Текст книги ""Узурпатор" и "Грымза" от ненависти до любви (СИ)"
Автор книги: Елена Анохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 20: Детский бунт
Война, объявленная между четвертыми и пятыми этажами «Альфа-Консалтинг», вступила в фазу холодного противостояния. Глеб Бармин и Лариса Орлова избегали даже случайных встреч в коридоре. Если их взгляды и пересекались, то это напоминало столкновение двух айсбергов в тумане – холодное, беззвучное и чреватое катастрофой для любого оказавшегося поблизости корабля.
Приказы Глеба спускались в отдел кадров в виде безликих электронных писем, подписанных сухим «Бармин Г.В.». Ответы Ларисы были выдержаны в том же стиле: «В работу внесено. Орлова Л.Д.». Даже воздух между их кабинетами казался более морозным.
Идиотские сплетни, к счастью, поутихли, задавленные тяжелым бюрократическим бульдозером циркуляра Глеба и ядовитыми контрмерами Ирины, которая по секрету всему отделу сообщала, что «Глеб Викторович так разъярился на эти слухи, что чуть не отправил Петрова в командировку в филиал на Чукотке для изучения эскимосских методов мотивации».
Все вернулось в привычное, некомфортное, но предсказуемое русло. Пока на сцене не появились они.
Это произошло в пятницу вечером. Лариса, наконец-то закончив с еженедельными отчетами, собиралась выключить компьютер и погрузиться в долгожданные выходные, план которых состоял из трех пунктов: «сон», «еще сон» и «никаких мыслей о работе». В дверь ее кабинета постучали. Стук был не таким, как обычно – не нервным, как у Ирины, и не властным, как у Глеба. Стук был уверенным и… упрямым.
– Войдите, – удивленно сказала Лариса.
Дверь открылась, и на пороге предстали София и Артем. Они стояли плечом к плечу, как два юных конспиратора. На Софии была ее любимая худи с капюшоном, на Артеме – футболка с каким-то сложным математическим мемом. Оба смотрели на нее с непривычно серьезными, решительными лицами.
– Мам, нам нужно поговорить, – заявила София. – Серьезно.
– Мы бы хотели обсудить один вопрос, Лариса Дмитриевна, – добавил Артем, чуть кивнув. Его тон был вежливым, но в нем чувствовалась стальная нить.
Лариса смерила их подозрительным взглядом. Вид у них был на редкость солидарный.
– Выглядите вы так, будто собрались объявить мне ультиматум, – пошутила она, отодвигаясь от стола. – Устраивайтесь. В чем дело? Опять проблемы с солнечной системой? Или вы вдвоем взломали сервер школы?
– Хуже, – сказала София, устраиваясь в кресле для посетителей. Артем остался стоять рядом, скрестив руки на груди – точная копия позы своего отца на совещаниях. – Мы нашли летнюю программу. Для нас обоих.
Лариса почувствовала легкое беспокойство.
– Летнюю программу? Что-то вроде городского лагеря при университете?
– Не совсем, – вступил Артем. – Это языковой лагерь. В Великобритании. Оксфорд, если точнее.
В кабинете повисла гробовая тишина. Лариса смотрела на них, пытаясь осознать услышанное.
– Оксфорд? – наконец выдавила она. – Это тот, который в Англии? Та самая Великобритания, через пролив Ла-Манш?
– Да, мам, не тот, что в Кировской области, – с сарказмом ответила София. – Там трехнедельная программа. Английский, занятия по интересам – у них есть отличный IT-блок и креативное письмо. Проживание в кампусе, полное погружение в среду.
– И это, я полагаю, стоит как крыло от нового Boeing? – спросила Лариса, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. Она уже мысленно видела стоимость таких программ.
– Мы подготовили сравнительный анализ, – Артем невозмутимо достал из рюкзака планшет, открыл заранее подготовленный файл. – Вот три варианта программ с разным набором опций. Мы считаем, что оптимален вариант номер два. Соотношение цена-качество наиболее сбалансировано. Вот график расходов, включая авиаперелет, визы, карманные деньги и страховку.
