Долгое время он являлся штатным лекарем посольств при дворце и лечил всех – от степняков, до южан Тропических островов. Он знает эту болезнь.

Так я его знаю! Это – наша община! И наш лекарь! Я даже работала с ним, немного…

Хорошо, мамаша, хорошо. Только есть ещё кое-что. Ада говорит мне, что ты кому-то очень много задолжала. На твоём месте я бы поторопился выплатить этот долг!

Долг? – я ничего не понимала. – Какой долг? Я никому ничего не должна… вроде бы…

Я сказал – а ты подумай. Иначе лечение не приведёт к тому результату, что нужен… А теперь – прощайте! Свой долг я исполнил. А ты выполняй свой!

Так посреди ночи мы с Лидэ быстро упаковали наши с дочерью вещи в сумки, я написала Декстеру Винну просьбу о повозке, возничем и охране, и уселась ждать ответа.

Ответ был очень скорым: несколько дюжих слуг под руководством самого начальника охраны быстро перенесли вещи и Авидею на повозку.

Прощайте, госпожа Рокайо! Удачи Вам! – Лидэ чуть не расплакалась, когда я обняла её.

Спасибо за всё…

А меня, меня не обнимешь, Рокайо? – Декстер крепко схватил меня за руку.

Прости, нет, – я резко выдернула руку, – но спасибо скажу. И прощай!

Помимо возничего, нас сопровождал один седоусый стражник, кони были резвы, но я боялась тревожить дочь, поэтому мы ехали медленно. Рано утром мы уже выехали из Деменеции. Я оглянулась на стольный град Адании и подумала о том, что столица принесла нашей семье только горе. А ещё происшествие с моей дочерью нарушило планы королевы и Верховных жрецов. Допросить меня с применением Даров Ады они не успели. Хотя, вытянуть у человека из головы нужную информацию, думаю, они могут и через много лет. Но сейчас я получила небольшую передышку, и смогу заняться лечением дочери. Хоть бы мэтр Сильв не вздумал никуда уехать из нашей общины! Где мне потом его искать?

К завтраку мы достигли первой почтовой станции, и я написала отцу в Стревин. Все наши планы скрыться от людей с той стороны, пошли прахом. Здоровье дочери мне было дороже собственной безопасности. Да и я не думала, что герцог захочет причинить мне какой-нибудь вред. Вот забрать меня или ребёнка обратно в Вензос – это ему может взбрести в голову. Но и я не из тех, кто просто так сдаются!

Госпожа, мы делаем здесь остановку? – спросил у меня возничий.

Да, конечно. Мне нужно отправить письмо.

Почтовая станция, несмотря на близость к столице, была пуста. Мы еле достучались до смотрителя. Отправив письмо и взяв с собой немного горячей еды, мы отправились дальше. Наш страж, казалось, даже не сходил со своего коня.

Госпожа, может, стоило остановиться и отдохнуть на станции? – обернулся ко мне возничий. – Вы плохо выглядете.

Нет, Авидею не стоит беспокоить понапрасну. Эти переносы туда-сюда не пойдут на пользу, – ответила я, а сама вынула маленькое зеркальце и заглянула в него. Я не просто плохо выглядела: на моём лице было написано, что я пережила горе. Под глазами синели огромные круги, губы стали белыми, а скулы заострились. “Так, Рокайо Ганн, вдова Тибо! Возьми себя в руки! Ави не умерла, а всего лишь заболела! А сама ты беременна!” – самоприказания помогли мне хотя бы прикрыть глаза и поспать в повозке. Тревожные мысли уже не гудели назойливыми насекомыми в голове, а спрятались в глубь. Я проспала до вечера. Ночью мы остановились на окраине большого села и устроили импровизированный лагерь. Я с помощью возницы поменяла положение тела Авидеи. В одно из мгновений мне показалось, как её веки затрепетали, будто она силилась открыть глаза. Но потом всё прошло. Моя дочь оставалась в состоянии тяжёлого сна.

