Текст книги "Минни (СИ)"

Автор книги: Екатерина Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7

Маленький лупоглазый сыч постучал клювом в окно. Люциус отдёрнул штору, и впустил его, отдав кусочек печенья и кнат. Едва он взял конверт в руки, на нём появилась надпись «мистеру Люциусу Малфою». Развернув письмо, маг прочёл: «Завтра в десять в Лютоне у старой часовни святого Петра. Пароль: «Волшебная палочка».

Люциус вздохнул и сжёг письмо с помощью Инсендио. Нужно отдать Брустверу должное: пароли он выбирал наименее подозрительные, по которым их вряд ли можно засечь. Ведь сейчас, когда Олливандер не продавал свои палочки на Косой аллее, в них возникла острая нужда у многих волшебников Британии. В их число входил и сам Люциус, палочку которого забрал Лорд и уничтожил Поттер. Волдеморт отыскал некоего Морана во Франции, насколько Малфой знал, тот был даже не мастером, а всего лишь подмастерьем, но палочки делал вполне сносные. По крайней мере, жалоб от Пожирателей Смерти не поступало. Так что такой пароль при наложенных сигнальных чарах мог указать на кого угодно.

Сегодня рано утром, готовясь к встрече с Бруствером, убирая перед зеркалом волосы в хвост, Люциус обнаружил седой волос. Он со вздохом вырвал его и сжёг, как тайное письмо сейчас. Мужчина прекрасно отдавал себе отчёт в том, что теперь, ведя двойную игру в безумной попытке спасти себя и семью, он ходит по лезвию ножа. Одно неверное движение – и любая из сторон с удовольствием запустит в него Авадой.

«И как только Северус выдерживал подобное? Впрочем, ему не за кого было волноваться…»

Сотрудничать с Орденом Феникса невыносимо и опасно, но просто необходимо. В этой операции у Стоунхенджа Волдеморт сам определил своё положение в глазах Малфоя.

Люциус вдруг подумал о том, что Лорд, действительно великий волшебник, действовал масштабно, но прокалывался на таких мелочах. Не доверять своим же людям, готовым отдать за него жизнь, не делиться важной тактической информацией, не ставить ни во что… такое отношение заранее попахивало поражением, а проигрывать Люциус очень не любил.

Северус открыл тайну бессмертия Волдеморта: крестражи. Древняя сильная и злая магия. И самое поразительное, что три подростка смогли уничтожить их все, кроме Нагайны, которую Лорд берёг как зеницу ока. Они ушли от Яксли, ограбили Гринготтс, сбежали отсюда. Люциус подозревал, что ум Грейнджер сыграл в этом далеко не последнюю роль, и невольно поймал себя на мысли, что начинает уважать её.

Волдеморт действительно разлагался, его смерть была лишь делом времени, но кто знает, сколько бы он ещё протянул, пока строились резервации и готовились боевые отряды? Петтигрю пожертвовал свою плоть для создания тела Повелителя, но в результате ему пришлось отдать и часть души, ведь в тот момент, когда он убил Седрика Диггори, она раскололась. А поскольку душа его изначально оказалась гнилой, то и тело Лорда неизбежно протухало.

О себе Северус поведал мало и скупо, Люциус больше сам высказывал предположения, а зельевар их подтверждал или опровергал. Выходило так, что Снейп любил мать Поттера и своей шпионской службой искупал свою вину перед ней. На вполне закономерный вопрос, почему на ней женился Поттер, а не он, Северус нахмурился, глядя куда-то в сторону.

– Я назвал её грязнокровкой.

После этой фразы он снова исчез, а слова занозой засели в голове, и Люциус никак не мог от них избавиться.

Бруствер, конечно, требовал возвратить им Грейнджер. Пришлось сказать, что она потеряла память и теперь живёт в поместье, как член семьи. Взгляд аврора, конечно, сказал, что ни единому слову он не поверил.

– Мистер Малфой, вы вернёте Гермиону нам.

