Текст книги "Опрометчивые желания (СИ)"

Автор книги: Екатерина Скорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 39

Отец – молодой, в новой кепке и клетчатой рубашке – сидел на краю постели, то улыбаясь, то хмуря брови. В руках – сверток лощеной бумаги. Мари не чувствовала запаха, но знала наверняка – там лежит что-то съестное. Дернулась, чтобы подняться, и не смогла. Тело стало чужим: руки не гнулись, голова, казалось, приросла к подушке, набитой опилками. Хотела крикнуть – не получилось, голос замёрз в горле, вываливаясь приглушенными хрипами. Тут же со скамьи около печки вскочила Молли – самая младшая сестренка, протянула ручку, жалостливо заглядывая в глаза.

Мари улыбнулась, радуясь, что хотя бы губы ее еще слушаются.

– Мама ушла, – грустно пролепетала Молли. Из темно-зеленых глазенок потекли слезы, срываясь на ситцевое платье темными пятнами.

«Откуда оно? – мелькнуло в голове. – У Аннет было похожее темно-синего цвета, когда нам было лет по семь, но до Молли оно не дотянуло, как мама не старалась его перешить… Мама!»

Мурашки побежали по спине, оставляя мокрые следы – Мари не видела, но четко осознала – мама лежит сейчас в часовне святого Патрика. Холодная, бледная с синевой, в гробу. Дома ее деть было некуда – не оставлять же гнить около печки. И потом – не всем отпрыскам Жорж Хьюлори рассказал о случившемся. Только старшим дочерям. Воспоминания о смерти матери всколыхнули, вывернули нутро. Вот только сон, а теперь она поняла, что это всего лишь грезы, не давал выплеснуть горечь слезами и причитаниями. Он словно впился в разум цепкими щупальцами, не давая вырваться, отнимая волю.

– Не бойся, – кладя ей руку на лоб, произнес отец и снова улыбнулся. – Я просто пришел помочь.

– Разве… – запнулась Мари, не решаясь даже во сне назвать его самоубийцей. Смолчала, проглотив вопрос о том, как папа выбрался из ада. Смотрела в его лицо и внутренне сжималась – как же она соскучилась по родным суровым или ласковым чертам! Как не хватало шлепков и теплой натруженной ладони на плече! – Почему только сейчас?

– Я всегда был рядом, детка, – грустно ответил отец. На лицо словно набежало облако, а потом оно стало меняться. Растаяли стены, исчезла Молли с застывшей скорбью в глазах, осталось только бесконечное белое пространство. А Мари по-прежнему лежала в постели и глядела на того, кто стоял рядом. Ангел. Хотя ангел ли? Блеклый хитон со струящейся за плечами лишней тканью, волосы до плеч, бескровное лицо с глубоко посаженными синими глазами. Чем дольше Мари всматривалась, тем сильнее он походил на изможденного путника. Странника по чужим грёзам или ловца опрометчивых душ…

– Кто ты? – спросила она, не ожидая ответа.

– Я всегда был рядом, – эхом отскочило от пустоты. – Я всегда буду рядом, ничего не давая, но делая тебя сильнее.

– Почему тогда ты исполнял желания? – спросила Мари, чувствуя себя обманутым ребенком, которому посулили кусок сахара, а взамен сунули кость.

– Я и не исполнял. Ты сама решила, что я могу дать людям больше, чем им отмерено. Сама придумала правила и верила в них.

– Почему не сказал раньше? – вытолкнула она дрожащими губами.

– Потому что ты верила, а вера делает людей сильнее. Я хочу, чтобы ты была сильнее, детка…

Голова побежала кругом, Мари зажмурилась во сне, и открыла глаза уже в реальности, резко подскакивая с кровати. И тут же повалилась обратно – в затылок словно налили чугуна: он отяжелел на пару фунтов и звенел от боли.

– Мари! – раздался сдавленный всхлип откуда-то сбоку. Голос показался знакомым, но она никак не могла разглядеть говорившего из-за плясавших перед глазами темных пятен. Когда же рассмотрела – едва не шарахнулась в сторону.

