Текст книги "Минни (СИ)"
Автор книги: Екатерина Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Гермиона удивлённо распахнула глаза. Он вёл себя, как мистер Люциус, хозяин Минни.
«Злой колдун», – вспомнилось его прозвище.
Но от такой знакомой тягучей интонации перехватывало дыхание, и женщина стояла, как загипнотизированная, судорожно ощупывая сзади столешницу и совершенно забыв, что палочка в кармане джинсов.
«Не сделает же он этого здесь, прямо в моём кабинете!»
Люциус облизнул тонкие губы.
– Итак, ты не послушалась меня. Думаю, стоит наказать тебя за это!
Он взял её на руки и отнёс на диван. И только тут словно спали какие-то чары, Гермиона толкнула его и рванулась, чтобы встать. Но не учла, что он намного сильнее. Малфой сдёрнул с волос золотистую ленту и моментально стянул тонкие женские запястья, заведя руки за спину. Гермиона успела только взвизгнуть:
– Пусти меня, негодяй!
А в следующее мгновение уже была переброшена через колено. Уткнувшись лицом в подушки, она яростно крутилась в безуспешной попытке скатиться на пол, но Люциус крепко держал её, сжимая упругие ягодицы. Он запер дверь и наложил заглушающее заклинание.
– Ты всегда была такой строптивой, малышка… Диффиндо!
Гермиона сдавленно вскрикнула, почувствовав, как съехали разрезанные шорты вместе с трусиками, и воздух холодит оголённую кожу. Женщина забилась сильнее.
– Прекрати немедленно! Чистокровный мерзавец! Когда я освобожусь, тебе мало не покажется!
Люциус склонился, и шёлковая прядь щекотнула ухо.
– Но сначала попросишь меня об этом…
– Не дождёшься! Ой!
Ладонь опустилась на кожу так резко, что Гермиона не удержалась от гневного крика.
– Да как ты смеешь?! Ай!
– Как ты смеешь разгуливать перед посетителями без белья?! – шипел он. – Как у тебя хватает наглости дразнить мужчин тем, на что имею право любоваться исключительно я? За одно это тебя стоит выпороть, глупая девчонка!
Люциус не останавливался и не жалел сил. В кабинете раздавались громкие шлепки, женщина извивалась и постанывала, сквозь зубы обещая экзекутору все казни египетские.
Малфой не мог оторвать голодный взгляд от упругих ягодиц, которые покраснели от ударов. Они были такими аппетитными, что хотелось укусить. И он не сдержался. Гермиона взвизгнула и закрутила попой.
Люциус рассмеялся. Он плотоядно облизнулся и запустил руку между её ног. Благодаря экзекуции кровь прилила к низу живота, и клитор под его пальцами пульсировал, твёрдый и распухший. Гермиона закусила подушку, стараясь не выдать ни единого звука, чтобы Малфой не думал, будто её завело это унизительное избиение. Щёки пылали от возмущения и злости, хотелось проорать, что она без лифчика потому, что кормила их детей и спешила именно к нему, к Люциусу! Но гордость не позволяла оправдываться, и Гермиона яростнее дёргалась.
Малфой с удовольствием отметил, какая она мокрая у самого входа. Розовые складки и тёмные завитки соблазнительно блестели от влаги. Он сглотнул.
– М-м-м… А говорила, не хочешь иметь со мной ничего общего… Обманщица!
– Ох!
Его длинные пальцы проникли внутрь, и Гермиона потеряла над собой контроль. Он снова играл с ней, как искусный музыкант на послушном инструменте: входил изощрённо медленно, так, что приходилось тереться сосками об рубашку и обивку дивана, чтобы хоть как-то сбросить напряжение.
Женские стоны становились всё громче, всё отрывистей, и Люциус нетерпеливо поднялся. Он поставил Гермиону на колени и повернул лицом к спинке дивана. Она попыталась слезть на пол, но Люциус вклинился между её ног и освободил налитый кровью член.
Гермиона не понимала, когда он успел расстегнуть свой пиджак и сорочку. Она почувствовала, как Люциус прижался к ней сзади: с нестерпимо горячей плотью, глубоко дышащий от нетерпения. А Малфой уже рванул её рубашку, и пуговицы брызнули во все стороны, застучав по полу.
Ноющие от нехватки ласки груди сами легли в его широкие ладони, и женщина хрипло выдохнула.
