Текст книги ""Узурпатор" и "Грымза" от ненависти до любви (СИ)"

Автор книги: Елена Анохина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Мысли метались в голове, как перепуганные мыши. «Уйти. Просто развернуться и уйти. Сохранить достоинство. Он сломает тебя. Он переиграет. Он…»

И тут ее взгляд упал на фотографию в серебряной рамке на его столе. Небольшую, почти спрятанную за монитором. Глеб и Артем, прошлым летом, где-то на озере. Оба загорелые, с растрепанными волосами, смеются. И Глеб на той фотографии был совсем другим – не этим холодным Узурпатором, а просто отцом. Усталым, счастливым, человечным.

Почему-то именно эта фотография, этот кусочек его частной жизни, стал последней каплей. Не его слова, не угрозы, а это напоминание, что перед ней – не монолит, а человек. Со своими тараканами, комплексами и, возможно, страхами.

«Черт возьми, – подумала она с внезапной, отчаянной решимостью. – А что, если я смогу? Что, если я действительно докажу ему? Не только ему – всем. Себе. Что я не просто принципиальная дура, а тот, кто может реально изменить ситуацию. Да, это риск. Да, он, скорее всего, меня кинет. Но если нет… если я выиграю…»

Она сделала глубокий вдох, расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

– Хорошо, – сказала она, и ее голос наконец обрел привычную твердость. – Я согласна.

Он не моргнул. Рука с ручкой осталась неподвижной.

– Полностью? Без условий? Вы отзываете заявление?

– Я возглавлю вашу рабочую группу. Я докажу, что гибкий график, уважение к сотрудникам и соблюдение Трудового кодекса – это не блажь, а конкурентное преимущество. И да, она сделала шаг к столу и протянула руку. – Отдайте. Это дурацкое заявление.

Глеб медленно, не отрывая от нее взгляда, положил ручку. Он взял листок и протянул ей. Их пальцы едва коснулись. От его прикосновения побежали мурашки по коже.

Лариса взяла заявление, аккуратно сложила его пополам, а потом еще раз. Она подошла к шикарной хромированной урне для мусора у его стола и бросила туда сложенный квадратик. Бумага бесшумно упала на дно.

– Отозвано, – констатировала она, поворачиваясь к нему. – Теперь обсудим детали? Или мне сразу приступить к казни?

Уголки его губ дрогнули. Почти улыбка. Почти.

– Детали. Конечно, – он кивнул на кресло напротив. Присаживайтесь, Лариса Дмитриевна. Нам есть о чем поговорить.

Лариса опустилась в кресло, чувствуя, как подкашиваются ноги. Не от страха, а от колоссального нервного напряжения. Битва была проиграна? Или только что началась? Она не знала. Она знала лишь одно: она только что добровольно запрыгнула в клетку к тигру. И теперь ей предстояло научиться им управлять.

А Глеб, тем временем, развернул к ней монитор.

– Для начала, – сказал он деловым тоном, в котором, однако, слышалось злорадное удовлетворение, – я хочу, чтобы вы пересмотрели политику дресс-кода. Мне не нравится, что в пятницу можно приходить в джинсах. Это разлагает дисциплину.

Лариса просто посмотрела на него, не веря своим ушам. С гибкого графика, с системы премий, с охраны труда – и на дресс-код? В первую очередь?

«Ох, Глеб Викторович, – промелькнуло у нее в голове, и впервые за весь разговор на губах дрогнула тень улыбки. – Вы даже не представляете, какая война вас ждет. Вы объявили ее не той женщине».

– Что касается джинсов, – начала она, обретая почву под ногами, – у меня как раз есть исследование о влиянии неформальной пятницы на лояльность миллениалов и зумеров. И цифры там, скажу я вам, весьма… убедительные.

Она поймала его взгляд и увидела в нем тот самый вызов. Тот самый азарт.

Глава 12: Два капитана на одном тонущем корабле

Конференц-зал номер три, прозванный в народе «Аквариумом» за свои стеклянные стены от пола до потолка, сегодня напоминал не столько аквариум, сколько ринг. Воздух в нем был настолько густым от взаимной неприязни, что, казалось, его можно было резать ножом и намазывать на тост. В центре – длинный стол из светлого дуба, начищенный до такого блеска, что в нем отражались лица двух главных действующих лиц предстоящего побоища.

