Текст книги ""Узурпатор" и "Грымза" от ненависти до любви (СИ)"
Автор книги: Елена Анохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Только что. Ситуация ясна, – отрезал Глеб, его мозг уже переключился в режим кризис-менеджмента. – Ваша дочь плачет?
– Рыдает в истерике, – сухо констатировала Лариса. – Ваш сын, я полагаю, молча уходит в себя и генерирует планы по спасению мира, которые заведомо обречены?
– Именно так. Слушайте меня внимательно, – заговорил Глеб, глядя в окно на неподвижную пробку. Его голос стал командным, деловым. – Я в пробке на Ленинском. До школы минимум сорок минут. У вас есть машина?
– Внизу. Но у меня тут санэпидстанция, отчет для совета директоров…
– К черту санэпидстанцию и совет! – рявкнул Глеб. – Ваш водитель свободен?
– Да, но…
– Велите ему немедленно ехать в мой офис. Анна, моя секретарша, отдаст ему мой запасной служебный ноутбук. На нем стоит весь необходимый софт для программирования. Пароль – название моего первого проекта в старшей школе. Артем его знает.
Лариса на другом конце провода замерла на секунду. «Он… координирует. Командует. Но не мной. А ситуацией. И он прав».
– Поняла. А данные? – спросила она уже без сарказма.
– Данные… – Глеб задумался на секунду. – Артем сказал, есть вчерашняя версия на флешке. Это лучше, чем ничего. Если им нужно что-то доделать… Скажите своему водителю, чтобы по пути заехал в любой компьютерный магазин и купил все, что они назовут. Провода, платы, что угодно. Пусть дети звонят ему в дорогу и диктуют список. Деньги не проблема.
– Хорошо, – Лариса уже кричала что-то Ирине, чтобы та срочно искала ее водителя. – А вы?
– Я постараюсь вывернуться из этой пробки. И… попробую дозвониться нашим IT-гениям. Может, у них есть идеи, как реанимировать жесткий диск удаленно. Хотя это маловероятно.
В его голосе впервые прозвучало нечто, отдаленно напоминающее человеческую беспомощность.
– Ладно, – сказала Лариса. И после крошечной паузы добавила: – Спасибо.
– Не за что, – буркнул Глеб. – Это же… общий проект.
Он положил трубку и сразу же набрал номер сына. Пробка перед ним все еще не двигалась, но теперь у него была миссия. Не ради инвесторов. Ради Артема.
В школьном актовом зале два телефона зазвонили практически одновременно. София и Артем, все еще бледные и растерянные, поднесли их к ушам.
– Сонь, слушай сюда… – сказала Лариса.
– Артем, ситуация под контролем… – сказал Глеб.
И они начали отдавать инструкции. Четко, быстро, без паники. Как два генерала на поле боя, которые всего минуту назад были готовы уничтожить друг друга, а теперь объединили силы для спасения общих ценностей.
Через пять минут к школе подъехала машина Ларисы. Из нее выскочил запыхавшийся водитель Игорь с новеньким ноутбуком и пакетом из компьютерного магазина, набитым всем, что Артем успел продиктовать ему по телефону.
Еще через двадцать минут, пока жюри уже заслушивало первых выступающих, Артем и София, сидя на полу за кулисами, как два заправских хирурга, паяли последние соединения и заливали на новый ноутбук вчерашнюю версию кода. Их лица были сосредоточенны, а глаза горели решимостью.
Они не знали, успеют ли. Не знали, заработает ли их «вчерашний» проект. Но они знали главное: их родители, эти два титана, которые обычно метали друг в друга молнии, сегодня объединились и бросили им спасательный круг. Самый быстрый и технологичный спасательный круг в мире.
А где-то в пробке на Ленинском проспекте Глеб Бармин смотрел в окно и впервые за долгое время думал не о KPI и рентабельности, а о том, успеет ли его сын. А в офисе «Альфа-Консалтинг» Лариса Орлова, отбиваясь от санэпидстанции, мысленно держала кулаки за свою дочь.
Война войной, но дети – это было уже совсем другое дело.
