Текст книги "Лицо врага: Окно первое (СИ)"

Автор книги: Елена Ингверь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Но не только они активно использовали липкую черёмуху. Боевикам тоже довольно часто требовалось держать какую-либо магию в целости и сохранности. Например, при телепортации. Например, защиту.

– Хорошая идея, – поддержал Теан. – Тогда, может быть, мне всё-таки можно встать? – наверное, именно поэтому и поддержал.

– Тебе же вроде не нужно особо ничего собирать? – строго спросила Вера, сразу осознав то же самое, что и я только что.

– Да нет вроде… – Теан, судя по выражению его лица, понял свою ошибку почти мгновенно, но всё-таки почти.

– Вот и отлично, лежи. А, нет. На, – Вера сунула мне в руки пузырёк с черёмухой. – Разбирайся, а то я совсем забыла этого идиота перевязать, – и направилась к постели, прихватив сумку.

Я же приступила к работе. Именно к ней, а не к сборам – мне всё-таки кажется, что наши жизни немного дороже, чем наши вещи. Хотя вещам я тоже уделяла излишне много внимания.

– Ложку дай.

Вера не глядя достала и кинула в меня маленькую золотую ложечку с маленьким, светящимся желтовато-белым значком смерти на дне, очень тонко и слабо излучающим магию – дезинфицирующим. Я её поймала – то, что кидает Вера, не поймать невозможно, если она, конечно, хочет, чтобы этот предмет был пойман. Прикоснулась каждым пальцем к символу – меня не убьёт, слишком слабый для этого, но вот всю ненужную живность у меня на руках – вполне себе. Открыла пузырёк, поморщившись от мгновенно ударившего в ноздри запаха, приятного, но всё же слишком резкого, и налила черёмуху в золотую ложечку.

Знак мигнул и исчез. После черёмухи все подобные символы нам приходилось перерисовывать заново – статика не подразумевает действия, а отсутствие действия не подразумевает прикрепление знака к ложечке, и поэтому он просто смывался и никогда больше не возвращался на своё законное место, теряясь где-то в моих магических хитросплетениях. Если мне это было важно, я его находила и уничтожала, если нет, то и не волновалась. Но в данном случае лишний знак смерти в плетении совсем не мешал и, хоть он и не был полезен из-за размера и силы, то есть, из-за мелковатости, если так можно выразиться, и слабости, и его можно было оставить.

Вообще-то, в приличные амулеты подобные знаки вставлялись в материал на молекулярном уровне, но у нас ложечка была практически самодельная, так как казённую кое-кто, не будем показывать пальцем, потерял, а второй кое-кто одолжил одному весьма похожему на первого кое-кого сокурснику ещё зимой. Последний, правда, клятвенно обещался достать новую, но верить ему было ещё большей глупостью, чем одалживать. Новую (две новые) покупать было «слегка» не по карману (разумеется, кому я вру, но брать от отчима хоть что-то я не собиралась ни под каким предлогом, даже подаренные когда-то украшения нашла, куда сбагрить), но одну золотую ложку, не очень правильной, правда, формы, выиграл Вере в карты какой-то её ухажёр (был бы через «о», если бы не, собственно, ложечка). Мы кое-как начертили там знак и теперь очень надеялись, что до конца обучения сможем достать вторую, а также сможем сами впаять магию в золото, что умеют артефакторы-четверокурсники, но не умеем мы. Впрочем, второе как раз не обязательно – кто их прямо там проверять будет? И как в следующем году можно будет понять, что они были наши, если эта подложенная свинья вдруг всхрюкнет? Так что в этом вопросе нашей альма-матер оставалось надеяться только на, как выражался наш преподаватель магической физики, нашу гражданскую ответственность.

Я взяла кусок ленты защиты и прочертила кончиком пальца на нём неширокую бороздку, подровняла края, положила на ладонь и осторожно влила внутрь всё содержимое ложки. Заровняла борозду, полностью стерев следы своей деятельности и уничтожив все признаки наличия этой маленькой добавки, и сразу же приделала на ленту «мостик» над черёмухой, дав энергии новую дорогу для связи. Отпустила ленту, и та легко встроилась обратно в решётку, только остался выпирать этот хвост. Я взяла и завернула его внутрь, чтобы он смотрел на нас, полюбовалась на свою работу и оставила так.

