Текст книги "Вышедший из ночи (СИ)"
Автор книги: Елена Элари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)
Глава двадцать восьмая
Что стоит ветру вырвать на закате из рук человека карту, чтобы немного исказить её и направить людей по ложному пути? И не важно, что карта эта – полуночный камень, а человек – Арон, поставивший себе цель отыскать и спасти свою любимую.
Рьяна так веселит Анна, которая ждёт от него помощи, которая трепещет, робеет и дрожит при его появлении. Она вызывает у Западного ветра снисходительную улыбку.
– Смешная Анна, – пробормотал он и, прищурившись, посмотрел в небо. – Кружат коршуны... не люблю этих птиц.
Рьян выдохнул и принял своё обычное обличье ветра. Небо темнело, вот и красный луч заходящего солнца пронзил облака. А Ветер нёсся над топью туда, где слышал дыхание людей.
"Не судьба..." – в шелесте трав и листвы деревьев, бульканье и журчанье воды, в хрусте веточек и взмахов птичьих крыльев, различил он женский шёпот и полетел быстрее, чувствуя в воздухе... злобу.
***
Анна, кусая губы, наблюдала, как в руках Арона появляются светящиеся ниточки, которые вот-вот укажут ему в какой стороне искать Онар.
Полуночный камень источал запах полыни. Сегодня лучи, которые он выпускал, были зелёного цвета, в них искрился свет солнца. Ещё немного и карта укажет дорогу, тогда Арон и Джон поймут, что камень ведёт их всё ближе и ближе к Нижнему миру.
Вдруг лучики полуночного камня устремились к Анне и обвили её шею. Они оказались жёсткими, словно прочные нити и так сильно стянули тонкую шею девушки, что та стала задыхаться. Арон и Джон бесстрастно смотрели на мучение свой спутницы, а затем стелившийся по топи густой туман скрыл их от глаз Анны.
Чьи-то руки, показавшиеся из болотной жижи, схватили её за ноги и увлекли под толщу зловонной грязной воды. Анна чувствовала, как лёгкие наполнились жидкостью, а открытые глаза залепила грязь. Она не могла пошевелиться, сопротивляться, дышать. Некто тянул Анну на дно.
"Конечно, убить тебя не могу, ведь я в заточении, – услышала Анна чарующий женский голос. – Но я способна помешать тебе проснуться, когда твоя жизнь висит на волоске".
***
Анна стояла неподалёку от Арона, держащего на вытянутой руке полуночный камень. Несмотря на ранения, нанесённые зверем, он всё же продолжил путь, и к вечеру они все подошли к топи.
Вот первый луч закатного солнца коснулся кулона и золотистые ниточки стали сплетаться в паутину-карту.
Джон, держась за полусгнившее тонкое деревцо, пытался вытряхнуть из сапога попавшую туда грязь и воду, но замер, когда увидел своего сосредоточенного господина в волнительном ожидании того самого луча, который укажет ему в какой стороне искать Онар. Джон до конца не верил, что царевна жива, но всё чаще в его сердце всплывала надежда на чудо.
Анна прикрыла глаза, она очень устала. И, как только дрёма коснулась её, девушку сразу же захватило нечто большее, чем просто сон. Захватило, и пока никто не смотрел на неё, толкнуло в сторону, и она рухнула в воду.
– Анна! – Арон бросился к ней, так и не дождавшись карты.
Джон находился ближе и оторвал у деревца ветвь, после чего, оказавшись по колено в воде, протянул её Анне.
– Хватайся! – крикнул он, подойдя ещё ближе к тонувшей девушке, и сам чуть не погряз в болоте.
Арон приближался к Анне. Вот он сам уже уходит ко дну, но ветвь Джона оказывается рядом с ним. Он хватается за неё, а другой рукой пытается достать Анну, но девушка погружается в воду, и только её светлые волосы остаются на поверхности.
Если бы Анна очнулась, то могла бы спастись... ей стоило только подать Арону руку.
***
Анна чувствовала, как жизнь покидает её. Но внезапно губ её коснулось что-то тёплое, и лёгкие наполнились воздухом.
Рьян отстранился от неё и со злостью проговорил:
– Слабовольная! Тебе стоило только понять, что это сон и попытаться проснуться! А ты позволила этому кошмару случиться. Теперь же тебе не так легко будет очнуться, ведь ты действительно захлебнулась!
