Текст книги "Сонная ученица (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

За ней сверкая и вращая закрепленном на острие иглы "коромыслом" с магнитами возник Глаз Ночи. Как выглядел вожделенный такой уймой народа агрегат? Круглая подставка с выдвигаемыми вперед четырьмя лежанками. Из подставки вырастал полый шар с четырьмя отверстиями для голов Сновидящих и их подопытных. Из шара тянулась намагниченная игла, к которой крепилось металлическое коромысло. Ох, и долго же я его крепила, учитывая местоположение звезд и расположение основных магнитных полей земли! Стоит выдвинуть лежанку, улечься, запихнув голову в отверстие, и ты в Сновидении, и способен творить такое – аж страх берет!

– Точно такая! Надо же! – зазвенел голос потрясенного Анверо. Он подошел к Глазу и погладил коромысло кончиками пальцев. – Я до конца не верил, что ты способна его создать.

– Лапуля, из-за этой дряни вся мышиная возня? – высунулся у меня из-за плеча Ветер. – Отдала бы ты ее Пучку – и пусть сами разбираются. Они из-за нее друг друга бы поубивали – нам работу облегчили.

Держись у меня, бездельник черноглазый, я тебя перевоспитаю, дай только время. Ты у меня энциклопедию хороших манер наизусть вызубришь! Он верно понял мое настроение и больше не шумел.

– Ирава, посмотри, где они находятся, – подтолкнул меня к Сфере длинноносый.

– Глупо нападать сейчас, когда эффект внезапности пропал, – возразила я.

– Но уезжать ни с чем еще глупее, – возразил Арфист. – Балзио не такой. Он не отступит. Сочтет ниже своего достоинства брать обратный билет.

– Твоему эльфу неймется, он тоже торопит их, – добавил толстяк. – Арфист, тебе разбираться с сыном.

– Знаю, – буркнул он.

Эльф не выглядел ни мрачным, ни радостным. Скорее усталым. Отпрыску своему он не особо обрадовался. Сын и сын, с кем не случается – выражало его лицо.

Мне было наплевать на его чувства. Я вытянула лежанку и растянулась на ней. Предпочитаю участвовать в событиях непосредственно, а не наблюдать через всякие там сферы.

Уже в Сновидении я увидела Лица подле Сферы Наблюдения. Хорошо, что встроила внутрь помимо карты Калессы еще и карты близлежащих государств, теперь могу отследить убийц Сокола в Ири. Стоит порадоваться собственной сообразительности.

О, прогресс, однако! Я впервые сумела разглядеть длинноносого! В моем Сновидении он напоминал оплывший огарок свечи – бесформенный силуэт в клубах мрака. Толстяк стоял подле меня и заглядывал через плечо эльфа, всматриваясь в Сферу.

Я оставила их за этим скучным занятием и помчалась вперед, не сдерживаемая стенами и материальными формами. Я вновь была невесомым сгустком энергии – силой, скоростью, свободой! Впервые представилась возможность испытать собственную конструкцию в полную мощь и тут же отправляюсь мстить. Я права, потому что права. И никак иначе!

Утренняя Бела оказалась еще прекраснее, чем ночная. Солнечные лучи отражались от зеленоватого дорожного покрытия, блестящего, точно леденец. Казалось, подо мной не твердый камень, а полноводные реки текут, не подчиняясь законам притяжения, взмывая вверх по изящным мостам, ныряя в тоннели под длинными кварталами и пышными садами.

Высокие многоярусные дома усеченными пирамидами тянулись вверх, увенчанные широкими зонтиками крыш. Были и обычные здания с вполне привычной мне архитектурой – точно кружевные, плетеные, изобилующие элементами декора. В Беле я не обнаружила памятников. Зато фонтаны на любой вкус украшали почти каждый квартал. А уж висячие сады… В прямом смысле висячие.

Над домами на сваях взмывали высокие платформы. И не в одиночку, а по несколько – одна над другой. На платформах произрастали деревья. Система зеркал доставляла солнечные лучи в каждый уголок городского леса, поднимающегося на три-пять ярусов высоко-высоко в небеса. Между ярусами двигались просторные подъемники, развозя спешащих в гости эльфов и иных существ, избравших жизнь ближе к природе, но не желавших при этом покидать город.

