Текст книги "Лицо врага: Окно первое (СИ)"

Автор книги: Елена Ингверь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Он, видимо, понял, почему я так странно на него смотрю, и добавил:

– Извини, забыл, что ты совсем новенькая.

Забыл, что я не из Отрядов Будущего? Вот уж действительно, одно слово – Юлий.

…Так, нет. Он что, сказал, что я новенькая? Новенькая в Отрядах Будущего? Так, нет, я же ни на что не соглашалась! И я серьёзно сомневаюсь насчёт своего согласия! Я, конечно, всё понимаю, сторонники нужны позарез, а пушечное мясо так ещё нужнее, а вербовка – работа непростая и требующая нетривиального подхода, но это уже слишком!

Однако спорить я не стала, потому что Юлий Сердвеевич достал из сумки настоящий сосущий амулет, а мне было слишком интересно, что с ним делать и как это работает. У отчима я их, конечно, видела, но мельком и издалека – от меня он их очень старательно прятал. И правильно делал, надо сказать. Я бы ни в детстве, ни сейчас не отказалась активировать один такой на маму.

Сосущие амулеты сосут магию. Я, правда, недостаточно образованна, чтобы понимать, как (а может, никогда и не стану достаточно образованна), но знаю, что в них создают что-то вроде магического вакуума. Естественный магический фон очень мал, но он есть везде, во всём пространстве. Именно от него подзаряжаются маги, если делают это естественным образом (а не насильственным, как я в последнее время). Маги – сами по себе существа, в которых магии изначально больше, чем в окружающем пространстве, и должно оставаться больше – они что-то вроде естественной аномалии. Как ямка на дне ручья. Над дном ручья воды много, но над дном ямки – больше. А если вода из ямки каким-то образом исчезает, то вода ручья немедленно заполняет её вновь. Магия, правда, возвращается медленно, но по сути так же. По крайней мере, я всегда понимала только такое объяснение природы магического резерва и вообще не могла думать об этом по-другому. Не получалось. Однако, если коротко, сосущий амулет – это примерно как высушенный маг, резерв которого не восполняется. Только в амулете воды, то есть, магии, нет вообще, а не просто очень мало. При активации амулета магия окружающего пространства получает возможность проникнуть внутрь. А так как проникает она оттуда, где её больше всего, то таким образом можно высосать любое плетение, любой амулет, поднятую некромантом нежить и даже человека, то есть, мага. Мага, конечно, можно высосать лишь на некоторое время, дальше он резерв пополнит. Ну и да, разумеется, сосущий амулет, не имея в себе магии, легко пройдёт между нитями антимагического щита… или просто высосет его, наверное. Не знаю. Надо бы уточнить у Юлия. Только вот…

– Знаете, на «незаметно» это всё равно не тянет.

Юлий уже достал амулеты – тоненькие пластинки из какого-то светлого металла. Я успела заметить, что их у него много. Хорошо же, однако, Отряды Будущего живут.

– Я сейчас поднастрою, они будут самоуничтожаться после того, как напитались.

– Всё равно не думаю, что прокатит. – Я снова выглянула наружу. – На стенах тоже наверняка часовые, пусть мы их и не видим. И они могут посмотреть сюда.

– Не совсем, – с ухмылкой поправил Юлий. – На стенах однозначно часовые, и них точно есть приказ смотреть сюда. Причём, боюсь, у части из них точно есть приказ смотреть только сюда. Я даже им немножечко сочувствую. Однако если наложить слабенькую невидимость…

– То они просто не долетят до щитов.

– Нет, если они активируются на подлёте, и съедят сначала невидимость, а потом сразу же щит.

– Сложно.

Он тем временем достал чернила и начал выводить на амулете какие-то руны, в которых я опять ничего не поняла, но постаралась запомнить.

– Но возможно, – улыбнулся он.

– И всё же. Пусть они не увидят его в полёте и потом не найдут использованный, всё равно, как, по-твоему, они объяснят себе исчезновение щитов?

– Ну, вообще-то, если не трогать тот, который поставила госпожа Марская…

– То уничтожение своего плетения почувствует кто-то другой.