"Слабовольная? – раздался мелодичный смешок Карнэ. – Не думаю. Эта девочка ради любви оставила службу во дворце, с помощью самого Ветра зачаровала Арона и увязалась с ним в поход, а теперь пожинает плоды своих поступков – гибнет. Она глупая, но не слабовольная".
– Карнэ, ссора произошла между нами – крикнул Рьян, – отпусти её, Анна здесь не при чём!
"Для тебя размыты границы миров, тебе подвластно пространство, ты древнее меня и недавно дал мне понять, что я не имею права ставить тебе условия, а теперь ты просишь меня? Как непредсказуема жизнь, не правда ли?"
– Я не прошу, а предупреждаю, отпусти Анну, иначе наживёшь себе врага в моём лице, – Рьян прикоснулся к лицу девушки рукой, и та заметила беспокойство в его тёмных глазах.
"Мне угрожает тот, кто вскоре будет моим слугой? – рассмеялась Карнэ. – Что за ирония! Я предлагала тебе сделку, ты отказался, теперь угрожаешь мне, когда я уже решила твою судьбу и ты станешь моим оружием, не получив взамен ничего!"
– О чём ты говоришь? – но вопрос Рьяна остался без ответа.
– Помоги... – одними губами произнесла Анна, и поцелуй ветра в очередной раз наполнил её лёгкие воздухом.
Рьян посмотрел вниз и увидел чьи-то пальцы, что держали Анну за ноги и тянули вниз.
Ветер принял свой природный облик, и словно лезвием меча рассёк держащие Анну руки. Затем Рьян подхватил девушку и потянул наверх.
***
Анна очнулась, глотнула болотной воды, глаза её, как и во сне, залепила грязь, пошевелиться было сложно и она начала задыхаться. Но ей всё же удалось протянуть вверх руку.
Лишь кончики пальцев показались на поверхности грязной воды, и Арон потянулся к ним, только вот Анна была далеко от него.
– Ещё немного! – обернулся он к Джону, но тот не мог подойти ближе, иначе их обоих поглотила бы топь.
Внезапно поднявшийся ветер, казалось, свёл на нет все их старания: Джона откинуло назад, из-за чего он выпустил из рук ветвь, оступился и тоже стал тонуть.
Арон по шею оказался в воде, руку Анны захлестнули поднявшиеся волны и теперь Арон не видел, где она находится.
Но вот раздался треск, между Ароном и Джоном повалилось то самое полусгнившее дерево, у которого Джон сломал ветвь. Мужчины схватились за трухлявый ствол, они были спасены. Арон заметил под мутной водой волосы Анны, дотянулся до неё, схватил её за воротник платья и вытянул на поверхность.
Вскоре Арон, Джон и Анна оказались на безопасном, поросшем осокой, клочке земли.
– Не дышит, – Арон попытался ослабить шнурки платья на груди Анны, но натянувшаяся мокрая ткань не поддавалась.
Джон ножом перерезал пару шнурков, Арон потряс девушку за плечи, хотел ещё что-то сделать, но вдруг Анна закашлялась и распахнула покрасневшие от набившейся в них грязи глаза.
Она увидела склонившихся над ней мужчин, а так же белый клубочек воздуха, замеченный только ею, который проник ей в рот, затем в грудь, а потом вышел вместе с болотной водой. Анна, наконец, смогла дышать.
Арон с облегчением прижал к себе дрожащую девушку, а полуночный камень, который всё это время держал в руке, вдруг от порыва ветра выскользнул и сгинул в болотистой жиже.
"Ибо хватит заниматься ерундой", – сказал Ветер, наблюдая за происходящим, паря над топью.
Неслышимый и невидимый людям, он спас их и погубил драгоценность Арона. Рьян знал, что теперь им ничего не останется, как возвратиться в Илиндор, чего так не хотела Анна. Но ветер решил, что с неё приключений достаточно, и больше не стоит потакать её прихотям. К тому же, вернувшись в Илиндор, Арон узнает где Онар и, возможно, даже догонит отряд, посланный Селестиной и Армиром на разведку в Нижний мир.