Свежее молоко вечерней дойки самок тура, – вдруг тихо произнёс молчащий до этого стражник. – Дайте пару ложек больной и попейте сами. В детстве моя мама всегда отпаивала меня им. В Вашем положении это полезно.

Я очень удивилась. Не то, чтобы я не пила никогда туриное молоко или не любила его, но мы в горах всё же держим коз и пьём козье. Из него и делаем превосходные сыры, что чудесно продаются и на равнине. Я осторожно взяла небольшой кувшинчик и сделала маленький глоток. Молоко было ещё тёплым, не таким сладким, как козье, не таким жирным, но пахнущим луговым разнотравьем. Взяв ложку, я осторожно влила в рот Ави маленькую порцию молока. Дочь проглотила его. Я тогда стала по-чуть вливать ей в рот при помощи ложки молоко, ещё и ещё! Пока белая струйка уже не потекла из уголка её рта. “Достаточно”, – подумала я. И сама припала к кувшину. Убрала его от губ только тогда, когда показалось дно.

Спасибо Вам, господин… э-э-э…

Сайм Рутт…

Господин Сайм Рутт. Я не знала, как и чем кормить Ави в таком состоянии, но Вы надоумили меня…

Не стоит благодарностей, госпожа Ганн. Я здесь только потому, что моему сыну Асту приглянулась Ваша дочь. Так как Вы прогнали его, и ничего толком было не узнать, я вызвался сопровождать Вас с дочерью к месту жительства.

Аст? Это тот высокий светловолосый юноша с доброй улыбкой? – только сейчас я заметила сходство двух стражников. Мне это мешали сделать усы у отца.

Да, госпожа. Сын очень переживал, что так и не смог потанцевать на Младшем балу с понравившейся девушкой. Я и не мог предположить, что тут так всё серьёзно! Извините нашу семью за излишнее любопытство. Только как так вышло? Аст сказал, что Авидея Ганн была вполне жива и здорова, когда они доставили вас во дворец.

Не знаю как, но я всё выложила своему новому знакомцу. И про беседу с королевой, правда, без подробностей, и про приглашение Ави молодым аристократом на танец, и про сок груйи, а также маленькое розовое пятнышко под мышкой, которое, возможно, признак редкой экзотической болезни. И вылечить эту болезнь может только мэтр Сильв, который сейчас работает в нашей общине простым лекарем.

Мэтр Сильв? Конечно, я помню его. Было дело, что он на моих глазах спас жизнь одному чернокожему мужчине с дальнего Юга жизнь. Тот начал задыхаться, а мэтр Сильв, что сопровождал делегации, подскочил к нему, ножом проколол шею, и тот сразу же задышал. Сильный мужчина! Ему бы в нашей страже среди воинов цены не было бы, а он всё наука да наука… Королева его очень ценила. Когда он уходил со службы, то закатила в честь него роскошный бал, и денег, говорят, много дала. Как целый мешок из-под зерна…

А что он тогда ушёл, раз его так ценили?

Да, говорят, у него женщина где-то в горах была. Вот он к ней и подался.

А она не могла сама к нему?

Нет, говорят… Королева её не привечает. Скандал у них, что ли, вышел. Или что ещё. Но слухи ходят… Госпожа, понимаете, я не сплетник, между нами это… вы со мной откровенно, да и я тоже… Слухи, что женщина эта на трон тоже претендует… Поэтому королева, сохрани, Великая Ада, Её Величество, и не разрешает той жить в столице…

И тут я всё поняла: столичный любовник Арьяны Сугиста из самой верхушки аристократии и есть мэтр Сильв! Вот почему глава постоянно оказывалась рядом с лекарской и самим мэтром! Я ещё думала: что делает в нашем захолустье человек со званием мэтра медицины? А ответ, как всегда, прост…

Днём я выспалась и поэтому сейчас не могла сомкнуть глаз. Сон не шёл. В голове мелькали образы мамы, Милады, Гэйелда и весёлой Авидеи. Потом раскаркались враны. И я опять вспомнила про колдуна. Под утро мне немного вздремнулось, и я увидела Гэйелда то ли во сне, то ли в каком-то странном видении.