Глава 14: Родительский инстинкт против корпоративного идиотизма
Мысль пришла к ним одновременно, ударив, как разряд тока. Она пронеслась сквозь пробку на Ленинском, где Глеб Бармин в ярости барабанил пальцами по рулю своего седана, и врезалась в сознание Ларисы Орловой, которая в своем кабинете пыталась объяснить представителю санэпидстанции, почему хранение домашнего салата в рабочем столе не является угрозой национальной безопасности.
«Я не успеваю».
«Я не успею».
Они произнесли это про себя с разной интонацией. Глеб – с яростным, бессильным ревом. Лариса – с ледяным, окончательным осознанием.
Машина Ларисы с запасным ноутбуком уже была в пути к школе. IT-специалисты «Альфа-Консалтинг» по видеосвязи пытались дистанционно оживить разбитый жесткий диск Артема, но их лица на экране ноутбука выражали скорее профессиональный интерес к сложному кейсу, чем уверенность в успехе. Дети на другом конце линии пытались собрать рассыпавшийся проект на коленке, их голоса дрожали.
Это было недостаточно. Нужен был кто-то здесь и сейчас. Взрослый. Ответственный. Тот, кто возьмет на себя этот хаос и наведет в нем порядок.
Глеб посмотрел на часы. До начала защиты – двадцать минут. До конца пробки – вечность. Он представил лицо Артема – не то замкнутое, отрешенное, которое бывало, когда он проигрывал в шахматы, а другое – растерянное, по-настоящему испуганное. Таким он его почти не видел.
«Черт. Черт возьми всех этих инвесторов, пробки и сломанные ноутбуки!» – мысль была детской, иррациональной, и оттого еще более яростной. Он схватил телефон и набрал номер Ларисы, даже не осознавая, зачем. Просто, потому что она была единственным человеком на планете, который поймет масштаб катастрофы без лишних слов.
Лариса в это время уже вешала трубку на побледневшего санэпидемолога, сунув ему в руку пачку денег из резервного фонда на «непредвиденные расходы» со словами: «Купите себе на обед что-нибудь вкусненькое. Без тунца». Ее телефон завибрировал. «Узурпатор».
Она поднесла трубку к уху, готовая отразить новую атаку.
– Я не успеваю, – прозвучал в трубке его голос. Но это был не привычный баритон, полный уверенности и приказов. Это был сдавленный, хриплый голос человека, который смотрит в лицо собственной беспомощности.
Лариса замерла. Все ее саркастичные комментарии испарились.
– Я тоже, – ответила она просто.
Наступила пауза, в которой слышалось лишь их обоюдное тяжелое дыхание.
– Я выезжаю, – сказала Лариса, приняв решение за доли секунды. – Сейчас.
– Я разворачиваюсь, – тут же отозвался Глеб. – Попробую объехать пробку по дворам. Встретимся там.
Он бросил трубку, резко дернул руль, выезжая из ряда в поисках места для разворота. Резкий сигнал недовольного водителя за спиной прозвучал для него как одобрительный салют.
Лариса, не теряя ни секунды, сорвалась с места.
– Ирина! – ее голос прозвучал так, что заставил вздрогнуть даже Петрова, который как раз нес ей отчет о «почти успешной» реанимации жесткого диска. – Вы здесь за главную! Санэпидстанция ушла, совет директоров подождет! У меня семейный кризис!
– Кризис? – испуганно переспросила Ирина. – Что случилось?
– Сломалась будущая Нобелевская премия моей дочери! – бросила Лариса на бегу, на ходу накидывая пальто. – Если позвонит Бармин – я знаю.
Она мчалась по коридору к лифту, ее каблуки отбивали нервную, частую дрожь. Впервые за долгие годы она бежала с работы. Не от работы. А навстречу чему-то гораздо более важному.
Поездка слилась в одно сплошное пятно стресса. Лариса, сидя на заднем сиденье такси, лихорадочно писала детям сообщения: «Держитесь, я уже в пути!», «Какая у вас сейчас ситуация?», «Учителям ничего не говорите!». Глеб, лавируя между гаражами и детскими площадками, одновременно пытался дозвониться до директора школы по знакомству, чтобы «оказать давление», но благоразумно бросил эту идею, представив, как Лариса убьет его на месте за такие методы.
