Текст книги "Лицо врага: Окно первое (СИ)"

Автор книги: Елена Ингверь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Сумки эти несчастные тоже с собой потащили, но уже для того, чтобы утопить в Душице и не наводить тайную службу на наш след больше, чем мы уже навели. Тяжёлые, чтоб их. Правда, все нужные и полезные архимагистерские вещи выгребли к себе, включая всю уменьшенную магией сумку с желтоватым плетением защиты (Вер, ну, а вдруг там что-то важное? Ну, очень важное!), жаль облегчить её нельзя было, а все неважные и ненужные свои сгребли на вынос в реку, предварительно очистив от нашего запаха, следов нашей магии и прочей грязи, которая могла указать на нас, но легче тащить от этого не стало. Вера ещё долго ругалась на мои тетрадки и то, что отдавать их на самообразование кикиморам я отказалась, жутко на меня обиделась и впихнула мне тащить побольше, как будто не она тут сильный и выносливый оборотень. Я, конечно, может быть, и правда сильно привязана к вещам, но вдруг я что-нибудь важное в самый ответственный момент забуду? И вообще, это мне уверенности придаёт.

В конце концов ей надоело дуться, и она спросила:

– Тебе не кажется, что это всё облачко туда как раз из-за Теана и летело?

– Кажется, – я вздохнула и разрубила мечом паутину между ветками. – Скорее всего, он какой-то важный лидер.

– Да вот я тоже об этом думаю. Но он же там говорил и о судье, и о заговорщиках на острове, и всё такое… думаешь, лидеры у них такими вещами занимаются?

Я задумалась. С одной стороны, конечно, во всех нормальных организациях, армиях, правительствах и прочих подобных радостях жизни самые главные всегда сидели в самых тёплых кабинетах, попивали самый вкусный чай и не только чай, отдавали самые неприятные приказы, по улицам ходили только под самой сильной охраной и никогда не делали того, что могло хоть немножко подпортить им… что-нибудь. И того, что им не по статусу – а бегать по судам с сыворотками правды вряд ли по статусу Теану и как архимагистру Совета, и как одному из отрядных лидеров. Но, с другой стороны, Отряды Будущего – организация подпольная, небогатая и наверняка испытывающая нехватку людей, тем более, магов, тем более, сильных, и старательно изображающая (уж не знаю, как там всё на самом деле) большое желание изменить всё к лучшему. И за очередными толстыми лентяями люди бы не пошли. Может быть, им пришлось быть такими деятельными и бегающими туда-сюда лидерами, даже если им не хотелось?

Эх, и о каких же глупостях я думаю.

И о каких же глупостях я думаю, если мой отчим на войне в сражениях сам участвовал? И в тайной службе потом некоторых заговорщиков сам ловил.

Но ещё, кажется, Теан там тоже наделал чего-то невообразимо бредового, даже такому лидеру не особо подходящего.

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Но, мне кажется, это вполне возможно.

– Он в любом случае архимагистр…

– И мог что-то важное делать уже только по этой причине.

– Да.

Мы замолчали и задумались. Идти было ужасно тяжело и неудобно. Я уже хотела было начать рубить мечом не только паутину, но и ветки, но потом вспомнила, что нам надо не оставлять следов. Потом подумала, что мы всё равно их оставляем, а ещё ветки и так ломаются. Потом подумала, что, если я начну их рубить, Вера снова начнёт на меня ругаться, и это будет очень неприятно. В общем, я терзалась сомнениями, делала выбор жизни и смерти и предавалась мыслям о вечном. Не знаю уж, чему там предавалась Вера, но она даже не пыхтела. Ужас какой-то. И вообще, паутина порванная – тоже следы, значит, можно спокойно рубить эти ветки?

– А может, Теан не из Отрядов Будущего? – Задумчиво спросила Вера.

– Что?

Кажется, я в этой жизни чего-то не понимаю…

– Ну, есть же много других подпольных организаций, действующих против царя. Сепаратисты там всякие, да и просто другие революционеры, отрядников ведь просто больше всех, вот их и знают. Он про Беловейск там говорил. Сепаратист явно.