Пора заканчивать эту игру. Игру, так как всё, что делали Арон, Джон и Анна, до сегодняшнего дня лишь развлекало Рьяна. Но теперь всё было иначе, Карнэ грозит не только людям и ему, но и мироустройству. Нельзя допустить её освобождения из бездны, поэтому Рьян больше не останется в стороне от войны. Он станет союзником людей и примет участие в битве.
Глава двадцать девятая
Онар шла по каминному залу и внутренне содрогалась каждый раз, когда огонь громко вспыхивал в каминах, к которым она приближалась. Здесь не было окон, это большое помещение освещалось лишь пламенем. В обеих стенах друг против друга было встроено по тридцать три камина, и когда идёшь мимо них, казалось, что огонь желает достать тебя своими жаркими языками.
Царевна зашла за поворот и оказалась у высокой двери, на которую падал свет от большого окна, выходившего в сторону обрыва. Прежде чем повернуть дверную ручку, Онар подошла к окну и с замиранием сердца посмотрела вниз. От высоты у неё закружилась голова, и царевна перевела взгляд на дверь, за которой её ожидал Вэриат. Вчера он сказал ей, что хочет поговорить и не примет отказ. И вот Онар готовится к встрече с ним, ей страшно, хочется уйти, но одновременно с этим какое-то странное, невероятно сильное желание увидеть хозяина Нижнего мира, заставляет её открыть дверь и с гордо поднятой головой перешагнуть порог.
Первое, что бросилось ей в глаза, это мягкий белоснежный ковёр на полу и высокие овальные окна, освещающие уютную комнату, выдержанную в тёплых коричневых и кофейных тонах.
Вэриат, как всегда, чуть небрежно, но вместе с тем изысканно одетый, сидел в кожаном кресле у стола и читал книгу.
Онар охватило неожиданное чувство уюта, она даже легонько улыбнулась властителю тьмы, когда он, отложив книгу, посмотрел на неё и жестом пригласил присесть напротив.
– День добрый, – голос Вэриата, идеально правильный и чистый, и в этот раз заставил сердце Онар замереть от страха.
– Добрый, – ответила она, села в кресло и расправила на коленях складки красного платья.
Вэриат, улыбаясь, долго смотрел на неё, царевне уже начало казаться, что он потешается над ней. И она оказалась очень близка к правде.
– Прости, – он поднялся, взял с полки шкафа кубок, налил белого вина и предложил его Онар, – меня веселит твой страх.
Онар приняла кубок и сделала маленький глоток: тут же внутри неё разлилось приятное тепло.
– Страх? – переспросила она. – Я вовсе не боюсь.
Вэриат снисходительно согласно кивнул:
– Пусть будет так.
– Зачем ты пожелал меня видеть? – она чувствовала себя неловко под его проницательным взглядом.
– Хотел объяснить, что тебе не угрожает опасность. Я не желаю тебе смерти. Да, ты моя пленница, но это вынужденная мера. Тебя же саму никак не касается то, что теперь происходит между Нижним миром и землями людей.
– Я будущая королева Илиндора, меня не может не касаться это! – словно натянутая струна, зазвенел её голос.
– Я к тому, что по собственному желанию ты не способна повлиять на ход событий, поэтому не обязательно вести себя со мной так, будто я враг тебе.
– Но ты мой враг, – возразила Онар, чувствуя, что уже нисколько не боится своего собеседника.
– Нет.
– Почему же? – отставила она кубок и сложила на груди руки.
– Потому что враги это те, кто сражается друг против друга или желают друг другу зла. Если же перечисленное исходит только с одной стороны, то это, по меньшей мере, глупо.
– Значит я глупая? – вспыхнула царевна.
– Да, – пожал плечами Вэриат. – Ведь только что ты дала понять, что желаешь мне зла. Ты сказала это прямо в лицо властителю тьмы.
Онар занервничала, она не знала, что ответить и куда себя деть, а Вэриат спокойно, холодно наблюдал за ней.
– Нет, я вовсе не то хотела сказать! – выпалила она, и Вэриат оживился.
– Вот и отлично! – хлопнул он в ладони и развёл руками. – Значит, мы разобрались, что не являемся врагами! Теперь можешь идти, – указал он в сторону двери.
Замешкавшись, Онар неловко встала, зацепила рукой кубок с вином, чуть не скинув его на пол, и растерянная вышла из комнаты.
