Текст книги "Красотка для мажора. Она будет моей (СИ)"

Автор книги: Елена Чикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23. Победа и поражение

Все это время я пытался понять, кого она мне напоминает ‒ эти большие светло-карие глаза с самого начала показались мне смутно знакомыми. И не только сами глаза, но и взгляд, и что-то еще, неуловимое, едва заметное…

Так вот кого она мне напоминала. Саму себя!

– Так ты все-таки меня узнал? ― наконец, сказала Ника после долгого молчания.

Девушка скрестила руки на груди, обняла себя руками, словно защищаясь от меня.

– Узнать было… проблематично, ― усмехнувшись, окинул ее взглядом с ног до головы. ― Вероника Тучина… с ума сойти.

Сейчас мне уже казалось невероятным, что я с самого начала не понял, кто она такая. Та же самая девочка с теми же глазами, которая точно так же раздражала и бесила меня… и так же притягивала. Еще в детстве это казалось мне полным безумием. Увидел ее как-то раз без очков… и ее глаза начали сниться мне во сне.

Но остальные ребята не поцеловались бы с ней и за миллион рублей. Что же говорить обо мне, их предводителе? Мне было… черт, мне просто было стыдно, что я втюрился в уродину. Я самому себе не мог в этом признаться, не то, что кому-то рассказать.

И вот теперь эта толстая сердитая девчонка в очках превратилась в заносчивую длинноногую красавицу, которая свела с ума всех парней в нашей школе! Свела с ума в буквальном смысле.

И то, что Ника скрыла, что когда-то училась в этом классе и знает нас всех, никому не рассказала о том, кто она… блин, я даже не знал, что об этом думать. Этот факт вызывал у меня одновременно злость, недоумение, и желание рассмеяться.

Девушка расправила плечи. Подняла подбородок вверх.

– Да. Представь себе, я та самая девочка, над которой ты столько лет издевался. Которая и шагу не могла ступить без твоих насмешек. Та, которую ты прозвал Тучей.

Она смотрела на меня, и в ее глазах был вызов:

– Ты столько мне сделал, и все равно у меня хватило смелости признаться тебе в своих чувствах.

В этот момент я понял, что она задумала ‒ обернуть эту ситуацию так, будто то ее признание в любви, это не демонстрация поражения, капитуляции передо мной, а наоборот, смелый поступок, на который у меня самого не хватило духу. Не хватило, в отличие от нее.

Эта девушка столько раз меня динамила ‒ так часто мне казалось, что я вот-вот одержу победу, но всякий раз она умудрялась представить дело так, что именно я оказывался в дураках. Мне многое приходилось от нее терпеть. И все ради победы. А теперь она снова… отнимет ее у меня?!

От злости в жилах закипела кровь. Мне с трудом удалось сохранить спокойное выражение на лице.

– Мне не в чем признаваться. Какие-то чувства здесь испытываешь только ты. Жаль только, что Перова посадили в тюрьму, и я не получу мяч, который выиграл в том споре.

Ее лицо еще сильнее побледнело. Какое-то время она молча смотрела мне в глаза.

– Не могу поверить, что хотела остаться с тобой, Третьяков, ― ее голос дрогнул. ― Спасибо, что снова стал той же сволочью, какой всегда и был ‒ мне не придется жалеть о своем решении.

Развернувшись, Ника вышла из моей комнаты. Несколько мгновений я не мог двинуться с места ‒ моя голова кружилась от злости, от ненависти… от тысячи других непонятных эмоций, которым у меня не было названия.

Эта девушка раз за разом бросала мне вызов. Говорила, что никогда не будет моей. Била прямо в сердце, которое сама же сделала беззащитным перед ней. Она бесила меня сильнее, чем кто бы то ни было в моей жизни!.. Все это время мне до потери пульса хотелось одержать над ней верх, и ради этого я готов был пойти на что угодно…

Но сейчас у меня не было ощущения, что я одержал верх в этом споре. Наоборот, мне казалось, что она в очередной раз обвела меня вокруг пальца.

Я бросился за ней. Я и сам не знал, что именно думал сделать. Наговорить ей еще больше отвратительной лжи, еще раз попытаться выиграть эту битву? Или любой ценой вернуть ее в свою комнату, в свою постель, ведь все, чего мне действительно хотелось ‒ это сделать ее по-настоящему своей…

Но выйдя за дверь и дойдя до лифта, я снова увидел ее… и моя душа смерзлась.

Ника стояла у стены, облокотившись об нее в поисках опоры. Она прижимала руку к животу, будто зажимая невидимую рану на своем теле. Стояла, согнувшись почти вдвое, словно от невыносимой боли. Ее глаза были закрыты, на щеках блестели слезы. Девушка поднесла ладонь ко рту… ее пальцы дрожали.