Я убила комара.

– А какая разница? Они всё равно все между собой сотрудничают.

– Да нет, разница есть. Потому что одно дело, если он из какой-то революционной организации, а другое – если из каких-нибудь стольгородских сепаратистов. Беловейск же рядом со Стольгородом, ну, соседняя волость. А ещё он мог сотрудничать с южанами, ведь просто так на острова абы кого не переправишь.

Нет, я, конечно, знала, что Вера читала письма моего отчима куда внимательнее, чем я (то есть, она их вообще читала), и находила среди вечного «туда-то не езди, с такими-то не общайся, о том-то не разговаривай, с этими-то не ссорься, а с теми-то будь аккуратнее» ещё и куда более полезное, но прятавшееся между строк «потому что», но таких рассуждений от неё как-то не ожидала.

– С чего бы она тебе есть? – всё же спросила я. – Тут ведь всё одно. А южанам до нас вообще никакого дела не должно быть, у них и своих проблем хватает. Я уже не помню, что про это отчим говорил, но как-то не думаю, что они с нашими подпольными обществами сотрудничать будут. Тем более, сама понимаешь, они ничего полезного не делают, особенно – полезного южанам. Если ты про альва, ну, того, который предыдущим был недостаточно съеден, то Ковен официально международная организация выше политики, и, если на низших уровнях царь запретить может многое, но на уровне Высшего Совета – вряд ли. А всё общение наших архимагистров с иностранными наверняка контролируется тайной службой. Нашего архимагистра, вернее… я же правильно помню, что этот Теан от нас один, да?

– Вроде да…

Я, обернувшись, стряхнула с её плеча огромного паука, и только потом поняла, что половины брюшка у него на тот момент уже не было, из остатков торчала какая-то чёрная гадость. Меня чуть не вывернуло от отвращения, и я даже брезгливо вытерла руку, хотя знала, что паук её в любом случае сильно не запачкал. Могут ли за кем-то следить при помощи такой мелочи? Вряд ли, конечно, но вдруг… И всё же хорошо, что я не сняла Доверие. Теперь, видимо, всю дорогу силы на него придётся тратить.

– Да, кстати, я всё думала, почему же именно взрывник. Чтобы убить иностранца несчастным случаем, без подозрений? Теперь поняла, спасибо.

– Слушай, – меня осенило, – а почему тогда пострадали Теан и этот второй маг?

– Ну, может, местным сказали гнать в лес любых мимо проезжающих магов?

– Может. Так что ты про южан говорила?

– Ну просто отряды занимаются всем подряд, может, и помогут нам уплыть на острова. А сепаратисты наверняка никого не спасают и желанием спасать не горят. Могут кого-то послать договариваться о военной помощи, но тут они должны знать, что у человека с дипломатией хорошо. Наверное, могут совместить приятное с полезным и послать договариваться именно приговорённых к казни соратников, но мы им и не соратники, и на дипломатов, знаешь ли, не тянем.

– Вер… тебе не кажется, что ты тупишь?

– Это почему ещё?

– Эм… Стольгородские. С южанами. О военной помощи. Ты ещё альвов приплети!

– А. Ну извини, с географией у меня не очень…

– Бывает…

Мы замолкли, потому что тупить дальше не хотелось никому, а ничего умного мы сказать и подумать явно не могли. Я никогда не хотела лезть в эти дела. Вера, может, и хотела, но тоже никуда не лезла. С моим-то отчимом у меня никогда особо не было выбора, кем быть и что делать, потому что, даже если бы я попыталась, ни в какие отряды меня бы не приняли и не стали бы иметь со мной никаких дел. У Веры был, то есть, не было в обратную сторону, но она, кажется, предпочитала сидеть тихо и пытаться выжить. Всё-таки, так долго маскироваться дорогого стоит. На самом деле, я к двенадцати годам поняла, зачем она со мной, почему вообще общается, но с тех пор не рисковала спрашивать, изменилось ли её ко мне отношение и чего она вообще хочет. Я решила, что с такой судьбой поспорить трудно, и заставила себя перестать об этом думать.