Вера уже заканчивала с Теаном, и я немного удивилась, что так долго возилась. Черёмуха требовала аккуратности, но никак не больших временных затрат. Надо было собираться и покидать это не в меру гостеприимное местечко.

По полу, по столу, по стенам и потолку раскинулся широкий, раздольный срач. Большой, величественный и грозный. Толстый и красивый. Не шевелился разве что – наверное, сейчас он устроил себе заслуженный отдых, и спокойно почивал на лаврах, устлав ими пол, стол, стены, потолок… да, действительно, около кровати даже валялся лавровый листок – то ли от Веры, то ли от Геверы Вельгиевны я принесла – кто их разберёт? Тем более, последняя точно когда-то хвасталась, что ей заморский купец по дешёвке продал остатки, которые в Неставе сбыть не смог, а потом всё село к нему сбежалось, а поздно – кончился. Даже трогать этот срач как-то не хотелось – а ну как вдруг проснётся, рассердится, зарычит ужасно, да и замучает до смерти? Или вообще живьём сожрёт, и не выберешься потом.

– Хель, пошевеливайся. – Вера встала и направилась в сторону меня и срача.

Я недоумённо уставилась на неё. Я же, вроде, двигаюсь…

– В смысле?

Подруга подошла и неожиданно щёлкнула пальцами прямо перед поим носом. Я отшатнулась и даже чуть не взвизгнула – её изящные ноготки были явно длиннее, чем полагается нормальным ноготкам. Или мне показалось? Но Вера не удовлетворилась произведённым эффектом и следующим движением ощутимо щёлкнула меня по лбу, кажется, ещё и поцарапав.

– Ай-й! Чтоб тебя!..

– Долговременное вдыхание паров черёмухи вызывает расслабление, притупление чувств и эмоций и, при очень больших дозах, трансовое состояние, – поучительно сообщила мне она. – И ты это, кстати, должна знать – вы это проходили ещё на пятом курсе.

– Да ладно, твои результаты учёбы видны уже по одному только выражению лица.

– Но я хотя бы это помню!

С этим пришлось согласиться, и я, всё ещё медленно и плавно, ведь противодействовать черёмухе невозможно, но уже более осознанно начала пытаться потрогать этот великолепный срач.

Долго пыталась.

Нашла, кстати, иностранную монетку – один лийский лит. Откуда я знаю, как выглядят литы? Отчим в молодости много путешествовал, а я в детстве была приставучая и любознательная. Он мне всё показывал, вещицы всякие занятные, монетки, рассказывал что-нибудь. Литы я запомнила – они интересные такие, серебрянные, а по краям золотистые, и на них на всех король Айнаре, молодой мужчина со слегка вытянутым и каким-то деревенским, что ли, лицом. По-разному повёрнут на разных монетках, но всегда с одной и той же причёской – с двумя косичками, и выглядит это совсем не по-королевски, смешно и немного по-детски. На другой стороне – герб, обвитый стилизованными рябиновыми листьями, на гербе – солнце на закате, море, небо. Не знаю, откуда тут могло оказаться что-то аж из Лие и кто мог эту монетку случайно занести сюда до нас. Взяла её с собой – хороший знак, наверное.

Наконец, я встала и закинула сумку, ставшую, по моим ощущениям, раза в три больше, чем перед практикой, на плечо. Надо бы её уменьшить потом как-нибудь. Жаль, что магией облегчить нельзя. Теан и Вера, навесившая на себя весь наш остальной скарб, очень обрадовались – странно, что они ждали меня не трое суток.

Кстати, а почему враг до сих пор ничего не сделал? Ладно, не важно.

Я макнула палец в остатки черёмухи на специально оставленной для этого ложке.

– Ну, и куда?