– Освободи меня!
– Я ведь говорил, что ты попросишь меня об этом…
– Да чтоб тебе провалиться, Малфой! – из-за рук, стянутых за спиной, ей приходилось выгибаться.
– Будут ещё пожелания? – деловито осведомился Люциус и провокационно потёрся членом о ложбинку между её ягодицами.
Признавая своё поражение, Гермиона сквозь зубы простонала:
– Ты – дьявол, Люциус!.. Возьми меня…
Люциус только того и ждал. Он резким толчком глубоко вошёл в неё и замер.
Гермиона вскрикнула. Она распахнула глаза и шумно выдохнула от долгожданного ощущения заполненности.
– Кажется, ты была недовольна тем, что не чувствуешь меня… – его хриплый голос доносился словно сквозь толстый слой ваты, так оглушающе пело всё тело. – Теперь чувствуешь?
Гермиона только сдавленно всхлипнула, подаваясь назад, чтобы плотнее насадиться на член. Но Люциус удержал её за талию, чтобы она не могла этого сделать.
– Я жду, малышка!
Его жаркое дыхание обожгло ухо, а зубы прикусили мочку. Гермиона застонала. Она ощущала Люциуса внутри без возможности шевелиться и чувствовала, что вот-вот обезумеет.
– Чувствую! О да, чувствую! Только двигайся, пожалуйста! Мерлина ради!
Люциус усмехнулся. Он и сам едва сдерживался.
Ощущение Гермионы, такой горячей и тесной внутри, сводило с ума, оставляя одно желание: вбиваться ещё и ещё. Люциус брал её жёстко, будто стараясь наказать за побег или оставить клеймо внутри, и её сладкие стоны только распаляли ещё больше.
А осознание того, что они занимаются сексом в кабинете Гермионы, а за стеной ужинают волшебники, добавляло пикантности. Люциус сжимал тонкую талию, насаживая женщину на себя, а другой рукой ласкал полную грудь.
Он схватил Гермиону за один хвост, заставляя выгнуться, хотя, казалось, дальше уже невозможно.
И прошептал на ухо:
– Мне нравятся твои хвостики! Тебе стоит почаще их делать!
От смены угла проникновения Гермиона вскрикнула: так он входил настолько глубоко, что мышцы струнами напряглись в предвкушении оргазма. Люциус почувствовал это и ускорился, с рычанием вбиваясь в податливую плоть. Он словно сквозь туман услышал громкий неконтролируемый крик Гермионы, а потом она сладко сжала его изнутри, и взмокшее обнажённое тело задрожало в его объятьях.
– Лю… ци… ус…
Люциус набрал яростный темп, чувствуя, как океан блаженства готов принять его в свои волны. Ещё несколько сильных толчков – и весь мир сжался до одной точки, а потом развернулся многоцветьем вспышек, а тело содрогнулось, выплёскивая семя в тёплое лоно. Из-за оглушительного оргазма он не слышал собственного стона, только осознал, как прошептал:
– Моя малышка…
Люциус лёг на диван, увлекая за собой Гермиону. Она раскинулась на его груди, тяжело дыша, а кончик одного из длинных хвостиков щекотал его подбородок. Они молчали, восстанавливая дыхание, и Малфою вдруг пришло на ум, что так же вкусно, как здесь, пахло травами на кухне, в кладовой мэнора, куда он забрался в детстве.
Задрав истерзанную рубашку, он ласково гладил Гермиону по влажной от пота спине. Обессиленная ведьма чуть вздрагивала, крепко обнимая его за талию и прислушиваясь к неровному биению сердца.
– Ты – моя, малышка, только моя… Я был достаточно убедителен?
Гермиона беззвучно рассмеялась и подняла голову, встретившись с ним затуманенным взглядом.
– Ты никогда меня не отпустишь, да?
– Никогда. И не смей больше сбегать от меня!
– Боже… Я тебя ненавижу… – маленький кулачок ударил его в грудь. – И люблю.
Люциус взял её лицо в ладони и приник к губам долгим поцелуем. Гермиона низко простонала от удовольствия, опираясь на его плечи, но всё же нашла в себе силы оторваться.
– Люциус… – её тон стал серьёзным. – Это ведь случайная вспышка… Как я могу верить тебе, что мы снова не отдалимся? Как я могу…
– Тс-с-с, – он прижал к её губам указательный палец. – Если мы перестанем лгать друг другу, этого не повторится. Я должен был рассказать тебе о ритуале. Мне казалось, ты не поймёшь…
Гермиона опустила голову.