Сейчас я тем более рисковать не собиралась.

И тоже постаралась думать о другом, а именно продолжила тупить. И поэтому вскоре не выдержала – снова стала делать это вслух:

– Тебе не кажется, что вся эта ситуация очень странная и совершенно дикая?

– У нас всё очень странное и совершенно дикое.

– Нет. Ну, то есть, да, конечно, но я про то, что это всё очень нетипичное и нелогичное. Он сначала сказал, что их повесили, потом – что он помог им уплыть. То, что заговора не было на самом деле… ну, такое, конечно, у нас часто случается, но там был суд. Ты вообще когда-нибудь слышала такое, чтобы заговорщики, тайная служба – и суд? Они же даже не сообщают, за что сажают.

– Может, их схватила обычная стража?

– Может. Но она в таких случаях обычно передаёт дело тайной службе – и им самим легче, и от лишней мороки избавляет, и… попробовали бы они не передать.

Вера вздохнула.

– А Неяндр Веяславович тебе ничего об этом не писал?

– Нет. Скорее всего, это уже летом произошло. Он же вообще понятия не имеет, где меня летом искать. А если и узнает, то это же не я буду… Но он обещал не узнавать.

– Понятно… а ещё, может, эти уплыли, а повешен был кто-то другой под их обликом? Или очень качественная материальна иллюзия?

– Может, – согласилась я. – Неприятно всё это…

– Я поняла, – вдруг сказала Вера. – Эти заговорщики были иностранцами. Поэтому был суд.

– И что нам это даёт?

– Ничего, наверное.

Мы наконец вышли к берегу Душицы.

========== Глава пятая ==========

Берег был крутой и весь зелёный, весь в кустах смородины, калины, а сразу за ним начинались заросли рогоза, камыша и чего-то ещё, чего я, к своему стыду, не помнила, хотя когда-то, вроде бы, знала. Из-за них река казалась куда уже, чем была на самом деле. Тем более, что она полностью была покрыта ряской. И ещё в ней росли какие-то пахучие то ли водоросли, то ли растения, из-за которых она и получила своё название.

Мне почему-то подумалось, что в такой реке идеально было бы топить трупы.

Деревья по обеим сторонам были высокие и раскидистые, ветки склонялись низко над водой, и это было очень красиво, в этом всём было какое-то особенное очарование. Одна проблема – из-за этих веток невозможно было разглядеть, кто именно шевелится и смотрит на нос с того берега.

– Вер, ты можешь понять, что это там, – тихо спросила я, хотя знала, что из-за Доверия нас не услышать.

– Оно большое, – ответила она. – И чёрное. Вернее, тёмно-серое.

– Да что я и сама уже заметила.

Это «большое и тёмно-серое» было большое настолько, что его морда пролезала между деревьями далеко не всегда. В дверь бы ещё, может быть, и пролезла… Я никогда о таком не слышала. Ни в каких учебниках, ни в библиотеке отчима ни о какой такой дряни никогда не упоминалось, хотя в школе перед тем, как начать учить защите от нечисти, нам прочитали ознакомительный курс лекций обо всей существующей. Мне тогда было очень интересно, я слушала внимательно, всё записывала и точно помню: ничего такого там не было.

– А ещё эта гадость похожа на огромную змеюку. Созданную целиком из тумана. Ты об этом что-нибудь знаешь?

– Никогда не слышала.

– И от Неяндра Веяславовича?

– Тоже. Вер… ты всё ещё хочешь туда идти?

Она задумалась. Правда, может быть, не над этим, а над увиденным существом, но задумалась же.

– Ты знаешь, к этой гадости я хочу немножко больше, чем к тайной службе. Вернее, не хочу немножко меньше.

– Вер, – я придумала ещё один вариант отмазки, – ну мы же можем вернуться в Рогатый Замок, не говорить ничего про Теана, вернее, сказать, но уточнить, что он нам ничего про себя не рассказал, спасли мы его просто так, чтобы спасти, а потом у нас сломался амулет вызова, и мы решили дотащить его телепортами до ближайшего города. А в другую сторону сначала перенеслись, чтобы врага запутать.