– Что ж, если мы договоримся, вы сможете сами спросить у неё, хочет ли она уезжать куда-то из дома.

– Это ведь Обливейт, Малфой? – прищурился Кингсли.

Люциус сокрушённо вздохнул и покачал головой.

– Мистер Бруствер… Вы хотели, чтобы Лорд её прикончил? Быть может, стоит поблагодарить за то, что она осталась жива?

Кингсли хотел добавить что-то ещё, но промолчал.

Только спросил на прощание:

– Почему вы решили предать его?

– Скажем, я пересмотрел многие взгляды на его политику.

Пока переговоры шли о том, что в обмен на неприкосновенность семьи Малфой брался вынести из кабинета Волдеморта Распределяющую шляпу, а в перспективе – провести несколько членов Сопротивления в Хогвартс.

Против Нарциссы Поттер ничего не имел, очевидно, помня то, как она солгала Лорду о его смерти. Хуже всего ситуация обстояла с Драко. Орденцы не желали давать ему никаких поблажек, настаивая на сроке в Азкабане. И Люциус понимал их: очевидно, сын порядочно напакостил в этих рейдах.

«Во имя Салазара, не стоило отправлять его на обучение к Лорду! Но кто же знал, что всё так повернётся?!»

Поэтому-то переговоры на какой-то момент зашли в тупик. Но он не сдавался, семью всё равно нужно спасать любой ценой. Люциус прекрасно понимал, что сам втянул их в это, и теперь обязан вытащить с минимальными потерями.

Что же касается Минни… Малфой взял перо и сжал его в пальцах так, что оно переломилось пополам. Чудесное время, когда девушка так беззаветно дарила своё тепло и тело, стремительно истекало. Он прекрасно понимал, что как только Сопротивление одолеет Лорда и придёт к власти, орденцы заставят вернуть Грейнджер память. А младший Уизли найдёт способ привести в исполнение свою угрозу.

«Кто бы мог подумать, мне всегда казалось, будто Гермиона – девушка Поттера!»

Конечно, оммаж будет действовать, его силу отменить не так-то просто. Люциус совсем недавно был в библиотеке и обновил знания о случаях нарушения клятвы. Он с удовольствием отметил, что вассал не мог находиться от сюзерена дальше мили, иначе «кровь вскипала в жилах его». Предатели и изменники же карались весьма жестоко, от «шею Уоллеса сдавила верёвка, и он задохся» до «вся кожа его была содрана, как тряпка».

В идеале же в случае победы Сопротивления Малфой желал уехать в особняк в Кале, чтобы переждать там послевоенные настроения, а уж потом, спустя пару лет, когда подзабудется его имя в свите Лорда, вернуться в поместье. Он на всякий случай уже подготовил портал до Фолкстона, чтобы там спокойно сесть на поезд до Кокеля, пригорода Кале.

Другое дело, как они будут существовать там все вчетвером: он, Минни, Нарцисса и Драко. Впрочем, если договориться с Орденом не удастся, им так или иначе придётся бежать, а в такие моменты уже не до споров.

Из-за его отлучек на переговоры они с Минни стали меньше проводить времени вместе, но зато каждая беседа в библиотеке у камина или ночь в кабинете теперь ценилась на вес золота. Словно рядом друг с другом они обретали отдельный ото всех мир, в котором царили покой, тепло и уют, а за стенами поместья не было никакой войны.

Девушка сидела рядом и рассказывала о неточностях и забавных ляпах в недавно прочитанных сказаниях о «Короле Артуре и рыцарях Круглого стола» в переложении Ромуальда Дейдра. Её замечания, остроумные и точные, а иногда просто наивные, вызывали у него лёгкую улыбку.

Люциус, когда бывал в настроении, брался озвучить некоторые подводные камни этих историй, особенно про поиски Грааля. И глядя, как в больших тёмных глазах Минни, распахнутых от любопытства, отражаются блики огня из камина, он чувствовал эйфорию, оттого, что ей так хорошо с ним.