Ну, что, Избранная! Вот твоя дорога и ведёт тебя домой! К началу того пути, от которого ты так резво сбежала!

Я не вернусь на Вензос! У меня заболела дочь! – мне захотелось расплакаться, и в то же время вцепиться в улыбающееся лицо колдуна.

Нельзя противиться Вершителям! Наши судьбы зависят от них, Рокайо Ганн! Милада должна была умереть в Адании, но живёт в Вензосе! Так же и ты… Ничего так и не поняла! – смех Гэйелда зашелестел мне прямо в ухо. Я резко открыла глаза. На улице капал дождь. Это его капли шелестели по тканевой крыше моей повозки.

“Ну уж нет! Не получите!” – я показала фигу в темноту и дотронулась до живота.

Через два дня мы были на знакомой мне почтовой станции, где смотритель и его жена уже встречали несколько охотников и простых деревенских путешественников.

Госпожа, здесь мы с Вами попрощаемся! – Сайм Рутт упорно называл меня на “Вы”, хотя я просила его называть меня запросто. – Я возвращаюсь на службу во дворец. Отсюда до Вашего посёлка уже близко…

Спасибо Вам за всё… передавайте привет сыну! – усатое лицо воина расплылось в улыбке, он одёрнул поводья и ускакал по дороге, на прощание взмахнув рукой.

Госпожа, – обратился ко мне возница, – давайте я найду помощников, чтобы занесли Вашу дочь внутря…

Хорошо, ищите… Я заплачУ…

Через несколько мгновений возница вышел с несколькими охотниками, которые несли грубо сколоченные носилки.

Хорошо, что прихватили, – сказал один из них.

И мы быстро занесли Авидею внутрь, в выделенную для меня комнату. Здесь мне предстояло дождаться отца и Бертина из Стревина. Письмо до них уже дошло, а вот сборы и поездка займут какое-то время. Вернуться в общину я собиралась вместе с ними.

Один из охотников, рыжий и конопатый детина худощавого телосложения, внимательно посмотрел на лицо Авидеи, а потом глянул на моё. Потом сделал это опять и опять.

Что? – я спросила у него с вызовом. Он отвёл взгляд и покачал головой, а потом и просто вышел из комнаты.

Вы не обращайте внимания, госпожа, – сказал мне тот охотник, что завёл разговор про носилки, – он немой и со странностями. Иногда ведёт себя, как настоящий воин, а иногда – как неразумное дитя. Видимо, нехорошо с головой.

А зачем Вы взяли такого к себе в охотничью артель? – поинтересовалась я.

О-о-о, видели бы Вы, госпожа, как он дерётся! Красота! Лобану пасть двумя руками рвёт!

Я поморщилась, представив себе эту картину.

Извините, я сейчас устала и хочу отдохнуть. Сколько я вам должна?

Ну, что Вы, госпожа… Вы же лекарка из горной общины?

Да…

Так мы рядом там и охотимся. Живём при Общинном доме. Сейчас весна, и мы не убиваем лобанов. Только бера-шатуна да газелей… Вот придётся – и обратимся к Вам.

Благодарю. Но врядли я скоро буду в состоянии работать. Вы сами видите…

Ничего! Великая исправит…

Напоив Ави молоком, которое по моей просьбе принесла хозяйка, я уснула. Гэйелд с той ночи больше ко мне не приходил во сне. Но вот чёрного врана я видела постоянно. Он смотрела на меня, не моргая, а потом издавал протяжный “Ка-а-а-арррр”… И после этого я просыпалась.

К вечеру следующего дня Ваухан и Бертин уже были на станции.

Отец! – кинулась я в объятия папы и поцеловала в лоб серьёзного Бертина.

Устал, малыш?

Устали, – подтвердил отец. – Как ты, Айо?

Уже лучше. Переночуем и в путь! Смотритель мне даёт несколько длинноухов.