Рядом, протягивая худые синюшные руки, стояла Аннет. Только это была совсем другая Аннет, не та, с которой они проказили в детстве. Эта больше походила на призрак, чем на живого человека: бледная кожа, обнажавшая синие жилы, искусанные губы, острые скулы и нос, чернота под глазами. И еще, чего раньше не было никогда – она не улыбалась. Смотрела отчужденно, с каплей безумства в зеленых глазах. Мари в сердцах помянула нечистого, лихорадочно соображая – куда спрятаться от привидения, но в то же мгновение опомнилась. Живая или мертвая, это была Аннет. Пересилив себя, Мари протянула руку в ответ, коснулась тонких теплых пальцев.

– Ты жива! – она соскочила с кровати, обхватила сестру за шею, ткнулась в нее носом, сглатывая ком в горле. С горчинкой в поглотившей душу радости отметила, что пахло от Аннет тоже иначе – травами и лекарствами, как от аптекаря.

– После, Мари, после… – одновременно обнимая и пытаясь оторвать Мари от себя, зашептала сестра торопливо. – Потом поговорим… Ты должна идти…

– О чем ты? Куда? – в голове отчетливо пробило: «А ведь я не знаю, где мы». Просторная комната с распахнутыми бархатными шторами, бежевые стены, пушистый ковер на полу и огромное зеркало, отражавшее кровать – Мари впервые видела эту обстановку.

– Тебе нужно уходить, пока он не вернулся… – Аннет под локоть потащила ее к двери. – Уж тебя-то я ему не отдам! Сама не могу, а тебя не отдам!

– Да объясни же, наконец, кому?!

– Сэр Лори, – выдохнула одними губами сестра и содрогнулась всем телом. – Он не должен тебя коснуться, не имеет права!

Мари без усилий освободилась из рук Аннет, обхватила ее голову ладонями, заглянула в глаза.

– Сестренка, кто бы он ни был – я не боюсь! И тебя здесь не оставлю, слышишь?! – тряхнула ее за плечи, прогоняя стелившееся во взгляде Аннет безумие. Та вяло кивнула, выдавив подобие улыбки.

– Конечно. Только пошли поскорее, он может вернуться в любой миг, а другого шанса у нас не будет, я чувствую…

Снова ухватив Мари за локоть, Аннет потащила ее к выходу, продолжая шептать что-то бессвязное. Удалось расслышать только «скорее», кажется, сестра твердила это слово, как заклинание. Лихорадочная спешка отозвалась уколом в сердце, «не успеем» – мелькнуло в голове, обдало душу тревогой. Помнилось – стоит распахнуть двери, как оттуда выпрыгнет кто-то страшный, с острыми железными когтями и вцепиться в горло, но в длинном коридоре с узкими окнами никого не оказалось.

Аннет тут же метнулась в сторону, оставив Мари около покинутой комнаты, скрылась за углом. Время замерло, застряло гулом в ушах. Ушла сестра – и со всех сторон набежали сомнения: а была ли она вообще? Сначала странный сон с отцом, теперь – Аннет. Всё подернулось дымкой нереальности, и Мари не удивилась бы, проснись она в той же пыточной наедине с мерзким толстяком. Потрогала стену, ущипнула себя за ключицу – сильно, с вывертом. Боль успокоила. Мари сделала несколько шагов в ту же сторону, куда направилась Аннет, прислушалась – отстук часового маятника, скрип, шорохи.

– Сюда, – раздался голос сестры, а потом она сама вынырнула навстречу.

Но едва Мари сделала шаг навстречу, как лицо Аннет посерело, исказилось ненавистью. Издав звериный рык, она бросилась вперед, выставляя скрюченные пальцы. Медленно, словно время обратило воздух в желе, Мари обернулась, сталкиваясь нос к носу с неопрятного вида рыжим парнем. Он растерянно моргал, будто соображал, как они сумели выбраться из комнаты, но удивление тут же сменилось хищным блеском. А за его спиной, неспешно вздымая трость, стоял незнакомый человек в белой маске с прорезями для глаз и огромным клювом. Мари видела такие один раз – когда через два квартала разбушевалась чума, лекари в таких вот забавных уборах сновали на их улице. Правда, ничего толкового не делали – просто осматривали людей и мазали косяки дверей белой краской. Мама рассказывала – в клювах они держали пузырьки с отпугивающими мор травяными настоями.

