Текст книги "Красотка для мажора. Она будет моей (СИ)"

Автор книги: Елена Чикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 5. Игра без правил

Он так и не ответил на мой вопрос.

– Пойдем в класс, ― обхватив мою талию, парень потянул меня за собой по коридору.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоить нервы и привести сердце в порядок. Сейчас самое главное было ‒ не поддаваться эмоциям. Эти фотографии были слишком важны для меня. В конце концов, Давид наиграется и вернет их мне. Дождусь этого момента… и тогда уже настанет моя очередь играть!

Вместе мы шли через школу, Третьяков так же продолжал обнимать меня, словно мы были парой. Я поймала несколько заинтересованных взглядов, обращенных в нашу сторону, и тут же попробовала вырваться из этого захвата.

– Я бы предпочла, чтобы нас не видели вместе!

Меньше всего на свете мне хотелось сойти за очередную телку этого Казановы местного разлива!

– Не повезло тебе, потому что именно это мне и нужно. Сегодня ты мой эскорт, послушная девочка.

Хочет вызвать у всех впечатление, будто между нами что-то есть?

– Зачем тебе это? ― я удивленно фыркнула.

– Есть причины.

– Это из-за того пари? Из-за того, что я тебе номер не дала?

– Точно, малышка, ― наклонившись ниже, поцеловал меня в висок, от чего мою кожу словно ужалило огнем. ― Ты же модель, а значит, немного актриса. Сегодня сыграешь девочку, от которой мне кое-что перепало. Как думаешь, справишься?

– Нет! ― выпалила, задохнувшись от возмущения.

– Я в тебя верю! И убери это кислое выражение с лица.

Как только мы вошли в класс, Третьяков сжал меня еще крепче, запечатлел поцелуй в уголке моих губ и прошелся ладонью по пятой точке, попутно больно ущипнув меня за ягодицу.

Одноклассники так и уставились на нас двоих: лица мажоров расплылись в улыбках, девчонки тут же принялись шушукаться между собой.

Я нацепила на лицо уверенное выражение, словно все это происходило по нашему обоюдному желанию. Словно не я была его трофеем, а он моим.

– Не многовато ли внимания моим переделанным прелестям со стороны такой крутой шишки, как ты? ― насмешливо выгнула бровь.

– В самый раз, Ларина, ― ухмыльнулся Третьяков. ― Попа у тебя ведь настоящая?

Отпустив мою талию, нанес короткий звонкий шлепок по моей заднице.

Да у меня, вроде как, и грудь настоящая. Тело – результат диет и тренировок. Да и лицо не так уж изменилось. Увеличивать губы меня все подруги отговаривали, говорили, что с ними и так все в порядке. Но мне хотелось посмотреть, как получится. Получилось эффектно и естественно, и я стала делать так регулярно. Щеки ‒ вот единственное значительное изменение в моей внешности. К слову, точно такую же операцию сделали очень и очень многие известные модели и актрисы.

И вовсе я не считала себя «переделанной». В этом смысле меня вдохновлял пример Мэрилин Монро, моего кумира. На что она только не готова была пойти ради карьеры ‒ и пластические операции делала, и с нужными влиятельными людьми спала, брала многочисленные уроки актерского мастерства, пахала как лошадь, работала над созданием собственного оригинального образа, и в результате добилась большего, чем многие ее куда более талантливые коллеги.

И не Давиду Третьякову говорить мне, что я могу или не могу делать со своей внешностью!

Парень присоединился к своим друзьям, и все вместе они явно принялись обсуждать меня. Мажоры хлопали Давида по плечу с широкими улыбками на лицах, подмигивали, задавали вопросы. Во мне снова поднялось нешуточное возмущение. Что он наговорил им обо мне?

Тут я встретилась взглядом с Сашкой Перовым, своим бывшим соседом по парте.

Я была удивлена увидеть его в той крутой компашке отъявленных мажоров ‒ в те далекие времена ему не было особого дела до популярности. Но, наверное, как и мой сводный брат, он присоединился к ней, потому что состоял в баскетбольной команде. Высокий, широкоплечий, как и Давид. Светло-русые волосы, серые глаза.

Раньше мы с ним неплохо ладили, общались, как нормальные дети ‒ в его отношении ко мне не было ни жалости, ни презрения. Я даже пыталась убедить себя, что влюблена в него… Но нет, мое сердце уже тогда принадлежало главному задире нашего класса.

