Текст книги "Вышедший из ночи (СИ)"

Автор книги: Елена Элари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава пятьдесят третья

Людям пришлось отступить. Теперь вышло так, что битвы велись и у лунного озера, и в роще теней, которая уже горела, и за её пределами.

Вэриту удалось вывести часть своего войска к лунному озеру. Затем он обошёл его, и воины тьмы вступили в бой с людьми, что защищали границу.

Усталость отразилась на всех, кроме короля Нижнего мира. Он знал, что его коснётся расплата за эту силу, а пока сражался так яростно и нещадно, что, казалось, лишь безумец по доброй воле мог вступить с ним в бой.

Вот и озёрный серп остался позади. Вэриат с воинами ворвался в земли Илиндора, откуда уже шло подкрепление людям.

Много воинов тьмы погибло на этом этапе войны, но Вэриат намеренно привёл их сюда на смерть, и магия его впитала в себя их боль, сделав короля ещё сильнее.

Но никак не ожидал Вэриат увидеть здесь Онар.

Изначально её сопровождало семеро человек с корабля. Им не удалось увести её в безопасное место, а у неё получилось угрозами и подкупом настоять на своём, о чём она потом пожалела, ведь шестерых воинов вскоре убили. Теперь Онар защищал лишь один человек, а она, испуганная и уставшая, мечтала скорее увидеть Вэриата и прекратить войну.

/Вышедший из ночи всегда столкнётся со светом/

Онар была еле жива. Словно бабочка, что попала в дым и огонь от костра, металась она средь павших воинов тьмы. Когда же она чуть не споткнулась об окровавленного человека, в котором узнала своего защитника, то чуть не лишилась чувств. Однако терять сознание было нельзя, Онар решила, что раз по своему желанию ступила в этот ад, то нужно продолжать идти. И Онар пошла.

Она не могла вспомнить того момента, когда её сопровождающий был убит. Кажется, это случилось, когда к ним устремились всадники, и она упала, а поднявшись, не обнаружила рядом с собой никого, кроме мёртвых.

В дрожащей руке её был зажат тонкий кинжал с золотой рукояткой. Это оружие она взяла с собой с корабля. Царевна надеялась, что её мать и Джон уже очень далеко от этого кошмара. Онар хотелось к ним, но она шла туда, где стояло её Наваждение, укрытое чёрным дымом.

Вот король Нижнего мира протянул руку в сторону, и землю словно вспороли гигантским ножом. Земля загудела, по ней прошла вибрация и Онар, пошатнувшись, упала. Вэриат проделал этот трюк ещё несколько раз и вот уже король стоял в центре высеченной в земле огромной пиктограммы в виде круга с пятью треугольниками внутри и тайными письменами по краям. Тучи стали медленно заворачиваться в воронку и скрыли свет дня, а вокруг короля вспыхнуло пламя.

– Вэриат, ты не можешь так поступать! Нет, ты не можешь! Нет...

Но ответил царевне не он, а Карнэ, голос которой прозвучал над напитавшимся кровью полем, но был слышен только Онар и Вэриату:

«И разверзнутся небеса, и твердь земная дрогнет. Воздух раскалится до бела и до крови потрескаются пересохшие губы той, кто уже не жива. Не жива. Не жива».

А Онар и вправду казалось, что на самом деле она умерла, ведь себя царевна уже давно не узнавала. Она погибла в тот момент, когда впервые встретила своё Наваждение.

– Вэриат, я верила тебе! Нет, не так. Я надеялась, что в тебе есть свет.

Он видел её и слышал, но молчал, и только жар, который всё больше исходил от него, с шумом выжигал воздух.

«И улыбка скользнёт по его губам, коварная, надменная и презрения полна. Ему всё равно, кто ты, куда и зачем ты шла. Ему безразлична твоя судьба. Есть только сила, пламя и зола, зола, зола...»

Земля и вся растительность в округе стала чернеть, будто её опалили огнём.

– Вэриат, остановись, прошу! Я же люблю тебя! Как я люблю тебя... Как?

«И взгляд совсем не ласковый и чужой у него. По чёрным волосам блики огня. Ты думала, глаза его цвета дождя, а них всплыла тьма! И только тьма, только тьма, только пустота».

Онар бил ветер, но она поднялась и, пригибаясь почти к самой земле, выставив перед собой руку, шагнула к королю.

