Текст книги "Красотка для мажора. Она будет моей (СИ)"

Автор книги: Елена Чикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13. Вечеринка

Атмосфера в гостиной была веселой, разгульной, расслабляющей ‒ большинство одноклассников уже успело неплохо принять на грудь. Сквозь ритмичную музыку звучали громкие оживленные разговоры, время от времени раздавались раскаты пьяного смеха.

Мы с Сашкой устроились немного в стороне от общего шума, на небольшом диване в дальней части помещения. Он принес мне тарелку с закусками, с различными тарталетками, рулетиками из баклажана, кусочками плесневелого сыра и т. д., а так же бокал мартини, в который даже кинул оливку.

– Что ни говори про Давида, но вечеринки устраивать он умеет! ― засмеялся друг. ― А ведь это даже не его день рождения, простая вписка. Представляешь, что он устраивает по большим праздникам?

– Если честно, нет! ― я приняла еду и напиток из его рук.

– В этом году праздновали Новый год в его петнхаусе ‒ это было мощно. Он построил две гигантских башни, одну из бокалов шампанского, вторую, горящую, из абсента. Установил шоколадный фонтан. Мы даже фейерверки с террасы запускали. До сих пор вспоминаем этот день!

– А где в этот момент был его отец? Он не боялся, что пьяная толпа разгромит его роскошный дом?

– Был где-то, но не здесь. Наверное, праздновал вместе с коллегами по работе ‒ он не то чтобы семейный человек. Насчет пьяной толпы… нас ведь не так уж и много собирается, и все друзья Давида. Громить не громим. Не делаем ничего такого, с чем бы не справилась хорошая клининговая служба. Но полиция приезжала, бывало! ― хмыкнул парень.

Я задумчиво надкусила тарталетку с икрой.

– Ты ведь тоже его друг? Как у тебя вообще получается дружить с таким, как он? Вы ведь разные, как… не знаю, газировка и коньяк.

– Какое-то нелестное ты придумала сравнение!

Я засмеялась.

– Не настолько нелестное, как ты думаешь! Диетическую газировку я могу пить литрами, а коньяк терпеть не могу с тех пор, как перебрала на одной вечеринке.

– Но все равно, пусть не газировка, а хотя бы сидр!

– Ладно-ладно! ― снова рассмеялась. ― И все-таки? Как вы умудряетесь дружить?

Сашка потер подбородок.

– Не знаю, какое мнение у тебя сложилось о Третьякове, но он не такой уж плохой парень. Нет, не пойми меня неправильно, будь у меня сестра, я бы его к ней на пушечный выстрел не подпустил ‒ с девушками он настоящий говнюк, просто не то слово какой. Но мы же из одной команды, через столькое прошли вместе. Это как фронтовая дружба. Давид реально крутой капитан.

– Ясно… ―поболтав оливкой в своем напитке, выпила его одним глотком.

Для меня не было новостью то, что он говнюк с девушками, и все равно мне было неприятно и тяжело слышать это от друга. Не знаю, почему. Его слова словно лишили меня надежды на то, что он изменится ради меня (хоть я и знала, что надеяться на такое было глупо до невозможности).

– А кто он по знаку зодиака?

– Не знаю. Я в такие вещи не верю. День рождения у него первого ноября.

Скорпион. Это о-очень многое объясняет. Буквально все!

Природные лидеры, не терпят чужого мнения. Большой творческий потенциал и неуемная энергия, которая делает из этих людей прекрасных спортсменов. Чувствительность и эмоциональность за маской безразличия. С трудом доверяются людям. Не заботятся о чувствах других, могут со злости сказать или сделать что-то отвратительное, редко вкладывают большие усилия в отношения. Часто прожженные ловеласы.

Зато скорпионы ‒ лучшие любовники, и готовы заниматься сексом когда угодно и где угодно (ну, хоть какое-то утешение для их несчастных возлюбленных).

Пара скорпиона с овном ‒ это тот еще коктейль. Они могут ладить, но чаще враждуют, а еще чаще и то и другое. Вечно соревнуются друг с другом за лидерство.

– Может, перестанем говорить о Третьякове? У нас же вроде как свидание.

– Прости, ― я сконфуженно улыбнулась. ― И правда, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Сделав вздох, я попыталась выбросить из головы даже малейшие мысли об этом парне. Мой спутник помог мне отвлечься ‒ довольно быстро разговор у нас перешел на личные темы.

