Текст книги "Опрометчивые желания (СИ)"

Автор книги: Екатерина Скорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Энтони неспешно спускался по ступеням, держась за перила и борясь с желанием бежать прочь сломя голову. Как он мог! Дать волю чувствам, желаниям… и рукам. Тем более теперь, когда показалось, что Мари стала относиться к нему, как к доброму другу… Энтони остановился, оторвал руку от перил и сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не ударить в стену. Мари! Как же она прекрасна! И как легко потерять голову, находясь с нею наедине. До сих пор он мог контролировать себя, но сейчас, когда предмет мечтаний оказался так близко…

Боже! Ее запах, большие наивные глаза, ямочка над верхней губой и стыдливый румянец, вспыхивающий, едва он прикасался к ней… Энтони нахмурился – надо отвлечься, занять мысли чем-то другим. Иначе силы покинут, и он помчится обратно – снова просить прощения. И неизвестно, чем кончится всё на этот раз.

Глубоко выдохнув, Энтони преодолел оставшиеся ступеньки и, оказавшись в холле, наткнулся взглядом на минувшего кучера. Тот стоял у дверей, перебирая в руках хлыст.

– Ты еще здесь? – удивленно произнес Энтони, мысленно сосредотачиваясь на деле, ради которого он и приехал в Лондон. – Это провидение! Мне как раз надо отъехать по делам.

– Простите, господин, но вы обещали мне монету за багаж, – извиняющимся тоном ответил возница, переминаясь с ноги на ногу.

– Ах, да! Видите, все-таки это провидение, – вымученно улыбнувшись, сказал Энтони. Перед глазами все еще стояло взволнованное лицо Мари. – Обычно, я помню свои обещания.

Достав из кармана шиллинг, он протянул его вознице.

– Я выйду через минуту.

Тот принял деньги и, поклонившись, направился к выходу. Энтони остался наедине с протиравшим рамы картин портье. Он взобрался на стол, укрытый газетами, и тихонько бормотал что-то под нос, аккуратно работая куском чистой марли. Правда, после прикосновения с обрамлением полотен, тряпица приобретала серые полосы. Похоже, тут не часто прибирали, либо хозяин гостиницы затеял привести все в порядок исключительно ради новых посетителей.

– Простите, но я не успел представиться, – отвлекая его от уборки, произнес Энтони.

Портье повернулся, все так же нависая над картиной, на которой простирались бесконечные золотисто-зеленые луга под ярким солнцем. Про себя Энтони отметил, что полотно весьма недурно написано: четкие и вместе с тем плавные мазки, колоритные оттенки. Издалека колосья и впрямь выглядели живыми, слегка склоненными под силой ветра.

– Конечно, господин. Я тоже, признаться, забыл о хороших манерах и не назвал своего имени. Меня зовут Тони Льюис, я хозяин этого заведения и держу его вместе с женой – Глорией. Она сейчас на кухне готовит ужин.

– Мистер Энтони Джортан, – Энтони слегка склонил голову.

– Выходит, мы в некотором смысле, тезки, – просветлев лицом, произнес портье. – Не обессудьте, что не могу спуститься и должным образом приветствовать вас. Боюсь, если я спущусь отсюда, обратно уже не влезу, а мой лоботряс вряд ли променяет помощь на кухне на протирку пыли.

– Ничего страшного. К тому же, я тороплюсь по делам. Надеюсь, я могу положиться на вас, Тони? – Мысль о том, что он оставляет Мари одну, пусть и за запертой дверью, казалась невыносимой. Но Энтони справедливо рассудил, что ей не стоит слышать то, о чем пойдет речь на предполагаемой встрече. К тому же, сейчас только он сам, пусть и невольно, мог причинить ей зло.

Напустив на лицо строгости, он добавил:

– Я оставил девушку взаперти, чтобы она не распорядилась возникшей свободой по своему усмотрению. Надеюсь, вы понимаете?