– Вэриат, ведь я ради тебя от матери ушла. Ото всех ушла! К тебе пришла. Я же к тебе пришла...

«А его нет. Или и не было его. Был всегда тот, кто сейчас в огне предстал. Обманулась, бедняжка, за другого его приняв. За другого его приняв. Столь сладкий обман тебе удалось полюбить и пропасть. За обман пропасть. За обман».

/И чтобы не сгореть в огне солнца, нужно облачиться в доспехи, отбросить тень, что заставит пылать землю/

Вот поднялся от него столб пламени, но в следующий миг огонь, как и Вэриата, поглотила тьма. Раздался громкий хлопок, и разорванная в клочья темнота разлетелась в стороны и исчезла. Тучи немного рассеялись, небо успокоилось и просветлело. К земле устремились солнечные лучи, но от того, что увидела Онар, её уродливые глаза поблекли.

Как только солнечный свет коснулся Вэриата, его кожа будто обгорела и покрылась хлопьями сажи, которые твердели и становились похожи на стальные чёрные пластинки. За его спиной выросли крылья, увенчанные двумя изогнутыми шипами. Очертания Вэриата помутились, но не только потому, что Онар смотрела на него через жаркий воздух, это была магия. На какое-то время его вновь укрыла тьма, которую даже солнечному свету не в силах было разогнать. Внезапно Онар сбил с ног усилившийся ветер. Царевне показалось, что начался дождь, но поднявшись, она увидела, что это разлетелись от Вэриата тяжёлые капли крови. Царевна даже не смогла закричать, настолько сильно сковал её ужас, когда она увидела короля.

Извивающееся, длинное, гибкое тело в чёрной сверкающей чешуе. Огромные крылья, что могли закрыть собой солнце. Сверкающие клыки из приоткрытой пасти. Глаза, полностью чёрные, не отражающие в себе ничего. Видя их, казалось, будто смотришь в бездну. Дракон был человеческого роста, но когда он расплавил крылья, ему стало тесно на земле, и он взмыл ввысь.

Земля, когда на неё падала его тень, чернела и занималась огнём. Но людские тела эта магия не трогала и поэтому Онар стояла средь пылающей примятой травы и уже от неё загорающихся мёртвых воинов.

От потрясения Онар не сразу поняла, что шум за её спиной принадлежит людям. Воины Илиндора опоздали и уже не могли помешать Вэриату, но всё ещё могли спасти свою царевну.

Онемевшую, замершую от ужаса Онар кто-то подхватил и посадил перед собой в седло. Она ощутила чьё-то тепло и, кажется, услышала знакомый голос, но не могла разобрать и слова, да и плохо понимала, что происходит вокруг. Ей потребовалось немало времени, чтобы придти в себя.

– Я увезу вас, всё будет хорошо! Держитесь! – услышала она голос Арона и сильнее прижалась к нему.

Казалось, действительно был шанс уйти, но откуда не возьмись, появилось новое войско тьмы.

Воины полукольцом зажали людей, и началась настоящая бойня. Теперь было ясно, почему воины тьмы уступали по количеству Илиндору, и людям казалось, будто они могут выиграть. Просто основная часть армии ждала обращения своего короля, чтобы в полную силу нанести людям удар.

– Я люблю вас, – словно прощаясь, выдохнул Арон, и это были его последние слова, сказанные Онар.

Дракон поднял ветра и раскидал ими в стороны нескольких воинов, как своих, так и людских. Он повернулся в воздухе, подцепил шипом крыла Арона за плечо и протащил его по земле, пока того не разорвало на части.

Онар осталась одна.

Лошадь завалилась набок, скинув с себя царевну. Онар попыталась встать, но об неё кто-то споткнулся и, кажется, сломал ей ногу. Царевна закричала и, несмотря на боль, рванулась в сторону, освобождаясь от упавшего на неё воина.

– Арон! Арон! – заливаясь слезами, она пыталась добраться до его останков. – Пожалуйста, Арон! – о чём-то просила его царевна, всё ещё с трудом осознавая случившееся.

Она что-то кричала, срывая голос. Её ранили, рассекли ей руку. Стрела пролетела в дюйме от её головы. Кто-то толкнул её, и царевна угодила прямо во вражеские руки, но воина тьмы, который уже поднёс к горлу Онар нож, пронзила в глаз стрела.