– Прости, что не доверяла тебе. И не рассказала про кафе и Джорджа.
И тут же посмотрела на него, сверкнув глазами.
– Однако всё это не объясняет, почему от тебя иногда пахло женскими духами!
Люциус брезгливо поморщился.
– Претендентки на должность помощника. Дракловы секретарши… Судя по их болтовне, они приняли меня за перспективного жениха.
Гермиона села на нём верхом, совершенно не обращая внимания на распахнутую рубашку, и возмущённо уперла руки в бока.
– Какого чёрта! И ты только сейчас мне об этом говоришь?! Да я превращу их всех в лопаты, которыми отхожие места чистят!
Люциус расхохотался, представив эту картину.
– Я завтра же отправлюсь к тебе на работу и займусь этим!
– Поздно, милая, поздно. На этой должности с недавних пор успешно работает Блейз Забини.
– Блейз Забини?
– Да. Мне его порекомендовал Драко. И знаешь, я доволен.
– Драко… – Гермиона задумалась. – Он, кстати, был здесь вчера. Должна сказать тебе, он всё вспомнил.
– Что?!
Люциус поднялся так резко, что ей пришлось схватиться за его шею, чтобы не упасть назад. Он бесцеремонно осматривал её, а его руки уже хаотично ощупывали тело, отыскивая синяки и ссадины.
– Какого боггарта ты молчала? Он что-нибудь сделал тебе? Обидел? Угрожал?
– Ай! Ой! Прекрати! Щекотно! – Гермиона остановила его и внимательно посмотрела в глаза. – Люциус… Он ничего мне не сделал. С ним что-то случилось. Он как-то изменился. Но он не тронул меня. Не смог.
Малфой тяжело вздохнул и так крепко прижал её к себе, что она только охнула.
– Я тебя больше никогда от себя не отпущу. Что бы ни случилось. Хватит с меня.
– – – – – – – – —
* Любопытное предание, связанное с теноровым колоколом аббатской церкви в Дорчестере-на-Темзе, гласит, что его звук не выносят змеи и потому они в этом городе никогда не встречаются. В настоящее время Дорчестер – не более чем маленькая деревушка, но в седьмом веке в нем располагалась кафедра св. Берина, апостола Уэссекского, который умер и похоронен там в 650 году н. э. Легенда повествует, что он умер от укуса гадюки и с тех пор посредством своего колокола предохраняет народ от подобной участи. На этом колоколе, отлитом в 1380 году, имеется латинская надпись, взывающая к его покровительству, хотя змеи в ней не упоминаются. Не очевидно, восходит ли эта легенда к англосаксонским временам или даже ровесница ли она самому колоколу; во всяком случае, она была известна в начале восемнадцатого века, ибо Томас Кокс упоминает о ней в своей «Magna Britannia» (1727 г.). Он приводит стишок, который еще помнили в округе в то время:
«Где слышен колокола звук,
Змей не бывает и гадюк…
И прибавляет: «В подтверждение чего старожилы этой местности говорят, что никогда не видели никакого ядовитого существа и то же слышали от своих отцов».
Глава 25
Ирландские кейли (ирл. céilí) – парные и групповые танцы, базирующиеся на стандартных шагах ирландских сольных танцев.
Август выдался норовистым, непредсказуемым. Один день был тихим, и облака мирно плыли по небу, как белые карликовые пушистики. А на другой – всё вверху темнело до черноты, белыми, как иней, вспышками до самой земли палили молнии, и обезумевшим драконом рокотал гром, да так, что стёкла в окнах дребезжали.
«Ежедневный пророк» печатал последние сплетни: живительное зелье Лонгботтома покорило волшебный мир, открылось новое кафе на Косой Аллее, Гарри Поттером пойман последний Пожиратель Смерти – Селвин, Британия выиграла в мировом чемпионате по квиддичу, «Вредилки Уизли» вышли на мировой рынок, Люциус Малфой женится, а Драко Малфой – разводится.
Сегодня небеса радовали чистой синевой, а утреннее солнце золотило деревянные рамы, проникая в распахнутые окна Малфой-мэнора.