Давай уйдём из общей комнаты и поговорим… Ту много ушей! Я хочу всё знать, как это произошло, и кто виноват… – отец схватил меня выше локтя и потащил всторону гостевых комнат. Бертин быстро семенил за нами. И тут мы на пути встретили охотников. Все пропустили нашу маленькую процессию, но один, тот, рыжий, с конопушками, встал на проходе и зверски посмотрел на руку моего отца, что держала меня за плечо.

Отец уже хотел его обойти, но тот сделал шаг в нашу сторону. Тогда отец остановился.

Айо, кто это? И что ему от нас нужно? – голос отца был обманчиво спокоен.

Отец, я не знаю… Он охотник из нашей артели, – при этих словах охотник уставился на моего отца.

Охо-о-о-отник… – протянул отец и выпустил мою руку из своего захвата, – ну я ему сейчас поохочусь… – Ваухан Ньево скинул мне в руки свой плащ и начал подворачивать рукава на сюртуке.

И тут рыжий охотник замахал руками, поклонился, потом ещё раз, и по стенке начал нас обходить, так старательно пряча глаза от моего взгляда.

Фейленд! Где ты там? – раздалось позади, и охотник что-то замычал в ответ и скрылся в общей комнате.

Навязчивый поклонник, дочь?

Папа… сказала же, вижу в первый раз! Какие мне поклонники… Дочь в беде, я сама в положении… Идём же, всё расскажу!

Утром мы с отцом начали седлать длинноухов.

Как повезём Авидею, папа?

Возьмём вот этого, самого сильного, – отец показал крупного самца размером с небольшого коня, – посадим её вперёд, а я сяду позади и буду её держать.

Я с сомнением посмотрела на животное. Выдержит ли оно двоих? Но другого выхода не было. На повозке в наш посёлок было не подняться.

Проблемы? – спросил нас глава охотничей артели.

Нет, всё хорошо! – ответила я, усаживая на длинноуха Бертина.

Мама, мы возвращаемся домой? – спрашивал меня тот.

Да, сынок.

А что с Авидеей? Почему она всё время спит?

Ави немного приболела, Берт. Поэтому нам нужно вернуться, чтобы полечить её!

Здорово! Я уже соскучился по дому!

Тебе не понравилось в Стревине? – я знала, что отец снял там огромный дом с большим двором и кузней прямо за ним.

Не знаю… Я даже не успел там ни с кем подружиться…

Ничего, теперь мы возвращаемся… Все вместе!

Госпожа Рокайо! – вдруг я услышала крик жены смотрителя. – Госпожа, подождите!

Что-то случилось? – я посмотрела на отца. Он должен был рассчитаться за постой. Ваухан пожал плечами и продолжил что-то прилаживать к седлу.

Нет, госпожа, – полноватая хозяйка пыталась отдышаться, – просто охотники попросили меня попросить вас пойти в горы вместе.

Так пускай идут. Кто им запрещает?

Они выйдут в обед. Мастер им должен привезти оружие. Как раз к полудню!

Отец! Ты слышишь?

Да, Айо. И я не против. Сейчас в горах опасно: грязь, распутица и сели. Если смоет тропу, то я один не смогу вас всех переправить. Придётся возвращаться. Со взрослыми мужчинами наш поход будет легче.

Хорошо! Мы дождёмся охотников! Так им и передайте!

И хозяйка ушла, кивнув в ответ головой.

Часть третья. Глава девятая. Подъём.

Ну, что, готовы? – весело спросил нас глава охотничьей артели. – Сейчас отправляемся!

Он потрепал Бертина по голове, взлохматив ему волосы.

Кем хочешь стать, малыш, когда вырастешь? Наверное, охотником?

Нет…

Не-е-е-ет? Почему?

Потому что я стану проводником… Как папа!

Папа? – охотник посмотрел на меня.

Он погиб. Уже давно, – ответила я и поймала внимательный взгляд рыжеволосого. Но тот быстро очнулся и опять отвёл глаза.

Хорошо! – заявил глава артели. – Тогда в путь!

Охотники, в отличие от нас, шли пешком, выстроившись впереди друг за другом. Первым шёл рыжеволосый, за ним – глава, а потом ещё двое. Потом на длинноухе ехал отец с Авидеей, за ним Бертин, а потом и я. Замыкал наш караван щуплый пожилой мужчина-проводник. Почему он шёл последним я поняла только через некоторое время.