– Мне было необходимо сегодня куда-нибудь выбраться, ― сказал Сашка с грустью, рассматривая свой стакан на свету. ― Выходные, а меня дома пусто, хоть волком вой.

– А где твои родители?

– Папа недавно умер. Я еще никому об этом не говорил… Ты первая. А мама сейчас лежит в больнице.

– О Боже… ―я прикоснулась к его предплечью. ― Сочувствую… А что с ней такое?

– Попала в аварию. Но она поправится, слава Богу.

Мы поговорили немного о наших родителях.

– Каким он был человеком! Научил меня держать ответственность за мои поступки. Они с мамой всегда казались мне идеальной парой. Он строгий, а она мягкая и нежная. Как она теперь без него будет ‒ не представляю.

– Грустно… так грустно, когда такое случается. Когда умерла моя бабушка, дедушка словно превратился в призрак. Она была его силой, опорой, смыслом жизни, и без нее… Они познакомились в поезде, дедушка сошел на своей станции, и когда тот тронулся дальше, понял, что если не догонит его, больше никогда ее не увидит. Он целую остановку несся за этим поездом на своих двоих!

– Ради некоторых девушек еще и не на такое пойдешь, ― взглянув мне в глаза, он взял меня за руку.

Я улыбнулась. Сжала ладонь, но только чтобы его поддержать.

– А твои родители как познакомились?

– Ну, тут все просто. Она училась в педагогическом через дорогу от его училища. Большинство папиных друзей нашли себе жен там же, в этом же институте. Ходили на одни и те же дискотеки, вечера, вот и знакомились между собой. Потом лазили в окна женского общежития ‒ мне папа рассказывал.

– Твоей маме сейчас очень тяжело, зато у нее останутся эти воспоминания.

Потом мы с Сашкой все же перешли к легким разговорам на более веселые темы. Немного поболтали о школе, о баскетболе, о планах на будущее. Он рассказал, что собирается поступать в академию МВД, а я поведала ему, что мечтаю стать известной моделью.

– Ты просто обречена на успех, ― уверенно заявил парень. ― Любой, кто только посмотрит на тебя, сразу это скажет.

Хоть я и понимала, что Сашка не объективен, мне было очень приятно это слышать.

Конечно, чтобы продвинуться в этом деле одной красоты недостаточно ‒ об этом вам скажет любой, кто имеет хоть какое-то отношение к модельному бизнесу. В нашей среде есть даже такое понятие «просто красивая девушка», то есть девушка, которая обладает яркой внешностью, но на подиуме и перед камерой ничего собой не представляет.

Бывает и по-другому, когда модель абсолютно средней наружности перед камерой вдруг превращается в богиню. Участвовала в кастинге с одной такой. Взглянула на нее ‒ кожа да кости, бледная, сутулая, вся какая-то неловкая. Ну, думаю, удачи тебе, девочка. Так вот, ее не только взяли в лучшее агентство Санкт-Петербурга, карьера девушки мгновенно пошла в гору ‒ она стала лицом известного французского бренда, много снималась в рекламе, а потом я наткнулась на ее фотографии в «Vogue». Можете представить, что я тогда почувствовала.

Я пытаюсь не завидовать более талантливым конкуренткам… да как-то не всегда получается.

Сашка сходил к одному из столов и принес мне еще один напиток, а точнее, несколько шотов клюквенной водки.

– Ты напоить меня пытаешься? ― с усмешкой взяла одну из рюмок.

– Есть такое дело, ― хитро улыбнулся парень.

– Ну, тогда и сам пей!

– Это само собой.

Чокнувшись, мы выпили по шоту, и свой я закусила кусочком сыра с плесенью. Но если уж на то пошло, меня и от мартини уже слегка повело ‒ кроме той тарталетки с икрой, я почти ничего и не съела. И возможно, сегодня мне пить как раз не стоило ‒ я чувствовала, как вместе с этиловым спиртом по моим венам расходится жажда приключений.

Мой взгляд сам собой переместился к тому месту, где сидел парень, о котором, несмотря ни на что, я не могла не вспоминать каждую гребанную секунду. Давид пересел так, чтобы мы с Сашей оказались у него на виду. Он тоже пил и пил явно больше, чем следовало ‒ на столике перед ним уже скопилось немало пустых рюмок из-под крепких алкогольных напитков.