Пока всё это проносилось в мозгу, незнакомец в маске обрушил трость на голову рыжего парня – тот кулем повалился на пол – перехватил запястья Аннет, закрывая ей рот ладонью и что-то шепча на ухо. Сестра забилась, крикнула «беги!» и попыталась укусить лекаря, но Мари не двигалась с места, будто пустила корни в дощатый пол. Для нее время продолжало ползти улиткой, превращая голоса в эхо.

Наконец, Мари вяло ступила вперед, наблюдая, как успокаивается и обмякает Аннет в руках незнакомца. А он, щурясь сквозь прорези в маске, отстраняет ее и тоже делает шаг навстречу…

Время вернулось в колею, и мир ожил: движения ускорились, звуки хлынули из-за спины. От неожиданности Мари запуталась в собственных ногах, и повалилась прямо в руки лекарю.

– Мари, – нежно произнес он, подхватывая ее. – Нам надо торопиться, сейчас не время падать в обморок.

Незнакомец начал стягивать маску, но Мари и так узнала насмешливый голос – сэр Алрой Шелди-Стоун! Откуда он здесь? Как? Она захлебнулась от потока вопросов и радости. Душу охватила уверенность, что с ним они будут как у Христа за пазухой. Похоже, в этом хаосе страхов и восторгов только он соображал быстро и четко. Не отвлекаясь на объяснения, надел маску обратно и кивнул Аннет.

– Здесь есть черный выход?

Сестра растерянно мотнула головой.

– Я не знаю… Я и на улицу-то никогда не выходила… – Губы Аннет задрожали, казалось, она вот-вот заплачет.

– Ладно, будем выбираться через парадный, а там уже как получиться, – еще не договорив до конца, сэр Алрой направился вглубь коридора, в ту сторону, откуда только что пришел в компании рыжего проводника. Мари двинулась следом, увлекая сестру. На мгновение показалось – она засопротивлялась, освобождая руку и бормоча: «ты иди, а я… без денег, паспорта… он найдет меня везде!» На ее губах заиграла болезненная улыбка, от лица отхлынули остатки румянца. Но Мари не собиралась слушать этот бред и тем более – оставлять Аннет там, где ее превратили в забитое существо. Крепко ухватив сестру за запястье, Мари поволокла ее по коридору, стараясь поспевать за кравшимся как кот Шелди-Стоуном.

Каждый поворот за угол комнаты или коридора, каждый куст перед фасадом незнакомого особняка отзывался уханьем в сердце, но страха не было. Мари равнодушно скользила по фигуркам слуг, копошившихся в саду, скобливших наружные стены. Откуда-то она знала: никто не обратит на них внимания, не закричит, не кинется под ноги, пытаясь остановить. Шла неторопливо, представляя, что окружающие видят одного лекаря в чумной маске, а они с Аннет накрыты плащом-невидимкой. В уме, как заговор, крутилась молитва, слов которой Мари и сама не смогла бы разобрать.

Только оказавшись за воротами, она словно очнулась, огляделась по сторонам. Сестра сдавленно всхлипывала, то и дело твердя «О Боже!», по ее щекам текли слезы. Мари обняла Аннет за плечи, притянула к себе.

– Мы свободны, – сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, зашептала ей на ухо.

– Мне страшно, – так же тихо ответила сестра. – Куда мы пойдем? Без денег и бумаг… И потом… Он найдет меня везде…

– Какая разница! А бумаги… Я найду способ их достать!

– Мне жаль прерывать столь милую беседу, леди, но нам лучше поторопиться, – щурясь в сторону приближавшегося экипажа, произнес Шелди-Стоун. Не дожидаясь ответов, он подхватил обеих под локти и потащил в переулок, подальше от любопытных глаз. Там сэр Алрой молча достал из кармана пальто прозрачный пузырек с малиновой жидкостью, откупорил, выпуская наружу неприятный запах. Сняв лайковую перчатку, он принялся макать палец в узкое горлышко.

– Пахнет не очень, зато въедается хорошо, – прибегнув к запутанным объяснениям, Шелди-Стоун начал быстро наносить жидкость Мари, а затем и Аннет на лицо и руки. – Может, потом пригодится, – коротко ответил их спаситель на удивленные взгляды.