Он протянул ей планшет. Лариса машинально взяла его. На экране красовался безупречно составленный график в Excel, с цветными диаграммами и сносками. Это было похоже на мини-версию отчета для совета директоров.
– Вы… это… сами? – ошеломленно спросила Лариса, листая слайды.
– Мы распределили задачи, – пояснила София. – Артем – цифры и техническая часть, я – описание программы и культурная программа. Мы сидели над этим всю неделю.
– Я вижу, – Лариса отложила планшет, чувствуя, как ее мир рушится. – Ребята, это… это очень серьезно. Далеко. Очень дорого. И…
– Мы знаем, что это дорого, – перебила ее София. – Поэтому мы готовы взять на себя часть расходов.
– Как именно? – удивилась Лариса. – У вас же нет доходов.
– У меня есть накопления с прошлых дней рождений и Новых годов, – сказала София. – А Артем подрабатывает тестированием мобильных приложений и репетиторством по математике для семиклассников. Мы можем покрыть около пятнадцати процентов от общей суммы.
Лариса смотрела на них, и в ее душе боролись гордость, ужас и легкое помешательство. Ее дочь и сын Бармина стояли перед ней как слаженная бизнес-команда, выдвигающая продуманный, обоснованный и совершенно безумный проект.
– Ребята, я… я не готова это обсуждать вот так, сходу, – честно сказала она. – Это нужно обдумать. И… – она с тоской посмотрела на дверь, – я не уверена, что ваш отец, Артем, согласится на такое.
– Мы это уже предусмотрели, – заявил Артем. – Следующим пунктом нашего плана является встреча с отцом. Вместе. Чтобы представить ему наш проект и аргументы. Мы считаем, что синергетический эффект от нашего совместного выступления будет выше.
Лариса простонала.
– Вы что, собираетесь устроить презентацию в его кабинете?
– Именно, – кивнул Артем. – Мы запросили у его секретаря Анны временной слот. У нас встреча через пятнадцать минут.
В этот момент Лариса поняла, что мир окончательно сошел с ума. Дети не просто просили. Они назначали встречи и готовили презентации. Они использовали против них их же оружие.
Ровно через пятнадцать минут маленькая делегация в составе Ларисы, Софии и Артема стояла у двери кабинета 501. Лариса чувствовала себя абсолютно идиотски. Анна смотрела на них с нескрываемым любопытством.
– Проходите, Глеб Викторович вас ждет, – сказала она, открывая дверь.
Глеб сидел за своим дубовым столом и смотрел на них с выражением глубокого подозрения. Его взгляд скользнул по Ларисе, Софии, Артему.
– Объясните мне, что это за внеочередное совещание? – произнес он, откладывая ручку. – Артем, это как-то связано с твоей учебой?
– Непосредственно, отец, – кивнул Артем. – Мы с Софией хотели бы представить вам наш совместный проект.
– «Мы с Софией»? – Глеб поднял бровь, его взгляд переметнулся на Ларису. Та лишь беспомощно развела руками, мол, «я тоже тут как зритель».
– Да, – София сделала шаг вперед, явно копируя манеру Ларисы на совещаниях – прямая спина, уверенный взгляд. – Мы нашли возможность значительно повысить наш уровень английского языка и получить уникальный культурный опыт этим летом.
– В Оксфорде, – добавил Артем, открывая на планшете ту самую презентацию и поворачивая его к отцу. – Трехнедельная программа. Вот финансовое обоснование, анализ рисков и план мероприятий.
Глеб взял планшет с видом человека, которому подсунули бомбу. Он молча листал слайды, его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Лариса видела, как на его лбу набухает знакомая жилка.
– Это что за бред? – наконец разразился он, швыряя планшет на стол.
– Оксфорд? Тысячи евро? Вы с ума сошли? Вы вообще представляете, сколько это стоит? Или вы думаете, деньги растут на деревьях?
– Мы представляем, – спокойно парировал Артем, подбирая планшет.