Наши взгляды снова встретились… и мое тело словно пронзило огнем. С большим трудом я перевела глаза обратно на своего спутника.

Тем временем атмосфера в гостиной стала совсем уж веселой. Шторы раздвинули, и из больших панорамных окон открылся потрясающий вид горящую всеми огнями Москву. Музыку сделали еще громче. Начались буйные танцы.

– Давайте во что-нибудь поиграем все вместе, пока еще не совсем напились! ― предложила Соня из 11«А».

Это была бойкая, темноволосая, смуглая, очень полная, но при этом красивая, модно одетая девушка (мне казалось, с такой внешностью она могла бы стать моделью плюс сайз).

– Да ну, неохота! ― ответила одна из девчонок, танцевавшая, с ногами забравшись на пуфик.

– Давид, тебе решать! Кстати, спасибо за потрясный вечер! ― Соня подняла вверх свой напиток, и все вокруг, крича и улюлюкая, сделали то же самое.

– Давайте сыграем, ― взгляд Третьякова снова на мгновение задержался на мне.

– В «Правду или вызов», как обычно? В шарады?

– Давайте в «Я никогда не…», как раз и напьемся.

Я всегда любила такие игры ‒ по-моему, они могут скрасить любой, даже самый скучный вечер. Мы как-то играли в «Я никогда не…» с одной только Евой, и то получилось весело. Обе напились до совершенно невменяемого состояния, просто потому что загадывали то, что и так друг про друга знали, вроде, «У меня никогда не было домашних животных», или «Я никогда не бывала в Индии» и т. д.

Но сейчас что-то мне подсказывало, что мне не стоило играть… правда, одновременно мне очень даже хотелось сыграть. И чем больше я пьянела, тем сильнее хотелось. Алкоголь в моей крови так и подбивал меня на поиск приключений.

– Подтягивайтесь, ребята! ― Соня сделала музыку потише.

Мы с Сашкой заняли один из пуфиков ближе к общему кругу.

– Я начну, ― девушка призадумалась на минуту. ― Я никогда не… красила волосы!

Этот кон я пропустила ‒ волосы, как ни странно, я тоже никогда не красила, не хотела испортить их структуру, и мне очень нравился мой натуральный цвет.

Большинство девчонок выпили по глотку, и даже кое-кто из парней.

Следующей загадывать выпало Марине.

– Я никогда не… целовалась, ― смущенно улыбнулась девушка.

– Да ладно? ― у Сони округлились глаза. ― Ну, давай, я тебя поцелую, а то не дело это!

Все засмеялись.

Абсолютное большинство ребят выпили, и я в том числе. Кроме самой Марины не целованной оказалась еще одна девушка. Остальные старшеклассники здесь собрались, по-видимому, такие же прожженные гуляки, как и я (ну, может, и не настолько прожженные).

Через несколько ходов говорить, чего я никогда не делала, выпало мне.

– Я никогда не издевалась над одноклассниками, ― сказала, невольно взглянув на Давида.

Ребята принялись вспоминать, над кем и когда они могли издеваться.

– Я тоже ни над кем не издевалась, ― сказала Света.

– Ну, нет, гордиться тут нечем, но было как-то раз, ― Дима почесал затылок.

– Да мы много над кем издевались. Блин, вспомните хоть седьмой-восьмой классы ‒ да мы же бешенные были, реально, нас даже учителя боялись! ― ухмыльнулся Тим.

Больше половины ребят сделали по глотку, в том числе и Третьяков.

Неужели и сейчас меня не узнал? Не узнал, глядя в те самые глаза, которые видел без очков, когда украл их и кинул в грязь вместе с моей любимой книгой!

Ну, хотя бы не отрицает, что над кем-то издевался. Наверное, помнит, что сделал, хоть и вряд ли раскаивается.

Ребята по очереди говорили, чего они никогда не делали, звучали фразы «Я никогда не писал в бассейн», «Я никогда не убегал от полиции», «Я никогда не делала что-то спьяну, о чем потом жалела», «Я не смотрел Иронию судьбы» (некоторые варианты я опущу, чтобы не нарушать законодательства РФ), и почти всякий раз мне приходилось делать глоток.