Они прибыли практически одновременно. Две машины резко затормозили у парадного входа школы № 178, распугав голубей и пару старшеклассников, куривших за углом. Из одной выскочила Лариса – без привычного безупречного пучка (волосы были собраны в небрежный хвост), с размазанной тушью и в пальто, накинутом на плечи поверх костюма. Из другой – Глеб, с растрепанными от безумной езды по дворам волосами, без галстука и с лицом, на котором застыла смесь ярости и беспокойства.
Они увидели друг друга. И на секунду замерли.
Они были привычны к встречам в стерильной обстановке кабинетов, в окружении стекла, стали и дорогого дерева. Они видели друг друга в роли непримиримых оппонентов, бойцов, готовых сцепиться насмерть.
Сейчас они увидели не «Узурпатора» и не «Грымзу». Они увидели двух растерянных, запыхавшихся, напуганных за своих детей родителей. Это зрелище было настолько шокирующим и обезоруживающим, что на мгновение выбило у них почву из-под ног.
Первой опомнилась Лариса.
– Где они? – спросила она, срываясь с места и бегом направляясь к входу.
– В актовом зале, за кулисами, – так же коротко ответил Глеб, догоняя ее огромными шагами.
Они влетели в школу, пронеслись мимо удивленной вахтерши и ворвались в актовый зал. Шла защита какого-то другого проекта. На сцене девочка робко рассказывала о модели солнечной системы из папье-маше. В первых рядах сидело жюри с каменными лицами.
Лариса и Глеб, не сговариваясь, юркнули за кулисы. И застыли при виде зрелища.
София и Артем сидели на полу, окруженные обломками макета, проводами, паяльником и новым ноутбуком. На экране ноутбука был открыт код, но Артем яростно тыкал в клавиши, а София пыталась припаять какой-то проводок к плате, и у нее это откровенно не получалось. Оба были бледные, с красными от слез глазами. Рядом стоял водитель Ларисы, Игорь, и бессильно наблюдал за этим апокалипсисом, держа в руках пакет с нераспакованными деталями.
– Мама! – завизжала София, увидев Ларису, и снова расплакалась.
– Пап… – Артем лишь поднял на отца испуганный взгляд, и в этом взгляде было столько надежды, что у Глеба сжалось сердце.
В этот момент сработал их родительский инстинкт, заглушив все корпоративные амбиции и взаимные претензии. Они действовали молниеносно и слаженно, как отлаженный механизм, о существовании которого даже не подозревали.
– Так, стоп, не плакать! – скомандовала Лариса, опускаясь на колени перед Софией. Ее голос был мягким, но не допускающим возражений. Она взяла у дочери из рук паяльник. – Глаза вытри. Говори, что тут у тебя отвалилось и куда это надо прикрутить? Объясняй человеческим языком.
– А я… я не знаю… – всхлипывала София.
– Знаешь! – твердо сказала Лариса. – Ты же сама это проектировала. Ты – главный инженер. Я – твой рабочий. Командуй.
В то же время Глеб подошел к Артему. Он не обнял сына, не стал утешать. Он посмотрел на экран ноутбука.
– В чем проблема? – спросил он коротко, деловым тоном, каким говорил на совещаниях о срыве проектов.
– Криво залилась старая прошивка… Конфликт версий… Не видит датчики… – бормотал Артем, его пальцы дрожали.
– Показывай логи, – Глеб присел рядом, его огромная фигура казалась совсем недетской на фоне школьного хлама. Он не понимал ни строчки в коде, но он понимал логику ошибок. Он видел панику и помогал ее устранить единственным известным ему способом – переведя в русло решения проблемы. – Где у тебяа журнал ошибок? Что тут за варнинг? Говори, я смотрю.
И тут же он достал телефон. Не для того, чтобы звонить IT-шникам. Он сфотографировал экран с ошибкой и отправил фото своему помощнику Максиму с голосовым сообщением: «Максим, срочно! Собери всех, кто шарит в Arduino и C++. Скинь им фото. Пусть ищут решение. Присылают мне варианты. Немедленно! Оценить в деньгах – я оплачу в десять раз дорого!»
