Текст книги ""Узурпатор" и "Грымза" от ненависти до любви (СИ)"
Автор книги: Елена Анохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Елена Анохина
"Узурпатор" и "Грымза" от ненависти до любви
Глава 1: «Узурпатор» на троне
Воздух в большом конференц-зале «Альфа-Консалтинг» был густым, как застывший кисель. Не от духоты – климат-контроль исправно гудел где-то в недрах здания, – а от напряжения. Оно вибрировало в тишине, прерываемой лишь нервным покашливанием, шуршанием бумаг и тиканьем настенных часов, слишком громким в этой гробовой тишине. На сцене, где обычно блистали мотивационные спикеры или представляли квартальные отчеты, стоял пустой подиум. А перед ним, как неприступный бастион, – новый директор. Глеб Викторович Бармин.
Лариса Дмитриевна Орлова, начальник отдела кадров, сидела во втором ряду, безупречно прямая, будто в ее позвоночник вставили стальной прут. Ее каблуки – черные, острые, смертоносные – плотно упирались в дорогой ковер. Руки, сложенные на коленях в серой юбке-карандаш отличного кроя, не дрожали. Только указательный палец правой руки слегка постукивал по шелковистой ткани, выдавая внутренний ритм, не совпадающий с внешним спокойствием. «Держись, коллектив, – пронеслось в голове с ледяной ясностью. – Шторм начинается».
Она наблюдала за ним, этим Барминым, с момента, как он вошел. Высокий. Очень. Широкоплечий, даже в отлично сидящем темно-синем костюме чувствовалась мощь. Брюнет, но на висках – та самая «мудрая» седина, которая у мужчин его возраста чаще смотрится не как усталость, а как дополнительный бонус к брутальности. Лицо – не модельное, с крупными, резкими чертами: тяжелый подбородок, нос с легкой горбинкой, глубоко посаженные глаза. Карие? Темно-карие? С этого расстояния разглядеть сложно. Но взгляд… Вот что бросилось в первую очередь. Не бегающий, не оценивающий толпу. Он медленно, тяжело, как танковая гусеница, прошелся по рядам, останавливаясь на мгновение то на одном лице, то на другом. Без улыбки. Без приветствия. Просто фиксировал. «Как ревизор перед забоем скота», – подумала Лариса, и уголок ее губ, подчеркнутый идельной линией помады оттенка «спелая вишня», дрогнул в едва заметной гримасе презрения.
Его представила председатель совета директоров, Елена Петровна Семенова, женщина с лицом уставшей куклы и стальными глазами. Слова были правильными, гладкими: «Опытный управленец», «Новые горизонты», «Свежий ветер перемен». Лариса пропустила львиную долю мимо ушей. Она читала досье Бармина еще неделю назад. Знакомилась с отчетами о его работе в предыдущих компаниях. «Эффективный». Да. «Результативный». Бесспорно. «Жесткий». Это было написано между строк, в отзывах бывших коллег, которые предпочли остаться анонимными. И еще одно слово витало в воздухе, не произнесенное официально, но уже шепотом ползущее по коридорам: «Узурпатор». Глеб Бармин славился тем, что приходил, ломал сложившуюся структуру под себя и выжимал максимум, не слишком заботясь о «человеческом факторе». «Какой сюрприз», – саркастично отметила про себя Лариса.
И вот он вышел вперед. Отстранил микрофон на подиуме – ненужная формальность. Его голос и без того заполнил зал, низкий, баритональный, с металлическим оттенком. Никаких «рад быть здесь», никаких «спасибо за доверие».
– Коллеги. – Первое слово прозвучало как приговор. Лариса почувствовала, как напряглись плечи у Маргариты из бухгалтерии, сидевшей рядом. – Меня зовут Глеб Викторович Бармин. Я – ваш новый генеральный директор. – Пауза. Он снова окинул зал тем тяжелым взглядом. – Компания «Альфа-Консалтинг» имеет потенциал. Значительный потенциал. Но… – Тут он сделал еще одну паузу, драматичную. – …Она его не реализует. Она топчется на месте. Она живет иллюзиями прошлых успехов. И это… – он отчетливо выдохнул, – …заканчивается. Сейчас.