Гермиона сидела в своей спальне перед большим туалетным зеркалом и задумчиво рассматривала своё отражение, пока Чайна собирала её волосы в хитрую причёску. Она вспомнила себя в этой роли, как некогда сама скручивала и разбирала перед сном волосы Нарциссы.
– Ты, наверное, ненавидишь меня, – медленно произнесла ведьма, отводя от виска тёмный локон. – Я заняла место твоей хозяйки…
Домовуха помолчала и, ни на минуту не переставая укладывать волосы волнами, ответила:
– Чайна никогда не забудет леди Нарциссу… Но Минни сделала хозяина Люциуса счастливым! Он так давно не напевал у себя в кабинете, а теперь поёт, правда очень тихо… когда никого нет рядом. Но Чайна слышит, и это хорошо. Чайна будет верно служить Минни. И маленьким Малфоям тоже.
– Что ж, – вздохнула Гермиона, – а я постараюсь не быть слишком суровой к тебе. И знаешь… пусть я выпытала у Лу и Юны твои рецепты, но готовить так, как ты, у меня не получится никогда.
Они обменялись улыбками и понимающими взглядами. Гермиона встала и бросила взгляд в зеркало. Там отражалась почти незнакомая девушка, с волной тёмных густых волос, обрамляющих лицо. И только большие карие глаза выдавали, что повидала она в жизни немало.
Белый шёлк с хитрой вышивкой очерчивал высокую грудь и тонкую талию, спускаясь до самого пола. Узкий золочёный поясок охватывал гибкий стан и змеился к подолу. Гермиона шагнула, и платье распахнулось до середины бедра, открывая стройную ножку, затянутую в чулок.
– Мадам, – тихо позвала Чайна.
Гермиона снова села, и домовуха аккуратно достала из футляра золотую диадему, возложив её, словно корону, на тёмные волосы хозяйки.
– Ох… – вздохнула взволнованная ведьма. – Чем дальше, тем больше кажется, что всё это лишнее…
Она встала, обернулась, чтобы выйти, и замерла. Все три домовика, Лу, Чайна и Юна почтительно склонились перед ней, признавая свою новую хозяйку. Совсем некстати вспомнились слова Люциуса о волшебной сказке, где король увёз Зезоллу во дворец – ведь там она стала королевой. А это предполагало подданных.
– Вы вовсе не обязаны кланяться мне! Поднимитесь сейчас же! В конце концов, мы вместе готовили жаркое на кухне и стирали бельё…
Эльфы с достоинством поднялись.
– И оттого мы станем ценить новую хозяйку ещё больше. Она знает, каково нам живётся.
Гермиона улыбнулась, вспоминая свой тёмный чулан под каменной лестницей.
– Надеюсь, вы согласитесь на симпатичные мантии? Или красивую униформу?
И тут же в ужасе вскрикнула:
– Юна! Ты что, детей одних оставила?!
– С ними мастер Люциус. Он сказал…
Но Гермиона уже трансгрессировала в детскую.
Ричард и Вивиан сидели в мягком круглом бассейне, наполненном разноцветными шариками, и с любопытством наблюдали, как несколько из них крутятся у них над головами. Приглядевшись, Гермиона с изумлением поняла, что шарики ещё и меняют цвет, и, это, похоже, проделывала Ви, а пытался управлять ими Рик.
– Посмотри, – с гордостью сказал Люциус, – первый всплеск стихийной магии!
Один из шариков вдруг резко сменил траекторию и с оглушительным звоном разбитого стекла вылетел в окно. Гермиона торопливо взмахнула палочкой, склеивая осколки.
– Ох, похоже, теперь придётся всё вокруг чинить…
Она только теперь заметила, как смотрит на неё жених и смущённо закусила губу. Он и сам во фраке кофейного оттенка выглядел сногсшибательно. И белая прядь на щеке, выбившаяся из хвоста, стянутого золотистой лентой, только добавляла шика.
– Я думала, Юна ещё не одела детей, а вы все, оказывается, уже готовы…
Люциус взмахнул палочкой, невербально ставя щит на окно, и со вздохом проговорил:
– Северус просил передать тебе свои поздравления.
– Почему же он не может сделать это лично? – удивилась Гермиона. – Я сейчас поднимусь к тебе в кабинет.
Люциус подошёл к Ричарду и расправил бабочку, пришитую к льняной сорочке. И принялся рассказывать о вчерашнем разговоре с портретом погибшего зельевара.
– Тебя можно поздравить, – уголки губ Северуса приподнялись. – Ты всё-таки последовал моему совету.