С одной стороны стола – Лариса Орлова. Она сидела с идеально прямой спиной, словно в нее все-таки вставили тот самый стальной прут. Перед ней лежала папка с безупречно распечатанными материалами: повестка, регламент, список участников, структура предлагаемой новой кадровой политики. Рядом – блокнот из дорогой кожи и перьевая ручка, подарок коллег на прошлый день рождения. Ее взгляд был устремлен на дверь, а внутренний монолог напоминал подготовку спецназовца к штурму:

«Группа собрана. Петров из ИТ – за свои грехи и за возможность легально ковыряться в системах учета времени. Ирина – мои глаза и уши, и чтобы была моральная поддержка. Маргарита из бухгалтерии – для устрашения цифрами и напоминания о стоимости каждого чаепития сверх регламента. Молодой перспективный менеджер из маркетинга – для видимости демократии и свежего взгляда. Все свои. Все готовы. Ждем только Его Величество Узурпатора. Опоздает, конечно. Чтобы продемонстрировать свою значимость. Надеюсь, он хоть кофе с собой принесет, а то я свой уже почти допила, а это оружие на весь день…»

Она сделала последний глоток из своей чашки (сегодня с надписью «Я кофе, ты – проблемы. Разберемся?»). Кофе был холодным и горьким. Как и ее ожидание.

С другой стороны стола – пустота. Но ненадолго.

Ровно в 10:05 – на пять минут позже оговоренного времени – дверь в «Аквариум» распахнулась с такой силой, что стеклянная стена задрожала. В проеме возник Глеб Бармин. Он не вошел – он вкатился, как торнадо, сметая на своем пути спокойствие и остатки кислорода в комнате. В одной руке он сжимал планшет, во второй – огромный термос из матовой стали, похожий на гранату с кнопкой.

– Коллеги, – его низкий баритон, без всякого микрофона, заполнил помещение, заглушая тихий гул ноутбуков. – Приступим. Время – деньги. Мои деньги.

Он бросил оценивающий взгляд на собравшихся, задержался на Ларисе, едва заметно кивнул – не как соратнику, а как противнику перед началом дуэли – и занял место во главе стола, напротив нее. Его термос с глухим стуком встал на полированную поверхность, как вызов.

«Ну что, Грымза, собрала свой партизанский отряд? – пронеслось у него в голове, пока он расставлял свои гаджеты. – Петров… этот попкорноед… Надеюсь, он тут не для того, чтобы закуску разносить. Ладно. Посмотрим, на что способна твоя армия гуманизма и социальных пакетов. И почему в этой комнате так душно? Это она так на меня дышит? Или климат-контроль опять бастует? Надо будет кого-нибудь уволить для проформы…»

– Мы начинаем, – голос Ларисы прозвучал холодно и четко, перерезая напряжение. – Повестка дня первого заседания рабочей группы по оптимизации внутренних правил и кадровой политики. Пункт первый: обсуждение текущей системы KPI и ее влияния на микроклимат в коллективе. У меня есть презентация…

– Презентации оставьте для мотивационных тренингов, Лариса Дмитриевна, – перебил Глеб, не глядя на нее, а наливая себе из термоса черный кофе. Пар от напитка окутал его лицо, как дым от дыхания дракона. – Мне нужны цифры. Конкретные цифры. На сколько процентов упала эффективность после введения моих «карательных» KPI? На сколько выросла текучка? Давайте, я жду. Вы же это так любите измерять.

В зале замерли. Ирина под столом сжала руку Ларисы. Та не дрогнула.

– Текучка выросла на 8% в отделах, где KPI привязаны исключительно к количественным, а не качественным показателям, – парировала Лариса, открывая свою папку. – При этом затраты на подбор и адаптацию нового персонала увеличились на 12%. Вот график. А вот – результаты анонимного опроса: 70% сотрудников отмечают, что гонка за цифрами приводит к выгоранию и ухудшению качества работы. Коллеги из отдела контроля качества могут это подтвердить: количество ошибок в проектах, где менеджеры гнались за выполнением KPI любыми средствами, выросло.