В зале кто-то сглотнул так громко, что звук донесся даже до Ларисы. Она видела, как побледнел молодой менеджер из отдела маркетинга, недавно защитивший удачную кампанию. «Иллюзии, говоришь?»
– Наши показатели за последние два квартала – неудовлетворительны, – продолжил Бармин. Его голос не повышался, но каждая фраза била, как молот. – Рентабельность падает. Конкуренты отъедают долю рынка. Внутренние процессы – забюрократизированы до абсурда. Скорость принятия решений – ниже плинтуса. И это, коллеги, не кризис отрасли. Это кризис управления. И бездействия.
Лариса почувствовала легкое жжение в груди. «Бездействия»? Ее отдел только что завершил масштабный проект по оптимизации onboarding, сокративший время адаптации новых сотрудников на треть. По ее инициативе внедрили систему электронного документооборота, которая сэкономила кучу времени и бумаги. Но это, видимо, в «иллюзии» не входило.
– С сегодняшнего дня, – голос Бармина стал еще жестче, – начинается новая эра. Эра результата. Эра эффективности. Эра дисциплины. – Он перечислил пункты, отчеканивая слова:
– Первое. Все текущие проекты будут пересмотрены. Те, что не дают измеримой отдачи в краткосрочной перспективе – замораживаются или закрываются.
Второе. Вводится еженедельная отчетность по ключевым показателям эффективности (KPI) для каждого отдела и каждого руководителя. Невыполнение плана более двух недель подряд будет иметь… последствия.
Третье. Оптимизация штатного расписания. Мы несем непозволительные расходы на персонал. Каждая позиция должна быть обоснована экономически. HR-отдел…» – тут его взгляд, наконец, скользнул в сторону Ларисы, – «…получит детальные инструкции в ближайшее время. Ожидаю жесткого, но справедливого подхода».
Четвертое. Полная перестройка внутренних коммуникаций. Решения должны приниматься быстро и исполняться мгновенно. Цепочки согласований будут сокращены до минимума. Ответственность за результат – персональная.
«Инструкции? Жесткий, но справедливый?» – Мысли Ларисы закипели. «Дорогой новоиспеченный Узурпатор, я сама знаю, как подходить к оптимизации. И «справедливо» в моем лексиконе значит не «выбросить людей на улицу для красивой цифры в отчете», а найти решения. Но ты, похоже, любишь топорный метод». Она встретила его взгляд. Холодный, оценивающий, без тени сомнения в своей правоте. Никакого намека на диалог. Только приказ. Только ожидание беспрекословного подчинения. Лариса не отвела глаз. Ее собственный взгляд был таким же ледяным, словно она смотрела не на нового босса, а на некорректно составленный пункт трудового договора. «Опасность. Прямая и явная. Не только для коллектива. Для всего, что я здесь выстроила. Для здравого смысла».
– Я не обещаю легкого пути, – заключил Бармин. Его лицо оставалось каменным. – Легкие пути привели нас туда, где мы есть. Я требую. Требую полной отдачи. Требую результата. Требую дисциплины. Тех, кто готов работать на новый результат – ждут возможности. Тех, кто не готов… – Он не договорил. Не нужно. Угроза повисла в воздухе, осязаемая, как запах озона перед грозой. – Вопросы?
Тишина. Гробовая. Даже часы перестали тикать в воображении Ларисы. Никто не шевельнулся. Никто не поднял руку. Страх – липкий, парализующий – сковал зал. Все понимали: это не риторический вопрос. Это проверка. Кто осмелится?
Лариса чувствовала, как ногти впиваются в ладони. Ее профессиональное чутье кричало о сотне вопросов. О неопределенности формулировок «измеримая отдача», о рисках тотального сокращения, о том, как «персональная ответственность» превратится в поиск виноватых. Она знала, что должна что-то сказать. Как руководитель. Как человек, отвечающий за людей. Но… поднять руку сейчас? Стать первой мишенью в первый же день? «Самоубийство. Тактически неверно», – проанализировал ее холодный, рациональный ум. «Нужно время. Оценить реальные шаги. Подготовить аргументы. И найти его слабые места».