Подойдя к своей парте, вытащила учебники и тетради, положила их с краю стола, не особо надеясь чему-то научиться за время занятия. Подняв голову, увидела выражение лица Наташи Цай ‒ удивленно-презрительное, желчное.

Хм… неприязнь к одной из «телок» Давида Третьякова или банальная ревность?

Я не стала пытаться оправдаться перед ней. В конце концов, ничего такого тут нет ‒ ну, небольшая интрижка с главным сердцеедом школы, имею право. Да это и не ее дело.

Но волком на меня смотрела не только соседка по парте ‒ Румянцева, эта королева красоты, тоже не пришла в восторг от того, что ей так быстро нашлась замена.

– Ника, а что у вас с Третьяковым? ― спросила Света сразу, как я подошла к компании девчонок.

– Да, ничего, легкий флирт, ― пожала плечами.

Мне не хотелось пускаться в долгие объяснения, рассказывать им про проигранное пари и желание Давида реабилитировать репутацию, про шантаж и прочие малоприятные моменты этой истории.

Намного проще и легче было просто соврать, как обычно.

* * *

На следующей перемене не успела я подготовиться к занятиям, выложить учебники, как сзади меня обхватили чьи-то руки.

– Не надейся, что так легко отделаешься, послушная девочка, ― послышался ехидный шепот возле самого уха.

Резко развернулась… и тут же увидела его губы, совсем близко от моих. Сердце сразу забилось в тысячу раз быстрее…

Да что мое сердце вообще нашло в этом наглом парне?!

– Давид, ― убрала от себя его ладони, ― мне все это надоело. Я позволила тебе облапать себя на глазах у всего класса ‒ ты уже мой должник. Отдавай мои вещи!

Хотела, было, сказать, что иначе пожалуюсь на него директору ‒ но мне действительно не хотелось предавать эту историю огласке. Ведь если бы о портфолио узнала моя мама… К тому же, в случае чего, он просто выкинул бы эту флэшку, и было бы мое слово против слова звезды баскетбола, всеми любимого мальчика.

– Ничего ты мне не позволила, ― Третьяков дотронулся до моего рта большим пальцем руки. ― Я говорил тебе, что всегда получаю то, что хочу. Так вот теперь я хочу попробовать на вкус твои переделанные губы! Странное желание, правда? Наверное, я извращенец, ― усмехнулся, не отрывая от меня пристального взгляда.

Я снова с трудом сдержала желание впиться ногтями в лицо этого самовлюбленного мажора. Но моим телом уже завладела знакомая горячая слабость.

Его поцелуй был несбывшейся мечтой моего детства… и новым искушением, уже какое-то время неслабо меня тревожившим.

– Один поцелуй ‒ и ты отдашь флешку и портфолио?

– Да, отдам-отдам, Ларина, идем уже, ― потянул меня за собой к выходу из класса.

Через малолюдный коридор вместе мы прошли в один из пустых кабинетов, и здесь Давид снова прижал меня к стене. Провел руками по моей талии снизу вверх…

Его ладони задрожали. Зрачки серо-зеленых глаз расширились.

Его тело упиралось в мое, я ощущала исходящее от него тепло; до меня доходил легкий флер сигаретного дыма и другой запах, будоражащий, возбуждающий. Мы стояли так близко, что я могла пересчитать каждую его ресницу. У меня пропало дыхание.

Эти полные губы приблизилась к моим… с силой прижались к ним. Прижались еще крепче, так, что наши зубы соприкоснулись. Тут я ощутила прикосновение его языка к своему языку, его возбуждающее движение… и мое тело словно поразило молнией. В глубине живота вспыхнул яркий огонь. Я с большим трудом сдержала стон.

Руки Третьякова проникли под мой свитер, под юбку, начали гладить обнаженную кожу моей спины, живота и бедер. Я чувствовала на себе его губы, мягкие и горячие, ласку его языка у меня во рту. Поцелуй был жадным, развязным и любопытным. Мы исследовали друг друга и словно хотели съесть целиком.

Целоваться с парнем, к которому испытываешь такие эмоции… в этом, и правда, было что-то почти извращенное. Потому что я все еще терпеть его не могла. Все еще ненавидела, не выносила. И при этом каким-то образом… любила…

Прозвенел звонок.

Я оторвалась от него и только теперь поняла, что все это время крепко прижималась к его телу.

– Все, ― попыталась восстановить дыхание, ― ты получил, что хотел ‒ даже больше. Теперь…

– Что, теперь, Ларина? ― усмехнулся. ― Ты еще не заслужила!