– Мы подготовили сравнительный анализ. И, как я уже сказал, готовы внести свой вклад в размере пятнадцати процентов.
– Пятнадцать процентов? – фыркнул Глеб. – На свои конфеты? Артем, это смешно!
– Это не смешно, это ответственно, – вступила София. – Это инвестиция в наше будущее. Знание языка на уровне носителя повысит нашу конкурентоспособность на рынке образования и труда в будущем. Это долгосрочная инвестиция с высоким ROI (окупаемость).
Глеб смотрел на нее, словно видя впервые.
– Ты что, словами из моего лексикона оперируешь? Кто тебя научил этому?
– Мы много времени проводим вместе, – пожала плечами София.
– Это не обсуждению подлежит! – окончательно взорвался Глеб. – Никакого Оксфорда! Никаких лагерей за границей! Это дорого, далеко и небезопасно! Вы что, по новостям не смотрите? В мире творится Бог знает что!
– Статистически, вероятность попасть в неприятности в Оксфорде значительно ниже, чем вероятность попасть под машину по дороге в нашу школу, – невозмутимо заметил Артем. – Я могу предоставить расчеты.
– Мне не нужны твои расчеты! – заревел Глеб. – Я сказал нет! Точка! Обсуждение закрыто!
– Это нечестно! – вспыхнула София. – Вы даже не рассмотрели наши аргументы! Вы просто тянетесь к своему любимому слову «нет»! Как всегда!
– Да, как всегда! – парировал Глеб. – Потому что я несу ответственность! В отличие от вас двоих, которые решили поиграть во взрослых с презентациями!
Лариса, до этого молча наблюдающая за этим спектаклем, не выдержала.
– Глеб Викторович, может, все-таки стоит…
– Вы тоже в этом участвуете? – он перевел на нее свой гнев. – Это ваша идея? Устроить им каникулы за золотой запас компании?
– Нет! – возмутилась Лариса. – Я узнала об этом пятнадцать минут назад! Но, возможно, вместо того чтобы орать, стоит спокойно во всем разобраться!
– Разобраться в чем? – он вскочил. – В том, что двое несовершеннолетних выдумали авантюру стоимостью с мой годовой бонус? Я не намерен это даже обсуждать!
– Вот именно что вы никогда ничего не обсуждаете! – вскрикнула София, и в ее голосе вдруг прозвучали слезы. – Вы только командуете! «Нет!», «Нельзя!», «Я так сказал!». Вы как… как этот ваш дурацкий Узурпатор на работе!
В кабинете повисла шокированная тишина. Даже Артем смотрел на Софию с широко раскрытыми глазами. Глеб побледнел. Лариса поняла, что дочь перешла все границы.
– Вон, – прошипел Глеб, указывая на дверь. Его голос дрожал от бешенства. – Немедленно. Вон из моего кабинета. И забудьте об этой идее. Навсегда.
София, вся красная, с подрагивающими губами, развернулась и выбежала. Артем, бросив на отца сложный взгляд – в нем было и разочарование, и досада, – молча последовал за ней.
Дверь закрылась. В кабинете остались они вдвоем. Глеб тяжело дышал, уставившись в пустоту. Лариса стояла, чувствуя себя абсолютно разбитой.
– Ну и молодежь пошла, – с горькой усмешкой произнес Глеб первым. – Ультиматумы ставят. На родительские деньги в Англию собрались. И учат жизни.
– Они не ставят ультиматумы, – тихо сказала Лариса. – Они просят. Хотя и странными методами. Они просто хотят быть вместе и провести лето с пользой.
– Вместе? – он снова посмотрел на нее. – Вы о чем?
– Об Артеме и Софии! – взорвалась Лариса. – Они дружат! Им хорошо вместе! Они умные, талантливые дети, которые нашли общее дело и хотят развиваться! А мы… мы тут устроили им разнос как на планерке! Вы кричите про деньги и безопасность, я кричу про… я уже не знаю про что! Мы ведем себя как последние… как последние…
– Узурпаторы? – закончил за нее Глеб. Его ярость вдруг ушла, сменившись усталой обреченностью.