– А вот нет. Остальные щиты, скорее всего, поставлены не кем-то, а амулетами. Тайная служба такими часто пользуется. А амулеты могут сбоить.

– А зачем пользоваться амулетами, если они ненадёжны? – подала голос Вера. – Никогда бы не подумала, что тайная служба станет так рисковать.

– Ну почему же. Они редко ловят кого-то стоящего, а так куда дешевле выходит. Да и надёжность, на самом деле, довольно относительна. Если службист поставил щит, а потом унёсся на другой конец страны, израсходовал всю магию и не смог удержать щит, был убит, был заподозрен в измене, перешёл на сторону Отрядов Будущего, ударился головой и потерял сознание, попросту забыл о том, что нужно держать щит, или ещё что-то подобное… в общем, амулеты исключают человеческий фактор и, на самом деле, уменьшают риски фактора случайности. Да и правда сбоят реже.

– Ну ладно, предположим, – я всё ещё не была с ним согласна, – но службисты всё равно первым делом проверят версию с нашим побегом.

– Конечно, проверят. Но вот только как? Мы к тому моменту уже сбежим, а узнать, где у нас окна и двери, они не смогут, побоятся.

– Вообще-то, могут, и не побоятся. Палочкой потыкать. – Яня, до этого на нас вообще не реагировавшая и, кажется, снова что-то видевшая, подключилась к обсуждению. – Палочку иллюзия пропустит запросто, и на палочку, в отличие от живого тела или магии, стена коробочки никак не отреагирует.

– Ну так закройтесь! В смысле, выставьте такие же стены, как у Хели. Или даже обычные, если не сможете. Палочкой не понять, во что тыкаешь.

Веру, а заплетать наши дыры придётся именно ей, такая перспектива всё равно не порадовала, но возражений больше не нашлось.

– Главное, быстро их поставь, – добавила я. – А если успевать не будешь, то вражескую палочку можно и телекинезом отвести.

– Заметят и догадаются, что правильно тыкают.

– Если отвести не в сторону, а в глаз тыкающему, то выиграете время и закрыть окно успеете.

Я посмотрела на Юлия. Он уже достал какой-то замызганный и мятый листик, возможно, являвшийся даже не листиком, а салфеткой, и проводил расчёты телекинеза и времени активации амулета. Захотелось спросить, как он прикидывал расстояния и мощность вражеских щитов, но я решила не отвлекать. Мощность, пожалуй, могла быть вполне стандартной и отрядникам известной, а расстояние… ну, посмотрит по эффекту и когда-нибудь угадает достаточно точно. Потеряв до этого с десяток амулетов, правда, ну так что же – его имущество, имеет полное право. А если даже и не его, то всё равно его проблемы. Не с меня же спросят.

Надо бы уточнить потом, кто эти Отряды Будущего финансирует.

– Я тут увидела кое-что, – робко начала Яня, – но это потом, да?

Вера хмыкнула.

– Ну, можешь мне показать. А вообще, если у Юлия Сердвеевича что-нибудь получится, то да, потом. А если нет, то нам тут ещё долго сидеть и ждать смерти, так что сможем хоть по ролям почитать.

Юлий сердито на неё покосился, начаровал невидимость, сверяясь с расчётами, смял листик, спрятал его в карман, поднял магией видимый только ему одному амулет и запустил его наружу.

Все щиты остались на месте.

– Ты в какой хоть кидал? – осторожно спросила я.

– В правый. Ну, чтоб они заподозрили, что дверь справа.

Он достал из кармана свою скомканную бумажку, развернул, всмотрелся, начал пересчитывать.

– Может, попробуете в другой кинуть?

– У него все расчёты для правого. Даже если они неправильные, всё равно другие нужно начинать с нуля.

– По-моему, всё должно быть правильно, – задумчиво сказал Юлий Сердвеевич. – Ладно… видимо, я ошибся, когда запускал.

Бросок повторился.

Щит издевательски сиял в темноте, как ни в чём не бывало. Юлий перевернул свою бумажку, сзади оказавшуюся забрызганной по краю чем-то тёмным и всю сплошь в каких-то жёлтых пятнах, и начал все те же расчёты заново.