Но однажды она попросила рассказать о том, как эльфы попали в домашнее рабство.

– Это было очень давно. Говорят, они когда-то воевали с гоблинами, и те изгнали их из родных мест. Эльфы просили у волшебников приютить их в обмен на бескорыстную помощь. Волшебники дали им кров, а эльфы в благодарность поклялись служить им.

– И эту клятву ничем не разорвать?

– Ну отчего же… – Люциус знал, куда она клонит, так почему бы сразу не расставить все точки над i? – Если хозяин дарит эльфу одежду, то это разрывает клятву. Только эльфам давно уже не нужна свобода. Они стали частью любой волшебной семьи.

– Как я?

– Как ты. И я не вижу поводов расстраиваться. Ведь члены семьи всегда заботятся друг о друге.

– Вот как? А если я от вас забеременею, сэр? Вы убьёте моего ребёнка?

– Ты продолжишь принимать противозачаточное зелье, которое тебе приносит Юна, – холодно отчеканил он. – Внебрачный ребёнок простой горничной – позор для любого дома.

Он видел, как побелели костяшки её пальцев, когда она вцепилась в подлокотник кресла.

– Простой горничной, сэр? – переспросила она, и голос её задрожал от гнева. – О, в таком случае, не скажете ли, зачем самому главарю повстанцев обмениваться на какую-то безвестную горничную?

Он замолчал, уставившись на неё, как почтовая сова на неоплаченный экземпляр «Ежедневного Пророка».

Проклятье! Эта маленькая грязнокровная ведьма сводила с ума, околдовывала. И не было минуты, чтобы он не думал о ней.

Люциус тогда собирался выдать ей версию, что грязнокровка Малфоев может стать знаменем для Сопротивления, но не стал. Счёл ниже своего достоинства предлагать настолько неубедительную ложь, что и самому от неё становилось тошно. Просто отослал её, мысленно признав, что в этот раз ей действительно удалось загнать его в угол.

Впрочем, не сам ли он себя туда загнал?

Люциус вздохнул и потёр переносицу. Он обмакнул перо в чернильницу и принялся составлять новое прошение для Ордена Феникса о помиловании сына.

* * *

Улучив свободную минуту, Минни тренировалась в своей комнате в применении беспалочковой магии. Теперь, когда был доступ в библиотеку, она изучила большинство книг, в которых говорилось о вассальных клятвах. Найденные сведения не давали надежды на освобождение, но теперь девушка хотя бы знала правила игры, в которую её втянули. Например, подпалить шторы, насыпать слабительного в суп мастеру Драко или применить любые защитные чары она не могла, поскольку это расценивалось, как порча имущества и прямой вред хозяевам. И поэтому приходилось до потери сознания концентрироваться на колдовстве простейшего Люмоса или Вингардиум Левиоса.

И пока ничего толком не выходило, но упрямая девушка не сдавалась. Возможно, если бы нашёлся тот, кто поддержал, она добилась бы успеха быстрее.

«Быть может, я не была бы так одинока, если бы у меня была кошка. Или кот. Лучше всего рыжий и пушистый…»

Минни с трудом и большой неохотой приняла свои чувства к мистеру Люциусу, но, что поделаешь, приходилось признать очевидное: она влюбилась.

Она не понимала, как он чувствовал, что ей необходимо, но всегда радовалась, обнаружив в комнате кроме нового кружевного белья то толстое одеяло с согревающими чарами, то волшебный ночник, который сам показывал и рассказывал сказки барда Бидля, проецируя на стену картинки-тени.

Люциус был везде и всюду. Проходя мимо неё в гостиной к завтраку, он мог незаметно для всех провести по её спине, напоминая о минувшей ночи, оказываясь рядом – едва уловимо касался локтя, намекая на следующую.