Оторваться от созерцания красот было не просто, но другая часть моего сознания напряглась, обнаружив внизу врагов. Вон они, пересекли реку. Жаль, не чувствую, в какой четырехколесной железяке спрятались главные злыдни.

Меня захлестнуло злое веселье. Я поднырнула под замыкающий экипаж, сорвала заклятье, сдерживающее демона в движителе. Тот по инерции еще немного проехал, пока не понял – прежние оковы исчезли. Демон оказался не дружелюбным. Он перевернул экипаж, швырнул его на высокий каменный забор, и только тогда с чувством выполненного долга сбежал в Запредельное. Так, четырьмя нападающими меньше.

– Ирава, остановись! – окликнули меня. Кто? Лиц Анверо подключился к Глазу Ночи, решил вспомнить молодость. – Ирава, на асассинов мы с… – он осекся. – С моим другом наставили ловушек вокруг дворца. Они не проедут, посему не трать силы.

Это радует. Но меня переполняла энергия. Сейчас я чувствовала себя всесильной. Что мне чужие советы. Вот сейчас догоню Волка и…

Что "и" я не успела додумать, Арфист буквально вытолкал меня из Сновидения.

– Ты не испытывала Глаз Ночи ранее? – выкрикнул он, вытаскивая мою голову из ложа в шаре. – Сразу опьянела. Нельзя тебе больше туда без подготовки. У твоего учителя тоже ум за разум зашел по первости.

– И не только по первости, – пробурчал длинноносый.

Погодите у меня, я вам это припомню!

– Не трать силы, присядь в сторонке, последи лучше в Сферу. А мы как-нибудь сами. Ко мне личная гвардия час назад прибыла, в парке в боевой готовности. Не забывай, кто я, девочка.

Спасибо, что напомнил, глава Светлого Совета! Без твоих слов от склероза бы погибла! В груди вибрировала ненависть к убийцам Номара. Любимый мой, родной, неужели я так и буду отсиживаться в сторонке, пока другие будут противостоять твоим убийцам?

– Ты поможешь нам заклясть Аканальги – самого непредсказуемого из Высших духов. Не сейчас, позже, – обрадовал меня длинноносый. – Тут без твоей помощи точно не обойдемся.

Элидар присвистнул. Длинноносый мрачно покачал головой и добавил:

– Если ты сама того захочешь. Я настаивать не буду.

– Да хоть всю Великую Семерку, если это поможет мне отомстить! – пылко отозвалась я.

Длинноносый улыбнулся, растягивая рот до ушей. Еще чуть-чуть, и "Ква" скажет – натуральная лягушка. Самое поганое – его присутствие меня сбивает с рабочего настроя. Приближение Пучка-предателя и убийц Номара уже не кажется событием вселенского масштаба. Длинноносый, ты точно демон, родич, чтоб ты действительно заквакал.

Я подскочила с кушетки, демонстративно отвернулась от толстяка и поспешила к Элидару. Тоже не подарок. Но бросать его беззащитным нельзя.

– Ветер, держи, – я стянула с пальцев пару колец и отцепила с пояса брелок. – Это упакованный генератор молний, – указала я на тоненькое серебряное колечко. Скажешь "Ад`арват кхат нас" и сожмешь ободок посильней. Не бойся, не сломаешь. Зато получишь трубку, что-то вроде ружья. Чтобы выстрелить надави на красное пятно у основания. Дошло?

– Дошло, Лапуля, – благодарно затряс головой чародей.

– Это, – я встряхнула брелком, – отрубает координацию движений на сутки. Бросишь под ноги и скомандуешь "танцуйте" на эльфите. Враги будут трепыхаться, точно куклы на ниточках в руках доморощенного кукловода в приступе старческой трясучки вкупе с лихорадкой. Противоядие, – остановила я новую порцию благодарностей, – в этом колечке, – нацепила я на него мизинец второе кольцо, отличающееся от первого только гравировкой. – Действует как обычный лекарский амулет. Коснешься, скажешь "Вернись к жизни", то есть "Танф хан анарто", и все. Враги бьются в конвульсиях, ты – герой победитель. Можешь заказывать себе заранее благодарственную грамоту от собственного имени.

– Лапуля, что бы я без тебя делал? – обрадовался Ветер. – Все-таки я тебе не безразличен.