Получив утвердительный ответ, Энтони направился к двери. То, как переменились глаза портье при последних его словах, не понравилось. Показалось, будто они в одно мгновение стали колючими. Впрочем, вполне возможно, что всего лишь показалось. Отгоняя тревогу Энтони вышел на улицу, по которой крался сумрак. Мелкая морось посыпалась в лицо, вечерняя прохлада прокралась за пазуху, минуя открытый ворот сюртука. Получше запахнувшись, Энтони прошел к кэбу и, не дожидаясь, когда кучер распахнет двери, запрыгнул в экипаж.

– Трогай! – крикнул он, захлопывая дверцу.

Зычный возглас возницы, фырканье лошади – и карета тронулась, унося Энтони прочь от гостиницы и девушки, которую он боялся назвать любимой даже в мыслях.

Дорога не заняла много времени, Энтони, погруженному в размышления, даже показалось, что они только что отъехали со двора Тони Льюиса.

– Приехали, господин, – открывая дверцу экипажа, произнес кучер.

Энтони вылез, достал из кармана деньги и отдал ему.

– Благодарю, господин! – просиял тот и поклонился.

Возница ловко вскочил на козлы и еще раз склонил голову.

– Бог любит меня сегодня, – выкрикнул он, будто хотел поделиться радостью со всей улицей. – Значит, это прокл… – тут кучер осекся. Видимо, сообразил, что упоминание Бога и проклятья одновременно недопустимо. – Это бестолковое стекло все-таки разбилось на счастье!

– Чему ты так радуешься? – Энтони и сам улыбался, словно впервые разглядывая этого неказистого, низкорослого со шрамом на лице и с густой бородой, человека.

– Сегодня срок платить за квартиру, – простодушно поделился возница. – А все деньги ушли на похороны жены. Если бы не вы, нас с детьми выбросили бы на улицу.

– Всего за одну просрочку? – удивился Тони.

– Нет, мы задолжали уже за несколько месяцев. Лошадь и кэб тоже взяты в аренду, и не каждый день удается встретить честного человека. Прощайте, сэр!

Стегнув пегую лошадь, кучер вместе с экипажем скрылся за поворотом. Незаконно присвоенное им Энтони звание «сэра» повисло в воздухе вместе с радостными возгласами.

Тони поежился. Все-таки, жизнь не ко всем благосклонна – бывает и так, что она дает слишком мало. Зато, не всякий богатей станет так радоваться паре шиллингов.

Обернувшись, он зашагал к раскинувшемуся около полицейского участка особняку. Это была квартира давнего друга Алроя Шелди-Стоуна, как он сам называл ее. Энтони же считал, что она не уступала его собственному родовому гнезду, красовавшемуся в сердце поместья Джортанвилл. Он даже находил некоторые сходства двух строений, словно их проектировал один инженер: резные колонны, подпиравшие крышу, овальные окна с лепниной, массивные дубовые двери с золочеными ручками. Не хватало только веранды и балкона, но их с лихвой восполнял жемчужный мрамор ступеней со львами по бокам перил. Энтони отметил, что башенка правого флигеля заколочена. Не иначе, старый друг затеял ремонт или грандиозную стройку, о которой мечтал в юности. Энтони надел цилиндр, который все это время держал в руках, и направился к застывшему изваянием у дверей дворецкому. Это был высокий и плотный старик в алом сюртуке.

– Как доложить о вас? – осведомился дворецкий, впустив гостя в холл.

– Сообщите, что прибыл мистер Энтони Джортан из Лейчестера.