На несколько мгновений я обескураженно застыла на месте.

– Что?.. Мать твою, Третьяков! ― в шоке оттолкнула его от себя. ― Ты и не собирался выполнять обещание?

– Все по-честному. Отдам… рано или поздно. Когда заслужишь, ― окинул меня взглядом, в котором читался настоящий голод.

Выставил меня полной дурой! Заставил унижаться перед ним, а сам…

Я влепила ему пощечину, изо всех сил заехала ладонью по этому смазливому итальянскому лицу и быстрым шагом вышла из кабинета. Меня трясло от злости.

Как я могла позволить целовать и трогать себя этому самовлюбленному нахалу, говорившему гадости прямо мне в глаза?

Вернувшись в класс, извинилась за опоздание, села за свою парту.

– У тебя помада размазалась, ― Наташа посмотрела на меня своим фирменным странновато-мрачноватым взглядом.

Я вытащила из портфеля зеркальце и влажную салфетку.

«Не знаю, кем нужно быть, чтобы повестись на треп этого парня», сказала тогда одноклассница, делая мне, как я считала, совершенно ненужное предупреждение.

Кем нужно было быть, чтобы повестись на треп Давида Третьякова? Влюбленной наивной идиоткой, которой не терпелось поверить его словам.

Вот и весь ответ.

* * *

По пути на физкультуру до меня долетел любопытный диалог.

– Так что, Давид, ― спросил Сашка Перов, ― серьезно у тебя с этой новенькой?

– Ты че, издеваешься?

– Просто хотел уточнить.

В переодевалке я прошла в самый дальний угол, ни с кем не разговаривая, и так же молча повесила одежду на крючок.

Внезапно что-то в моей сумке обратило на себя мое внимание ‒ я обнаружила в ней симпатичную коробочку полированного дерева, она была мне незнакома. Открыв ее, увидела серебряный браслет, модную брендовую штучку, и записку:

«С твоей красотой он не сравнится, но буду счастлив увидеть его на тебе. Восхищенный В.»

Очень мило. И кто, интересно, его мне подложил? Восхищенный В… Я должна была догадаться, кто это?

На браслете было две подвески ‒ сердце, инкрустированное перламутром, и круглый медальон с моим именем на нем. Я не была уверена, что надену его когда-нибудь, но в этот момент такой знак внимания был именно тем, что было нужно, чтобы подбодрить меня.

Тайный поклонник подкинул мне одну идею ‒ дождаться, пока большинство парней оденется и покинет раздевалку, и обыскать вещи Давида Третьякова. Если флешку он носит с собой… может, мне и удастся незаметно вытащить ее и спокойно уйти с невозмутимым видом?

Почему бы и нет? Обыщу его вещи. Не буду его послушной игрушкой!

Он не оставил мне выбора.

Придется мне нарушить правила этой игры.

Глава 6. Нехитрый план

Перед физкультурой пробраться в мужскую раздевалку у меня не получилось, по крайней мере, незаметно. Зато на стенде в коридоре я нашла расписание тренировок баскетболистов ‒ одна из них как раз должна была состояться сразу после занятий.

Запирающихся шкафчиков в наших раздевалках не было, мы просто вешали свои вещи на крючки, оставляли на лавочках, а затем тренер закрывал обе комнаты на ключ. Так почему бы мне было не спрятаться в душевой в самом начале, пока помещение еще будет пустым, и не подождать там, когда парни уйдут?

Рискованное дело. Рискованное, стремное и постыдное. Ведь если они меня вдруг обнаружат… Я рассмеялась от одной мысли об этом. Новенькая девочка подглядывает за переодевающимися баскетболистами ‒ представляю, какие слухи начнут ходить обо мне после этого!

Н-да…

Но не могла же я позволить Третьякову продолжить безнаказанно унижать себя! Чего он только не успел сделать и наговорить за один учебный день!

Дождавшись окончания уроков, я попрощалась с девчонками, забрала свою куртку, а затем вернулась обратно в коридор перед раздевалками. Дернула ручку двери одной из них… она поддалась.

Отлично.

Большое Г-образное помещение, просторное, без шкафчиков, как я и ожидала. Маленький коридор вел из него к двум другим дверям, в туалет и в душевую соответственно. Заглянула в первую комнату, выложенную голубой плиткой, имеющую несколько сливных отверстий в полу. Ей явно давно не пользовались ‒ в этой школе не было принято принимать душ после занятий физкультурой.