Она увидела, как уголок губ Бармина дрогнул в подобии удовлетворения. Он принял молчание за капитуляцию. За согласие. «Ошибаешься, Узурпатор», – подумала Лариса с ледяной яростью. «Молчание – не согласие. Молчание – это затишье перед бурей. Моей бурей».
– Хорошо, – сказал он, и это слово прозвучало как печать на приговоре. – Первое совещание руководителей отделов – завтра, 9:00. Мой кабинет. Опозданий не терплю. На этом – все. – Он кивнул Елене Петровне, резко развернулся и вышел через боковую дверь сцены, не оглядываясь. Его шаги, твердые и быстрые, еще секунду отдавались в тишине зала, а потом стихли.
Воздух выдохнул. Сразу зашумели голоса – сначала шепотом, потом громче, срываясь на истеричные нотки. «Что теперь делать?», «Закроют наш проект?», «Оптимизация… это же сокращения?», «KPI… опять эти KPI!».
Маргарита из бухгалтерии схватилась за сердце.
– Лариса Дмитриевна, вы слышали? Что это было?
Лариса медленно поднялась. Ее лицо было непроницаемой маской. Только в глазах, темно-карих, почти черных, горел холодный огонь.
– Это, Маргарита Васильевна, – ответила она ровным, спокойным голосом, который резал шум лучше крика, – называется «смена парадигмы управления». Или, проще говоря, диктатура. –Она поправила идеально лежащий лацкан своего жакета – такого же серого, как юбка, подчеркивавшего ее пышные, но стройные формы.
– Всем спокойно. Работаем. Информация будет по мере поступления. От меня. – Последние слова она произнесла чуть громче, и ближайшие коллеги замолчали, кивнув. В ее тоне была привычная командирская уверенность, островок стабильности в наступившем хаосе.
Она вышла из зала одной из первых, ее каблуки отстукивали четкий, быстрый ритм по мраморному полу холла. Мимо промелькнули стеклянные стены переговорок, дорогие постеры с лозунгами о командной работе, которые теперь казались злой насмешкой. «Дисциплина. Результат. Эффективность. Бла-бла-бла», – мысленно передразнила она Бармина. «А люди? А мораль? А долгосрочная стратегия? Все списано в угоду сиюминутной прибыли?»
Войдя в свой кабинет – просторный, функциональный, с огромным окном, выходящим на деловой центр города, – Лариса закрыла дверь. Тишина. Только ее собственное дыхание, чуть учащенное, и гул города за стеклом. Она подошла к окну, уперлась ладонями в прохладный подоконник. Утро начиналось так… обычно. Суматошное. Подъем в 6:30. Борьба за ванную с вечно сонной дочерью Софией («Мааам, еще пять минуточек!»). Быстрый макияж. Завтрак на бегу. Пробки. Мысли о предстоящем дне, о списке дел, о том, что нужно не забыть заказать Софии новые кроссовки для физкультуры… А теперь этот… ураган в костюме.
Она смотрела на город, на серые громады офисов, где кипела такая же, как здесь, жизнь. Где тоже были свои «узурпаторы» и свои «грымзы». «Грымза…» – мысленно повторила она обидное, но уже ставшее родным прозвище. Оно не ранило. Оно было знаком уважения. Страха, да. Но и уважения. Она заработала его своим умом, принципиальностью и бескомпромиссностью в отстаивании интересов дела и людей. Точнее, правильного баланса между ними. А теперь пришел тот, для кого «люди» – это строчка расходов в отчете. «Нет, милок, так не пойдет» .
Лариса развернулась от окна. Ее взгляд упал на фотографию на столе: она и София, смеющиеся, на пляже прошлым летом. Дочь, ее карие глаза – точь-в-точь ее собственные – сияли счастьем. Ради этого света, ради возможности дать Софии все лучшее, она и работала на износ. Ради этого она не позволит какому-то пришлому «эффективному менеджеру» превратить ее отдел, ее фирму в концлагерь ради KPI.