Перед Онар остановился молодой человек, схватил её за руку и повлёк за собой.

– Ваше высочество, я выведу вас отсюда! – пообещал он.

На вид ему было лет двадцать. Темноволосый, высокий и хорошо сложенный. Небритый, с огрубевшими руками и блеклыми глазами, в которых сверкала решимость и воинственность.

Он, отбиваясь от врагов, вёл Онар из гущи битвы. А царевна всё оглядывалась, пытаясь найти глазами то место, где лежало окровавленное, перебитое, разорванное тело её наречённого.

Горящие стрелы и копья устремлялись ввысь, туда, где парил дракон. Но что ему оружие людей? Он облетел поле боя, и земля то тут, то там, обваливалась, погребая под собой и воинов тьмы и людских воинов.

В Онар и человека, что ей помогал, устремился шквал стрел. Дракон обратил на них свой взор и Онар в грудь ударил пепел от испепелённого оружия. Король Нижнего мира проследил, чтобы царевну увели подальше от опасности, убедился, что воин сможет защитить её и перестал наблюдать за ними. Теперь Онар – не его забота.

Боль, которую причинял Вэриат другим, питала его магию, но её всё ещё не хватало для того, чтобы открыть врата бездны и дракон устремился в сторону Илиндора.

/Но есть и другой путь: можно просто вдохнуть… в себя… солнце/

В черноте, которая затмила драконьи глаза, кто-то тихо произнёс:

– Вэриат…

– Ра? – узнал он голос девушки.

Глава пятьдесят четвёртая

– Пожалуйста, прекрати всё это!

Они оба оказались в темноте, Ра не видела Вэриата, а он её. Но зато король ощущал взгляд её болотно-зелёных глаз, а она знала, что смотрит в его сторону.

– Ты ведь не ведьма… Да и какая магия способна повлиять на Воплощение магии? С помощью какой силы ты дотянулась до меня?

И в тревожной тишине, которую нарушал лишь набат драконьего сердца, прозвучал её ответ:

– Мне помогла Дайон.

– Тем более я удивлён. Благодаря какой силе ты дотянулась до неё? Впрочем, неважно… Ты напрасно стараешься, я продолжу войну.

Он приближался к Илиндору, уже видел вдали стены города.

Казалось, наступили вечные сумерки. Вэриат запутался во времени, не понимал, день сейчас или ночь. В драконьем обличье он видел всё в чёрно-белом цвете, но землю и вправду укрыли тени, а теперь его мысли и вовсе были направлены вглубь себя, в черноту, где он вёл мысленный разговор с Ра.

– А знаешь, можно же просто жить, – вдруг произнесла она. – Жить так, как ты считаешь правильным, откинув то, что тебе навязали. То, что заставляет страдать других и тебя самого.

– С чего ты взяла, что я страдаю?

– Видела твои глаза. Всегда после того, как ты улыбался, они становились печальными. Будто ты знал, что скоро не сможешь так же улыбаться.

– Думаешь, я мучился, зная, что мне придётся совершить?

Ра представилось, что он усмехнулся, и ей стало не по себе от этой невидимой, но ощутимой улыбки.

– А разве нет?

– Ра, ты говоришь сейчас то, что сама придумала. Озвучиваешь свои выводы, но откуда тебе знать, что они верны?

– Может, перестанем разговаривать вопросами? Давай, скажи мне, что хотел этой войны! Вэриат, ты ведь не такое зло, каким тебя считают!

– Зло? Добро? Ра, есть только сила и то, как к ней относятся. Её одну вы и пытаетесь, разграничить на светлую и тёмную сторону. Я должен прекратить войну лишь потому, что вы менее сильны, чем я? Любой паразит, насекомое, зверь, имей он разум, возмутиться, коль ты захочешь его убить из-за того, что он мешает тебе. Так что же, я должен и дальше терпеть притеснения своего народа и идти против воли своей богини, только потому, что, по-вашему, я поступаю неверно и жестоко по отношению к вам?

– Но из-за твоего народа страдают люди!

– Значит, мой народ неправ, а те, кто страдают, правы и они добро? Не слабой ли ты выставляешь доброту?

– Ты так и не ответил на вопрос.

– Какой?

–Ты сам хотел этой войны? – на миг Вэриату показалось, что он увидел её вспыхнувший тёмной зеленью взгляд. – Оставим разговор о силе, которую мы, якобы, разделяем на добро и зло.