– И бесконечно благодарен тебе за него.
– Грязна, чиста ли её кровь, тебе подскажет лишь любовь.
– Да ты поэт, Северус!
Снейп меланхолично пожал плечами.
– После смерти всё видится в ином свете… К тому же, как оказалось, слухи о фанатизме Салазара Слизерина касательно чистоты крови сильно преувеличены.
Он поднял нарисованный кубок с вином и отпил.
– Поздравляю! Надеюсь, ты исполнишь моё последнее желание.
– Какое же? – Люциус напрягся.
– Уничтожь мой портрет.
– Но, Северус…
– Я устал, – звучно заговорил Снейп, тряхнув смоляными волосами. – Я хочу покоя, свободы. На этом свете я сделал всё, что мог. Все мои долги отданы. Я хочу к Лили.
– А если и на том свете она останется с Поттером?
– Нет, – Северус улыбнулся, и улыбка эта была такой непривычной для него: тёплой, уверенной. – В моём раю она замужем за мной. У нас двое детей и домик с красивым садом на берегу реки…
Гермиона едва сдержала слёзы.
– Ох… Люциус! Он ведь действительно сделал больше, чем возможно… а ещё обучил Гарри! Но как же его жаль…
Малфой посадил на одну руку Ричарда, на другую Вивиан и прижался к своей невесте, приобнимая кончиками пальцев.
– Думаю, нам стоит порадоваться за него. Там он будет счастлив. У него будет семья. Совсем как у нас. Идём встречать гостей!
Первой прибыла Минерва МакГонагалл. Гермиона знала, что традиционный букет, замороженный чарами, ждёт её в тени террасы, в вазе. Но когда директор преподнесла ей белые розы, изящно перевязанные золотой лентой, она не смогла отказаться.
– Возьми, девочка моя. Я растила их с любовью, как и тебя. Пусть они принесут тебе счастье. Видит Мерлин, ты его заслужила.
Гости постепенно заполняли парк, украшенный гирляндами белых орхидей. Воздух благоухал цветами, источающими ароматы сладковатой свежести, напоминающими о скошенной траве и прохладе горного родника.
Гермиона с некоторым волнением наблюдала за Драко, рядом с которым стоял Блейз Забини и, резко жестикулируя, что-то настойчиво объяснял. К счастью, спустя пару минут прибыли Гарри и Джинни вместе с маленьким Джеймсом, Джордж, Невилл и Луна. Затем Кингсли вместе с группой работников Министерства Магии.
К алтарю Гермиону вёл Гарри. Минуя арки, украшенные кустовыми розами, он тихо говорил:
– Спасибо тебе, Гермиона. Если бы не ты, мы бы сейчас здесь не стояли. Ты столько раз спасала мне жизнь… И в Годриковой впадине, и в Австралии… И я догадываюсь, только благодаря тебе Малфои встали на нашу сторону…
Она крепче сжала ткань его пиджака на сгибе локтя.
– Ты их недооцениваешь, Гарри. С ними нелегко, но они… необыкновенные.
Они шли между рядами, провожаемые взглядами волшебников и лёгкой музыкой кельтской арфы. У самого алтаря, где ждал Люциус и Кингсли, они остановились. Гермиона кусала губы и смотрела на острые носки своих туфель, не решаясь подняться на ступеньку.
Гарри взял её руки в свои и с улыбкой сказал:
– Я знаю, о чём ты думаешь. Вернее, о ком. На нашей с Джинни свадьбе я тоже жалел, что мои родители погибли и не могут порадоваться за нас… Поверь, они всегда рядом с нами, здесь, в самом сердце! Я уверен, они бы гордились тобой!
Гермиона смахнула слезу и улыбнулась.
– Спасибо тебе, Гарри!
Она подошла к жениху и встала рядом, чувствуя, как бешено бьётся сердце и потеют ладони.
Гермиону потряхивало. Всё-таки это была её первая свадьба. От волнения она почти не слышала слов Кингсли, только оглушительный стук сердца и стрёкот цикад, а в момент принесения супружеской клятвы едва выдавила из себя нужные слова.
И очнулась от оцепенения, только когда Люциус пальцами приподнял её подбородок.
Лёгкая усмешка тронула его тонкие губы.
– Горюешь, малышка?
Их взгляды встретились, и Гермиона улыбнулась этой подначке. Эти слова он говорил в их первую ночь.