Дворецкий склонил голову и направился в боковую комнату, оставив Энтони восхищаться холлом. Высокий потолок с лепниной в виде разнообразного оружия, огромное зеркало в серебряной оправе с пуфиком, ковровая дорожка, тянувшаяся к ступеням на второй этаж, мозаичный паркет и запах ландышей, хозяйничавший вокруг. Взгляд нашарил источник этого аромата – на подставках, установленных на перилах лестницы, стояли миниатюрные вазы с белыми цветами. Помнится, семь лет назад все было иначе…

Тем временем дверь распахнулась, и к Энтони бросился серый подстриженный пудель с заколотой на макушке шерстью. Он настороженно застыл в шаге от гостя, принюхался, а потом принялся мелко подрагивать, оглашая холл визгливым тявканьем. Поморщившись, Энтони отвернулся. По своему опыту он знал, что мелкие породы собак предпочитают орать издалека, не бросаясь на врага. Так что бояться не стоит, достаточно дать понять пуделю, что он напрасно надсаживает горло.

– Похоже, моей Таффи ты не приглянулся, – сдерживая улыбку, произнес вошедший следом за собакой мужчина в накинутом поверх брюк и рубашки бархатном халате.

Как и в юности, он был на редкость ладно сложен: высокий, с широкими плечами и ровными ногами, крепкие руки опирались на трость. Дополняли образ заправского денди подстриженные усы, прямой нос с горбинкой и карие до черноты глаза.

– Надеюсь, сэр Алрой гостеприимнее своей собаки, – борясь с порывом броситься к другу с объятьями, ответил Энтони.

– Не знаю, прошло столько лет. Он мог затаить злобу на забывчивого друга, – уже вовсю похохатывая, сказал Алрой.

– Поверь, я бы так и не выбрался из поместья, если не имел к тебе дела.

Энтони подошел к другу и крепко обнял его. Сколько лет прошло с того дня, когда они виделись последний раз. Кажется, будто только вчера с сияющими лицами они отряхивали мундиры новоиспечённых офицеров. Алрой в ответ так стиснул Энтони, что искры посыпались из глаз.

– Так и знал, что выманить тебя из берлоги могут лишь две вещи: нужда и жажда путешествий!

– Ты прав. Кстати, прошлым летом я был в Петербурге, посетил Эрмитаж, ярмарку… Впрочем, думаю, не стоит джентльменам обсуждать подробности путешествий в холле под собачье скуление, – Энтони многозначительно приподнял правую бровь.

– Надо же так забыться! – хлопая себя по лбу, воскликнул друг. – Чего доброго, по старой доброй Британии поползут слухи, что сэр Шелди-Стоун потерял всякое приличие, едва завидел того, с кем штурмовал бордели!

Энтони смутился от подобных напоминаний. Эти позорные визиты в публичный дом он считал грязным пятном на репутации. Оказывается, Алрой считал иначе. И это насторожило. Он всматривался в знакомое лицо и понимал, что что-то изменилось в нем. То ли морщины, пролегшие у губ и глаз, то ли цепкий взгляд.

– Ты забыл добавить «младший», – вспоминая давнюю шутку, произнес он.

– Не забыл, – резко посерьезнев, ответил Алрой. – Просто, несколько месяцев назад я стал единственным сэром Шелди-Стоуном. Отец умер от сифилиса.

– Прости, я не знал, – сожалея, что ляпнул лишнего, сказал Энтони.

– Ничего. Он не был святошей, поэтому вполне заслужил сгнить заживо в полном одиночестве. А ты… Никто не станет винить вас, мистер Джортан, что судьба друга мало интересовала вас все эти годы. Впрочем, стоит пройти в гостиную и обсудить ваше дело.

Не дожидаясь ответа, Алрой направился к той комнате, из которой вышел пару минут назад. Он хлопнул себя по правой ноге, и верещавший всё это время пудель, победоносно задрав хвост, поспешил следом за ним. Энтони тоже не стал отставать.

Глава 6

Еще более просторная, чем холл, комната, пестрела роскошью пополам с атрибутами обыденной жизни: картины известных художников с лондонскими пейзажами в багетах, мраморная статуя, изображавшая прикрытую до бедер нимфу, свежие цветы в простых глиняных горшках, деревянные табуреты и рядом с ними – мягкие кресла с лакированными подлокотниками. Что удивило, так это часы: массивный шкаф с крутящимися за стеклом шестеренками. В верхней его части красовался циферблат, а в нижней – марионетки. Деревянный Казанова в клетчатом плаще со шпагой поворачивался то к полицейским с дубинками, то к дамам с ажурными зонтиками.

