Текст книги "Игра Пустых (СИ)"

Автор книги: Елена Линник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Эпилог

Ниже. Ещё ниже.

В клетке из укрепленной стали пластично изгибалось женское тело цвета эбонита. Движения настолько быстрые, что за ними не успевал человеческий глаз, выполнялись легко и непринуждённо. Иногда казалось, что очертания тела будто размываются и тонут в непроницаемом сумраке. Прекрасный и пугающий танец теней.

Двое охранников нервно переглядывались, обильно потея и сжимая в руках арбалеты, кажущиеся детскими игрушками рядом с потоками истинной силы. Сейчас, защищённые зачарованной решёткой, они могли чувствовать себя в относительной безопасности, но это ощущение казалось зыбким и ненадёжным. Словно всё может измениться в любую секунду…

Из темноты коридора показались несколько силуэтов. Арбалетчики направили оружие в сторону новых целей, но, подчиняясь условному жесту, опустили оружие.

– Ты просила меня снизойти, рабыня?

Стража облегчённо выдохнула, когда танец в клетке оборвался на середине движения и вьющиеся вокруг тела тени, будто живые существа, бросились прятаться по углам и заползать в трещины пола и стен.

– Хозяин… – Хилва из мёртвого дома Торар вытянулась струной возле решётки, затем изысканно поклонилась.

Мужчина удивлённо поднял брови. Его рабыня давно перестала проявлять подобное почтение. После третьего покушения на свою жизнь он привык считать её отработанным материалом и только надеялся получить побольше монет за "утилизацию" на Арене, но дроу выживала раз за разом и её хозяин начинал чувствовать себя всё менее уверенно. Казалось, придёт день и она выберется, чтобы убить его, а сейчас кланяется как в детстве, словно ничего не было… Раньше гордая рабыня не опускалась до лживых хитростей, но кто знает, что пришло ей в голову теперь.

– Говори, Хилва.

Не поднимая головы, как было принято между ними раньше, дроу попросила:

– Я хочу тренироваться. Мне нужно хорошее питание и медицина, за это я готова делать что угодно для тебя.

Мужчина усмехнулся, это было бы слишком хорошо для правды.

– Поклянись Тенью, рабыня.

Хилва, будто заранее ожидая этой просьбы, с готовностью выпрямилась и зачерпнула рукой появившуюся из ниоткуда Тень, которая растеклась по её ладони амёбой. Рабовладелец и его охрана зачарованно уставились на странное существо – знак высшего признания этой капризной стихии. Рабыня же подняла руку на уровень лица, усмехнулась и произнесла слова клятвы:

– Клянусь верно служить рабовладельцу Метцеру, не делать попыток его убить или иным способом навредить взамен его полноценной заботы обо мне как о рабе-гладиаторе Арены.

Лежавшая в её ладони теневая тварь дрогнула всем телом, выпустив тонкие чёрные щупальца, неожиданно и мгновенно протянула ими грудь неподвижной бесстрастной дроу и её едва успевшего испугаться хозяина, а затем растаяла почти без следа. На серой мешковине одежды рабыни, как и на дорогом ледяном шёлке облачений её хозяина, расплывалось красное пятно в районе сердца, там, куда ударили щупальца. Всполошившаяся охрана, ощетинившись оружием в тщетной запоздалой попытке защитить, оттащила мужчину от пруьев клетки, целитель принялся читать заклинание, арбалетчики прицелились в дроу…

– Не стрелять! – придушенно заорал "убитый" теневой тварью, активно отбиваясь от помощников, – Не стрелять, идиоты! Отцепитесь, олухи!

Слуги замешкались и отпустили господина, который, поднявшись на ноги, сразу же залез руками под рубашку, ощупывая грудь. Поморщился, стащил с себя испачканную вещь и вытер ею кровь с рук и торса. Осмотрев себя и убедившись, что ожидаемой зияющей раны нет, он повернулся к рабыне:

– Хилва, отвечай. Что ты сделала?