Она села за компьютер. Экран ожил. Первым делом – почта. Уже висело письмо от секретариата Бармина: «Директор Бармин Г.В. ожидает руководителей отделов на совещание 11.09.2024 в 09:00 в кабинете 501. Повестка: Оперативные задачи по реализации новой стратегии. Явка обязательна».
«501. Тронный зал Узурпатора», – подумала Лариса с едкой усмешкой. Она быстро пролистала входящие. Отметки о больничных, запросы на подбор персонала, отчеты по адаптации… Обычная рутина. Но теперь эта рутина висела под дамокловым мечом «оптимизации».
Она взяла телефон, набрала номер заместителя.
– Ирина? Собери, пожалуйста, все данные по текущей численности штата, открытым вакансиям, структуре ФОТ по отделам. Самые свежие цифры. И прогноз по необходимым ресурсам на четвертый квартал по версии руководителей отделов. К 16:00 сегодня. Да, сегодня . Нет, я не шучу. Новый директор уже раздал задания. Нам нужно быть во всеоружии.
Она положила трубку. Голос был спокоен, но внутри все кипело.
«Хочешь войны, Глеб Викторович? – мысленно обратилась она к отсутствующему директору, глядя на пустой экран монитора. – Отлично. Ты ее получишь. Но знай: я не из тех, кто сдает позиции без боя. Я не из тех, кого можно запугать громкими словами и тяжелым взглядом. Я – Лариса Орлова. И моя территория – это люди. Их права. Их защита. И правила, по которым здесь работали до тебя. И если ты думаешь, что твои «инструкции» для HR – это закон, то ты жестоко ошибаешься. Закон – это Трудовой Кодекс. И моя совесть. А они у меня в идеальном порядке».
Она глубоко вдохнула, выпрямила плечи. Первый шок прошел. Стратегия вырисовывалась: собрать данные, проанализировать реальные намерения Бармина, подготовить контраргументы. И завтра, на этом совещании в 501-м кабинете, дать понять «Узурпатору», что на его пути к тотальной власти встала «Грымза». И она не намерена отступать.
Начало положено. Ледниковый период объявлен. И Лариса Орлова была готова к долгой, холодной войне.
Глава 2: «Грымза» в действии
Утро после «тронной речи» Узурпатора выдалось на редкость солнечным. Лучи света беззастенчиво лезли в окна офиса «Альфа-Консалтинг», играя бликами на хромированных поверхностях и безнадежно пытаясь прогнать мрачную атмосферу, витавшую в коридорах. Люди передвигались тише, говорили шепотом, вздрагивали от каждого резкого звука. Словно фирму накрыло невидимое покрывало страха перед грядущими «оптимизациями» и еженедельными KPI.
Лариса Орлова, вопреки всеобщей нервозности, излучала ледяное спокойствие. Она сидела в своем кабинете, погруженная в анализ данных, которые вчера к 16:00, как по волшебству (читай: под угрозой немедленной казни), предоставила ее заместительница Ирина. Цифры, графики, структура ФОТ – все это было ее стихией, ее оружием. Она выискивала слабые места, точки роста, неэффективные расходы – не для бездумного сокращения, а для аргументированного отпора Бармину на завтрашнем совещании. «Хочешь оптимизации, Глеб Викторович? Получишь. Но по моим правилам» , – думала она, ставя жирный вопросительный знак рядом с цифрой затрат на аренду дорогущего офиса для отдела маркетинга.
Вдруг дверь распахнулась, впуская запыхавшуюся Ирину. Лицо заместительницы было бледным, глаза – круглыми от ужаса.
– Лариса Дмитриевна! Там… в отделе продаж… Ад!
Лариса медленно подняла взгляд от монитора.
– Ирина, дыши. Ад – это когда бухгалтерия не выдает аванс вовремя. Что случилось?
– Смирнов и Козлова! – выпалила Ирина. – Дерутся! Ну, почти! Кричат так, что стекла дрожат! Про какого-то клиента «ГлобалТек»! Смирнов обвиняет Козлову, что она перехватила его клиента, используя его же наработки! Козлова кричит, что он бездарь и клиент сам к ней пришел! Уже материться начали! Все отдел в шоке, народ из соседних отделов к стеклянным стенам жмется! Петров из ИТ даже попкорн принес!
Лариса вздохнула. Глубоко. Так вздыхают родители, заставшие своих детей за рисованием фломастерами на свежепоклеенных обоях. Отдел продаж всегда был местом повышенной турбулентности – адреналин, деньги, амбиции. Но сегодня, на фоне всеобщей нервозности после речи Бармина, это вылилось в открытый бунт. «Идеально. Как раз перед совещанием у Его Величества. Чтоб вам пусто было, идиоты» , – промелькнула мысль. Но внешне – ни тени раздражения. Только холодная решимость.
Она встала. Ровно. Плавно. Как королева, готовящаяся к казни мятежников. Поправила безупречный жакет (сегодня – темно-синий, под цвет ее взрывоопасного настроения). «Попкорн? – переспросила она ледяным тоном.
– Скажи Петрову, что следующий внеплановый вызов службы поддержки ИТ для его отдела будет обработан… с особым вниманием. И к скорости реагирования будут вопросы . Иди, успокой народ. Скажи, что я разберусь.
Ирина кивнула и выскочила, явно рада была сбежать с поля грядущей битвы.
Лариса не спеша направилась к выходу. Ее каблуки – сегодня черные, с серебристой цепочкой на шпильке, – отстукивали мерный, неумолимый ритм по полу коридора. Этот звук действовал на сотрудников как сигнал тревоги. Те, кто толпился у стеклянных стен отдела продаж, заслышав знакомый цокот, мгновенно рассеялись, стараясь выглядеть занятыми или просто раствориться в воздухе. Только Петров из ИТ, с пакетиком попкорна наполовину припрятанным за спиной, застыл как вкопанный, глядя на Ларису с немым ужасом. Она бросила на него короткий, но выразительный взгляд. «Попкорн, Петров? Серьезно? Твоя зарплата – не развлечение. Убери. Сейчас же» . Он понял без слов, покраснел до корней волос и шмыгнул в ближайшую переговорку.
За стеклянной стеной отдела продаж картина предстала действительно эпическая. Андрей Смирнов, молодой, амбициозный, обычно гладкий как глянцевый журнал, сейчас был красен как помидор, взъерошен, галстук болтался набок. Он тыкал пальцем в направлении Алисы Козловой, чей вид тоже не внушал спокойствия: глаза метали молнии, идеальная укладка походила на гнездо разъяренной птицы, а скрещенные на груди руки дрожали от ярости. Между ними стоял начальник отдела продаж, Олег Борисович, пытавшийся что-то вяло втолковать, но его голос терялся в гвалте. Остальные менеджеры сидели по своим местам, делая вид, что усердно работают, но на самом деле поглощали скандал глазами и ушами.
Лариса без стука распахнула дверь. Звук был негромкий, но ледяная волна, исходившая от нее, мгновенно заморозила кричащих. Смирнов замер с открытым ртом, Козлова резко обернулась, гнев сменился на миг испугом. Даже Борисович вздрогнул.
– Прекрасное утро, не правда ли? – произнесла Лариса ровным, спокойным голосом, который резал тишину острее крика. Она вошла, закрыла за собой дверь. – Такой солнечный день. Так хочется мира, добра и… высокой прибыли. А у вас тут, я слышу, страсти по «ГлобалТеку» разгорелись? Прямо как в мыльной опере. Только без бюджета на костюмы и грим.
Она медленно обвела взглядом комнату, останавливаясь то на Смирнове, то на Козловой. Ее взгляд был тяжелым, аналитическим, как рентген. «Идиоты. Прямо перед носом у нового директора. Сами себе яму роют. И мне на голову» .
– Лариса Дмитриевна! – начал было Борисович. – Я сейчас все улаживаю…
– Олег Борисович, – мягко, но не допуская возражений, перебила его Лариса, – ваш отдел – ваша зона ответственности. Но когда уровень дискуссии опускается ниже плинтуса и начинает мешать работе всей фирмы, это автоматически становится зоной моей ответственности. Садитесь, пожалуйста.