– Да! – выдохнула Лариса. – Именно.
Он тяжело опустился в кресло, провел рукой по лицу.
– Оксфорд… Черт возьми. Это же целое состояние.
– Я знаю, – вздохнула Лариса, наконец присаживаясь на стул напротив. – И далеко. И страшно отпускать. Но… – она посмотрела на него, – их презентация была… впечатляющей. Они действительно все продумали.
– Где они вообще нашли эту программу? – пробурчал Глеб, снова беря в руки планшет и листая слайды. – И как они умудрились сделать такой детальный проработанный файл? Я в их годы…
– В их годы вы, наверное, уже планировали свой первый миллион, – с легкой улыбкой закончила за него Лариса.
Он хмыкнул.
– Что-то вроде того. – Он помолчал, изучая график расходов. – Пятнадцать процентов… Решительные черти. Я в Артеме такого не предполагал. Он всегда был таким… замкнутым.
– София его расковывает, – заметила Лариса. – А он ее дисциплинирует. Они хорошая команда.
– Команда, – снова хмыкнул Глеб. – Команда против нас.
Они смотрели друг на друга через стол. Вражда, злость, обиды – все это куда-то ушло, растворилось в лице общего, неожиданного кризиса. Они снова были по одну сторону баррикад. Родителями, которых объединил общий «враг» – их же собственные, слишком умные и слишком самостоятельные дети.
– Ладно, – тяжело вздохнул Глеб. – Давайте думать. Я не могу просто сказать «да». Это невозможно.
– Я тоже, – согласилась Лариса. – Но и «нет» после такой презентации звучит как каприз тирана.
– Значит, нужен контраргумент, – сказал Глеб, и в его глазах снова зажегся знакомый огонек стратега. – Их условия неприемлемы. Значит, выдвигаем свои.
– Какие именно? – насторожилась Лариса.
– Во-первых, никаких пятнадцати процентов. Их деньги – это их деньги. Пусть копят на учебу. Во-вторых, программа не три недели, а две. Максимум. В-третьих, не Оксфорд, а что-то попроще. Какой-нибудь Кембридж или… не знаю, Эдинбург.
– Глеб Викторович, Кембридж – это тоже не дешевый вариант, – заметила Лариса.
– Тогда Лондон! Пусть учат язык в мультикультурной среде! – он уже вошел во вкус. – В-четвертых, полный отчет о каждом дне. Фото, видео, эссе на английском о впечатлениях. И в-пятых… – он сделал драматическую паузу, – …их поездка зависит от их оценок в конце года. Никаких троек. Только четверки и пятерки. И особенно – по нашим предметам. У Артема – литература и русский. У Софии – физика и математика.
Лариса смотрела на него с растущим изумлением. Он не просто отвергал их план. Он составлял свой. Со свойственными ему жесткостью, контролем и… странной заботой.
– Вы хотите, чтобы София подтянула физику? – улыбнулась она.
– А вы хотите, чтобы Артем наконец-то прочел «Войну и мир» без спойлеров из интернета? – парировал он.
Она рассмеялась. Искренне. Он ухмыльнулся в ответ.
– Ну что, Орлова? Беремся за переговоры с младшим поколением? Общими силами?
– Беремся, Бармин, – кивнула она. – Только давайте без крика. А то они уже обозвали нас Узурпаторами. Добьемся, чтобы вообще в детдом сдали.
– Детдом они не потянут финансово, – с серьезным видом заметил Глеб. – Там же надо свой бизнес-план предоставлять. Так что мы в безопасности.
Он нажал кнопку селектора.
– Анна, найдите, пожалуйста, моих… то есть наших детей и попросите их вернуться. Скажите, что мы готовы обсудить их предложение. Но с поправками.
Он отпустил кнопку и посмотрел на Ларису.
– Ну что, «Грымза», готовьтесь. Второй раунд начинается. Надеюсь, у нас хватит нервов на этих переговорщиков.
– Думаю, справимся, «Узурпатор», – улыбнулась Лариса. – В конце концов, мы же профессионалы.