Минни знала хозяина, как человека всегда уверенного в себе, но теперь она иногда видела в его глазах страх. Девушка понятия не имела, чего он может бояться, но изо всех сил старалась поддержать его. Она с нетерпением ожидала, когда зазвенит большой колокольчик, и обязанность приносить кофе и делать массаж превратились из повинности в искреннее желание. Теперь Минни знала, что Люциус любит ежевичный пирог, а заячьим почкам предпочитает сочный ростбиф с подливкой. В кофе он добавлял немного сливок и никогда – сахар, горькую «Латакию» курил только когда хотел успокоиться, а сладковатый «Кэвендиш» – после обеда просто для удовольствия. А если молчит и постукивает пальцами по подлокотнику кресла, лучше затаиться – хозяин принимает какое-то важное решение. Минни в такие моменты заворожённо смотрела, как свет скользит по гладкому обсидиану в его перстне на среднем пальце, который порой так глубоко погружался в её лоно, что обжигал холодом серебряной оправы.

Леди Нарцисса нечасто вызывала её, но в тот вечер все домовики оказались чем-то заняты, а средний колокольчик настойчиво зазвенел.

Минни робко постучалась в дверь спальни и, расслышав что-то похоже на ответ, вошла. Внутри было душно и пахло чем-то солёно-пряным. Вдоль кремовых стен и у кровати с бордовым балдахином мерцали огоньки волшебного света, окрашивая ткань в пурпурный.

То, что девушка вначале приняла за разрешение войти, оказалось стонами и вздохами. Повернувшись на эти звуки, Минни так и застыла. Она никогда не видела ничего подобного. Леди Нарцисса лежала на спине, широко раскинув ноги, между которыми мерно двигалась голова с пышной чёрной шевелюрой. Хозяйка выгибалась ей навстречу, и девушка поразилась, насколько же у неё ещё стройное тело. Она вздрагивала и сжимала колени, стискивала простыню в пальцах, глаза были закрыты, а длинные светлые волосы слиплись от пота и разметались по подушке.

Беллатриса подняла голову, и Минни сглотнула: такой похотливый и затуманенный взгляд у неё был.

– Принеси апельсиновый сок, у меня в горле пересохло.

Девушка не сразу поняла, что голос принадлежит Нарциссе: так похож он был сейчас на голос сестры: низкий и грудной.

– Да, мэм.

Она пулей вылетела из комнаты. В коридоре после запаха секса и спёртого воздуха спальни казалось даже прохладно. И так велико было желание исполнить поручение побыстрее и оказаться подальше, что Минни сама не поняла, как очутилась на кухне, миновав целых три этажа.

Когда горничная показалась на пороге спальни с подносом, сёстры лежали в кровати «валетом». Леди Беллатриса поглаживала гладкие ноги Нарциссы и затягивалась сигариллой в мундштуке, пуская в потолок синие колечки дыма. Минни старалась не смотреть на обнажённые тела, так смущавшие её. Она осторожно поставила на столик запотевший прозрачный кувшин с соком и два стакана.

Беллатриса равнодушно обернулась на неё и хрипло отчеканила:

– Пошла прочь, сука грязнокровная!

Горничная шустро выскочила за дверь и прислонилась спиной к холодной стене, переводя дух и радуясь, что сейчас ведьма в хорошем настроении.

Голоса из спальни доносились глухо, но различимо. Нарцисса что-то негромко сказала, на что сестра низко рассмеялась.

– Держу пари, Люциус никогда не знал, как удовлетворить женщину!

«Держу пари, ты ошибаешься!» – злорадно подумала Минни.

И тут же резко отпрянула от стены: маленький колокольчик зазвенел, и на его блестящем боку появилась надпись: «Кухня».

На кухне витали ароматы шоколада и какао. Чайна вручила ей поднос, на нём над горелкой попыхивала маленькая чугунная фондюшница, из которой торчали две шпажки. Рядом в тарелочке алели крупные ягоды клубники.

– Десерт для мастера Драко, – пропищала она.

Стиснув зубы от тяжести, горничная взяла поднос.