– Не знаю... Но разве был у меня выбор? Ты права, то, о чём мы только что говорили – другое.

– Нет, это не другое. Ведь у тебя был выбор, как поступить, какую сторону... какую сторону силы принять.

– Как раз выбора у меня не было. Я родился не человеком, моя мать Воплощение тьмы. Извечности лет магия считалась злом, а я олицетворяю её, так о какой стороне ты говоришь? А силы у меня достаточно, и к чему думать, как её назвать? Но если говорить на твоём языке: всегда есть то, что называют злом, сейчас это я, и есть то, что именуют добром, сейчас это вы. И вы слабы. Я рождён тьмой, Ра. И не поверну назад, да и поздно уже. А чего хочу, так это чтобы ты убралась с моей головы!

Он пытался не обращать внимания на её голос, обратил свой взор на полыхающую огнём землю, прикрыл драконьи глаза от ветра, но когда открыл их, то вновь унёсся мысленным взором в своё сознание, где прозвучало:

– Подожди! Пожалуйста, ты ведь ещё можешь остановиться! И неважна судьба, в которую ты веришь, и тьма, которой ты принадлежишь! Ведь всё равно, каким быть, решать тебе! Всегда у всех есть выбор, не важно, кем ты рождён, где живёшь, кто ты. И если думаешь, что извечно тебя считают злом, это не значит, что ты должен быть им! Ты можешь всё изменить, ведь это твоя жизнь! Я тоже считаю магию злом, но когда смотрю на тебя, я вижу не её, а человека, который очень сильно запутался! Если от твоих действий страдают другие, и ты сам чувствуешь, что тебе от этого плохо, то…

– Я питаюсь болью, которую причиняю другим. Скажи, Ра, мне плохо от этого? Пойми, наконец, что порой ты поступаешь, как должен и не всегда это является добром. А ты глупа, если отрицаешь это. Мир жесток, открой глаза! Здесь все сражаются за себя и ты тоже. Думаешь, что спасаешь людей и меня? На самом деле ты хочешь спасти себя, свой мир, крушение которого ты видишь! Не мешай мне, не отвлекай. Споры с глупцами ведут глупцы, и потому прощай. И больше никто тебя не услышит, ни я, ни Дайон, ни мир, ни люди, потому что такие, как ты, которые живут в вымышленном мире, обречены на одиночество и нет им места на этой земле. Ты во многом ошибаешься, и во мне в том числе.

– Вэриат, я, возможно, действительно ни так умна, чтобы говорить на такие темы. Поэтому просто прошу тебя, хватит… Пожалуйста, – в её глоссе была надежда, граничившая с верой в то, что король исполнит эту просьбу.

Но Вэриат лишь холодно произнёс:

– Кто ты такая, чтобы ради тебя я шёл против предначертанного? Убирайся!

***

Ра открыла глаза. У неё ныло сердце, и почему-то болели мышцы. Лицо её заливали слёзы. Она лежала на полу в комнате трактира.

На улице было шумно, видимо, с Ранмора отправили отряд на защиту окрестных земель.

Ра смотрела в пыльный деревянный потолок и не спешила вставать, да и вряд ли бы у неё это получилось…

Расплата за разговор с Вэриатом всё же пришла. И это была одна из самых страшных расплат – Ра постигло разочарование, безнадёжность, бессилие. Ра усомнилась в том, что мир этот светел, усомнилась в своих убеждениях и словах. Она просто осталась лежать, думая, что ничего не может сделать и чувствуя, как вера в свет покидает её.

Глава пятьдесят пятая

Когда драконьи крылья отбросили тень на Илиндор, людей охватила паника. До города ещё не дошли воины тьмы, но дракон казался людям ужаснее, чем сотни вражеских воинов.

Однако он не спешил рушить всё и вся. Для начала у него был список тех, кто должен погибнуть в первую очередь.

Вэриат старался не вспоминать свой последний разговор с Офелией. Тогда, оставляя её в замке, он сказал, что как только ей станет лучше, её отвезут в Ранмор, и ещё упомянул, что давно уже пообещал смерть всем, кто причинил ей боль. А она ответила:

– Шрамы на мне всё равно останутся.

Вэриат поморщился, но быстро принял невозмутимый вид.