Вэриат какое-то время смотрел на закрывшуюся за ней дверь, потом, что-то обдумывая, прошёлся по мягкому белому ковру и негромко позвал Роук.
Появившаяся на полу белая дымка поднялась выше, приняла форму человека, и вот перед повелителем предстала склонившаяся девчонка с золотистыми волосами, в которых горели салатовые пряди.
– Мой господин, вы звали меня? – она робко подняла на него глаза.
– Отнеси это в комнату Онар, положи на видное место, – Вэриат что-то написал на листке, свернул его, перевязал послание синей лентой и протянул его Роук.
– Что там? – она с любопытством повертела в руках записку.
– Не твоё дело. И да, если увидишь Онар, будь с ней вежлива.
– Вы относитесь к ней с незаслуженной добротой, – подошла Роук к властителю тьмы и вместе с ним посмотрела в окно.
– Ты не имеешь права оспаривать моё отношение к кому-либо, – повернулся к ней Вэриат, и Роук, сжавшись в комочек, отошла от него.
– Но Онар всего лишь человек, – пролепетала она, – почему вы обращаетесь с ней лучше, чем со мной?
– Она у меня в плену, – раздражаясь, произнёс Вэриат, и глаза его стали грязно-голубого цвета, – как ты думаешь, к кому я лучше отношусь?
– С ней вы почтенны, а со мной…
– Она царевна, а ты порождение магии! Если бы я дрожал над каждым заклятием, то был бы смешон.
– Но я же живая, я ведь не вещь! Я служу вам, из кожи вон лезу, чтобы быть полезной и всем вам угождать! – Роук швырнула на пол перевязанное лентой послание и с отчаяньем во взгляде посмотрела на Вэриата. – Я не вещь, – повторила она.
Он поднял послание, положил его на стол, медленно подошёл к Роук. Глаза его стали черны, сам воздух напитался злобой, но белое лицо Вэриата было спокойным.
Стремительным движением он вынул из ножен меч и вонзил его прямо в сердце Роук, пробив её насквозь.
Тёмная кровь сорвалась с лезвия меча и запачкала ковёр. У Роук изо рта потекла струйка крови, в широко распахнутых глазах застыл страх, смешанный с болью.
– Вот видишь, не будь ты вещью, тебя бы могла убить сталь, – медленно, с хлюпающим звуком, Вэриат вынул из неё меч. И Роук, глотая слёзы, но не проронив ни звука, упала на колени зажимая кровоточащую рану. – Если ты не только плод магии, почему тебя ничем, кроме дерева, нельзя убить? И если бы ты из кожи вон лезла, желая угодить мне, то молча выполняла бы мои приказы.
Роук поднялась, пошатнулась, чтобы не упасть, оперлась о стену. Подошла к столу, взяла письмо, поклонилась своему господину и направилась к выходу.
У дверей она остановилась:
– Я вам отомщу, – со слезами в голосе сказала Роук.
– Конечно, – согласился Вэриат и резким взмахом меча сбросил с лезвия капли крови и вернул оружие в ножны.
***
Онар развернула записку. Аккуратным красивым подчерком там было написано:
«Сегодня меня не будет на ужине, но я буду ждать тебя после полуночи в том же месте, где мы сегодня виделись. Я не приемлю отказа. Хорошего тебе вечера, королевна. До ночи. Да не убоишься ты тьмы.
Вэриат».
Вздохнув, Онар подумала, что тоже не выйдет к ужину, ведь у неё совершенно пропал аппетит. Её охватило трепетное волнение, граничащее со страхом, и странная, неожиданная радость предстоящей встречи. Руки её похолодели, дыхание сбилось, мысли роем клубились в голове. Зачем Вэриат назначил встречу? Что её ожидает? Что ей делать?
Она стала мерять шагами комнату, перебирать в шкафу платья, расчёсывать свои шелковистые локоны, думать, какие украшения наденет. Наконец, Онар замерла, успокоившись и обнаружив себя сидящей перед зеркалом. Стараясь ободриться, она улыбнулась своему испуганному отражению и сразу же, борясь с непрошеными слезами, крепко сжала кулачки.