Она подвинула листок с графиком через стол. Глеб даже не взглянул на него.

– Ошибки – это цена за скорость, – отрезал он, отхлебывая кофе. – А скорость – это то, что отъедает у конкурентов долю рынка. Ваши 70% недовольных – это балласт, который боится конкуренции. Надо не KPI менять, а балласт сбрасывать. Следующий пункт.

Лариса почувствовала, как по щекам разливается знакомая краска гнева. «Балласт. Опять это слово. Как будто люди – это мешки с песком, которые можно выбросить за борт».

– Глеб Викторович, – ее голос зазвенел, как лед, – если мы сбросим весь «балласт», как вы выражаетесь, то через полгода у нас не останется никого, кто сможет обучать новый «балласт». Мы получим порочный круг бесконечного найма и увольнения. Это не эффективно. Это дорого и глупо.

– Глупо? – Глеб медленно поднял на нее глаза. В них запрыгали чертики опасного веселья. – Это вы мне рассказываете о глупости? Та, что предлагает платить надбавки за «психологический комфорт» и установить в курилке аквариум с рыбками для релаксации?

– Это было в списке предложений от сотрудников! Я его не составляла! – выпалила Лариса, и тут же пожалела. Он вывел ее на эмоции. Он добился своего.

– Ах, вот как, – он усмехнулся, и это было противнее, чем его крик. – То есть вы отстаиваете не свои идеи, а идеи «балласта»? Интересная позиция для руководителя.

Петров из ИТ, сидевший между ними, как буфер, тихо проскрипел: «Может, я принесу попкорн? А то как-то несъедобно всё это…» На него одновременно бросили два леденящих взгляда, и он мгновенно смолк, уткнувшись в свой ноутбук.

Заседание продолжалось в том же духе. Каждое предложение Ларисы о гибкости, мотивации, долгосрочном планировании Глеб встречал в штыки, разбивая аргументами о сиюминутной выгоде, дисциплине и тотальном контроле. Сарказм и колкие замечания летали через стол, как снаряды.

– Ввести систему менторства для новичков? – хмыкнул Глеб. – Отличная идея! Старые сотрудники будут тратить свое время на обучение «зеленых» вместо того, чтобы делать деньги. А потом эти «зеленые» уйдут к конкурентам, потому что мы их же и научили. Гениально!

– А если мы внедрим программу лояльности и будем инвестировать в их развитие, они не уйдут! – не выдержала Ирина, забыв о страхе.

– Наивно, Ирина Владимировна, – парировал Глеб, даже не поворачиваясь к ней. – Любому сотруднику нужны только деньги. Все разговоры о «развитии» и «миссии» – это сказки для недооплаченных идеалистов.

– Не всем, – тихо, но четко сказала Маргарита из бухгалтерии. Все взгляды обратились к ней. – Мне, например, важнее знать, что я могу успеть к врачу, если у меня давление подскочит, а не что за опоздание на пять минут у меня вычтут из премии. И я за эту уверенность готова иногда задержаться вечером, чтобы доделать отчет. Но по своей воле. А не из-под палки.

Глеб замер с поднесенным ко рту термосом. Он смотрел на Маргариту Васильевну, эту немолодую, всегда спокойную женщину, которая вела финансы фирмы еще до его прихода. Он, кажется, впервые действительно увидел ее.

«Она. Та самая, что хваталась за сердце после моей первой речи. Она до сих пор здесь. И она не ушла к конкурентам, хотя ее зарплата, я знаю, не самая высокая на рынке. Почему? Из-за аквариума в курилке? Нет… Она говорит о чем-то другом. О чем-то… что нельзя измерить в деньгах. Черт. Что со мной? Это ее возраст? Или кофе сегодня слишком крепкий?»

Лариса, увидев его замешательство, мгновенно воспользовалась моментом.