– Это что, кровь? – подозрительно спросила Вера, вглядевшись в тёмные брызги.

При свете коробочки они и правда казались буроватыми. Или она может чувствовать запахи даже от сухих и старых пятен?

– Не помню. Какая разница?

– И правда.

– А давайте, прежде чем страдать над поиском ошибок и выкидывать на ветер уже третий амулет, вы пойдёте и поточнее измерите расстояние, а также посмотрите, что с предыдущими двумя случилось?

Он скривился, но поднялся, заплёлся невидимостью и вышел.

И почти сразу зло, разочарованно выругался. Я даже успела испугаться, не сразу вспомнив про Доверие.

– Что случилось? – встревоженно спросила Вера.

– Они больные параноики! – заявил он, войдя. – Они их выставили не по одному! Просто остальные сделали невидимыми! И я понятия не имею, сколько их, и никак не могу узнать.

– Как вы вообще поняли, что они есть?

– Потыкал палочкой.

Немая сцена.

Палочка – лучшее и надёжнейшее оружие в борьбе между тайной службой и Отрядами Будущего.

– То есть, вы сбил два щита. И теперь, каким бы образом они ни были поставлены, тайная служба знает, что вы их сбивали и пытался отсюда выбраться. И сейчас они придут тыкать в нас палочкой, – обречённо констатировала я.

Юлий нахмурился, а потом вдруг просиял.

– Да. И это наш шанс. Они все носят амулеты, а значит, будут вынуждены снять щиты, чтобы подойти к коробочке. В это время мы успеем… а, хотя нет. Не успеем. – Он снова сник.

– Чего не успеем?

– Да… Я подумал, успеем выбежать, но они наверняка будут снимать и ставить их по очереди.

– И мы увидим, сколько их, и сможем их высосать.

– И тогда они точно поймут, что мы сбежали.

– Они уже поняли, что мы пытались сбежать.

– И что у нас не получилось, они поняли тоже.

– Ну ладно. Что, заделываем дверь и окна?

Юлий вгляделся наружу.

– Странно, – сказал он. Мне кажется, или пока не надо?

И правда, снаружи не происходило вообще ничего. Всё так же лениво переговаривались охранники, как будто вообще ничего не произошло, никто не выбегал из замка и не направлялся к нашей коробочке. Как будто никаких щитов вообще не было, и Юлий их не уничтожал.

– А ты уверен, что ты правильно потыкал?

– Уверен… А…

– А может быть, это ловушка? И они хотят, чтобы мы продолжили?

– Зачем бы им?

– Подождите, – вдруг настороженно сказала Яня, – мне кажется, или рядом снова Древнее Зло?

– С чего ты решила?

– Я чувствую то же самое… Как когда оно рядом.

Тот странный, неестественный страх? Откуда?

Я почему-то не чувствовала даже страха обычного, перед смертью и тайной службой. Может быть, так увлеклась наблюдением за попытками Юлия отсюда выйти и выйти незаметно, а может, так и не смогла понять до конца, что эта затея – не драка и не карманная кража, и отчим меня после этого не отмажет. Древним Злом же здесь и не пахло, хоть я и способна представить себе, что же такое сделала тайная служба ради своей защиты.

– Может, ты просто боишься? – предположила Вера. – Я ничего не чувствую.

– Но я не боюсь. Я просто чувствую себя так же, как при встрече с Древним Злом. Ну, не совсем встрече, а… как когда оно рядом.

Мы уставились друг на друга с полнейшим непониманием в глазах.

– Подожди, – настороженно спросил Юлий, – а что ты обычно чувствуешь, когда рядом Древнее Зло?

Яня задумалась.

– Ну… что-то вроде острого желания, чтобы его рядом не было. Это не страх, я ничего не боюсь, просто очень сильно хочу, чтобы его тут не было. Даже не совсем хочу, а… точно знаю, что его не должно быть. Ни здесь, ни… вообще. Как-то… так.

Мы переглянулись.

– Все остальные при приближении Древнего Зла чувствуют дикий страх, я правильно понимаю? – уточнил Юлий.

– Да.

– Да.