Довольно быстро я окончательно опьянела и как следует развеселилась. Тело расслабилось, веки потяжелели. Я почувствовала, что теряю контроль над своими действиями ‒ совсем чуть-чуть, конечно, просто становлюсь готова на большее, чем обычно. Становлюсь импульсивнее, да и намного болтливее.

– Когда это тебе пришлось убегать от полиции? ― Сашка удивленно приподнял брови.

– Дурацкая история, ― засмеялась я. ― Потом как-нибудь расскажу!

История эта включала все тот же алкоголь, который мы распивали глубокой ночью прямо в центре Питера по дороге на разведение мостов, и одного придурка, который зарядил бутылкой в окно прелестного исторического здания в стиле «рококо».

– Так ты, выходит, плохая девочка?

– Ну, уж точно не хорошая! ― я засмеялась еще громче.

Соне выпало загадывать следующей:

– Я никогда не… спала с девушкой!

Хитро улыбнувшись, она оглядела парней ‒ у кого из старшеклассников хватит смелости признаться, что он все еще девственник? Со всех сторон раздались смешки.

– Ну, так не честно! ― шутливо возмутился Дима. ― Мы и так знаем, что ты не спала с девушкой!

– Откуда? ― рассмеялась Соня. ― Мой личный дневник, что ли, читали? Пей или не пей, Комаров. На правила игры не жалуйся!

Дима так и не выпил, так же, как еще парочка парней. Правда, мне показалось, кое-кто из тех, что сделали глоток, просто постеснялись признаться в отсутствии опыта. Но, в конце концов, нам было всего по семнадцать-восемнадцать лет, в этом возрасте далеко, далеко не все занимаются сексом (и ничего постыдного в этом нет). Зато меня восхитила честность тех, кто не стал ничего отрицать.

Увы, мне тоже пришлось быть честной.

Под пораженными взглядами моих старых новых одноклассников, я опрокинула в себя стопку клюквенной водки. Шутливо округлив глаза, приложила ладонь ко рту, словно бы говоря «Упс!».

– Вот это да! ― удивилась Света. ― Серьезно?

– Какие вещи узнаем, ― в шоке произнес Артур, тот татуированный мажор с каштановыми волосами. ― Только не говорите мне, что самая красивая девушка в школе ‒ лесби! Мое сердце этого не выдержит!

– Она не лесби, она просто экспериментирует, ― подмигнула мне Соня.

– Так что это было, Ника?

– Расскажи, мы ведь все сдохнем, если не узнаем!

– Я не лесби, просто как-то раз у меня был секс втроем! ― с усмешкой пожала плечами.

Наверное, мне не стоило никому об этом рассказывать? А, была не была!

Как-то раз Альфред Шварц, очень известный в узких кругах модный фотограф пригласил меня на одну вечеринку, на которой собрались модели, рекламирующие нижнее белье того самого всеми любимого бренда. Да как-то так вышло, что с той вечеринки я ушла не с ним, а с миллионером и известным плейбоем Николаем Плисецким и испанской моделью Сандрой Серрано. На следующее утро проснулась в его номере люкс в отеле «Рэдиссон».

Кажется, я уже упоминала, что никогда не была пай-девочкой?

В нескольких сочных красочных фразах, не упоминая имен, я описала этот случай одноклассникам.

– Я думал, такое только в фильмах бывает!

– Самая горячая история в моей жизни! ― округлил глаза Тим, здоровенный бугай из компании Третьякова.

– Точно. Хочется забить на игру и еще послушать о приключениях новенькой, ― Артур не спускал с меня взгляда, как и большинство парней в этой комнате.

Но игру мы все-таки продолжили.

– Ты без комплексов, если честно, это возбуждает еще сильнее, чем эта история, ― шепнул Саша мне на ухо, положив ладонь на внутреннюю часть моего бедра.

Я помнила, что не хотела развивать с ним романтические отношения, как не хотела играть с его чувствами, но выпила за этот вечер столько, что сейчас мне на это стало как-то пофиг. Ну, думаю, пусть погладит мою коленку, она от этого не отвалится.

«А что, интересно, обо всем этом думает тот самый парень?», снова подумалось мне.

Всю эту вечеринку я по возможности избегала смотреть на Давида, но при этом продолжала чувствовать на себе его взгляд, как нечто осязаемое, ощущать ревность, как поток раскаленных волн, исходящий от его тела. Во время игры он почти все время молчал (мне казалось, что это было ему несвойственно).