– Речь не о том, чтобы совсем отменить KPI и контроль, Глеб Викторович, – сказала она, и в ее голосе впервые за сегодня прозвучали не лед и сталь, а что-то похожее на попытку диалога. – Речь о балансе. О том, чтобы измерять не только скорость, но и качество. Не только результат, но и путь к нему. Чтобы сотрудник видел в KPI не дубину над головой, а навигатор, который помогает ему работать лучше. И чтобы он знал, что его ценят не только за цифры, но и за опыт, за лояльность, за те самые «неизмеримые» вещи, которые, в конечном счете, и удерживают таких людей, как Маргарита Васильевна.

Она посмотрела на него. Не с вызовом. С вынужденным предложением о перемирии.

Глеб отпил кофе. Помолчал. Его взгляд скользнул по лицам за столом: испуганный Петров, решительная Ирина, уставшая, но твердая Маргарита, молодая девушка из маркетинга, которая смотрела на Ларису с обожанием, как на супергероя.

«Черт возьми. Они все на ее стороне. Даже моя бухгалтерша. Она говорит с ними на одном языке. На языке этого… «человеческого фактора». А я… я говорю на языке цифр. И сегодня я на этом языке проигрываю».

– Хорошо, – произнес он наконец, и все вздрогнули, ожидая новой атаки. – Допустим. Ваш «навигатор». Как вы предлагаете его внедрить? Конкретно. Без аквариумов.

Лариса почувствовала, как что-то внутри нее качнулось. Это было не «да». Но это было и не «нет». Это было «докажи».

– Мы предлагаем двухуровневую систему, – она открыла новый слайд на своем ноутбуке и развернула его к нему. – Базовый KPI – общий для всех, минимальный порог эффективности. И «бонусный» уровень – для тех, кто показывает выдающиеся результаты в качестве, менторстве, реализации сложных проектов. Оценивать будет не только непосредственный руководитель, но и коллеги по проекту через систему анонимного голосования. Чтобы исключить любимчиков и учесть реальный вклад в общее дело.

Глеб смотрел на схему, его лицо было непроницаемым. «Анонимное голосование… Коллеги… Риск сговора, риск необъективности… Но… это снимает с меня ответственность за субъективизм руководителей. И создает видимость справедливости. Люди это любят. Видимость».

– Это создаст дополнительную бюрократию, – заметил он, но уже без прежней ярости.

– Мы автоматизируем процесс, – тут же вступил Петров, оживившись. – Я уже набросал прототип в нашей системе. Голосование по двум факторам: «помощь коллегам» и «качество работы». Займет у сотрудника две минуты в месяц. А я получу красивые графики. – Он посмотрел на Глеба с надеждой щенка, которого вот-вот пнут.

Глеб посмотрел на Петрова, на его горящие энтузиазмом глаза, потом на Ларису, которая смотрела на него с вызовом, но уже без ненависти. Он почувствовал странное ощущение. Не победы. Не поражения. А… движения.

– Хорошо, – повторил он. – Разработайте детальный план по внедрению этого… «навигатора» для пилотной группы. На отдел маркетинга. Срок – две недели. Я хочу видеть все риски и расчет затрат. – Он встал, собирая свой термос-гранату. – На сегодня все. Вы молодцы. – Эта фраза прозвучала так неестественно и неловко, что все присутствующие замерли в ступоре. – Лариса Дмитриевна, ко мне, пожалуйста, через пятнадцать минут. Обсудим детали.

Он вышел, оставив после себя гробовую тишину, которая через секунду взорвалась общим выдохом.

– Ух ты! – выдохнула девушка из маркетинга. – Он сказал «вы молодцы»? Это апокалипсис?

– Он просто хочет обсудить детали, чтобы найти, за что зацепиться и все похерить, – мрачно заметила Ирина.

– Нет, – неожиданно для себя сказала Лариса. Она все еще смотрела на закрытую дверь. – Нет, в этот раз… не похоже. Он действительно заинтересовался.

– Мне тоже так показалось, – кивнула Маргарита Васильевна, поправляя очки. – Он даже не пригрозил никого уволить в конце. Прогресс.

– А я могу пойти сделать себе сендвич? – спросил Петров. – После такого стресса углеводы просто необходимы для восстановления нейронных связей.

Лариса не ответила. Она собирала свои бумаги, чувствуя странную опустошенность и легкое, едва уловимое головокружение. Они не убили друг друга. Они даже… ненадолго стали командой. Очень хрупкой, очень неуклюжей, собранной на скорую руку из палок и нервов, но командой. Они нашли общую цель – не победить друг друга, а решить проблему.