Мастер Драко в чёрной рубашке с рукавами, закатанными до локтя, ожидал её в затемнённой гостиной. Он полулежал на стуле с высокой резной спинкой, на которую был наброшен синий твидовый пиджак, и лениво поигрывал палочкой. Минни поставила поднос на маленький столик перед хозяином и осторожно переставила котелок. Она сделала книксен и повернулась, чтобы уйти, но его вопрос остановил.

– Куда это ты собралась? Подойди-ка сюда.

Девушка подчинилась. Она не чувствовала страха, зная, что хозяин больше не может прикасаться к ней. Но его улыбка и игривый взгляд говорили совершенно о другом.

– Покорми меня, Минни.

– Но разве вы сами…

– Исполняй, Минни! Не зли меня, – его голос понизился, и глаза опасно сверкнули.

Она убрала поднос на край стола и взяла шпажку. Обмакнув ягоду в тёплый шоколад, горничная поднесла её к губам хозяина. Не сводя с неё загадочного взгляда, он медленно, словно нехотя, открыл рот и откусил половину.

– Попробуй и ты, Минни.

Девушка поймала себя на мысли, что он всё-таки красив, дьявольски красив и сексуален, а если бы ещё не был так жесток… Она съела клубнику, ощущая, как тает на языке сочная мякоть. Соус оставлял сладкое послевкусие. Хотелось ещё.

– Сладко?

– Да, сэр.

От второй ягоды ей досталось меньше. А когда она поднесла третью, хозяин спросил:

– Скажи-ка, Минни, не знаешь ли ты, куда всё время пропадает отец? У него новая любовница?

Она вздрогнула и пролила шоколад ему на подбородок и ключицы между отворотами рубашки.

– Простите, сэр! Я не знаю… не знаю, где пропадает мистер Люциус. Я всё сейчас уберу.

– Конечно, уберёшь, – его голос стал похож на шипение змеи. – Языком!

– Что? Нет… Сэр, я не могу!

Драко выжидающе смотрел на неё снизу вверх. Палочка танцевала в тонких пальцах. Он облизнул шоколад с губ.

– Я не могу касаться тебя, это верно… зато ты можешь касаться меня. Глупая… Думала, я не смогу обойти заклятие отца?

Минни замерла, поняв, как ловко хозяин подловил её. И что хуже всего: она точно знала, что мистера Люциуса сейчас нет дома.

– Не испытывай моё терпение, Минни!

Это разозлило её.

«К дьяволу! Я не стану облизывать его!»

Девушка бросила в фондюшницу шпажку, вздёрнула подбородок и уперла руки в бока:

– Меня зовут Гермиона, сэр!

Мастер Драко секунду смотрел на неё, а потом довольно рассмеялся.

– Надо отдать должное твоей сообразительности, Минни. Держу пари, с отцом ты не смеешь говорить в подобном тоне. Поэтому поучить тебя хорошим манерам придётся мне.

Горничная сжала руки в кулачках, мужественно приготовившись к Круцио. Парень всё ещё не пугал: с холодной улыбкой и шоколадом на остром подбородке он не выглядел опасным.

Но всё же она напряглась, когда он задумчиво спросил:

– Боли ты не боишься… Чего же ты боишься?

Минни видела, как палочка в его пальцах начала выписывать какую-то замысловатую вязь, а с губ сорвался зловещий шёпот. В мрачной гостиной, казалось, стало ещё меньше света, а вокруг повис тяжёлый запах меди. Из всех углов поползли странные густые тени. Поначалу девушка не поняла, что это, и только когда ковёр начал промокать, впитывая тёмную жидкость, она почувствовала, как по спине бегут мурашки. Тяжёлый запах заставлял дышать через рот. Минни в страхе пятилась, а кровь бежала за ней, отгоняя к мастеру Драко. Девушка коснулась бедром его ноги и замерла. Багровые сгустки уже испачкали носки домашних туфелек, заставляя опереться на хозяина.