Наконец, я снова посмотрела на него… и мое сердце пропустило удар.

Его глаза зловеще мерцали. Положение тела выдавало нетерпение и затаенную ярость.

Он словно с трудом сдерживался от того, чтобы не схватить меня и не унести как можно дальше от одноклассников, баскетболистов, от всех парней на свете.

И главное, от Сашки.

* * *

Когда мы все выпили столько, сколько смогли, и всем надоела эта игра, девочки снова включили музыку на полную катушку, и я присоединилась к танцующим.

Когда-то я ходила на курсы стрип-дэнса, просто, чтобы в клубах все смотрели только на меня, на то, как я двигаюсь. Так что двигаться я действительно умела и очень это любила.

Я танцевала и танцевала, и танцевала… Была парящей бабочкой, трепещущим огоньком свечи. Изгибалась кошкой, поднимала руки вверх, эротично двигаясь в такт ритмичной музыке. Окружающая реальность передо мной немного расплывалась, но я чувствовала себя просто отлично, была раскована, уверена в себе.

Иногда я поглядывала на Сашку, который смотрел на меня, как завороженный. Но посвящала я этот танец Давиду.

Ему и только ему.

Возможно, я хотела подразнить его тем, что ему не получить. Возможно, хотела еще сильнее раздуть это пламя внутри него, пламя, которое должно было днем и ночью жечь его живьем!

Но возможно, я посвящала его Давиду, потому что просто хотела быть с ним, танцевать с ним, хотела отдаться ему.

И в движении могла это выразить.

* * *

Давид

Весь этот вечер я был как больной. Сумасшедший. Сколько себя помню, со мной никогда такого не было.

Эта девчонка, дерзкая, бесстыжая, что-то сделала со мной. Звук ее смеха, блеск глаз, вид ее ног, это движение, которым она перекидывает одну из них на другую… Никогда не видел девушки красивее. Но ее главное оружие не красота… а эти движения. Движения, полные огня, они как обещание чего-то неземного, приглашение в какой-то новый неизведанный мир.

Она танцует, и окружающие парни пьянеют, сходят с ума, хотят, хотят в этот новый мир, хотят до дрожи… становятся способны на преступление.

Понимает ли она как опасно то, что она делает?

Как танцы Эсмеральды перед Собором Парижской Богоматери, они могут привести ее на виселицу.

Больной и сумасшедший. Весь этот вечер пил и смотрел на нее. Пялился на игру света на ее платье, мечтал о том, что под платьем. И даже не трудился притвориться, как обычно, что она меня не интересует.

Мы с Перовым договорились биться честно, и в тот момент мне казалось, что это фигня. Что ни о какой битве и речи не пойдет. Ведь с того момента, как я зажал это тело в темной нише коридора, я чувствовал ее желание быть моей. И чем дальше, тем оно становилось очевидней.

Договорились биться честно, блин. Сейчас мне до зубного скрежета хотелось выкинуть что-то бесчестное. Оттащить его от нее, избить так, чтоб двигаться не смог. Соврать ей, оболгать его. Что угодно, лишь бы он не смог ее касаться, не смог даже дотронуться!

Не знаю, что удержало меня от того, чтобы не устроить драку прямо здесь, на вечеринке. Возможно, остатки здравого смысла… или инстинкт охотника, убеждающий меня в том, что нужно затаиться и ждать. Затаиться… подождать того момента, когда жертва будет наиболее уязвима, беззащитна…

В моем нетрезвом мозгу стоит ее образ. Закрываю глаза ‒ передо мной она. Открываю ‒ снова она. Эта девушка вонзилась в мое сердце острой занозой. Сделала уязвимым меня самого! Никогда ей этого не прощу!

Танцует, а в ее движении мне чудится призыв, даже мольба. Хочет быть моей, так же как я хочу ее. Но она не станет упрощать мне задачу.

Бессовестная мошенница, ты будешь моей!..

Но кажется, удача мне, наконец, улыбнулась. У Перова зазвонил телефон, и он прошел в холл, чтобы ответить на звонок. Всего на минуту… но мне и ее будет достаточно. Потому что ждать я больше был не намерен и соблюдать какие-то правила тоже.

Подойдя к Лариной, я обхватил ее талию и повел за собой. Повел в свою комнату. Вот так просто. Сложности здесь ни к чему. Вы удивитесь, какими покладистыми бывают пьяные девушки. Такие зазнавшиеся красавицы, да и отличницы, и даже девственницы.