Намазать как следует Аннет он не успел – в проеме уличной арки, облитый солнечным светом возник констебль.

– Падай мне на руки, – шепнул Шелди-Стоун Мари в самое ухо прежде, чем полицейский трусцой подбежал к ним.

Не задумываясь, она склонилась сэру Алрою на грудь, обвила шею руками, позволяя ему подхватить себя под коленями. Не церемонясь, он стряхнул ее руки с плеч.

– Добрый день! – Констебль – парень лет двадцати с крупными веснушками и белесыми бровями – окинул всех троих цепким взглядом и застыл, убрав руки за спину.

– Приветствую, – отозвался Шелди-Стоун. Мари тихонько завидовала его выдержке – сама она тряслась от ужаса. Мельком глянула на Аннет – та тоже подергивалась, глупо улыбаясь. «Все будет хорошо», – затвердила в уме, пытаясь успокоиться и борясь с желанием прибрать руки к месту. Обвисшие, они начали затекать, но подтянуть их к груди Мари не решалась – сэр Алрой знал, зачем сбросил их с себя, значит, надо терпеть.

– Девушки с вами?

– А вы как думаете? – зло отозвался Шелди-Стоун. – Нет! Я тут просто в тенечке решил постоять – померзнуть! Неужели не видите этих девок? Изъеденные чумой красотки в благородном квартале! Как вам? Я личнов восхищении, вот и подобрал ради забавы, для остроты ощущений, так сказать!

Констебль, видимо, не ожидал такого напора, отпрянул, краснея и нервно поправляя котелок.

– Чума? – переспросил он, прикрыв нос ладонью.

– Да ты посмотри, как их язва изъела, – страдальчески выпалил сэр Алрой, подпихивая полицейскому обвисшую на его руках Мари. – Надо оттащить подальше от Трафальгарской площади, куда-нибудь в Уайтчепл на худой конец. Только кучера отказываются везти, вот и приходится переулками волочь. Хорошо еще эта, пусть не соображает, но идет, как телушка привязанная…

Шелди-Стоун тяжко вздохнул, словно и правда пару кварталов нес на руках по меньшей мере, мешок картофеля. А потом оживился, тесня отступавшего полицейского к противоположной стене.

– Может, вы мне поможете? Вы же власть, защищаете народ, должны помочь! А я поделюсь авансом от мистера Лечестера…

Констебль не выдержал – шарахнулся в сторону и, улепетывая обратно на выхолощенную морозом и солнцем улицу, крикнул:

– Сейчас не могу, сэр, никак не могу! Дела!

Когда от его присутствия остались лишь воспоминания, сначала Аннет, а за ней и Мари с Шелди-Стоуном рассмеялись, стряхивая нервное напряжение.

Глава 40

Мари блаженно жмурилась, глядя, как в камине красные языки огня лижут поленья. В соседнем кресле, грея руки о фарфоровую чашку, сидела Аннет, но взгляд ее был туманен, будто духом сестра погрузилась внутрь себя. Сзади дворецкий сэра Алроя – Эндрю, убирал посуду, мурлыкая себе под нос затейливую песенку. Тишина, покой, уют… Казалось, можно вечность просидеть вот так – у потрескивающего очага, рассказывая прошлое как страшные истории. Мари поминутно ловила себя на том, что дремлет, роняя голову на грудь и от этого просыпаясь. Горячая ванна, которую сэр Алрой приказал нагреть для гостей, едва они ввалились в дом, и сытный обед расслабили, наполнили тело истомой.

– Не соврал, шельмец! – Шелди-Стоун ворвался в гостиную, как тайфун – веселый, раскрасневшийся, сметающий всё на своем пути. Он неуклюже запнулся на мешавшемся под ногами пуделе, но не упал – ухватился за рукав ливреи Эндрю. – Хорошо терли-то?

Мари ощутила, как к щекам приливает краска – казалось, сэр Алрой смотрел только на нее. И было в этом взгляде что-то такое, что заставляло гореть от стыда. Не флирт или откровенная похоть – всё это Мари видела на своем веку, а совершенно иной оттенок. А вот какой? Ответа не находилось, и чем дальше она задумывалась, что скрыто в черных глазах, тем сильнее влипала в них.