Она в ответ поклонилась, пряча улыбку:

– Как вы и просили, хозяин, я связала нас теневой клятвой. Тень услышала и связала наши сердца. Теперь вы будете заботиться обо мне, как о воине Арены, а я буду вам верно служить охраной и гладиатором. Тень будет жить возле самих сердец и следить за выполнением клятвы.

Хилва прикоснулась пальцем к окровавленному пятну и снова растянула губы в жуткой улыбке. Ожидавший попытки убийства, но не подобной ловушки, Метцер хотел было отдать команду арбалетчикам стрелять, на всякий случай, как почувствовал, что его сердце сдавили острые когти. Охнув, ухватился рукой за грудь, где будто бы извивалось возле сердца нечто живое, и едва устоял на ногах.

– Откройте клетку и снимите с рабыни кандалы, – прохрипел, наконец, рабовладелец и на его лице разлилась гримаса облегчения.

Стражи переглянулись, не спеша выполнить самоубийственный приказ. Их наниматель повысил голос:

– Живо исполнять приказ, идиоты! Убить меня хотите?

Поняв, что дроу боятся больше, чем его самого, он выхватил ключи от клетки у слуги и под дребезжание ключей, невыносимо громкое в полной тишине, принялся отмыкать замки на двери. Хилва спокойно ждала.

Он тихо спросил её, подбирая очередной ключ:

– Чего ты пытаешься добиться? Хочешь дождаться моей ошибки и добраться до меня, получив свободу?

Хилва вздрогнула, обхватив себя руками, вспоминая высасывающее жизнь ощущение бессилия и боли, затем криво усмехнулась и ответила ещё тише:

– Ты мразь, но бывает участь и похуже. Когда она придёт за мной, я должна быть готова.

– Кто за тобой придёт? – удивился Метцер, поворачивая последний ключ, открывая дверь клетки. Рабыня не сделала и попытки на него напасть, только покорно вытянула руки с кандалами. Он и не подозревал, что эта дроу умеет бояться. Хилва, помолчав, неохотно ответила так тихо, что её господин не столько услышал, сколько прочитал по губам:

– Та, кто поглощает сущности. Пожирательница душ.

___

Походный лагерь стоял на ушах второй час. Когда серый дракон опустился со своей ношей в лагерь, члены его гильдии немного удивились. Но когда, наконец, обернулся человеком и согильдейцы увидели, в каком состоянии он и его ноша… После краткого шока, похожего на затишье перед бурей, гильдия единогласно решила идти войной на Лар эн Зиль, с обязательным уничтожением до оснований всех храмов Площади Трёх богов. Благо, перед тем, как дело приняло серьёзный оборот, Каэль успел отдать команды о сборах, оказании им обоим первой помощи и запрете действий против города, включая партизанскую деятельность. В качестве отдушины разрешил убить особо наглых охотников на драконов из числа дошедших до лагеря.

В результате уже через час забинтованный по самый нос, для профилактики, Каэль лежал в тёплой гномской пещере на кровати, застеленной красным одеялом, и тихо бесился, пытаясь разобраться в своих проблемах и разрушенных планах. Причём, больше всего злости и досады у него вызывали именно собственные действия:

– Чёртовы драконы, чёртовы их драные грехи! Чёртова "Жадность дракона"! Я слил не меньше десяти процентов вероятности успеха вместо пяти! Мой Клык уничтожен! Чёртов осколок! А-а-а!

С большой силой его скрытого класса пришла не только большая ответственность за поступки и решения, но и огромное количество самоограничений, запретов и даже отрицательных пассивных качеств. Плата за силу – пассивные качества или грехи, которые активизировались в определённых условиях и не позволяли рассуждать и принимать решения здраво. Правда, вот так сесть в лужу на пустом месте приходилось всего лишь пару раз. Ну кто мог подумать, что Хина откуда-то откопает NPC с его собственным осколком сознания в голове? Немного, процента три, но уже этого хватило, чтобы драконье чутьё сошло с ума, требуя немедленного уничтожения носителя и возвращения собственности. Но словно этого мало, сама жрица внезапно оказалась Воплощением, суля Каэлю быстрый переход по лестнице в небо к его цели. Убить Божество вместе с его Воплощением, чтобы самому стать Божеством – как просто! Будь с ним рядом хотя бы один полноценный представитель его клана вместо новичков… Стоило ему об этом подумать, грех "Жадность дракона" тут же отреагировал, влияя на разум, требуя срочно собирать клан на поиски этих двоих.