Ее тон не оставлял сомнений. Борисович, покраснев, опустился в свое кресло.
Она подошла к центру комнаты, к эпицентру скандала. «Итак, – повернулась она к Смирнову.
– Андрей. Вы утверждаете, что Алиса незаконно, неэтично и, вероятно, с применением темной магии переманила у вас ключевого клиента «ГлобалТек», используя ваши секретные наработки? – Ее голос был полон ложного сочувствия.
– Да! Точно! – закипятился снова Смирнов. – Я полгода его вел! Встречи, переговоры, презентации! Он уже был почти готов подписать! А она… она подошла, когда я был в отпуске, и все слямзила!
– Слямзила? – переспросила Лариса, подняв идеально очерченную бровь. – Сильное слово. Почти уголовное. У вас есть доказательства? Записи разговоров? Свидетельства? Или это… – она сделала паузу, – …просто ваше профессиональное чутье ?
Смирнов замялся.
– Ну… она использовала мои слайды! Мои расчеты!
Лариса повернулась к Козловой.
– Алиса? Ваша версия? И постарайтесь без эпитетов в адрес умственных способностей коллеги. Хотя я понимаю, искушение велико.
В голосе зазвучал легкий сарказм.
Козлова выпрямилась.
– Клиент сам позвонил мне , Лариса Дмитриевна! Сказал, что пытался связаться с Андреем, но тот в отпуске, а вопрос срочный. Я честно предупредила, что Андрей вел его дело, но клиент настоял на встрече со мной! А слайды… – она бросила ядовитый взгляд на Смирнова, – …я брала из общей базы отдела! Туда их Андрей сам загрузил! Я не копала в его личных файлах! Я просто сделала свою работу хорошо! А он теперь истерит!
– Общая база… – протянула Лариса, делая вид, что осенена великой мыслью. – То есть ресурс, доступный всему отделу продаж для общей пользы? А не личный золотой запас Андрея Смирнова? Интересно». Она повернулась обратно к Смирнову. «Андрей, скажите честно: когда вы загружали эти слайды в общую базу, вы ставили пометку «Строго конфиденциально. Только для глаз Смирнова. Остальных – расстрелять»?
В отделе кто-то фыркнул, но тут же закашлялся. Смирнов покраснел еще сильнее.
– Н-нет… Но это же моя работа! Мои идеи!
– Ваши идеи, – кивнула Лариса. – Которые вы, как ответственный сотрудник, добровольно поместили в общий доступ, чтобы коллеги могли ими воспользоваться для блага фирмы. Правильно?
Она не ждала ответа.
– Алиса воспользовалась. Клиент, по его собственному утверждению, настоял на встрече с ней, потому что вы были недоступны. Она использовала общие материалы. И, судя по тому, что клиент, как я понимаю, подписал контракт? – Лариса вопросительно посмотрела на Козлову.
Та кивнула, сияя от торжества.
– Вчера! На полмиллиона больше, чем в изначальном предложении Андрея!
– Поздравляю, – сухо сказала Лариса. – Отличный результат. Фирма заработала больше. Клиент доволен.
Она снова посмотрела на Смирнова.
– Андрей, ваша обида понятна. Полгода труда… и результат достался коллеге. Но. – Тут ее голос стал стальным. – Где ваша подстраховка? Где ваш заместитель, который мог бы вести клиента в ваше отсутствие? Почему вы не предупредили клиента о своем отпуске и не передали его надежному коллеге официально ? Или вы считали клиента своей личной собственностью? Как средневековый феодал?
Смирнов открыл рот, но слова застряли. Лариса не дала ему опомниться.
– Вы не построили процесс. Вы не подстраховались. Вы положили свои козыри на стол общего доступа, а теперь возмущаетесь, что кто-то ими сыграл. И вместо того чтобы проанализировать свои ошибки, вы устроили цирк на весь офис. Подрываете репутацию отдела. Создаете токсичную атмосферу. И все это – на следующий день после того, как новый директор четко дал понять, что терпеть неэффективность и скандалы не намерен. Блестящий ход, Андрей. Просто блестящий. Вы сознательно подставляете под удар весь отдел продаж? Или просто не думаете?
Каждое слово било точно в цель. Смирнов сник, его боевой пыл сменился жалкой растерянностью. «Попался, мальчик. Теперь сиди и слушай, как надо работать» .
Лариса повернулась к Козловой. Торжество на лице Алисы померкло. – А вы, Алиса, – начала Лариса мягче, но не менее неумолимо. – Молодец, что закрыли сделку. И на большую сумму. Но. Почему вы не поставили в известность Андрея сразу , как только клиент обратился к вам? Хотя бы письмом? «Андрей, такой-то клиент запросил встречу, пока ты в отъезде. Буду вести, держу в курсе». Элементарная вежливость и профессиональная этика. Вместо этого вы предпочли сыграть в тихую сапу. Надеялись, что Андрей не заметит? Или что он обрадуется, вернувшись из отпуска?
Козлова потупила взгляд.
– Вы создали ситуацию конфликта там, где его можно было избежать. Вы получили свой бонус, а отдел получил скандал и потерю доверия между коллегами. Выгодный обмен?
Она сделала паузу, давая своим словам впитаться. Тишина в отделе была абсолютной. Можно было услышать, как жужжит процессор в чьем-то компьютере.
– Итак, резюмирую, – голос Ларисы вновь зазвучал четко и громко, на всю комнату. – Андрей Смирнов. Вы допустили ряд стратегических ошибок в работе с клиентом и его сопровождении во время вашего отсутствия. Ваша истерика – непрофессиональна и наносит ущерб репутации отдела. В качестве… учебного пособия, вы пишете подробный разбор этой ситуации: где ошибся, что нужно было сделать иначе. Срок – до конца дня. Олег Борисович, – она посмотрела на начальника отдела, – это ваша зона. Проследите. И внедрите, наконец, четкий регламент передачи клиентов на время отсутствия менеджера. Чтобы больше не было таких… импровизаций.
Борисович кивнул, как марионетка.
– Алиса Козлова, – продолжила Лариса. – Вы формально не нарушили правил. Но ваши действия были неэтичны по отношению к коллеге и спровоцировали конфликт. Бонус за сделку вы получаете. Но… – она сделала эффектную паузу, – …в этом месяце вы берете на себя обязанность вести самого «сложного» нашего клиента, того самого старикашку Носова, который вечно ноет и меняет условия. Без помощи Андрея. Считайте это тренировкой терпения и напоминанием о важности командной работы. А еще – приносите Андрею кофе. Сейчас. И хороший. Не ту бурду из автомата.
В голосе снова мелькнул сарказм.
Козлова кивнула, сглотнув. Смирнов мрачно бубнул: «Спасибо, Лариса Дмитриевна».
– Не за что, – парировала Лариса. – Рабочий процесс восстановлен? Отлично. Теперь – все за работу. И помните: следующий, кто устроит подобный балаган, будет разбирать личные дела в архиве. Вручную. За последние десять лет. Доброго вам дня.
Она развернулась и вышла из отдела, оставив за собой гробовую тишину, быстро сменяющуюся нервным перешептыванием. Ее каблуки вновь зацокали по коридору. Она чувствовала на себе десятки взглядов – испуганных, восхищенных, недовольных. «Грымза отработала. Теперь пусть переваривают» . Она уже представляла, как через пять минут по корпоративному чату поползут мемы и пересказы этого разгрома.
А за стеклянной стеной переговорки №3, куда он зашел перед совещанием с инвесторами, стоял Глеб Бармин.
Он пришел сюда за минуту до начала разборки, чтобы просмотреть последние цифры. И стал невольным свидетелем всего действа – от первого крика до финального аккорда Ларисы Орловой. Он слышал все . Через тонкую стеклянную перегородку.