И впервые за долгое время эти прозвища прозвучали не как оскорбление, а почти как… ласковый термин.
Глава 21: Неловкая забота
Воздух в «Альфа-Консалтинг» на этой неделе был густым не только из-за вечно капризничающего климат-контроля, но и от предпраздничной лихорадки. До Нового года оставалось чуть больше месяца, и это означало лишь одно: всеобщий аврал. Нужно было успеть закрыть годовые отчеты, выполнить планы, которые казались невыполнимыми даже в сентябре, и подготовить бесконечные презентации для совета директоров. А еще – разобраться с корпоративными подарками, которые кто-то обязательно забудет заказать, и урегулировать вопрос с украшением офиса, чтобы он не напоминал похороны мамонта, но и не превратился в филиал сумасшедшего дома.
Лариса Орлова стояла у своего кабинета, опираясь ладонью о косяк двери, и пыталась силой воли остановить легкое головокружение. Третий день подряд она задерживалась далеко за полночь, сводя бюджеты, утверждая планы на следующий год и пытаясь втиснуть в расписание бесконечные встречи. Ее знаменитый «стальной прут» в позвоночнике дал трещину и напоминал теперь скорее перегнутый алюминиевый ободок от старой сковородки. Даже ее безупречный темно-синий костюм, обычно сидевший как влитой, сегодня, казалось, слегка морщился от усталости своей хозяйки.
«Кофе. Мне нужно больше кофе. Или чипсов. Или просто тихо и темно на полчаса. Но сначала – разобраться с этим идиотом из «Офис-Сервис»», – пронеслось в голове, пока она набирала номер поставщика канцелярии. Заказ, сделанный три недели назад для всего отдела – дорогие ручки, блокноты, папки для важных встреч – должен был быть еще вчера. А сегодня утром выяснилось, что курьер «заблудился», потом «забыл», а в итоге менеджер Олег радостно сообщил, что «ваш заказ уехал в другой офис, но мы обязательно соберем его заново к концу недели!»
Лариса вздохнула, приложив телефон к уху. Звонок, ответили сразу.
– «Офис-Сервис», Олег, здравствуйте! – прозвучал жизнерадостный, слегка заискивающий голос.
– Олег, – голос Ларисы был низким, безэмоциональным и оттого еще более страшным. – Мой отдел сидит без базовой канцелярии. Контракт на полмиллиона в год висит на волоске. И вы говорите мне «к концу недели»?
– Лариса Дмитриевна, понимаете, там накладная перепуталась… – начал было Олег.
– Олег, – перебила его Лариса, и ее голос приобрел опасную, шелковистую мягкость. – Давайте я расскажу вам, что я «понимаю». Я понимаю, что ваш курьер не «заблудился», а поехал развозить личные заказы вашего начальника, потому что его личный водитель в отпуске. Я понимаю, что наш заказ «перепутался» с заказом какой-то конторы, которая платит вам втридорога за срочность, но в два раза меньше по оборотам. Я понимаю, что вы сейчас сидите и думаете, как бы мне все это красиво обернуть, чтобы я не позвонила вашему генеральному и не рассказала, как вы в прошлом квартале «теряли» счета на мелкие суммы, которые потом чудесно находились в вашем кармане. Я все это понимаю. А вы понимаете, что я сейчас не в настроении это слушать?
В соседнем кабинете, который делил с Ларисой тонкую, как лист бумаги, стенку, Глеб Бармин как раз собирался на совещание с инвесторами. Он застегивал манжету дорогой рубашки, когда сквозь перегородку донесся ровный, холодный голос Орловой. Он замер. Слышно было отлично. Каждое слово.
«Опять кого-то уничтожает, — первая мысль была привычно раздраженной. – Неужели нельзя решать вопросы без этого тона верховной жрицы, разносящей на атомы недостойных?»