Вера сказала:

– Давай в Кривые Лодочки, или недалеко от них в лес. Вряд ли он ждёт, что мы туда сунемся.

– Ага.

Я быстро развернулась на носках, пробормотав единственное короткое слово заклинания для черёмухи, и всё моё плетение погасло, и я тут же активировала телепорт, и всё исчезло.

========== Глава четвёртая ==========

Я задумывала перенести нас на ту самую полянку, где мы убили взрывника. Вряд ли она была бы интересна нашему противнику после того, как мы с неё исчезли, заклятия спали, а кусок леса быстро догорел, не распространив пожар дальше из-за высокого пассивирующего давления атмосферных магических масс, идущих от вулканов в Высыльных горах. По логике, об этом месте как о перевалочном пункте и уж тем более как о временном убежище мы бы теперь думали в последнюю очередь, тем более, спасаясь в спешке и, вполне возможно, в панике. На месте нашего противника я бы пораскидала всяческие телепорт-ловушки в ближайших населённых пунктах и их окрестностях. От этой полянки, конечно, недалеко Кривые Лодочки, но совсем не так близко, чтобы нормальный человек согласился идти это расстояние по кишащему нечистью безо всяких врагов лесу с тяжёлыми сумками и больным в качестве балласта.

Что до кишащего кем угодно и чем угодно леса, я рассчитывала на достаточно простой приём, изучаемый боевиками ещё на пятом курсе. Просто снести за миг до высадки оглушающим излучением всё живое и не очень, что посмеет существовать в том месте, где я изволю появиться, а потом выставить защитный контур, лучше всего несколько, по системе уровней тен Виссилиана для площади-пространства. Можно и для силы, но так слишком долго считать все эти функции, и я просто не успела бы даже прикинуть, ведь мне надо знать хотя бы примерные характеристики места. А по площади-пространству всё просто – золотое сечение, можно даже сначала на глаз, а потом перестроить точнее. И так получается одновременно и защита, и неслабая пугалка для нечисти.

Почему-то всякие нечистые сущности на дух не переносили определённые соотношения, список которых был отнюдь не маленьким и пополнялся вот уже три с чем-то тысячи лет, и до сих пор бромоэстетика считалась одной из важнейших магических наук. Конечно, всем ведь хочется в защиту от нечисти просто рисовать картиночки, а не тратить магический резерв и выдыхаться как собака, а до этого учиться девять лет. Сама я считала, что рисовать красивые пропорции плетениями, а то и просто угольком на деревце можно сколько угодно, но лучше всё-таки найти объяснение этому феномену. А то за последние эти самые три с хвостиком тысячи лет как была теория Диатора Мецеленского о божественном идеале, основанная на представлениях о науке, нечисти, магии и мироустройстве, бытовавших в древней Эццанте в его времена, так она и осталась, разве что понятия Космоса и Хаоса сменились понятиями Света и Тьмы, исчез постулат первозданности, представления о богах и том, что им угодно (и то, религиозные маги и просто люди и в наше время умудрялись находить то, что их богам якобы приятно или не очень), и ещё поменялись всякие там мелочи. Но всё это было связано с господствующей в мире уже семнадцать веков религией, так что можно считать, что не изменилось ничего – никакие точные науки всё равно это не объяснили, и поэтому даже практики руководствовались наработками философов, а бромоэстетики рисовали картиночки. Но всю эту красоту хотя бы удобно было строить на глаз.

Одним словом, мои планы были прекрасны, идеальны и элементарны в своём исполнении. И даже мне удалось их выполнить, так как на полянке мы высадились, распугав всё окружающее излучением и поставив уровневый контур тен Виссилиана на целых семь уровней почти ровно, чем я сразу загордилась и чему очень порадовалась.

До тех пор, пока поняла, что чего-то не хватает. Вернее, кого-то.