Лариса, тем временем, под руководством Софии, ловко припаяла отвалившийся провод. Она делала это с такой концентрацией, будто от этого зависела судьба многомиллионного контракта.
– Молодец, – сказала она дочери, и та улыбнулась сквозь слезы. – Теперь бери своего напарника и иди выступать. Вы все починили.
– Но код не работает! – прошептал Артем.
– Будет работать, – перебил его Глеб, глядя на экран телефона, куда уже сыпались сообщения от его «кризисного штаба». – Тут пишут, что нужно поменять в настройках среды разработки. Сделай вот это и это.
Артем уставился на экран, потом на отца, потом на приходящие сообщения. Его глаза загорелись. Он снова был в своей стихии.
Лариса встала, отряхнула колени от пыли и подошла к занавесу, отделявшему их от зала. Через щель она видела, как жюри заскучало на выступлении с солнечной системой.
– Так, слушайте сюда, – она повернулась к детям, которые уже заканчивали последние приготовления. – Вы идете и выступаете блестяще. Я пойду и поговорю с жюри. Найдем способ отвлечь их, пока Артем все доделывает.
– Как? – хором спросили дети.
– Оставьте это мне, – Лариса улыбнулась своей самой обаятельной и одновременно самой опасной улыбкой. – У меня есть опыт в убеждении сложной аудитории.
Она вышла в зал, прошла к первому ряду и склонилась к председателю жюри – завучу по научной работе, сухой и строгой женщине.
– Здравствуйте, Марьяна Игнатьевна, – заговорила она сладким, бархатным голосом, от которого Глеб, наблюдавший за ней из-за кулис, едва не поперхнулся. – Простите за беспокойство. Я Лариса Орлова, представитель родительского комитета и спонсорского фонда «Будущее науки». Я просто в восторге от уровня сегодняшних выступлений! Просто невероятно! У меня к вам небольшое предложение…
Глеб не слышал, что она говорила дальше, но видел, как каменное лицо завуча постепенно смягчалось, на нем появилась улыбка, и она даже одобрительно кивнула. Через минуту Лариса вернулась за кулисы.
– Готово. Они объявляют технический перерыв на пятнадцать минут. У них… внезапно закипел чайник в учительской. Им срочно нужно его выключить.
Глеб смотрел на нее с неподдельным, почти суеверным изумлением.
– Вы… вы за гипнозом ко мне на собеседование не ходили? – не удержался он.
– Это называется «харизма и знание человеческой природы», Глеб Викторович, – парировала Лариса, но без привычной колкости. – Ваши связи сработали?
– Код запустился, – доложил Артем, и в его голосе прозвучала первая нота надежды. – Вроде бы… все работает.
Пятнадцать минут пролетели как одно мгновение. Дети, собранные, подбадриваемые и почти что починенные, вышли на сцену. Их презентация прошла не идеально – голоса дрожали, где-то Артем запнулся, а София перепутала слайды. Но они справились. Их проект, хоть и на последнем дыхании, ожил, замигал лампочками и даже продемонстрировал работу датчика движения, поймав в луч прожектора самого Глеба, который невольно отшатнулся.
Когда они закончили, в зале раздались аплодисменты. Не самые громкие, но искренние.
Лариса и Глеб стояли за кулисами, плечом к плечу, и смотрели на своих детей, которые, красные и счастливые, кланялись залу.
– Вы знаете, – негромко сказала Лариса, не глядя на Глеба, – ваш метод «закидать проблему деньгами и ресурсами»… иногда бывает эффективен.
– А ваш метод «загипнотизировать оппонента сладкими речами»… тоже не лишен определенного изящества, – ответил Глеб, тоже глядя прямо перед собой.
Они стояли так несколько секунд, слушая, как стихают аплодисменты. Адреналин начал отступать, уступая место дикой усталости и странному, непривычному чувству облегчения.
Лариса первая нарушила молчание. Она повернулась к нему. На ее лице была усталость, размазанная тушь, пыль на щеке. И самое невероятное – легкая, едва уловимая, но самая настоящая улыбка. Не саркастическая. Не язвительная. А просто человеческая улыбка облегчения.