Но он продолжал слушать. И по мере того, как Лариса, не повышая голоса, методично разбирала несчастного Олега на запчасти, его раздражение стало потихоньку сменяться… чем-то другим. Он слышал не только язвительность и угрозы. Он слышал усталость. Легкую хрипотцу в голосе, сдавленность, будто ей физически не хватало воздуха на все эти слова. Он вспомнил, что видел свет в ее кабинете поздно вечером уже несколько дней подряд. Вспомнил, как она вчера на летучке чуть не заснула стоя, резко вздрогнув, когда он задал ей вопрос.
«Черт. Она выгорает. Моя «Грымза»… выдыхается», — пронеслось в голове с неожиданной остротой. И это «моя» прозвучало в его сознании так естественно, что он даже не сразу осознал его.
– …поэтому вы привезете мне весь заказ, в идеальном состоянии, сегодня до 16:00, – тем временем вещала Лариса. – Не «можете», а «привезете». И лично принесете в мой кабинет. И если в наборе будет не триста ручек, а двести девяносто девять, я не только расторгну контракт, но и лично прослежу, чтобы вас уволили за систематические хищения. Яснo? Прекрасно. Жду.
Она бросила трубку без прощания. В соседнем кабинете наступила тишина. Глеб стоял, не двигаясь, все еще пристегивая ту самую манжету. В ушах звенело от ее ледяной ярости. И от той самой усталости, которая сквозила в каждом слове.
«Она тащит на себе все. И мое бешеное давление. И его последствия. И этих идиотов-поставщиков. И свой отдел. И дочь-подростка. И еще умудряется находить время, чтобы кормить ту проклятую ворону во дворе…» – мысленная картина вырисовывалась внезапно ясной и… неудобной. Он привык видеть в ней препятствие, противника, силу природы, которую нужно обуздать или сломить. Он не привык видеть в ней просто уставшего человека.
Он резко дернул рукав, закончив с манжетой, и вышел из кабинета, стараясь не смотреть в сторону двери Ларисы. Совещание с инвесторами прошло в тумане. Он говорил правильные слова, кивал, приводил цифры, но где-то на задворках сознания продолжала крутиться одна и та же мысль: «Она не ела. Я не видел, чтобы она сегодня ела. Только кофе. Бесконечный кофе» .
Возвращаясь в свой кабинет после совещания, он проходил мимо офиса Ларисы. Дверь была приоткрыта. Он мельком увидел ее за столом. Она сидела, обхватив голову руками, и смотрела в экран компьютера с таким выражением, будто тот собирался ее атаковать. На столе рядом стоял нетронутый круассан в пластиковой упаковке и полная пепельница (она бросала курить пять лет назад, но в особо стрессовые дни одна сигарета все же находилась).
«Черт возьми. Она и правда на пределе», — констатировал он про себя с какой-то досадной беспомощностью. Сделать что-то? Предложить помощь? Сказать: «Не надрывайтесь, Лариса Дмитриевна»? Он фыркнул про себя. Она бы сначала покрутила пальцем у виска, а потом подумала, какую бы новую статью ТК ему в ответ процитировать. Ее гордость и его репутация «Узурпатора» не оставляли места для простой человеческой заботы.
Но мысль не уходила. Она сидела в мозгу, как заноза. Он зашел в свой кабинет, закрыл дверь и уставился в окно. И тут его осенило. Глупая, абсурдная, почти детская идея. Такая, за которую его самого жестоко бы высмеяли, узнай кто-нибудь.
Он достал телефон, нашел в контактах номер своего личного ассистента, который решал вопросы, не связанные с работой.
– Алло, Максим? Да, это Бармин. Слушай, нужно кое-что… – он понизил голос, хотя в кабинете никого не было. – В «Палермо» знаешь? Закажи оттуда стейк «Рибей», с кровью, с трюфельным пюре и спаржей. Да… Да, самый лучший. И чтобы доставили сюда, к… – он запнулся, – …ко мне. Да. И… Максим? Сделай так, чтобы это выглядело как… ошибочный заказ. Лишний. Понимаешь? Я, типа, заказал один, а мне привезли два. И второй некуда деть. Да, именно так. И… чтобы доставили примерно через час. Да. Спасибо.