Мои внутренности сковало парализующим холодом.

Я хотел одержать победу над своим врагом, над той, которая лгала мне, раз за разом наносила удары по моей самооценке.

Но вместо этого я просто… разбил сердце девушки, которая столько значила для меня?

Что я наделал?..

* * *

Все еще пребывая в этом состоянии, я вернулся домой. Лег на свою кровать, уставился в потолок. Мое тело словно парализовало. Часть моей души уговаривала меня догнать Нику, догнать прямо сейчас, попросить у нее прощения, прижать ее к своей груди… другая часть сопротивлялась этому желанию.

Заставив себя встать с кровати, я вышел из дома и пошел, куда глаза глядят, просто, чтобы не находиться в этой пустой квартире, через скверы и подворотни, узкие улицы, по шумному Кутузовскому, по набережной, не замечая прохожих, дальше в сторону центра.

Часть меня готова была день и ночь говорить ей о любви ‒ но я редко позволял ей подать голос. Оставлял девушке записки, подписывая их одной буквой моего второго имени, дарил украшения… а потом притворялся, что этого не было. Что я тут ни при чем. Что я добиваюсь ее просто потому, что хочу выиграть спор ‒ я так привык говорить себе эту ложь, что почти поверил в нее. Почти поверил… и ее умудрился убедить.

Но ведь и этот спор я заключил, просто чтобы оправдать в собственных глазах и в глазах ребят мой интерес к этой девушке. Уже в тот момент я понял, что хочу быть с ней… но просто не смог внутренне согласиться с этим.

Почему же мне было так сложно признаться в том, что я чувствую? Признаться даже самому себе, не говоря о том, чтобы сказать о своих чувствах ей?

Я привык говорить себе, что не верю в любовь. Что чувства ‒ это просто инстинкты, путь в никуда. Что они не имеют ни малейшего значения, и не должны иметь. Что они ‒ просто ничто.

Но как я мог не поверить в нее, когда моим сердцем давным-давно завладела эта девчонка? Насмешливая, непокорная, упрямая. Милая, смешная. Красивая… Веселая дерзкая девушка с чистым печальным взглядом.

Как же я мог не поверить в любовь? Это чувство было даже слишком реальным ‒ оно сводило меня с ума днем и ночью.

Но она не говорила мне, что любит ‒ она даже на свидание не хотела со мной пойти. Во время той вечеринки бросила мое признание обратно мне же в лицо. Отталкивала меня всякий раз, как была мне нужна.

И я возненавидел ее за это. Я захотел уничтожить ту, что сделала меня уязвимым. И сегодня сделал это ‒ жестоко, бездумно, не понимая, к чему это приведет.

А к чему еще это могло привести? Только к тому… что я навсегда лишусь той, с которой хочу проводить день за днем, просто находясь рядом.

Просто быть рядом с ней… смотреть сериалы, есть индийскую еду и перебрасываться шутками. Целовать ее губы, сжимать в объятиях тело…

«Я должен признаться, что… люблю ее», прошептал про себя.

«Люблю ее. Я люблю ее!..», мысленно произнес с мучительной страстью, с сожалением от того, что не сделал этого раньше.

Люблю эту девушку ‒ и ее красота тут ни при чем. Никогда и никого не любил до нее. Любил ее даже тогда, в детстве, и точно так же не мог никому в этом признаться.

И теперь я должен был найти в себе силы сказать об этом ей…

* * *

Весь следующий день я пытался заставить себя поговорить с Никой. Что-то глубоко внутри меня по-прежнему не давало мне этого сделать. Но в конце концов, я отправился в знакомую ювелирку и купил еще одно кольцо ‒ белое золото, надпись «I love you» между двумя блестящими ободками. Решил, пусть за меня все скажет украшение, как обычно.

Поднялся на одиннадцатый этаж нашего дома. Позвонил в дверь ее квартиры… Мысленно представил, что мог бы ей сказать.

«Ларина, прекращай обижаться. Конечно, я… черт, конечно, я люблю тебя, как будто ты сама еще этого не поняла!»

«Я не хотел тебя обидеть. Просто вырвалось. Конечно, я тоже тебя люблю. Не поверишь, но полюбил еще в детстве, хоть ты и была толстой, как стадо слонов!»

«Ника… прости меня. Я тоже тебя люблю. Давай просто забудем все, что я наговорил? Я придурок».

Но вместо девушки дверь мне открыл Колян Рахметов собственной персоной.