– Да уж…

– И сейчас вы этого страха не чувствуете, да? – задумчиво спросила Яня. – Просто, когда оно рядом и я всё это чувствую, я при этом почему-то точно знаю, что оно рядом. И сейчас тоже… знаю.

– Ну, может, тебе сейчас просто кажется?

Яня вздохнула. Она не поверила. Может, это связано с её странным даром? Уже понятно, что она отличается от нас и других людей.

– Если подумать, то это невозможно, – решил Юлий. – Если все эти годы тайная служба жила здесь прекрасно и не имела никаких проблем, связанных с Древним Злом, то с чего бы этим проблемам сейчас возникать?

– А может, это ручное Древнее Зло тайной службы?

Он фыркнул.

– Всё может быть, да только Древнее Зло существовало здесь веками, а тайная служба появилась лет двадцать назад.

– Но ведь до этого здесь тоже что-то было. Тайная стража царя Веденея. И сюда высылали…

– Сюда высылали! Не знаю уж, как сейчас преподают историю, хотя точно знаю, что очень плохо, но в Богоси каждый второй царь оказывался редкостной сволочью, а что до цариц, так просто каждая первая. Но, так как все мы любим видимость приличий, а иногда эта видимость даже бывает нужна, то всех, кого очень хотелось казнить, но не хотелось говорить об этом, просто высылали сюда. Пару выстрелов под ноги, чтобы не пытались сразу переплыть назад – а позже никто уже не возвращался.

– А почему тогда Высыльными называются горы, а не леса?

– Потому что по официальной версии людей высылали в горы. И только после того, как тайная служба построила здесь лагерь, тюрьму и институт, их стали отправлять в лагерь, тюрьму и институт. Понятия не имею, как тайная служба это провернула, но они действительно от него защищены. И их территория – тоже.

– А вдруг они откупаются заключёнными?

– Ну нет, – не согласилась Вера. – Я на месте Древнего Зла съела бы их сразу всех. Они упитанные, мягенькие, среди них много вкусных магов…

Все заулыбались.

– Ничего, мы прихватим тебе парочку на завтрак.

Яню же этот разговор не переубедил, но немного успокоил.

– Может, и показалось, – решила она. – А что мы теперь будем делать?

– Ждать, когда часовые сменятся. Пройдём с ними через все щиты. Не знаю, когда это случится, но лучше ещё немного здесь посидеть, чем нарываться дальше.

– То есть, спать? – уточнила Вера.

– То есть, спать.

Вот теперь я спать действительно хотела.

Но мне было не суждено. Вдруг исчезли щиты. Все, по крайней мере, видимые нам. Только тёмно-красное плетение госпожи Марской осталось.

Юлий побелел.

– Что за…

– Давай-ка лучше выйдем и проверим! А вдруг это реальный сбой в работе амулетов?

– Твою ж… это слишком похоже на ловушку. Но, чтоб тебя, пошли попадаться…

Мы быстро, как можно быстрее, наложили на себя все недостающие заклинания и рванули наружу.

Охрана всё ещё не реагировала. Но – молчала. И не двигалась, почти как в царском дворце. Я осторожно заглянула в лицо одному службисту. У него были абсолютно пустые глаза, смотрящие в никуда. Он как будто не видел вообще ничего и даже никуда не смотрел, как будто не имел сознания, как… как моя мама, вернее, её тело. Правда, в последние годы её взгляд стал куда осмысленнее, не знаю уж, что отчим с ней сделал, но раньше она смотрела абсолютно так же. Захотелось даже потрогать его, проверить, тёплое ли тело. Но я, конечно же, не стала.

Юлий тем временем достал из кармана… и в самом деле, палочку – кривую ветку длиной с ладонь, и осторожно водил ею, продвигаясь по направлению к замку. И ни на какие препятствия не натыкался. Я неуверенно последовала за ним, на всякий случай держа дистанцию. Наконец, пройдя чуть ли не половину пути до замка, он спрятал палочку, повернулся ко мне и позвал:

– Вроде чисто, пошли быстро в замок. Потом будем разбираться, какого хрена.

Я побежала к нему.

– Мы разве в дверь?

– Не… – Дверь была открыта. Приглашающе зияла в тёмной стене абсолютно чёрным провалом. – Что за…

– Это точно ловушка!