Он положил трубку, чувствуя себя идиотом. Глеб Бармин, «Узурпатор», человек, принимающий решения о миллионных контрактах, втайне заказывает еду для своего главного оппонента, чтобы та… просто поела. Это было настолько нелепо, что он пару минут просто сидел и смотрел на свои руки, пытаясь понять, не сошел ли он с ума от стресса.
Через час раздался звонок с ресепшн. «Глеб Викторович, вам доставка из «Палермо», вы что-то заказывали?»
– Да, – буркнул он в трубку. – Пусть поднимут.
Курьер внес в кабинет два огромных бумажных пакета с логотипом элитного ресторана. Аромат жареного мяса и трав мгновенно наполнил кабинет. Глеб сделал вид, что изучает содержимое.
– Странно, – сказал он с наигранным недоумением, обращаясь больше к самому себе, чем к курьеру. – Я заказывал один. Видимо, ошибка. Ладно, оставьте.
Когда курьер ушел, он быстрым шагом вышел из кабинета. В коридоре как раз никого не было – все были на обеде или в курилке. Он подошел к двери кабинета Ларисы, постоял секунду, колеблясь, потом поставил один из пакетов прямо на пол перед дверью. Он даже не постучал. Развернулся и ушел назад в свой кабинет, чувствуя учащенное, как у мальчишки, сердцебиение. «Бармин, ты полный кретин», — мысленно прошептал он сам себе.
Лариса как раз собиралась выйти за очередной порцией кофе, который уже давно перестал действовать, а просто был горькой горячей жидкостью, которую нужно было пить по инерции. Она открыла дверь и чуть не споткнулась о бумажный пакет.
– Что за…? – она нахмурилась, оглядываясь по сторонам. Коридор был пуст. Она подняла пакет, заглянула внутрь. Оттуда пахло… райским наслаждением. Мясом. Дорогим мясом. И не только им. Она увидела аккуратные контейнеры с гарниром, еще теплые, маленькую булочку, завернутую в салфетку, и даже миниатюрную бутылочку соуса.
«Что это? Минус чего? — первая мысль была параноидальной. – Подвох. Однозначно. Кто-то хочет меня отравить? Подкупить? Сделать фото, как я беру взятку в виде стейка? Может, это Петров из ИТ так шутит? Или…»
Она снова огляделась. Никого. Ее взгляд упал на дверь кабинета 501. Она прищурилась. «Не может быть. Он? Нет, бред. Он скорее прислал бы мне яд в шприце, чем еду. Или…» Она вспомнила его странный, задумчивый вид на последнем совещании. Вспомнила, как он мельком посмотрел на нее сегодня утром – не оценивающе, а… как бы это? Озабоченно?
В этот момент из своего кабинета вышел молодой стажер из маркетинга.
– О, Лариса Дмитриевна! – обрадовался он. – Это вам, наверное? Там курьер спрашивал, куда девать второй заказ, я сказал, что Глеб Викторович, наверное, ошибся, и направил его к вам. Он же всегда там у себя все съесть не может, заказы отменяет…
Лариса смотрела на стажера, а в голове у нее складывалась картинка. «Ошибся. Лишний заказ. „Не может съесть“». Это звучало… правдоподобно. Слишком правдоподобно. Слишком удобно.
– Ага, – сказала она сухо. – Спасибо, что проследили.
Она занесла пакет в кабинет, поставила на стол и села, глядя на него, как кролик на удава. Стейк. Ее любимый. С кровью. Оттуда, откуда она не могла себе позволить заказывать даже в самые успешные месяцы. Соблазн был смертельным. Желудок предательски заурчал, напоминая, что последний раз она ела вчера вечером, и то это был подсохший салат из столовой.
«Ну и что? — вела внутренний диалог одна ее часть. – Если он и правда ошибся? Выбросить же жалко. Это же „Палермо“!»
«А если это он? — парировала другая, более подозрительная часть. – Если это его странный способ… чего? Заботы? Извинения? Тогда это вообще подозрительно. Значит, у него крыша поехала окончательно. Или это какая-то новая тактика».