– Ага, а до этого сотню лет мотаться по стране, выискивая Хельгию, чтобы вас обеих не загребли за смену тел. И если нас вдруг внезапно не найдут, пока мы её ищем, то потом загребут всё равно, только ещё сразу с Неяндром Веяславовичем, если он хотя бы подумает о том, чтобы нам помочь. Это не абы что, мы ведь реально помешали тайной службе, такое нельзя прощать, а Неяндра Веяславовича хоть и уважают, но он же там не работает. На самом деле.

Но сдаваться я всё равно не планировала:

– А зачем нам сотню лет мотаться по стране за Хелей? Мы можем так прийти.

– И сознаться в преступлении?

– И сказать: «Неяндр Веяславович, мы подруги вашей падчерицы, и у нас такая вот проблема». Ты в замке гостила, он тебя помнит. Вроде и относился он к тебе неплохо. И он прекрасно понимает, что как минимум твоё попадание… куда-нибудь… меня… мягко скажем, сильно расстроит. То, какая я бывала неадекватная, он помнит, что при этом сделать могу – тоже.

Вера вздохнула и задумалась ещё раз. Я же наконец разглядела существо на другом берегу, вернее, кольцо из очень плотного тумана, явившегося вокруг дерева. Ну как, кольцо… Если бы Вера не сказала про змеюку, я бы приняла это за побочный эффект какого-нибудь некромантского ритуала – очень многие из них иногда вызывали туман, – но так я видела, что, обвивая дерево, эта толстая серая изгибается, а потом уходит в темноту и вообще выглядит излишне материальной.

Желания подойти к нему поближе это, естественно, не добавляло.

– И придёт тайная служба, и попросит нас на один маленький допросик. Может, если его там действительно… если к нему там особое отношение, то просто не отправят абы кого, а лично тайный советник придёт и нас на допрос утащит, или кто-то близкого к нему уровня. И там в нас просто вольют сыворотку подейственнее – и мы всё-всё им расскажем. И про Теана, и про Хелю, и про листовочки её несчастные, не прикидывайся, что ты не знаешь.

Да уж, я, наверное, не очень умная. Но надеяться-то хочется?

– Тебе бы только сдохнуть побыстрее, – исключительно ради последнего слова огрызнулась я.

– Ну да. А ещё неплохо бы в этом лесу, а не в тех горах, – спокойно отозвалась подруга.

И кинула на меня такой взгляд, что я тоже захотела. Причём даже к тайной службе, лишь бы не в её когтистые ручонки.

То кольцо, которое я увидела, кольцом быть перестало – существо проползло-пролетело левее, и его хвост, всё истончаясь-истончаясь на фоне светлой берёзы, наконец окончился костяной стрелочкой и исчез, вернее, уполз (улетел?) куда-то вглубь. Морды тоже не было видно некоторое время, но потом она снова показалась, уже ближе. Теперь я заметила, что у него на морде длинные отростки по бокам, а глаза… а глаза полностью чёрные, без белков и даже солнечных бликов.

– Вер… – осторожно начала я, – у нечисти глаза зелёные, иногда с фиолетовинкой, иногда с желтизной. У нежити – красные, тоже иногда с вкраплениями других цветов, в зависимости от того, какой обряд был проведён и что в нём использовалось. Зелёный цвет обуславливается наличием тёмной железы, и его не может не быть. Вера… – это я уже шептала, впрочем, громко и истерично, – что это за дрянь?!

– Понятия не имею, – ответила она, хмурясь. – Ничем, кроме зрения, я его вообще не ощущаю. Только очень страшно почему-то.

И правда, в лесу было подозрительно тихо. Я только что поняла, что… очень тихо. Нет, листья шелестели, но слабо, потому что ветра почти не было, но больше я не слышала ничего. Зато краем глаза заметила, что у меня трясутся руки… Оно выглянуло из-за веток, и я просто выронила меч. Оно внушало какой-то непонятный, безотчётный страх, и я точно знала, что от него нужно срочно уходить, и как можно скорее, оно же огромное, оно же непонятное, оно же с нами что угодно может сделать, и его же от нас отделяет лишь неширокая речка, в которой и воды-то под ряской не видно, а оно даже не ползает, оно летает, оно нас… оно нас…

Останавливало только одно: вряд ли для этого существа было важно, на какой стороне речки мы находимся. Оно же всё равно до нас доберётся… Или не очень?