«Да что же это, что со мной? Как я могу желать видеть его, если боюсь? Но я думаю о Вэриате с тех пор, как первый раз увидела его… Я очарована им. Или зачарована. Как страшно, мне становится всё равно. Я перестаю сражаться с этим наваждением. Мне кажется, что я его…», – мысли её перебил бой часов. Эти часы, находящиеся в одной из башен, били только в полночь, и громовой их звук разносился по всему замку.
Онар, с замиранием сердца, вышла из комнаты. Обычно ночью в коридорах замка царила тьма, но сегодня на пути царевны ярко горели факелы и свечи.
Вот и остался позади каминный зал, а через окно, у которого находилась дверь, ведущая к Вэриату, было видно тёмно-синее бархатное небо, увенчанное ярким серпом луны.
Вэриат сам открыл Онар дверь и, взяв царевну за руку, привёл её на открытый балкон.
– Я просто хотел тебе кое-что показать, – он произнёс это очень тихо, почти шёпотом. – Не бойся, можешь посмотреть вниз, ты не увидишь высоты, тьма скрыла её, как и размыла вид гор и вид моего замка. Можешь снять накидку, снаружи не так холодно, как в замке. Здесь лето…
Онар облокотилась на перила, прикрыла глаза, стараясь взять себя в руки и не нервничать, а когда разомкнула веки, то увидела внизу какое-то мерцание. Вэриат стоял рядом и тоже смотрел в обрыв.
Повелитель тьмы был настолько близок, что Онар ощущала неловкость, но всё же не решалась отодвинуться.
Нельзя было точно сказать, сколько это длилось, но стоящим на балконе казалось, что прошла, как минимум, вечность.
От заславшей землю тьмы внизу не было видно ничего, да и небо – распахнувшееся крыло ночи, было слепо, без звёзд и луны, которая скрылась за облаками. Но зато в воздухе трепетали лёгкие крылышки тысяч сияющих нежно-сиреневым светом мотыльков.
Они кружились друг с другом, танцуя свой плавный, чарующий танец.
И двоим, стоящим на балконе, казалось, будто они тоже парят среди прекрасных невесомых созданий. Онар смотрела на мотыльков, а Вэриат на их отражение в её глазах. И время остановилось для них на эту ночь. По крайней мере, обоим так казалось.
– Кто бы мог подумать, – сказал Вэриат, – что тьма может таить в себе столь прекрасный свет...
– Это уже не тьма, – ответила царевна, – свет разогнал её.
Он печально улыбнулся, его версия ему нравилась больше.
– А что произойдёт с тьмой, если она полюбит свет и захочет находиться рядом? – он взял Онар за руку, и она обратила к нему своё беленькое личико.
– Думаю, тогда ей придётся погибнуть и раствориться в свете, – последовал ответ.
Вэриат отпустил её руку и отошёл в сторону. Он, стоя в тени, наблюдал, как на волосах девушки мерцают огни от крыльев мотыльков. Она стояла в кругу света, но вдруг обернулась и шагнула к Вэриату. Странно, но тьма не расступилась с её появлением, и они уже вдвоём смотрели на свет, стоя в тени...
Он поцеловал Онар в макушку, и она подняла на него удивлённый, широко распахнутый взгляд.
Кто был прав в недавнем разговоре, было уже неважно. Вэриат почувствовал, как её пальцы сплелись с его, и легонько сжал ручку Онар.
Глава тридцатая
Утро выдалось солнечным, но ветреным. Замок Вэриата, об который с шумом разбивались ветра, непоколебимо стоял на уступе горы, а обрыв, обычно зияющий чёрной зловещей пастью, сегодня, словно облаками, был укрыт густым белоснежным туманом, поэтому Ра, когда она смотрела в окно, казалось, что Замок четырёх стихий парит в небе. Её не покидало странное чувство, будто она что-то упустила, забыла или не понимает. Ей было странно, даже невероятное спокойствие и лёгкость, которая посетила её этим утром, отчего-то настораживала.
– Это сон, вот и объяснение, – шепнула Ра, и пальцем провела по ледяному узору, что появился на стекле окна. – Сон красивый, но почему-то тревожный.
«Тревожный? Я так не думаю, напротив, сон этот добр» – прозвучал за спиной Ра прекрасный голос.