Привел ее к себе, коснулся этой кожи. Проник ладонями под платье… и будто сошел с ума. Совсем одурел от этих прикосновений. Тепло и мягкий шелк. Интимное, скрытое место.

Девушка замерла в моих руках, словно за секунду ослабев… А мне только того и было нужно.

Коснулся языком этой нежной шеи, ощутив ее вкус, провел дорожку вниз, спустился в декольте. От нее пахло абрикосами…

Неужели, она, наконец, будет моей?.. Даже не верится!

Расстегнув ее платье, позволил ему соскользнуть вниз с ее тела. Моим глазам открылось нижнее белье. Кокетливое и затейливое, полупрозрачное, вышитое синими и серебряными цветами ‒ сквозь него были видны соски. Между идеальными полушариями груди ‒ бантик и маленькая блестящая подвеска. Даже снимать не захотелось, так это было красиво.

Вжав Нику в стену, почувствовав упругое изящное тело под своим большим, раскрыл ее пухлые сочные губы. Ощутил нежный язычок… втянул его в свой рот, пощекотал и погладил.

Ее губы ‒ это рай… Все ее тело ‒ это рай, в который я безумно хочу попасть!

Жадно с неиссякаемым удовольствием исследуя ее рот, я потянулся ладонью к тому беззащитному восприимчивому местечку у нее между ног. Почувствовал влагу на пальцах, много, очень много влаги. Ника задышала чаще… ахнула от наслаждения.

И все равно мне словно казалось, что внутренне она мне сопротивляется. Не отталкивает, но и не отдается, не отвечает на поцелуи с тем же голодом. В прошлый раз она была другой.

– Подожди, ― прошептала девушка.

Но я не хотел ждать. Меня достало ждать! Я хотел ее всю!

При одной мысли о том, что я могу снова ее лишиться, действительно лишиться, в моем животе, в душе образовалась темная дыра. Зияющая пропасть, пустая и холодная.

– Ника, ― выдохнул, прижавшись лбом к ее лбу.

Не могу ее лишиться. Она нужна мне…

Смешная озорная дерзкая девушка с чистым, порой таким печальным взглядом… Противоречивая, но всегда пленительная, желанная!

Я словно и раньше знал ее. Что-то в ней было смутно знакомое. В ее душе, в этом взгляде. Что-то, в чем я уже когда-то отчаянно нуждался, а потом, даже не поняв, что это, упустил…

– Я люблю тебя, ― прижал ее к себе, к груди, к своему сердцу, больше всего на свете боясь, что она уйдет.

Наверное, оттого, что мой разум стал хуже работать, за меня начало говорить мое сердце.

Девушка замерла на несколько мгновений… но тут внезапно изо всех сил оттолкнула меня от себя.

В первую секунду я даже не понял, что случилось. Ее лицо закружилось перед моими глазами, мозг с опозданием воспринял произошедшее…

– Нет, не любишь! ― голос Ники дрогнул посередине фразы. ― Я не стану это слушать. Не стану слушать твой пьяный бред, Третьяков! ― выкрикнула она.

У меня приоткрылся рот. Да, я был пьян… а может, и не хотел говорить этих слов… Но то, как она швырнула мне их обратно… Как плевок в лицо! Как удар… в самое уязвимое место.

– Я тебе не верю, ты ничего не знаешь о любви!

Расширенные глаза, внутренняя борьба на лице… В этот момент Ника снова неуловимо напомнила мне кого-то. Напомнила кого-то, кто бесил меня в свое время не меньше, чем она!

– Ты как будто… знаешь хоть что-то. Вообще, хоть что-то! ― от возмущения и алкогольного опьянения язык слегка заплелся, но оттого вдвойне яростно я прижал ее к стене одной вытянутой рукой.

Девушка ударилась об нее затылком, клацнула зубами. Задышала еще чаще.

– Я знаю, что ты поспорил на меня, Третьяков! И после этого я должна тебе верить?

От неожиданности я даже как будто… слегка успокоился. Несколько мгновений я просто тупо пялился на неё, пытаясь заставить пьяный мозг работать.

Так выходит, она знает про спор?

Кто ей мог рассказать, неужели, Санек? Да, нет, конечно.