– Может… это иллюзия, – слабым голосом предположила я. Надежды на это у меня не было вообще никакой, но сказать-то надо было.

– Может, – согласилась Вера. У неё, в отличие от меня, дрожали колени. Но хоть не паникует… а я вот паникую… – Есть идеи?

– Нет…

– Ну тогда слушай мою: как ты понимаешь, из этого… этой ситуации мы уже не выберемся. Оно нас везде достанет, если захочет, – от понимания, что сейчас услышу очередную причину идти туда-то и делать то-то и только то-то, ничего другого, и эта очередная причина снова будет иметь смысл «ну мы же всё равно помрём» я даже немного успокоилась. Наверное. – И поэтому мы сейчас просто плетём плот и плывём на тот берег, не обращая на это внимания. Если оно нападёт – отбиваемся… удираем, по речке магией можно грести быстро, а в лесу мы манёвреннее, так как мельче. Возражения?

– Вижу, ты по-настоящему настроена подохнуть.

Теперь я действительно перестала так сильно бояться чудовища. Потому что Вера, его не боящаяся, спокойно собирающаяся к нему в пасть, пугала меня куда больше. Вера, которая обычно и крупной нечисти боится…

Что она там себе напридумывала?!

– Пошли, – отрезала она, и с размаху кинула в реку то, что мы и хотели в неё кинуть.

Получилось почти на середину реки. Брызги даже, кажется, до морды твари долетели, но та не шелохнулась. Всё также продолжала смотреть своими чёрными глазами вроде бы и в никуда, но на самом деле абсолютно точно на нас. И что же это за ужас всё-таки? На первом курсе нам даже провели лекцию о тех существах и явлениях, которые даже мы, маги, никогда победить не сможем, сколь великими бы мы ни стали. Чтобы знали себе место, так сказать. Но даже там ничего подобного не было. Судя по тому, что оно не двинулось… но почему же тогда так страшно?!

Причём таким странным страхом, как будто… как будто это так и должно быть. Как будто этой твари чисто технически нельзя было не бояться. Возникало именно такое чувство: эта тварь – воплощение страха. Воплощение всего того, чего люди боятся.

Разве можно создать такую иллюзию? Или, наоборот, только при помощи иллюзии такого эффекта и можно добиться?

Наверное, не стоит об этом думать…

Я постаралась действительно перестать. Не то чтобы у меня хорошо получилось, но всё же. И заметила, что моё предположение про трупы верным не было – там, где утонула сумка, всё-таки окошко пятно воды, медленно затягивающееся ряской. И в этом пятне вдруг так же медленно… появилась рука. Она плыла у самой поверхности воды и казалась изящной, почти не успевшей разложиться. Потом в поле нашего зрения оказался ореол светлых волос. Потом из-за ряски выплыло и лицо, лицо совсем молоденькой девушки. Мы наблюдали за этим, как заворожённые. Мне, правда, показалось, что пальцы трепыхнулись, но так ведь не бывает. Наверняка ещё один труп, который потом напугает какого-нибудь незадачливого рыбака. А нам сейчас – покажет нашу незавидную судьбу… Девушка была совсем молоденькая, явно младше нас с Верой, совсем подросток, и выглядела очень живой, даже плывя под водой. Довольно миловидная, с нежными чертами. Потом её рука и голова начали медленно всплывать, как будто до этого тело что-то удерживало под водой, а теперь перестало. Как будто ряска здесь зачарованная, честное слово.

В общем, труп.

Не думать о Дарьке. Не думать о Дарьке. Не думать. Не думать о маме. Думать… ну, наверное, о Вере, Вера живая, вера собирается создать нам ещё большие проблемы, надо думать, как её уговорить этого не делать. Вообще не смотреть на девушку, а то сейчас замутит. Не смотреть.