– Конечно, ты мне глубоко противен, – одарила я его дежурным оскалом.

Я возвратилась к Сфере. Длинноносый указал на подкатившие к дворцу экипажи. Восемь… Нет, одиннадцать. Они что, по дороге размножились почкованием?

Едва асассины вылезли погреться на утреннее солнышко, мирно расчехлить оружие, из зеленого влажного полумрака сада выстрелили сети. Те, которые длинноносый применял, прорываясь к Пуле – с отравленными иглами. За сетями взвился огненный смерч. Какое-то время ничего видно не было, кроме кудрявых клубов пламени. Творец, там же предатель недоделанный – Пучок изжарится, точно курица на вертеле. Думала ли я, что буду за него переживать!

– Лиц! – окликнул толстяк эльфа, – Лиц, попридержи своих бойцов.

– И не подумаю, – отозвался глаза Светлого Совета. – Он обучен отражать подобные атаки. Тем более он с Волком. Что ему сделается?

Вот оно что. Все-таки беспокоится, хотя вида не подает. Осталось в тебе кое-что живое, как бы ты не пытался упрятать свои подлинные чувства, глава великой Ири. Пусть Пучок спасется. Тогда я сама ему глаза выцарапаю, или хотя бы поколочу. Творец, дался мне длинноухий мерзавец!

Толстяк неожиданно обнял меня за плечи и "обрадовал":

– А теперь не мешай. Прикроешь в случае чего. И чернявого своего друга попридержи, чтобы не навернулся под заклинание. Волк идет сюда.

Наконец– то! Я взглянула в Сферу. Кто бы сомневался, целые и невредимые, они даже не помяли идеально сидящие костюмы. Как смотрятся на фоне общей разрухи, догорающих экипажей и гвардейцев, теснивших остатки выживших после пламенной атаки асассинов! Латас, Давхи и замыкающий шествие Пучок взбежали на крыльцо резиденции Анверо.

Длинноносй взмахом руки накинул полог невидимости на Глаз и Сферу, вышел вперед, оттеснив от входа Арфиста. В поднятой руке толстяка блеснула выпрошенная у меня колба.

Я почувствовала, как внутри все закипает. Сейчас я могу гораздо больше, чем раньше. У меня даже есть вожделенный всеми Глаз Ночи. Так отчего меня берегут? Я сунулась к невидимой машине Сновидений, но эльф грубо оттолкнул добровольную помощницу к лестнице.

– Не суйся, – шикнул он. – Не твой ход.

Поговорили, называется.

И тут закрытая дверь рухнула вперед, деревянным настилом улегшись под ноги Латаса. Длинноносый словно того и ждал. Он швырнул в Волка колбу с призраком и проорал заклинание. Волк заголосил, пытаясь отцепить от себя нечто полупрозрачное, расплывчатыми контурами отдаленно напоминающее человека. Ополовиненная сущность Латаса настойчиво желала воссоединиться с основой, но, не способная пролезть внутрь, рвала когтями его лицо, раздирала рубашку на груди, тут же окрасившуюся кровью.

– Лиц, засыпай! Они не объединятся без помощи! – взвизгнул длинноносый.

Эльф поспешно нырнул под полог невидимости, а я не знала, что мне делать. Толстяк набросился на Давхи, тесня его из зала куда-то в озаренный розовыми лампами коридор. Ветер как мог прикрывался от швыряющегося заклинаниями Волка, не способного высвободиться из цепкой хватки призрака. Я тоже не отставала, выхватила из ножен меч и, пользуясь им как простейшим усилителем, пропустила силу через лезвие, направляя на Латаса.

Мой злейший враг заорал, точно ошпаренный котяра, замолотил руками в воздухе, чудесным образом умудряясь не напороться на вожделенный Глаз Ночи.

Видя, что мои усилия не возымели результата, я один за другим принялась отцеплять и разряжать в мерзавца брелки и кольца с быстрыми заклинаниями. Куда там! В зале пылали стены, обрушилась позади нас лестница, громыхало и выло нечто злокозненное и вредное, выдернутое из Запредельного чарами Элидара. Но никто из нас не смог причинить Латасу большего вреда, чем его собственный призрак. Как сказал бы Пучок, парадируя слабо знающих человеческий язык эльфов – такой большой число чародей в закрытый помещение – совсем ай-ай-ай.