– Спасибо, – сказала она. – За то, что примчался. И за то, что не стал звонить директору с угрозами.
Глеб посмотрел на нее. На эту новую, незнакомую Ларису – растрепанную, безоружную без своего костюма-брони, улыбающуюся. Он видел следы стресса на ее лице, и они почему-то казались ему сейчас не признаком слабости, а знаками отличия. Как шрамы после битвы, которую они только что выиграли. Вместе.
Уголки его губ тоже дрогнули. Это было нечто среднее между гримасой и улыбкой. Неловкое, непривычное, но искреннее.
– Не за что, – пробормотал он. – Это же… общие дети.
В этот момент на них с визгом налетели София и Артем, запыхавшиеся и сияющие.
– Получилось! Вроде получилось! – кричала София, обнимая маму.
– Жюри задавало вопросы, но мы ответили! – с гордостью докладывал Артем отцу.
Лариса и Глеб стояли, обняв своих детей, и смотрели друг на друга через их головы. И в этот миг между ними не было ни «Узурпатора», ни «Грымзы». Были просто двое взрослых, которые в самый нужный момент оказались в самом нужном месте. И сделали что должно.
А потом София потянула Ларису за руку:
– Мам, а можно мы с Артемом пойдем пиццу есть? Мы же все равно пропустили половину уроков!
– Я закажу, – тут же сказал Глеб, доставая телефон. – С доставкой сюда.
– С двойным сыром! – уточнил Артем.
– И без тунца! – хором добавили Лариса и София.
Глеб взглянул на Ларису. И на этот раз его улыбка стала чуть шире, чуть менее неловкой.
– Без тунца, – согласился он. – Это обязательно.
Глава 15: Неловкая благодарность
Школьная столовая в послеобеденное время напоминала поле боя после битвы: на столах красовались остатки булочек, лужицы разлитого компота и одинокая, забытая кем-то сменная обувь. Воздух был густо замешан на запахах подгоревшей каши, дезинфектора и легкой безысходности.
Именно в этом малопригодном для дипломатических переговоров месте расположился их странный альянс. За одним из столов, тщательно протертым влажными салфетками Ларисой, сидели София и Артем, с упоением уничтожавшие пиццу «Пепперони» с двойным сыром. Напротив них, по разные стороны стола, как два неловких фланга, восседали Лариса и Глеб.
Пицца, заказанная Глебом, прибыла с рекордной скоростью, словно курьер знал, что везет не просто еду, а акт миротворчества между двумя враждующими державами. Артем методично отъедал кусок за куском, изредка бормоча что-то про «оптимальное соотношение теста, сыра и соуса». София же ела с драматизмом, достойным шекспировской героини, за каждым куском отирая воображаемые слезы облегчения.
Лариса отхлебывала воду из пластикового стаканчика, чувствуя, как адреналин окончательно покидает ее тело, оставляя после себя приятную мышечную усталость и легкую опустошенность. Ее взгляд скользнул по Глебу. Он сидел, отодвинув свой кусок пиццы, и крутил в руках iPhone, делая вид, что проверяет почту. Но его взгляд был расфокусированным, а пальцы слегка постукивали по столу – верный признак того, что он не там, а здесь, и это его не на шутку беспокоило.
«Сидит, как инопланетянин, заброшенный на враждебную планету «Подросток». Бедный, он, кажется, не знает, что делать с собственным сыном вне режима «опрос об успеваемости». И с чего это я его вдруг «бедным» назвала? Сказывается нервное потрясение. Надо срочно привести мысли в порядок. Лучше подумаю о том, как отстирать воск от паяльника с этого дорогого пальто. Или не надо… Пусть остается как боевой шрам».
Глеб тем временем ловил себя на том, что краем глаза наблюдает за Ларисой. Не за «Грымзой» – начальником отдела кадров, его личным Мордором в юбке. А за женщиной, которая только что на его глазах паяла провода, успокаивала истеричную дочь и гипнотизировала завуча с легкостью опытного спецагента. Ее макияж был смазан, волосы выбились из хвоста, а на щеке красовалась забавная полоса пыли. Она выглядела… настоящей. И от этого как-то неловко свело желудок.