Я хотела оторваться от созерцания утопленницы, посмотреть на нашу тварь и подумать, согласна ли я с Верой и что с ней можно сделать, но тут девушка открыла глаза. А после начала панически бить по воде руками. Я, не раздумывая, выкинула нить магии и вытянула её за талию на берег. Вот я дура – только потом додумалась проверить, человек ли она ещё, но она, как ни странно, оказалась очень даже живым человеком, билась в судорогах на земле и откашливалась, вся в ряске и водорослях. Я стояла в полном шоке и вообще не понимала, как такое может быть, она же очень долго пробыла под водой! Она должна была уже десять раз подохнуть, её явно мог кто-нибудь если не сожрать, то понадкусывать уж точно, речная нечисть ведь голодная обычно… а она вот – лежит, хрипит, живая абсолютно, как будто её вытащили через пять минут после утопления. Вера вообще оказалась куда подозрительнее меня, проверила её магически тремя разными способами. И ни один результатов не дал. Как будто она бессмертная, честное слово!

Когда Вера перестала проверять, человек ли она, живая ли она и не маскируется ли она под живую, и начала проверять, насколько сильно она ранена, я вдруг осознала, что всё-таки что-то здесь не так. Но не с девушкой. Не было того непреодолимого непонятного страха, который я так и не смогла самой себе нормально объяснить.

Когда я подняла глаза на другой берег реки, там не осталось ни намёка на серо-туманную огромную тварь.

Вера что-то сделала с девушкой, и та успокоилась, а потом и вовсе погрузилась в магический сон, чтобы целительнице было удобнее с ней возиться. Я решила, что тут точно обойдутся без моего вмешательства, и продолжила вглядываться в чащу леса – оно же не могло так быстро и бесследно исчезнуть, особенно если учесть, что оно почти нигде не пролезает. И подняться оно бы так быстро не успело… Ну не растворилось же оно в воздухе, в самом деле!

– Оно отшатнулось, а потом исчезло на месте, – подала голос Вера, будто прочитав мои мысли, – когда эта, – она кивнула на утопленницу, – открыла глаза. В тот самый момент, сразу почти.

Ничего себе…

– Думаешь, это как-то связано?

– Не думаю. Но раз оно ушло, нам ничто больше не мешает двигаться дольше. Сейчас её только в порядок приведём, и поплывём.

Вообще-то я предполагала, что за вытаскивание этой девушки Вера снова станет на меня ругаться, но она почему-то не сказала ни слова. Причём не ругалась и до этого, как будто то, что я впутала нас обеих в эту историю с Теаном – это ничего, это так и надо. Для неё – это так и надо? Я что, пробудила в Вере… кого?

Ничего себе…

– А сколько она времени в реке пробыла? По-моему, довольно долго, разве нет? Это просто очень странно.

– У нас всё тут очень странно. И тварь, и девка эта… Я проверила – в воде она провела больше десяти часов. Даже если бы она могла дышать, она должна была умереть от переохлаждения, причём давно. Знаешь, судя по состоянию организма… Она умерла, а потом почему-то воскресла.

Если бы у меня в руках всё ещё был меч, он бы снова выпал. Поэтому я вспомнила и его подняла.

– И давно она там должна была умереть… любым способом?

– С утра точно. И она не должна была, она явно по-настоящему умерла. А потом воскресла, и теперь с ней даже всё хорошо, только простудилась явно. Но вот это, – Вера бесцеремонно отдёрнула ворот её белой рубашки, счистила с шеи ряску и показала мне длинный и рваный, будто оставленный зазубренным лезвием, шрам, – зажило совсем недавно и зажило… секунд за пятнадцать. У неё серьёзная потеря крови, я сейчас сделаю ей… – меч всё-таки выпал во второй раз, – да, – Вера с ухмылкой посмотрела на меня, – Неяндр Веяславович бы порадовался. Ты всё ещё хочешь к нему вернуться?

Я слабо помотала головой. Вера слевитировала меч мне в ножны и вновь обратила своё внимание на девушку.

– Ты уверенна? – тихо спросила я. – Почему ты так жёстко это утверждаешь?