Она обернулась. Её комната стала незнакома ей. Здесь не было мебели, пустое пространство заполняла темнота, а чёрные стены уходили далеко вверх. Посреди комнаты, на массивном золотом троне, положив изящные руки на подлокотники в виде драконьих голов, восседала сама богиня кошмаров.
«Вот мы и встретились вновь, Ра. На этот раз я пришла с миром, девочка. Тебе не грозит ничего. Даже если бы и хотела тебя погубить, то пока я являюсь в твои сны, а не ты попадаешь в мой мир, тебя вряд ли постигнет смерть. Мне пришлось бы постараться, чтобы у тебя от страха разорвалось сердце. Да и сложность в том, что ты как-то узнаёшь, что спишь. Обычно люди не догадываются, что видят сон».
– К чему ты всё это? – Ра села на подоконник и приготовилась к разговору.
Чувствовала ли она страх? Отнюдь, ей было интересно. Случись всё наяву, Ра не была бы так смела, пусть сейчас и понимала, что для Карнэ разница меж сном и явью не так значительна, как для людей.
«С моим сыном ты тоже стала разговаривать, как с равным?» – Карнэ перекинула на плечи локоны своих длинных волос и улыбнулась, пытаясь скрыть этим своё недовольство.
– Нет, – невозмутимо ответила Ра, – но к Вэриату у меня странное отношение. Я опасаюсь его, хотя не вяжется он в моём представлении с монстром, которого все боятся. Мне кажется, что на самом деле в нём есть доброта.
«Есть люди с добрым сердцем, которые, чувствуя в себе свет, могут с большей ясностью различать тьму и свет в чужих сердцах. Но свою доброту они затмевают тем, что больше смотрят на зло, осуждают его и ставят себя выше тех, кем завладела тьма. Есть другие, которые, благодаря внутреннему свету видят сияние и в других, думают, что все люди такие же, как они. И погибают, неожиданно для себя столкнувшись с жестокостью мира. Неужели ты относишься ко вторым?»
– Нет, скорее к тем, которые стремятся к свету, стараются разглядеть его и в людях, при этом, не закрывая глаза на тьму.
Карнэ окинула её взглядом, в котором читалось теперь не только превосходство, лукавство и злоба, но и внимательность.
«Люди, подобные тебе, видят мир не таким, какой он есть на самом деле».
– Мир для каждого разный.
«А как же истина?»
– Если мир для каждого свой и является правдой, то истина, это то, что позволяет этому существовать.
«Хороший ответ, – Карнэ поднялась, села на подлокотник, закинула руку на спинку трона и, постукивая ногтями по золоту, спросила: – Значит, в моём мире ты тоже могла бы разглядеть свет?».
– В тебе я вижу, разве что, боль… – Ра стало грустно и страшно.
Она сама до конца не понимала, почему так ответила, а Карнэ молчала, и тишина заполняла собой всё, сотрясая стены своим оглушительным звоном.
«Довольно бесполезных разговоров, – подошла она к Ра и трон, а так же вся комната, исчезли. Теперь богиня с девушкой оказалась на заснеженной вершине горы. – Лучше скажи, хочешь ли ты сбежать из замка и вернуться к себе домой?»
Ра задумалась, пожала плечами.
– Всё-таки, да.
«Зачем? Почему?»
– Мама с братом могут вернуться. Они даже не знают, что со мной.
«А у Вэриата тебе плохо?»
– Нет, мне нравится здесь.
«А мне вот в моей тюрьме плохо, больно и одиноко, – Карнэ взяла горсть снега, а потом позволила белым хлопьям упасть с её ладони и улететь в холодную даль. – Я хочу выйти, не думай, что рвусь на свободу ради того, чтобы уничтожить мир. Я тоже хочу вернуться туда, где могу встретить своих родных. Мой сын в вашем мире. Что мне сны? Что посещения Вэриата моей тюрьмы? Хочу обнять его, в действительности, а не находясь в бездне. Помоги мне, Ра, взамен я, когда буду править миром, наделю тебя властью. Дам в дар тебе, что попросишь. Хочешь, будешь владеть магией, хочешь, станешь жить в собственном замке, хочешь, твоя жизнь будет длиться сотни лет, без старости, болезней и нужд! От тебя требую лишь верности. Согласна ли ты служить мне?»
– Нет.