– Вас не обманули – пятна не смываются, – почти промямлила она, внутренне проклиная себя за слабость.

– Вы теперь похожи на леопардов, – он хохотнул, плюхаясь на диван рядом с креслом Мари. – Смотрите, не выходите ночью из комнат, а то я начну на вас охоту.

Наверное, Шелди-Стоун пошутил, но эта шалость не прошла ему даром. Аннет тут же вынырнула из неведомого мирка и, сверкнув на него уничтожающим взглядом, прошипела:

– А нас разве положат в разных комнатах? – Ответить сэр Алрой не успел, сестра опередила его, переходя на крик: – Конечно! А как же иначе! Ведь так вам будет легче охотиться на мою сестру!

У Мари душа умчалась в пятки. Как бы то ни было – сегодня он спас их, разве можно так платить за добро? Тут же стало неловко, в мягком кресле будто выскочила пружина и впилась в заднее место. Но, стыдясь за выходку сестры, в глубине рассудка Мари отметила, что и в ее словах есть доля правды. Оглянулась на сэра Алроя и подозрения испарились, как туман – он застыл с открытым ртом, так и не успев ответить. И выглядел весьма растерянно и даже жалко, словно побирался на паперти, а ему вместо хлеба сунули змею.

– Простите, сэр Алрой, Аннет… Она не хотела обидеть, правда!

– Аннет, – его губы искривились улыбкой, – будем считать, что познакомились.

Наваливавшаяся дрема растворилась в напряженном молчании. Сестра, сидя вполоборота, сверлила взглядом хозяина особняка, он в свою очередь делал вид, что никого не замечает и меланхолично прихлебывал кофе. Стороннему глазу показалось бы, что в комнате воцарилась идиллия: джентльмен погружен в размышления, леди – внимают тишине и читают в уме молитвы. Но Мари чувствовала, что надо было что-то предпринять, иначе минута-другая – и прогремит выстрел.

– Расскажите, как вы нас нашли? – проговорила она нарочито спокойно. – Как попали в дом, не спрашиваю – кто же не пустит на порог врача…

Мари повернулась к сэру Алрою, улыбнулась одними глазами, задерживаясь чуть дольше, чем подобало приличиями, и отвела взгляд.

– Какая наивность, – фыркнул он. Но голос его оживился, налился азартом вместо язвинки. – Вы и правда считаете, что старикан Пинчер пустит в свой дом первого попавшегося докторишку?

При упоминании человека, державшего ее в заточении, Аннет вздрогнула, но неожиданно поддержала диалог.

– Это правда, – глухо отозвалась она, кажется, немного успокаиваясь. – Ко мне допускали только одного доктора…

Склонив голову набок, она заскользила взглядом по окнам и так и застыла.

– Пришлось немало приплатить мистеру Бердману, – Шелди-Стоун прищурился, отхлебывая кофе, хлопнул себя по бедру, подзывая собаку. Пудель, до сих пор прятавшийся под столом недовольно поглядывая на гостей и скалясь, радостно тявкнул и поспешил к хозяину, запрыгнул ему на колени. Устроившись поудобнее, зверек лег, подставляя кучерявую морду для ласки. – И то – не знай он меня прежде, ни за что не взялся бы за дело. Ведь теперь его визиты в дом сэра Лори под большим вопросом. Правда, я отдал столько, что доктор Бердман может спокойно оставить практику.

– Хорошо, а как вы все-таки нас нашли? – Мари и в самом деле было любопытно.

– Вас, Мари, исключительно вас. Про Аннет я ничего не знал. Всё просто – мои люди следили за сгоревшим домом Неверти. Как видите – в какой-то мере мы со стариком Пинчером мыслим одинаково, он тоже наблюдал за развалинами…

– Тогда почему он вытащил меня из того жуткого места?! – воскликнула Мари и осеклась. Если бы Шелди-Стоун купил ее у мерзкого толстяка, то она никогда не нашла бы сестру. А Пинчер, которого Мари и в глаза-то не видела, да Бог с ним! Ведь он не успел сделать ничего дурного.