– Нет, дорогой. Пожалуй, нет.
Их поцелуй был нежным и медленным, но теперь Гермиона отвечала Люциусу со всем пылом, тесно прильнув к нему, а он крепко обнимал её.
А потом они танцевали, совсем как тогда, на свадьбе Гарри и Джинни, и теперь ничто не омрачало этот вальс. Гермиона вдыхала любимый запах, который источала кожа и белоснежная сорочка мужа.
«Pas-de-Calais», аромат с нотками имбиря и кориандра, когда-то вскруживший ей голову. Па-де-Кале, холодный пролив, разделивший душу надвое и едва не стоивший ей жизни. Но объединивший их в горе и счастье.
– Хочешь знать, когда я в первый раз нашла тебя привлекательным? – лукаво спросила она.
– Когда же? – Люциус с любопытством выгнул бровь.
Гермиона встала на цыпочки и шепнула ему на ухо:
– Я тогда мыла тебе волосы. А ты улыбнулся.
– Если так, я готов улыбаться всегда!
Гермиона внутренне сжалась, когда к ним подошёл Драко. Он вежливо поздравил их и, нажимая пальцем на пуговицу рукава, неожиданно спросил:
– Я украду твою невесту, папа?
Люциус наградил его таким уничтожающим взглядом, что Драко только кисло улыбнулся.
– Отец… Это образное выражение. У меня к Гермионе деловое предложение.
– Если она не против, Драко. И помни наш вчерашний разговор. Гермиона?
Она кивнула и последовала за Драко. Они дошли до старого тиса, увитого вьюном с белыми дудочками цветов, и остановились.
Гермиона наблюдала за своим пасынком с опаской и любопытством. Что-то произошло с ним за это время. Драко определённо изменился. Исчезла из взгляда самоуверенность, а на дне серых глаз затаилась глубокая печаль.
Он всё никак не мог начать разговор, скользя взглядом по её фигуре, и Гермиона спросила первой:
– Значит, газеты не врут? Ты что же, развёлся?
– Да. Ты и сама знаешь, что эта женитьба была ошибкой.
– Твой отец думал, Астория поможет тебе всё забыть.
Драко горько усмехнулся.
– Он жестоко ошибся. Гермиона… Я знаю, что мой поступок… непростителен. И ты никогда не позволишь быть с тобой. Я знаю это… Поэтому хочу купить твоё кафе.
– Что? – удивилась она. Это было неожиданно. – Зачем?
– Я прекрасно знаю тебя, Гермиона. Это – не твоё. Ты – птица высокого полёта. Тебе нужно в Министерстве работать.
Гермиона молчала, не зная, что и ответить. Она принялась теребить край кружевной перчатки, обдумывая неожиданное предложение.
– Так что скажешь? – Драко нервно облизнул верхнюю губу. – Я, конечно, не тороплю тебя. Если тебе нужно время – подумай. Моему ресторану как раз не хватает того, что есть у «Минни» – тепла, уюта. Изюминки с колокольчиками и нашей кухней. Я хочу полностью переделать его под твой стиль. Пусть будет англо-французская сеть ресторанов. «Минни Малфой». Как звучит, а? – он подмигнул.
Гермиона уже хотела ответить, но Драко вдруг положил руку на её пальцы, теребящие перчатку.
– Прошу тебя… Не отказывай мне! Не отказывай мне хотя бы в этом! Я хочу, чтобы у меня было хоть что-то от тебя. Я хочу, чтобы хоть одна «Минни» стала моей.
Она читала отчаяние в глазах Драко. Ещё чуть-чуть и станет слышно, как колотится его сердце.
– Хорошо… Но тогда я буду твоим компаньоном и… какой процент от прибыли я получу?
Он выдохнул с облегчением и заметно расслабился.
– Мерлин… Это уже детали! Я попрошу Бенуа подготовить для тебя результаты последнего мониторинга. И остальные документы. Только скажи, правда, что у тебя работают волшебники из Лютного? Всякие ходят слухи, но если это на самом деле так, какая бы репутация была у «Минни»?
Гермиона рассмеялась.
– Это чистая правда, я сама их пригласила. В том и есть идея «Минни», что свою репутацию создаём мы сами своими поступками!
Драко недоверчиво смотрел на неё, осмысливая её слова. А когда медленно заговорил, голос его был так тих, что Гермиона сомневалась, не послышалось ли ей это.