«Ты видимо не поняла или плохо подумала, Ра», – начала Карнэ ласковым голосом, но она перебила её:
– Я хочу проснуться! – Ра осмотрелась и с ужасом поняла, что снег оказался вовсе не снегом, а тысячами белых пчёл, которые поднимаясь ввысь, сотрясали воздух громоподобным гулом.
«Я ещё раз явлюсь тебе, Ра, и тогда ты дашь мне свой окончательный ответ! Пока же прощаю тебе твою дерзость. Домой вернуться не мечтай, так как мать твоя погибла, и брат твой лёг под обломками сгоревшего дома. Напали на деревню, в которой были они, и разграбили, сожгли дома, умертвили всех местных жителей! Людские сердца так подвластны тьме, и когда моя власть растёт, люди чувствуют её, стремятся к моей силе, надеясь получить её часть себе. И некоторых я действительно вознагражу!»
Ра распахнула глаза. Сердце её колотилось с невероятной силой. Солнечный луч, ползший по подушке, болью резанул глаза, и они наполнились слезами, вот только не из-за солнца.
– Ра, я слышала твой крик, – отворилась дверь, и в комнату зашла Роук. – Тебе что-то приснилось?
– Мои родные… – она замолчала, пытаясь сдержать слёзы. – Как думаешь, Карнэ может солгать? – наконец сумела договорить Ра и отвернулась к окну, чтобы не видеть застывшую у двери Роук и не разрыдаться.
– Карнэ? Если она говорит что-то напрямик и определённое, то это правда. Она может недоговаривать или сказать лишь часть правды, но прямую ложь от неё вряд ли услышишь. А что, тебе снилась Карнэ? – Роук присела на крае кровати и попыталась заглянуть Ра в лицо, но та натянула на себя одеяло и замерла.
Посидев немного, Роук тихо ушла, а когда Ра, всхлипывая, поднялась, то увидела на прикроватном столике поднос с какао и печеньем.
***
Солнце стояло в зените, когда Ра устроилась у камина в библиотеке и, укрывшись пледом, смотрела на огонь. Читать не хотелось, видеться с кем-нибудь тоже не было желания, хотя одиночество Ра не очень любила даже в дни плохих известий.
Она бы просидела так до вечера, но вдруг заметила чьё-то движение за книжным шкафом. Туда не проникал солнечный свет, тяжёлая штора оттеняла пространство между двумя шкафами, где, как казалось Ра, кто-то стоял. Звук, похожий на шелест платья, только подтвердил её подозрение, однако встать и проверить, кто прячется за книгами, она не решалась.
– Я тебя слышу, – негромко проговорила Ра и вздрогнула когда к ней, смущённо опустив голову, вышла девушка.
Ра испугал даже не необычный вид незнакомки, а её неожиданное присутствие в библиотеке. Но через минуту страх отступил. Ей просто стало интересно. Вид у незнакомки был действительно странным, на первый взгляд она казалась обычной девушкой, худенькой и невысокой, с белыми тусклыми волосами, спускающимися с хрупких плеч и доходящих до самого пола. Но потом замечаешь нечто такое, отчего по спине пробегает холодок. Её глаза были полностью белы, в них отсутствовала радужка, а серые губы выделялись на фоне бледного лица, по которому от глаз до висков вились голубые вены, что так хорошо просматривались под тонкой кожей. Одета она была в пышное кружевное платье с тугим воротником украшенным жемчугом, а на голове её блестел тонкий серебряный ободок.
– Моё имя Эльма, – не поднимая глаз на Ра, представилась она, – я не хотела мешать вам, простите. Обычно я прибираюсь здесь. Библиотека, это моё любимое место в замке. Но сегодня я не успела уйти, прежде чем вы пришли сюда. Правда прекрасное место? – губы её тронула улыбка, которая исчезла так же быстро, как и появилась. – Я не могу выходить из замка, но читая книги, создаётся впечатление, будто я попадаю в описанные там миры, страны, города. Даже времена подвластны тому, кто держит в руках книгу.
– Я тебя здесь раньше не видела, – Ра поднялась, но подойти к Эльме всё-таки опасалась.
– Я пряталась, – она посторонилась от камина, стараясь держаться ближе к тени, но вновь зайти в своё укрытие не смела, считая, что может оскорбить этим Ра.
– Зачем? – ей стало казаться, что всё это не что иное, как очередной сон.