Вера так же растерянно оглядывалась по сторонам, бросив на землю сумки, пока не подняла свой взгляд на меня. Я ответила ей самой несчастно-удивлённой позой, какую только смогла изобразить. Настороженный взгляд мгновенно стал испуганным, кончик носа дёрнулся из стороны в сторону, уши удлинились и навострились, и вся она чуть побледнела. Вера так и не научилась сдерживать иные рефлексы до конца, хотя долгое сокрытие оборотнической натуры должно было, по-моему, заставить её вообще почти забыть, кто она на самом деле. Я не стала на этот раз осаживать её и напоминать о конспирации – какая уже разница? Все уже настолько паршиво, что вряд ли имеет смысл об этом думать.

Все вещи были на месте, и даже защита моя стояла, хоть и не в рабочем состоянии. Я её включила вдобавок к уровневому контуру, осторожно оборвав расползшиеся по всей клетке «черёмушные» нити, и собрала обратно в ложбинку со всей черёмухой на случай, если переносить это всё понадобится ещё раз.

– Подними свой телепорт, – хрипло сказала мне подруга. – Отчерти путь – на каком моменте наши пути разделились?

Надо же, умные мысли. Я послушалась. Подстелила куртку, легла в позу медитации, задышала как можно ровнее и начала думать одну и ту же фразу:

Моё тело отодвигается назад, моё тело отодвигается назад, моё тело отодвигается назад, моё тело отодвигается назад, моё тело отодвигается назад, моё тело отодвигается назад, моё тело отодвигается назад…

Где-то разе так на двадцатом произнесения этой мантры – эту технику я в своё время натренировала особенно хорошо, да и к быстрому впадению в трансовые состояния склонна была всегда – я почувствовала себя как будто летящей вверх, легче воздуха, а потом двигающейся куда-то назад… Поднять заклинание – это мысленно произвести свои и не только свои действия в обратном порядке, немного отмотать назад время, вернуться ненадолго в прошлое и посмотреть, что же произошло, что осталось незамеченным и испортило жизнь. Хороший способ вычисления ошибки в быстрых заклинаниях и ещё лучший – в боях, когда поражение наступает так быстро, что ты не успеваешь даже ничего понять. Правда, очень сложно разобраться, где какой момент, но это приходит с опытом. И вот я уже телепортируюсь, телепортируюсь, со мной только Вера, а… Стоп!

Виртуальное время зафиксировалось, и я могла спокойно подумать. Вот на этом моменте от нас исчез Теан. Тонкая дорожка чужого кровного телекинеза перебивала часть моего и уводила в сторону. Ведь телепорт есть совокупность расщепления и последующего телекинетического переноса частиц, и вторую часть его можно, очень постаравшись, перебить… но чтоб во время переноса, а не расставив ловушку заранее! И чтобы часть от целого! Маг, конечно, может при желании сделать всё, но каким сильным, опытным и понимающим магию должен быть этот маг… правду, наверное, говорят, что архимагистры колдуют как дышат. Так. Эту уходящую дорожку чужого телекинеза я, тем не менее, могла безопасно для себя проследить. Поэтому настроилась на произнесении новой мантры.

Тела нет. Я едина во времени и пространстве. Я ведаю всё. Тела нет. Я едина во времени и пространстве. Я ведаю всё. Тела нет. Я едина во времени и пространстве. Я ведаю всё. Тела нет. Я едина…

На этот раз мне пришлось повторять слова гораздо дольше и куда более сосредоточенно – это я практиковала редко, да и сложно, зараза… действительно выйти за границы сознания кто-то смог в последний раз лет сто назад, кажется, и сошёл после этого с ума. Наш преподаватель говорил, что в этом состоянии может видеть и знать одновременно только лишь то, что видел и знал ранее. Так что куда уж мне… но то, что мне надо было, не предполагало необходимости быть везде и знать всё. Впрочем, могу похвастаться: из нашего курса я могла относиться от своего дальше всех, даже за границу. Себя я в это время не представлять всё равно не могла, как бы ни старалась, и даже ощущала себя не сгустком магии, а вполне себе фигурой с огромными крыльями… но хотя бы пропорциональными. Да и если никому не говорить, можно прослыть молодцом. Да вообще, не понимаю, как можно совсем не чувствовать себя?.. Так и в самом деле с ума сойти недолго. Или вдруг остаться без тела навсегда, и неизвестно ещё, что хуже… а может, это просто одно и то же?