– Яня же набросала план замка, и других входов здесь нет вообще.

– Точно ловушка…

Почему я, идиотка, на этот самый план не посмотрела?

– Пошли в дверь?

Я огляделась. Края нашей ровной площадки кончались провалами, отвесными или почти отвесными скалами. Что там, внизу, в темноте, разглядеть без подсветки не удавалось. Можно, конечно, левитировать и попытаться эту махину обойти, но что там, внизу? Окна – не вариант, там наверняка защиты столько, что мы не потянем. Бродить здесь до утра… Какие животные здесь у охраны? Мы уже рискуем, прохлаждаясь снаружи так долго.

– Пошли.

Обернувшись от входа, я увидела сияющие, как ни в чём не бывало, щиты.

========== Глава одиннадцатая ==========

Внутри было темно и пусто. На самом деле пусто – никто из этой темноты на нас не нападал, в нас не летело никаких убивающих, парализующих, связывающих и прочих подобных заклинаний. И даже банальных стрел в нас не летело. Тишина, темнота, пустота и открытая дверь.

Дверь Юлий осмотрел в первую очередь, как только мы удостоверились, что сейчас нам ничего не грозит. Она была просто открыта изнутри. Распознающие личность охранные плетения не были взломаны, её открыл кто-то из тайной службы, или, по крайней мере, из тех, кого защита замка считала своими. Быстро стало понятно, что, если её закрыть, обратно мы выйти не сможем, если не узнаем плетения-ключа.

– Они нападут, когда мы её закроем, – решил Юлий Сердвеевич.

– Тогда давайте оставим так и пойдём дальше.

– Тогда это случится, как только они поймут, что мы оставили так и пошли дальше. Это будет слишком неожиданно.

– И что, закрывать?

Юлий захлопнул дверь ногой и отточенным движением перетёк в боевую стойку, на ходу выставляя щит. Он сделал это так быстро, что я даже не успела заметить, когда это произошло. Да, такого уровня мне никогда не достичь…

– Закрывать, – ухмыльнулся он.

Но щит оказался бесполезен – на нас никто не нападал. Опять.

– Что за…

– Мне кажется, или здесь правда никого нет?

– Может, они просто ждут, пока мы в это поверим и расслабимся, и тогда уже нападут? – неуверенно предположила я. – Совсем расслабимся…

– Слишком долго ждут. Если это и правда так, то они полнейшие идиоты – пропустили уже столько удобных случаев нас схватить. Вряд ли им представятся более удачные моменты. Здесь никого нет.

– Нет, я знаю, что в тайную службу идиотов не берут, но…

– Берут, и с преогромной радостью. Но в такие места и на такие задания не посылают. Это просто куда более изощрённая ловушка, чем нам хотелось бы думать.

Он внимательно осмотрел рисунок охранного плетения и пошёл прочь от двери. Мы находились в чём-то вроде большого зала, от которого в разные стороны лучами отходили три коридора и четыре лестницы. Позже я вгляделась и поняла, что коридор центральный вдалеке переходил в аркадную галерею, выходящую, вероятно, во внутренний дворик – там виднелись характерные пятна лунного света.

Вопрос, кто и когда построил этот замок, заинтересовывал всё больше и больше.

– Но если мы с самого начала знаем, что это ловушка…

– То нам это ничем не помогло и не помогает, потому что я не вижу другого выхода. Но могу предположить, что нас специально тыкают носом в эту ловушку, чтобы мы не заметили чего-нибудь более важного. – Он замолчал и пошёл вдоль стены к левому коридору, но потом передумал и повернул обратно, вышел в самый центр зала, будто бы совсем не боясь находиться на столь открытом пространстве, и стал рассматривать стены, не приближаясь к ним. Не знаю уж, правда, что он там видел, потому что я в этой темноте не могла разглядеть вообще ничего, но сомневаюсь, что ему помогало – вряд ли где-то были развешены таблички «Тиоссанириэль тен Ивитируан содержится там-то» или «Теан Беловейский будет казнён такого-то числа». Хотя в этой странной ловушке я бы не удивилась и такому. – Правда, не могу даже предположить, зачем им это.