– Присаживайся, – Алрой сделал приглашающий жест, сам при этом устраиваясь на табурет.

Энтони тоже не стал выделяться. Правда, жесткое дерево не шло ни в какое сравнение даже с гостиничным стулом, который он опробовал едва зайдя в номер.

– Я, правда, стыжусь, что не заезжал, – глядя другу в глаза, искренне произнес Энтони. – Понимаю – письма не заменят живого общения, но ты ни разу не ответил. Это дало повод предположить, что судьба старого друга не так уж и интересна тебе.

– Письма? – брови Алроя взлетели на лоб. А потом он огласил комнату раскатистым смехом. – Надеюсь, ты не высылал в них денег. Боюсь, они послужили кому-то растопкой камина. По крайне мере, я не получил ни одного.

– Как?! – Энтони вскочил с места. – Ни одного?!

– Ни единой строчки, – ответил друг, поглаживая присмиревшего пуделя, устроившегося у его ног. – Надеюсь, ты не доверил их своим теткам.

Знал друг или нет, но он попал прямо в яблочко. Энтони вновь присел на табурет.

– Им я доверял больше, чем почтовой службе, – пробормотал он рассеянно.

Сейчас Энтони корил себя за беспечность. Чего еще стоило ждать от опекавших репутацию семьи теток? Конечно, связь пусть и с богатым и знатным, но беспутным другом, им не нравилась. Но чтобы дойти до кражи писем – а иначе не назовешь?! Нет! Он был о них лучшего мнения.

– Думаю, ты слишком плохо знаешь этих премилейших дам. Стоит только послушать, что они болтают о тебе в среде высшего света, чтобы спустить с порога первую же, посмевшую явиться в поместье.

– Оставим их, – Энтони махнул рукой. Какими бы ни были тетки, перемывать им кости ему не хотелось. – Лучше расскажи, как живешь. Я смотрю – у тебя ремонт в правом флигеле.

Алрой поморщился, словно съел что-то кислое.

– Не совсем так. Мать настояла, чтобы я заколотил башню, где доживал дни отец. Она словно с цепи сорвалась после его смерти – таскается по балам, сплетничает с торговками на базаре и водит в дом всякое отродье!

Он отвернулся, словно хотел скрыть досаду, а потом звонко крикнул:

– Дрю! Дрю! Гнилой пень, где тебя носит?!

В дверях тут же показался недавний дворецкий с подносом, на котором дымился кофе и манили ванильным ароматом свежие булочки.

– Я здесь, сэр. Прошу прощения, но кухарка наотрез отказалась подавать гостю сырую выпечку.

От Энтони не скрылось, как Арой одобрительно кивнул. Похоже, это их манера общения: хозяин злится и сорит ругательствами, а слуга достойно отвечает, не забыв при этом кольнуть острым словом.

Дворецкий подошел к круглому столу из мореного дуба, поставил на него поднос и по очереди перенес на лакированную поверхность чашки. Энтони оценил тонкий фарфор с легким голубым рисунком. Да и аромат черного напитка напомнил, что близится время ужина. Стоило поторопиться, иначе Мари останется голодной до завтрашнего утра. Мысль о ней согрела душу, улыбка сама собой наползла на лицо, и вместе с тем, напомнила о деле, ради которого он, собственно, пришел.

Алрой встал с табурета и переместился в кресло около стола, взял одну из булочек и, подозвав к себе Таффи, положил перед ней выпечку.

– Иди, Дрю, – беря в руки чашку, произнес Алрой. – Надеюсь, ты не хотел отравить меня или нашего гостя.