«Навигатор… – мысленно повторяла она, идя к своему кабинету. – Смешно. Он, конечно, все равно все перечеркнет в последний момент. Или попытается. Но… черт, а идея-то хорошая».

Через пятнадцать минут она стояла в кабинете 501. Глеб сидел за своим столом, глядя в окно.

– Садитесь, – сказал он, не оборачиваясь. – Кофе?

Это предложение прозвучало так неожиданно, что Лариса на секунду запнулась в дверях.

– Нет. Спасибо. – Она села на краешек стула, готовая в любой момент к прыжку.

– Этот ваш «навигатор»… – начал он, наконец поворачиваясь к ней. Его лицо было усталым. – Он будет работать, только если «бонусный» уровень будет действительно значимым. Не символические копейки. А то, что заставит людей реально стараться.

Лариса смотрела на него, пытаясь понять подвох.

– Я согласна, – осторожно сказала она. – Но это потребует пересмотра фонда оплаты труда.

– Я знаю, – он вздохнул. – Я не идиот. Иногда. Думаю, мы можем изыскать ресурсы, если это действительно снизит текучку и повысит качество. В долгосрочной перспективе это окупится.

Они смотрели друг на друга через огромный стол. Два капитана одного тонущего корабля, которые только что поняли, что могут грести в одном направлении, а не лупить друг друга веслами по головам.

– Хорошо, – сказала Лариса. – Я подготовлю детальный финансовый расчет.

– Да, сделайте это, – кивнул Глеб. И вдруг спросил, глядя куда-то мимо нее: – Кстати, а этот ваш Петров… он действительно может автоматизировать процесс? Или это просто блеф?

– Петров – гений, когда дело касается кода и систем, – ответила Лариса. – Но за его действиями лучше присматривать. Иначе он подключит к системе голосования умный чайник в курилке для сбора дополнительной аналитики.

Уголок рта Глеба дрогнул. Это было почти что улыбка.

– Понятно. Назначайте его ответственным. Но под вашим жестким контролем. Я не хочу, чтобы моя система учета рабочего времени вдруг начала показывать, что я работаю только два часа в день.

– Будет сделано, – Лариса встала. Она чувствовала себя так, будто только что пробежала марафон. И не проиграла.

Она уже шла к двери, когда его голос остановил ее:

– Орлова.

Она обернулась.

– За аквариум – нет. – Его лицо снова было каменным. – Это перебор.

На этот раз улыбнулась она. Легко, едва заметно.

– Я и не надеялась, Глеб Викторович. Рыбки – это слишком радикально для вашего стиля управления.

Она вышла, оставив его одного. Глеб смотрел на закрытую дверь, потом на свой термос. Он чувствовал себя истощенным и… странно оживленным. Эта женщина выматывала его как никто другой. Но сегодня она не пыталась его уничтожить. Она пыталась его… переубедить. И, черт возьми, частично у нее это получилось.

«Навигатор… – он снова мысленно произнес это слово. – Глупо звучит. Но… посмотрим. Посмотрим, Грымза».

А Лариса, идя по коридору, ловила на себе удивленные взгляды сотрудников. Они ждали, что она выйдет из кабинета директора либо в слезах, либо с лицом, готовым к убийству. А она шла просто уставшая. И почти… задумчивая.

«Вынужденные партнеры… – думала она. – Самое опасное партнерство на свете. Потому что от ненависти до уважения – всего один шаг. И я не готова его сделать. Еще нет».

Но первый камень в стену их вражды был сегодня не вырван, а аккуратно, совместными усилиями, сдвинут с места. И это было страшнее любой открытой конфронтации. Потому что означало начало чего-то нового. И абсолютно непредсказуемого.

Глава 13: Дети в беде

Утро в «Альфа-Консалтинг» началось не с гула компьютеров и аромата свежего кофе, а с оглушительного, животного рева пожарной сигнализации. Светодиодные табло над дверями мигали кроваво-красным, а по коридорам, словно стадо перепуганных антилоп, носились сотрудники, не зная, то ли это учения, то ли конец света.