Однако тут же вспомнилось выражение глаз и лица Хины. Непонимающее и удивлённое, оно исчезающе быстро сменилось маской ярости и презрения, больше подходящей представительнице расы драконов, чем спокойной и тихой жрице, которую он знал. Впрочем, возможно ли, что её разум захвачен Божеством? Нет, тогда она бы просто не пришла. Интересно.

Чьим Воплощением она стала? Навскидку Каэлю удалось вспомнить с десяток божеств, достаточно слабых, чтобы не суметь поработить сознание носителя, и при этом достаточно сильных, чтобы одарить новыми умениями. И всё равно оставалось чувство, будто что-то в своих расчётах он упускает. Запах силы этого Божества показался немного странным и знакомым…

Стук в дверь прервал его мысль:

– Можно? – хриплым низким голосом спросили снаружи.

Каэль досадливо цокнул языком, провожая упорхнувшее воспоминание и отозвался:

– Заходи, Аанъя.

Тяжёлая занавесь тихо отодвинулась и в комнату молчаливой тенью проскользнула дриада. На её шею и нижнюю часть лица был намотан в несколько слоёв тяжёлый шарф, а к ногам виновато ластился толстый крыс. Вместо привычного легкомысленного щебета блондинка подтянула шарф повыше на лицо и так же хрипло и односложно спросила:

– Где Кас?

Каэль вздохнул, предвкушая скандал:

– Я оставил его на площади. Не мог унести вас двоих, пришлось выбирать. Сейчас его ищут по городу Эври и Горто, но пока безуспешно.

Некоторое время они оба молчали, затем дриада склонила голову:

– Простите.

Каэль был удивлён:

– За что ты извиняешься?

Дриада склонилась ещё ниже и серый рыцарь с ужасом увидел слёзы, капающие из её глаз на пол:

– Мы слабые. Не справились. Простите.

Каэль попытался привычно легко вскочить, но скривился и упал обратно на постель, зажимая рукой бок, куда сначала прилетел пинок от NPC, который был с Хиной, а затем и его кинжал в момент уязвимости в начале трансформации. Опасный тип. Во второй раз серый рыцарь встал аккуратнее, подошёл к Аанъе и осторожно погладил её по голове, словно дикого испуганного зверька:

– Не говори глупостей. Это я виноват, неправильно оценил опасность. Вы пострадали из-за меня. Не бойся, наш шаман знает своё дело, шрамов не останется и хрипота скоро пройдёт.

Аанъя вздрогнула и внезапно прижалась к Каэлю, вцепившись с такой силой, что тот охнул от прострелившей рёбра боли, а затем принялась рыдать в голос, хрипло выплёскивая всю пережитую боль и страх. Серому рыцарю не оставалось ничего, кроме как машинально гладить дриаду по голове и бормотать что-то успокаивающее извиняющимся тоном. Однако его голову занимали только совершенно нерациональные мысли о ненависти на лице другой девушки, которую он предал и которую он, как выяснилось, совершенно не знал.

___

Эвриано в облике человеческой женщины гуляла по Лар эн Зилю в своё удовольствие. Обычно она не позволяла себе подобных вольностей при наличии прямых указаний от лидера. Но именно сейчас оба данных приказа не нравились ей настолько, что Эври раздумывала о возможности их саботировать.

Заглянув на Площадь Трёх богов, она прошла сквозь толпу, собирая слухи о прошедшем странном "ивенте", как обычно странники называют сражения или другие события. В ответ на вопрос откуда, собственно, в центре города взялся дракон, Эври услышала примерно десять разных версий. Причём, слух о превращении игрока в дракона подавляющее большинство местных и странников сочло смехотворной попыткой замаскировать реальную силу с помощью мастера иллюзий. Змеедева порадовалась этой новости, так как один из важных секретов гильдии остался достоянием малого круга посвящённых.