– Ну, если хочешь, отчерти для неё путь, – лениво предложила она.

Сначала я подумала, что заниматься подобными вещами в лесу в окружении странных тварей и с небольшим количеством магии в запасе довольно глупо, а если Вера мне предлагает, значит, она абсолютно точно уверенна. Потом я всё же решила, что второго шанса у меня не будет, а узнать что-то о том, как это случилось, я, быть может, даже смогу. Может, даже отчиму расскажу потом, а то он все известные способы перепробовал и вообще перестал из библиотеки вылезать. А мне, если я в замке всё-таки появлюсь, невыносимо будет одной… наедине с мамой. К тому же, если расскажу, вдруг он мне хоть чуть-чуть меньше мозгов вынесет?

Я легла рядом, взяла её за холодную, будто и в самом деле мёртвую руку, закрыла глаза и начала повторять про себя мантру, краем уха отмечая, что Вера хмыкнула и отошла, чтобы мне не мешать. Видимо, она всё-таки не ожидала, что я и правда послушаюсь.

Вот я лежу, девушка без сознания, но я всё вижу и чувствую… вот наложенные Верой чары, целебные, диагностические, вау, оказывается, целители умеют отчерчивать путь отдельных клеток, так вот как она всё поняла, интересно только, почему ей для этого не надо было медитировать, ладно, вот я девушку вытаскиваю, вот она ещё в воде, её касается солнце, сквозь замкнутые веки проникает свет, а до этого ничего… Ничего? Ничего? Я резко вынырнула из её сознания (его отсутствия), так как поняла, что я сейчас в этом всём просто растворюсь и уже не вылезу. Это, вообще-то, очень странно, так как, когда человек без сознания, связь должна разрываться автоматически, маг должен становиться как бы вторым сознанием в теле… но заклинание работало исправно, я проверила. Или… а, да, оно и работало исправно, просто тело… перестало быть, собственно, телом? Она умерла? Я вынырнула за границы тела целиком и обнаружила вокруг тёмную воду. Согласно всем законам временного отчерчивания, течение шло в обратную сторону, а я вот, оставшись без поддержки тела, за которое уцепилась, должна была скоро вынырнуть обратно в реальность. Поэтому я наша в воде ойкуму, одно-на-весь-мир-растение, и вцепилась магией в него – надеюсь, это тело выдержит мой разум?.. Если бессознательные тела людей выдерживают, то должно… Выдержало. Вроде бы, имея возможности как у того архимагистра, который сошёл с ума от всезнания, можно при помощи ойкумы знать всё, что творится в мире недалеко от водоёмов, просто чуть-чуть легче, чем вообще без ничего. Но у меня таких возможностей не было, и мне оставалось только окружить своим сознанием место вокруг плывущей девушки и продолжать отматывать время. Впрочем, даже этого можно было не делать. Теперь, смотря на тело со стороны, я отчётливо видела, что девушка мертва – так как она плыла почему-то лицом вверх, вся нижняя часть её тела, спина и прочее (хотя я видела только спину под развевающейся в воде белой рубашкой, под которую иногда заплывали мелкие рыбки), были розовато-фиолетовыми, а шрам на шее сейчас был самой настоящей раной, даже почти обескровленной.

Понятно.

Мать её.

…Или не её…

Я не стала осматривать, кто её там убил, как, когда и зачем. Мне это было не так уж и нужно. А вот таинственное воскрешение девушки как будто прошло мимо меня, я совсем не поняла, как это случилось, ничего не заметила. Поэтому я вернулась к тому отрезку времени, где она открыла глаза, чуть-чуть раньше, и пустила время в правильную сторону, наблюдая уже не из тела.

Она плыла. Выглядела, как самый настоящий труп: восковая бледность, трупные пятна, обескровленная рана – всё было на месте. Вот она всколыхнулась вместе с водой, когда в реку упала и пошла ко дну брошенная сумка. Вот в просвете ряски показалась её рука, солнечный свет коснулся кожи. И я не сразу заметила, как розово-фиолетовое пятно начало бледнеть, принимать нормальный цвет – мёртвая кровь начала разноситься по телу. Ещё немного – и застучало сердце. Рана на шее действительно затянулась в считанные секунды, уже не помню, сколько там Вера мне назвала. Вот свет коснулся её лица, и она рывком открыла глаза. Забарахталась.