Тк, тццц… – защёлкал он языком, и наш караван остановился.

Никуда не отходим, – коротко приказал он мне, – не спешиваемся. – А сам побежал в голову к главарю и о чём-то шепнул тому. Главарь махнул головой рыжебородому и показал на меня. Тот встал за моей спиной вместе с проводником.

Что случилось?

Не беспокойтесь. Просто недалеко лежбище лобанов. Пойдём тихо и быстро.

Проводники потому и ценились в наших горах, что помимо знания всех дорог и тропинок, перевалов и источников воды, пещер и других укрытий, они могли слышать звуки природы, различать следы зверей и птиц, определять места стоянок горных коз и лежбища беров. Мой покойный супруг был одним из лучших проводников. Если бы не тот обвал…

Рыжий аккуратно схватил моего длинноуха под уздцы и повёл его быстрым шагом по каменистой тропе. Проводник проделал то же самое с животным Бертина. День был солнечным, но когда мы поднимемся наверх, то температура снизится, и я зябко повела плечом. Рыжий охотник вопросительно взглянул на меня. Я покачала головой, мол, ничего страшного. Забота постороннего мужчины показалась мне странной. И долгое время я страралась не смотреть в его сторону. Да и он ничего больше не делал, чтобы привлечь моё внимание. Так мы и двигались, вроде бы и рядом, но огороженные друг от друга незримой стеной. Раздался тихий свист. Мы остановились.

Привал, несколько минут, – обернувшись, сказал проводник. Я захотела слезть с длинноуха, немного размяться. Да и Бертин оглянулся, видимо, ему тоже захотелось на землю. Не успела я пошевелиться, как сильные руки аккуратно взяли меня за талию и опустили на ноги. Почувствовав твердь, я отшатнулась от охотника и произнесла:

Благодарю… Но это – лишнее. Впредь прошу Вас не трогать меня без моего на то дозволения! – и обошла молчаливого рыжего. Бертин уже тоже стоял на земле. – Сынок, как ты? Не устал?

Нет, мама. Что ему нужно? – он показал рукой на немого охотника. – Давай расскажем дедушке!

Не переживай, сынок, всё хорошо! Дядя просто хотел помочь мне. Просто сейчас я в помощи не нуждаюсь, – успокоила я сына. Тот мою резкую отповедь охотнику воспринял близко к сердцу. – Ты хочешь кушать? Или пить?

Нет. Дядя проводник давал мне отхлебнуть отвара из своей фляжки.

У тебя же есть своя!

Там же фруктовая вода, – сынок поморщился, – а я пил настоящий охотничий узвар из листьев тумяны!

Ты молодец! Пойдём посмотрим, как там Авидея и дедушка?

И мы подошли к первому животному. Отец так и не спустился на землю. Он одной рукой держал внучку, а другой – кусок пресной лепёшки с сыром.

Отец, как вы?

Всё нормально, дочь. Доедем!

Может, кто-то из охотников сменит Вас, господин Ньево? – спросил отца подошедший главарь.

Нет, я не настолько стар, что не смогу удержать свою внучку верхом на длинноухе…

Если устанете – скажите мне!

Хорошо…

Всё! Все по местам! – приказал глава, и мы расселись. Теперь рыжий даже и не пытался помочь мне, только смотрел изподлобья, как я устраиваюсь в седле.

И мы двинулись. Вскоре каменистая тропинка закончилась, и мы стали передвигаться по грязи, липкой и тягучей. Мы ехали и шли всё медленнее и медленнее: ноги охотников, обутые в высокие меховые сапоги, то и дело скользили и утопали в серой грязи. Длинноухи покапередвигались более аккуратно. Низкие предгорья менялись высокими скалами, и дорога становилась всё более и более крутой. Нам уже встретилось несколько маленьких оползней, один из которых почти перекрыл и так узкую дорогу. Нам пришлось осторожно перебираться по самому краю небольшого обрыва.