Не запылился, вражина, нарисовался! Мастер боя в нерешительности замер на пороге, не видя своего нелюбимого отца, зато имея честь лицезреть нас двоих – отбивающихся от сбрендившего от боли Волка. Недавний хозяин не внушал доверия. Зато мы – очень даже внушали. И недолго думая, эльф принял нашу сторону (а что ему оставалось делать, если бывший командир направо и налево швырялся губительными заклятиями?) Пришлось отбиваться, тем самым ускоряя нашу победу (или отдаляя поражение, серьезных результатов-то пока не видно).

Я быстро поняла – Латас нам троим не по зубам. Маленькие, не доросли. Анверо не спешил с подмогой. Наверняка, решил компенсировать бессонную ночь и подремать, пока остальные отдуваются.

Я выжала в меч всю накопившуюся ярость, разозлив Волка еще больше, и решила проведать толстого приятеля и его жертву – Давхи. Что-то мне подсказывало – ведьмоненавистнику требуется помощь. Недаром он так боялся наделенных божественным даром.

Я бросилась к выходу, оттеснила плечом не возражавшего Пучка и, стуча каблуками по паркету, помчалась на подмогу толстяку. Тем более, именно Давхи разрядил ружье в моего Номара.

Я настигла их в зале, который бы охарактеризовала, как бальный. Во всяком случае, ничего целого, кроме арфы в углу перед треснувшим зеркалом я не обнаружила. Зал лежал в руинах. В выбитые окна заглядывали опаленные ветви деревьев, тлеющая груда углей справа от меня, вероятно, была когда-то столом со стульями.

Оба противника, изрядно потрепанные и уставшие, мутузились огненными мечами, периодически одаривая друг друга всякой "милой" мелочью вроде ледяных ос или липкого пола. Ну да, разве таких воротил испугаешь насморком.

– Что, Давхи, без храма своего совсем осиротел? – игнорируя заливающий глаза пот, ехидно осведомился толстяк. – Без должности военного министра свыкся, и без храма перебился бы, неудачник!

– Кто ты? Как вживил в себя демона? – зарычал ведьмак.

– Завидуешь, да? – вместо ответа принялся подзуживать противника длинноносый. – А помнишь, как двадцать четыре года назад ты вызвал меня и потребовал подглядывать за императорскими чародеями, в надежде подловить их на какой-либо мерзости. И подловил. Только тебя не отблагодарили, и местечко теплое, – он едва увернулся от удара разъяренного ведьмака, – не тебе отдали. Тебе вообще не везло. Даже с Волком не повезло.

– Ты… Ты! – Давхи, хоть и тратил силы на пустую ярость, дело свое знал, и теснил толстяка к стене.

– Я хороший. Просто замечательный. Завидуй, благо, недолго осталось, – с трудом ехидничал толстяк, еще надеясь вырваться из захлопываемой ведьмаком ловушки.

Над головой длинноносого уже вертелся черный смерч, по коже и по одежде пробегали синеватые огоньки. Бывший настоятель храма пытался развоплотить врага. Это плохо. Самое время вмешаться.

Меня они не замечали, сконцентрировавшись друг на друге. Быстрых заклинаний в арсенале почти не осталось. Зато имелись кинжалы. Я выбрала тот, что потяжелее, прицепила простенькое разрывное заклинание и метнула в спину убийце моего любимого. Как раз под ребра. Туда же, в продранную на миг защиту запустила еще одно заклинание. Под левую лопатку ведьмака вошел кусок раскаленного добела металла. Одежда вспыхнула. Давхи замер, покачнулся и рухнул на пол к ногам толстяка. Тот быстро добил врага, раздраженно разогнал серое копошащееся нечто над головой, стряхнул синие огоньки и только тогда удивленно воззрился на меня.

– Не думал, что ты это сделаешь, – пробормотал он. – Спасибо, вовремя.

– По-твоему, мне следовало и дальше любоваться, как он тебя расплющит, а еще лучше, развоплотит? – голос звучал глухо и хрипло. – Ты же демон, так?

Я обхватила себя за плечи. Меня трясло. Убийца Номара мертв. Остался заказчик, если его еще не уничтожил Анверо. Пора возвращаться к ним.