Обломок меча Каэля, воткнутого в брусчатку, оперативно огородили от желающих его присвоить и оставили караульный пост из одного экзорциста Игнира. Впрочем, вернуть или уничтожить его – это поручение Горто, и Эвриано не собиралась лезть куда не просят.

Только вот своё первое задание, а именно выяснить, куда делся оставленный на площади Касатка, Эври выполнить быстро не смогла. Только взявшись за дело всерьёз, используя свой расовый навык очарования, ей удалось разговорить одного из свидетелей события.

Как она и ожидала, успевший ранее показать себя ненадежным Касатка просто сдался и, не пытаясь скрыться и вернуться к клану, отправился в храм Игнира следом за одним из странников, светловолосым эльфом в одеждах паладина и с необычно дорогим оружием. По мнению змеедевы, туда ему и дорога.

Покинув шумную площадь, Эври вытащила из кармана одежды искусно сделанную крошечную марионетку и прошептала ей на ушко полученную информацию. Горто передаст всё Каэлю, а затем вернёт ей новую команду.

На площади что-то бухнуло, раздались крики и Эври поспешила уйти подальше от места деятельности арахнида. Он, похоже, рассудил, что из-под носа Экзорциста осколок не получится украсть и приступил к уничтожению артефакта. Чтобы точно не задело, змеедева решила как можно быстрее отойти на пару кварталов.

Возле входа в трактир "Свиное крылышко" Эвриано застыла в задумчивости. Странники и местные, вполголоса ругаясь, обходили её стороной и старались не задеть, не рискуя связываться с красивой и богато одетой воительницей. Попытки заговорить и познакомиться она игнорировала с поистине царственным видом. Змеедева никак не могла решиться выполнить задание, а именно – отдать трактирщику письмо для странницы по имени Хина. Эвриано просто разрывалась между желанием непременно выполнить поручение лидера, любопытством и злостью. От одного воспоминания о буре эмоций на лице всегда равнодушного и сдержанного Каэля при передаче ей поручения и письма, Эвриано чувствовала зависть и незнакомую ей ранее ревность к сопернице. Ещё и Горто так удачно занят, не сможет проследить за выполнением задания…

В кармане заскреблась кукла, и змеедева пересадила её на своё плечо. Марионетка ухватилась за ухо Эвриано и принялась нашептывать приказ. По лице девушки зазмеилась счастливая улыбка: клан не вернётся в Лар эн Зиль! После запланированного спуска в катакомбы Тёмного леса и возвращения в лагерь, клан оставляет имущество на доверенных лиц и в полном составе перемещается в Дар эн Зиль, её родной город! Эвриано может не передавать письмо и Каэль никогда об этом не узнает!

Приняв, наконец, решение, Эври круто развернулась и направилась прочь из города, с неожиданной силой расталкивая безымянных мужчин, словно бабочки слетевшихся на силу пассивных умений юань-ти. За воротами, уйдя с проторенных дорог, но так и не решившись распечатать и прочитать письмо, она разорвала пополам конверт со всем его содержимым и бросила на землю. Из обрывков выпали монеты, цепочка с медальном связи и маленький жёлудь. Змеедева раздражённо втоптала содержимое письма в грязь: и думать нечего, чтобы какая-то странница говорила напрямую с лидером! Раздражённая и удовлетворённая содеянным, Эвриано хмыкнула и ушла по направлению к Тёмному лесу.

Она не заметила, как за её спиной оставленный в грязи маленький жёлудь вдруг треснул, из него выскочил абсолютно чёрный дубовый росток. Он неожиданно дёрнул слабой пока что веточкой и зацепил цепочку с амулетом, накрепко ухватив её сучком. Единственный листочек на ростке трента оказался тоже чёрным, за исключением изумрудно-зеленой надписи, предсказания друидов для Хины: "Вам повезло!".

___

Лика плакала, уткнувшись в мокрую уже подушку.

Когда лианы, наконец, отпустили ноги Мелики и её персонаж пробился в первый ряд, перед ней встала жуткая картина того, как Лина с кровожадной ухмылкой и сверкающими глазами необычайно умело резала кинжалами горло беззащитной слабой блондинки. Не выдержав, Лика сбежала сначала с площади, а затем и из Игры. Сразу вспомнился тот жуткий сон.