И вот вопрос ‒ в какой из комнат мне спрятаться? В душевую вряд ли кто-то войдет, но она не запирается изнутри. Туалет запирается, но им парни, скорее всего, захотят воспользоваться. Увидят, что занято, подождут какое-то время, а потом начнут стучать, требовать, чтобы человек вышел.

Или не начнут?

Из коридора послышался звук шагов… мое сердце заколотилось, как ненормальное. Времени на раздумья не осталось. Я забежала в душевую и едва успела прикрыть за собой дверь, как в раздевалку прошли баскетболисты.

Парни болтали, обсуждали предстоящие игры, то, в каком они пройдут составе. Конкретных разговоров мне слышно не было, все они слились для меня в однообразный гул.

Так прошло несколько минут.

Внезапно послышался звук туалетного смыва ‒ видно, кто-то из них все же решил воспользоваться уборной. Хорошо, что я зашла именно в душевую. Хотя расслабляться определенно пока было рано.

Вот вечно я попадаю в такие ситуации!

Я встала рядом с косяком ‒ в случае, если бы кто-то просто заглянул в комнату, дверь должна была загородить меня от взгляда этого человека. Правда, если бы кто-нибудь из парней прошел внутрь душевой, я сразу оказалась бы на виду. Но, спасибо моей счастливой звезде, этого пока не произошло!

Наконец, в раздевалке почти никого не осталось.

– Думаешь, Давид, и правда, успел так быстро оформить эту красотку? ― послышался голос одного из старшеклассников. ― Чтобы я так жил. Пришел. Увидел. Завалил! И как он это делает?

– Да рисуется. Сказал, «Джентльмены о таком не говорят», но, по-моему, просто гонит. К такой не так-то просто подкатить. Это совсем другой уровень, чувак.

Так же, продолжая разговаривать, парни прошли из раздевалки в коридор.

Недолго подождав, пока утихнут последние голоса, крадучись вышла из душевой и осторожно огляделась. Так… теперь нужно было во всем бардаке отыскать портфель Давида. Надеюсь, получится.

Но это оказалось совсем не так уж сложно сделать. Нашла его одежду, под ней были его вещи. Осталось только заставить себя к ним притронуться ‒ было в этом что-то малоприятное.

Но он, и правда, не оставил мне другого выбора. Я должна была продолжить выполнять его дурацкие требования, как та самая «послушная девочка», или остаться без фотографий, ради которых я уже сделала много такого, о чем леди не стоило бы распространяться? Нет уж, не на ту напал!

Ну, была не была.

Для начала проверила карманы его брюк, но нашла там только зипповскую зажигалку и пачку ментоловых драже. Заглянула в спортивную сумку, но и в ней не оказалось ничего стоящего внимания. В его портфеле я нашла книги, тетради, кошелек (кредитки сфоткала с обеих сторон, просто, на всякий случай), какой-то кнопочный телефон, который он непонятно зачем носил с собой, смартфон, пачку сигарет, паспорт, ключи и на этом все. Я даже проверила швы и простучала стенки его портфеля. Увы, моей флешки в нем не было.

Значит, либо Давид постоянно носит ее с собой, как невесть какое сокровище, либо, что вероятнее, он оставил ее дома. Оставил дома…

А ведь я действительно… могла бы попробовать обыскать его квартиру!

От одной мысли об этом у меня в животе заворочалась будоражащая смесь из страха и восторга.

Нет, правда, почему бы и нет? Давид уже нарушил все мыслимые правила, когда украл мои вещи, когда шантажировал меня и заставлял делать то, чего я не хотела.

Я могла бы попытаться пробраться в его дом через балкон моего папы, соседствовавший с его террасой. Я видела, Третьяковы и раньше очень часто оставляли дверь на террасу чуть приоткрытой ‒ их кот ходил туда-сюда по карнизу между нашими окнами.

Ну, а могла… просто украсть ключи от его дома, которые нашла у него в портфеле. Правда я не знала точного номера квартиры Давида, в детстве мне так и не удалось там побывать (меня к нему на дни рождения не приглашали), но это ерунда.

Мгновенно приняв решение и даже не пытаясь думать о его возможных последствиях, вытащила связку ключей, затем вернула все как было, поправила одежду, все его вещи и, пройдя к двери, быстро выскользнула в коридор, пока тренер не успел запереть ее на ключ. Слава Богу, не успел! Фух… Первая часть моего нехитрого плана прошла без сучка и без задоринки. Я уж думала, что мне придется не то прыгать из окна, не то дожидаться в той душевой, пока тренировка закончится.