Когда я осознала, что уже могу отойти своим сознанием и мыслью от своего временного пути, я начала прослеживать дорожку. Она была длинная, вела через реку, через непроходимые леса, всё приближаясь к горам, снежные вершины которых казались вблизи затмевающими всё небо, и дальше вела за гору. Там моему взгляду открылся замок. Такой огромный, высокий, красивый и вычурный, что, если бы я была в своём теле, я бы затаила дыхание или вскрикнула. Чуть не потеряла концентрацию. Он был весь будто соткан из серого кружева, и из-за грубых очертаний гор вокруг он казался очень лёгким; тем не менее, замок не казался чем-то лишним или инородным. Наоборот, он как будто вырастал из тела горы, расцветая на ней. Я подобралась ближе и рассмотрела его внимательнее. Вблизи очарование спадало и становилось понятно, что стены давно не чистили, а решётки к окнам приделали очень грубо и явно куда позже, чем построили этот замок. Моё сознание почему-то не смогло попасть внутрь, ни через окна, ни через стены, ни через дверь – меня что-то отталкивало, какие-то незнакомые чары. Но часть всеведения подразумевала чистое, незамутнённое знание окружающего пространства настолько далеко, насколько позволяли силы идущего этим путём мага, и поэтому я точно знала, что на одно окно приходится по одной небольшой комнатке. Большая часть стенок между этими комнатками тоже появилась позже, чем был построен замок. В некоторых комнатках были люди, и многим из них абсолютно точно было плохо, но большего я узнать не могла – со всеведением у меня было плохо, на пару метров всего, а то и меньше. А выше, на башнях и немножечко под ними, к отталкивающим чарам прибавились и другие, не позволившие мне понять и эти пару метров тоже, я ничего не узнала и поспешила отлететь подальше, не зная, существуют ли охранные заклинания, способные обнаружить моё проникновение, и есть ли они тут. Взлетела выше гор, оглядела окрестности, но не обнаружила там ничего интересного, кроме огромной снежной шапки, сквозь которую пробивались длинные шестиугольные призмовидные кристаллы какого-то магического минерала, тоже покрытые сверху очень милыми белыми шапочками, перелетела через вершину и спустилась вниз. Взору моему открылась безлесая долина, покрытая настилами, какими-то установками, уходящими вниз шахтами, из которых поднимали что-то грязные, худые люди. Другие тащили куда-то тележки с добытым, кто-то тащил пустые тележки… люди сновали везде. По периметру пространства я заметила забор, оплетённый сверху магической защитой, сторожевые вышки с часовыми.

– Хеля! Хель!

Я почувствовала удар в бок, взвыла и очнулась на полянке.

Первая моя мысль была очень проста: да вашу ж мать!! Пока я была в состоянии всеведающего транса, мои чувства и эмоции были подавлены, и я могла чувствовать только лишь отголоски их, как во сне, или как будто они доносились откуда-то извне и издалека. Теперь же я могла среагировать на то, что увидела. Не знаю, что они там добывали… Но вашу ж мать!

Ещё моя столь яркая реакция была вызвана обстановкой на нашей милой полянке. Вера, оравшая на меня и даже дотянувшаяся до меня ногой, стояла и в панике пыталась сделать уровневый контур уровневым ещё и по силе. У неё даже получалось, что меня весьма обрадовало. Да только зачем, вот не очень понятно, потому что ничего такого не происходило. Я огляделась и успокоилась – не было ничего и никого вокруг ужасного, просто мне поначалу передался её страх.

– Что случилось? – раздражённо спросила я. Вот не дала мне она на замок посмотреть, на рабочих-заключённых. Нет, там, конечно, смотреть было уже не на что и незачем, разве что ради самой настоящей истерики на выходе можно было ещё полетать. Но когда тебя так просто выдирают, да ещё и орут над ухом и пинаются, это всё-таки довольно неприятно. Вот если бы Вера как-то аккуратнее всё это сделать попыталась…

– Да иди и помоги, мать твою!