– Я своё слово держу.

– А Карнэ? Она причинила мне больше боли, чем люди, – Офелия закрыла глаза, боясь увидеть, что её слова вызвали гнев короля, но он промолчал и, кажется, вовсе не разозлился.

– Джек, – решилась она вновь заговорить, и с мольбой посмотрела на властителя тьмы. – Если Джек жив, не трогай его.

– Твой палач? – Вэриат присел у её кровати.

– Да.

***

Илиндор сотрясался. Джек, хоть и сидел в подземелье и не видел, что происходит на улицах, знал, что над городом нависла беда.

Ему хотелось выйти из камеры, сражаться за своего правителя, но дверь была тяжела, а решётки в окне под самым потолком крепки.

Крики, шум и ветер, который проник даже в камеру, заставили Джека встрепенуться и подняться на ноги. Но стены тюрьмы дрогнули и палач, от неожиданности, чуть не упал.

Опять раздался крик, только на этот раз в коридоре, и Джек замер.

У двери кто-то остановился. Затем дверь была сорвана с петель и на пороге, освещённым факелом со стены, оказался король Нижнего мира, чей чёрный китель был заляпан кровью.

Джек оказался прижат к стене, он даже не успел ничего сказать или попытаться защититься.

Вэриат, сдавив ему горло, поднял палача выше по стенке. Во второй руке короля оказался кинжал, которым Вэриат вспорол старый шрам на лице Джека.

– Убей меня, не тяни! – хватая ртом воздух, сипло проговорил палач.

– Ты не достоин пасть от моей руки. Мне бы стоило бросить тебя на съедение своим псам. Ты трус. Не знаю, зачем ты вывел Офелию из Илиндора, была она тебе дорога или просто жалость проникла в твоё сердце, но тебе стоило довести дело до конца. Ты же отдал её Рыцарям ночи, а сам вернулся в город и, не признавшись своему королю в преступлении, но и полностью не отрицая его, предпочёл гнить в тюрьме!

Вэриат сильнее сжал его горло.

– Я стараюсь освободить Офелию от боли, хочу стереть всё, что ей напоминает о ней! Уже несколько человек, причинивших ей вред, убиты и дворец Илиндора, его подземелье и тюрьма будут разрушены, – он разжал пальцы и Джек, схватившись за шею, залитую кровью от вспоротого шрама, упал на грязный пол камеры. – Но тебя Офелия просила пощадить, – глядя сверху вниз на палача, произнёс Вэриат. – Уходи и моли небеса, чтобы ни она, ни я тебя больше не видели!

Вэриат вышел из камеры, оставляя после себя кровавую дорожку.

Он остановился на одной из площадей города, не обращая внимания на окруживших его воинов Илиндора. Вэриат истекал кровью, и пока раны под его одеждой не затянулись, ему не было необходимости проводить ритуал для обращения. Раздался оглушительный хлопок, от которого у людей из ушей хлынула кровь, ветер сбил воинов с ног, а там, где только что стоял властитель тьмы, расправил крылья дракон. Взлетая, он повредил несколько зданий и устремился к дворцу, на стенах которого его ждали лучники, острые пики и горящие стрелы.

***

– Плохи дела у людей, – протянул Мэл, скептически глядя на битву, которая развернулась недалеко от Илиндора.

– Да, но они ещё могут победить, – кивнул Кларк.

– Поможем им, но помните, – сказал Мэл, обращаясь к Тессе и Айре, что стояли позади него, – если поймём, что людям конец, уходим.

– А не лучше тогда будет принять сторону Вэриата? – спросила эльфийка.

– Предателей и двуличных не любит никто, – покачал вампир головой. – Что ж, вперёд, друзья мои!

И Рыцари ночи, вышедшие из леса с северной стороны, одетые в серые боевые одежды, приняли за людей сражение.

Кларк не мог биться на мечах, и потому от него не отходила Айре, что яростно защищала этого всклоченного, колченогого мужчину. А он, тем временем, стоил пятерых воинов, ведь только его трость ударяла по каменистой земле, как в округе поднимались вверх камни, что устремлялись в воинов тьмы. Камни дробили им челюсти, ранили головы и сбивали противников с ног.

Мэл с Тессой бились спина к спине, и с первого взгляда было понятно, что вампир лучше подставит себя под удар, чем позволит своей избраннице погибнуть от вражеской руки.