Блин, да кто угодно мог рассказать. Любой из парней, присутствовавших при том разговоре! Тим, Артур, Егор, Жека, да хоть Колян, ее сводный брат. Мы на мужской кодекс понадеялись, но они тоже успели хорошо сдвинуться на этой модельке. Наш проигрыш ‒ их выигрыш.

– Так ты поэтому меня динамишь?

Фыркнув как-то болезненно-удивленно, девушка провела по лбу дрожащей рукой.

– Ты смеешься? Да ты вспомни, что между нами было, вообще! Я не одна из твоих телок, задолбалась повторять. Я не из тех, кого можно оскорблять, и кто потом придет по щелчку твоих пальцев!

От злости голова закружилась еще сильнее.

Не одна из моих телок? Ну-ну.

– И это мне говорит любительница секса втроем? ― пренебрежительно хмыкнул.

Ее дыхание замерло, глаза расширились. От лица отлила часть красок. На какое-то время у нее словно пропал дар речи.

– Продолжай, Третьяков, ― наконец, она заговорила, медленно, с расстановкой. ― Продолжай выносить свои никчемные поверхностные суждения! Продолжай считать, что девушка может быть только плохой или хорошей, Мадонной или шлюхой. Продолжай считать, что имеешь право делать что угодно, а окружающие не имеют права ни на что. Продолжай… продолжай вести себя как сволочь! Мне будет только легче тебя динамить!

Меня удивило, насколько четко она выражает мысли, и это в таком-то состоянии. Сколько она выпила? Да дофига. И совсем не опьянела? Монстр, а не девушка.

Скрыв от меня и кокетливое белье, и великолепное тело, Ника надела платье и направилась к двери, слегка покачиваясь и держась за стену.

– Стой, ― я предпринял еще одну попытку ее задержать, обняв за талию. ― Я вообще-то сегодня настраивался на секс, ― нахально и обаятельно улыбнулся. ― Согласен на секс после ссоры. Ну, или на секс с врагом, если тебе такое название больше нравится!

– Пошел в жопу! ― ее голос прозвучал глухо.

Она даже не обернулась, чтобы, сверкая глазами, сказать, какой я идиот, и дать пощечину. Просто стряхнула с себя мои руки и ушла.

Ушла, оставив один на один с зияющей холодной пустотой в моей душе…

* * *

Ника

Мою грудь разрывали рыдания, в глазах стояли слезы ‒ я почти ничего не видела. Пройдя через гостиную и повернув к входной двери, заметила возле нее нескольких одноклассников, они преграждали мне путь наружу, и среди них я увидела Сашку…

Нет, с ним я меньше всего сейчас хотела говорить!

Незаметно поднявшись наверх по этой мраморной лестнице, обрамленной с двух сторон стеклянными перилами, зашла в одну из темных комнат на втором этаже пентхауса. Она оказалась спальней ‒ скорее всего, гостевой, судя по размеру.

Я легла на кровать… и тут из меня бурным потоком хлынули слезы. Я плакала и плакала, и с каждой секундой все горче.

И я не знала, почему именно плакала.

Возможно, потому что Давид Третьяков, моя первая любовь, тот самый парень, считал меня девицей легкого поведения, доступной, достойной такого обращения. Возможно, потому что он снова чуть не добился своего, не прилагая к этому никаких усилий, просто приведя меня в свою комнату, даже слова при этом не произнеся. Решил воспользоваться тем, что я выпила, и я почти готова была позволить ему это…

Или потому, что он сказал мне, что любит… а я не поверила ему и оттолкнула?

Я залилась слезами пуще прежнего.

Я не знала, что хуже ‒ сомнения в правдивости его слов… или сомнения в этих сомнениях!

Конечно, эти слова были пьяным бредом прожженного ловеласа. Но все же… что если он сказал мне правду?

Казалось, я могу умереть от боли и сожалений, которые мне причиняли эти мысли.

Внезапно дверь в комнату открылась, и в ее проеме на фоне настенных ламп коридора возник чей-то темный силуэт… Кажется, это был какой-то парень.

Я села на кровати, попыталась вытереть слезы с лица.

– Кто здесь?

Неизвестный ничего мне не ответил. Молча закрыв за собой дверь, он на несколько шагов приблизился ко мне. Вокруг нас сгустилась абсолютная темнота.

От него пахло виски.

Мое сердце замерло, а затем забилось, как птица, попавшая в силки…