– Не трогай мою мать! – по привычке прошипела я, хотя понимала, что злиться сейчас точно не на что – Вера была абсолютно неадекватна. Только вот с чего бы это… Но так уж и быть, я встала и помогла. Лишним всё равно не будет, на это нечего сказать. Вместо у нас получилось превратить её потуги во что-то очень даже приличное, и за это время Вера успела хоть немножечко успокоиться. Или, по крайней мере, перестать так сильно паниковать.

– Извини, – тихо сказала она наконец. Я решила, что это знак и что можно начинать пытаться говорить по существу.

– Ничего, ты была не в себе, – отмахнулась я. – Так что случилось-то?

– Ну… я сейчас понимаю, что ты наверняка скажешь, что это ничего, – было вполне понятно, что в таком случае она со мной злостно не согласится, – но до того, как я тебя вытащила, над нами пролетело огромное облако чёрного дыма, очень большое, частично закрыло свет. А птицы с шумом сорвались вслед за ним, – Вера помолчала. – Все птицы. Летело в сторону гор, как ты понимаешь.

– Нет, всё правильно, – задумчиво ответила я. – Ты сделала. Туда, видимо, переносилось за раз много магов из тех, кто достиг могущества… скажем так, неправильным путём, – вслух произносить, каким именно, считалось одновременно и неприличным, и плохой приметой, а так как мы обсуждали подобное редко, я так и не привыкла называть вещи своими именами. Надо привыкать и говорить. – После тёмных такие следы остаются. Некоторые могли взбудоражить окрестную нечисть, а то и нежить, одними только эманациями своей магии, так что защититься надо было. Мало ли. Но только я никогда не видела, чтобы на это так реагировали птицы.

– Про тёмный путь я и сама знаю, – сказала Вера. – Но разве они там все были некромантами?

– Нет, отчим говорил, что оно не от этого зависит. Просто, когда маг так кого-то выпивает, он сам становится… вроде как чуть более нечистью, чем обычные люди, ну, он вроде что-то такое нёс… точно не помню. Или, ну, вроде бы, как-то влияет на нечисть, то есть, эманации его ауры влияют, – если честно, я совершенно этого не помнила и уже сама в этом всём запуталась. – Тебя тоже задело, да? – а вот это я знала точно.

– Возможно, – Вера нахмурилась. – Но разве там могли все птицы быть нечистью?

– Про птиц я такое слышу в первый раз. Но, кстати, ты же испугалась, а не захотела с ними улететь, нет разве? Я не знаю, что чувствует и хочет нечисть неразумная, но ты же испугалась!

Я тем временем ещё и вглядывалась в окрестные деревья. Но ничего заметить не смогла. И никого, конечно же.

– Нет там птиц, – покачала головой Вера. – Вообще.

– А они только с этой полянки сорвались, или за теми магами уже тогда стая летела?

– Э… только с этой, – удивлённо сказала она.

И вдруг взмыла в небо на полной скорости. Я только и успела, что кривовато накинуть на неё Доверие и проорать:

– Невидимость сплети!

Она услышала. И вроде даже успела сделать это до того, как поднялась над верхушками деревьев. Но также быстро, впрочем, и вернулась.

– После этой полянки за ними летят все птицы. Их очень много, и они продолжают слетаться со всего леса. Поднимаются по мере пролетания, если можно так выразиться, – она жутковато усмехнулась. – Самого облака уже не видно, далеко оно, но птиц летит огромная стая.

Это было ужасно странно и, действительно, даже страшновато. Но за сегодняшний день, ещё даже не думающий подходить к концу, произошло уже слишком много очень странного и просто ужасного, так что, кажется, мы должны были пожать плечами и не обращать на это лишнего внимания. А я ведь даже до сих пор не рассказала Вере про Теана, вернее, про замок, его самого-то я не нашла.