Лика задалась вопросом: неужели, Лина действительно сошла с ума и стала чудовищем? Иван тоже говорил странные и жуткие вещи, а потом напал на Лину. Может ли быть, что все, кто вошёл в Игру с помощью этих новых прототипов сошли с ума? Лика задрожала от холода, пробежавшего по её коже. В новостях про шлемы и игровую кому ничего нет. Неужели, VirtEcC удастся это скрыть?

Громко раздалась мелодия звонка телефона и Лика, углубившаяся в мысли, подскочила от неожиданности. Звонила мать Лины. Дрожащей рукой Лика взяла трубку и приняла звонок:

– Здравствуйте, Марина Варфаламеевна.

– Здравствуй, Лидочка. Что у тебя с голосом, простудилась? Скажи мне, ты сегодня искала Лину в этой вашей Игре? Тебе удалось её найти или хотя бы что-то узнать?

Перед глазами Лики снова возникла та жуткая картина танцующей в крови Лины с ножами в руках. Нет, этого она не сможет ей рассказать:

– Да, я немножко заболела, буду лечиться. Я была в Игре, но найти Лину пока не удалось. Как вы?

Голос Марины Варфаламеевны приобрёл расстроенные нотки:

– Как же жаль, что вы не встретились. Ей, наверное, очень страшно там одной, – она помолчала, а затем преувеличенно бодрым голосом закончила: – Раз болеешь, лечись. И не приходи в больницу, не хватало ещё Лину или меня заразить! Доброго денька!

И положила трубку. Лика слушала гудки и думала о том, поверила бы Марина Варфаламеевна, если бы ей сказали правду.

Когда телефон снова зазвонил, Лика была близка к тому, чтобы сбросить звонок, но затем передумала и взяла трубку:

– Да

– Добрый день, Лидия! Георгий беспокоит. Я не нашёл вашего персонажа на площади. В городе были некоторые проблемы, вас не сражение ли напугало? Всё уже закончилось, можете заходить в Игру и мы обязательно найдём вашу подругу!

Лика вздрогнула и поплотнее закуталась в одеяло перед ответом:

– Не надо. Уже не надо её искать, я видела её персонажа. Кажется, она сильно изменилась. Я вообще не уверена, что это всё ещё она.

Собеседник Лики не сразу нашёл, что ей ответить. Спустя длительную паузу он уточнил:

– Лидия, вы уверены, что это действительно был именно персонаж вашей подруги, а не просто похожий?

Лика снова вспомнила искаженное лицо с кровожадной ухмылкой:

– Уверена. Но вёл себя этот персонаж как совсем другой человек.

В трубке снова замолчали, обдумывая. Спустя некоторое время, когда Лика уже собиралась положить трубку, Георгий вкрадчиво произнёс:

– Вы знаете, я хочу попробовать вам помочь. Думаю, необходимо познакомить вас с одним великим человеком. Скорее всего, вы о нём слышали, это Главный инквизитор Ордена Игнира, Отец Антоний. Я уверен, он обязательно поможет вашей подруге…

___

Этот идиот снова мнётся перед дверью, словно девственник у дверей публичного дома! И это в то время, когда как воздух необходим срочный доклад о событиях на площади! О действиях Бессердечного… Этот эльф просто тупой и самонадеянный индюк! Сделав глубокий вдох, Главный инквизитор ордена Игнира, Антоний Милосердный, подавил и спрятал ярость глубоко под личной благодушия:

– Ну же, мой любимый ученик, не заставляй меня ждать, переминаясь на пороге.

Вошедший после этих слов паладин был бледен даже по меркам своей расы.

– Отец Антоний… – он склонился перед наставником, будто собираясь с духом, а затем выпали доклад, – Воплощением стал странник, известный под именем Каэль. К счастью, он застрял в этом мире и не сможет сбежать в другой. Он улетел, обернувшись драконом, но это может быть насланный им морок. Обломок его меча уничтожен неизвестными. Одного из своей свиты он забрал, второго, видимо наименее ценного, оставил нам. Парень говорит, что ничего не знает о Бессердечном даже при использовании специальных методов допроса. Он странник, поэтому обошлись без пыток, только зельями. Он… И ещё одна странница могут помочь в поисках Каэля, поэтому я нижайше прошу вас убедить их сотрудничать.