«Черт. Она же весь день на ногах. И с санитарами этими воевала, и сюда примчалась… А я ей даже спасибо нормально не сказал. Сказал «не за что». Идиот. Надо было что-то сказать. Что? «Благодарю вас, Лариса Дмитриевна, за оперативные действия в условиях чрезвычайной ситуации, связанной с падением портативного компьютера»? Звучит как отчет о ЧП. Лучше промолчать. Да, точно, промолчу».
Он сделал особенно сосредоточенное лицо, уставившись в экран телефона, где уже висело семнадцать пропущенных звонков от «Восток-Капитала».
– Пап, – голос Артема прервал его молчаливое страдание. – Спасибо за пиццу. И за… ну, за все.
Глеб вздрогнул и отложил телефон, словно пойманный на чем-то предосудительном.
– Пустяки, – отмахнулся он. – Главное, что проект защитили.
– Да, мы бы не справились без вас, – добавила София, смотря на Ларису с обожанием. – Мама, ты была просто огонь! Как ты этого завуча уговорила? Ты ей что, денег предложила?
Лариса фыркнула.
– Дорогая, некоторые вещи не покупаются за деньги. Они покупаются за обещание профинансировать новый компьютерный класс и секцию робототехники. Это называется «стратегическое инвестирование в будущее».
Глеб неожиданно крякнул – это был самый настоящий, глухой звук, нечто среднее между смешком и покашливанием. Все взгляды устремились на него. Он смущенно поправил галстук, которого на нем не было.
– Это… эффективно, – произнес он, изо всех сил стараясь сохранить серьезность.
– Я всегда стремилась к эффективности, Глеб Викторович, – парировала Лариса, поднимая стакан с водой в тосте.
Неловкая пауза повисла снова. Благодарность витала в воздухе, как запах пиццы, но никак не могла оформиться в слова.
Глеб сделал над собой усилие. Он посмотрел на Ларису прямо и сказал, глядя куда-то в район ее левого уха: – Вообще… я должен признать. Ваша… оперативность. И находчивость. Они… помогли. Спасибо.
Он выпалил это одним духом и тут же потянулся за своим стаканом с водой, сделав вид, что у него пересохло в горле.
Лариса смотрела на него с легким удивлением. Она ожидала чего угодно – сарказма, колкости, высокомерного кивка. Но не этой неловкой, почти детской искренности. Это было так непохоже на «Узурпатора», что на мгновение сбило ее с толку.
Она отложила свой стакан.
– И ваша способность мгновенно мобилизовать ресурсы… тоже пригодилась, – ответила она, к собственному изумлению. – Не каждый может организовать удаленную техподдержку уровня ЦРУ за пять минут. Так что… пожалуйста. И вам спасибо.
Они кивнули друг другу, быстро и одновременно, как две марионетки, и тут же отвели взгляды. Артем и София переглянулись и синхронно ухмыльнулись.
– Вы знаете, – сказала София, ловя момент, чтобы разрядить обстановку. – Это вообще похоже на нас? Я – паникую и плачу, Артем – молча уходит в себя и генерирует гениальные, но запоздалые планы. Мы же просто клоны!
– София! – попыталась ее остановить Лариса, но было поздно.
– Это правда, – неожиданно поддержал Артем, наклоняясь к своему куску пиццы. – Папа сначала все сломал бы молотком, а потом бы стал искать решение. А Лариса Дмитриевна… – он запнулся, подбирая слова.
– Лариса Дмитриевна сначала составила бы подробный план по устранению поломки с учетом всех норм Трудового кодекса и техники безопасности, – закончил за него Глеб. И снова в его голосе прозвучала та самая легкая, незлая ирония.
Лариса подняла бровь.
– А вы, Глеб Викторович, прежде чем бить молотком, провели бы совещание с акционерами, чтобы получить одобрение на удар.
На этот раз они смотрели друг на друга, и в углах их глаз заплясали чертики почти что дружеского подтрунивания.