Лариса стояла посреди этого хаоса в своем безупречном костюме цвета «застывший асфальт» и с телефоном у уха, пытаясь перекричать сирену. Ее лицо было маской леденящего спокойствия, но внутри все клокотало, как котлован с жидкой лавой.

«Пожарная сигнализация. Сработала в серверной. Идеально. Просто идеально. В день, когда у меня запланирован финальный прогон отчета для совета директоров, сдача квартальной налоговой отчетности и внезапная проверка из санэпидстанции (спасибо Петрову, который хранил в своем столе протухший салат с тунцом). И это не учения. Это Петров, черт бы его побрал, опять «экспериментировал» со своим «умным» дымовым датчиком, который должен был… что он там должен был? Определять уровень стресса по концентрации кортизола в воздухе? Гениально. Теперь у нас уровень эвакуации на максимуме».

– Да, Ирина, я знаю, что санэпидемстанция ждет в приемной! – кричала она в трубку. – Скажи им, что мы с радостью продемонстрируем наши… стерильные условия… как только потушим виртуальный пожар! Нет, Петрова не отдавать им на растерзание! Он нам еще нужен, чтобы отключить эту адскую сирену!

Она бросила взгляд на потолок, где мигало проклятое табло. «София сегодня защищает свой проект. «Умный город» на базе Arduino. Говорила, все готово. Надеюсь, у нее все получится. Хотя бы у кого-то в этой вселенной сегодня должен быть хороший день».

В этот момент из серверной выскочил сам виновник торжества – Петров. Его лицо было бледным, волосы встали дыбом, а в руках он сжимал обугленную плату с торчащими проводами.

– Лариса Дмитриевна! Я почти все починил! Это был ложный положительный srad! Код дал сбой на алгоритме распознавания паники! – выкрикнул он, сияя.

– Петров, – голос Ларисы прозвучал опасным шепотом, который был слышен даже сквозь рев сирены. – Если ты через тридцать секунд не остановишь этот звуковой апокалипсис, твоим следующим проектом будет изучение трудоустройства в условиях жесткой экономии. Включая поиск вакансий смотрителя в музее устаревших технологий. Понятно?

Петров побледнел еще больше и шмыгнул обратно в серверную.

Сирена замолчала так же внезапно, как и началась. В наступившей тишине, звонкой, как после взрыва, было слышно, как у всех в офисе медленно отказывали надпочечники.

«Тридцать секунд. Принято к сведению. Теперь санэпидстанция, отчеты, налоги… И мы еще не успели выпить кофе. Глеб, я уверена, наслаждается этим бардаком со своего трона в 501-м. Сидит, попивает свой элитный виски, читает утреннюю почту и посмеивается над суетой плебеев».

Глеб Бармин в своем кабинете 501-м не пил виски. Он стоял у окна, сжимая в руке стакан с водой так, что стекло вот-вот могло треснуть. Его лицо было напряжено, а взгляд устремлен в никуда. На столе лежал распечатанный email. Тема: «СРОЧНО: Перенос переговоров с «Восток-Капитал». На 10:00 сегодня».

«Перенос. На сегодня. В 10:00. Чертовы инвесторы. Думают, что мир вертится вокруг их яхт и гоночных автомобилей. Я готовился к этой встрече две недели. Две недели! Прорабатывал каждую цифру, каждый слайд. Это был мой шанс показать им, что «Альфа-Консалтинг» – это не лохушка с перегретым персоналом, а локомотив… А теперь что? Теперь я должен лететь на другой конец города через пробки, которые в это время стоят как похоронная процессия, чтобы успеть к их новому «удобному» времени».

Он резко развернулся и швырнул стакан в мусорную корзину. Не попал. Стекло со звоном разбилось о мраморный пол.

«И этот идиотский пожарный рев… Что там опять устроила Орлова? Самостоятельные учения по гражданской обороне? Или это ее новая методика борьбы со стрессом – довести всех до предынфарктного состояния, чтобы потом на фоне общего паралича ее KPI казались раем?»

В дверь постучали. Вошла Анна, его секретарь, с лицом человека, который только что видел призрака.