– Не мог, – в голосе сэра Алроя пробились виноватые нотки. – Тот, кто вас схватил… Он мог узнать меня, а мне бы этого очень не хотелось… Точнее, я бы оказался в соседней от вас пыточной. Вот и пришлось ждать, когда старик Лори еще раз пригласит доктора Бердмана – осмотреть вас.

Пока он вдавался в подробности, воображение рисовало перед Мари картины шпионских похождений. И чем отчетливее она представляла, как Шелди-Стоун выслеживает и плетет интриги, вызволяя ее, тем жарче становилось щекам. Впервые мужчина рисковал большим, чем жизнь, ради нее, и от этого так сладко щемило в груди, что казалось, еще немного, и Мари растает от волнения.

– И стоило идти на такие риски ради меня? – пролепетала она, только через мгновение понимая, что напрашивается на откровения. Да и надо ли ей знать, что заставило аристократа идти на ухищрения ради нищей девчонки?

Но слова вырвались с губ, и ответ был неизбежен. Вот только сэр Алрой замялся. То ли соображал – не сказал ли лишнего, открывая тайные чувства, то ли и сам не знал ответа. Начесав пуделя за ухом до того, что собака предпочла ретироваться, он, наконец, произнес:

– Все-таки Тони – мой друг, я должен был узнать о вас хотя бы ради него. Этот глупый мальчишка умчался в свою берлогу, ничего не объяснив, но и тех слов, что удалось вытрясти, хватило, чтобы понять – он любит вас, Мари. Действительно любит. Ради такого чувства стоило рискнуть.

Стараясь выбраться из неловкой темы, Мари попыталась увести разговор в иное русло. К тому же напоминание про Энтони отрезвило, стряхнуло паутину чар Шелди-Стоуна. И потом – Мари боялась, что, зацепившись за последнюю фразу, окончательно растравит себя и чего доброго – влюбиться в своего спасителя.

– Мальчишка? Насколько мне известно – вы ровесники…

– Дорогуша, – снисходительно произнес он. Показалось, сэр Алрой и сам обрадовался, что разговор свернул со скользкой темы. – Только мальчишка способен бросаться из крайности в крайность, и при этом верить, что у него всё получится. Стоит вспомнить, как он мялся здесь, вот в этой самой комнате, когда я запросил вас в качестве залога!

Морок очарования окончательно свалился с глаз. Мари неприязненно передернула плечам, вспомнила о сестре – та продолжала безучастно глядеть в окно.

– Вы так говорите, будто для вас это удачная шутка, а не человеческая жизнь, – процедила с льдинкой в голосе.

Но, похоже, собеседника такая холодность только раззадорила.

– Теперь и ты видишь разницу между нами, – усмехнувшись, ответил он. – Только не надо злиться – я не мог дать денег под слово джентльмена, оно уже давно не стоит ни цента. И я не хотел отправлять тебя на аукцион.

– Разве?

Хотелось покаянных слов, извинений. Сколько всего пришлось пережить только потому, что один оказался беден и беспомощен, а другой решил поиграть в Господа Бога!

– Разговор шел, чтобы он отдал мне тебя на время. Пожить. И не надо так смотреть, Мари! Ты бы просто пожила пару недель, пока Тони не поправил дела. Я бы тебя и пальцем не тронул!

Сэр Алрой отвернулся и запыхтел – и тем выдал себя с головой. «Да он же влюблен!» – вспыхнуло в мозгу. Мари открыла рот, да так и застыла – не нашла, что сказать. В какой-то момент она поняла, что совершенно не знает этого человека. Кто он? Что он хочет от нее? Чего ждет? До сих пор она видела напыщенного и гордого собой аристократа, не упускавшего возможности покрасоваться остротой слова. Но теперь видела – это лишь маска. И еще – нестерпимо хотелось узнать, кто он на самом деле. Прямо здесь и сейчас в эту самую минуту.

– Кто вы? – вытолкнула она шепотом, наклоняясь к нему так близко, что повернись он – и можно столкнуться лбами.

Шелди-Стоун молчал. Комната потонула в тишине, лишь изредка уступавшей треску поленьев. Аннет оставалась безучастна к происходящему, Мари не взялась бы утверждать – слышала ли вообще сестра их разговор? Жалея, что ляпнула лишнего, Мари закусила щеку, начала отодвигаться от сэра Алроя, но тут он резко повернулся, хватая ее за руку.