Длинноносый мне не ответил, встряхнул слипшимися от пота и крови волосами, пошатываясь зашагал впереди, периодически хватаясь за стены и замирая, чтобы восстановить дыхание. Ранен? Я не лезла с расспросами, шла следом.

В зале все было кончено. Волк мертв, растерзанный собственным привидением и упокоенный Арфистом. Сам Анверо стоял перед немирно настроенным сыном и терпеливо выслушивал поток оскорблений. Элидар сдерживал Пучка, точно мелкую брехливую дворнягу на коротком силовом поводке, не позволяя тому вцепиться папочке в волосы.

– Ты бесчувственная тварь! Ты никогда не будешь мне отцом! Ты выбросил меня на улицу, живодер! Только чудовищ штамповать умеешь, а сына не разглядел! – с пеной у рта орал орчий воспитанник. – Отпусти меня, Ветер, я покажу этому трусу, чего я стою! Ты…

– Пойдем, Ирава, – потянул меня за руку длинноносый. – Тут все рано лестница разрушена. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату. Нам обоими требуется отдых, пока они побеседуют.

Я поддалась на его уговоры. Мне нужно прийти в себя. Я заперлась в комнате и рухнула на постель. Враги мертвы. Убийце любимого я лично всадила клинок в спину. Но отомстила ли я? Душа не ощутила удовлетворения, только тоску по навсегда утраченному покою. На сердце было пусто и одиноко. Наигранная веселость, за которой я пряталась в последние месяцы, растаяла, будто круги на воде. Я ощутила только одно – желание убраться подальше отсюда.

Я приняла ванну, приказала собственному организму поспать полчаса, после чего оделась и собрала вещи. Спасибо за гостеприимство, но утомлять хозяев кислой миной не вежливо.

Спустившись вниз, я удивилась. Во дворце словно не велось военных действий. Чисто, прибрано. Комнаты и коридоры, конечно, стоят оголенными, точно деревья после листопада – ни шелка на стенах, ни мебели, ни стекол. Зато просвечивает очищенная от штукатурки кирпичная кладка стен.

Мои чародейские агрегаты не пострадали. Я бережно упаковала Сферу Наблюдения обратно в кольцо, собралась заняться Глазом. Извините, хозяева, на благотворительности не специализируюсь. В современном обществе она вообще дурным тоном считается. Даже храмовники, кричащие на каждом углу о милосердии, все подношения в собственную норку тянут. А я кто? Я всего лишь злопамятная наглая чародейка с дурным характером. Нет резона дарить незнакомому эльфу творения Номара.

Я подготовила заклинание для упаковки Глаза, как почувствовала – сбежать втихую не выйдет. Длинноносый следил за мной, склонив голову чуть на бок.

– Куда ты сейчас? – осведомился он, подходя почти вплотную.

– Какая разница? – меня охватило странное оцепенение. Мчаться куда-либо расхотелось. Зачем, если здесь тепло, светло и кормят прилично? Опять чары плетешь, длинноносый? Что тебе от меня нужно?

– А чернявого своего отчего не зовешь? – удивился он.

– Кто Пучка утихомиривать будет, чтобы он папашу на закладки для чародейских книг не порезал?

Я попыталась стряхнуть оцепенение. Не вышло. Творец, так на меня действовал только один человек на свете. Но его давно нет под этим небом…

– Знаешь, чтобы все получилось так, как получилось, мне пришлось совершить великую подлость, изменившую нас обоих. Я не имею права просить прощения, и все же говорю – прости меня, Ива…

Я прикрыла глаза. Спокойно. Вдох-выдох. Внешность чужая, голос чужой, поступки дикие, но сейчас я его узнала. Этого не может быть, поскольку быть не может никогда. Но раз уж это все-таки есть, то…

Моя пощечина была звонкой и болезненной, не сомневаюсь. Я вложила в нее всю свою боль, тоску, безысходность, все пролитые и невыплаканные слезы. Чтоб тебе, Сновидец недоделанный!

Я выскочила из дворца и помчалась прочь. Ты хотел Глаз Ночи? Получи! Пользуйся! Я тебе не игрушка, не подопытный, пускающий слюни идиот. Я любила тебя. ЛЮБИЛА! Весь свой дар любви истратила на тебя, не оставив и крупицы тем, кто более достоин и благороден. На того же Элидара.