Полностью и бесповоротно живая.

Как…

Нет, серьёзно, как?!

Как такое возможно…

А я ведь, на самом деле, толком ничего и не заметила, никаких изменений фона, никаких закономерностей… вообще-то, надо бы тогда уж серьёзное исследование проводить, с замерами всех параметров окружающей среды и её организма, наверное, ежесекундно, а то и чаще. А мы, мягко скажем, не в тех условиях. Нет, можно сказать, что воскрешение началось, как только её коснулось солнце, но, это же просто тупое солнце – это же какой-то абсолютный бред!

Нет, надо бы пересмотреть ещё раз.

Отчим меня не простит.

Правда, я его тоже…

Или лучше ему вообще ничего не говорить?

Или лучше думать об этом всём во время перемотки этого расчудесного дерьма обратно, чтобы не терять времени? И вообще меньше думать о глупостях.

Ай!

Интересно, Вера когда-нибудь перестанет выводить меня из транса пинками?

– Да чтоб тебя!

– Это тебя чтоб! Хватит тут разлёживаться, мне эту дуру надо в чувства привести. А ты сейчас ещё и истощение получишь, и тогда нам точно станет очень весело!

И тут я наконец по-настоящему вышла из транса.

…Что?!!! Нет… Нет, здесь бессильны просто все ругательства мира… Нет… Нет… Нет, я не могу думать, я просто не могу ничего даже мысленно сказать… Нет… Нет, я сейчас разрыдаюсь…

– Вер… – прошептала я, – наложи на меня успокоительное, пожалуйста.

Вера сделала короткий пас и обвила вокруг моей головы успокоительную нить. Внимательно посмотрела, сочла, что этого достаточно, и отвернулась обратно к девушке.

Интересно, насколько же я перенервничала, что мои эмоции пробивались даже сквозь транс, а сейчас нахлынули такой ужасной волной. А я ведь думала, что я к такому больше не вернусь. О, хренов отчим!

Так, ладно, если снова об этом думать, успокоительное плетение может и не помочь. Надо думать о чём-нибудь другом.

Да уж.

Хм. Действительно, Вера права, я даже и не заметила, что все эти манипуляции полностью опустошили мой магический резерв. Да настолько сильно, что это приносило почти физический дискомфорт. Чтоб его… Я, не вставая, нашарила рукой какую-то травинку и выпила, кажется, чуть ли не пол-леса, едва сдержавшись от вскрика. Нет, ну это, конечно, сильное преувеличение… И если я буду теперь всё время таким образом пополняться, так и с ума сойти недолго.

Чтоб его.

Вера пнула меня ещё раз. Пришлось встать. Очень хотелось ответить ей тем же, но занята ведь, работает.

– Убедилась? – тихо спросила она.

– Вполне, – коротко ответила я, не желая больше об этом говорить.

Девушка на земле снова закашлялась, задышала часто, перевернулась на бок. Мы терпеливо ждали.

– Будет в норме, и пойдём дальше, – Вера, кажется, уже совсем ничему не удивлялась и шла к своей сомнительной цели мимо этого всего.

– Ты что-нибудь в этом понимаешь?

– Нет. Кто её убил?

– Не знаю, не смотрела.

– Ладно, сейчас спросим.

– Если она знает.

– Ну да.

Она наконец пришла в себя окончательно. Села, огляделась, посмотрела на нас так, как будто впервые видела весь этот мир и понятия не имела, что она вообще такое. Ожидаемо, в общем. Она явно была шокирована не меньше нашего.

Вера села перед ней на корточки и с ласковой улыбкой спросила:

– Как тебя зовут?

Девушка не ответила. Никак не среагировала. Довольно долго так и сидела, смотря на Веру очень странным взглядом, как будто вообще не поняла, о чём она. Потом отмерла, огляделась, взяла какую-то палочку, отчистила от иголок небольшой участок земли и написала: