Текст книги "Лицо врага: Окно первое (СИ)"

Автор книги: Елена Ингверь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Если повалить хотят, то лучше бы пилили, – со смешком заметила Вера. Странно посмотрела на Юлия. Такое выражение лица возникало у неё всегда, когда она хотела сделать что-то, по её мнению, не очень правильное, и сомневалась. – Юлий, вот вы у нас отрядник, жаждете свободы и всё такое, да? Жертвуете ради неё всем, идёте на всё. А вот если бы этот князь Ассиохари-аль предложил вам помощь в свержении Волота, вы бы согласились?

– Ну, как тебе сказать, – почему-то замялся Юлий. – Он не предложит. Хотя… Хотя… Нет, вряд ли. Но тут немного другая штука. Князь Ассиохари-аль настолько… скажем так, заигрался, что от него сбежал родной брат. К нам. Сбежал почти сразу причём, в молодости, тут выучился, тут жить остался, уже успел подраться на двадцати девяти дуэлях, потому что бросает вызов всем, кто пытается назвать его принцем или княжичем, абсолютно наплевательски относится к типичным для людей ошибкам в альвийских именах, и всё у него хорошо. И с братом у него тоже прекрасные отношения, он даже согласился представлять альвов в Совете Ковена… его сестра заставила. Просто… Тиоссанири не хочет чувствовать себя причастным к действиям брата, вот. Он не хочет ему мешать и с ним ссориться, но не считает подобное правильным. Поэтому помогает нам восстать против царя и сделать из нашей страны что-нибудь нормальное. Ассиохари-аль обещал в его дела не лезть, так что ничего подобного не случится.

Юлий отвернулся, даже не став любоваться нашими лицами. Я не знала, что сказать. По-моему, этот бред был вообще за гранью добра и зла. Но сомневаться в этих словах не приходилось – пока он рассказывал, я напряглась и постаралась вспомнить всё, что знала об альвах. Постфикс «-эль» действительно был одним из княжеских.

Однако Вера если и была смущена или шокирована, то явно недостаточно.

– Вы же понимаете, что я не об этом спросила? – строго сказала она. – Мы, конечно, очень рады такому количеству откровений, но всё же.

– Посмотрел бы по ситуации, – недовольно ответил Юлий и поспешил перевести тему. – Вот у вас есть идеи, что они там так старательно откапывают?

То ли слов больше не нашлось ни у кого, даже у Веры, то ли все, даже Вера, решили не развивать очередную перепалку, но мы послушно уставились вниз. Там продолжались раскопки. Почему, интересно, они не хотят магией всё нужное накопать? Странно как-то. Но зато теперь стало заметно, кто ими руководит – какой-то белобрысый тип с косичкой. К сожалению, сверху можно было нормально разглядеть только макушку и то, что одет он был в чёрное.

Мне внезапно подумалось, что что-то не так в истории про принца Тиоссанири-эля.

– Слушайте… а ведь если альвийский принц находится в Богоси в тюрьме тайной службы, подвергается там страшным пыткам и лишениям…

– Так а зачем, по-твоему, нужен был взрывник? – прервала меня Вера. – Что, думаешь, альвы как-то узнают о том, что он жив? Съели и съели, нашего вон тоже съели, но мы же не жалуемся, идите и предъявляйте свои обвинения безмозглой твари, если уж так неймётся, но учтите, что принца вашего никто за шкирку не тащил и под локти не толкал, взрослый чело… альв, сам видел, куда лезет. Да мало ли у царя отговорок! И вряд ли альвы найдут, что на это ответить. – Вообще-то, если верить свидетелям, его и тащили, и толкали, и пинали, и вообще обращались с ним скорее как с пойманным преступником, не шибко жаждущим украсить собой виселицу. Но тут уж у альвов должны возникнуть вопросы к собственному принцу. И у меня тоже. Серьёзно, чтобы альв, альвийский принц, некромант, архимагистр Совета – и позволил гнать себя рогатинами?! Большего бреда я, наверное, в жизни не слышала, а если и слышала, то от отчима, который не считается. Вера же тем временем о чём-то задумалась, или, вернее, захотела что-то сказать, но обдумывала, стоит ли. Я была согласна, что если и стоит, то не сейчас, потому что мы, и без того не слишком внимательные, постоянно отвлекаемся на полезные, но всё же неуместные в данный момент разговоры. Но Вера решила иначе. – Слушай, а почему взрывник считается такой опасной тварью? Я подумала об этом на досуге, и мне кажется, что тут можно хоть двумя стрелами обойтись – с первой взорвётся, вторую всаживаешь в глаз и радуешься жизни. Или даже стрелой и камнем, которым не обязательно целится, главное хоть мазнуть.

– Потому что для этих двух стрел нужно иметь безопасное место, где стрелка не достанет взрывом. В Школе вроде должны всё это рассказывать… ну, неважно, повторите материал. Для белых и всех видов жёлтых взрывников, живущих в пустынях и степях, это несложно, но можно. Попасть потом при взрыве всё равно трудно, да и степь хорошо горит, а песок плавится и подойти по горячему стеклу сложно, и убитые ящерки становятся лёгкой добычей для хищных птиц и летучей нечисти, но всё же на них охотятся… если встречают, конечно, они не менее редки, чем их лесные собратья. Хатадинская империя потому и империя, что в стене столицы вместо зубьев их цельные позвоночники, говорят, раньше их много водилось. Ну, неважно. Так вот, в лесу такое место найти невозможно. Считается, что лучший способ убить такую тварь, это стрелять с неба. Ну и подумайте, у какого мага хватит на это силы, концентрации, меткости и банальных нервов. В остальных случаях от мага зависит только крепость его щитов, да и те, если маг попался упорный, всё равно рано или поздно сдохнут. Ещё можно кидаться в него чем-нибудь постоянно, чтоб он всё взрывался и взрывался, но слабо, да вот только эти твари после пары раз соображают, что опасность не близка, и спокойно ждут, пока в них ткнут мечом… Так, а почему мы опять болтаем, хотя уже не время? Молча смотрите на службистов и оставьте вопросы и умные мысли до более спокойного момента.

Я хотела напомнить Юлию, как совсем недавно он сам сказал не беспокоиться, но не стала. В этот раз он был прав. Только почему все его команды заканчиваются на том, что думать совсем не обязательно?

К тяжёлому физическому труду наши противники явно приучены не были, но копали старательно. Имелось и несколько заколдованных лопат, работавших самостоятельно. Приглядевшись, я поняла, что работают на поляне все, и лопат изначально принесли больше, чем по одной на каждого. Значит, магией поднимать землю они почему-то не хотят, а лопаты заколдовывать им нормально? Не копал только белобрысый командир, но, судя по тому, как он смотрел на одинокие лопаты без людей, работал он за шестерых, как раз по их числу. Хороший командир. Наверное. Хотя неважно, он в любом случае из тайной службы.

Только что-то было не так. Я никак не могла понять, что именно мне не нравится – мысль вертелась где-то на краю сознания, но при попытке поймать её скручивалась и исчезала, как многоножка под неосторожными пальцами. Непонятное волнение и страх, возникший будто бы из ниоткуда, делу никак не помогали. И чего это я так беспокоюсь? То есть, понятно, что тайная служба перешла к решительным действиям, и беспокоиться и бояться я определённо должна, но сейчас опасность куда меньше, чем, например, когда мы только угодили в эту ловушку. Жить – вообще на редкость опасное занятие. Смертельно опасное, но никто ж не боится. Ладно, наверное, стоит перестать об этом думать, чтобы эти дурацкие ощущения не усиливать. И сосредоточиться на чём-нибудь другом – тогда и нужная мысль сама придёт. Хотя что-то не кажется мне, что эта неправильность имеет место быть хоть где-то, кроме моей собственной головы… Так, нет, не думать об этом.

Я начала разглядывать службистов, хотя смотреть там было особо не на что. Для начала пересчитала – их было ровно двадцать. Странно, мне казалось, их было больше? Или они уходили? И тогда лишние лопаты просто брошены отошедшими… нет, с момента появления окна количество людей под нами не менялось так сильно. Если и уходили, то два-три человека. Нет, наверное, всё-таки мне только кажется. Двадцать человек… Скорее всего, так и должно было быть – вряд ли их вызывали поимённо. Просто сказали кому-то нужному «отправь двадцать человек, пусть леса прочешут», ну или не двадцать… нет, просто расчертили лес на карте тупым пером и по двадцать человек отправили в каждый сектор, так надёжнее. Хейгорёва отправила. Хотя эта могла двадцать и на весь лес послать, с неё станется… А, неважно. Только вот двадцать человек – это просто двадцать, или девятнадцать с каким-нибудь командиром?

– А этот тип с косичкой здесь изначально был? – спросила Яня, то ли придя к тем же выводам, то ли просто вспомнив, что раньше его не видела. – Который без лопаты.

– Вроде не было, – отозвалась наблюдательная Вера. – Косичек ни у кого не было. Он потом пришёл.

Может, именно это мне показалось неправильным? Хотя нет, пока я их не посчитала, об этом я вообще не думала. Не знала даже. У меня не настолько крепкие нервы, чтобы в моменты опасности рассматривать вражеские причёски. И, к тому же, чего мне тогда бояться? Если просто пришёл кто-то новый.

Нет, что-то тут не то… Бояться.

Бояться.

– Кстати, а это случаем не…

– Страшно, – веско сообщила я.

Юлий озадаченно замолк.

– Что – страшно? Всем страшно, и дальше что?

– Древнее Зло близко, – подтвердила Яня. – Я сначала не поняла, но теперь чувствую.

Он задумался. Ещё раз оглядел поляну, задержавшись взглядом на белобрысом командире, и чему-то непонятному обрадовался.

– Отлично. Теперь я тоже это чувствую. Оно ещё далеко, но приближается. Как только появится, надо быстро улетать вместе с коробкой. Рывком вверх, общими усилиями, и в сторону гор, только не забыв невидимость. Службистам будет не до нас, они если и заметят, в какую сторону мы полетели, то всё равно ещё долго не смогут никому об этом рассказать. Или никогда, смотря насколько они быстро бегают. Главное – не пропустить момент, когда оно появится. Жаль, не догадались и не успели сделать второе окно, но по ним, – он кивнул на службистов, – всё и так понятно будет. А ещё мы его почувствуем.

На второе окно у меня не хватило бы сил – я расходовала магию, не переставая, пусть это и были совсем небольшие количества. С момента спасения Теана мой резерв ни разу не заполнился хотя бы до середины. В обычной жизни магам хватает естественного восстановления, даже боевым, и редко какая работа заставит практика обратиться к своей стихии. Вот отлежаться пару дней, занимаясь только едой и сном, это всегда пожалуйста. Но я, видимо, магом была на редкость неудачливым – у меня не было не то что пары дней, но и живых растений в зоне досягаемости. Но не говорить же об этом Юлию…

Теперь мы начали всматриваться в трудолюбивых копателей с утроенной старательностью, надеясь заметить хоть какие-то признаки благоговейного ужаса перед Древним Злом. Но лиц мы увидеть не могли, а спины и затылки могли передать разве что острое желание прикопать этими лопатами драгоценное начальство, и если колдун с косичкой ещё стоял под вопросом, то упитанная любительница развлечений точно рисковала быть погребённой заживо.

Вдруг управляемые магией лопаты остановились и попадали на землю. Удивлённые службисты тоже замерли и начали недоумённо оглядываться на командира. Тот же, сказав им что-то успокаивающее, деловито направился в сторону кустов. По естественной надобности, что ли, пошёл? Как-то неловко будет наблюдать. И ведь не отвернёшься. Но вскоре, вывернув шею и вжавшись щекой в слегка пульсирующий тёплый край стенки, я увидела причину его беспокойства – там, довольно далеко от нас, спрятавшись от коллег за деревьями, стояли и разговаривали два человека, и вряд ли содержание их беседы было близко к светским рассуждениям о погоде – один удерживал другого за горло, прижав к стволу высокой, достаточно толстой сосны. Так себе удерживал, поняла я, приглядевшись, – шеи противника касались всего два пальца, остальные же были сжаты в кулак. Но тот почему-то не спешил вырываться.

И вообще, что-то в этом было неправильное. Опять, да.

Сзади пристроился Марторогов, попытался положить подбородок мне на макушку, но я протестующе дёрнулась, и он отстал. Вера же не была так вежлива, поэтому попросту отпихнула меня в сторону и заняла поскорее место, пока возмущённая хозяйка не опомнилась. Я хотела немедленно отвоевать свой клочок пола обратно, но тут, совершенно внезапно, накатила такая волна животного ужаса, что я еле удержалась от поскуливающего воя. Остро чувствовался чужой взгляд. Взгляд в спину, откуда-то сбоку, в лицо, в глаза, в самую душу, со всех сторон. Взгляд, одним своим существованием заставляющий трепетать всё живое, источающий смертельную опасность, да нет, сам по себе ею являющийся. Как будто Древнее Зло, до этого обретавшееся где-то очень далеко, внезапно появилось у меня за спиной. Я даже оглянулась на всякий случай.

– Его глаза!.. – взвизгнула-рыкнула Вера, от страха совсем забыв об осторожности. Но никто ничего не заметил.

Никакого Древнего Зла, разумеется, в коробке не было. Только Вера и Юлий, с нечеловеческой скоростью отлетевшие от окна, таращились на стены с тупым ужасом, а Яня сжалась в комочек в углу.

– Летим, – прошептал Юлий. Кажется, он хотел закричать, но голос его не слушался. – Скорее! Это оно…

Мне не нужно было повторять дважды – нить немедленно выскользнула с моих дрожащих пальцев. От страха выходило очень криво, но он же с лихвой компенсировал слабость – несмотря на то, что магии в резерве было ничтожно мало, я ни капли не сомневалась и была готова вычерпать недостающее хоть из ауры, хоть из собственной крови, хоть остервенело вырывая у неподвластных мне стихий, хоть из жертвы, наскоро принесённой в начерченной прямо тут пентаграмме. Но подобных подвигов не требовалось – Юлий отмер, грязно выругался и так резво бросился мне помогать, что от развитой нами скорости меня слегка замутило.

Вера, всё ещё пусто смотрящая в пространство, тупо спросила:

– Кто – оно?

Древнее Зло, дура ты! Но прежде, чем я успела с негодованием её это сообщить, Юлий глухо сказал:

– Оно способно менять облик. Становиться кем угодно. Только глаза останутся полностью чёрными.

В ответ Вера молча потеряла сознание.

========== Глава восьмая ==========

Юлий выругался ещё раз, но бросаться к ней и приводить в чувство не спешил. Коробочка, не теряя скорости, несколько раз провернулась вокруг своей оси – он хотел проверить, нет ли за нами погони, но не смог взять себя в руки и то ли перестарался, то ли промахнулся. Надёжно так промахнулся, оборота на четыре. Потом, не обнаружив в окрестной небесной дали никаких подозрительно приближающихся точек, заметно успокоился, и только тогда, под очень укоризненным взглядом Яни, подполз к Вере и сделал несколько обрывистых пассов. В этом тоже не преуспел, но потом справился с собой в целом и с дрожащими руками в частности, и вторая попытка уже увенчалась успехом. Вера же, не иначе как в благодарность за чудесное исцеление, хрипло взвизгнула и заехала ему локтем в глаз с такой силой, что несчастного просто отшвырнуло к противоположной стенке, а коробочку здорово швырнуло – я еле удержала левитацию в одиночку. Хорошо хоть он в процессе отшвыривания не успел заметить неестественного свечения глаз, слишком узких для человека зрачков или, к примеру, опасно удлинившихся клыков. Потом она села, поняла, что никакой опасности и уж тем более Древнего Зла в округе не наблюдается, смутилась, сбивчиво извинилась и помогла Юлию подняться, попутно зачаровывая хороший, качественный синяк. Даже два.

От наших шатаний и верчений в воздухе у меня закружилась голова. Снова замутило, пришлось даже придержаться за стенку. Только морской болезни ещё не хватало! Лететь надо однозначно ровнее, аккуратнее…

Одно хорошо – вместе с отвратительным самочувствием ко мне вернулось понимание, что я вроде бы живая и способна делать что-то умное, а не только держать левитацию, безмолвной статуей сидя на полу. Хотя бы расслабиться – неестественно выпрямленная спина протестующе ныла. Оказывается. Раньше я этого не замечала.

Осознав эту простую истину, я встала. Хотела окликнуть Юлия, но вдруг поняла, что ноги меня что-то держать не согласны… Само падение я ещё помнила, причём не только своё, но и коробочки, а вот удара уже не почувствовала.

И хорошо…

Открыв глаза, я увидела прямо над собой тёмную страшную рожу, плохо различимую, но однозначно злобную. Не успев и не горя желанием понять, откуда она тут взялась, истерически дёрнулась, извернулась, брыкнулась, попыталась заехать кулаком, одновременно выпуская боевой огненный шар, но рожа увернулась и от того, и от другого, завопила и отскочила. Сгусток магии с плеском впитался в потолок, а у меня потемнело в глазах. К счастью, ненадолго. Откуда-то слева раздался громкий смех, постепенно переходящий в истерический всхлипывающий хохот. До меня запоздало дошло, что рожа принадлежала Юлию, а подозрительно тёмной казалась потому, что золотистый потолок на заднем плане не прекращал мягко посвечивать. Мы уже притерпелись и забыли об этом, но обморок напомнил. И, кажется, сомнительная траектория нашего полёта имела к нему куда меньшее отношение, чем банальная усталость и излишняя трата магических сил. Растеряв их полностью, я, сама не заметив, начала черпать энергию из души и тела, за что и поплатилась. А ещё боевыми швыряюсь…

– Чтоб я ещё хоть раз в жизни к бессознательной женщине подошёл! – зло сообщил Юлий, обращаясь к тому углу коробки, в котором ни одной женщины, сознательной или не очень, не наблюдалось. Женщины в остальных углах насупились, но спорить не стали.

Пришлось изобразить максимально виноватое выражение лица, на которое я только была способна, и извиниться, хотя по-настоящему виноватой я себя не считала – нечего было так пугающе нависать. Благодаря Вере он уже точно в курсе, что это страшно и что за такое можно и получить. Я, конечно, тоже молодец, могла бы и побыстрее соображать. Хорошо хоть не завизжала… настоящий боевой маг, ага. Впрочем, встать или хотя бы сесть ради извинений я не удосужилась, так что прощать меня должен был скорее потолок, а самооценка от этого не страдала.

Только адски болела голова.

Летели мы ровно – видимо, Юлий успел вовремя перехватить левитацию, а потом уже привёл меня в чувство. Или Яня успела – осмотревшись, я поняла, что она всё ещё держит заклинание, и поддерживала его всё это время, пусть и не вкладывая туда много магии, но и не отвлекаясь на глупости и обмороки. Ничего себе у неё самообладание, конечно.

– Не могла раньше сказать, что у тебя истощение? – недовольно спросил Юлий.

– Могли бы и сами догадаться, – не менее зло ответила я, но быстро сообразила, что каким бы обиженным или сердитым ни был мой голос, а ответ всё равно так себе и в этой ситуации совершенно неуместен. – Когда, интересно, я должна была это сделать? Вряд ли вы, великий и непобедимый борец с тайной службой, были согласны выслушать мой доклад во время форсированного тактического отступления!

– А раньше сказать нельзя было?!

Я раздражённо села. Вернее, попыталась. Что ещё нехорошего хотел сказать мне Юлий, я уже не услышала – в ушах зашумело, накатила удушающая, плохая темнота, я, кажется, зашаталась и рухнула обратно. Впрочем, очень быстро пришла в себя, но легче от этого не стало – голова заболела ещё сильнее, хотя казалось, что куда уж больше, а перед глазами всё поплыло… Я даже не сразу поняла, что Юлий заткнулся, а подошла ко мне Вера, а не странная тёмная муть. Она положила мне на лоб холодную ладонь, жаль только, что слишком маленькую, но быстро отняла под мой недовольный стон и начала ощупывать ауру. Недовольно покачала головой, притянула поближе сумку со своими снадобьями и начала сосредоточенно в ней копаться.

– Да всё нормально, я просто немного устала, полежу, и всё нормально будет…

– А ну тихо! – громкий звук отдался тупой болью в висках.

Вот и поговорили.

Целительница мрачно на меня посмотрела, накапала в ложку какой-то пряно пахнущей зелёной жидкости, заставила выпить. На вкус жидкость оказалась не столько пряной, насколько кислой, причём так, что мне всерьёз захотелось проверить, на месте ли язык, зубы и рот вообще, а за ними горло, пищевод и что там дальше, и вообще, не разъедает ли меня всю потихонечку изнутри – ощущения были близки к соответствию. Но только я успела придумать подходящую ситуации фразу, как выяснилось, что это ещё не всё, и моё, мягко скажем, недовольство осталось невысказанным. Сначала у меня не нашлось слов, потом в меня влили вторую ложку. Потом третью. Потом четвёртую. Потом отпустили. Последняя ложка была даже ничего, но всё равно не улучшала настроения. Все слова мира не были достойны описать моё негодование, а тем более быть высказаны моей дорогой подруге, с которой куда выгоднее было бы враждовать. Вот зачем, спрашивается? Если бы мне нужна была помощь, я бы попросила, не маленькая девочка, говорить обучена! Но нет, нам же надо обязательно изобразить из себя стерву и тираншу!

Иногда мне казалось, что у Веры три ипостаси: человеческая, волчья и целительская, причём последняя – самая страшная.

Теперь ржал Юлий. Недолго ржал, пока Вера к нему не обернулась. Она же пробурчала что-то про придурков, скоропостижную смерть и дурную гордость, и тщательно ощупала края его ауры. Ничего неправильного, на его счастье, не нашла, по крайней мере, ничего не сказала и не сделала, мельком взглянула на Яню, не став её даже осматривать, и решила, что её великая целительская ответственность может быть этим удовлетворена.

– Что ж, – с одухотворённым видом заявил Юлий, – нам явно надо восстановить силы. – Ну надо же, мы бы ни за что не догадались. – У вас какие стихии, девушки?

– Земля, – сказала я.

– Огонь, – сказала Вера.

– Воздух, – сказала Яня, – я уже.

По ней видно. По крайней мере, сил хватает, причём не только магических, но и обычных. Хотя, когда она успела – загадка мироздания.

Маги воздуха всегда были если не самой сильной, то самой удачливой стихией, поскольку воздух был везде. Если маг любой другой стихии уязвим, потому что его можно просто вымотать и кинуть в сухую холодную каменную темницу, то воздушника оставалось разве что в стену этой темницы полностью вмуровать.

– Я тоже воздух, – улыбнулся Юлий. – Ну, вы помните, наверное. И я тоже уже. А вот с вами проблема. Огонь можно развести прямо здесь вручную…

– Во-первых, на чём? Во-вторых, проще уж сразу на голову тайной службе опуститься и коробочку развеять, – немедленно обломала его Вера. – Она и сама дымные сигналы нередко использует, если магов в отряде нету. И даже если есть. В-третьих, помещение у нас всё-таки закрытое…

– Мы можем замаскировать дым, – обиженно ответил Юлий. – И магией направить его строго в окно. И я как раз хотел предложить спуститься чуть пониже и подождать, пока Хеля выпьет какую-нибудь ёлку, а потом наломать с неё веток.

Да чтоб его, как же я ненавижу делать это при посторонних. Но придётся, а идея хорошая, особенно если он умеет маскировать и направлять дым. Я вот не умею.

Маги огня, вопреки мифам о враждующих и дружественных стихиях, традиционно считались, да и по сути были, полной противоположностью магам воздуха. Они изначально рождались с большими резервами, чисто по природе своей силы были известны как самые разрушительные (тут я бы поспорила… разве что стихия напрямую участвовала в формировании характера вопреки всем опровержениям этой теории) и вдобавок не горели в огне, но при этом воду и землю можно было найти примерно куда бы ты ни пошёл, а огонь чаще всего приходилось самостоятельно разводить. Если ты, конечно, не живёшь на вулкане или не находишься в центре пожара. Огонь отнимал время, во время насильственного пополнения резерва давал чёрный ядовитый дым, подвергался заклинаниям других магов, становясь попросту опасным, и вообще был на редкость капризен.

– По-моему, тогда уж стоит просто лес поджечь, – не согласилась Яня, – и дым не от нас, и службисты отвлекутся.

– Во-первых, это негуманно.

– В Подрожных-то лесах?

Я тоже раньше не замечала за Юлием склонности к защите дикой природы и реликтовой нечисти и не была согласна с такой политикой, но идея тихо наломать веток почему-то нравилась мне больше.

– Во-вторых, сгорит немного и очень быстро. Здесь горы близко, вулканы, и в невысоких частях хребта восточные ветра спокойно их пересекают. Неоформленная природная магия, которую вулканы выбрасывают в атмосферу, переносится на запад и распространяется на все Подрожные леса и семь областей, и обладает пассивирующим эффектом.

– Давлением, – машинально поправила я. Этот кусочек из нудного курса географии в третьем семестре почему-то запомнился мне слишком хорошо.

– Какая разница, – отмахнулся Юлий, – одним словом, бессмысленная затея.

– Ну так нам много и не надо.

– Нет уж, так мы скорее выдадим если не наше местоположение, то направление уж точно. Короче, давайте спускаться и ломать, быстро только.

– Как прикажете, мой генерал, – ехидно ответила Яня, но с его аргументами вроде согласилась.

Я же спускаться не спешила, а вместо этого снова начала прокручивать коробочку вокруг своей оси. Какая разница, что питает её Юлий, левитация-то моя. Юлий, впрочем, не возражал, понимая всю необходимость быть предельно внимательными.

Поворачивала я аккуратно, пожалуй, даже слишком – всех остальных моя медлительность очень быстро начала бесить. Но хрен бы с два я тогда заметила вдалеке россыпь чёрных точек, слишком упорядоченных, чтобы быть птицами! Приближались они обманчиво медленно, а если долго не всматриваться, то вообще казались зависшими. Идиотов, готовых сидеть и пялиться в серое, синеющее небо, среди нас не наблюдалось, но все и так всё поняли. Юлий, как только я указала ему на нужную сторону, даже высунулся из окошка, но, быстро осмотревшись, залез обратно. Отрывисто сказал:

– Это не группа преследователей, это цепь. Они движутся с севера. Насколько длинная цепь и выдвинуты ли вперёд края, сейчас оценить не могу. Расстояние не то. Есть выбор: остановиться и пополниться, как планировали, или улетать отсюда как можно быстрее.

Летели мы и так, разве что скорость могла бы быть и побольше. Но с магическими, да и, если подумать, физическими силами всё было плохо. Если точнее, их не было. Юлий и Яня не считаются. И, что самое неприятное, магия была на исходе у единственной целительницы в нашей импровизированной команде. Вера, конечно, совсем не из тех, к кому нормальный человек пойдёт лечиться добровольно, но если случится реальный бой и, как следствие, реальные серьёзные ранения, то она будет незаменима, а её магия – на вес золота. Да и Марторогов, конечно, сильный и опытный маг, и дурная на всю голову студентка с ним и рядом не стояла, но я всё равно буду полезнее в роли бойца, а не балласта. Да и вообще, мало ли что, двое всегда лучше одного, даже в тесной коробочке с единственным окошком.

– Летим, – приняла решение Вера, стараясь не выглядеть неуверенно.

– Летим, – подтвердила Яня.

– Летите, – сказала я, решив не тратить время на лишние споры, – в ту сторону, в которую считаете нужным, а потом отдайте управление мне.

Юлий странно на меня посмотрел, но подчинился. Разогнал коробку насколько смог, а потом честно оставил только подпитку плетения.

Я немедленно опустила нас как можно ниже, чтобы не биться обо все макушки деревьев без исключения, но некоторые всё же задевать. Опустила, подошла к окну, примерилась и тупо перевернула коробку на бок. Двухголосый мат стал лучшим музыкальным сопровождением для моего замысла. Мимо поскакали какие-то баночки, мне на ноги шмякнулась увесистая сумка, но в окно ничего не выскочило – я предусмотрительно закрыла его своим телом. Сунула туда руку… надо было сделать её невидимой, но какая уже разница, тем более, что я на это сама неспособна… Так, не слушать, абстрагироваться от окружающих звуков, от всего мира… да чтоб его, как же плохо без магии, повесила бы полог тишины на себя, и нормально, а так… Так, нет, не думать, не думать ни о чём, надо сконцентрироваться! Никого не слушать, сосредоточиться, ловить ладонью ветки… Как же больно! Так, ладно, не надо думать о ветках, надо просто начать вытягивать силу, а ветки сами приложатся… Хорошо так приложатся! А что, прекрасная идея для пытки и даже мучительной казни – поднять кого-то над лесом и пустить на большой скорости – наверное, похлеще розог будет, хотя я, конечно, не эксперт и ни того, ни другого ни разу не пробовала. Да уж, сейчас как попробую. Так… хватит думать о всяких глупостях! Сконцентрироваться! Начать тянуть… Айй, как же больно!! Чтоб его… В задницу это сучью магию! Так, нет. Надо ещё раз… За одно мгновение в резерв успевает набраться пусть и много, так как это в целом процесс очень быстрый, но всё же не столько, сколько хотелось бы. Надо ещё раз… А!! Вашу ж мать! Можно я просто сдохну и обойдусь без всего этого?!! Можно я… Нет, третьего раза я просто не выдержу. И без того уже мутит.

Я отдышалась. Услышала наконец всё, что мои добрые спутники хотели мне сказать, почувствовала, что кто-то не очень добрый методично пинает меня в бок носком сапога, не очень больно, но неприятно. Пора было заканчивать. Какая-то магия есть, и ладно. Только… я нитью подрезала верхушку какого-то высокого дерева, подхватила его, обернув магией ветки, и тут Юлий наконец решил, что хорошего понемногу. И перевернул коробочку обратно. Я взвыла и отлетела к противоположной стене вместе с разлапистым куском, как выяснилось, сосны. Колючая же дрянь! Но пришлось её поймать, ещё раз расцарапавшись, как будто мне того, что есть, мало, высосать последние остатки жизни (совсем капли, но и это ценно) и мстительно кинуть в сторону Веры, выдавшей до этого особенно громкую тираду о моих умственных способностях и особенностях. Вера, правда, поймала её легко и без лишних повреждений было ожидаемо, но всё равно обидно.

– Ты совсем дура, что ли?! – снова вызверилась целительница.

Я не собиралась ни спорить, ни доказывать очевидное, и просто бросила ей:

– Жги.

Она же кинула сосну в угол, не оценив моих стараний, и начала собирать свои баночки и пузырьки, всё ещё бурча (довольно громко) что-то об умственно отсталых идиотках. Яня смотрела на меня с осуждением, но ничего не говорила. То ли не считала нужным посылать мне свои недобрые мысли, то ли просто. А Юлий вот смотрел на меня странно, иначе и сказать не могу. При этом он явно был чем-то недоволен, но рассказывать, какая я больная и дурная, не спешил. И о чём-то задумался.

Вера наконец взяла свою ветку, попросила Юлия поджечь её и разобраться с дымом, что он и сделал. Вот хорошо ей – такой маленьких кусочек древесины, в котором для меня магии не хватит даже на искру из пальцев, а она подожжёт один раз и заполнится до конца. Сунула в огонь руку, неуязвимую и легко принятую стихией, и, как полагается, взвыла от боли. Да уж… У меня тоже в такие моменты настолько перекошенная рожа? Мироздание, ну почему маги вынуждены испытывать это?!