– Кто я – я знаю, а вот кто ты? Откуда ты взялась на мою голову?! – выпалил он, зло сверкая глазами. – Чего ты хочешь? Чтобы я сказал, что без ума от тебя?! Это не так. Не забивай хорошенькую головку иллюзиями.

Отбросив ее руку, Шелди-Стоун вскочил и поспешил к выходу, увлекая за собой пуделя. И уже в дверях добавил:

– И еще – твоя сестра права, поэтому не рассчитывай задержаться здесь дольше, чем исчезнут пятна. Потому что потом никто не знает, что мне взбредет в голову.

– Он такой же, как сэр Лори, – осипшим голосом проговорила Аннет, когда за ним закрылась дверь. Мари дернулась, словно получила пощечину. Сестра права, тысячу раз права! А ведь она чуть не напридумывала невесть чего про сэра Алроя! Какой дурой надо быть, чтобы поверить в любовь такого человека?!

– О чем ты? – спросила Мари, предвидя ответ. Хотелось услышать отповедь, выскрести из души остатки наваждения, магического притяжения черных глаз.

– Мари, очнись! – затараторила Аннет, окончательно оживая. – В каком веке мы живем? Век дикости и корысти! Человеческое слово в нем не значит ничего! И ты смеешь верить этому подобию Пинчера?!

– Он спас нас…

– Мари, – Аннет горько усмехнулась. – Какова же была твоя неволя, если ты так и осталась ребенком? Нам нельзя здесь оставаться!

Мари молчала, впитывая каждую нравоучительную нотку в голосе сестры. Она, между тем, встала и отошла к окну, заламывая руки.

– Он взял меня, Мари, в тот самый день, когда привел с мешком на голове в свой дом. Взял силой, причиняя боль и унижение, но на следующий день опомнился и бросился просить прощения. В тот же день у нотариуса он подписал мне свободу при условии, что я никуда не уйду от него. По крайней мере, он так сказал… Такая вот свобода в клетке со зверем… Но ничего, я и этому была рада, а потом… Потом я узнала, что ношу под сердцем ребенка, его ребенка, понимаешь! И несмотря на всю ненависть, что испытывала к его отцу, я хотела этого малыша… Мари! Он не дал мне его! Пришел врач и вытравил плод, пока я спала, одурманенная какой-то травой! Он убил моего малыша, Мари! Это не люди – звери в человеческом обличии! А теперь ты станешь говорить, что этот Шелди-Стоун из другого теста и не попросит награды за труды?

Мари не знала, что сказать. История Аннет потрясла, смяла представление об аристократической породе. Конечно, Мари не вчера родилась и знала, зачем богатенькие джентльмены шастают по трущобам, заводя разговоры с незнакомыми женщинами. Но, видимо, ей везло – никто не смел тянуть к ней грязные лапы. А Аннет… Нутро содрогалось, а кулаки невольно сжимались, стоило на миг допустить, что всё рассказанное – правда.

– Я даже глаза боюсь закрыть – кажется, дверь откроется, а там он… Страшный, как демон, развратный, жестокий… Вот жила при нем – и не боялась, окаменела, а сейчас… Поверить боюсь, понимаешь? Поверить, что никогда его больше не увижу, что жизнь начнется заново… А умом понимаю – не будет этого никогда! Пока он жив – я в его власти…

Аннет разрыдалась, цепляясь за толстую штору, еще немного – и она упала бы, но Мари в два прыжка оказалась рядом, обняла, прижала к груди ее голову.

– Все будет хорошо, слышишь? Я достану бумаги, мы уйдем отсюда и заживем как раньше. Слышишь?

– Мари… Шелди-Стоун… Он другой… Не ядовитый змей, а змей искуситель… Не становись его рабыней, сестренка…

Мари целовала ее в лоб, щеки, чувствуя, как собственные слезы затуманивают глаза. Сердце разрывалось от нежности, жалости, страха, что Аннет потеряла рассудок от пережитого. Наверное, будь они совершенно на свободе, оно треснуло бы, не в силах вместить происшедшее и услышанное, но сейчас у Мари не было права умирать.