Я не знаю, как тебе удалось объединить свое немощное тело с материальной оболочкой демона так, что ты получил возможность ходить и пользоваться явными чарами. Ты стал наполовину демоном, ты позволил демону верховодить своими поступками, лишь бы не позволить мне разгадать тебя. Ты разрешил демону вершить мелкую месть своим бывшим нанимателям, используя при этом наговоренные монетки, тем самым сбив мои мысли окончательно с опасного пути.

Ты вырвался из ментальной сети Волка, обманул его через меня, твою ученицу, чувствующую тебя лучше, чем самою себя. Ты убедил всех в собственной смерти, скорее всего через очередного гостя из Запредельного. Точно! Ты призвал двоих демонов. Одного усадил встречать асассинов. Другого выгулял на турнире, заставил помочь мне деньгами, а после нацепил его поверх себя, точно костюм, изменив тем самым лицо и фигуру, и сбежал, не оставив мне ни малейшей надежды, подсказки.

Ты предал меня. Пусть теперь это выглядит оправданно с точки зрения обывательского рассудка. Пусть тебе хочется моего понимания и жалости. Я действительно жалею тебя, и рада, что ты жив, чтоб тебя икота замучила, как часто я о тебе вспоминала. Но о том, что я пережила, ты подумал? Я не в состоянии перечеркнуть вот так месяцы боли, всепоглощающей тоски, по сравнению с которой любые физические муки легче комариного укуса. Ты подлый, мерзкий, самый гадкий и любимый. Как я буду без тебя жить, зная, что ты ходишь по земле?

Моя гордость требовала выхода. Обида рвалась наружу, не тормозя на поворотах, выбивая искры при столкновении с мало-мальски связными мыслями.

Я не желала оставаться в Ири в частности и в этом мире в целом. Когда-то Номар упоминал о возможности полного переноса материального тела в другие миры. Но до такого класса мне еще далеко. Поэтому я поймала экипаж. Увы, всего лишь конный. Здесь такой, оказывается, настоящий раритет. И "рванула" на станцию за билетами на Пулю. За те полтора часа, что я тряслась по самой короткой дороге, я успела как следует прореветься, прийти в себя и увериться в правильности принятого решения.

Я избрала маршрут. На карте есть чудесная страна – Кавира. Там я найду применение собственным талантам.

Расплатившись с возницей – редким вымогателем (экипаж-де у него экскурсионный, прогулочный), я вломилась в билетную комнату станции и, напугав продавщицу красными глазищами и грозным видом, нагло потребовала.

– Мне до Тардрагеи. Срочно. Ближайшей Пулей. Любое место, хоть стоячее, хоть на месте сцепления желфуров, хоть в седле на кошках – лишь бы скорее.

Продавщица, надо сказать, оценила размеры ножен меча на поясе и торчащие из-за спины черные рукояти парных клинков, и согласно кивнула.

– Сегодня после одиннадцати. Ориентировочно в половине двенадцатого ночи. Каюта тридцатая. Желфур третий. Прибудете в столицу Кавиры после полудня. Сорок шесть серебряных звонких.

– Беру, – согласилась я.

Теперь остается найти, где бы отсидеться до вечера. Утро еще. Как назло солнечное. Люди-нелюди радуются, а я, будь ведьмой, наградила бы всех расстройством желудка, чтобы улыбнуться боялись.

"Фи, Ирава, до чего ты докатилась!" – воззвал к моей совести внутренний голос. Как назло совести дома не было. Так что я послала свой голос куда подальше, с силой распахнула дверь на улицу и чуть не одарила шишкой Элидаров лоб. Вот он, мой Лапуля, не утерпел.

За его спиной подозрительно спокойно стоял сам Анверо, все в том же белом костюме. Даже не замарал в пылу сражения. Все они, эльфы, пижоны.

– Что, провожать пришли? Гостинцев на дорогу прикупить собрались? Вам в Кавиру посылочку не передать? – понесло меня по кочкам.