Она потрогала контейнер. Он был еще теплым. Аромат сводил с ума. Она глубоко вздохнула, открыла крышку. Стейк лежал там, идеально прожаренный, сочащийся соком. Рядом – кремовое пюре с черными точками трюфеля и хрустящая зеленая спаржа.
«Отрава, наверное, все-таки, — с грустью подумала она. – Но какой ароматный яд…»
Она все же взяла вилку и нож (в ящике стола у нее всегда был свой набор на случай таких стрессов) и отрезала маленький кусочек. Поднесла ко рту. И… забыла обо всем. О работе, о Глебе, о подвохах, о несчастном Олеге из «Офис-Сервиса». Во рту расплылся вкус совершенства. Нежная, тающая текстура мяса, насыщенный вкус, легкая горчинка трюфеля…
Она ела. Медленно, с наслаждением, закрывая на мгновения глаза. Это был лучший стейк в ее жизни. Возможно, потому, что она была голодна как волк. А возможно, и нет.
Закончив, она откинулась на спинку кресла, чувствуя приятную тяжесть в желудке и странное, забытое чувство… заботы. Кто бы ни был отправитель – случайность или сам «Узурпатор» – в этот момент она чувствовала себя не «Грымзой», а просто женщиной, которую накормили вкусной едой.
Она собрала пустые контейнеры, аккуратно сложила их в пакет, чтобы выбросить в мусорку подальше от офиса, дабы не плодить сплетни. И тут ее взгляд упал на маленький бумажный стикер, приклеенный к внутренней стороне пакета. На нем было напечатано: «Г.В.Б. – заказ №451. Оплачено картой» . И кто-то от руки дописал шариковой ручкой: «Приятного аппетита» .
Почерк был твердым, мужским, с резкими углами. Очень знакомым.
Лариса замерла со свертком в руках. Так оно и было. Никакой ошибки. Это был он.
Она медленно опустилась в кресло, глядя на эту записку. Глеб Викторович Бармин, «Узурпатор», человек, грозившийся ее уволить, пожелал ей приятного аппетита. Мир перевернулся с ног на голову.
«Что ему нужно? — билась в панике мысль. – Это взятка? Но за что? Это знак перемирия? Это… это что, самый неуклюжий флирт на свете?»
Она фыркнула, но сердце ее почему-то билось чаще. Было страшно, неловко и… чертовски приятно. Потому что стейк и правда был божественным. И потому что кто-то, в конце концов, заметил, что она устала и голодна.
Она не знала, что делать с этим знанием. Поблагодарить? Это было бы слишком прямо и разрушило бы всю эту хрупкую, абсурдную конструкцию. Сделать вид, что ничего не было? Так и придется.
Она взяла свой телефон, нашла его номер в рабочем чате. Набрала сообщение: «Глеб Викторович, насчет графика отпусков на следующий квартал…» – и удалила. Потом: «Спасибо за стейк» – и снова удалила. Слишком просто. Слишком сложно.
В итоге она просто отложила телефон. Посмотрела на стикер еще раз, потом аккуратно отклеила его и… запрятала в самый дальний ящик стола, под папку с личными документами. Как улику. Как доказательство того, что даже у «Узурпаторов» бывают моменты полного, абсолютного, идиотского, но все же… человеческого слабоумия.
А в своем кабинете Глеб Бармин смотрел на второй, совершенно идентичный пакет со стейком на своем столе и не мог заставить себя его открыть. Он не был голоден. Он думал о том, нашла ли она записку. Догадалась ли? Съела ли? Или выбросила, презрительно сморщив нос?
Он вздохнул и отодвинул пакет. Идея казалась ему все более идиотской. Но почему-то мысль о том, что она сейчас там, в своем кабинете, сытая и довольная, вызывала в нем странное, глупое, неподдельное чувство удовлетворения. Гораздо большее, чем от любого успешно подписанного контракта.
Война войной, а обед, как говорится, по расписанию. Даже если этот обед – самый неловкий и молчаливый акт перемирия в истории корпоративных войн.