Но, раз вспомнила, рассказала. Мы всё ещё были под Доверием, мы были хорошо защищены, так что вряд ли тайная служба смогла бы нас подслушать… впрочем, какая уже разница? Хоть ты криком кричи – всё равно и так и так мы уже трупы. Или заключённые. С тележками. Таскаемся. Зато на замок красивый можно будет долго любоваться… До самой смерти. Недельки три.

И даже отчим, наверное, не вытащит.

– Ну, скажем так, ничего неожиданного, – рассудительно заявила Вера.

– Ну, ожидать от тайной службы можно вообще чего угодно, – в тон ей ответила я. – На то они и тайная служба, чтобы про них можно было что угодно додумать и заранее додуманного испугаться.

– Но зато, если с ней столкнёшься, совершенно точно больше ничему не удивишься…

– Не без этого…

Да, тайная служба у нас действительно была на редкость тайной. У них была своя система тюрем, отличная от тюрем обычной стражи, и никто не знал, что там происходит. Они могли забирать людей без объяснения причины и сажать без суда, и часто родственники заключённого вообще не могли узнать, за что. Они могли вызнать о тебе всё, что угодно, и никто не знал, как и зачем. Как-то один из гостей моего отчима пошутил, что единственное, что людям про тайную службу известно – это что государственная безопасность превыше всего. Отчим же тогда печально ответил, что и это тоже тайна, но его, по-моему, поняла только странная хромая женщина, Мирея Марская, которая в замке появлялась довольно часто, но ни с кем, кроме хозяина, не разговаривала. И смотрела так, что я в детстве её очень боялась. Тайная служба была закрытой настолько, что даже личность тайного советника и многих высших чинов держалась в строжайшем секрете, хотя, казалось бы, страна должна знать своих героев. Вслух никто о личностях не гадал, но при царском дворе, я слышала, очень быстро прекратили все интриги, перестали сплетничать и обращались друг с другом, пожалуй, даже почтительнее, чем с богами. А с теми, кто подобным брезговал – и того аккуратнее. Я пару раз при дворе была, интересное это зрелище. Даже в мою сторону там никто косо не смотрел, только некоторые понравиться пытались – отчим мой раньше в тайной службе тоже работал, на высокой засекреченной должности. С маминой смертью, правда, ушёл, но нашей семье всё равно обеспечил защиту…

…до встречи с Теаном.

Ну, наверное.

– Как ты думаешь, что нам теперь делать? – тихо спросила я, хотя на самом деле уже прикидывала, какие у нас возможности.

Можно было бежать к нам в Рогатый Замок, во всём признаваться и проситься под крылышко. Во всём признаваться. Вообще во всём. В том, что Вера оборотень, тоже. И в том, что каждый год я меняюсь телами с одногруппницей, чтобы просиживать лето в любой захолустной деревеньке, пока она занимается непонятно чем в моём облике. Даже если я понятия не имею, что она там делает, это ведь всё равно незаконно. Карается смертью обеих. Да и чем он нам помочь сможет? Это же не три осторожных слова, про которые можно сказать «им послышалось», и не мелкая оплошность. Это преступление. Как раз из тех, которые должна предотвращать и давить тайная служба. Он только ругаться будет много и громко, и бесить, как обычно, и опять нести какую-нибудь мерзкую чушь, и маму упоминать не по делу. Да и зачем я вообще об этом думаю, я же никогда на него не полагалась. Можно было попытаться бежать за границу, но это, во-первых, невозможно, тем более, без поддержки знающих людей, а во-вторых, я в чужом теле, и на таком большом расстоянии заклятие начнёт слабеть, нить истончаться, и это может привести к чему угодно, включая смерть нас обеих. Нет, к этому, конечно, может привести любой из возможных путей, но она-то не виновата. Хотя это, конечно же, как посмотреть. Можно было…

– Присоединиться к отрядам? Пойти и попытаться вытащить Теана?

…как-нибудь сообщить, что случилось с Теаном его соратникам, и спросить у них попутно, что нам делать и не помогут ли они нам.

– Последнее точно не представляется мне возможным, – со вздохом ответила я. – Но можно попробовать сообщить им, что с Теаном такое случилось.