– Глеб Викторович, «Восток-Капитал» подтвердили… машина уже подана. И… Лариса Дмитриевна передает, что санэпидстанция требует личной встречи с вами. У них претензии к… условиям хранения продуктов в офисе.

Глеб закрыл глаза. Он чувствовал, как у него начинает дергаться глаз.

– Передай Ларисе Дмитриевне, что, если она не решит вопрос с санэпидстанцией до моего возвращения, следующее, что они будут проверять, – это условия хранения ее собственного трупа в морге. Понятно?

Анна кивнула с таким ужасом, будто он уже вынес смертный приговор, и выбежала из кабинета.

Глеб схватил пиджак и планшет. «Артем сегодня защищает свой проект. По какой-то там… квантовой физике, что ли? Сказал, все под контролем. Надеюсь, так оно и есть. По крайней мере, у одного из нас сегодня все должно идти по плану».

В это время в актовом зале школы № 178 царила предконкурсная суета. Ученики бегали с ноутбуками и плакатами, учителя суетились, пытаясь навести порядок, а родители-зрители занимали места, щелкая фотоаппаратами.

София Орлова и Артем Бармин стояли в углу зала у своего скромного столика. Их проект под названием «Умная система управления светом и энергопотреблением для муниципальных учреждений» выглядел скромно, но аккуратно: макет здания из пенокартона, опутанный проводами, ноутбук с презентацией и небольшая коробка с электроникой – мозг всего проекта.

– Ты проверил все соединения? – шепотом спросила София, поправляя свой «взрослый» пиджак, который она надела специально для защиты.

– Трижды, – так же тихо ответил Артем, не отрываясь от экрана ноутбука, где он запускал финальные тесты. – Батарея заряжена, код залит, датчики откалиброваны. Осталось только подключить проектор для презентации и… собственно, не облажаться.

– Легко сказать, – фыркнула София. – Жюри смотрит буками. Особенно эта Бабенко, учительница физики. У нее взгляд, как у рентгена, сразу все косяки видит.

– Наш проект без косяков, – с уверенностью заявил Артем. – Он просто обязан выиграть. Потом мы его запатентуем, наладим серийное производство, нас купит «Эпл» или «Гугл», и мы уедем на Бали, оставив всех этих буков далеко позади.

София улыбнулась. Артем в моменты волнения всегда становился похож на своего отца – таким же напористым и уверенным в своей непогрешимости.

– Ладно, мистер Джобс, давай уже подключать проектор. Скоро начинать.

Артем кивнул и потянулся к переходнику, который должен был соединить ноутбук с проектором. И в этот момент мир замедлился.

Провод от ноутбука зацепился за ножку стола. Артем дернул его сильнее, чем нужно. Раздался треск. Ноутбук, стоявший на самом краю, качнулся, описал в воздухе элегантную дугу и всей своей тяжестью рухнул на пол. Удар пришелся точно по углу корпуса.

Звук был негромким, но для Софии и Артема он прозвучал громче любой пожарной сирены.

На экране ноутбука побежали мерцающие полосы, потом он издал жалобный писк и погас. Полная, беспросветная тишина.

Они замерли, уставившись на поверженный «мозг» своего проекта. Вокруг них уже собралась небольшая толпа зевак.

– Артем… – прошептала София, и в ее голосе послышались слезы. – Он… он…

Артем молча поднял ноутбук. Экран был темным. Никакие попытки нажать на кнопку включения не помогали. Мертв. Мозг мертв.

– Жесткий диск, – скрипучим голосом произнес Артем. – Все данные… презентация… код… все там.

– А бекап? – с надеждой спросила София. – Ты же всегда делаешь бекапы!

Артем медленно повернул к ней свое бледное лицо.

– Я… я собирался сделать его сегодня утром. Но папа торопил на переговоры… – в его глазах читался настоящий, животный ужас. – У меня есть вчерашняя версия… на флешке… но там нет последних изменений! Там неработающий алгоритм энергосбережения! Мы его всю ночь вчера доделывали!

По щеке Софии покатилась первая предательская слеза. Они провалились. Провалились на самом старте. Все их труды, бессонные ночи, пайка плат, споры и смех – все пошло прахом из-за одного неловкого движения.