– Что вы, сэр, – в своей манере ответствовал дворецкий. – Правда, если бы я знал, что вы испробуете хлеб на собаке, то непременно присыпал бы крысиного яда.

С чувством выполненного долга, сквозившим в каждой черточке сморщенного лица, он удалился под громкий хохот хозяина.

– Этот Дрю тот еще шутник, – утирая слезы, проговорил Алрой, вероятно, заметив удивление на лице Энтони. – Наверное, поэтому я люблю его поддевать. И потом – не будь он столь оригинален, я бы давно выкинул старого служаку со двора.

Тони лишний раз отметил про себя, что друг изменился, сведя милосердие к нулю. Тем страшнее становилось начать разговор о деле.

– Ну что ты там застыл! Смотри, а то занозишь аристократический зад, – продолжая хохотать, произнес Алрой, но тут же смолк и стал предельно серьезен. – Думаю, я знаю, что за дело привело тебя ко мне на порог. Стоит обсудить детали займа раньше, чем нам принесут ужин.

– Я хотел бы отужинать в гостинице, где остановился, – замялся Энтони.

– В гостинице? Ты ехал к другу и остановился в каком-то клоповнике?! Поистине, тетки не так уж и врут, распуская языки! Иди уже сюда, и думать забудь про гостиничную похлебку.

Энтони подчинился, прокручивая в голове, как бы найти и отправить к Льюису посыльного, чтобы Мари хоть через щель под дверью передали ужин. Усевшись в соседнее с Алроем кресло, он тоже взял чашку и отхлебнул терпкого напитка. Пудель, вовсю уплетавший булочку, недовольно рыкнул на неприятеля, но тут же смолк. Видимо, посчитал, что ради такого пустяшного дела не стоит отвлекаться от десерта.

– Похоже, ходить вокруг да около и впрямь не стоит, – кашлянув, начал Энтони. Получив одобрительный кивок от друга, продолжил. – Я хотел бы взять у тебя денег взаймы…

– То есть оформить займ в моем банке? – деловито уточнил Алрой, откусывая выпечку.

– Не совсем. Я просто хотел бы одолжить пару фунтов стерлингов у старого друга под честное слово.

– Тони, кто же теперь верит в честное слово? – Фраза друга больно кольнула Энтони. – Сейчас другое время, чтобы раздавать деньги всем желающий. Вот, если бы ты дал мне надежную гарантию…

Алрой хитро прищурился, бросая на него косой взгляд.

– Ты достойный сын старого Шелди-Стоуна, – с долей язвинки произнес Энтони.

– Стараюсь, – пропустив подначку мимо ушей, ответил друг. – Так вот, что ты можешь предложит мне взамен, если не сумеешь вовремя отдать долг? Такое, что для тебя дороже всего…

В глазах Алроя читался откровенный намек, но Энтони никак не мог догадаться, к чему он клонит.

– Уж не про мой ли конный завод речь? – поиграв бровями, наконец, вымолвил Тони.

– Не-ет, – довольно протянул Алрой.

Тут же вспомнилось, как они, будучи курсантами унтер-офицерской академии имени сэра Фортабэ играли в «кошки-мышки»:

«Куда мы отправимся сегодня, Тони?»

«Думаю, на Мелони-стрит, пугать миссис Шульц».

«Не-ет! Не сегодня! Час глупой карги еще не пришел!..»

– Парусиновый завод? Суконная фабрика? Алмазный прииск? Поместье? – принялся перечислять Энтони под отрицательное мотание головы друга.

– Тони, Тони, – ставя пустую чашку на стол, наконец, произнес Алрой. – Ты предлагаешь мне то, чего сам вскорости лишишься. Нужно что-то более существенное, чем ты и впрямь обладаешь.

– Как? Разве этого недостаточно? Погоди, – спохватился Энтони. – Почему «лишишься»?

– Потому что все давно и прочно заложено под займы различных мастей и тяжестей, – похоже, озорство овладело сэром Шелди-Стоуном. Он чуть ли не смеялся, забавляясь мыслительными потугами друга.