– Я так хотел опустить тебя до своего уровня… А мне нужно было вырасти до тебя…
И уже громче добавил:
– Давай обсудим всё в среду? Если, конечно, отец выпустит тебя хоть куда-нибудь. У вас же медовый месяц…
Он снова кисло улыбнулся.
– Я пришлю тебе сову, – Гермиона улыбнулась так, что Драко просиял.
– Я буду ждать. Пока пойду к Забини. Ему, наверное, неловко среди толпы гриффиндорцев.
Он успел пройти несколько шагов, прежде чем она окликнула его.
– Драко?
Он обернулся. Гермиона в глубине души знала ответ, но всё же сказала.
– Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь забыть меня.
Длинная тень от его опущенных ресниц упала на щёку.
– Нет. Никогда. Я буду ждать тебя всегда.
Она смотрела, как его высокая фигура скрывается в толпе гостей. И видела, как широкие плечи опустились от непомерной тяжести безответного чувства, которое он добровольно решил нести, словно рыцарь вассальную клятву своей даме.
После череды поздравлений, казавшихся бесконечными, на столиках появились бутылки с вином и холодные закуски. На банкете гости оживились, послышался смех и шутки.
Однако, даже несмотря на это в парке Малфой-мэнора чета Поттеров, Джордж и Невилл с Луной чувствовали себя несколько скованно. Они искоса поглядывали на Драко и Блейза, негромко переговариваясь.
А персонал «Минни» и вовсе смотрел на свою хозяйку чуть ли не с благоговением. Сёстры Фрикс, миссис Файнс, мистер Ренделл и Джим Бим старались держаться все вместе, похоже, их, недавних обитателей Лютного, пугала вся эта роскошь. Одни министерские деловито расхаживали с шампанским между столиками и обсуждали последний чемпионат по квиддичу.
Но яблочное вино и ирландский эль скоро объединили всех. Поздравления и пожелания счастья молодожёнам стали сыпаться одно за другим, весёлые тосты, торжественные спичи и болтовня не умолкали. А спустя всего полчаса за одним столиком какой-то министерский отдел нестройно завёл «Вересковый мёд», а за другим басовито затянули «Ярмарку в Скарборо». Гриффиндорцы распевали «За Хогвартс». А Драко и Блейз сидели чуть поодаль и улыбались.
Гермиона подумала: «Ещё немного, и они присоединятся к бывшим врагам».
А потом под громкие аплодисменты прибыли долгожданные «Ann'Sannat», и начались весёлые танцы. Группа исполняла свой легендарный альбом «Кельты», и когда в самом начале песни «Бабочка» заиграли флейта и скрипка, у гостей засверкали глаза, кто-то уже отодвигал стулья, кто-то торопливо вытирал рот салфеткой, чтобы не пропустить ни аккорда. Под такую зажигательную музыку невозможно было усидеть на месте, и площадка на лужайке быстро наполнилась гостями.
– Знаешь, – шепнула Гермиона мужу, – я всё вспоминаю свадьбу Билла и Флёр, где Молли и Артур Уизли танцевали так, будто в день своей свадьбы. Как думаешь, у нас получится так же?
Люциус лукаво улыбнулся и протянул руку:
– Это зависит только от нас!
И в день своей свадьбы Гермиона с изумлением сделала для себя ещё одно открытие: Люциус неплохо танцевал ирландский кейли по сравнению со всеми гостями, которые отплясывали, кто как мог. Она ещё раз мысленно возблагодарила миссис МакКинтри за уроки, с радостным смехом повторяя хитрые движения под весёлую музыку.
Гермиона застала только начало волшебного по своей красоте фейерверка, который устроил Джордж. Она вместе с Юной отправилась укладывать малышей.
* * *
Когда разошлись все гости, а эльфы уже приводили ночной парк в порядок, Люциус отправился на поиски жены. Он безошибочно определил, что она в детской и уже хотел войти, как вдруг из-за двери раздался её тихий голос.
– У маленькой Мэри
Большая потеря:
Пропал ее правый башмак.
В одном она скачет
И жалобно плачет, —
Нельзя без другого никак!
Люциус замер, крепко сжимая ручку двери и не решаясь войти. Он вспомнил, как впервые услышал эту песенку. Гермиона раскладывала полотенца в ванной, а он думал о том, какая же она, во имя Салазара, сексуальная. И что было бы неплохо поиметь её. Сколько всего случилось с тех пор, и помыслить страшно. Люциус раздумывал, как сильно Гермиона изменила его за такое короткое время.