– Здесь все стараются жить скрыто, не попадаться на глаза Вэриату и тем, кто напрямую общается с ним.
– Почему? Я заметила, что даже повар, когда заканчивает свою работу, куда-то исчезает, и нигде его в замке не встретишь.
– Мы боимся нашего короля, все боятся, – ответила Эльма.
– Чем больше слышу об этом, тем сильнее убеждаюсь, что со мной что-то не так… – усмехнулась Ра, а увидев, как Эльма вопросительно изогнула брови, объяснила: – Я не боюсь его.
– Вы смелая.
– Нет, может быть глупая, но не смелая. У меня сердце в пятки ушло, когда я тебя заметила! – Ра опять села в кресло и предложила своей новой знакомой присесть напротив, но та не сдвинулась с места. – А можно спросить, – прервала Ра повисшее молчание, – кто ты?
– Я Дух этого замка, – поклонилась Эльма.
Голос её был мелодичным, и в то же время гулким, каждое слово отражалось от стен тихим эхом.
– Но… – Ра замялась. – Мне казалось, что духи бывают только природные, ну, там, Духи озёр, деревьев, Дух леса… А у созданного человеческими руками нет такой силы.
– Этот замок не был построен людскими руками, его воздвигла Карнэ и её слуги. Меня породила сила магии и энергия великой горы, природа здесь сплетается с колдовством плотно, почти неразрывно. Я – замок, его сердце, точка, в которой сосредоточенна его жизнь. Я напугала тебя? – заметила Эльма, что Ра не сводит с неё глаз и, затаив дыхание, слушает.
– Нет, то есть, жутко немного, но, нет, не напугала. Просто это удивительно! Я первый раз встречаю духа… – она осеклась. – Хотя, я уже видела одного по дороге сюда, – вспомнила Ра чёрное озеро и его злого обитателя. – Но не ожидала, что мне доведётся вот так разговаривать с кем-то из подобных тебе! Прости, – смутилась она, – я просто почему-то обрадовалась...
– Приятно, – улыбнулась Эльма. – Но, позвольте мне уйти. Камин разгорелся, я не терплю жара.
– Конечно, иди, – согласилась Ра. – Была рада… знакомству.
Не успела она договорить, как Эльма, сделав несколько шагов назад, исчезла, словно впитавшись в стену.
Немного посидев у огня, Ра решила покинуть библиотеку. Всё-таки от таких знакомств остаётся странный осадок на душе, становится зябко и неуютно, словно ты побывал в печальном и жутком сне.
Но выйдя из библиотеки приключения Ра не закончились. Вэриат стоял у лестницы, будто знал, что Ра будет проходить мимо.
– Здравствуй, – поздоровалась она и думала пройти мимо, но хозяин замка поравнялся с ней и они вместе взошли по ступеням.
– Роук сказала, что тебе снилась Карнэ? – осторожно начал властитель тьмы, понимая, что такие сны зачастую являются болезненной темой, а расстраивать гостью Вэриат не желал. – Что она от тебя хотела?
– Чтобы я ей служила.
– Ты отказалась, – догадался он.
– Она дала мне время подумать, – Ра было неприятно говорить об этом с Вэриатом, наверное, потому что речь шла о его матери, богини кошмаров, которую все считали врагом человечества, когда же сам Вэриат не казался ей злом.
– Не отвечай богине ничего, тебя ко мне послала Смерть, а Карнэ враждует с ней. Ты дорога мне, как посланник Смерти, пока я не узнаю, что означает её пророчество, не заключай с Карнэ никаких сделок. Я хочу видеть ситуацию полностью, а не только глазами матери.
– Ситуацию? – взглянула на него Ра.
– Да, ведь война идёт, и не только между мной и людьми, но и между воплощением тьмы и смерти.
– Но ведь вы за Карнэ? – скорее уточнила, чем спросила Ра.
– Я служу ей, это так, но Смерть не станет действовать исходя лишь из собственных желаний, а значит, она хотела сказать мне что-то важное, и пусть это не нравится Карнэ, я должен был услышать пророчество.
Они вошли в зал, где обычно ужинали. Теперь Ра без прежнего содрогания смотрела на люстру из костей, но к странным, будто занавешенным паутиной стенам старалась не приближаться.