– Не может быть! Я не подписывал никаких бумаг!

Энтони вскочил, пытливо всматриваясь в лицо собеседника. Если это злая шутка, то оставаться дальше в этом месте он не собирался.

– Твои тетки давно все перезаложили, оплачивая многочисленные прихоти бабской натуры, – со смаком растягивая слова, ответил Алрой. – И не смотри на меня так! До твоего совершеннолетия они имеют полное право распоряжаться имуществом семьи Джортан.

– Но мне уже двадцать пять! – воскликнул Энтони, все еще сомневаясь в правдивости слов друга.

– Да, но это знаю я, знаешь ты, а вот в нотариальной конторе, где Джортан-старший оставил бумаги о наследстве, про это ни сном ни духом не чуют. Так что, пока ты сам лично не явился туда, твои тетки будут продолжать мотать деньги, которые бедняга Жожр Джортан копил десятилетиями непосильного труда и карточных игр. Кстати, им осталось совсем немного, чтобы пустить тебя по миру.

– Невероятно! – Услышанное никак не укладывалось в голове. – Вот почему никто не хочет давать мне ссуду!

– Именно!

– Но это все равно незаконно! Они должны были тратить деньги в моих интересах, а не на свои прихоти!

– О, Тони! Ты так и остался наивным мальчишкой! Я досконально изучил вопрос, едва прознал о твоем грядущем приезде, не удивляйся, у меня есть надежные люди и в графстве Лейчестершир. Так вот, взамен на закладные твоего имущества – а это единственное, что они могли получить с него, поскольку прибылью ты вправе распоряжаться сам, они оставили долговые расписки на многие миллионы фунтов.

– То есть, я могу получить их, предъявив теткам расписки?

– Теоретически – да.

Дверь отворилась, впуская Дрю с неизменно-каменным лицом. Он нес два глиняных горшочка, накрытых крышками, и соусницу. Запах печеной баранины и картофеля следовал за ним, заставляя непроизвольно сглатывать слюну. Пудель, до сих пор не доевший булочку, оживился и с кряхтеньем бросился под ноги бедняге Дрю. Энтони зажмурился, предвидя, как стойкий старик валится под ноги хозяину, рассыпая по паркету содержимое горшочков. Уши готовы были услышать стук падающего тела и звон подноса, но вместо этого раздался звук ставящейся на стол глиняной посуды.

– Не беспокойтесь, мистер Джортан, – невозмутимо произнес Дрю. – Я изучил все повадки постыдного зверя и научился прыгать через него.

Энтони почувствовал, как к щекам приливает кровь. Слышать подобный выпад от прислуги он не привык. Вот только одного взгляда в спрятанные среди морщин блеклые глаза дворецкого хватило, чтобы догадаться – он и впрямь хотел успокоить Энтони. Пудель продолжал атаковать Дрю, подпрыгивая около него, как мячик. Тони отметил, что дерзать бросаться на стол Таффи не решался. Дворецкий удалился, и Алрой продолжил.

– Вот только у мисс Мейси и миссис Кит нет ни гроша за душой. Пьяница Говард Кит спустил состояние на скачках, а тридцатилетняя Алисия перевалила за тот возраст, когда девушку сватают богатые и привлекательные женихи. А бороться за лысых беззубых стариков она считает ниже своего достоинства.

– Получается, они обворовали меня, а я и глазом не моргнул? – ощущая себя беспомощнее младенца, выдохнул Энтони.

– Выходит, что так.

Алрой открыл горшочек, в котором дымилось жаркое.

– Не люблю горячее, – пояснил он. – Кстати, Лиззи чудесно готовит! Советую не затягивать с ужином, потому что вечером у нас будет долгая беседа. Ты не отвертишься, пока не расскажешь про свои знаменитые приключения в медвежьей стране.