Дорога эта была более-менее безопасной. Самые трудные тропы остались высоко в горах. Но и тут в весеннюю распутицу нас могли поджидать любые неожиданности. И первая из них случилась, когда уже начало смеркаться, и нам оставалось всего ничего до ночного привала.

Вначале опять раздался тихий свист, а затем щёлканье. Караван остановился. И я вопросительно посмотрела на рыжего. Тот даже не взглянул на меня, весь подобрался и пошёл вперёд, к главе. Я спрыгнула с длинноуха и поспешила за ним. Все охотники стояли полукругом и смотрели вдаль. Там, в сумерках, поблёскивали глаза огромного бера и нескольких маленьких детёнышей, которые кружили рядом с поверженной добычей. Этой добычей была горная коза. Её туша лежала где-то там, в центре мехового клубка.

Учит охотится…

Да…

Придётся ждать, пока наиграются и уйдут…

Плохо, тут места для стоянки нет…

Ничего, не впервой!

Мама, что там? – спросил меня Бертин.

Самка бера учит детёнышей, – ответила я сыну. Он потёр глаза. – Придётся ночевать здесь.

Охотники кое-как соорудили навес под кривоватой скалой. А мы с отцом приготовили импровизированную постель, на которую уложили Авидею. Я легла рядом. Бертин вместе с дедушкой устроились прямо на тропе в спальнике, выбрав место посуше. Охотники сделали то же самое, оставив одного охранять наш лагерь. От переживаний и усталости я закрыла глаза и уснула. Мне снилось звёздное небо и зелёные знакомые глаза.

Встаём, Айо… – я проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечи. Я кое-как разлепила глаза и увидела, что ещё достаточно темно. – Нам пора, если хотим добраться домой до заката!

Пахло сыростью и отваром из трав. Я посмотрела на Авидею: рыжий охотник осторожно поправлял её одежду и одевал перчатки на руки. Он кивком показал мне на котелок, а потом на дочь. Я кивнула в ответ. Разогнула затёкшую спину, взяла тёплый отвар и стала поить ложечкой дочь. Горло её жадно дёрнулось. “Покормить бы хорошо! Но это теперь дома!” Лепёшки и сыр – не еда для больного в таком состоянии. Нужно будет сварить бульон из домашней птицы и добавить туда перетёртых овощей! От таких мыслей у меня самой побежали слюни. Я попила отвара с хлебом и была готова к дороге. Слава Великой, что ночёвка на свежем воздухе прошла для меня, беременной, очень хорошо!

Проезжая мимо растерзанной добычи, мы увидели поломанные кусты и цепочку следов, ведущую в горы.

Недалеко их лежбище, – тихо сказал проводник, – в конце осени нужно будет их проведать…

Я поморщилась. Мне жаль было малышей, но я понимала, что когда хищных животных слишком много – это тоже плохо и для нас, и для природы.

Мама, смотри! – Бертин подскочил в седле и показал рукой куда-то в сторону от тропы. Я пригляделась: по скалам, не очень далеко от нас, с большой осторожностью, передвигалась снежная кошка. Потом она принюхалась, повела ушами и посмотрела прямо на меня. Потом выгнула спинку и отпрыгнула в сторону, тут же пропав из виду.

Вижу… – ответила я. – Мы напугали её!

Его, это был самец, – поправил меня проводник. Я вдруг вспомнила своё путешествие по Вензосу, где ни разу не встретила никого из крупных хищных животных. Даже и не задумываясь, ходила в одиночку по лесу. Хотя, там и других хищников хватало. Мне вспомнились те солдаты, что убили старую женщину в доме. А потом явспомнила герцога, как хищника, крадущегося в темноте ко мне. В это время мне на глаза попался рыжий охотник. Его движения были такими же сильными и плавными, как у снежного кота. Я вздрогнула. “Да, нет, мне просто показалось!” – подумала я.

Тем временем наш маленький отряд уже достиг первого подлеска, и тропинка стала более извилистой и трудно проходимой. Дорогу впереди почти и не было видно: она то терялась за деревьями, то исчезала между высоких скал. Вдруг раздался сильный гул. Земля задрожала.