– Может, Теан и Тиоссанириэль всё-таки сбежали, но не выбрались, а попрятались, и при помощи блуждающих нас их хотят выманить?

– При помощи невидимых нас, блуждающих непонятно где? Да и, если бы они сбежали, оставлять им открытую дверь было бы крайне неразумно.

Я переборола желание постоять у стеночки и подошла к нему. Сказала:

– Ну ладно. И что нам делать? Я вообще не понимаю, что происходит.

¬– Для начала нужно тихо добыть себе способ выйти из замка. Ключ представляет из себя какое-то особое плетение. Либо его держат в голове и создают, когда потребуется, либо, что вероятнее, впаивают в какие-нибудь амулетики. Так что надо найти кого-то и отобрать амулет. Потом ищем Саню и Теана. Судя по всему, нам придётся обойти все башни по очереди, и хорошо ещё, если их держат в одном месте. Проникать в чьи-то кабинеты в поисках каких-то списков нам сейчас… не потянем, в общем.

– А где-ты будешь искать кого-то с ключом?

– В башнях и на стенах есть охрана, так что мы вполне можем сделать это просто по дороге. Какая лестница тебе больше нравится?

– А какая куда ведёт?

Юлий создал иллюзию плана замка, которую ещё утром транслировала ему Яня. Местами на ней были серые мутные пятна – места, о которых она ничего не знала.

– Отсюда мы можем пройти в четыре из восьми башен, – сказал он. – Замок не совсем симметричен, и в остальные четыре нужно идти вот так, – он провёл извилистые пути по лестницам, коридорам и мостикам над внутренним двориком, представлявшим из себя чуть ли не шахту. С другой стороны не было ни входа, ни больших залов, а низ был сплошь серым и мутным. Более того, чтобы перейти, например, из Большой Северной башни в Большую Восточную, требовалось обойти по периметру чуть ли не весь замок, – и потому логичнее начать с ближайших.

– Какой псих вообще это строил?

– Спроси у Древнего Зла, возможно, оно знает. Пошли?

Я задумалась.

– Подождите. А может, от нас ждут, что мы пойдём в эти башни, и…

– А может, от нас ждут, что мы так подумаем и пойдём в другие башни. Боюсь, тут логика уже бессильна. Да и смысла происходящего я так и не понял, и уже даже рискую предположить, что никакой ловушки нет, а у нас завёлся тайный союзник, очень стесняющийся показаться на глаза.

Пусть Юлий Сердвеевич и шутил, а такая идея мне раньше в голову не приходила. И сейчас вдруг начала казаться неожиданно имеющей право на жизнь.

– Ладно, – решила я. – давай, может, начнём с Большой Южной?

Юлий кивнул, и мы направились к самой правой из лестниц.

Он шёл спокойно и уверенно, вызывая у меня зависть и небольшие опасения. Я же так не могла: я сомневалась, волновалась и вновь начала бояться.

– Знаете, я думала, в таких местах обязательно должны быть какие-то ловушки, защитные плетения на каждом углу…

– Ага, чтобы в них по десять раз на дню попадались все подряд, особенно гражданские сотрудники. Здесь работают самые обычные маги-учёные – некроманты, практики, артефакторы… Это же институт. И большинство сюда не совсем добровольно пригнали, кстати. Они что, ловушки обходить будут? Вот когда до тюрьмы дойдём, жди проблем.

Я замолчала. Было темно и очень тихо, и эту неприятную тишину хотелось как-то разрушить. Но я не знала, что сказать, да и это казалось совсем не уместным – вроде как, когда тайно куда-нибудь проникаешь, полагается молчать. А мы и так постоянно болтаем. Доверие – заклинание, конечно, вечное, но оно не панацея от всего, потому что, не боясь разговаривать, можно очень легко забыть обо всей остальной осторожности.

Лестница закончилась небольшим коридорчиком, коридорчик – лестницей винтовой, очень узкой и совсем без окон. Идти по узкой винтовой лестнице в полной темноте – то ещё удовольствие, конечно. Светила бы хоть луна… Но окон не было, а сами стены, кажется, были даже толще, чем проход. Снаружи, кстати, башни были прямые, без расширений и каких-то явно угадывающихся помещений наверху. То есть, скорее всего, наверху стены тоньше и пространства получается достаточно, чтобы разместить заключённых. А сколько их там, кстати? Какими бы ни были стены, а пространства всё равно должно быть очень мало. Яня сказала, что малые башни для людей с какими-то интересными особенностями, которые хотят исследовать, то есть, для таких, как она, а большие для особенных преступников, которых опасно держать в других, более доступных для организации побега местах, даже внизу, в обычной здешней тюрьме, где можно организовать бунт или при попытке побега серьёзно нарушить работу института. Значит, и правда должно быть мало, но не три же человека. А в этой башне едва ли поместится больше.

В проходе начинало светлеть. Где-то наверху, в паре витков от нас, горело что-то вроде факела, и мы стали стараться идти тише. Юлий вдруг остановился, торопливо зашарил в карманах и достал… палочку.

– Я так понял, они тут подобное любят, – пояснил он на мой вопросительный взгляд. – Нигде раньше не видел, чтобы с невидимостью на щиты заморачивались, но мало ли. Не мешает подстраховаться.

– А сигналки? – Я вдруг вспомнила, что они существуют, что они очень просты как заклинания и используются повсеместно, и что мы совсем о них н подумали, по крайне мере, я.

– Были на входе в башню и потом на четвёртом витке. Восемь ступеней по сигналке на каждую. Не бойся, у меня от них специальный амулет имеется.

Я идиотка.

– Подождите, вы ещё и витки считали?

– Ступеньки. Витки в такой темноте посчитать невозможно. Это теперь я разделил, когда стало светлее. Виток – примерно двенадцать ступенек, хотя здесь всё очень криво и совсем уж точно сказать нельзя.

– Зачем? – тупо спросила я.

– Чтобы при побеге это знать. Не бойся, научишься.

Я просто не нашла, что ответить, а из-за понимания собственной глупости не смогла даже возмутиться. Да и если бы смогла, это было бы ужасно неуместно.

Мы пошли дальше, очень медленно, и Юлий на каждой ступеньке подолгу водил палочкой перед собой. Однако палочка ни на что не наткнулась, и вскоре перед нами возникла лесенка, а над нами, так низко, что можно было дотянуться рукой, – широкий люк. Открытый. Из него лился тёплый подрагивающий свет, и над ним кто-то был.

Юлий, конечно же, сунул туда палочку, предварительно поводив у краёв люка какой-то цепочкой, амулетом против сигнальных чар.

– Щит, – сказал он, – обычный.

– И что ты предлагаешь?

Он задумался, но ненадолго.

– Мы можем выманить охранника. Пока он будет выходить, он снимет щит, и ты одна проникнешь наверх. Люк для этого достаточно широкий. Я же уведу охранника подальше вниз, узнаю или отберу все ключи и просто всё важное, что найду, и либо сотру память и вернусь с ним, либо, если не получится, убью, выпью и вернусь под его личиной. Если Сани и Теана в этой башне нет, то предпочтительнее стереть память, но тут уж как получится. В крайнем случае выпустим тех, кто там сидит, добьём остальную охрану и смоемся, оставив за собой бардак и бунт сбежавших. Но это тоже нехорошо, весь замок переполошится, и неважно, что вместе с тем и отвлечётся от нас. Предупреждая вопросы: во-первых, если не удастся оставить жить охранника, то без бунта нельзя никак, потому что о гибели охранника станет известно сразу, у них специальные датчики есть. Во-вторых, я, конечно, не помню, чтобы тайной службе попадался ещё кто-то, кого могли бы притащить сюда, но если найдём, то действуем по плану с перебитой охраной и бунтом.

Пояснения я слушала вполуха, хотя знала, что потом буду ругать себя за невнимательность, и спросить хотела совсем о другом. Вернее, переспросить.

– Выпьете?

Он посмотрел на меня очень удивлённо. Потом сообразил, очень тяжело вздохнул и объяснил, почти как маленькой:

– Привыкнешь. В тёмной магии нет ничего такого, в смысле, нет ничего особенно ужасного. Это просто способ обратить смерть врага себе на пользу, а в некоторых случаях даже просто способ не оставлять трупов. Я же его всё равно убью, правда? Вот если бы я убивал людей просто для того, чтобы выпить, было бы другое дело. А так… В некоторых западных странах тёмные дисциплины практикуются свободно и являются почти что отдельными науками, правда, с использование жизней животных, а не людей.

Если он хотел меня этим успокоить, то так уж и быть, успокоил. Но вряд ли я когда-нибудь начну воспринимать тёмную магию нормальным явлением, а такое использование чужой смерти – тем более.

Не после мамы.

– Ну ладно. Начинаем?

– Начинаем. Стой тут, чуть в стороне, начнёшь лезть только тогда, когда охранник спустит ногу в люк, и залезешь как можно быстрее. Но не забывай об аккуратности, а то пнёшь его ещё ненароком.

Я встала в указанном месте и с сомнением посмотрела в люк.

– Только… он же спрыгнет.

– Не спрыгнет. Я ему не дам.

Я не смогла представить себе, как он это сделает и не спалится, но ни спрашивать, ни мешать не стала.

Юлий достал из кармана какую-то мелкую блестящую штучку и с размаху кинул вниз. Она заскакала по лестнице, стуча и позвякивая. Мы затаились. Сверху кто-то выглянул, закрыв своей тушей свет. Мужчина, человек, высокий.

– Бред какой-то, – сказал он и отошёл обратно.

Юлий не расстроился. Его блестяшка заскакала обратно, теперь выделывая немыслимые кульбиты и звучно врезаясь в стены и потолок. Упала на самом-самом краю ступени, рядом со столбом.

На этот раз никто даже не выглянул. Юлий задумался.

Я же обратила внимание на его приманку. При ближайшем рассмотрении она оказалась не амулетом, как я вначале подумала, а брошью в виде янтарного цветка с металлическими листьями, с которых свисали металлические же палочки, мелкие и заострённые. Вернее, должны были свисать, а сейчас разметались в разные стороны – они крепились на колечках и свободно болтались, и поэтому сейчас издавали больше всего шума.

Брошь была какая-то смутно знакомая. Я попыталась вспомнить, где же могла её видеть. Не преуспела. Зато вспомнила, кто из запомнившихся мне дам в большом количестве носил янтарь.

– Зачем Отрядам Будущего воровать украшения царской фаворитки? – подозрительно спросила я у Юлия.

– Я не воровал, – быстро ответил он. – Так получилось.

– Серьёзно?

– Я подобрал, – неохотно сказал он, и я поняла, что да, он действительно спёр эту брошь. – Думал следилку навесить, и чтобы Саня вернул, мол, нашёл упавшую. Но у меня начались проблемы и не получилось. А сейчас вот пригодилась. Не думаю, что они помнят все её украшения, но заподозрить, что это я притащил, а не кто-то из дам обронил случайно, они не смогут. Подожди, – он вдруг посмотрел на меня с не меньшим подозрением, – а откуда ты знаешь, что это её брошь?

Твою ж мать!!

Так. Это должно быть убедительно и максимально честно.

– Я больше ни у кого не видела янтаря в столице. А у неё видела, причём что-то то ли похожее, то ли как раз такое. У неё запоминающиеся наряды.

Прозвучало, наверное, странно. Странно. Но где обычная студентка может увидеть фаворитку царя – вариантов уйма, так что для серьёзных подозрений этого мало.

Но – нужно быть куда осторожнее…

– Да уж, – улыбнулся Юлий, – она любит этот камень. Она же из Лие.

Если он что-то и заподозрил, то виду не подал.

Мне почему-то вспомнился лийский лит, который я нашла в деревне и обронила при перелёте через реку. Могла она?…

О боги, зачем я сейчас думаю об этом?

Охранник же всё никак не подходил и не подходил, как будто вообще ничего не слышал. Я не была удивлена – наверное, странно было бы, наоборот, если бы такой дешёвый трюк действительно сработал. Но Юлий Сердвеевич считал иначе. На этот раз металлические листья заскрежетали по камню, съезжая вниз по стене. Совсем легко, сами даже не погнулись, но очень противно.