– Что делать? – всхлипнула она. – Мы же провалимся! Нас осмеют!

Артем сжал кулаки. Его собственные глаза были сухими, но в них горел огонь отчаяния.

– Есть один шанс, – сказал он хрипло. – Родители.

– Что? – София смотрела на него, не понимая.

– Мой папа – гений с железными нервами. Твоя мама… она вообще супергерой. Они могут все. Надо позвонить. Объяснить. Может, у папы в машине есть ноутбук с нужным софтом… Может, твоя мама знает, как воскресить жесткий диск силой взгляда… Надо!

Не дав ей опомниться, Артем уже достал свой телефон. Его пальцы дрожали. София, все еще не веря в успех, машинально потянулась за своим.

Они стояли спиной к спине, как два пионера, готовые принять последний бой. Артем нажал на быстрый вызов «Папа». София – на «Мама».

Лариса только что загнала санэпидемстанцию в угол, пообещав им немедленно утилизировать «биологическую опасность» (Петрова вместе с его салатом) и закупить во все кулеры только бутилированную воду высшей категории. Ее телефон завибрировал в кармане.

«Нет. Нет-нет-нет. Только не сейчас. Кто это? Ирина? Петров поджег уже что-то новое? Глеб решил поинтересоваться, почему я еще не решила все проблемы вселенной?»

Она вытащила телефон. На экране светилось: «София».

Сердце Ларисы упало. София никогда не звонила ей в рабочее время просто так. Тем более в день защиты проекта.

– Мам! – в трубке прозвучал заплаканный, hysterical голос дочери. – Мам, все пропало! Катастрофа!

– Софка, дыши, – мгновенно переключилась Лариса, ее голос стал мягким и властным одновременно. Она отошла от представителей санэпидстанции, которые с интересом наблюдали за новой драмой. – Говори медленно. Что случилось? С тобой все в порядке?

– Ноутбук! Он упал! Он сломался! Весь проект там! А защиты через полчаса! Мы пропали! – София захлебывалась слезами.

В это же самое время Глеб сидел в пробке в своем бизнес-седане и с бешенством смотрел на неподвижное море машин перед ним. Его телефон зазвонил.

«Восток-Капитал». Наверное, хотят сказать, что опять переносят. На завтра. На следующую неделю. В следующее тысячелетие».

Он посмотрел на экран. «Артем».

Неожиданно. Сын никогда не звонил ему в рабочее время.

– Артем, я в пробке, все срочное – коротко, – скомкал он приветствие.

– Пап… – голос сына звучал странно – сдавленно и испуганно. – Пап, ноутбук с проектом… он… он разбился. Насмерть. Данные не грузятся. У нас нет презентации. Исходников нет. Мы не сможем защититься.

Глеб замер. Пробка, инвесторы, перенесенные переговоры – все это вдруг ушло на второй план. Он услышал в голосе сына не просто расстройство. Он услышал панику. Ту самую, которую сам так тщательно скрывал всю жизнь.

– Успокойся, – его собственный голос прозвучал неожиданно спокойно. – Что значит «разбился»? Ты его уронил?

– Да… зацепил проводом… он упал и больше не включается. Жесткий диск, вероятно, поврежден. Бекапа последнего нет.

В трубке послышались другие голоса, чей-то плач. Девчоночий. «София», – мелькнуло у Глеба.

И в этот же самый момент он услышал в своем телефоне второй звонок – на линии ожидания. Мельком взглянув на экран, он увидел: «Орлова Л.Д.».

«Она? Сейчас? Что ей нужно?» – но тут же все сложилось в единую картину. «Ее дочь. Их проект. Они звонят одновременно. Боже, они там вдвоем устроили Титаник».

– Артем, виси. Я перезвоню через две минуты, – приказал он и, не дожидаясь ответа, переключил звонок. – Орлова, если это про санэпидстанцию, я сказал…

– Глеб Викторович, у детей ЧП, – голос Ларисы в трубке был стальным, но в нем слышалось напряжение, как у натянутой струны. – Сломался ноутбук. Весь проект на нем. Защита через полчаса. Вам Артем звонил?