Инквизитор поморщился:

– Хорошо, приводи их по одному и я попробую убедить твоих важных странников. Но напоминаю тебе в последний раз о том, что уже неоднократно просил не использовать слова "допрос" и "пытки" в обсуждении бесед с заключёнными. Если эти речи услышат лишние уши, нам будет очень сложно отмыться от обвинений. Образ церкви должен быть безупречен в глазах обывателя.

Закончив отповедь, он прикрыл глаза, чтобы обдумать ситуацию. Этого странника по имени Каэль, ставшего Воплощением Бессердечного, отец Антоний прекрасно знал и вполне осознавал трудности противостояния. Наверняка, подлый ящер уже сбежал вместе со всем кланом и своими сокровищами. Но, пока будут собираться основные силы противостояния, нельзя просто так взять и оставить его в покое…

– Вот что, ученик. Ты не справился с моим заданием уничтожить Воплощение, но я не сержусь на тебя. Противостоять древнему и хитрому богу сложно. – он открыл глаза и уставился в лицо эльфа холодным немигающим взглядом, – Но со следующим моим заданием ты обязан справиться любой ценой, иначе будешь изгнан из ордена с позором. Найди и захвати в любом из миров странника Каэля, Воплощение Бессердечного Владыки. Срок – месяц. Жду твоих странников в ближайшее время. Свободен.

Белый как мел, Элфир тут же покинул комнату, слабохарактерный сопляк. Антоний погрузился в размышления о первых серьёзных потерях в своей партии. Наставник паладинов Цефас Фламель бесследно исчез, а его метка не вернулась, что означает уничтожение её кем-то с уникальным классом из числа манипуляторов душ. Неужели, древний бог подсуетился? Сложно переоценить потерю осуществляемого Цефасом постоянного контроля разумов всего крыла паладинов. Его талант позволял игнорировать даже "Очищение"! Но ещё хуже было ожидаемое теперь падение репутации с королевством эльфов. Замены этой фигуре не предвидится. Лидеры паладинов, жрецов, марионеточные инквизиторы, сильные странники – все они ненадёжны. Тот же Элфир – чересчур инициативная пешка без шанса стать чем-то большим. Впрочем, кое-что можно сделать…

Отец Антоний на скорую руку написал письмо, скрепив его личной печатью. Выйдя из комнаты отдал письмо одному из экзорцистов, охраняющих его кабинет. Безупречный исполнитель приказов создателя, голем молча направился к храму Бела, стремясь быстрее передать весть адресату.

Не забыв изобразить на лице благодушную радостную улыбку, инквизитор спускается по лестнице глубоко в подвалы храма. С каждым шагом камень, по которому он ступает, белеет, а оттенки божественной силы приобретают чуждый привкус. Так близко была возможность получить всю эту силу целиком, не довольствуясь жалкими крохами, которые смог переварить и передать жрецу алтарь этого глупого и жадного божка Игнира. Однажды всё изменится, нужно только загнать Воплощение Бессердечного как дикого зверя и тогда вся его сила, заточённая столько лет, будет принадлежать только одному Антонию.

Возле двери задумчивому главному инквизитору заступил дорогу один из экзорцистов, тот, которого он когда-то сделал из удачливого вора, проникшего почти к самому алтарю… Что-то не так, марионетки волнуются. Неужели кто-то, преодолев морок Цефаса, смог увидеть тайный проход с охраной? Видимо, после смерти или освобождения жреца чары ослабли и лишние глаза смогли увидеть чувствительных к чужому любопытству охранников. Антоний мысленно приказал двум свободным марионеткам присоединиться к страже. Нужно внимательнее отнестись к защите самого ценного, особенно сейчас.