Сначала он нахмурился: «Опять склоки? В первый же день после моего выступления? Безобразие! Надо навести порядок!» Он уже собирался выйти и пресечь это безобразие лично, своим директорским авторитетом. Но появилась она .
И Глеб замер. Он наблюдал. Слушал. Его первоначальное раздражение сменилось… изумлением. Он видел, как эта женщина, с ее пышными формами и безупречным, но таким невоенным видом, вошла в эпицентр хаоса. И разрулила его. Не криком. Не угрозами увольнения (хотя намекнула на архивы – изящно!). А железной логикой, беспощадным сарказмом и абсолютным пониманием сути конфликта. Она разобрала ситуацию на винтики, показала каждому его ошибки, назначила наказание, которое было не унизительным, но поучительным, и восстановила порядок. За десять минут. Максимум. «Черт возьми… Это же… эффективно!» – пронеслось у него в голове с невольным уважением. Он сам, вероятно, просто орал бы на них или грозил увольнением, создавая еще больший страх и обиду. А она… она их разрубила логикой и пристыдила так, что они сами поняли свою глупость. И работа пошла дальше.
Но вместе с уважением пришло и раздражение. Ее бестактность! Этот язвительный тон! Эти сравнения со средневековыми феодалами и цирком! Эти унизительные (хоть и заслуженные) поручения вроде «принести кофе»! «Непрофессионально! – думал Глеб, хмурясь. – Унижает людей! Создает ненужную напряженность! Можно же было решить все строго, но… мягче» . Он вспомнил ее холодный взгляд вчера в зале, ее молчаливый вызов. Эта женщина не просто умна и эффективна. Она опасна. Опасна своей независимостью, своей уверенностью в своей правоте и… полным пренебрежением к субординации и дипломатии, когда дело касается ее принципов. «Она не боится. Совсем. Даже меня. Особенно меня» .
Он видел, как она вышла из отдела, гордая, непокоренная, ее каблуки отбивали победный марш. И в этот момент она повернула голову. Их взгляды встретились сквозь стеклянную стену переговорки.
Лариса остановилась на долю секунды. В ее темных глазах мелькнуло что-то – не испуг, не смущение. Вызов. Чистой воды. «Смотрел, Узурпатор? Видел, как настоящие профессионалы наводят порядок? Запомни урок» . Она едва заметно кивнула – не как подчиненная начальнику, а как равный… или даже как победитель, отдающий дань поверженному врагу. И пошла дальше, к своему кабинету, оставив Глеба в переговорке с отчетом, который он уже не видел, и с роем противоречивых мыслей.
Он смотрел ей вслед. Раздражение боролось с восхищением. Стратегический ум анализировал: «Такой HR – мощное оружие. Если направить ее энергию в нужное русло. Но как ее контролировать? Как заставить играть по моим правилам?» Тактическое чутье подсказывало: «Она только что наглядно показала, что ее методы работают. Быстро и эффективно. Может… стоит поучиться?» А что-то глубоко внутри, под грузом власти и привычки командовать, шептало: «Черт, а она… впечатляющая. Когда не смотрит на меня, как на ошибку в балансе» .
Глеб резко отвернулся от стекла, схватил свой планшет. «Оптимизация. KPI. Результат. Вот что важно. А не эти… эмоции и сарказмы Орловой» . Но образ ее, стоящей в центре отдела продаж, спокойной и неумолимой, как сама Фемида с весами и мечом (только вместо меча – острый язык и блокнот), никак не выходил из головы. Впереди было совещание с инвесторами, а он думал о кадрах. Одна конкретная кадровичка.
Война была объявлена вчера. Сегодня он увидел ее первое сражение. И понял, что «Грымза» – это не просто обидное прозвище. Это грозное предупреждение. И Глеб Бармин, «Узурпатор», впервые почувствовал легкое, но отчетливое щекотание азарта. «Хорошо, Лариса Орлова. Игра началась. Посмотрим, чьи методы окажутся эффективнее» .
Он вышел из переговорки, направляясь на встречу, его шаги были такими же твердыми и быстрыми, как всегда. Но в глазах, помимо привычной властности, горела новая искра – вызов. Ответный вызов.