– Упрямство, – вдруг сказала Лариса, задумчиво крутя стакан в руках. – Упрямство у них обоих просто титаническое. Если София что-то задумала, ее кавалерией не возьмешь. Только хитростью и логикой.
– Артем – тоже, – кивнул Глеб, и в его голосе впервые прозвучала не привычная гордость, а что-то вроде усталого признания. – Он может биться головой об стену, доказывая свою правоту, даже если она очевидно ошибочна. Пока сам не убедится.
– Да мы просто самые упрямые люди на планете! – рассмеялась София. – Это, наверное, наследственное.
Наступила пауза, но на этот раз теплая и задумчивая. Они смотрели на своих детей – таких разных и таких похожих умом, упрямством, этой странной смесью ранимости и несгибаемой воли.
– Подростковый возраст, – вздохнула Лариса, больше не обращаясь лично к Глебу, а просто констатируя факт вслух. – Иногда мне кажется, что проще управлять многотысячным коллективом, чем одним тринадцатилетним ребенком. По крайней мере, со взрослыми можно апеллировать к логике и деньгам.
– С деньгами – да, – согласился Глеб, тоже глядя в пространство. – А с логикой… С Артемом иногда можно говорить только на языке кода. Или молчания. Он уходит в себя, и дверь захлопывается. Не знаешь, то ли оставить его в покое, то ли ломиться в эту дверь с тараном.
Лариса кивнула, и ее взгляд стал понимающим.
– София – наоборот. Она устраивает истерику, хлопает дверью, но дверь-то никогда не закрывается насовсем. Она ждет, что ты за ней побежишь, будешь уговаривать. А если не бежишь – обижается еще сильнее. Это тоже своего рода манипуляция.
– Эффективная? – спросил Глеб с искренним интересом.
– Иногда – да, – признала Лариса с легкой улыбкой. – Особенно когда я очень устаю и у меня сдают нервы. Проще уступить, чем выдерживать осаду.
– Я обычно не уступаю, – сказал Глеб. – Думаю, это ошибка.
Это признание прозвучало так тихо и так неожиданно, что Лариса посмотрела на него с новым интересом. Не как на противника, а как на… коллегу по цеху. По цеху под названием «родительство», где нет победителей и проигравших, а есть только вечная битва с чувством вины и надеждой на лучшее.
– Может, и ошибка, – сказала она мягче. – Но мы все делаем, как умеем.
Они снова замолчали, но молчание это уже не было неловким. Оно было общим. Общей усталостью, общим недоумением перед сложностью своих детей, общим смутным пониманием, что они оба, такие разные, в каких-то вещах сталкиваются с абсолютно одинаковыми проблемами.
Лед, конечно, не растаял полностью. Между ними по-прежнему лежала пропасть из взаимных обид, разного подхода к жизни и тонны испорченной друг другу крови. Но сегодня они перекинули через эту пропасть хлипкий, покачивающийся мостик. Мостик из общего кризиса, пиццы с двойным сыром и неловкой, но искренней благодарности.
– Ладно, – Лариса посмотрела на часы и с сожалением поднялась. – Мне пора. Меня там, наверное, уже ищут с отрядом спасателей. Ирина, наверное, поседела.
– Да, – Глеб тоже встал, отряхивая несуществующие крошки с брюк. – Мне тоже надо… эти переговоры…
Они постояли еще секунду, не зная, как правильно завершить этот странный мирный час.
– До понедельника, Глеб Викторович, – кивнула Лариса, беря Софию за плечо.
– До понедельника, Лариса Дмитриевна, – кивнул в ответ Глеб.
И они разошлись в разные стороны по коридору школьной столовой – он с Артемом, она с Софией. Но на прощание их взгляды встретились еще раз. И в них не было ни вызова, ни ненависти. Была лишь усталая тень улыбки и молчаливое соглашение: то, что было здесь, сегодня, останется здесь. В понедельник они снова наденут свои доспехи, поднимут щиты и вернутся на поле брани.
Но что-то все же изменилось. Что-то очень маленькое, но очень важное. Как та самая пылинка на щеке Ларисы, которую Глеб вдруг заметил и… не стал ей указывать на нее.