– Ларину позови, ― поморщился я.

– Ее нет дома, ― Дохлый пожал плечами. ― Собрала вещи и ушла. Наверное, в Питер уехала.

Я нахмурился.

– Зачем ей в Питер?

– Ей предложили контракт в каком-то крутом модельном агентстве. Уже два дня из-за этого с матерью орут друг на друга на всю квартиру ‒ п***ец, достали этим.

Я похолодел.

Черт… так вот почему она призналась мне в любви именно сейчас. Конечно, у нее для этого должна была быть серьезная причина. Ника собиралась уехать от меня, поэтому хотела знать, есть ли будущее у наших отношений… Почему же я раньше об этом не подумал?

Я постарался взять себя в руки, но все равно волнение оказалось сильнее меня. Где мне теперь ее искать? Вот черт… Я надеялся, что успею остановить ее до того, как она заключит этот контракт. Мне нужно было ее остановить.

Дело в том, что с того момента, как у нас с Никой завязалось что-то вроде отношений… в общем, я хотел, чтобы она поехала в Италию вместе со мной. Я думал поступать в институт Марангони, а она собиралась строить карьеру модели. Этот вопрос нужно было как-то решать.

Ну, я и решил.

Составил Нике новое портфолио из тех фотографий, которые нашел у нее на флешке, привлек все свои связи в мире моды ‒ а точнее, позвонил своей матери, директору по маркетингу модного бренда «Andrea Sarto», магазинами которого отец заправлял в России. Она согласилась принять Нику на работу, минуя посредничество модельных агентств.

И в конце концов, это было бы только начало, потому что моя мать на постоянной основе имела дело со многими модельными агентствами. При ее протекции Нику точно приняли бы в штат одного из них.

Думал поговорить с девушкой об этом, когда окажемся в Италии…

Стараясь не поддаваться эмоциям, я поднялся на свой этаж и вошел в пентхаус. Моя мать прислала вариант договора по найму ‒ я собирался вручить его Нике вместе с колечком, чтобы мои извинения прозвучали еще убедительнее. Не может же она продолжить обижаться на меня после того, что я для нее сделал?

Только бы найти ее теперь, где бы она ни была!

Отыскав ее контакт в телефоне, я нажал на вызов… но услышал только первый гудок. Ника явно снова добавила меня в черный список. Внутри меня словно разлилась ледяная вода; мной завладела еще более сильная тревога.

Прошел дальше по коридору ‒ сегодня отец должен был быть дома, я собирался попросить его телефон.

«Ника, не бросай трубку! Я тоже тебя люблю, прости меня» ‒ как бы это ни было сложно, лучше будет сразу произнести главные слова, а потом рассказать ей обо всем остальном.

Но подойдя к отцовской комнате, я увидел, что он снова привел в дом какую-то девицу, и мое лицо привычно скривилось от отвращения. Они целовались на пороге его комнаты.

Его любовница была одета в одну рубашку, из-под которой были видны длинные стройные по-модельному прекрасные ноги. Тут, слегка отстранившись от него, девушка повернула голову… и посмотрела прямо мне в глаза.

Я остановился как вкопанный. Договор по найму, который прислала моя мама, и коробочка с колечком выпали из моей руки…

Ника смотрела на меня, и по ее губам бродила надменная пренебрежительная усмешка. С вызовом прищурив глаза, она сделала несколько шагов в мою сторону и закрыла дверь в комнату отца.

Закрыла и заперла изнутри, оставшись с ним наедине…

* * *

Ника

Я стояла перед огромным панорамным окном, глядя, как менялись краски на этом бесконечном небе над Москвой. Нежно-розовый и лиловый, ярко-оранжевый ближе к западу, глубокий синий на востоке. Сумеречные тени, первые огни окружающих домов слегка подрагивали теплом мареве нагретой за день земли. Сквозь стекло до меня не доходило никаких звуков, но я легко могла представить себе привычный вечерний шум огромного города, отдающийся легким эхом в этом темном пустынном небе.

Красивый вид из окна роскошного пентхауса. Красивый… Но мне не было никакого дела до этой красоты.

Мои внутренности словно начинили кусками стекла, горящими углями, острыми иголками, залили серной кислотой. Я чувствовала себя… нет, не мертвой. Заживо похороненной в темном сыром гробу.

Вчера я сделала выбор. Сложный выбор между любовью и мечтой, любовью и гордостью. Я выбрала любовь, доверила свое сердце человеку, который не раз доказывал, что не заслуживает моего доверия. И поплатилась за это. Получила удар, сильнее и ужасней которого и быть не могло.