Он приглашающе похлопал по коленям:

– Садись.

– Это всего лишь кровь, – хрипло прошептала Минни. – Ненастоящая кровь…

Она храбро шагнула прямо в лужу, чувствуя, как разом промокли туфли и даже чулки в них. Ей удалось выйти на середину комнаты, где крови было по икры, и тут всё исчезло. Гостиная высохла и приобрела прежний вид. Девушка перевела дух и вздохнула с облегчением. Обернувшись, она увидела, что в серых глазах хозяина заплясали огоньки азарта.

– Никто не придёт на помощь. Всё бесполезно. Серпенсортиа!

Минни вздрогнула, услышав негромкое шипение. Такой звук обычно издавало молоко на кухне, когда выкипало из кастрюльки на плиту. И Чайна потом долго ругалась. Но кроме этого звука примешивался другой: что-то тяжёлое двигалось к ней, неприятно шурша и шелестя. Обернувшись, горничная вскрикнула от ужаса, но вопль тут же умер на устах: в половину высоты комнаты поднялась громадная чёрная змея с узкой мордой. Чудовище быстро направилось к ней, покачивая плоской головой и загоняя к своему хозяину. Сердце колотилось, как сумасшедшее, норовя выскочить из груди. Минни снова отступала шаг за шагом, а мерзкая тварь ощерила пасть, показывая длинные острые клыки, которые предназначены для того, чтобы держать жертву, словно крючья, когда она в слепой надежде пытается вырваться.

«Где я видела её? А глаза… её глаза выколоты!..»

Девушку тошнило от страха. Она сама не помнила, как загипнотизированная чёрным раздвоенным языком, то и дело ощупывающим воздух, практически упала на колени хозяина.

– Вот так-то, Минни, – выдохнул у самого виска мастер Драко, опуская палочку. – Послушание – единственный возможный выход.

Минни отрешённо заметила, что проклятая змея, наконец, исчезла, а парень взмок от усилий.

– Давай же, убери весь шоколад!

Она машинально лизнула его подбородок и закрыла глаза, представляя отца на месте сына. Так стало немного легче. Его кожа была солоноватой и гладкой, немного с кислинкой, не такой, как у Люциуса. Уперевшись руками в его широкие плечи, девушка перешла на ключицы, чувствуя, как сидеть становится неудобно.

Он скомандовал:

– У меня пальцы запачканы, оближи-ка их!

Минни прекрасно знала, что пальцы вовсе не испачканы в шоколаде, но сил сражаться больше не осталось, а чувства как будто выгорели под натиском страха. Она уже слышала, как участилось дыхание хозяина, как вдруг он резко столкнул её на пол. Девушка распахнула глаза, и сразу вспомнила, что случилось, когда мистер Люциус поступил с ней так же.

– Шлюха! – зло процедил парень. – Представляешь его на моём месте?! Тварь!

Он навалился сверху и придавил её к полу, удерживая тонкие запястья. Минни задёргалась, дрожа и сухо всхлипывая, и не сразу различила его тихие слова.

– Зачем ты меня так мучаешь? Жестокая…

В его голосе зазвучали такая горечь и неподдельная нежность, что она от удивления расслабилась и перестала биться. Он уткнулся ей головой в живот.

– Зачем ты выбрала его, глупая? Я столько сил потратил, столько времени… Лорд убил бы Поттера, и всё забылось бы. А ты меня оттолкнула…

Девушка ощущала, как его тёплое дыхание опаляет низ живота, как большой палец правой руки рисует круги на её запястье, заставляя пульс учащаться. Его необузданное желание так быстро передавалось ей, что Минни прикусила губу, чтобы сбросить наваждение.

– Он ведь старый и чёрствый, и всегда таким был… Что ты делаешь со мной, Гермиона?..

На какое-то мгновение молодой хозяин превратился в нормального парня, которому она нравится, но он так боится своих чувств к ней, что не знает, как их выразить.