За дверь Главный инквизитор шагнул только после того, как наложил на глаза повязку из тёмного плотного шёлка. Такая предосторожность была не лишней, поскольку в комнате безраздельно царил невозможно яркий, испепеляющий божественный свет, исходящий от бьющегося и трепещущего на камне алтаря сердца. Невозможно даже вообразить истинную силу артефакта, всего лишь крохи силы которого сделали Игнира бесспорным главой пантеона, с которым не смеют спорить ни архидемоны, ни верховные тени. Сколь безупречный голем был бы сотворен с помощью этого идеального куска плоти…

Инквизитор удержал движение руки к желанному артефакту, вспомнив предыдущий опыт: тело марионетки, мгновенно сожженое в пыль Истинным огнём, ощущение близости уничтожающей и сумасшедшей силы, ярость Игнира, на несколько месяцев приковавшая его к постели. Ещё не время.

– Хочется и колется, да?

Висящий рядом с алтарём мужчина издевательски рассмеялся, но смех почти сразу перешёл в надрывный кашель. Слабое человеческое тело, насаженное на мясной крюк, не выдерживало высокой концентрации неконтролируемой божественной силы и заживо разлагалось. Уже истлели конечности и на стене висел окровавленный и обожженый мужской торс, сквозь рёбра которого можно было увидеть движение лёгких, а сквозь истончившиеся ткани живота – серые и бурые внутренности. Инквизитор иногда задумывался о природе парадокса, который не позволял никому умирать и возрождаться в присутствии артефакта Сердца, но постепенно пришёл к выводу, что причины совершенно не важны. Важно только то, что этот эффект крайне полезен для его целей.

– Всё шутишь, Создатель? – Антоний усмехнулся, подойдя ближе к хрипящему телу, – Думаю, что тебе колется и жжётся намного сильнее моего. Что же тебе так и не помог никто из твоих любимых игроков?

Полутруп внезапно зашевелился, повернул голову, и уставился слепыми глазницами на собеседника. Инквизитор раздражённо нахмурился, доставая нож и чашу: как этот кусок мяса умудряется до сих пор сохранять сознание? Обычно к этому состоянию заключённые уже представляли собой едва мычащий от боли сумасшедший обрубок. Но этот человек, называющий себя Создателем, продолжал издеваться, смеяться и шутить…

– Знаешь ли ты, почему Пустые называются именно так? Потому что вы все, запертые в моей Игре, как в аквариуме, просто пустые марионетки! Мы играем в вас и вами, а без игроков вы будете неразумными куклами, не больше! Ты, главный инквизитор, моя игрушка!

Тело захохотало, дёргаясь от смеха на крюке. Антоний, давно познав эту истину, долго не мог в неё поверить, даже частично получив воспоминания Создателя. Позже, приняв свою искуственность как данность, он, тем не менее, не остановился на этом. Рассуждая далее, набираясь знаний о странниках и их мире, Главный инквизитор вывел для себя мысль о необходимости защитить свой мир:

– Пустые здесь это вы, когда играете в свои игры. Вы просто ресурс, наш скот. Всё, что нам нужно сделать – это заставить вас остаться здесь навсегда. И, если твоя память меня не обманывает, я смогу сделать это достаточно легко. Нужно лишь убить Воплощение Бессердечного и воспользоваться вот этим алтарём.

Создатель этого мира, изувеченный и бессильный, подавился смехом и снова закашлялся, силясь сказать что-то в ответ. Антоний не стал ждать и перерезал висящему глотку, набирая в ритуальную чашу кровь и, заодно, заблокировав возможность говорить. Удивительно – в гнилом теле кровь оставалась горячей и свежей, хлынув из раны потоками. Инквизитор нахмурился, так как, пойдя на поводу у эмоций и опасаясь услышать ложь, которой Создатель будет отговаривать его от задуманного, он заляпал кровью рукав одеяния. Нехорошо получилось.

Сердце на алтаре, забрызганное чужой кровью, забилось быстрее и инквизитор, опасаясь получить божественное ослабление от всплеска окружающей неконтролируемой силы, поспешил прочитать заклинание и залпом выпил кровь Создателя из чаши, получая доступ к его силе, памяти, сознанию и умениям. Рано или поздно, Антоний выпьет его полностью. Рано или поздно, он поглотит всё.