– Передать, – глава Светлого Совета Ири сжал длинными пальцами мое плечо. Сжал до боли, до синяка, развернул меня к себе и заглянул в лицо водянисто-голубыми холодными глазами. Словно пропечатывая каждое слово в моем сознании, заговорил:

– Если понадобится, я подниму всю армию Ири, но задержу тебя, девочка. Ты нужна Номару. Ведьмак Давхи порвал заклинание, связывающее Сокола с демоном. Теперь их необходимо срочно разъединить, иначе Номар погибнет. Если ты не дорожишь учителем, то я дорожу учеником. Я один не справлюсь. Помоги его спасти и катись хоть в Кавиру, хоть в Ледяные Земли.

Я опешила. Номару грозит гибель? Я во второй раз могу его потерять? Коленки предательски дрогнули, кулаки сжались. Сокол, солнышко, почему я даже обидеться не могу как следует? Непременно помешают.

– Лапуля, – осторожно вклинился между нами Элидар, оттесняя эльфа в сторону. – Я понимаю, что мне не светит, поэтому честно говорю – не порти себе жизнь, иди к нему. Не простишь себе…

Я мысленно взвыла и рванула к экипажу быстрее моих конвоиров. Что же вы медлите, когда Номар погибает? Вот и мое предсказание от библиотечных птиц сбылось. Неужто Сокол – вьюн, которому я должна дать опору?

Номар… Он распластался на лежанке Глаза Ночи, раскинув руки, мотая головой из стороны в сторону, бормоча обрывки заклинаний, перемежая их с ругательствами в свой адрес и просьбами простить его. Пиджак и рубаха на груди были разрезаны, оголившееся, исковерканное подселившимся демоном тело было рыхлым, вялым, неживым. Раздувшийся живот колыхался студнем.

– Демонская плоть на него давит. Демонский дух не связан более с духом Сокола, не скрывает его более, – проговорил стоящий за моей спиной Анверо.

Я уже сама чувствовала затухающую искорку души любимого. Справлюсь ли?

– Отправляйся в Сновидение. Я с тобой. Попробуем его вытащить.

Я с готовностью скинула плащ, выдвинула себе лежак и, просунув голову в отверстие рабочего куба, прикрыла глаза. Десять. Девать…

Местность, куда нас выкинуло, была странной. Я, например, никогда не поднималась так высоко. Отчетливо осознавая себя в Сновидении, я, тем не менее, дрожала, стучала зубами, втягивая голову в плечи.

Высокие горы изломанными громадами разбегались от меня по оба края долины, постепенно сливаясь с льдистой синевой вечернего неба. Внизу ловили лучи клонящегося к закату солнца два вытянутых озера, соединенных извилистым протоком. По берегам строились зеленые пирамидки елей, стройные фигурки сосен и дрожащие силуэтики осинок. Сосны с елками с упорством заправских скалолазов карабкались по горным склонам, пока те оставались покладисто пологими. Но едва легкий подъем заканчивался, зеленые покорители вершин пасовали, устраивали бессрочный привал. За озерами долина постепенно становилась бесплотной, призрачной, смешиваясь с кудлатыми облаками.

Нас с Лицем зашвырнуло на пестрящее цветами высокогорье. Розовые звездочки гвоздик, желтые пятнышки горицвета, скромные маячки фиалок и едва заметные брызги горного лютика перемешивались с вовсе незнакомыми мне травками. Но мой взгляд скользнул дальше в поисках Сокола. Эльф тоже оглядывался, периодически выкрикивая "Номар!"

– Туда, – сориентировалась я, указывая на приютившуюся еще выше белую мраморную беседку.

Анверо кивнул и первым ступил на тропу. Я приноровилась к его широкому шагу, с проворством горной козы прыгая с камня на камень, огибая шикарные цветущие сейчас фиолетовые колючки высотой мне по пояс.

Нас встретила не беседка, а длинная колоннада. Я обернулась назад и тихо ахнула. За нашими спинами оказался бесконечный коридор.

– Мы во владениях Аканальги, – не оборачиваясь, пояснил эльф, решительно двигаясь вперед, уверенный, я не отстану. – Не приближайся к колоннам, – предупредил он, хотя столь странной мысли в моей неразумной голове пока не возникало.

Он выпустил с кончиков пальцев светляка, направил того в просвет между мраморными столбами. Те внезапно изогнулись, точно резиновые, раздавили собой сияющий шарик и возвратились к первоначальному состоянию. Ого, я бы до такого не додумалась!"