Вера, скорее всего, тоже уже успела продумать все пришедшие ей в голову варианты. Мне же больше ничего умного в голову не приходило.

– Нет, наоборот, – строго сказала она. – Ты себе способна вообще представить, как мы их искать в этой глуши собираемся?

– Где плакатов о бдительности нет, – неловко отшутилась я.

Вера лишь закатила глаза.

– Поэтому мы пойдём к этому несчастному замку и попытаемся сделать хоть что-нибудь.

– Вер, тебе не кажется…

– Сама же говорила, что всё равно умрём.

Это прозвучало как точка в любом следующем предложении. Но любых следующих предложений и не было, и я как-то смирилась с таким положением дел. До тех пор, пока не найду более подходящих аргументов.

Как-то слишком быстро моя жизнь превратилась в тупик, и я сначала не заметила, а теперь вроде бы и не против.

С другой стороны, разве это не удел каждого из нас?

– Говорила, – со вздохом согласилась я. – Но мне почему-то вдруг показалось, что есть возможность не умирать. Или… или хотя бы в это не ввязываться.

– Дура, – тихо сказала Вера. Строго и очень красноречиво. Она сразу же смутилась и опустила глаза, как будто была передо мной виновата, но я всё равно её поняла.

Да.

Я дура.

И, живя с Верой и будучи её лучшей подругой, такой дурой быть совершенно точно нельзя.

– Хорошо, – тихо ответила я. – Ты права. Пойдём спасать Теана.

Когда-то, когда я была маленьким самоуверенным подростком, я часто мечтала о том, как примкну к отрядам, буду героически сражаться, прятаться от тайной службы и вербовать сторонников, а потом начнётся самая настоящая гражданская война, я буду великим командиром, буду жечь безо всякой жалости службистов и царских сторонников, сделаю что-нибудь очень важное, например, возьму столицу, убью царя или раскрою личность тайного советника. По этому поводу, естественно, останусь в истории, займу высокий пост, посажу отчима в тюрьму, а маму похороню, а ещё найду себе нормальных друзей, таких, чтобы им можно было доверять, получу всеобщее уважение…

Естественно, мечтала я об этом тихо и молча, чтобы отчим не узнал. И, естественно, никогда ничего подобного делать бы не стала – мне и жизнь дорога, и Вера, и моё будущее (а господа, называющие себя и свою шайку сумасшедших Отрядами Будущего, могут сколько угодно о стране беспокоиться, мне моё собственное, знаете ли, нужно). А потом я вообще повзрослела и поняла, что распространять мятые листовочки, стабильно раз в полгода что-нибудь взрывать или кого-нибудь важного убивать – это, извините, не революция, это весьма старательное поддержание бардака.

Вера не была со мной согласна, но её причины были настолько уважительны, что спорить с ней я не решалась. Правда, она тоже считала, что бросаться грудью на амбразуру надо не просто так и только имея чёткий план скорейшей победы, так что мы не спорили. И не спорили настолько давно, что я даже как-то забыла, что именно в этом во всём для неё не так. Нет, скорее, не забыла, а просто не обращала на это внимания. И Вера тоже не напоминала.

К тому же, Теан помог кому-то там уплыть на острова – это же не «просто так». И если мы поможем Теану или кому-нибудь ещё спастись оттуда, то это тоже будет вполне разумная и достойная вещь. Мы, правда, на это не способны… но вряд ли все отрядники сначала думали иначе.

Дороги к Высыльным горам, естественно, не было никакой. Разве что телепортом, как эти незнакомые маги, но мы-то там ничего не знали, даже просто расстояния до того места, куда я хотела бы перенестись. Расстояние до этого замка я, впрочем, могла высчитать по формуле, опираясь на мыслеобраз, но соваться в замок и окрестности так сразу – верх глупости. И не только потому, что там огромная защита. Поэтому мы решили добираться пешком, тропами, которых в этих лесах почти не было, раздвигать ветки магией и немножечко мечом и, разумеется, по этому поводу страдать. Очередная не лучшая, но неоспоримая идея за этот день.