Рыцари ночи оказались для уставших людей глотком свежего воздуха, и воины тьмы вновь стали проигрывать.

– Смотри-ка, а на нашей стороне-то Предвестник смерти! – Мэл указал в сторону Скери. Она была далеко, но из-за призрачного сияния, которое теперь от неё исходило, не заметить Скери было трудно.

– Глядишь, и проиграет Вэриат! – откликнулась Тесса, запустив в кого-то кинжал, и тяжело дыша, остановилась возле Мэла.

Вечер, казалось, тяжестью навалился на плечи сражавшимся. Ещё полночи велась битва, которая к утру окончилась в пользу людей. Но это только здесь, в Илиндоре же горели улицы и рушились дома. А на землях Нижнего мира полегло больше людей, чем созданий магии. Да и люди потеряли Армира и Арона, теперь они сражались только за свои жизни, понимая, что отступать некуда, что если они остановятся, их просто убьют. Сражались, зная, что с потерей своих господ уже проиграли бой.

***

Скери чувствовала в себе перемены, и именно из-за них она не могла остаться рядом с людьми. Она решила отдохнуть где-нибудь в глуби леса, вдали ото всех. Чтобы не видеть погибших и не ощущать запаха крови.

Она села на поваленное дерево. Скери удивилась, что ей не хочется спать, хотя тело ломило от усталости. Её недвижимые серебристые глаза поблескивали в темноте. Скери крепко сжимала меч. Ей всё ещё было страшно, но и страх этот с недавнего времени приглушила её сила, или, вернее сказать, проклятие.

«Как ты? Ведёшь себя иначе, чем раньше» – прозвучал из меча голос Рьяна.

– Моя семья погибла, наш трактир разрушен, – ответила Скери. – Когда я сражалась, то всё думала о родителях, и так получилось, что… увидела, как они умерли. А знаешь, что самое страшное? Я продолжила биться! – её голос сорвался и тогда Скери замолчала.

Она не обращала внимания на слёзы, что капали ей на колени, оставляя на плаще мокрые пятнышки.

Луна, выглянувшая из-за туч, осветила лес, и тени заколыхались под ветвями деревьев.

«Жаль, что так вышло, Скери... – тихо проговорил Ветер. – Что теперь думаешь делать?»

– Хочу уйти. Прости, Рьян, не надо снимать с меня проклятие, пусть всё будет, как должно быть. Я найду Смерть и стану её настоящим Предвестником. Может тогда мне не будет так плохо… Чувства мои, из-за того, что я Предвестник, как будто замерзают и мне это нравится.

«Но у тебя останется память о семье, и ты не перестанешь ощущать боль от потери».

– Я и не хочу этого. Но мне всё равно будет легче. Да и если спадёт с меня проклятие, что я буду делать? Куда пойду? Как буду жить? Раз уж всё так повернулось, я лучше приму это.

Она, опустив голову, замолчала, а потом провела ладонью по холодной стали меча.

– Ты мог помочь мне вернуть мою прежнюю жизнь, я же была тебе бесполезной, правда?

«Да, ты не могла меня освободить, и я прошу тебя подумать дважды не ради себя. Понравилась ты мне, не хочу, чтобы потом ты пожалела о своём решении».

Скери только покачала головой и, судорожно вздохнув, вытерла слёзы.

«А как же война?»

– Мы сражались, спасли много людей. Но надолго ли? Да и мне кажется, что я уже могу уйти, я чувствую, каким будет исход войны.

«Каким?» – его гулкий тревожный голос заставил Скери поёжиться.

Луна скрылась за тучами и по листьям забарабанили капли дождя.

– Не могу сказать, да и не уверена ещё, – и после недолгого молчания спросила: – Где тебя оставить? Или с собой взять?

«О, нет, мне сказано, что освободит меня жизнь, а ты хочешь меч к Смерти принести? Дай-ка подумать… Брось клинок в реку».

– Хорошо, – согласилась Скери. – Прости…

«Хватит уже извиняться, – по голосу было слышно, что Рьян усмехнулся. – Что от боя уходишь тоже не переживай, куда тебе сражаться в таком состоянии? А по мне не грусти… Может, и свидимся ещё».

Скери поднялась и медленно пошла, не разбирая дороги. Вскоре её скрыли лесные тени да завеса дождя.