Вдруг он резко отстранился и провёл ладонью по высокому лбу: ни крови, ни боли. Драко встретился полным предвкушения взглядом с Минни, которая тоже очень быстро всё поняла и побледнела.

– Он забыл наложить заклинание, верно, Минни? Король забыл о своей маленькой наглой служаночке, потому что ему нет до неё совершенно никакого дела…

Он резко задрал ей юбку, удерживая одной рукой запястье, а второй принялся расстёгивать брюки.

– Не смейте! Я не стану спать с вами!

– Раздвигаешь ноги перед ним, раздвинешь и передо мной!

Она размахнулась и отвесила ему звонкую пощёчину. На мгновение парень замер от такой наглости, тяжело дыша и не веря, что она осмелилась сделать это.

– Подлая тварь! Сама напросилась!

От ответного удара обожгло лицо и зазвенело в ушах. Минни закричала, когда он схватил её за волосы, запрокидывая голову, и больно укусил в шею. Из глаз покатились крупные слёзы. Хозяин раздвинул её ноги коленом и сорвал трусики. Девушка зло дёрнулась.

Со дна души поднялись вся обида и отчаяние, копившиеся так долго, и вырвались в гневном выкрике:

– Вингардиум Левиоса!

Минни не могла поверить, но он отпустил её. Распластавшись на ковре, она смотрела перед собой и истерически смеялась: мастер Драко парил прямо над ней, ведь свою палочку он оставил на подлокотнике кресла. Он что-то кричал, но девушка не слышала. Слёзы облегчения стекали по щекам, а на душе впервые стало светло и радостно: она победила. Она, чёрт возьми, победила! У неё получилось. Беспалочковая магия работает.

От порога негромко раздалось:

– Фините.

Мастер Драко упал. Вставая, он потёр ушибленное колено и сразу схватился за палочку. Его лицо перекосило от злобы.

Парень встал над ней и проговорил:

– Я накажу тебя, маленькая сучка, вот увидишь. Ты ещё пожалеешь обо всём этом. Есть много интересных заклинаний, Флагелло, например…

– Ты свободна на сегодня, Минни. Иди.

Минни перевернулась на живот и поднялась. Мистер Люциус снял дорожный плащ и бросил его на спинку кресла. Он утёр пыль со лба и устало сел, ни на кого не глядя. Мужчина снимал перчатки с таким видом, будто в гостиной ничего важнее не происходило.

– Отец…

Чувствуя, как в груди всё словно покрывается льдом, девушка схватила трусики и бросилась прочь. Ей казалось, что обещанное Флагелло сейчас было бы очень кстати. Или Круцио на худой конец. Лишь бы не видеть его равнодушное лицо, выражение которого ранит хуже ножа…

Но если бы она задержалась, то стала бы свидетельницей весьма любопытного разговора.

– Отец… ты ведь знаешь, что она должна была стать моей. Ведь если бы не моя идея с Обливейтом, её бы здесь не было!

– Верно, Драко, – Люциус потёр переносицу. – Но если бы я не оглушил её тогда у стен Хогвартса, тебе некого было бы заколдовывать.

– Отдай её мне! У тебя таких может быть сколько угодно.

– И у тебя. Не находишь?

– Да что в ней такого, что ты…

– Почему бы тебе не задать этот же вопрос себе?

– Неужели она дороже тебе, чем я? – Драко прищурился, стараясь скрыть дрожь в пальцах. – Ты угрожал выдать меня Лорду, если я встану у тебя на пути.

Люциус внимательно смотрел на сына, понимая, что теперь он стал мужчиной, и разделяет их не кто-нибудь, а маленькая грязнокровка.

«Я назвал её грязнокровкой», – совсем некстати вспомнились слова Северуса.

– Я бы никогда не сделал этого, Драко. И ты это прекрасно знаешь. Присядь. Нас ждёт куда более важный разговор, чем выяснение того, кому она принадлежит.