Впереди идущий охотник свистнул, и мы остановились.

Оползень, – сказал мне проводник, – пойду на разведку.

И скрылся где-то впереди.

Мама, что это? – Бертин крутил головой. – Можно я сойду?

Нет, сынок. Ещё не разрешали. Мы скоро отправимся, потерпи.

Вперёд! – крикнул кто-то в голове каравана, и мы поехали. Проводник на своё место так и не вернулся. Хотя дорога была трудной, но темп движения ускорился. Длинноухи резво перебирали ногами по камням и грязи.

И вот мы вышли на участок, где тропинка шла между высокой горой и обрывом в десять человеческих ростов. Впереди я увидела текущий с горы поток грязи и камней. Он был небольшой, но теперь я поняла, почему мы торопились. Любой сель из маленького в любую минуту мог превратится в большой! Мы добрались до него, и первые уже перешли по камням на ту сторону. Длинноухи хотели замедлиться, испугавшись. Но охотники схватили их под уздцы и потащили вперёд.

И тут произошло ужасное: когда животное с моим отцом и Авидеей переходило через поток, он усилился и потёк всё быстрее и быстрее. Животное остановилось и стало трясти головой, пытаясь избавиться от жёсткого захвата охотника.

Берите Авидею, – сказал отец и перекинул на руки охотнику мою дочь. Тот подхватил её и успел пройти, как крупный камень, который тащила грязь, ударил по лапам длинноуха и стащил его вместе с отцом в пропасть. Я закричала.

И тут рыжий охотник, коротко посмотрев на меня, скинул со спины мешок с вещами, разулся, взял в руки длинный нож и начал спускаться вниз.

Фэйленд! Ты куда? Это опасно! – попытался остановить его глава артели. Но рыжий мотнул головой и скрылся из виду. Я выпрыгнула из седла и подошла к краю.

Мама, что с дедушкой? – захныкал Бертин. – Он жив?

Мне было плохо видно, но я увидела тело длинноуха, разбившегося об камни, и шевеление недалеко от грязевого потока, текущего медленным водопадом вниз.

Отец, – шепнула я. Ваухан Ньево из последних сил держался руками за небольшой выступ, наступив на корень торчащей из склона сосны. Грязь лилась чуть в сторону от него: тот большой камень, сбивший животное, перегородил ей движение вниз. Но он потихоньку сдвигался. Вот-вот должен был упасть прямо на голову моего отца. Внутри меня всё сжалось.

Держите верёвку! – глава артели, стоящий на той стороне грязевой реки, кинул в нашу сторону верёвку. Охотник, ведущий животное Бертина, поймал её. – Переходите сейчас! Длинноухов придётся бросить!

Давайте, госпожа. Я свяжу Вас вместе с сыном.

А как же… – и я показала на отца и рыжего, пытающегося ему помочь.

Справится! – уверенно ответил мне охотник, привязав мне на талию верёвку. Потом он проделал то же самое с Бертином и собой. Потом дал мне в руки часть поклажи, и сам подхватил ещё один мешок. – Ступайте отсюда! – свистнул и затопал ногами, а потом ещё и кинул камень в одного из оставшихся длинноухов. Тот недовольно замычал, развернулся и потопал обратно, в подлесок. второй последовал за ним.

Мы осторожно перебрались через поток, а потом увидели, как лохматая и грязная голова моего отца показалась над тропинкой. Сначала вылез он, а потом и рыжий охотник. Я обрадовалась. Грязь текла с горы с прежней скоростью, но охотники торопились. Быстро отвязав нас, перекинули верёвку отцу и рыжему. Те быстро перебрались через поток.

Скорее! – крикнул глава, и мы почти бегом поспешили убраться подальше. раздался гул. Я обернулась: огромная куча грязи и камней стала стекать всё быстрее. – Не отставать! – и я споро заработала ногами. Только выйдя на ровную дорогу, мы остановились для привала. Там охотники уже сооружали носилки для Авидеи.