Я нанесла удар в ответ… но легче мне не стало. Мне стало еще хуже, еще гаже. Еще больнее.

А ведь я понимала, что делаю.

За все эти недели нашего повторного знакомства Давид так ни разу не удосужился познакомить меня с отцом. День за днем я проводила в его доме, в его комнате, но была никем и ничем для него.

С Игорем Третьяковым я встретилась в лифте нашего общего дома. Он тут же принялся подбивать ко мне клинья с ловкостью и изяществом бывалого ловеласа. Оставил визитку, и сказал, что будет ждать звонка.

Да, я действительно понимала, что делаю. Знала, с каким отвращением Давид относился к любовницам своего отца, к этим мачехам-моделям ‒ прочитала записи его дневника, наполненные ненавистью к девушкам, которых он считал лицемерными пустышками. Я знала, что наношу нашим отношениям удар, после которого они никогда не смогут оправиться.

Но именно этого я и хотела ‒ не дать ему играть с собой, не дать снова причинить мне боль. И если в его сердце есть хоть капля настоящих чувств ко мне… тем лучше ‒ ведь тогда ему будет по-настоящему больно, так же больно, как мне.

Пусть его сердце разорвется на куски, пусть ему будет мерзко думать о нас двоих. Пусть его гложет невыносимая ревность! Пусть он умирает изнутри, думая о том, что потерял…

– Ты необычная девушка, ― подойдя сзади, Игорь обнял меня, прижался ртом к моей шее. ― Я еще не встречал таких, как ты.

Обернувшись, я обхватила его плечи руками, приоткрыла губы, подставив их для поцелуя.

Нет, его отец вовсе не был мне противен ‒ я ничего не имела против мужчин постарше. К тому же чем-то он даже был похож на него. Не внешне ‒ от отца Давиду достались только эти серо-зеленые глаза. Но что-то было смутно знакомое в его манерах, в улыбке. И почему-то в его объятиях мне становилось хоть немного, да легче. Как будто отчасти я все еще была… рядом с ним.

– На днях я поеду в командировку в Италию, и хочу, чтобы ты поехала со мной, ― провел губами по моему виску.

– Совсем скоро я должна буду уехать в Петербург. Агентство SKY Fashion предложило мне заключить трехлетний контракт.

– Хм… да, я знаю это агентство. В основном имеет дело с моделями для рекламных съемок, в меньшей степени для подиума ‒ а у тебя как раз коммерческий типаж внешности, ― окинул меня оценивающим взглядом.

– И немного бэби-фейс, ― улыбнулась я.

– У меня есть для тебя предложение получше. Бренду «Андреа Сарто» как раз нужна модель для рекламы новой коллекции нижнего белья. Тип фигуры у тебя подходящий. Сможешь стать лицом коллекции ‒ телом и лицом, если можно так выразиться. Гонорар приличный.

Подойдя к тумбочке, взял с нее блокнот и вывел сумму… очень, очень приличную сумму.

– Но это всего одно предложение о работе, а в агентстве… ―задумчиво произнесла я.

– Возможно, в агентстве ты еще несколько месяцев будешь сидеть без серьезной работы. К тому же, так ты сможешь поехать со мной в Италию, ― снова заключил меня в объятия.

– Но все-таки контракт с агентством ‒ это какая-то… стабильность, что ли.

– У меня есть связи во многих международных агентствах, и в России, и в Италии ‒ и в куда более престижных, чем твое питерское. К тому же, поработав у нас, ты станешь моделью с именем, лицом коллекции «Андреа Сарто». Девочка, тут и думать не о чем, ты вытянула счастливый билет, ― Игорь улыбнулся, и в его до боли знакомых серо-зеленых глазах загорелась легкая ирония, но добрая, как будто он обращался к дочери. ― Соглашайся.

Кажется, моя мечта, и правда, вот-вот должна была сбыться… Скоро я стану лицом коллекции нижнего белья всеми любимого итальянского бренда. Буду путешествовать, поеду в Италию. Заключу контракт с агентством еще более крутым и известным, чем SKY Fashion.

Когда-то я получила четкий знак от Вселенной, что стану известной моделью, мои мечты сбудутся, усилия окупятся, а результат превзойдет все мои ожидания. И кажется, это действительно должно было случиться в ближайшее время.

Но в моем сердце не осталось места для радости. Его терзала боль, такая мучительная, что мне едва удавалось терпеть ее без слез.

Я была готова отказаться от мечты ради любви. Правда, была готова. Я сделала ошибку, решив променять карьеру на отношения… но это не было ошибкой.

Потому что мечта без любви ‒ просто ничто.

Без любви все теряет всякий смысл.