– Но, милая Мэри,
Не плачь о потере.
Ботинок для правой ноги
Сошьем тебе новый
Иль купим готовый,
Но только смотри – береги!
Люциус осторожно вошёл. Гермиона стояла между кроватками. В свете ночника она улыбалась засыпающим малышам, и казалось, нет ничего прекраснее этой улыбки. И теплее.
– Ви, Рик, я всегда буду с вами, никто нас не разлучит. И может быть, когда-нибудь вы будете своим детям петь эту песенку, как моя мама пела мне её в детстве.
Люциус обнял её сзади, положив руки на талию.
– Спасибо тебе за них. Они чудесные. И в них так много от тебя.
Гермиона откинула голову ему на плечо, встретившись с голодным взглядом серых глаз, и закусила губу.
Малфой сжал её ладонь и нежно, но настойчиво повлёк в коридор.
– Идём, дорогая. Настало время нашей ночи. Я уже приказал Юне присмотреть за детьми.
По пути она взволнованно говорила:
– Люциус, подожди… По поводу ритуала… Я читала… Я нашла в библиотеке древнекельтскую историю «Приключения Арта, сына Конна». Там говорилось, что когда королева умерла и Конн взял в жены… м-м-м… прелюбодейку из Иного Мира, принадлежавшую к Туа-та Де Дананн, все пошло по-другому: «Конн и Бекума провели год вместе в Таре, и в это время в Ирландии не было ни зерна, ни молока». Я боюсь, поэтому твой мэнор был против…
Малфой раскатисто рассмеялся.
– Беда моя в том, что жена мне досталась слишком умная! Бекума не могла родить Конну, поэтому ему пришлось взять в жёны другую. Следуй за мной и не верь россказням глупого трубадура, который ничего не смыслил в родовой магии!
Он зажёг «Люмосом» яркий огонёк и уверенно направился к широкой лестнице, ведущей куда-то вниз.
Чем ниже они спускались в таинственном сумраке, тем больше Гермиону окутывал какой-то первобытный страх. Люциус из английского джентльмена превратился в охотника, ноздри хищно подрагивали, глаза в свете волшебного огонька сверкали, как фианиты.
Гермиона прижалась к нему.
– Люциус, я боюсь!
– Всё будет хорошо, малышка!
От шампанского кружилась голова и заплетались ноги. Гермиона споткнулась на очередной ступеньке, и Люциус взял её на руки.
– Я не понимаю, зачем нам в подвал…
– Уже близко.
Он остановился перед глухой каменной стеной и поставил жену на ноги.
– А теперь повернись!
Гермиона, затаив дыхание, подчинилась. Малфой стянул с волос золотистую ленту и завязал ей глаза.
– О господи, Люциус… Сколько ещё функций у твоей ленты?
Он тихо усмехнулся:
– У тебя будет много времени, чтобы узнать их все. А пока лишь скажу, что по давнему обычаю наших предков жених завязывает узел невесте в знак вечной любви. И я привязываю тебя к себе. Навсегда.
По тихому скрипу Гермиона поняла, что открылся потайной ход, как в трактир «Дырявый котёл».
– Эту комнату мэнор открывает только для тех, кто решил связать себя древними узами, – тихо пояснил Люциус. – В брачную ночь.
Гермиона не нашла, что ответить, только облизнула пересохшие от смущения и любопытства губы и крепче сжала руку мужа, когда он помог переступить через порог.
Тайный ход закрылся со зловещим скрипом. Внутри пахло чем-то древним и чуть сладковатым, так пахнет в подземельях или старых библиотеках. А ещё немного – мускусом.
Лёгкий ветерок пронёсся по помещению, взметнув подол платья Гермионы.
– Люциус… Мне страшно!
Он взял её за руку и крепко сжал.
– Ничего не бойся. Я здесь, рядом. А ты – теперь хозяйка здесь… Я, Люциус Абраксас Малфой, беру в жёны эту ведьму, Гермиону Джин Грейнджер!
Его громкий голос разнесся по невидимому помещению и несколько раз отразился от стен. Земля под ногами будто задрожала. Она не двигалась, но в то же время чувствовались колебания: р-рок! Р-рок!