– Непременно, – Энтони последовал примеру друга и тоже отложил в сторону крышку горшочка. Внутри всё кипело – как же так! Родные тетки крутили его имуществом, а он даже не догадывался! Попадись они в эту секунду – задал бы трёпку похуже, чем… Чем… Энтони не мог додумать до конца, потому что никого никогда толком не наказывал. Даже прислугу. – Но сегодня я бы хотел отбыть в гостиницу. Меня ждут…

– Ну, наконец-то! – всплеснул руками Алрой. – Это та, о ком я думаю?

Тони показалось, что теперь не только щеки, но и уши охватило огнем.

– Не знаю, кого ты имеешь в виду…

– Твоя ручная зверушка.

Энтони нахмурился.

– Кто? Если ты… – сквозь зубы процедил он.

– Успокойся! Так прозвали ее твои не раз упомянутые нами тетки. Впрочем, я сказал это именно чтобы позлить тебя. Каюсь! Но я знаю, что на самом деле ее зовут Мари, и она весьма недурственная собой.

– Да, – нехотя ответил Энтони. – Я купил ее на лондонском аукционе полгода назад. Не могу сказать, что она затмевает солнце, но иногда эта девушка весьма меня веселит.

– Догадываюсь, – усмехнулся Алрой. И Энтони не понравилась эта ухмылка. – Так вот, могу предложить тебе любой займ, если она станет залогом.

Тони насупился и молчал, едва сдерживая гнев. Предложение продать Мари казалось кощунством, еще более гнусной шуткой, чем новость про воровство теток. И в то же время он был связан по рукам и ногам – никто и нигде не даст ему ссуду или кредит. Сейчас же требовалось немедленно заплатить аренду за прииски. Строения на африканской земле принадлежали ему, но вот земля – нет. Теперь же Энтони знал, в какую дыру проваливаются все добываемые средства и понимал, что пойдет по миру, не выручив прииска.

– Она будет жить в моем доме, но отдельно. Обещаю – я ее не трону. Просто буду знать, что самое дорогое для тебя находится в моих стенах, значит, ты зубами выгрызешь, но вернешь долг. Я не прав?

– Прав, – продолжая размышлять, ответил Энтони. – Но… Я не знаю. Расставание с ней убьет сильнее, чем разорение. И потом – продажа напрямую запрещена, мне придется опять выставить ее на торги.

– Значит, я правильно рассудил. Не бойся, здесь она будет, как в сейфе.

– А учитывать, что главный вор имеет от этого сейфа все ключи? – попытался пошутить Энтони. Шутка вышла кислая, потому что он и впрямь так считал.

– Если только ты мне не доверяешь, – пожав плечами, ответил Алрой. – И потом, я только предложил. Сначала же хотелось бы посмотреть на нее. Может, я еще сам пойду на попятную.

– Я подумаю, – хмуро произнес Энтони, ковыряясь ложкой в жарком. Может, оно и было вкусным, но сейчас показалось пересоленым и горьким. Алрой же, напротив, уплетал ужин за обе щеки.

– Я тоже. Если надумаешь – приходи с ней через два дня ко мне. Я как раз устраиваю прием. А теперь давай забудем про сделку и насладимся воспоминаниями.

Сэр Шелди-Стоун откинулся в кресле, хлопнул по коленям, подзывая Таффи. Пудель тут же прыгнул к хозяину, завертелся, устраиваясь поудобнее, а потом плюхнулся и положил морду на лапы, посматривая на дверь.

Пересилив себя, Энтони доел жаркое и начал рассказывать про свои путешествия под удивленно-смешливые возгласы Алроя. Вот только мысли то и дело возвращались к предложенной сделке. И Энтони против воли находил все больше аргументов, чтобы согласиться. Это злило сильнее, чем сами условия займа, но дамоклов меч долгов весьма реалистично нависал над головой. Укрепившись, Энтони затолкал рассуждения на эту тему подальше, вовлекаясь в повествование не только языком, но и мыслями.