Взглянула на связку ключей, которую мне удалось стащить.

«Пойдем со мной, Ларина. У меня дома сейчас никого нет!», сказал Давид сегодня утром.

Именно сейчас, в этот самый момент, его квартира была пуста и находилась в полном моем распоряжении. Успею обыскать ее, пока Третьяков на тренировке…

И о том, что я вообще там побывала, он может даже не узнать.

* * *

Отчасти, мне все еще не верилось, что я действительно стащила ключи от квартиры Давида Третьякова и теперь собиралась залезть в его дом ‒ вообще-то, по факту, совершить подсудное дело. Но помимо вполне понятного страха я чувствовала волнение, настоящий азарт.

Как аукнется, так и откликнется, наглый мажор!

И мой папа, и мой нынешний отчим, и папа Давида были соседями по квартирам еще в те далекие времена, когда я училась в начальной школе. Коля, мой сводный брат, переехал в этот дом намного позже, после смерти мамы ‒ до этого его родители были женаты, но жили по отдельности уже несколько лет.

И вот теперь мы с Третьяковым снова оказались соседями. Жизнь порой бывает непредсказуема.

Набрав на домофоне нужный код, зашла в наш общий подъезд, поднялась на последний этаж, но вместо того, чтобы пойти направо, по направлению к жилищу моего папы, пошла налево и сделала поворот. Так… его квартира должна была быть где-то здесь.

В конце коридора я увидела дверь, как мне показалось, ведущую в пентхаус. Подойдя к ней вплотную, вытащила связку ключей и начала проверять один за другим, вставляя по очереди в замочную скважину. В конце концов, мои поиски увенчались успехом ‒ прозвучал щелчок, и дверь открылась.

Красивая квартира, по-настоящему роскошная, стильная. Но у меня не было времени долго ею любоваться. Пройдя в вестибюль, быстро огляделась и приступила к поискам комнаты одноклассника, который всего за пару дней сумел раздуть из углей моей ненависти настоящее адское пламя.

Из холла наверх вела сияющая лестница из бежевого мрамора, обрамленная стеклянными перилами; я хотела, было, подняться по ней, но для начала решила пройтись по первому этажу. Прошла в гостиную, повернула налево; начала проверять одну дверь за другой.

Должно быть, я нашла то, что искала. Просторное помещение, стильно оформленное в сине-бежевых цветах. Современные светильники, яркие постеры в рамках, подушки с принтом в виде Дарта Вейдера и штурмовиков на софе. Плазменный телевизор в полстены, игровая приставка под ним. Полка, заставленная различными спортивными наградами, сияющими кубками, медалями и грамотами в рамочках.

Комната Давида Третьякова…

В этот момент в моем сердце снова заворочалось это ощущение; душой завладели противоположные эмоции. Ненависть и презрение… нежность и любовь. Я не знала, не представляла, почему у меня вызывают такие чувства и эти награды под стеклом, и стол, заваленный всяким хламом, и даже эти чертовы подушки с персонажами из «Звездных войн».

Этот парень в жизни не сделал мне ничего хорошего, и все равно при одной мысли о нем, во мне пробуждается что-то, с чем я… просто не могу справиться!

Подавив тяжкий вздох, приступила к поискам своей флешки. Оглядела стол, открыла несколько ящиков, просмотрела содержимое небольшой коробки. Тут мой взгляд наткнулся на его ноутбук, водруженный сверху на стопку мужских журналов. Он говорил, что просмотрел мои фотографии ‒ наверняка, так же скачал их на свои компьютер. Но скорее всего, он был запаролен… Не мешало это проверить.

Открыв его, включила, дождалась, когда загрузится. Увы. Конечно, он был запаролен. Если бы у меня был личный компьютер, я бы тоже установила на него пароль, в этом можно было не сомневаться. Вот ноутбуком Евы мог воспользоваться любой желающий, просто потому что она знала, что ее мама в жизни не стала бы обыскивать ее личные вещи. Впрочем, сейчас положение дел уже могло и измениться.

Продолжив искать свои вещи, я довольно быстро нашла портфолио и сразу засунула его в свой рюкзак.

Внезапно со стороны коридора раздался звук захлопнувшейся входной двери… и я тут же покрылась холодным потом с ног до головы.

Кто-то пришел… Давид или его родители?