Я ускорила шаг, догоняя Анверо.

– Как мы поймем, что движемся в правильную сторону? – спросила я.

– Любая сторона лабиринта правильная, если мы знаем свою цель. Аканальги, хоть и покровительствует неизвестности, обожает определившихся в жизни. И дарит невероятные шансы.

Лицо эльфа вдруг стало сосредоточенным, и я не стала больше к нему приставать. Внезапно Анверо остановился, преградил мне путь рукой, а другой указал на крошечное черное пятнышко на полу. Очередная ловушка?

Учитель моего Сокола уселся на полу, скрестив ноги, и медитативно покачиваясь, уставился на пятно, точно оно было сосредоточением вселенской гармонии. Я рассудила здраво – эльф – гусь стреляный, знает, что делать, поэтому последовала его примеру, вцепилась взглядом в пятнышко. Маленькое, кривенькое, оно напоминало природный изъян в идеально белом мраморе, но таковым не являлось.

Я мысленно принялась звать Номара по имени, прозвищу, представляя его молодым, веселым, здоровым. И внезапно пространство вокруг начало поворачиваться, закручиваться по спирали в тугую пружину. Пятно внизу резко набухло, вспучилось, принялось расти. По белому лабиринту потянулись извивающиеся щупальца, сворачивающиеся кольцами и снова распрямляющиеся. Щупальца осьминога-исполина, сине-серые с розовыми пятнышками присосок.

Из букета щупалец, точно ручка из громадной метлы, вырастал богатырский торс сильного мужчины. Лицо Великого духа было эльфийским – с раскосыми сапфировыми глазами, высокими скулами и надменным заостренным подбородком. Умиротворенное, ничего не выражающее лицо. На винторогой голове грозовой тучей клубились белые локоны.

У меня даже шея заболела на него смотреть, таким впечатляющим был хозяин лабиринта. Но его ноша мне была куда ценнее и дороже. Птица сокол, оплетенная пульсирующими серебряными веревками, покачивалась в кольцах щупалец.

– Освободи его, Аканальги! – выкрикнула я. – Освободи моего учителя.

– И моего ученика, – добавил Лиц. – Я приказываю!

– Вы на моей территории, смертные! – ответил нам дух. Не голосом. Ответ запылал прямо в сознании, болезненно отдаваясь в области затылка. – Нет вашей власти надо мной!

– Освободи его. И верни ему здоровье и чародейскую силу, – мне терять было нечего. Сейчас я была готова заложить Аканельги все, что имела. И что не имела тоже.

– Обоснуй, человеческая женщина. Ты в Сновидении, а это моя юрисдикция. Почему ты посмела потребовать у меня невозможного?

– Потому что ты отвечаешь за это самое невозможное. Потому что он, – я указала на учителя, – достойный чародей. Потому что я его люблю, – я почувствовала, что сейчас расплачусь. Интересно, слезы на этого хмыря действуют? – Просто потому, что он хороший человек. Я хочу дать ему шанс исправиться. Он нужен мне. Нужен Запредельному.

Я вспомнила Судью, назвавшую его Создателем Чудес. Точно, я права.

– Без таких как он – вдохновителей, все меньше и меньше людей-нелюдей станут обращаться к вам, Великие и не очень. Ваша сила, как и сила богов, жива, пока вас помнят и чтят. Он, – я воззрилась на бесчувственного Сокола, – ключик вашей силы, Создатель Чудес, истинный чародей, творец Сновидческих миров. Он нужен вам живым и здоровым.

Аканальги рассмеялся. Но я смотрела на него спокойно и уверено (иначе нельзя). И отсмеявшись дух неизвестности подцепил одним из щупалец кончик серой паутины, потянул, освобождая Номара Сьятора от прилепившегося к тому мелкого демона. Птица тут же сменила облик, стала человеком.

Другим щупальцем Великий дернул за ноги. Кости Номара хрустнули, вставая на место. Аканальги дунул чародею в лицо и поставил еще не пришедшего в себя Сокола подле меня. Номар остался стоять с закрытыми глазами. Я шагнула к нему, на всякий случай взяла любимого за руку. И довольная своей победой, продолжила наглеть. Кто подскажет, в кого у меня такое глупое желание, чтобы все были счастливы?