Нужно уходить, быстро уходить через ту самую террасу, через которую я изначально собиралась пробраться в этот дом ‒ она соседствовала с гостиной, а пришедшие сейчас все еще должны были находиться в вестибюле.

Но ведь я так и не нашла свою флешку!..

Недолго думая, схватила ноутбук Третьякова и запихнула его в свой раскрытый рюкзак, туда же, куда и новое портфолио. Разберусь как-нибудь с этим паролем, наверняка это не так уж трудно будет сделать. Намного труднее будет выбраться из этой квартиры незамеченной!

Осторожно выйдя из его комнаты, направилась по коридору в сторону террасы, но в этот момент заметила краем глаза движение… и тут же испуганно шмыгнула в первую попавшуюся приоткрытую дверь.

Неужели не успела, и они уже прошли в гостиную?

– Наверное, забыл запереть. А, вот ключи, ― раздался звон той связки, которую я бросила в коридоре на тумбочке у двери.

Доносящийся из вестибюля голос был едва слышен, его искажало эхо ‒ я не смогла бы с точностью сказать, кому он принадлежал. Но голос был явно не один, это мне сразу стало ясно.

Осмелившись заглянуть в щелку между дверью и косяком, я поняла, что опоздала. Теплая компашка мажоров-баскетболистов уже прошла в комнату, через которую я намеревалась удрать отсюда.

– Девчонок жаль не было. Перед ними я всегда играю еще лучше, ― сказал один из них, кажется, его звали Артур.

– Кстати насчет девчонок, ― подал голос Сашка Перов. ― Эй, Дохлый, ты вроде говорил, что новенькая ‒ твоя сводная сестра?

– Ну, и?.. ― угрюмо отозвался Коля.

– Не замолвишь за меня словечко? Скажи ей, что я спортсмен и даже почти отличник. Или нет… просто дай мне ее номер, я ей сам все скажу.

– На кой черт тебе ее номер? Почему в классе не подойдешь?

– Да она же такая… красотка, сам понимаешь. Не знаешь, куда и смотреть: губы, глаза, талия, ноги. Боже, какие ноги! Один взгляд на нее ‒ и я убит. Как вижу, сразу язык костенеет. Не будь гадом, дай номер!

Вот почему он спрашивал Давида, серьезно ли у него со мной. Потому что я ему понравилась!

– Обойдешься.

– Как друга прошу!

– Отвали, Перов.

– Что, сам на нее запал? ― усмехнулся мой бывший запартник.

– Вот еще. Она не в моем вкусе.

– Мальчиков предпочитаешь? Знали бы, давно бы выперли из команды.

– Хлебало завали.

– Ну, раз уж этот бесподобный длинноногий идеал не в твоем вкусе… Хотя, куда тебе до нее! Она таких, как ты, небось, пачками отшивает.

– Хотел бы, быстрее тебя ее заполучил.

– На что спорим?

Но мой сводный брат только фыркнул.

Нет, серьезно, ну, куда ему до меня? Тут дело даже не во внешности, просто мой сводный на редкость малопривлекательный парень. Одним словом, Дохлый.

– Правильно. Не рискуешь – не продуешь.

– Я с тобой поспорю. Твой мяч, подписанный Каримом Абдул-Джаббаром на мою приставку ‒ она будет моей, ― раздался до боли знакомый голос, голос который я предпочла бы забыть.

Давид Третьяков… Неужели мало меня мучил, мало сделал мне за эти дни?!

Оскорблял, шантажировал, щупал, как одну из своих телок. И вот теперь поспорил на меня. На что только рассчитывает, непонятно. Надеется добиться своего при помощи тех фотографий? Иного объяснения его наглости у меня не было.

Продолжая болтать, парни двинулись в сторону комнаты Давида ‒ они собирались играть в приставку, наверное, в ту самую, которую он поставил на кон.

Но тут внезапно у меня зазвонил телефон, смешав все мои планы и похоронив надежды. Звук вибрации был отлично слышен из коридора ‒ я так и не удосужилась захлопнуть дверь в ванную, в которой находилась в этот момент. Побоялась создать лишний шум.

Ворованный ноутбук в моем портфеле словно стал в сотню раз тяжелее. И как все это будет выглядеть, если меня заметут в чужой квартире, да еще и с чужой вещью в сумке?

Рядом с моим убежищем раздались чьи-то шаги… Я похолодела.

Дверь открылась…

О Боже, что теперь будет?..